Тамара Шорникова: «Отражение» в эфире. И вот наша тема дня. Министерство промышленности и торговли хочет вернуть в города ларьки и добавить к ним автолавки. Это, по мнению ведомства, поможет производителям найти прилавки для своих товаров. Торговых мест на всех сейчас не хватает. Петр Кузнецов: Законопроект о нестационарной и мобильной торговле Минпромторг внес в Госдуму в конце прошлого года. Обсуждение еще предстоит. А пока посмотрим, на какие результаты рассчитывают в ведомстве. Ну и собственно сами обсудим в этой студии этот законопроект. Инвестиции в мобильную торговую инфраструктуру в течение трех лет составят около 220 миллиардов рублей. Появится 250 тысяч новых рабочих мест. А фермеры смогут ежегодно дополнительно реализовывать до 4,5 миллиона тонн сельхозпродукции. Тамара Шорникова: Ну и эти цифры будем обсуждать вместе с вами, дорогие телезрители. Рассказывайте, хватает ли вам в ближайшей шаговой доступности магазинов, ларьков, павильонов, или вы испытываете с этим трудности. Звоните, пишите, рассказывайте. И конечно же, эту тему будем обсуждать с нашим экспертом. У нас сегодня в студии – Татьяна Комиссарова, декан Высшей школы маркетинга и развития бизнеса Высшей школы экономики. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Татьяна Комиссарова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: И еще хотим отметить… Буквально на минуту. Мы с этой минуты запускаем рубрику «Реальные цифры», которая приурочена к сегодняшней теме дня. Мы хотим узнать на этой неделе, хватает ли вам магазинов в шаговой доступности. Для этого укажите ваш регион, магазин в шаговой доступности – есть или нет. В пятницу мы подведем итоги. Все это кидайте на уже знакомый вам короткий SMS-номер. Татьяна, скажите, вот эти ларьки, эти автолавки, их возвращение – что это такое, по-вашему? Это инструмент борьбы с бедностью? Это создание какой-то здоровой, возвращение здоровой конкуренции, то есть борьба уже, получается, с монополистами? Помощь фермерам? Что это, по-вашему? Татьяна Комиссарова: Ну, у меня есть впечатление, что уже не первый год ищут решение, как помочь российским производителям организовать сбыт своей продукции. Причем эта тема не новая, Минпромторг обсуждает ее не менее трех, а может быть, даже четырех лет. Это говорит о том, что у этой темы есть очень много подводных камней. И с моей точки зрения, подводные камни, как всегда, кроются в деталях. Мы все прекрасно помним образ российских городов 90-х и 2000-х. И как красива сегодня Москва и другие крупные города, когда нет тех беспредельных и непонятных ларьков, непонятных выложенных товаров, за качество которых никто не отвечает. С моей точки зрения, проблема будет в реализации. Еще необходимо отметить, что когда делаются попытки вводить мобильную торговлю, муниципалитеты, потому что это зона ответственности уже муниципальных органов, они начинают утверждать образ и дизайн этих павильонов и настаивают, чтобы производители или те, кто собираются продавать, обязательно купили только их и только от одного производителя. С моей точки зрения, это тоже какой-то очень странный… Тамара Шорникова: Мне кажется, это возможности для коррупции. Татьяна Комиссарова: Я не готова комментировать этот аспект, но могу сказать, что это приводит к тому, что у малого бизнеса и так мало денег, а тут просят его еще и обязательно купить. Я никогда не считала, насколько завышена или завышена цена. Я на эту тему не готова говорить. Петр Кузнецов: Тамара вспомнила о коррупции. Ну, это то, что способствовало, то, что содействовало, то, что шло рядом во время тех старых ларьков, когда продавались места администрацией определенным фермерам под эти палатки. На ваш взгляд, эти ларьки ни в каком виде, ни в какой иной форме не приживутся у нас сейчас, если мы поработаем немножко, видоизменим? Татьяна Комиссарова: Я считаю, что ларьки нужны, нужны ларьки, но вопрос… Давайте не будем их называть ларьками, давайте будем называть их павильонами – как это, собственно говоря, и принято называть. Петр Кузнецов: Вас тоже просто само слово возвращает в 90-е со всеми сопутствующими, да? Татьяна Комиссарова: Да. От слова «ларьки» мне как-то становится совсем нехорошо, и другая цепь ассоциаций. Если мы говорим о павильонах, то, мне кажется, здесь еще есть одно узкое место. Потому что я маркетолог и рассуждаю очень профессионально. Не все производители готовы идти продавать сами, потому что для них это лишние издержки, для них, собственно говоря, это новый персонал, новая деятельность, в которой они, в общем, не очень разбираются. В результате появляются абсолютно странные господа, которые начинают это продавать. И, вот продавая, они не отвечают за качество, за хранение. Более того, они не придерживаются цен рекомендуемых… Ну, сейчас нет возможности рекомендовать цены производителю. То есть в результате хороший товар от качественного российского производителя может прийти на полку такого павильона, в общем, скажем, в не очень приглядном виде. А мы в последние годы боремся за качество, потому что для нас, для нашего населения качество продукции является не менее значимым элементом, чем создание рабочих мест. Поэтому мне кажется, что здесь должно быть очень четко прописано, кто имеет право открывать ларек, а не только тот, который до этого, извините, в 90-х продавал бананы, и у него есть вот эта, знаете, жилка предпринимательская. Потому что у производителей, как правило, предпринимательской жилки нет. То есть появится огромное количество небольших каких-то организаций, которые будут – здесь купил, здесь продал. И непонятно, чем это может закончиться. Тамара Шорникова: У нас есть опрос, давайте сначала его запустим. Вам нужны ларьки – да или нет? Это наш SMS-опрос, поэтому отвечайте в эсэмэсках. Все просто. Посчитаем цифры и, собственно, выясним общие настроения. Петр Кузнецов: Вопрос больше к потенциальным покупателям все-таки. Узнаем, насколько сейчас покупатель ждет ларьки. Тамара Шорникова: Насколько ему не хватает такой формы торговли, да. И опять же про покупателей и про гарантии качества для них. А что в новом законопроекте гарантирует это качество? Потому что у нас какие-то выдержки есть сейчас. Проект, естественно, в полном виде еще будет обсуждаться, дорабатываться. Но из того, что есть сейчас, в принципе, не знаю, приобрести автолавку или стать владельцем этого павильона может любой. Это заявительный характер. Если это автолавка, то необходимо соответствие техническим регламентам, чтобы автомобиль соответствовал. Если это продукты, то, конечно, какая-то, наверное, санкнижка. Но в целом никаких особых критериев отбора в новом законопроекте не наблюдется. Кто гарантирует качество покупателям? Татьяна Комиссарова: Мне кажется, что этот законопроект ориентирован немножко на другое – он разрешает муниципалитетам, собственно говоря, вернуться к возможности выездной и мобильной торговли. Относительно регламентации – мне кажется, что это другого рода законы, другие подзаконные акты, которые регулируют это. Но опять же в России… Помните это высказывание: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Вот очень хотелось бы, чтобы получилось реально лучше и чтобы реальные производители стали владельцами этих лавок и смогли бы реализовывать продукцию. Мне кажется, для этого муниципалитеты должны помочь производителям понять, как же это делать, как вообще продавать, как лучше представлять продукцию. И сегодня есть масса программ, ориентированных на малый бизнес, которые могут помочь, эти программы могли бы помочь производителям действительно реализовывать свою продукцию. Но вы ничего не спросили о рынках… Петр Кузнецов: Подождите, у нас еще впереди… Татьяна Комиссарова: А, это еще все впереди? Петр Кузнецов: Конечно, еще полчаса. Тамара Шорникова: Мы решили идти поступательно. Петр Кузнецов: Знаете, пока нас интересует вот что. С другой стороны давайте зайдем. Сейчас еще и на материал сходим. Поэтому еще куча времени. Самим фермерам, владельцам, настоящим владельцам небольших хозяйств это сейчас, в 2019 году, выгодно? Или конкуренцию хорошую составляет в этом плане тот же интернет? Татьяна Комиссарова: Вопрос просто шикарный! Извините, не удержалась от оценки. С моей точки зрения, проникновение интернета у нас достаточно глубокое, но небольшое количество людей у нас пока привыкли покупать продукты питания через интернет. Если речь идет о товарах повседневного спроса, в том числе текстиль, то люди уже как-то готовы это делать. А продукты питания – это колоссальный риск, потому что здесь должно быть доверие к продавцу. И вот у меня есть подозрение, что если это мелкий производитель, тем более фермер, который не может создать такую онлайн-платформу, у него еще нет… ну, достойную для того, чтобы был удобный интерфейс, его не знают на рынке, то доверие покупателей к этому конкретному фермеру может быть невысокое. А вот если бы фермеры объединялись в профессиональные ассоциации… И вы знаете, у нас есть опыт, когда ассоциации представляют на дни сыра, на дни меда. Это работает шикарно! То есть мне кажется, что нужно посмотреть на опыт Испании, например. У них многие годы, не одно столетие, есть ассоциации, которые поддерживают производителей. И очень часто ассоциация выставляет, а не каждый конкретный производитель. И ассоциация создает вот этот эффект доверия. И тогда интернет-торговля, конечно, будет преобладать. Петр Кузнецов: А с ассоциациями пока у нас все не очень хорошо? Татьяна Комиссарова: Я не большой специалист по ассоциациям. Могу сказать, что у нас есть молочная, мясная, но они, как правило, поддерживают крупных производителей, потому что именно они… потому что это чаще всего лоббистские ассоциации. Тамара Шорникова: Давайте уже подключим к разговору покупателей, потому что они активно звонят. Галина из Воронежской области. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Приветствуем вас. Зритель: Здравствуйте. Слышно меня, да? Петр Кузнецов: Да, прекрасно. Зритель: Я хочу сказать, что я против ларьков. Почему? Во-первых, сразу начнется вот этот мусор, который был и раньше. Мы все это помним хорошо. Я пенсионерка, я это очень хорошо помню. И сейчас-то мусор есть, но как бы стараются убрать. Мы опять вернемся к этому же мусору – это во-первых. Во-вторых, у нас и сейчас достаточно этих ларьков, достаточно, очень даже. У нас есть еще рынки. У нас еще ярмарки есть, которые в сезон продают всю сельскохозяйственную продукцию, ну, сезонные ярмарки. Достаточно, да? Потом, мне бы хотелось тоже еще и качества, которое будут нам предоставлять опять же в этих ларьках. Там не фермеры, там только перепродавцы, лица… Я не хочу никого оскорбить. Лица определенной национальности, они заведуют ларьками. Но ставят продавцами работать лиц с гражданством России, то есть бишь уже людей, так скажем, как сейчас модно говорить, предпенсионного возраста. Дают им там копейки. Вот эти женщины бедные стоят и торгуют лот безысходности. Качество? Никакого у нас не будет качества. Оно и сейчас-то не на высоком уровне, потому что мы не знаем… Вы говорите, что сертификаты. Да все покупают эти сертификаты, все покупается. И когда придешь и спрашиваешь: «А вы покажите мне сертификат». – «Ой, хозяина нет, у хозяина все». Это все мы знаем. Поэтому никаких ларьков, ни палаток нам не нужно. Не нужно! Вот правильно сказала тут ваша гостья. Я не знаю, как ее зовут, не видела. Да, мы уже привыкли к интернету, к текстильной продукции. Но у нас нет еще именно этой культуры покупки продукции пищевой через интернет. Почему? Петр Кузнецов: А в интернете кто качество проверяет? Вы доверяете качеству продуктов? Тамара Шорникова: И где вообще покупаете? Зритель: Да нет, конечно. Качество? Сама, на глаз. Вы знаете… Петр Кузнецов: Хорошо, Галина, а где же вы покупаете-то продукцию? Зритель: А покупаю и верю тому, что написано. Петр Кузнецов: В больших магазинах? Зритель: Но – доверяй, но проверяй. Я говорю, что ларьков и палаток нам не надо. У нас их достаточно. Петр Кузнецов: Вот у вас в населенном пункте, простите… Вы из Воронежской области. Вы откуда конкретно? Зритель: Город Семилуки, город Семилуки. Петр Кузнецов: У вас в городе, вы сказали, что и так достаточно палаток, ларьков. Зритель: Да. Петр Кузнецов: Расскажите, а вы видите там людей, очереди около этих ларьков? Что вы наблюдаете, когда вы проходите мимо? Мы уже поняли, что вы проходите мимо. Зритель: Абсолютно никаких очередей, потому что они… У нас есть такая центральная улица в городе, ларьки стоят прямо друг за дружкой. Лично я сама туда езжу за продуктами. Почему? Потому что в магазине дорого. Ну, я часто беру в «Пятерочке», там можно выбрать, как говорится. Холодно, вдруг там подморожено, а в магазине я могу выбрать уже не подмороженное. Ладно. И ажиотаж нет, потому что цены там бывают выше, чем в магазине, в той же «Пятерочке». А рядом «Пятерочка» стоит. Понимаете? Петр Кузнецов: Бывает такое, да. Спасибо. Зритель: Да, цены выше. Поэтому, может быть, я здесь что-то и возьму, а пойду в магазин и другое что-то возьму. Тамара Шорникова: Понятно, спасибо. Петр Кузнецов: Понятно. Спасибо, что такую подробную картину нам нарисовали. Спасибо, Галина из Воронежской области. Тамара Шорникова: Как раз про цены вопрос, потому что все говорят о том, что новые дополнительные торговые места дадут конкуренцию – соответственно, цены упадут. Это правда или это иллюзия? Потому что вот сейчас, ну например, в Москве… Ну, здесь это популярно называть фудтраками – это те же автолавки, только современные, да? Они чаще всего… Петр Кузнецов: Сразу хочется подойти, да? Тамара Шорникова: Да. Они очень красивые и очень дорогие, потому что все, что на них продается – это действительно космические цены. Это больше развлечение, это больше фестивали какие-то, нежели это прямо сбыт для тех самых мелких производителей, за которых мы тут боремся. Действительно будут доступные цены? Татьяна Комиссарова: Ну конечно, это решает продавец. Но если смотреть в целом ситуацию по ценам на рынке продуктов питания, то, конечно, сети находятся в более выгодном положении, потому что у них большие объемы, они следят за скидками, всегда есть скидки на разные товары. Когда же это небольшая точка продаж, небольшое ассортимент продукции, то там делается все очень просто. Есть отпускная цена с предприятия, а дальше плюс, плюс, плюс, плюс и плюс «хотелки» тех, кто продает. В результате мы имеем дело с ценами более высокими. Петр Кузнецов: И НДС – 20%. Татьяна Комиссарова: Ну, это уже государство… То есть я не думаю, что цены реально будут ниже. Тамара Шорникова: Еще SMS, предлагаю их прочитать, потому что очень много. И очень многие выступают против ларьков. Ну, видимо, действительно из прошлого ассоциации от них остались. Камчатский край: «Опять наши города будут похожи на один большой базар, неэстетичный и захламленный отходами». Псковская область говорит: «Маленькие магазины есть, еле выживают». И например, Челябинская: «Запретить выбрасывать, огромный штраф за выброс продуктов». Тоже переживают, что это приведет к какой-то антисанитарии в городе. Про цифры теперь. Вот говорят о том, что плюс 50 тысяч (уже давно посчитали) будет автолавок, ну, хотят закупить, плюс 50 тысяч новых павильонов может появиться. Мне кажется, что для страны это небольшие цифры. Петр Кузнецов: На всю страну? Небольшие, абсолютно. Татьяна Комиссарова: Конечно. Петр Кузнецов: Честно говоря, я думал, что сейчас будет… ты назовешь только одну Москву. А 50 тысяч на всю страну… Тамара Шорникова: Нет, 50 тысяч. И при этом большие инвестиции, 250 тысяч рабочих мест. Откуда это все? Как это просчитывается? Татьяна Комиссарова: Ну, в принципе, в Министерстве промышленности и торговли – там сидят экономисты, и они просчитывают. Но я тоже удивлена размахом, количеством павильонов, которые они планируют, и суммой, которая на это инвестируется. Мне кажется, это несопоставимые деньги. Не говоря о том, что, как правило, эти ларьки либо выкупаются, либо даются в лизинг через банки, а там есть свои проценты. Лизинг у нас, к сожалению, не очень выгоден, по сравнению даже с той же самой Европой. То есть если эти павильоны будут покупаться, как это происходило ранее, то, к сожалению, цена действительно не будет выше. И мне кажется, что, по большому счету, это не даст того качественного скачка, на который рассчитывается все-таки. Потому что рассчитывается на то, что будет сбыт продукции. Об этом мы уже поговорили – там есть сложности, да, с точки зрения производителей. Что будет больше рабочих мест? Вопрос: кто будет на этих рабочих местах? Это будут жители местные? Сколько им будут платить? Кто им будет платить? Либо, когда мы ссылаемся на европейский опыт, за прилавком будет стоять хозяин или член его семьи? Честно, я в это не верю, потому что я думаю, что хозяин купит энное количество ларьков, поставит наших продавцов или жителей… Петр Кузнецов: Максимум – постоит на открытии торжественном лавки. Татьяна Комиссарова: Да, да, да. А дальше будет все, как всегда. И я очень признательна даме, которая позвонила, из Воронежской области. Она обрисовала очень типичную картину восприятия этой ситуации в наших российских регионах. Это очень типично. Это будет непонятное качество. Это будет завышенная цена. Это невозможность проверить сертификаты. Будут говорить: «Ой, он у хозяина». Я просто сама… Знаете, маркетологи – дотошные люди. Если видишь, хочешь что-то купить, я всегда спрашиваю сертификаты. И я историю с хозяином слышала уже не один раз. То есть мне кажется, что, к сожалению, воплощение, построенное на прошлом опыте, оно не приведет к хорошему. Нужно делать совершенно новую концепцию. Петр Кузнецов: У нас еще одна история. Я думаю, вам тоже она понравится. Ирина из Петербурга с нами на связи. Здравствуйте, Ирина. Надежда из Москвы. Прошу прощения. Надежда, да. Зритель: Да-да-да, я поддерживаю – в том смысле, что я против категорически! Я коренной житель Москвы и всегда говорю, что у нас налоги опять уйдут в тень. Опять, извините меня, будут перекупать эти же продукты в овощных закупочных у нас в Москве, сами они ничего не производят. И у нас достаточно рынков. Есть рынки хорошие, где есть и сертификаты, и проверяют, и все. Почему бы нам не доехать? Опять будет это безобразие. Опять будет, что к метро не подойдешь. Сейчас в шаговой доступности столько магазинов. И правильно. И снижают цены, и налоги они платят. И мы можем выбрать. В одном не понравилось – пойдем в другой. Какой у нас большой сейчас ассортимент. Я считаю, что это вообще ужас. И опять люди будут наживать только свой карман. Правильно, они купят, своих продавцов привезут. То есть у нас получается как? Они своих продавцов привезут, у нас никаких рабочих мест, ничего. В общем, это будет опять бардак, безобразие сплошное! Петр Кузнецов: Спасибо. Зритель: То есть ничего хорошего… Тамара Шорникова: Да, мнение понятное, но мы выслушаем разные в нашей программе. И вот сейчас как раз телезритель, которому эта идея возвращения к такой форме торговли нравится. Послушаем Калугу, на прямой связи у нас Александр. Зритель: Александр. Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, здравствуйте. Петр Кузнецов: Мы так и сказали. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Зритель: Я хотел сказать, что я со многим не согласен. Я вот смотрел передачу из Гонконга. Там продавец уличной еды рассказывал, что это место у него уже 20 лет. А его не будет – и это место достанется его детям. То есть вот она, стабильность. И люди не боятся продавать, ну, фастфуд, будем говорить, еду. Ну, там лотки стоят. Столик у него небольшой, и он торгует там всю жизнь. И его дети будут торговать там всю жизнь. У нас же в России все эти шараханья из стороны в сторону: то были ларьки, то не были, то они не украшают город. Чиновникам, видите ли, противно на это смотреть. А там-то не противно смотреть? Туда приезжают со всего мира туристы, и никто не боится этого. Петр Кузнецов: Просто интересно. Вот «там-то» вы говорите. Александр, а что же хорошего в том, что сын лавочника уже знает, как он проживет и чем он будет заниматься всю жизнь? Он будет лавочником вместо отца. Что же в этом хорошего? Зритель: Он будет на том же месте, да. А у нас же… Тамара Шорникова: Ну подожди. Может, он хочет, взращивается в этой традиции. Петр Кузнецов: Как же они скучно живут, а? Тамара Шорникова: Хорошо, ладно, оставим лавочника зарубежного, давайте перейдем к продавцам нашим, российским. Вы сейчас в итоге хотите, чтобы павильоны вернулись в города? Зритель: И павильоны должны быть постоянно. Я насчет качества хочу сказать. Вот покупая мясо в магазине, вы задумывались и видели, что оно накачано все водой и химией. Это абсолютно. Вы возьмите и купите кусок мяса, принесите из магазина и положите его на сковородку. Вы увидите, что вокруг него образуется вода, и они кипит. Петр Кузнецов: А как будет себя вести мясо на сковородке из лавки? Зритель: А покупая у фермера мяса, такого не наблюдается. Я проверял сам лично. Покупаешь у фермера, кладешь мясо – никакой воды не образуется, мясо жарится очень качественно. Петр Кузнецов: То есть у вас прямая связь: ларька или ларек – фермер – качественная продукция? Так ваша цепочка выглядит, Александр? Зритель: Да. Насчет качества. Никто в ларьках тоже не будет продавать некачественный продукт. Это обычно находится около дома… Тамара Шорникова: Странная уверенность, но это мнение. Петр Кузнецов: Очень спорное заявление. Не призываем верить Александру, ну, в том плане, что каждая лавка – это значит и качественная продукция. Тем более что все-таки они еще в стадии возвращения. Давайте посмотрим, какова ситуация в других городах. Екатеринбург и Севастополь – оттуда наш материал. СЮЖЕТ Тамара Шорникова: Вот два города. Собственно, я думаю, что картина такая же во многих других городах и регионах. Власти продолжают сносить существующие ларьки и павильоны, при этом мы говорим о том, что скоро мы будем эти же павильоны и ларьки добавлять. Возможно, они будут лучше. Возможно, они будут качественнее. Но многие бизнесмены, которые лишились своих рабочих мест в определенный период и сейчас лишаются, уверены, что у них все в порядке, у них с документами все хорошо, эстетически выглядит их павильон. Как привлечь, как убедить в новой инициативе бизнесменов, что правила снова не поменяются, что все будет работать? Татьяна Комиссарова: Ну, мне кажется, говорить о правилах в России сложно, потому что появляются новые решения, и они меняют правила. Меня очень так сильно за ухо задела информация о том, что в Екатеринбурге собираются оставить только ларьки, по-моему, с мороженым и печатью. Тамара Шорникова: Да, пресса. Татьяна Комиссарова: Ну, я считаю, что это ненормально. Потому что ассортимент, когда человек очень быстро движется, ассортимент в этих ларьках может быть шире. И с этим я согласна, что некоторое количество ларьков должно быть в очень доступных местах. То есть, действительно, за одним бананом не побежишь. Но – внешний вид этих ларьков. То есть там не должно быть скоропортящихся продуктов. Там должны быть продуты, которые можно хранить какое-то время. И мне кажется, что такого рода ларьки должны оставаться, и они оставаться должны ровно в тех местах, где большое скопление людей. Это должно быть им более или менее удобно. Это как бы результат того, что я услышала. И с этим я согласна, с корреспондентом. Петр Кузнецов: Так все-таки… Тамара Шорникова: Так, может, нам не нужно что-то новое, а может быть, просто нужно провести инвентаризацию того, что сейчас есть в городах и просто остановить процесс ликвидации существующего? Татьяна Комиссарова: Боюсь, что лучше не останавливать… лучше остановить, но не сносить. Почему остановить? Потому что вот эта инвентаризация (вы использовали очень такое хорошее слово) позволяет пересмотреть. Потому что ведь инвентаризация – это пересмотр того же, что мы делаем. И с моей точки зрения, нужно, собственно говоря, менять концепт павильонной торговли. Вот здесь позвонил человек, который говорил о том, что за рубежом человек торгует. Так вот, если этот человек на этом месте торгует всю свою жизнь, и после него придут его дети, как, собственно говоря, было обозначено, то это значит, что человек будет настолько честен. Во-первых, он торгует сам – да? – и торгуют члены его семью. И он будет честен для того, чтобы к нему приходили клиенты. Вот у нас именно этого сейчас не хватает, потому что у нас ларек, куча посредников, опять продавцы, которые там торгуют. Ну, все то, что мы с вами уже говорили. То есть количество рабочих мест не увеличится. Ассортимент у этих ларьков до безобразности одинаковый. Вот идешь – и одинаковые, одинаковые, одинаковые. Я не понимаю, зачем нужно ставить два ларька рядом с одинаковым ассортиментом. Вы можете мне сказать: «Для того, чтобы цена была ниже». Петр Кузнецов: Конкуренция. Сбивают ценники на рынке, например, или на этой улице хотя бы. Татьяна Комиссарова: Ничего подобного! Цена совершенно одинаковая. Нет, нет, нет. Цена совершенно одинаковая. Посмотрите, у нас павильоны… Тамара Шорникова: Или они договариваются об одинаковой цене друг с другом. Татьяна Комиссарова: У нас есть павильоны в переходах. Вы попробуйте пройти мимо этих павильонов – и вы сразу поймете, что точно такая же ситуация будет и на поверхности. Петр Кузнецов: Кстати, интересно. Вот те, кто выжил в этой войне по уничтожению, на каких основаниях они остались? Татьяна Комиссарова: Ой, это вопрос к муниципалитетам. Я, к сожалению, не знаю этих правил. Петр Кузнецов: Хорошо. Если мы сейчас говорим о географии, на ваш взгляд, если сейчас мы будем возвращать ларьки, то с чего нужно начинать? С глубинки-глубинки? Ставить в деревнях? Татьяна Комиссарова: Ну, если бы это была ситуация такая очень-очень профессиональная, то я бы начала смотреть там, где есть реальная нехватка точек продаж. То есть что это? Деревни, малые города. То есть каждый раз нужно смотреть картину. И в современном маркетинге и в ритейле эти технологии уже давно существуют. Более того – они автоматизированные. Не надо ничего придумывать. И стоит это подключение пять копеек. Муниципалитеты – там должны быть люди, которые профессионально этим занимаются, они смотрят. И расстановка этих ларьков должна касаться удобства человека, а не там, где это решит муниципалитет. Мне кажется, здесь есть очень много вопросов. Помните, с чего я начала? Дьявол в деталях. Решение позитивное. Да, во многих городах точек не хватает. Но давайте делать это профессионально наконец. У нас профессионалов на этот счет уже очень много. Тамара Шорникова: Многие рекомендуют переходить к рынкам. Собственно, давайте поговорим о рынках. Предлагают расширять формат ярмарочной торговли, например, действительно предлагать хорошую и качественную продукцию от производителей на ярмарках, на рынках. Может быть, этот вектор лучше, выгоднее, перспективнее? Татьяна Комиссарова: Ну, давайте начну с негатива, а потом перейдем к позитиву. В Москве есть ярмарки выходного дня. Я не знаю, посещали вы или нет. Тамара Шорникова: Да. Татьяна Комиссарова: Я посещаю. Я не вижу там ни одного производителя, я там вижу одних перекупщиков. Тамара Шорникова: И снова – да. Татьяна Комиссарова: И снова – да. Перекупщики. И цена у них очень часто не ниже, чем в магазинах. Я могу прийти в хороший супермаркет, купить тот же самый ассортимент за меньшие деньги. Опять же вопрос идет о том, а кто на этих рынках торгует. Действительно ли фермеры готовы выезжать или нет? Ведь очень часто они говорят: «Нам некогда, у нас хозяйство». Соответственно, должны быть те, кто собирает эти товары и привозит. А вы знаете, что есть сети (не буду называть никаких названий), сети ритейла, которые работают только с фермерами? И есть локальные (я имею в виду – в отдельных городах), а есть и те, которые уже претендуют на несколько федеральных… ну, скажем, на округ федеральный. То есть это реальные профессиональные компании, которые ездят, собирают продукцию, консолидируют ее и передают ее через свои точки продаж. И там цена реально ниже. Тамара Шорникова: Вы знаете, мне как покупателю, честно говоря… может быть, я сейчас какую-то непатриотичную вещь скажу, но мне, честно говоря, все равно, откуда пришли эти овощи, фермер ли непосредственно за прилавком или фермеру некогда просто. Он в поле все время, ему некогда стоять за прилавком – соответственно, он отправил и договорился, что какие-то люди будут за него эту продукцию продавать. На рынках объективно чаще те же овощи вкуснее, чем в магазинах, поэтому я за рынки. Но по данным статистики, у нас только что были цифры на экране, за десять лет количество рынков сократилось в три раза. Почему? Татьяна Комиссарова: Ну, может быть, как раз потому, что фермеры не доезжают. Я не хочу обсуждать причины, почему они не доезжают, потому что причин очень много, и они периодически обсуждаются. Тамара Шорникова: Если все-таки этот формат востребован людьми… Татьяна Комиссарова: Ну, например, когда появляется урожай осенний, то у очень многих фермеров действительно есть желание реализовать свой товар. И в свое время в Москве были такие передвижные ярмарки, когда подъезжали машины, и видно по номерам – Воронежская область, Тульская область. То есть видно, что люди приехали в Москву для того, чтобы реализовать свои товары. Но когда речь идет о стационарных рынках, то, к сожалению, там в основном перекупщики, там фермеров нет, очень мало. Я сейчас говорю в первую очередь, конечно, о крупных городах. А то, что сейчас сделали с центральным рынком, что назвали центральным рынком – это вообще фудкорт, где много продавцов еды и маленьких точек. Я не говорю, что это плохо, это хорошая история. Но если мы говорим все-таки об увеличении, о создании условий для продажи фермеров, о создании большего количества рабочих мест, мне кажется, на эту ситуацию нужно смотреть с точки зрения опыта международного. В Европе все решения уже давно существуют. Ну почему мы каждый раз изобретаем собственный путь? Тамара Шорникова: А вот кратко перед звонком еще: это все-таки муниципалитеты влияют на распределение мест на рынке? Татьяна Комиссарова: Конечно. Тамара Шорникова: Соответственно… Татьяна Комиссарова: Нет, на самом рынке? Да нет, конечно. Тамара Шорникова: На территории. Татьяна Комиссарова: На территории рынка? Это местное руководство рынка. Тамара Шорникова: Ну, они наверняка как-то взаимодействуют. Петр Кузнецов: Но на деле получается, что все-таки они. Тамара Шорникова: Потому что, по идее, должны же быть населенные пункты заинтересованы в том, чтобы продукция, выращенная на их территории, также сбывалась. Это же деньги в казну. Так это должно быть? Татьяна Комиссарова: Можно я пакость скажу? С моей точки зрения, муниципалитетам все равно. Но это моя личная точка зрения. Понятно, что не всем и не во всей Руси. Петр Кузнецов: А так быть не должно. Татьяна Комиссарова: Но в основной массе бюрократам-чиновникам абсолютно все равно, кто торгуется. Да, есть очень заинтересованные и честные люди, которые будут стараться… Петр Кузнецов: А должно как быть? Татьяна Комиссарова: А должно быть так – муниципалитеты должны поддерживать в первую очередь своих, причем своих производителей, потому что они несут деньги, они все это вносят в качестве налогов. На это, собственно говоря, эти чиновники и живут. Но мне кажется, что у них мнение другое – они живут на бюджетные деньги, откуда-то неизвестно появившиеся. Тамара Шорникова: Звонки. Петр Кузнецов: Петербург, Светлана у нас. Здравствуйте, Светлана. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Зритель: Я вот хочу сказать. Я всю свою жизнь работала в потребсоюзе, как раньше, в советское время было. В этих потребсоюзах были заготовители, которые ездили по селам, по дачам, везде они закупали у людей все излишки, никогда ни у кого ничего не пропадало. У потребсоюзов были базы, и на этих базах это все перерабатывалось. Там были лаборатории, которые отслеживали, чтобы это все было качественное. Были магазины этих потребсоюзов, и продукция эта вся продавалась в нормальном состоянии. И мне кажется, что сейчас вот эти потребсоюзы – может, их можно назвать еще как-то по-другому, если кому-то режет ухо «потребсоюз», – их надо вернуть обратно, чтобы наше государство было заинтересовано в том, что попадает на стол наших людей, наших детей. Вы не представляете, сколько на дачах в ямы закапывают люди яблок. Груши, яблоки – все сгнивает, все закапывается в землю, потому что некуда, люди не могут его реализовать, его некуда реализовать. Нет баз, которые бы это все перерабатывали. А мы пьем, наши дети пьют сок какой-то непонятный, и дети наши травятся. В наших этих магазинах, «Макдональдсах» и всех подобных магазинах – там вообще непонятно чем кормят наших детей. Петр Кузнецов: Да, понятно, спасибо вам большое, Светлана из Петербурга. Хотите вернуть ларьки – в общем, верните потребсоюзы. Татьяна Комиссарова: Ну, нужна система. Это ровно то, о чем я говорила, когда мы говорим о том, что есть ассоциации – муниципальные ассоциации, ассоциации земледельцев, да какие угодно. Понимаете? То есть это должно быть очень профессиональные решения. И это должны быть очень профессиональные люди. И я бы, создавая закон, который позволяет открыть мобильные торговые точки, задумалась о том, как поддержать такого рода ассоциации. Тем более позитивный опыт мы с вами уже упоминали: день сыра, день меда. Это выставляются ассоциации со всеми своими членами. Необязательно создавать потребсоюз, потому что он работал немножко по другой механике. Тамара Шорникова: Должны при этом объединяться в эти ассоциации… то есть инициатива должна идти от тех, кто производит? Они сейчас должны заявить о себе и единым фронтом идти? Татьяна Комиссарова: Они должны поверить… Петр Кузнецов: Или сначала должен появиться глава ассоциации, который всех будет объединять, мирить? Татьяна Комиссарова: Ну, есть механики, механизмы, которые поддерживают социальные инициативы. Есть даже программы обучения, которые поддерживают таких людей, которые готовы объединить и других людей. Но, мне кажется, главная причина, почему многие люди не вступают в эти ассоциации возглавляют бывшие чиновники, которые таким образом себе теплые места создают. И просто нет реального доверия, что тот человек, который возглавит эту ассоциацию, он реально будет поддерживать членов. Это может быть просто очень формальная ассоциация, когда этот человек будет ходить на заседания, тем самым зарабатывая свой социальный статус. Петр Кузнецов: Понятно. Татьяна Комиссарова: То есть я намеренно показываю такую негативную сторону, потому что это встречается сейчас сплошь и рядом, к сожалению. Тамара Шорникова: Давайте посмотрим видеоматериал? Петр Кузнецов: У нас перед подведением итогов своеобразный, такой же вопрос, просто проиллюстрируем. Вопрос, который был задан в начале этого часа, итоги которого мы подведем. «Нужны ли ларьки и киоски в городах?» – спрашивали мы у разных людей в разных городах. Давайте посмотрим, что у нас получилось в этом материале. ОПРОС Петр Кузнецов: Ну что, подведем итоги нашего опроса. Спрашивали: вы за возвращение ларьком, киосков и так далее? «Да» – 29% ответили; «нет» – 71%. Вы как думаете (очень коротко), те, кто голосуют за возвращение – это кто? Не хочу никого обидеть. Люди бедные, то есть все-таки у которых качество продукции, что ли, на втором месте, а главное, чтобы цена была пониже? Татьяна Комиссарова: Я думаю, что дело не в этом. Я думаю, что дело не в этом, а в том, что люди по-разному воспринимают, во-первых, слово «ларьки», как мы с вами уже говорили, в том числе есть рядом такого рода точки мобильной торговли или нет. В целом закон правильный, да, но нужно думать о его реализации для того, чтобы не возвращаться в 90-е и 2000-е годы. Петр Кузнецов: Спасибо вам большое, спасибо. Татьяна Комиссарова, декан Высшей школы маркетинга и развития бизнеса Высшей школы экономики. Мы говорили… Это большая тема, тема нашего сегодняшнего дня, мы ее продолжим еще в вечернем выпуске. Мы говорили о возвращении ларьков. И очень коротко напомним, что у нас запускается проект «Реальные цифры»: хватает ли вам магазинов в шаговой доступности? Укажите ваш регион, магазин в шаговой доступности – есть или нет. И в пятницу мы подведем итоги.