Татьяна Шилова: Современные люди не стали видеть хуже - мы стали лучше диагностировать

Гости

Тамара Шорникова: Рубрика "Профессии" продолжает эстафету в прямом эфире. Внизу экрана вы видите контакты, по этому номеру можно дозвониться к нам в студию. Если вы не можете разобрать цифры или буквы и потянулись за очками, может, даже за вторыми – значит, следующие полчаса на ОТР то, что доктор прописал. Сегодня узнаем о современных методах восстановления зрения, о профессии хирурга-офтальмолога рассказываем в этом выпуске. И поможет нам наш гость – Татьяна Шилова, хирург-офтальмолог собственно, доктор медицинских наук, руководитель сети офтальмологических клиник. Здравствуйте.

Татьяна Шилова: Здравствуйте, Тамара.

Тамара Шорникова: Зрители со стопроцентным зрением, тоже не переключаемся, потому что, как известно, профилактика всегда лучше лечения. Есть отличный шанс задать вопросы специалисту, правда, после сюжета. Мы сняли видеоматериал о том, как проходит день – обычный, рядовой, трудовой – хирурга-офтальмолога. Давайте посмотрим, а после продолжим разговор.

СЮЖЕТ

Тамара Шорникова: Это рубрика "Профессии", в прямом эфире сегодня говорим о профессии хирурга-офтальмолога. Татьяна, 20–25 операций в день. Понятно, что некоторые длятся, как мы узнали сейчас, 5–7 минут. Вроде и немного, но в любом случае это колоссальная концентрация. Как сохранить этот ритм, как удержать его?

Татьяна Шилова: Ну, на самом деле это очень индивидуально, конечно. Это, наверное, зависит и от способностей человека в том числе. Конечно, не все работают в таком ритме, безусловно. Есть хирурги, которые работают более размеренно. Важно ведь не только количество, а, скажем то качество и то мастерство, которое…

Тамара Шорникова: Ну, для пациентов – прежде всего.

Татьяна Шилова: Конечно, да. Поэтому этот ритм для меня штатный, и я с удовольствием выполняю эти операции. Можно сказать, что в операционной я чувствую себя очень комфортно, уверенно и спокойно. И для меня это не большое количество операций. Больше, наверное, сложнее сочетать административную работу и хирургию, в случае если, помимо хирургических функций, ты выполняешь еще какую-то часть административной работы.

Тамара Шорникова: В течение дня есть ли у вас какие-то периоды для перезагрузки? И как она происходит, если она бывает?

Татьяна Шилова: Да, ну конечно, безусловно, они бывают. Мы делаем паузы определенные. Они, конечно, не длительные. И в эти паузы чаще всего успевают подойти консультативные пациенты, которые меняют хирургический ритм на более плановый ритм, когда ты разговариваешь с пациентом, ты общаешься, ну, немножечко отвлекаешься, скажем так, от физического напряжения, может быть, зрительного напряжения. То есть у тебя есть возможность пообщаться с пациентом. То есть чередуются консультации и хирургическое время, проводимое в операционной. И некую часть времени в течение недели мы отводим на то, чтобы проанализировать результаты операции, для того, чтобы мы могли провести, не знаю, общее собрание в клинике и проанализировать результаты предшествующих хирургических операций. Кроме того, конечно, нужно время на то, чтобы прочитать литературу современную, зарубежную литературу, опубликовать какие-то статьи, поработать в интернете.

Тамара Шорникова: Кажется, дальше в этом списке будет – перебрать овес, просо, гречу. Что там было у Золушки?

Татьяна Шилова: Да. То есть, конечно, это очень большой спектр функциональных обязанностей в течение недели. И конечно, есть выходной день один.

Тамара Шорникова: Очевидно, что с таким набором обязанностей справится не каждый. Наверное и не каждые руки смогут вот так ювелирно выполнить такую сложную операцию. Я знаю, что скрипачи свои руки страхуют. У вас в профессии есть такое?

Татьяна Шилова: Ну, это хороший вопрос. На самом деле, конечно, очень хотелось бы, чтобы это страхование было, однако у нас этого страхования нет. У скрипачей действительно есть, и я многих оперировала, и у них страхуются руки.

У микрохирурга страховать надо тогда все части, потому что когда мы оперируем, у нас не только руки участвуют. У нас участвуют две руки, две ноги. Мы смотрим глазами в окуляры, то есть мы работаем через микроскоп. Вся микрохирургия на сегодняшний день – это работа под микроскопом. То есть глаз хирурга должен видеть не просто очень хорошо, а он должен еще уметь сливать это изображение от двух глаз. То есть, допустим, люди с определенными проблемами не смогли бы работать под микроскопом.

Кроме того, должен быть достаточно хороший слух, потому что часть информации мы черпаем с помощью звукового сопровождения прибора. Мы не сможем смотреть на пациента через окуляр и на глаз пациента, и в то же время смотреть на монитор прибора. То есть мы ушами слышим уровень работы параметров тех, которыми мы пользуемся. То есть, по сути, задействованы все органы чувств.

Кроме того, есть еще одна особенность – мы работаем большую часть времени в присутствии пациента в операционной. То есть пациент не спит, у нас пациенты находятся в сознании. И я очень люблю общаться с пациентами.

Тамара Шорникова: Их нужно поддержать, успокоить наверняка?

Татьяна Шилова: Ну да, большей частью, да. И плюс, общение немножечко, может быть, отвлекает. Ты всегда в такой астральной связи с каждым пациентом – это первое. И второй момент – ты всегда знаешь то, что он чувствует. Если вдруг какой-то дискомфорт он испытывает, то ты всегда можешь добавить капельки, например, или как-то поменять положение инструмента, положение головы. Ну, это очень важно, это успокаивает. И это сродни пилоту, который разговаривает со своими пассажирами в самолете.
Это очень важно. Ты чувствуешь уверенность, когда голос хирурга спокойный, уверенный, он контролирует ситуацию. Это очень здорово для пациента, очень приятно.

Тамара Шорникова: Согласна. Ринат из Санкт-Петербурга к нам дозвонился, давайте послушаем вопрос телезрителя.

Татьяна Шилова: Давайте послушаем.

Тамара Шорникова: Здравствуйте, Ринат.

Зритель: Добрый день.

Татьяна Шилова: Здравствуйте, Ринат.

Зритель: Здравствуйте. Моему ребенку семь лет. У него за последний год упало зрение до минус 3,5. И у меня вопрос такой. С какого возраста можно делать коррекцию зрения – сейчас или надо дождаться более взрослого периода?

Тамара Шорникова: Спасибо.

Татьяна Шилова: Ринат, спасибо за вопрос. На самом деле на сегодняшний день часто задают такой вопрос. Дело в том, что лазерная коррекция зрения и коррекция зрения в целом – это та процедура, которая только позволяет снять очки и контактные линзы, допустим, но она не приостанавливает рост глазного яблока и как таковой рост близорукости. Поэтому в детском возрасте мы чаще всего не рекомендуем. Есть, конечно, исключения из правил, но, как правило, детский возраст – это противопоказание к коррекции зрения, то есть к коррекции зрения хирургическими методами.

В детском возрасте мы рекомендуем либо очки, либо контактные линзы. Есть очень хороший способ коррекции зрения, называется это "ночная коррекция зрения", ортокератологическая, то есть когда ребенок ночью контактной линзой. В семь лет это можно делать. И в дневное время он видит хорошо. Но плюс этой коррекции еще – доказанная стабилизация близорукости у такого ребенка. Конечно, для семи лет минус 3 – это достаточно большой минус, и есть смысл беспокоиться. Кроме того, конечно, курсы аппаратного лечения для тренировки мышцы, которая находится внутри глаза, зрительный режим.

Но я бы сказала, что в таком возрасте о коррекции говорить не стоит, даже если вам ее предложат. Это еще ранний возраст, и есть смысл… До 18 лет. После 18 лет мы можем рекомендовать лазерную коррекцию при стабильной близорукости.

Тамара Шорникова: Вот низкое качество зрения. Такое ощущение, что сейчас очень многие пользуются очками и контактными линзами. Есть ли в этом следствие окружения современного человека – гаджеты, экраны компьютеров, за которыми многие проводят большую часть времени?

Татьяна Шилова: Ну, действительно, такое мнение бытует. И отчасти оно, наверное, справедливо. Нельзя, конечно, сказать, что мы полностью испортили зрение компьютером или большой зрительной нагрузкой. Просто продолжительность жизни человека, например, стала дольше. И мы диагностировать стали больше, лучше и качественнее. И потом, человек хочет видеть больше. То есть раньше был такой принцип: очки – это зло, очки вредно носить; если человек носит очки, у него зрение ухудшается. И люди долгие-долгие годы не надевали что-либо, какое-нибудь из средств коррекции. И до сих пор сейчас многие пациенты приходят с этим мнением, потому что его можно найти в Интернете или в других источниках.

Тамара Шорникова: Ну, как правило, да. Надел очки – уже не снять.

Татьяна Шилова: Да. Это неправда. То есть человек должен носить очки, он должен видеть все. Как раз когда он пользуется очками или контактными линзами, или делает лазерную коррекцию зрения, то у него включаются те функциональные структуры, которые должны в норме работать. Это те мышцы, которые управляют нашим хрусталиком. То есть это правильная фокусировка от двух глаз. Поэтому коррекция обязательно нужна. К вопросу о том…

Тамара Шорникова: И можно ухудшить свое состояние, если не пользоваться очками или линзами?

Татьяна Шилова: Безусловно. Часть заболеваний… Если мы говорим не о близорукости, скажем, а о таком заболевании, как дальнозоркость, особенно в детском возрасте, то там обязательно нужна коррекция очками. И родители, которые не надевают на ребенка очки, по сути, портят будущее ребенка, потому что глаз должен развиваться правильно. Глаз – это часть мозга. И информация, которую мы получаем при правильной фокусировке, она поступает в мозг, и идет правильное формирование образов. Это очень важно. А болеть мы больше не стали, просто стали лучше диагностировать, лучше лечить.

Тамара Шорникова: А с чем чаще всего обращаются пациенты? Какие самые распространенные заболевания?

Татьяна Шилова: Ну, конечно, все зависит от возраста. Безусловно, молодежь приходит чаще всего с желанием снять очки, потому что, как правило, все заболевания возрастного характера проявляются в более старшем возрасте. Хотя в детстве тоже бывает и катаракта, и глаукома. И об этом надо помнить. Однако процент таких болезней намного меньше, нежели в юношеском возрасте.

Молодежь – это, конечно, близорукость. Самое распространенное заболевание – близорукость или близорукость в сочетании с астигматизмом. И то, и другое – это, в общем-то, то, что сопровождает как раз вначале длительный компьютерный синдром, это длительная работа на близком расстоянии при плохих зрительных условиях. Человек вблизи видит по-прежнему хорошо, а вдаль начинает видеть все хуже и хуже. И чем выше степень близорукости, тем он видит хуже. Поэтому, конечно, сейчас чаще всего молодежь приходит для лазерной коррекции зрения. А с учетом того, что мы сейчас это можем сделать быстро, безболезненно… Вот мы посмотрели сюжет, как мы это выполнили Никите. Ну, феноменально удобно и с высоким гарантированным результатом, можно сказать.

Тамара Шорникова: Быстро, безболезненно, дорого?

Татьяна Шилова: Ну, достаточно дорого, конечно. Все, что требует более современных технологий, стоит дорого и стоит намного иногда дороже, нежели традиционный способ лазерной коррекции, который мы использовали раньше. То есть это были методики, которые выпаривали роговицу. И для того чтобы ее можно было выпарить, нам приходилось с помощью машинку выполнять такой срез роговицы, то есть мы полностью как бы срезали верхнюю часть, оставляя на тонкой ножке такой лоскуток. Под этим лоскутком работал лазер, выпаривал эту роговицу, и мы накрывали роговичку. Это стандартная методика, к которой все привыкли. И многие выполнили такую коррекцию себе в прошлом и на сегодняшний день очень жалеют: "Как же так? Вот прошло 20 лет, и мы сейчас…"

Тамара Шорникова: Ну, это наверняка длительное восстановление, побочные эффекты. А если говорить об этой современной технологии, в каком диапазоне может быть цена за эту процедуру?

Татьяна Шилова: Ну, цены могут отличаться в зависимости… Ну, от региона, безусловно, могут отличаться. Но прежде всего отличаются, скажем так, тем, насколько опытен хирург. То есть если хирург только начинает изучать эту технологию, он иногда может предложить ее за меньшую стоимость, но с учетом того, что он не может гарантировать человеку высокий функциональный результат, потому что эта методика при всей своей внешней быстроте и безопасности… это только внешние аспекты. Я говорю – как полет в космос. Вот он длится секунды, но при этом какая длительная подготовка требуется для того, чтобы эти секунды прошли именно так, как мы планируем. То есть тут очень большая вариация в плане особенностей тех параметров, которые мы используем при лазерной коррекции. То есть в этом заключается мастерство хирурга.

Технология, о которой мы говорим – это технология SMILE, это технология этой лазерной коррекции в течение 25 секунд. Ее цена разнится. Я вам скажу в евроединицах, потому что это технология европейского зарождения, скажем так. Это действительно немецкая технология. В Европе она стоит порядка 5 тысяч евро за два глаза. В России эта стоимость дешевле – 3,5 тысячи евро. То есть, условно, это 100 тысяч один глаз. Ну, 105, если быть точным. Это один глаз. То есть, два глаза – соответственно, 210 тысяч. И конечно, это, можно сказать, в два или в три раза дороже, чем стандартная технология.

Но если мы выбираем метод коррекции, который вы делаете однажды в жизни, вы стремитесь к тому, чтобы эта хирургия была однажды… Я пациентам говорю: "Вы можете поменять имя, фамилию, место жительства. Вы можете поменять все, что вы хотите, мужа, диван, ковер в доме. Но вы не захотите второй раз сделать что-то на своих глазах". И поэтому, конечно, надо выбирать самое современное. И я считаю, что это хорошая инвестиция.

Тамара Шорникова: Хочется еще на вопросы телезрителей ответить, которые падают на наш SMS-портал. А можно ли изменить жизнь в зрелом возрасте? Вот пишут, что родственнику 81 год, начал слепнуть. Как-то можно предотвратить, исправить эту ситуацию?

Татьяна Шилова: Вы знаете, я думаю, что да. На сегодняшний день технологии очень развиты по сравнению с предшествующими годами. И если человек чувствует, что он стал видеть хуже, конечно, надо приходить к офтальмологу и первично заниматься диагностикой, а потом принимать решение. Но часть заболеваний, которые раньше мы считали неизлечимыми…

Тамара Шорникова: Например?

Татьяна Шилова: Ну, например, отслоение сетчатки лечилось с очень негарантированным результатом, не было возможности заглянуть в глаз, скажем так, и вот то анатомическое состояние глаза привести в порядок. Или, допустим, глаукома. То есть у нас не было возможности использовать какие-то средства воздействия на отток из глаза, то есть мы фактически лечили только капельками, и хирургические методы были очень травматичные, крайне травматичные, и к ним прибегали только в поздних стадиях. А поздняя стадия – это тогда, когда мы вернуть не можем то, что мы потеряли.

Есть заболевания, когда очень важен срок обращения. На сегодняшний день, если вы обратились к грамотному офтальмохирургу вовремя, вы можете это заболевание приостановить в той стадии… на стадии обращения или восстановить те функции, которые потенциально могут быть утрачены, если вы ожидаете. То есть, конечно, крайне важна своевременность обращения к офтальмологу, к хирургу-офтальмологу.

Тамара Шорникова: Опытный хирург-офтальмолог. Мы говорили об этом и в сюжете, и на съемке, что нужны годы для того, чтобы специалист стал действительно опытным. Как этот опыт получить? Наверняка молодой специалист не получает сразу доступ в операционную.

Татьяна Шилова: Ну конечно, это сложный путь. И очень часто на этом пути некоторые останавливаются. И попытки стать хирургами, наверное, делают все, кто заканчивает ординатуру. Я редко встречала людей, которые не хотят оперировать, вот тех, кто выбрали своей профессией офтальмологию.

Тамара Шорникова: И долгий путь прошли в образовании.

Татьяна Шилова: Потому что офтальмология – она уже на самом деле хирургическая специальность. То есть, в принципе, офтальмолог – это уже хирург, микрохирург. Но доступ к хирургическому столу сложный. Кроме того, к сожалению, у нас нет на сто процентов совпадающих биологических объектов, на которых мы могли бы тренироваться. То есть у молодого хирурга сложный путь, потому что всегда это контакт с пациентом, то есть весь свой опыт он нарабатывает на пациентах. Поэтому, конечно, успешный молодой хирург приходит к столу только тогда, когда у него есть грамотный наставник – это во-первых. Во-вторых, когда он очень серьезно относится к своей специальности и анализирует свои ошибки, на старте он записывает свои операции, видео. Он анализирует, что он сделал не так и как можно оптимизировать. Он не стесняется поделиться со своими коллегами и просто стремится. То есть это нужна очень большая настойчивость, чтобы добиться многого. Как правило, на каком-то этапе становится лень.

Тамара Шорникова: Ну и правильный настрой. Вы как готовитесь к операциям? Может быть, классическая музыка, как в фильмах часто показывают?

Татьяна Шилова: Ну, классическая музыка в том числе есть. И есть немножечко спорта, на него меньше времени на сегодняшний день. Конечно, я очень люблю свою семью, с удовольствием общаюсь со своими детьми, внуками. И поэтому я, собственно говоря, отдыхаю и в кругу семьи в том числе. Ну, мне нравится еще заниматься офтальмологией, но офтальмологией в плане популяризации технологий – например, вести интернет-порталы. Я с удовольствием это делаю, я пишу статьи на интернет-ресурсах, на площадках.

Тамара Шорникова: И сколько подписчиков?

Татьяна Шилова: Подписчиков? Ну, много. Тысячи подписчиков. Многие из тех пациентов, с которыми мне приходится уже встречаться лично, мне говорят: "Мы все читали, мы знаем все ваши статьи, с удовольствием. Нам можно уже ничего не рассказывать, мы с вами заочно уже познакомились".

Тамара Шорникова: Тем, кто ваш блог еще не смотрел (у нас ровно минута до конца эфира), расскажите о профилактических мерах нашим телезрителям. Как позже обратиться к офтальмологу или вообще избежать этой встречи, возможно, если заботиться о своем зрении?

Татьяна Шилова: Дорогие телезрители, конечно, профилактика – это залог здоровья глаз, и не только глаз. И мы рекомендуем ежегодные осмотры офтальмолога. То есть нет универсального, единого лекарства, которое можно порекомендовать каждому. Мы разные, у нас разная генетика, поэтому у каждого из нас есть какие-то особенности, скажем, в оптической системе глаза. Поэтому ежегодные осмотры, даже если вас ничего не беспокоит. И если офтальмолог нашел какую-то проблему, то надо появляться и делать необходимые исследования ровно в той кратности, которую вам рекомендуют. Если вам рекомендуют хирургическое лечение, бояться его не стоит. Технологии на сегодняшний день современные, замечательные, щадящие, микроинвазивные, поэтому микрохирургия решает очень большую часть проблем, и очень успешно. Обращайтесь – с удовольствием поможем.

Тамара Шорникова: А я-то надеялась, что все будет проще, что есть какой-то легкий путь: ешь морковь – и все будет хорошо.

Татьяна Шилова: Вы знаете, легкого пути, к сожалению, нет. И мы всегда говорим, что все очень индивидуально у каждого, универсального решения нет. Вот такой сладкой вкусной таблетки, которую ты принял один раз, и тебе помогло – к сожалению, такого средства не существует.

Тамара Шорникова: Но, к счастью, существуют хорошие специалисты. Мы говорили сегодня в рубрике профессии о работе хирурга-офтальмолога. У нас в гостях была Татьяна Шилова, собственно хирург-офтальмолог, доктор медицинских наук. Спасибо вам, что пришли к нам в эфир. Будьте здоровы! Увидимся через неделю.

Татьяна Шилова: Спасибо вам.

Рубрики "Профессии": офтальмолог