Иван Князев: В эфире «ОТРажение», мы продолжаем. В студии Тамара Шорникова... Тамара Шорникова: ...и Иван Князев. Иван Князев: Госдума разрешила фермерам строить жилые дома для своих семей на используемых ими сельхозземлях. Теперь они могут жить где работают и, например, развивать экотуризм. Какие условия по строительству? Количество этажей в фермерском доме должно быть не более трех, его общая площадь составлять не более 500 квадратных метров, а площадь застройки под ним не превышать четверти площади земельного участка. Закон должен будет вступить в силу с 1 марта 2022 года. Тамара Шорникова: В России на данный момент уже зарегистрировано порядка 170 тысяч крестьянско-фермерских хозяйств. На них обрабатывается более 43 миллионов гектаров земель. Это более 20% от всех, которые есть в стране. Не станет ли новый закон индульгенцией для тех, кто на бывших колхозных полях решит построить коттеджные поселки? И как еще можно использовать земли сельхозназначения? Будем разбираться вместе с экспертами. Вы позвоните и расскажите. Если как раз фермерство – это про вас, расскажите, какие сейчас есть препоны, для того чтобы развивать ваше дело, развивать ваш бизнес, какие еще изменения в законах вам бы помогли. Позвоните. Иван Князев: Ну и, конечно же, расскажите, вообще как земля используется в вашем регионе, много ли пустующей земли, что там вообще, какая деятельность там ведется. Тамара Шорникова: Александр Фомин, профессор кафедры экономической теории и менеджмента Государственного университета по землеустройству, заместитель председателя Комитета по развитию агропромышленного комплекса Торгово-промышленной палаты России. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Александр Анатольевич. Александр Фомин: Добрый день. Тамара Шорникова: Да. Мы смело, конечно, сказали, что, возможно, это повлияет на развитие экотуризма, потому что пока речь идет о том, чтобы разрешить на землях сельхозназначения строить дом для жизни, собственно, тех, кто ведет какую-то работу на этой земле, трехэтажный дом для семьи и так далее. Как вы оцениваете это нововведение? Достаточно ли оно, или можно было бы смелее? Александр Фомин: Ну, начнем с того, что этот законопроект больше 10 лет в Государственной Думе обсуждался и так далее. Но, слава богу, решение было принято, хотя, с моей точки зрения, любая логика, даже городского жителя, подсказывает, что, если человек живет на земле, он должен жить в нормальных условиях, тем более если это фермер, у которого чаще всего большая семья, который остается на земле, работает. Вообще, для меня удивительно, что мы пытаемся, декларируем возрождать какие-то традиции российские еще со времен имперской России, крестьянской нашей России, когда жители села представляли больше половины, но уже тогда наши российские крестьяне были и хорошими предпринимателями. Известна история, что в крупных купеческих больших деревнях, которые были недалеко от городов, торговля была одним из ключевых факторов. Мы сегодня говорим, что одна из основных проблем сельхозпроизводителя – это не только вырастить, а самое главное – продать, поэтому любой шаг в эту сторону я приветствую. Неслучайно вот сейчас в правительстве наконец-то перешли к следующей инициативе, которую фермеры высказывают уже на протяжении 15 лет, дать им возможность торговать рядом. То есть жить разрешили, мне кажется, можно сразу и второй, и третий шаг – давайте мы разрешим на первом этаже дома открывать магазины. Тамара Шорникова: Или палатки ставить. Александр Фомин: Ну, палатки уже сейчас обсуждаются. Иван Князев: А что по логике этому препятствует? Ну вот что в этом страшного, если действительно у себя свой фермерский дом и ты там делаешь какую-то пристроечку и начинаешь торговать? Я просто не вижу каких-то логических, разумных обоснований, для того чтобы это не разрешить. Тамара Шорникова: Да. Для каких-то, я не знаю, схем не тех, которые могут быть? Александр Фомин: Ну, вы знаете, давайте вот определимся, что в любом случае, когда мы говорим о взаимоотношениях производителя сельхозпродукции и потребителя конечного, то наиболее близкий все-таки фермер. Чаще всего у него меньше всего посредников, если только он в больших объемах не производит зерно, когда к нему сразу прибегают скупщики зерна и быстро это продают туда, за границу. Любой производитель небольшой, производитель мяса, овощей, картофеля, он заинтересован сократить дорогу. Но вы представляете, одна ситуация, когда хозяйство находится недалеко от областного центра, крупного города, другая ситуация... У нас огромная страна, в Сибири 300–400 километров, поэтому, конечно, нужно искать варианты, которые позволили бы не просто выживать, но и быть рентабельным фермерскому хозяйству. Поэтому, с моей точки зрения, то, что сейчас правительство наконец-то пытается принять, рекомендовать принять этот закон, в котором крестьянин может прямо выйти возле пашни своей и начинать продавать картошку… То есть на самом деле фактически это нарушение закона на сегодняшний день... Иван Князев: Так почему тогда это быстро не сделать? Александр Фомин: Ну, это вопрос не ко мне, это вопрос к правительству, к Государственной Думе... Иван Князев: Нет, понятно, может, они просто находят действительно какие-то серьезные аргументы, что это... ? Александр Фомин: Нет, я могу привести аргументы, которые против. Например, открыто обсуждаются не только овощи, но и, например, молоко. Тут сложнее ситуация, потому что мы, с одной стороны, должны защищать фермера, а с другой стороны, мы должны защищать потребителя: откуда мы знаем, какого качества молоко? И тут уже другая ситуация, на себя ответственность берет перерабатывающий завод, который находится в районном центре или еще где-то... Иван Князев: Ну а здесь ответственность может взять фермер. Александр Фомин: А как? Тамара Шорникова: Кто будет обеспечивать санветконтроль? Александр Фомин: Он не обеспечит контроль, ветеринарный контроль. Иван Князев: Но у нас же есть санитарные службы. Александр Фомин: Есть санитарные службы, но они не будут к каждому фермеру приезжать. Поэтому здесь много нюансов, я не хочу... Иван Князев: Вопрос: а почему не будет? Он приезжает на перерабатывающие заводы, там проверяет... Александр Фомин: Иван, самое главное, чтобы давайте мы не заболтали проблемами, потому что на самом деле шаги предпринимаются правильные. Более того, я хочу сказать, и я всегда от общего как профессор иду к частному, могу сказать, что те, у кого хорошая память, те прекрасно помнят, в какой ситуации мы были в 1990-х гг. То есть на сегодня у нас сельхозпроизводство позволяет практически по основным продуктам полностью обеспечить наше российское население. Более того, меня, например, не может не радовать как человека, который считает себя лоббистом сельхозпроизводства, что у нас проводили ВЦИОМ, кардинально изменилась ситуация: 90% населения готовы покупать российские продукты питания. Главное для них, во-первых, все-таки цена, чтобы она была хотя бы соизмерима, к сожалению, проблемы такие есть, почему-то у нас бананы привезенные стоят дешевле, чем произведенная картошка... Иван Князев: Ну да, это уже притча во языцех. Александр Фомин: На эту тему я тоже не хочу глубоко заходить. Второй момент: с точки зрения вообще, в целом государственной политики, ну принято всегда критиковать, но я всегда в динамике все это вижу. На сегодня уровень продовольственной безопасности в стране, мы уже поднялись на 24-е место, причем по оценке знаменитого этого The Economist, британского журнала, это очень высокое место, мы опережаем известные Испанию, Польшу. То есть что это значит, для понимания уважаемых слушателей, телезрителей наших... Иван Князев: Телезрителей. Александр Фомин: (Я все время привык по радио больше.) На самом деле продовольственная безопасность – это не только количество произведенного, но, немаловажно, это то, что обеспечивает здоровье людей и возможность экономическую купить. То есть не только надо производить достаточно продуктов, но у людей должно быть достаточно денег, чтобы покупать эту продукцию. И в этом смысле то, что фермерам идут навстречу, – это очень здорово. Я всегда... Меня иногда обвиняют, что я вот вроде как критикую агрохолдинги, – я не критикую агрохолдинги, просто ситуация такая, что на сегодня 60% бюджетной государственной поддержки, о которой тоже мы часто говорим, уходит 100 крупнейшим агрохолдингам. Все остальные получают, ну легко посчитать. То есть фермеры на сегодня производят, например, до 60%, ну с личными подсобными хозяйствами, картофеля, до 30% подсолнечника и так далее, и так далее, а финансирования получают в районе 10–15%. То есть понятно, что с крупным холдингом легче работать, но фермер... Еще один фактор, который говорит о том, что нам надо обязательно к фермеру особое отношение: фермеры – это не просто бизнес, да и чаще всего это не бизнес, это социальная ответственность, это семейственность, это сохранение сельской территории. Ведь известная история, опять же не критикую, это объективная организация работы холдингов: очень многие холдинги работают ну почти вахтовым методом, то есть приезжают, убирают урожай, увозят его в какой-то регион, перерабатывают. Фермер живет и работает здесь. Более того, фермер становится таким, знаете, негласным лидером. У меня вот совсем свежий пример, один из фермеров стал лауреатом Столыпинской премии, которая вручается каждый год, и не приехал потому, что у него случилось, прорвало плотину в районе. И этот фермер, не губернатор, не глава администрации, фермер возглавил штаб, к нему пришли, как он говорит, пришли мужики, вы уж извините, награду позже получу. Поэтому я всегда буду защищать фермеров. Иван Князев: Ну да, развивают территорию. Тамара Шорникова: Да, это в любом случае развитие, это конкуренция, это в том числе и более низкие цены для всех нас, для потребителей. Александр Фомин: Не всегда. Тамара Шорникова: Ну, в идеальной картине мира. Александр Фомин: Да. Тамара Шорникова: Еще раз обращаемся как раз к фермерам и к аграриям: расскажите, что сейчас вам мешает развиваться, какая помощь от государства нужна, какие возможны изменения в законах. Ждем вас. Ну и, собственно, всех селян просим подключаться. Иван Князев: Несколько SMS. Из Белгородской области: «Нужно еще хутора возрождать, какие они были у нас раньше». Александр Фомин: Моя любимая тема, потому что я сторонник столыпинских реформ, которые проводили еще давно, более 100 лет назад, когда люди действительно стали жить хуторами, когда хутор представлял из себя законченное поселение, в котором возможно было организовать нормальное производство, достаточный объем земли и достаточно рабочей силы. Ну, я не знаю, что имеет в виду автор этой SMS, но для меня хутор – это автономная жизнь. Потому что на сегодняшний день фермер и так, получается, начинает свое простое небольшое крестьянское хозяйство, получив какую-то долю колхозной земли, а потом постепенно к нему приходит вся деревня, ну я имею в виду успешного фермера. И он уже, по сути говоря, заменяет и председателя колхоза, и главу сельской администрации, он решает вопросы, он находит средства на то, чтобы решать проблемы, восстановить школу и так далее. Это тоже неправильно, а где же наша региональная власть, где муниципальная власть. Поэтому проблем на селе достаточно много, и я сторонник, чтобы действительно государство более четко, внимательно и конкретно выделяло поддержку для фермерского движения. И вообще, я, кстати, несильно разделяю, у нас личные подсобные хозяйства – это тоже отдельная форма экономической деятельности, правда, там не все официально это происходит, но тем не менее, когда мы едем... Ну вы все выезжали за город, даже за пределы своего города, вы видели, вдоль дорог иногда стоят, продают продукты. Это нарушение закона, и даже если это будет фермер, в настоящий момент при отсутствии закона он нарушает закон. Но он на это идет, потому что он вывез свою картошку, он хочет ее продать, это нормальная ситуация. Тамара Шорникова: Давайте посмотрим один видеоматериал, чтобы на конкретных примерах уже разбираться. О том, как одна конкретная станица на юге России может стать туристической Меккой, используя земли сельхозназначения под строительство жилья, в нашем репортаже. Смотрим видеоматериал и возвращаемся в студию. СЮЖЕТ Тамара Шорникова: Как известно, подписан уже закон о развитии сельского туризма, агротуризма. Вот сейчас мечтают о том, чтобы появились домики. Но, насколько я понимаю, сельский агротуризм – это все-таки про деревушки, какие-то локальные поселения, небольшие города до 50 тысяч. Здесь земли сельхозназначения, на которых пока, как мы еще говорили, только жилой дом. Александр Фомин: Вы знаете, вот как раз... Тамара Шорникова: Как скрестить эти компоненты, чтобы действительно дать все рычаги для развития сельских территорий? Александр Фомин: Вот как раз мне всегда приятно говорить, когда... Все вот привыкли критиковать депутатов, чиновников, но вот я хочу, это редко происходит, похвалить. Есть депутат Государственной Думы Максимова Светлана Викторовна, которая была инициатором развития экотуризма на селе. Первое время, когда она это предлагала, ей: «Ой, нам не до этого, нам бы возродить что-то там», – и прочее, прочее. А вот так называемая альтернативная экономика на селе – это вообще большой дополнительный ресурс с точки зрения... Не всегда крестьянин может эффективно работать, безработица на селе просто огромная. Вот я главное, что услышал там, что у них в станице появятся дополнительные рабочие места. Иван Князев: Ну то есть это эффективная история? Александр Фомин: Это эффективно, но это несильно распространяется, потому что понятно, что там нет опять же большого бизнеса. Наши туристические агентства, им проще отправлять в Крым, когда нет возможности за границу, сейчас они все бросились опять в Турцию отправлять. Ехать на село... Поверьте мне, я как преподаватель общаюсь с молодежью, интерес большой к селу, то есть можно, конечно, шутить на этом, что булки не растут на деревьях, но действительно уровень городского жителя, особенно молодого человека, такое впечатление, он не знает, как получается молоко, откуда все это появляется и так далее. Поэтому то, что есть такая инициатива, просто надо целенаправленно создать реальную государственную поддержку. Закон есть, теперь давайте под этот закон найдем государственную поддержку. Вот есть гранты, которые выделяются фермеру, это тоже хорошее дело. Опять же немножко покритикую, потому что погектарная поддержка, которая всем производителям, всем, у кого есть сельхозземли, выделяется, фермеры ее около 10% только берут, потому что для того, чтобы ее получить, нужно столько документов, нужно брать в штат какого-то юриста-экономиста. Вот то же самое, чтобы не заболтать: мы приняли хороший закон – здорово, теперь давайте его обеспечим экономическими какими-то стимулами и создадим условия. Им надо помогать. Люди готовы этим заниматься, но помогите, помогите, направьте гранты, дайте возможность, разрешите им действительно строить... На самом деле есть сельхозземли, которые абсолютно не обрабатываются. Даже в этом законе, о проекте закона, который мы сегодня уже начали обсуждать, о том, что разрешить продавать фермерам на своей земле, там достаточно много этих ограничений, так называемых сервитутов, то есть они не могут продавать на пашне, то есть это должно быть в стороне... Тамара Шорникова: На пашне. Иван Князев: А давайте, кстати, расскажем про типы земель, вот какие они бывают, сельхозземли, где что можно делать, где что нельзя, чтобы мы понимали. Александр Фомин: Ну, однозначно все, что обрабатывается, то есть пашня, там, где земли ценные, особенно ценные земли, не только пашни, но это, соответственно, и пастбища, которые используются. То есть в принципе, конечно, я понимаю, что это создаст определенные проблемы фермерам доказать, что эта земля, на которой он построил маленький павильончик... Иван Князев: ...не пашня. Александр Фомин: ...не пашня. Иван Князев: Помимо пашен у нас что еще есть? Александр Фомин: Ну пастбища, я сказал, пастбищ очень много. У нас же страна большая, у нас кроме Краснодарского края и Ростовской области есть еще Якутия, где пшеницу не очень-то выгодно выращивать, там пастбища. У нас много других, Бурятия, Калмыкия и так далее, и так далее, там есть пастбища, они тоже представляют ценность, если там есть травостой определенный, можно это использовать. Но еще раз говорю, мы говорим, даже небольшой фермер сейчас все равно обладает 100 гектарами. Когда мы говорим о небольшом павильоне, это не занимает определенный... То есть понятно, что процедура согласования, главное, чтобы отследить, чтобы опять чиновник не стал рулить этими проблемами, то есть должны решения приниматься быстро, иначе это отобьет охоту даже заниматься. И вторая проблема, вы обратили внимание, что только временные постройки пока. Я вот начал с того, что я вот сторонник, чтобы у фермера была возможность, если он посчитает нужным, вот ему три этажа разрешили, вот первый этаж – вход с улицы, где магазин, а второй и третий этажи жилые, вход со двора. Опять же, это не ноу-хау, это используется во многих странах, в Германии едешь... Вот в Германии несельскохозяйственное производство на сельских территориях иногда до 50% и больше, то есть у них туризм развит очень много. Иван Князев: Даже далеко ходить не надо, не столько Германия, сколько в прибалтийских странах, в той же Литве. Александр Фомин: До того, что даже заправки есть, которые отдают фермерам. В Америке на сегодняшний день фермеры вообще занимают, крупнейшие производства, крупнее, чем холдинги, производят продовольствие, и в то же время дополнительные услуги, связанные с различными промыслами. А у нас-то, извините, страна богатая, у нас лес, грибы, ягоды и прочее, прочее – тоже отдельная тема, о которой можно бесконечно говорить. А у нас сейчас даже начали ограничивать охоту даже для местных жителей, а у людей... Они не могут сходить в театр, они живут в 200 километрах от города, но для них охота и рыбалка – это очень важно. Поэтому учитывать надо специфику сельского жителя. Тамара Шорникова: Давайте послушаем телефонный звонок. Иван из Оренбургской области, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да. Зритель: Вот у меня вопрос такой. Почему у нас вот как в советские времена не возрождают заготконторы? У нас в сельской местности 60–70% людей абсолютно ничем не занимаются. Фермерством заниматься нереально, потому что где-то брать землю в оренбургских степях – это надо ехать 30–40 километров до своего участка. Строить там тем более, коммуникаций никаких не будет. А вот у нас на селе можно держать, вот, допустим, три-четыре коровы, держать мелкий рогатый скот, держать кроликов, птицу, и все это надо бы сдавать. Почему, вот я смотрю телевизор, там вот Японию, Корею показывают: рыбак приплывает на пристань, там уже проводится аукцион... Тамара Шорникова: Да. Зритель: Идет нормальная покупка его товара. У нас мы должны, если надумали что-то сдать, перекупщику, это абсолютно полцены, хорошо если полцены, а то и треть от рыночной стоимости. Потому что у нас вот сейчас на деревне продают молоко, полторашку за 50 рублей, хотя литр стоит 52 рубля на этом, а к осени, говорят, подорожает. Почему не закупают у населения это молоко? Молока нет в стране, а люди ничего не делают, скотину вырезали успешно. Сами вот бьют по рукам, сами, больше никто. Иван Князев: Да, спасибо вам, Иван. Как прокомментируете? Александр Фомин: Очень мудрые у вас телезрители, я всегда радуюсь. Ну, за исключением последнего, когда все плохо, всех перерезали... Но тем не менее, давайте серьезно. Во-первых, начну с конкретного примера. Потребкооперация и вообще кооперация, вот я прекрасно помню, мой дед был председателем колхоза, я приезжал к нему каждое лето и жил у него на каникулах, и первые деньги я заработал в 7 лет именно на потребкооперации: я ходил в лес и собирательством занимался, грибы, ягоды и прочее, прочее. Все это покупалось, мне хватало денег на все лето, скажем, велосипед один раз даже купил. Почему этого сейчас нет? Нет, сейчас есть кооперация, но она имеет немножко другое отношение. Сейчас, учитывая, что мы живем не в рамках плановой экономики, кооперация подразумевает кооперацию в первую очередь самого субъекта бизнеса, тех же самых фермеров. Вот это одна из проблем: в нас за многие годы искоренили чувство, скажем, предпринимателя, и сейчас каждый фермер чаще всего варится в своем собственном соку. Я одно время занимался созданием, ну помощью по созданию, консультацией, кооперативов, вот задаешь фермеру успешному, он жалуется, вот молока ему не хватает на завод, завод его обдирает, вот бы побольше молока. И вот то же самое, что говорил уважаемый телезритель, он говорит, что собирали бы у них и так далее. Я говорю: «Так вы объединитесь». 90% производителей, фермеров в Америке объединены в кооперативы. Более того, эти кооперативы владеют крупнейшими перерабатывающими предприятиями... Иван Князев: Ну и что, они смогут диктовать цену таким образом? Александр Фомин: Ну в Америке же диктуют. На сегодняшний день ассоциация производителей молока в Америке собирается в начале сезона большого молока и определяет цену, а потом вызывает к себе директоров и договаривается с ними. Тамара Шорникова: Вы знаете, вот два вопроса в связи с этим, потому что для меня очень интересна всегда тема кооперации, мне кажется, что это действительно очень хороший путь для развития. Но неоднократно мы обсуждали это с фермерами, почему не объединиться, действительно не создать те же овощехранилища, например... Александр Фомин: ...переработку... Тамара Шорникова: ...переработку и так далее. И упираемся в то, что фермеры говорят: даже если их условно будет 10–15, очень дорогое, например, холодильное оборудование, которое нужно в больших масштабах устанавливать, это неподъемно. Вот если бы, например, они что-то вложили и плюс субсидия от государства, можно было бы потянуть эту историю, как-то вот в рамках страны масштабировать. Соответственно, почему государство все-таки к этому не подключается? А фермеры готовы доплачивать, готовы своими средствами тоже вложиться. И второе. Хорошо, сложились, построили, произвели большое количество овощей, молока, фруктов – дальше куда это все девать? Потому что они столкнутся с тем, что даже, не знаю, 15–20, они будут несопоставимы с теми партиями, которые поставляют те же агрохолдинги. Александр Фомин: Абсолютно, абсолютно. Я теперь рад и за ведущих. Наверное, хорошо, что мы часто обсуждаем сельское хозяйство, вы тоже все больше специалистами становитесь. Действительно, есть такая проблема. Я могу рассказать пример, что не совсем все плохо. Вот, например, я был в Брянской области еще достаточно давно, лет восемь назад, и там была такая же проблема на встрече с фермерами: «Вот мы картошку продаем по 20 рублей, а она мытая в сетках лежит уже по 120 в торговых сетях». Я говорю: «А почему бы вам не объединиться и не купить оборудование?» Это не огромное оборудование, это не холодильники огромные, это стоит копейки. И я очень рад, что... Иван Князев: Ну, некоторые фермеры говорят, что далеко не копейки стоит. Александр Фомин: Нет, мы о разном оборудовании говорим. Я абсолютно... Давайте зерно из того, что вы сказали: я абсолютно согласен, что в рамках государственной поддержки должны быть выделения средств не только субъекту, юридическому лицу, ООО, не знаю, холдингу, фермеру, но и кооперативу. То есть на сегодняшний момент форм кооперации очень много, они и раньше были, есть кредитные кооперативы, то есть уже сегодня кредитный кооператив имеет право выдавать кредиты, причем иногда эти средства кредитных кооперативов меньше даже, чем процентная ставка в банке. И второй момент, абсолютно вы правильно, я хочу, чтобы тоже и вас, и меня услышали, что сельскохозяйственные кооперативы должны иметь возможность точно так же получать кредиты. Ну, мне сейчас сразу банки начнут знакомые звонить и говорить: «А где залог? А что?» – и так далее, и так далее. Значит, надо находить возможность. Есть же различные вещи, под залог будущего оборудования, пожалуйста, комбайны же даются... Иван Князев: В лизинг. Александр Фомин: Под залог комбайнов: не выплатил – заберут у тебя комбайн, не выплатил – заберут у тебя оборудование, продадут его другим. Поэтому абсолютно разумное решение с точки зрения объединения, именно объединения. Нам, конечно, это надо преодолеть, то есть, конечно, фермер каждый сам решает проблему, но есть различные отраслевые союзы, которые тоже могли бы подключиться и работать не только с крупными производителями зерна, растительного масла, но и с фермерами. Хотя у нас есть ассоциация фермеров, она достаточно активно работает; наверное, не хватает их усилий, для того чтобы кооперативное движение развивалось именно на селе. Иван Князев: Давайте вот сейчас как раз-таки подключим к разговору первого заместителя председателя Московского крестьянского союза Сергея Балаева, владельца фермерского хозяйства «Экодеревушка», он слушал наш разговор. Сергей Валерьевич, здравствуйте. Сергей Балаев: Добрый день. Иван Князев: Ну, ваш крестьянский союз какие рычаги имеет на то, чтобы влиять на эту ситуацию, чтобы цены диктовать, чтобы что-то построить на своих землях? Сергей Балаев: Ну, вот я вам расскажу. Построить на своих землях тем более мы не можем влиять, а это идеальная идея. Упоминали депутата вот сейчас в разговоре, и да, я тоже с ней встречался два раза, действительно молодец, пробивает эти законы, которые нам очень сильно нужны. Но вот на сегодняшний день я вам расскажу, как происходит торговля на рынках Москвы. Это электронные торги; фермер должен успеть в электронном виде подать заявку. За столько секунд, за которое время проходит подачи заявки, мне кажется, даже суперпрограммист, хакер не сможет зарегистрироваться. Кто туда попадает? Туда попадают не фермеры, они выигрывают эти заявки и торгуют в Москве. Вот Московский крестьянский союз не может туда попасть, и фермеры туда не могут попасть. Тот закон, о котором вы сейчас говорите, – это как манна небесная. Вы можете себе представить, что человек построит дом у себя на земле, в этом доме будет разрешена торговля своей продукцией. Логистики никакой не будет, затрат никаких не будет. Если еще в сочетании с этим, я уже сколько лет говорю, будет установлен указатель, вот здесь форелевая ферма, вот здесь огуречная ферма, и люди, проезжающие мимо, подъедут и купят у этого производителя продукты прямо с грядки без наценки рыночной, без наценки сетевой. Что касается кооперативов, фермеры не идут в кооперативы. Там есть субсидарная ответственность. Все фермеры такие, ну как бы мягко сказать, ну не замкнутые товарищи, но такие кулаки, собственники, и десять человек собрать вместе, которые будут верить друг другу, невозможно, пять человек практически нереально собрать. Именно субсидарная ответственность. Мало государство сделало мер, чтобы появились кооперативы, не появятся в таких условиях. Иван Князев: Ну а как, а как тогда заставить их в союзы объединяться? А почему они тогда потом, эти же фермеры, жалуются, что у них по копеечным ценам закупают их продукцию, я не знаю... Тамара Шорникова: У каждого по одному. Иван Князев: Да, те же переработчики и так далее? Сергей Балаев: Смотрите, смотрите, давайте будем объективными: их продукцию закупают за копеечную цену те люди, которые несут еще расходы. Логистика, аренда каких-то торговых залов, магазинов – это огромные расходы. И вот сейчас вам человек звонил, у них в деревне полтора литра продают за 50, хотя в магазине литр 50, – это очень неплохая цена у них в деревне, я вам скажу, не неся никаких расходов, стерилизация, получение на каждую бутылку наклейки, поставки вовремя в сети и так далее, – это прекрасная цена для фермера. Поэтому есть определенные вещи, а есть когда мы, фермеры, немного ноем. Вот это нытье надо отодвигать. Что касается заготконтор, вот тоже была речь такая. Это же идеально, но такого нет и пока что не будет. Я могу сказать, что нужно... Александр Фомин: На самом интересном. Иван Князев: На самом интересном месте... Сергей Балаев: Появилось, появилось. Тамара Шорникова: Появилось. Сергей Балаев: Должен быть человек... Да-да, сейчас слышно меня? Тамара Шорникова: Слышно, продолжайте. Сергей Балаев: Алло? Да, по поводу заготконтор. Чтобы заготконторы появились, должен появиться человек, который это все организует. Этот человек должен быть с огромными полномочиями, с желанием и с поддержкой. И действительно, возможно, это можно сделать, вот. Поэтому кооперативы – это где-то еще вдалеке, хотя государство очень хочет, чтобы они были... Ну посмотрите на Польшу, там такие условия сделали хорошие и люди не шли в кооперативы, пока им там не объявили какой-то закон, что они там 10 лет ничего не платят, ничего не сдают, только объединяйтесь. То есть законами, определенными действиями можно убедить людей. Ну и убрать субсидарную ответственность, потому что люди боятся друг друга. Иван Князев: Давайте послушаем нашего телезрителя, нам Александр дозвонился из Тверской области, кстати, тоже фермер, как нам подсказывают, давайте вместе послушаем его. Здравствуйте, Александр. Зритель: Алло? Тамара Шорникова: Да, Александр. Зритель: Меня слышно? Тамара Шорникова: Отлично, говорите. Зритель: Значит, в принципе мы не фермеры, значит, у нас ООО «Экстракорм». Нам выделено 6 гектаров земли областью для организации производства по выпуску эффективного, высококачественного органического удобрения по технологии Института мелиорированных земель. Значит, эти вот 6 гектаров, мы вложили, значит, в организацию производства около 17 миллионов рублей. И Министерство земельных и имущественных отношений после того, как мы провели подготовительные работы, это дороги, мелиорация, площадки для застройки, предложило нам, то есть не предложило, а просто сказало: «Вы не можете ничего строить, надо переводить эти земли, которые вам выделили для сельхозпроизводства, в земли промышленного назначения. И значит, в общем-то, это вам будет повышена арендная плата, но немного». Когда мы перевели, в течение года мы переводили, нам в 1 300 раз увеличили арендную плату и в 300 раз стоимость земельного участка за гектар, где мы провели мелиоративные работы и прочее, прочее, подготовительные. В течение 3 лет мы обратились в арбитражный суд по этому вопросу, нам понизили в 10 раз арендную плату, она сейчас составляет 690 рублей в год, и стоимость земельного участка значительно уменьшилась. Но за 3 года мы потеряли все инвестиционные, в общем, контакты и производство практически 3 года было разрушено, 3 года оно не работает. То есть мы потеряли значительное количество средств. Те люди, которые в нас верили, то есть они просто от нас отвернулись. Мы обращались к депутату Госдумы Максимовой, она дала депутатский запрос в правительство Тверской области, на который нам ответили, что правильно было проведено повышение арендной платы и стоимости участка по методике Министерства земельных и имущественных отношений. Вот таким образом мы сейчас и существуем, то есть мы практически не существуем. Иван Князев: Да, понятно, спасибо вам, Александр. А вот действительно интересный вопрос, каждый регион сам может пределы арендной платы устанавливать? Александр Фомин: Нет, во-первых, есть ситуация... Конечно, надо разбираться с той ситуацией, которую Александр рассказал. Скорее всего, это были сельхозземли, на которых производили какую-то продукцию растениеводства, и эта земля, ее, насколько я понял, на этой территории построили перерабатывающее предприятие. Иван Князев: Ну да, и надо было переводить в производственные земли. Александр Фомин: Да. В принципе по закону это достаточно... Иван Князев: Но здесь, понимаете, здесь же тоже такой интересный вопрос. Да, были сельхозземли, но вот тут еще вопрос, что там выращивалось на этих сельхозземлях. Александр Фомин: Нет-нет, вот я хочу на этом просто, не вникая прямо в конкретное предложение, могу сказать одно: с точки зрения строительства переработки и производства кормов – это очень важная тематика, на важна для любого региона, потому что наша проблема животноводства – это отсутствие хороших кормов, именно корма, которые позволяют высокорентабельное производство мяса. Поэтому в данной ситуации, я понимаю, в некоторых территориях (я не хочу, не знаю, какая ситуация до конца в Тверской области), я знаю, выделяются эти проекты, отдельное внимание им уделяется и льготы... Иван Князев: А по аренде? Александр Фомин: По аренде я могу сказать, что, конечно, разница есть. Сельхозземли – копеечная оплата, если это земли промышленности, там совсем другая цена. И в этом смысле... С другой стороны, вы правильно задаете вопрос, Иван, что большинство отдается регионам, то есть есть вилка определенная, которая устанавливается, и вообще есть ограничения определенные. Я вообще удивлен... Иван Князев: Фактически что регион получил? Регион и денег с аренды теперь не получил, и предприятие у него там не построено. Александр Фомин: Ну, я не хочу обсуждать, не зная полностью ситуации. Но могу сказать, что, если говорить в принципе об этом, это неправильная ситуация. Если вы приняли решение и попали в программу какую-то приоритетных, то есть связанной с сельхозпереработкой, с сельхозпроизводством, то создайте условия. В большинстве регионов вообще от налогов освобождают первые 3 года, это их полномочия. Стоимость налога на землю вообще иногда до нуля снижают, особенно если это речь идет о социально значимой и важной с точки зрения развития региона. Иван Князев: Видимо, здесь не так получилось. Александр Фомин: Поэтому... Ну, мы же не Прямая линия, чтобы тут сразу позвонить губернатору. Но тем не менее будем надеяться, что губернатору эту информацию донесут, тем более депутатский запрос был. Тамара Шорникова: Но это прямой эфир, да, и то, что говорят в нем люди из разных регионов, часто прислушиваются местные власти. Сергей Валерьевич Балаев еще с нами, первый зампредседателя Московского крестьянского союза. Сергей Валерьевич? Сергей Балаев: Да? Тамара Шорникова: Вопрос такой. Говорили уже о том, что вот как манны небесной ждете разрешения на строительство на сельхозземлях, что возможность продавать свой товар на своей же земле тоже принесет много хорошего. Но вот наши телезрители в том числе пишут, что не пойми где, допустим, находится та самая сельхозземля, до нее еще нужно доехать. Много ли будет желающих, как вам кажется? Сергей Балаев: Я вам могу сказать, что у нас много различных земель: есть и не пойми где, есть где и на оленях нужно доехать, а где и просто с асфальта съехать и выехать на асфальт. Поэтому, конечно, там, где неудобно будет доехать, закон этому не поможет, фермеру больше продавать. Но тем, кто находится в доступности, мимо кого едут дачники или, как мы видели в вашем репортаже, трасса «Дон», ну конечно, поможет, и очень сильно. И эти люди вырастут, они сделают нормальную цену, они увидят глаза в глаза своего клиента... Ну я на своем примере приведу. У нас Московская область, и нам указатели ставят бесплатно, дорогу мне асфальтировали, и к нам едут туристы, причем туристов до COVID можно было за выходные 3 тысячи человек, там машину поставить некуда. Тамара Шорникова: Ого. Иван Князев: Хм. Сергей Балаев: И едут, смотрят, как мы выращиваем улитку, покупают улитку. Я много лет даже не ездил ни в какие магазины, я не предлагал, потому что у меня все на месте разбирали... Иван Князев: Остановиться на ночь у вас там есть где? Сергей Балаев: К сожалению, нет, к сожалению, пока что нет, это впереди. Но у нас очень много идет развития, я просто не успеваю заниматься гостиницами, потому что мы вот в этом году на 100 тонн улитки уже собрались выйти, и здесь уже, конечно, мне придется в сети входить, для того чтобы продукцию реализовывать, хотя на месте опять же очень много. У нас иностранцев до COVID, ко мне на ферму иногда приезжали, и там русской речи не было, там французы, американцы, все едут и едут, где-то узнали, прознали. И во всех странах вы едете, все то же самое, польские деревни, французские деревни, там туристы-туристы... Иван Князев: Ну, в общем, перспективно это направление. Тамара Шорникова: Да, понятно. Иван Князев: Спасибо вам большое. Сергей Балаев, первый заместитель председателя Московского крестьянского союза, владелец фермерского хозяйства «Экодеревушка», был с нами на связи. Тамара Шорникова: И давайте вместе еще одного эксперта подключим, Александр... Сергей Балаев: Николай Александрович Лычев. Тамара Шорникова: Да, Николай Александрович Лычев... Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: ...главный редактор отраслевого портала «Агротренд». Спасибо. Иван Князев: Николай Александрович? Николай Лычев: Здравствуйте, коллеги, здравствуйте, уважаемые зрители. Тамара Шорникова: Николай Александрович, а вот что касается развития инфраструктуры, как причем здесь вот новый законопроект? Условно, если, например, на сельхозземлях начнут появляться дома, уже на одной территории будет, не знаю, пять, десять домов и так далее, это уже обяжет местные власти в соответствии с определенными нормативами строить дороги, газ туда прокладывать? Николай Лычев: Ну, вы знаете, я бы тут не брал настолько глобально, широкими мазками, вот если вы говорите именно про этот законопроект, я с его текстом ознакомился. По большому счету, он в составе нашей сельской социальной, так сказать, полусферы ничего не поменяет. Это как вот сказал сейчас..., это дополнительная неплохая фишка, такая неплохая опция для тех, кто рядом с федеральными трассами, рядом с нормальными дорогами находится и так далее. И никакого драйва инфраструктуре не будет, никаких новых дорог не будет. Может, даже... и хорошо, потому что как только в село построят хорошие дороги, из этого села по этим хорошим дорогам быстро... сбежит на самом деле, вот. Я хочу про другое сказать. Это неплохо для тех, у кого есть и просто дорожно-транспортная инфраструктура, как говорил предыдущий эксперт, и второе – это хорошо... Я сейчас как потребитель исхожу: я готов ехать по хорошей дороге, но не просто, знаете, 5 километров за картошкой, 20 километров за..., еще 50 за капустой, сжечь полбака бензина и... окупить я вот не готов. Я готов ехать и... купить по дороге случайно, может быть, я больше туда не приеду, и второе, я готов ехать по какой-то готовой инфраструктуре. Вот есть у него экохозяйство, я готов посмотреть, это хорошая диаспора какая-то, может быть, остановиться где-то там, детям это показать и заодно что-то купить. То есть вот эта торговля, собственно, должна быть частью какого-то большого инфраструктурного портфолио или небольшого фермерского, когда там есть чем заняться и вам, и вашим детям, вашим близким и вам самому, тогда это сработает. И еще самое главное..., чтобы наше государство в дополнение к этому сейчас не придумало какие-нибудь новые ставки аренды, новые какие-то налоги, еще что-то. Как..., так и было, а потом придумали страховые взносы, процентная ставка повысилась, теперь еще онлайн-кассы нужно устанавливать, и я хочу... закрывать. Просто чтобы такого не было, что фермеру так вот не повезло с регуляторикой, чтобы лучше не начинать. Иван Князев: Николай Александрович, ну как-то много скепсиса в ваших словах. А что тогда дописать нужно в этот закон? Николай Лычев: Вы понимаете, честно говоря, скепсис вызван знанием каким-то реальной жизни. Я думаю, большинство жителей и ваших экспертов, во всяком случае таких проактивных, которые... разделили. А что касается, что написать, я категорически не уверен, что вот этот закон прямо так сильно нужен, что у нас дома... Те программы на селе, у нас и дороги построят, у нас вся социальная инфраструктура создана, у нас вся продукция сохраняется или гниет на полях и в хранилищах? Ну неплохой закон на самом деле, опять-таки, возвращаюсь к началу моего ответа, для тех, кто рядом с инфраструктурой, и для тех, у кого есть что предложить потребителю кроме собственно картошки с комками земли на клубнях. Тамара Шорникова: Ага. Да, Николай Александрович, подсказывают нам, что не очень хорошо вас слышно, мы поняли, надеемся, что зрители тоже уловили суть вашего выступления. Спасибо. Николай Лычев, главный редактор отраслевого портала Agrotrend.ru. Вот что пишут наши телезрители. «За 20 с лишним лет перекупщики, посредники так окрепли, что они правят балом». Соответственно: «Фермеры работают на себя, нужно возрождать колхозы и совхозы», – много, конечно, у нас людей, ностальгирующих по прежним временам. Иван Князев: Давайте послушаем еще Евгению из Ростовской области. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, Евгения, слушаем. Зритель: Вы знаете, у нас был колхоз, конечно, очень жаль... Вот вы говорите, что мы ностальгируем, – нет, это не ностальгия, а просто были рабочие места, молодежь оставалась. Сейчас молодежь вся уезжает из деревни. Но я просто хочу сказать об одном. У нас была очень хорошая практика, нам в колхозе давали поросят бесплатно, корм давали на них, и каждый мог взять пять штук поросят. Из них четырех мы сдавали в колхоз, и нам платили небольшие деньги, пятого мы оставляли себе. Мы были с мясом, и, в общем-то, колхозу не нужно было затрачиваться, во-первых, не платить ни зарплату, не нужно было делать какое-то помещение для выращивания поросят, понимаете? Это была просто отличная практика. Сейчас, естественно, развалился колхоз, всем хорошо, а нам, пенсионерам, это было бы, конечно, очень большое подспорье в хозяйстве у нас, было бы отлично. Почему бы не возродить такую практику? Тамара Шорникова: Да. Евгения, а как вы считаете, многие ваши соседи согласились бы? Все-таки труд большой, корма сейчас дорогие и так далее. Зритель: Нет, корма нам выдавали. Тамара Шорникова: Ага. Зритель: Вот из расчета, допустим, на одного поросенка давали нам 800 килограммов корма, и мы должны были сдать поросенка не меньше 110 килограммов. За эти 110 килограммов нам платили еще какие-то небольшие деньги. Понимаете, это была отличная практика. Тамара Шорникова: Ага. Иван Князев: Да, спасибо. Зритель: Я считаю, что у нас все соседи мои, уж по крайней мере пять поросят можно было вырастить запросто, это не так тяжело. Кто-то брал и десять поросят, кто-то и пятнадцать. В общем, практика была отличная. Иван Князев: Спасибо вам, Евгения. Александр Анатольевич, смотрите, тут еще кое-какие нюансы есть в этом законе, что регион вправе будет принимать подзаконные акты какие-то, которые могут определять те муниципальные образования, где вообще строить ничего нельзя. О чем здесь речь? Александр Фомин: Ну, я уже начинал об этом говорить, что у нас очень большая страна и совсем разное сельское хозяйство. Есть Краснодарский край, где практически нет вообще пустующих земель, и на сегодняшний момент... Вот, кстати, тоже я хочу ясность внести: там есть ограничения, по-моему, даже они прозвучали в начале, может быть, кто-то не слышал, что речь идет об одном доме вообще-то на семью, о 500 квадратных метрах, о трех этажах, то есть строить поселение... Иван Князев: То есть это никакие не гостиницы. Александр Фомин: Нет, это не гостиницы. То есть жилье для фермеров – это одна тема, в перспективе с возможностью создания комплекса, в котором работает семья, в том числе, может быть, и магазин, но это тоже надо этого еще добиваться. То, о чем вы говорите, есть своя специфика, но тут, опять же говорю, есть надежда... Мы всегда говорим, что у нас все сверху решается, то есть у нас ручное управление, давайте мы на местах дадим, и большинство законов принимаются рамочно, в том числе этот. Действительно, есть специфика, нельзя в одном федеральном законе прописать специфику Сахалина, Краснодарского края и Московской области. Вот Сергей великолепный предприниматель, я всегда его с удовольствием слушаю, его улиток уже знают во Франции и так далее. Но пример другой, что в разных регионах по-разному, один закон работает в нескольких регионах, другой закон не работает в этих регионах, поэтому специфику надо региона учитывать. Хочется надеяться, что там тоже есть ответственные депутаты местные, есть ответственные чиновники, которые отвечают за развитие сельского хозяйства. Вот я не могу не сказать про колхозы. Я человек, выросший в колхозе, но мне почему-то не хочется возвращаться в колхоз, я почему-то... Я не стал перебивать, задавать вопрос, но я сомневаюсь, что у нас на всю страну найдутся желающие взять поросенка и выращивать. Вот у нас проблема-то как раз в этом, что молодежь еще быстрее побежит в город, чтобы не выращивать поросенка. Иван Князев: Ох... Спасибо, спасибо вам, Александр Анатольевич. Александр Фомин, профессор кафедры экономической теории и менеджмента Государственного университета по землеустройству, заместитель председателя Комитета по развитию агропромышленного комплекса Торгово-промышленной палаты России, был у нас в гостях сегодня. Тамара Шорникова: После короткого перерыва будем говорить о кредитах, о вакцинах. Много интересных тем, не переключайтесь.