Ольга Арсланова: А мы продолжаем. И сейчас время нашей постоянной рубрики «ЖКХ по-нашему». Давайте сегодня поговорим о тех, кто часто не работает, не ходит и застревает. Петр Кузнецов: Но не о китайцах. Ольга Арсланова: Говорим о наших лифтах. Они, наверное, более эффективно работают, чем российские лифты, ну, в среднем. Давайте поговорим о том, сколько мы за них платим, кто их обслуживает, как они должны обслуживаться. Ну и конечно же, ждем, как всегда, ваших вопросов нашей ведущей рубрики. Татьяна Овчаренко у нас в студии. Петр Кузнецов: Татьяна Овчаренко – руководитель «Школы активного горожанина», эксперт в сфере ЖКХ. Здравствуйте, Татьяна Иосифовна. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Татьяна Овчаренко: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Сразу же «окартиним» наш разговор. Давайте посмотрим, что же не так с лифтами (и не только социальными) в Екатеринбурге, Нижнем Новгороде и Рязани. Наш сборный сюжет. Вернемся в студию и уже подробно будем обсуждать. СЮЖЕТ Петр Кузнецов: Посмотрели внимательно вместе этот сюжет… Ольга Арсланова: …из разных городов. Петр Кузнецов: И на фразе «рядовой случай» вы как-то прямо сильно удивились. Татьяна Овчаренко: Да. Петр Кузнецов: Что за эмоция? Татьяна Овчаренко: Ну, это безумие, вообще говоря. Лифт, который качает… Петр Кузнецов: Рядовой случай. Татьяна Овчаренко: Да, рядовой случай. А его качает вообще. Качели там установили или что? Ольга Арсланова: То есть должен качаться с какими-то отклонениями по ГОСТу? Татьяна Овчаренко: Да, люфт там «очень большой», ага. При 1 сантиметре от оси лифт должен останавливаться. Можете себе представить? Лифты ходят очень прямо, поэтому ими нельзя пользоваться ни во время толчков, ни во время землетрясений – они немедленно отключаются. Это первое. Второе. Что значит – его разогнало и выкинуло, он ушел на крышу? Это просто бред! И объяснение бредовое. Если у вас в Рязани это рядовой случай, то заведите индивидуальные подъемники для каждой квартиры по фасаду и катайте каждого в своем кресле. Ну, это просто бред сивой кобылы! Лифт не пригоден к эксплуатации. Петр Кузнецов: Лифтовое хозяйство. Вот этот мониторинг лифтового хозяйства, если оно у нас существует в таком едином виде, кто вообще ведет? Значит, я себе выписал. Есть технический регламент о лифтах… Татьяна Овчаренко: Да. Петр Кузнецов: Вот этим все регулируется, да? Чья это забота? Татьяна Овчаренко: Значит, у нас благодаря заботам «таможенников» лифты перестали быть особо опасным оборудованием домов. Да, у нас оказалось, что определяет опасность лифтов Таможенный союз. Он выписал регламент, где они вообще… Это то же самое, что… Ну, я не знаю что. Даже трудно сказать что. Но – не опасное. Петр Кузнецов: А, поэтому пару лет назад в Государственную Думу внесли законопроект, который бы относил снова лифт к опасному производственному объекту? Татьяна Овчаренко: Именно поэтому, да. Петр Кузнецов: А сейчас это не опасный объект? Татьяна Овчаренко: Все еще не опасный, поэтому ничего такого нет. И спрашивать не с кого. Этот законопроект в феврале уже в Госдуму пойдет. Но у него такая удивительная особенность, очень характерная сейчас (это изменения в Градостроительный кодекс): он носит бланкетный характер. Петр Кузнецов: Это что? Татьяна Овчаренко: Перевожу на русский. Это рамочный характер. Это рассказ про то, как, дети, выглядит белочка. Ну, просто белочка. Вот есть такая белочка, у нее есть хвостик, ушки, все. Больше ничего не сказано. Вот это из этой серии. Значит, этот законопроект вообще не только для лифтов, но и для подъемных устройств инвалидов, в общем, и эскалаторов (это тоже очень важно). Но при этом не регулирует вопрос ответственности за нарушение правил безопасности. То есть закон, который не регулирует нашу безопасность. Петр Кузнецов: То есть безопаснее не станет. Ясно. Татьяна Овчаренко: А потом, когда у Правительства дойдут руки после очередных падений пассажиров и так далее, вот они напишут постановление. И тогда, может быть, это все будет внесено. То есть это откровенное безобразие. Петр Кузнецов: Владельцы лифта – это кто? Это мы? Татьяна Овчаренко: Тут есть два аспект: есть социальный и есть финансовый. Когда строились многоэтажные дома, считайте, с 70-х годов, выше пяти этажей… Ольга Арсланова: Ну, 67-й. Татьяна Овчаренко: Да, 67-й. Вообще с 65-го по 75-й самый большой рост. Ну и потом… Татьяна Овчаренко: Первые девятиэтажки, в которых лифты появились, – это как раз 65-й год. Татьяна Овчаренко: Да. И это делало государство. То есть оно говорило, что дома должны быть девятиэтажные, четырнадцатиэтажные и так далее. Граждане въезжали, и оборудование относилось к государству, ремонт, все остальное, квартплата. Плюс, естественно, вложения государственные. С 2000-х годов, с 2005-го началась у нас покупка… Строительство многоэтажных – 24 этажа, 30 этажей. И там собственники покупают за свой счет вместе с проблемами. Вменили им обязанность менять эти самые лифты. При этом у нас в лифтовом хозяйстве страны одно правило, тоже юридически я вам скажу: презумпция завышенной стоимости. То есть предопределена безумная стоимость лифтов – в то время как это железный ящик, который движется по направляющим с помощью весьма простого мотора, и электроника которого, поверьте мне, не стоит 4 миллиона рублей или 2 миллиона. Петр Кузнецов: Нет, ну как? Есть, наверное, так же, как и везде практически, есть американская система, а есть китайская. Татьяна Овчаренко: Есть Otis, есть Toshiba. Вы приходите в какую-нибудь безумную «плазу» – и там это все ай-ай-ай! Но все это накручено многократно. И это слабо сказано. А для граждан – тем более. Ну и смешно – 2 миллиона рублей лифт для девятиэтажного дома. Еще раз говорю: лифт – это железный ящик, который ходит по направляющим… Ольга Арсланова: А система сама? Татьяна Овчаренко: Она очень простая. Ольга Арсланова: Ну понятно. Татьяна Овчаренко: То есть, конечно, явно это не то, как ракету запустить, чтобы она не падала. Это первое. Второе – новые конструкции. Каждый раз, когда я слышу, как он падает, я не могу понять. Старые конструкции имеют специальные выбросные консоли. То есть как только он проскакивает второй этаж с недопустимой скоростью, которая автоматически… Петр Кузнецов: Датчик считывает. Татьяна Овчаренко: Да. И выпрыгивают… Есть такие полуметровые консоли, и они его останавливают. Да, вы так подпрыгиваете неприятно, честно говоря, но это не разгон в восемь этажей, не падение с шестнадцати. А это безусловная смерть. Ну, физику же все учили. Там это g, падение, свободное падение. Ничего этого нет. И я каждый раз слышу одно и то же. И всюду у нас… Если это был социальный вопрос, то он и остался. Те, кто в советское время это лифты получили, почему сейчас они должны оплачивать капремонт? Объясните. Это не их выбор. Петр Кузнецов: Смотрите. Так вот, падают... Понятно, что мы общую картину не сможем оптимально оценить. Ольга Арсланова: То есть самое страшное. Петр Кузнецов: А падают-то почему? Потому, что не обслуживаются? Или все-таки потому, что это плохой китайский механизм? Татьяна Овчаренко: Это и плохой китайский механизм, и… Петр Кузнецов: Но по завышенной цене, да? Татьяна Овчаренко: По безумной! Это и взяли в соседнем доме и перемонтировали вам. Эти случаи были. Ольга Арсланова: Сделав вид, что это новый лифт? Татьяна Овчаренко: Да. И уже десятки этих случаев. Петр Кузнецов: Ничего себе! Ольга Арсланова: А проверить? Некому, да? Татьяна Овчаренко: Ну, они не выезжают. А потом, ну какой контроль? Ответственности никакой. Ольга Арсланова: Понятно. Татьяна Овчаренко: Поймали за руку… Не знаю, что им говорят. «Будете ждать два года, пока мы объявим конкурс…» У нас всего семь заводов делают лифты. Семь. Ольга Арсланова: У нас? Татьяна Овчаренко: В стране, да. А заменить надо 110 тысяч. И Правительство постановило, что за пять лет. 22 тысячи в год! Вот расскажите мне. Они не в силах это сделать, даже если вы их будете… Петр Кузнецов: А неужели бизнесу это не выгодно? Татьяна Овчаренко: Нет, когда, конечно, 2 миллиона или 4 миллиона, то очень выгодно. Но мощности-то все-таки конечные. И потом, у нас большие лифты вообще… Выше 19 этажей у нас нет производителей, ни одного. Ольга Арсланова: Хорошо. А если наш производитель, предположим, надежный нормально сделал лифт, то он сколько вообще может служить? Как часто его можно менять? Татьяна Овчаренко: Ой, 25 лет – это их срок. Но это не значит, что их можно выкидывать на помойку. Практика простая. Если у него можно что-то заменить (это бывает, это нормально), модернизировать, то каждые пять лет заново идет проверка. Ольга Арсланова: Так может, просто их и не менять тогда? Следить за ними, и все. Татьяна Овчаренко: Если за ними следить, то у них только проблема тросов рано или поздно, в конце концов, и их меняют. А сама кабина, если ее не разбили хулиганы… Ольга Арсланова: Так зачем менять так часто? Проще же отремонтировать слегка. Татьяна Овчаренко: Конечно. Помните, когда-то мы с вами решали вопрос недоремонта. Это когда с 90-го года 22 года ничего не делалось, а потом все хозяйство в развале. Но прежде всего несправедливым является то, что мы за свой счет должны это хозяйство покупать новое. Понимаете? Эту квартиру человеку дали в 78-м году, и он… Петр Кузнецов: И особенно обидно кому, какой категории жильцов? Которые живут на первом этаже. Вот как раз у нас Людмила из Московской области по этому поводу. Здравствуйте, Людмила. Ольга Арсланова: Здравствуйте, добрый день. Зритель: Здравствуйте. Будьте добры, вот скажите. Я живу на первом этаже, а оплачиваю за лифтовое хозяйство все услуги, какие начисляются в бухгалтерии за обслуживание этого лифта. Вот сейчас грядет замена лифта. Вы представляете, какие это деньги? Вообще это справедливо по отношению ко мне, жительнице первого этажа? Петр Кузнецов: Людмила, можно вопрос? А видите ли вы… Ну, отдельной же графы «лифт» нет. Как вы понимаете, сколько вы в месяц платите за лифт? Зритель: В «содержании» все указано. Петр Кузнецов: Есть, да? Зритель: Отдельно за лифт. Петр Кузнецов: Интересно. И сколько у вас выходит? Зритель: Я сейчас не подготовлена, не знаю, сколько ориентировочно. Петр Кузнецов: А, понимаю. Спасибо. Ольга Арсланова: А сколько, кстати? Татьяна Овчаренко: Не подготовлена? Обидно. Ничем помочь не могу. Ольга Арсланова: Ну, так бывает очень часто. Татьяна Овчаренко: Нет, ну а что? Мое дело – оценить. Наше Правительство не могло выдержать того, что оплата со второго этажа начинается, и постановило в 491-м постановлении «Правила содержания общего имущества», что лифт – это общее имущество (а это действительно так), поэтому все платят. Если на первом этаже, если в цоколе живут – все платят. И все. Ольга Арсланова: Ну а потом, например, вы живете на первом этаже, а ваши друзья – на шестом. Вы же к ним ездите, лифтом пользуетесь. Татьяна Овчаренко: Конечно. Нет, это такая нормальная постановка вопроса. Петр Кузнецов: Значит, Самарская область спрашивает: «Заменили лифт. Собрания собственников не было. Решения по возврату денег за металлолом (старый лифт) нет». Вопроса тоже нет в SMS-сообщения, просто… Татьяна Овчаренко: Нет, я понимаю. Вот демонтаж и утилизация этого оборудования в обязательном порядке должны быть в смете по демонтажу, установке нового и так далее, и так далее. Вы должны требовать. Эта строка обязательна по единым нормативным сметным документам. А дальше вы должны действительно принять решение, что с этими денежками делать: в погашение квартплаты или… Ну, мало ли что. Может, вы хотите фонтан построить во дворе на эти деньги. Петр Кузнецов: А самостоятельно можно проверить лифт? Татьяна Овчаренко: Нет, только допуски нужны. В смысле… Петр Кузнецов: Типа есть подозрение, что давно не ремонтировали, не обслуживали. И инициировать… Татьяна Овчаренко: Ежегодно отчет. Как? Ежегодно заключаются договора на обслуживание, но только на 11 месяцев, чтобы не регистрировать. Петр Кузнецов: Не на год. Татьяна Овчаренко: Не на год, а на 11 месяцев. Но тем не менее они есть и обязательно указываются в приложении к договору управления. И каждый год повышается, кстати, цена. Она не очень большая. Она очень зависит от лифта. Когда я слышу, что товарищи 2,5 миллиона за обслуживание платят, у меня волосы дыбом становятся! Потому что в Подмосковье, в небольших городах в больших девятиэтажных домах платят 8 тысяч в месяц. Это входит в содержание и в ремонт. Петр Кузнецов: С лифтами, я думаю, закончим, потому что куча вопросов по другим делам ЖКХ. У нас есть для этого специальная отдельная рубрика «Спросите Овчаренко». За оставшиеся минуты успеем принять звонок и на несколько сообщений ответить. СПРОСИТЕ ОВЧАРЕНКО Петр Кузнецов: Давайте с Людмилы начнем. Ольга Арсланова: С Людмилы, да. Это Саратовская область. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Говорите, пожалуйста, Людмила. Зритель: Добрый день, самое народное и самое честное телевидение! Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: У меня такой вопрос. Мы 30 лет в пятиэтажном доме сами убираем подъезд. В каждой квартире счетчики. И вода общего пользования – у нас нет такого расхода. Мы платим по счетчику одно, но и за общее потребление, и за слив воды. Те, кто убирают у нас, кому мы платим, они берут в своей квартире воду. Справедливо это или нет? Татьяна Овчаренко: А почему вы убираете, а не управляющая организация? Зритель: Они отказались. Татьяна Овчаренко: Что значит «отказались»? Они не имеют права отказаться. Не имеют права! Поэтому взимание… Они письменно отказались? Разослали вам всем, типа: «Ребята, грабли в руки»? Зритель: Нет, у нас это четвертая компания… Татьяна Овчаренко: Не имеет значения! Хоть двадцать пятая. Письменно отказ вы получали для того, чтобы разобраться с ними уже на совершенно другом уровне? Зритель: Нет. Сейчас я у нас старшая по дому, я писала в жилищную инспекцию области, к губернатору обращалась. Приходят ответы, перечисляют все статьи всяких законов, а ответа, почему с нас берут дополнительно за воду… Татьяна Овчаренко: Потому что вы платите и ждете от губернатора, что он займется вашими тряпками и расходами воды на мойку. Это вопрос общего собрания и жителей, и вы должны его решить самостоятельно. Сейчас отчетный период в первом квартале. Пересмотрите договор управления и вставьте там строку о том, как вы будете наказывать за неисполнение постановлений Правительства – 170-го и 491-го. У вас все в руках. Прежде всего – ваши деньги. Петр Кузнецов: Так, Пермский край, Павел. Здравствуйте, Павел. Ольга Арсланова: Добрый день. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Лаконично, пожалуйста. Зритель: Это вас беспокоят из Пермского края. Мы перешли на непосредственное обслуживание. От нас компания отказалась по причине, что они завысили цену на содержание и текущий ремонт с 7 до 13,5 рублей. Мы перешли на социальный взаимозачет по 7 рублей с копейками… Ольга Арсланова: Мало времени. В чем вопрос ваш? Зритель: Они односторонне отказали. И у нас остались на спецсчете деньги. У нас восьмиквартирный дом. Мы имеем по закону право… Ольга Арсланова: Павел, вы хотите вернуть? Петр Кузнецов: Вы хотите вернуть с этого счета, да? Зритель: Да-да-да. Со спецсчета как вернуть нам деньги? Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Ага, спасибо. Татьяна Овчаренко: Я не поняла. Спецсчеты у нас только на капремонт. Какие у вас остались деньги? Петр Кузнецов: Подождите, Павла не отключайте. Павел? Зритель: На содержание и текущий ремонт… Татьяна Овчаренко: Так это не специальный, а по строке. Ну и что? Потребуйте эти деньги. Сначала – претензия для перевода. Зритель: Претензию мы написали, и нам дали ответ… Татьяна Овчаренко: Ну, в арбитраж. Зритель: Только в трех случаях могут нам перечислить деньги, вернуть, как было сказано, и все. Или в судебном порядке. Татьяна Овчаренко: Так а что вам мешает в судебном порядке? Петр Кузнецов: Коротко. Тогда суд, да? Тогда суд? Татьяна Овчаренко: Идите в суд. Петр Кузнецов: Тогда в суд, как всегда, идите в суд, да. Спасибо. Татьяна Иосифовна, спасибо. Время у нас так неожиданно, как лифт, знаете, с восьмого быстренько… Татьяна Овчаренко: Да, быстренько. Петр Кузнецов: Спасибо большое. Рубрика «ЖКХ по-нашему». Спасибо за ваши вопросы. Мы все их передаем уже после эфира, даже несмотря на то, что в эфире не отвечаем. Спасибо большое. Через неделю рубрика «ЖКХ по-нашему» снова вернется с новой темой. Это была дневная часть «Отражения». А вот о чем наши коллеги вечером поговорят.