Татьяна Шилова: Если ваш ребенок питается гамбургерами и пиццей, помимо проблем с желудком, он получит прогрессию близорукости

Гости
Татьяна Шилова
хирург-офтальмолог, профессор, доктор медицинских наук, главный врач Клиники Доктора Шиловой

Тамара Шорникова: Ну а сейчас пришло время нашей рубрики «Телемедицина». В преддверии Дня офтальмолога мы пригласили в гости врача именно этой специальности. Обсудим с ней статистику, но сначала о ней расскажем.

Виталий Млечин: Да, именно. По статистике Минздрава, сейчас у каждого седьмого жителя нашей страны есть болезни глаз. 17 лет назад таких людей было в 1,5 раза меньше – 13,5 миллиона человек. Самая распространенная болезнь глаз – это близорукость. За ней идут астигматизм (это заболевание, при котором зрение нечеткое из-за нарушения формы хрусталика), потом дальнозоркость и катаракта (это помутнение хрусталика глаза). Также в списке самых популярных заболеваний глаукома (повышение внутриглазного давления).

А теперь давай представим нашего гостя.

Тамара Шорникова: Да. У нас в гостях – Татьяна Юрьевна Шилова, хирург-офтальмолог, профессор, доктор медицинских наук. Здравствуйте.

Виталий Млечин: Здравствуйте, Татьяна Юрьевна.

Татьяна Шилова: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Итак, каждый седьмой. Вы согласны с этой статистикой? Или еще больше?

Татьяна Шилова: Да, я согласна с этой статистикой. Мало того, 180 миллионов людей во всем мире имеют значительные проблемы со зрением, и из них 25%, четверть этих пациентов утратили возможность видеть совсем. То есть, действительно, статистика очень такая значительная. Но я должна сказать, что из перечисленных вами заболеваний есть заболевания, которые полностью излечимы, которые не являются угрожающими и если и ведут к снижению зрения, то обратимому.

Тамара Шорникова: Такие, как…

Татьяна Шилова: Такие, как, например, катаракта. То есть вовремя прооперированная катаракта позволяет восстановить полностью зрение, мало того – исправить некоторые проблемы с оптикой глаза, которые были у человека в юношеском возрасте (тот же астигматизм, например).

Виталий Млечин: То есть зрение станет еще и лучше после этого?

Татьяна Шилова: Да, зрение станет лучше, чем было до того. И такие угрожающие заболевания, как, например, глаукома, вот вами названная, или, допустим, заболевание сетчатки, которое на сегодняшний день лечится, но все-таки не так успешно, и мы не так оптимистично говорим о заболевании в целом.

Виталий Млечин: Давайте, прежде чем мы продолжим нашу беседу, зададим вопрос нашим зрителям: а вы, вот лично вы следите за своим зрением? Напишите нам, пожалуйста, на короткий номер 5445 – «да» или «нет». А мы посчитаем и узнаем.

Кстати, вот сразу для наших зрителей. Если я считаю… Нет, не так. Если я хочу думать, что я регулярно слежу за своим зрением, то как часто я должен появляться у специалиста?

Татьяна Шилова: Ну, офтальмологи рекомендуют раз в год показываться офтальмологу. Причем это должна быть не просто проверка зрения – «Ш», «Б», как делается это в оптике, а это все-таки должен быть профессиональный осмотр офтальмолога с расширением зрачка, потому что глаз у нас устроен сложно, и внутри глаза есть много интересных структур. И вот эти структуры доступны осмотру только через маленькую диафрагму внутри глаза, называемую зрачком. И поэтому для того, чтобы все увидеть в целом, должен офтальмолог расширить этот зрачок (тоже не отказывайтесь от этих процедур) и посмотреть все отделы глаза в целом для того, чтобы сделать заключение о том, что вы здоровы, или если есть какая-то проблема, то своевременно назначить лечение.

Тамара Шорникова: А их предлагают в поликлиниках? Эта опция сейчас доступна для тех, кто лечится по полису? Потому что я, конечно же, наверное, не очень благонадежный посетитель офтальмологов, потому что в последний раз, когда я проверяла зрение, как раз вот те самые буквы предлагали прочесть. Наверное, действительно, сейчас уже по-другому проверяется все.

Татьяна Шилова: Ну, эта услуга, безусловно, доступна, просто она требует некоторого промежутка времени. И поскольку в поликлиниках, если идет диспансерный осмотр, то просто этого времени для одного визита недостаточно. Скажем так, для этого надо посетить офтальмолога не один раз, а, скажем, два или три раза.

То есть первый раз делают проверку зрения. Вот те 10 минут уходят на общение с доктором, на выслушивание жалоб и проверку зрения, проверку, может, внутриглазного давления. Следующий визит – это расширение зрачка, которое требует тоже получасового промежутка времени. Ну и, допустим, дополнительные методы исследования, которые… допустим, томограммы или поля зрения. То есть это уже отдельные специализированные диагностические методики, которые требуются в тех случаях, если доктор заподозрил какое-то заболевание – или оно уже есть, но надо определить, развивается ли оно, адекватное ли лечение назначено.

Виталий Млечин: Важнейший вопрос: может ли заболевание протекать бессимптомно? То есть, условно говоря, вот я как видел год назад, так и сейчас вроде вижу – никаких изменений нет. Но может ли все равно что-то быть, какой-то повод для беспокойства?

Татьяна Шилова: Да, конечно. Чаще всего, конечно, люди, замечая ухудшение зрения (это самый основной симптом) или «мошки», затуманивание, они приходят к офтальмологу быстро и часто. А вот если человек ни на что не жалуется, то есть часть заболеваний, о которых он может просто не знать. Ну, например, упомянутая нами глаукома – это одно из самых грозных заболеваний, оно стоит на первом месте по потере зрения. И каждый человек старше 40 лет обязан проверяться на наличие глаукомы – такого тяжелого заболевания и необратимого, скажем так. То есть вовремя назначенное лечение продлевает прогрессию медленным-медленным-медленным способом.

Если вы относитесь к этому заболеванию несерьезно, не дружите с ним, не уважаете его, то оно значительно снижает остроту зрения. То есть, например, глаукома – отслоение сетчатки. Периферическое отслоение сетчатки человек может не заметить. Так же, как может не заметить некоторые изменения на сетчатке, которые могут повлечь за собой отслоения сетчатки, например: разрывы на сетчатке, различные зоны натяжения на сетчатке, вот те как раз, которые видны с расширенным зрачком. Это к вопросу о том, всегда ли делают расширение зрачка.

То есть офтальмолог обязан вам сказать о том, что полноценной диагностики вы не получите, если зрачок не будет расширен. Но, как все мы в этом мире, есть часть офтальмологов, наверное, которые не будут слишком настаивать на расширении зрачка. То есть если человек отказывается от этой процедуры… А те, кто ее проходил, знают, что после этого на несколько часов зрение слегка затуманенное, особенно на ближнем расстоянии. И как бы отказываются. Проще не делать, нежели делать. И поэтому, в общем-то, иногда может какая-то часть проблем быть не замечена. Это первый момент.

А второй очень важный момент – надо уметь видеть глазное дно. И не каждый офтальмолог умеет видеть, поэтому просто расширение офтальмологом, который не имеет должной практики или должного умения оценить ситуацию на глазном дне, тоже может быть бесполезным – то есть зрачок расширен, но ничего не увидели, смотрели, но не увидели. Поэтому, в общем-то…

Тамара Шорникова: Ну, пациент в данном случае вряд ли определит квалификацию специалиста.

Татьяна Шилова: Конечно, он не определит. К сожалению, да, часть заболеваний диагностируется только с помощью либо сложных методов диагностики, либо грамотным офтальмологом.

Тамара Шорникова: К нам «падает» много SMS на наш портал. Дорогие зрители, я вам напомню, что вы можете нам не только писать, но и звонить прямо сейчас в прямой эфир – это бесплатно. Пара SMS. «Нужно ли надевать очки и носить постоянно, если +0,75?»

Татьяна Шилова: Вы знаете, это такой вопрос… Если вы чувствуете, что зрение снижено… +0,75 может быть для близи, а может быть для дали – тут есть такая маленькая поправка. Скорее всего, это пишет человек, который вдаль видит хорошо, но для чтения использует маленький плюс, потому что человек чуть старше, чем 40 лет. Как правило, это среднестатистический человек.

То есть скажем так: очки нужны вам в том случае, если вы чувствуете в этом потребность. Если у вас зрение снижено, в очках вы видите лучше – безусловно, вам очки нужны, потому что это культура поведения человека. Он должен видеть, он должен видеть мир во всех его красивых проявлениях. Это безопасность, это безопасность вождения. Так что, я считаю, да, нужно. Если офтальмолог посчитал нужным выписать рецепт с очками +0,75 – значит, они вам нужны.

Тамара Шорникова: Звонок рвется, но еще одна SMS, раз уж обещали несколько прочитать. Тверская область: «На приеме пожаловалась на ослабление зрения. Мне сказали, что это возрастное (мне 43 года), и посоветовали купить слабые очки. Это правильно?»

Татьяна Шилова: Ну, я думаю, что это неправильно. Должна была быть проведена комплексная диагностика, которая позволит исключить ряд заболеваний, которые случаются после 40 лет (и не только после 40 лет). Но чаще всего все-таки люди так называемого пресбиопического возраста, когда в хрусталике появляются первые признаки склероза, а это, условно, возраст после 40 лет… То есть до 40 лет мы, в общем-то, прекрасно видя вдаль, видим и вблизи хорошо. А вот люди, которые становятся старше, они вдаль видят хорошо. И возникает так называемая «болезнь коротких рук», то есть: «Вроде бы зрение у меня хорошее, а руки короткие. Я отодвигаю текст, но вижу не очень хорошо».

Этому процессу подвержены 100% людей – независимо от пола, от расы. Возрастная дальнозоркость – это нормальное явление, и поэтому оно компенсируется очками. То есть человек, который в более старшем возрасте видит вблизи текст расплывчатым, он надевает очки. Наверное, скорее всего, речь идет именно об этой ситуации у нашего слушателя.

Тамара Шорникова: Давайте обсудим другие ситуации, к нам дозвонились телезрители.

Виталий Млечин: Да. Крым, Любовь. Здравствуйте, Любовь.

Зритель: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Слушаем вас.

Зритель: У меня диагноз по поводу заболевания глазных яблок – увеит. Болезнь 19 лет.

Тамара Шорникова: Так. И ваш вопрос?

Зритель: На конъюнктиве уже живого места нет от уколов. Есть ли какие-то другие методы лечения заболевания этого?

Татьяна Шилова: Ну, мы знаем об увеите. Действительно, это заболевание тяжелое, серьезное, возникать может и в детском возрасте, то есть ему подвержены все возраста. И связано это с воспалением сосудистой оболочки глаза. То есть глаз у нас устроен так, что у него есть три оболочки – наружная (плотная, фиброзная), средняя (сосудистая) и внутренняя (сетчатая) оболочка. И вот как раз воспаление средней оболочки – увеит – это и есть то заболевание, которое у Любови уже два десятка лет присутствует. Ну, уколы – скажем так, это мера, которой пользуются, когда возникает обострение этого заболевания.

Но вот такого универсального метода нет, потому что причина увеита – это либо хроническая инфекция, либо это аутоиммунное. Ну, есть инфекционный и аутоиммунный компонент, поэтому лечение таких заболеваний всегда в тесном содружестве с тем специалистом, орган которого является причиной – например, ревматолог, эндокринолог, если это диабетические какие-то заболевания.

Ну и надо сказать, что если рецидивы случаются часто, то тогда на помощь приходит хирургия в том числе – это витреоретинальная хирургия или хирургия катаракты. Ну, скажем так: чтобы заменить вот эти уколы, которые действительно болезненные и очень неприятные, противовоспалительные препараты на сегодняшний день новые технологии позволяют имплантировать внутрь глазного яблока. Возможно, Любовь об этом не знает. Есть такие пролонгированные противовоспалительные препараты, которые мы с помощью тонкой иголочки погружаем, скажем так, в условиях операционных в полость стекловидного тела, в сам глаз. И этот препарат довольно долго находится внутри глазного яблока – порядка трех месяцев.

Виталий Млечин: А это доступно по ОМС? Или это какая-то дорогостоящая операция?

Татьяна Шилова: Ну, препараты довольно дорогостоящие на самом деле. Сам препарат – он дорогостоящий.

Тамара Шорникова: Ну, о каких суммах примерно идет речь?

Татьяна Шилова: Ну, если говорить о цене самого препарата, то это порядка 60–70 тысяч рублей. Это только препарат.

Виталий Млечин: Да, это недешево, мягко говоря.

Татьяна Шилова: Но этот препарат позволяет три месяца человеку обходиться без противовоспалительного лечения, а иногда даже дольше. То есть это очень интересный препарат. Мало того, на сегодняшний день в России он пока недоступен. Но появился препарат, который вводится и в течение трех лет действует как противовоспалительный препарат. Это панацея для тех людей, которые страдают вот таким длительным воспалительным заболеванием.

Поэтому, в принципе, я думаю, получить по ОМС такую услугу можно. Ее, конечно, можно получить и в платных клиниках, но только в тех, где занимаются задним отрезком глаза. Не везде и не в каждой клинике можно такую процедуру провести. Ну, как вариант.

Тамара Шорникова: Ну и не каждый может себе это позволить, да. Давайте еще звонки послушаем.

Виталий Млечин: Алена с Алтая. Алена, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Виталий Млечин: Говорите, пожалуйста, вы в эфире.

Татьяна Шилова: Здравствуйте.

Зритель: У меня такой вопрос. Атрофия зрительного нерва и субтотальная офтальмология обоих глаз, на –2 коррекция. При ношении очков возникают головные боли, при долгом ношении. Ну, зрение – вижу очень плохо. И какой может быть выход? «Семакс», в нос капала капли – без эффекта. И уколы ставили…

Тамара Шорникова: Понятно. Какой может быть выход в этой ситуации?

Татьяна Шилова: Да, я понимаю, о чем говорит пациент. Нам звонки сейчас поступают от людей с самыми тяжелыми глазными заболеваниями. То есть это чаще всего те люди, которые использовали все возможные технологии на сегодняшний день и все равно не получают вот того облегчения, которое хотелось бы, наверное, получить. Ну, надо понять причину атрофии зрительного нерва, она может быть разная.

Но здесь, скорее всего, неврологический компонент, поскольку пациентка сказала о том, что есть ограничение подвижности глазных яблок. Вот плегия – это ограничение подвижности. То есть это тяжелая неврологическая симптоматика. А глаз у нас – это часть нервной системы, поэтому это проявление общего заболевания. Возможно, это была детская травма, скажем так, или какое-то заболевание неврологическое, приобретенное в процессе уже жизни человеком. То есть скажем так: здесь лечение в целом глазного яблока. Ведь офтальмологи лечат только ту часть, которая является глазным яблоком. А здесь речь идет о части проводящих путей.

Виталий Млечин: То есть получается, что причина может быть и не в глазе вовсе?

Татьяна Шилова: Конечно, да. И человек может плохо видеть из-за того, что у него воспринимающий аппарат устроен хорошо, а в головном мозге или в тех связующих звеньях между глазом и мозгом происходят какие-то проблемы. Поэтому то, о чем говорит… К сожалению, наверное, будет некорректно, если я сейчас буду… Методы помощи, безусловно, есть, конечно, но для этого надо все-таки смотреть пациентку. Я боюсь посоветовать что-то не очень адекватное.

Тамара Шорникова: Серьезный диагноз и серьезное лечение.

Татьяна Шилова: Да. Все-таки надо с коллегами обсуждать.

Тамара Шорникова: Вот начали говорить о причинах, давайте продолжим. Почему все-таки такой спад идет именно в здоровье нашего населения? Расскажите, какие основные причины для ухудшения зрения?

Виталий Млечин: Компьютеры виноваты?

Тамара Шорникова: Гаджеты запретить?

Татьяна Шилова: Ну, не совсем, не совсем. Я бы сказала так. Мы можем сказать… Когда мы говорим об увеличении заболеваемости, мы, наверное, подразумеваем как бы два фактора. Первый фактор – все-таки старение населения. То есть у нас продолжительность жизни растет за счет взрослого возраста, можно сказать, пожилого возраста, старческого возраста. И конечно, большая часть заболеваний мы приобретаем все-таки в течение жизни. Допустим, дистрофия сетчатки, та же катаракта, глаукома – то, что мы вспоминали – все вот эти проблемы, конечно, с возрастом гораздо чаще встречаются. А если человек живет дольше, то кажется, что заболеваемость растет. Это первый фактор.

Второй фактор – диагностика стала намного лучше. У нас появились такие приборы, которые позволяют нам диагностировать заболевания на самых ранних стадиях.

Виталий Млечин: То есть раньше этого просто могли не заметить, а теперь замечаем?

Татьяна Шилова: Конечно, мы об этом просто не знали. И сейчас некоторые заболевания, которые, например, связаны с роговицей, такое как кератоконус, о котором мы раньше говорили в спорадических случаях, то сейчас создается впечатление, что его стало очень много. А стало много, потому что мы стали диагностировать настолько ультратонкие изменения в роговице, что мы стали понимать глаз гораздо более сложным. Ну, это первый фактор.

Если мы говорим о снижении зрения, связанном с оптической системой глаза, с близорукостью, о которой мы тоже говорили… А близорукость и астигматизм – это заболевания, которые чаще всего проявляются в подростковом возрасте, в детском возрасте, когда мы считаем, что человек «испортил» глаза компьютером. Ну, это отчасти правда. На самом деле есть генетическая предрасположенность. То есть мы, условно, передаем своим генам ген близорукости в том числе. Поэтому, если родители близорукие, как правило, дети тоже будут близорукими. Если у родителей есть проблемы с оптикой в виде астигматизма, то, как правило, у детей это тоже проявляется.

А компьютеры… Ну, конечно, фактор работы на близком расстоянии влияет довольно сильно. То есть если мы часами сидим, и у нас внутриглазная мышца (а она у нас отвечает как раз за зрение вдаль и вблизи) работает только на одном расстоянии, то есть определенный стимул для того, чтобы формировать глаз таким образом, чтобы не надо было мышце напрягаться. А для чего? Не надо, ей удобно работать вблизи. Близорукий человек видит хорошо. И поэтому эволюционно человек уже рождается склонным к близорукости на сегодняшний день.

То есть считается, что в Японии, например, 80% детей, которые заканчивают школу, они уже близорукие. То есть там вообще бум близорукости, потому что, действительно, генетически и эволюционно человек, в общем-то, не занимается охотой, он мало смотрит вдаль, а он большей частью работает на близком расстоянии.

Ну и есть еще два фактора, если уж говорить. Это те современные данные, о которых мы, в общем-то, пару лет назад не говорили. Высокоуглеводная пища, которая способствует выработке инсулина, она также не способствует остановке роста глазного яблока. То есть если у вас ребенок питается гамбургерами, пиццами, а не здоровой пищей, то это также способствует…

Тамара Шорникова: То есть это может повлиять не только на ваше пищеварение, но и на зрение?

Татьяна Шилова: Да, это влияет на зрение и является фактором прогрессии близорукости.

Тамара Шорникова: Удивительная связь!

Татьяна Шилова: И еще один важный момент – присутствие на свежем воздухе с естественной инсоляцией. То есть мы не только…

Тамара Шорникова: Солнечный свет?

Татьяна Шилова: Да, солнечный свет. Мы не только много времени проводим за компьютером, а мы проводим в сумеречном помещении с плохой освещенностью, мы не находимся на свежем воздухе. И те же наши японские коллеги сейчас предлагают в школах делать прозрачные стены, ну, часть стены делать прозрачной, чтобы проникал солнечный свет и чтобы дети любовались на зеленые растения.

Тамара Шорникова: А не на серые стены.

Виталий Млечин: И не только на учебник, который перед тобой.

Татьяна Шилова: Да. И очень важна визуальная картинка.

Виталий Млечин: Вы знаете, у нас буквально минутка осталась. Давайте попробуем дать несколько рекомендаций. Если среди наших зрителей есть сознательные люди, которые хотят как можно дольше сохранить хорошее зрение, то что мы могли бы им посоветовать?

Татьяна Шилова: Ну, я бы сказала, что, конечно, профилактические осмотры у офтальмолога очень важны, не забывайте об этом. Это первый момент.

Второй момент – хирургия у нас на сегодняшний день такая великолепная! И люди, которые не хотят носить очки, вот как те, которые нам звонили и говорили: «А нужно ли нам их носить?» – вы можете обратиться к офтальмологу, и микрохирургия глаза предлагает совершенно феноменальные технологии. Мы можем вылечить ряд заболеваний, которые раньше считались безнадежными. И поэтому, я думаю, есть смысл обращаться к офтальмологу или в серьезные клиники, которые занимаются в том числе новыми технологиями, для того чтобы предложить… Возможно, на сегодняшний день мы можем помочь тем людям, которым мы раньше помочь не могли. Новые препараты появляются и так далее.

И, конечно, гигиена зрения – безусловно, это очень важно. Соблюдайте режим сна, отдыха, зрительный режим. То есть если вы работаете за компьютером, делайте паузы, не ленитесь встать, поднять лист бумаги для принтера, который стоит не рядом со столом, а, допустим, где-нибудь подальше, для того чтобы хоть каким-то образом менять свою…

Тамара Шорникова: Зарядка для ленивых?

Татьяна Шилова: Конечно.

Тамара Шорникова: Здесь есть какое-то упражнение, которое мы с Виталием можем в промежутке между темами применять?

Татьяна Шилова: Для ленивых? Ну…

Виталий Млечин: Для самых ленивых!

Тамара Шорникова: Это мы.

Татьяна Шилова: Здесь, в студии, нет такой достойной визуальной картинки, чтобы вдаль посмотреть. Ну, скажем так, для тренировки аккомодационного аппарата достаточно взять такую веревочку и через каждые 10 сантиметров завязать узелочек. И вы можете смотреть вблизи, потом дальше, через 10 сантиметров. И, меняя фокусное расстояние, тренировать вот так вот свой зрительный аппарат.

Виталий Млечин: А заодно и мелкую моторику.

Татьяна Шилова: Ну, мелкая моторика – это только на начальном этапе.

Тамара Шорникова: Виталий, ты читай данные опроса, а я буду думать, где взять нитку.

Виталий Млечин: Отличная идея! Разделение труда у нас с тобой. Итак, мы спрашивали у вас: следите ли вы регулярно за своим зрением? «Да» – 56%. «Нет» – 44%. То есть больше половины наших зрителей ответственно подходят к своему зрению. Мне кажется, можно только порадоваться таким результатам.

Спасибо вам большое! У нас в гостях хирург-офтальмолог Татьяна Шилова. Мы беседовали о здоровье глаз. Мы вас поздравляем с наступающим праздником – Днем офтальмолога.

Тамара Шорникова: Спасибо.

Татьяна Шилова: Спасибо за приглашение. Спасибо! Я тоже поздравляю своих коллег с праздником!