Оксана Галькевич: Итак, наша большая тема, друзья, возвращаемся в прямой эфир. Теперь уже определенно можно сказать, что то, чего мы ждали в конце весны, накрыло нас в начале лета. Но все-таки накрыло, да еще и как, третья волна коронавируса уже в России во всей своей красе, точнее во всей своей неприглядности, еще и с новыми мутациями, как нам рассказывают. Все как было год назад: снова шквал звонков в службу скорой помощи, снова очереди медавтомобилей у больниц с пациентами. Петр Кузнецов: Да. И на этом фоне отдельные регионы принимают собственные меры по сдерживанию заболеваемости: отменяют массовые мероприятия, ужесточают требования к использованию средств индивидуальной защиты и даже закрывают въезд жителям других регионов на свою территорию (так, например, поступила Ивановская область, напомню, в первом часе как раз звонок оттуда был). Оксана Галькевич: Ага. Ну а еще регионы, естественно, в силу мер и возможностей своих бюджетов пытаются стимулировать так или иначе ход этой вакцинации у себя. В Москве, например, еженедельно, если вы слышали, теперь будут разыграть автомобили стоимостью до 1 миллиона рублей, а в Подмосковье даже жилье обещали, да, разыгрывать, квартиры какие-то определенной стоимости... Петр Кузнецов: Ха-ха, смешно. Оксана Галькевич: Давайте посмотрим на то, как росли цифры заболеваемости в нашей стране в последние дни, на то, собственно, из-за чего власти ищут все новые и новые способы повысить мотивацию населения к вакцинации. Петр Кузнецов: И улучшить жилищные условия, да. Рост очевиден, давайте посмотрим: 17 мая 9328 за сутки и спустя месяц, то есть 15 июня, уже 14 185. Быстрее всех прибавляет Москва и область, Петербург и Нижегородская область; столица здесь идет с большим отрывом по приросту. Оксана Галькевич: Да. При этом, как мы все помним, мы с вами, Россия – первая страна, где появилась своя вакцина, мы первые в мире, получается, да, с вакциной, ну как когда-то были в космосе, но только теперь как-то ни восторгов особых, ни поддержки со стороны населения достижений наших ученых нет. Уже три отечественные вакцины у нас в распоряжении медиков есть, но привитых как-то совсем немного в масштабах страны и, естественно, по сравнению с другими странами, давайте тоже на цифры посмотрим. Петр Кузнецов: Они уже появлялись на нашем графике, давайте еще раз повторим. Британия заметно прибавила в последнее время, там темпы больше 60%. Лидируют также США, Кипр, Индия. Ну и вот наш показатель в этой сравнительной таблице, 12,7. Маловато. Оксана Галькевич: 12,7 – маловато, да, для наших 140 с лишним миллионов людей в стране. Ну что, уважаемые зрители? Собственно, мы к вам обращаемся с таким вопросом: вы вообще вакцинировались уже или нет? Если нет, то почему? Расскажите нам, чего вы опасаетесь или чего вы ждете, какой информации доверяете, ну и вообще ваши мысли по этому поводу, по поводу третьей волны коронавируса, боитесь ли вы этой инфекции. Звоните-пишите, мы в прямом эфире, телефоны у вас на экранах, очень ждем вас. Петр Кузнецов: А мы дождались наших экспертов. В студии Всеволод Бенцианов, кандидат медицинских наук, основатель медицинской сервисной компании «Бенц Медикал». Всеволод Бенцианов: Добрый день. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Петр Кузнецов: И Михаил Дмитриев, президент партнерства «Новый экономический рост», – добрый день. Михаил Дмитриев: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, буквально пару дней назад, неделю назад все было хорошо, под контролем, вакцинация вроде бы как идет худо-бедно, и тут резкий скачок. Резкий скачок заболеваемости COVID происходит на фоне абсолютной доступности нашей вакцины. Я знаю не одного иностранца, который по возможности, у него есть возможность сюда к нам приехать сделать, он удивляется, говорит: «Мы ждем месяцами...» Оксана Галькевич: Очередь, да. Петр Кузнецов: «В очереди стоим, у вас выбирай не хочу, столько вакцин доступно... Не понимаем, почему ваши не идут». Давайте разберемся с доступностью, с нежеланием людей при всем многообразии вакцин, видя, как все это происходит, наверное, как это делают родственники, то есть они посмотрели, первые опасения можно: «Я сейчас посмотрю, как пройдет... Так, вроде побочек нет...» – и при этом рост, резкий скачок. Всеволод Бенцианов: Ну, начну я с того, что неделю назад тоже было не все хорошо, то есть уровень заболеваемости все равно был достаточно высоким, но, действительно, за последнюю неделю-полторы мы видим серьезный всплеск. О причинах можно говорить, так сказать, и приводить разные доводы. Скорее всего, и в медицинском сообществе бытует мнение, что действительно вирус мутирует, возникают новые штаммы, это выявлено и доказано, наверное, на слуху и британский, и южноамериканский... Петр Кузнецов: Сейчас индийский... Всеволод Бенцианов: ...индийский, да, и так далее, и так далее. Они имеют свои особенности, они, наверное, по-разному, так скажем, устойчивы к вакцине, преодолевают ее защиту, исследования эти продолжаются для разных вакцин, для разных штаммов вируса. Что касается вакцинации, действительно, в России абсолютно она доступна, сейчас даже в торговых центрах, чуть ли не, наверное, скоро в общественном транспорте можно будет привиться. Но при этом традиционно ощущается сопротивление со стороны людей, со стороны населения. Причины тоже разные. Ну, есть откровенно такие активные и принципиальные антипрививочники, которые против вакцины принципиально любой, неважно, от COVID она, от коклюша, от дифтерии... Петр Кузнецов: Судя по темпам вакцинации, уж слишком много этих антипрививочников. Всеволод Бенцианов: Ну нет, это я беру такую радикальную группу. Петр Кузнецов: Да, в том числе. Всеволод Бенцианов: И есть люди, которые опасаются ввиду того, что действительно вакцина была сконструирована в достаточно сжатые сроки, клинические испытания проводились тоже по особому регламенту. Но при этом возникают, естественно, вопросы, насколько она безопасна, насколько уже есть какой-то опыт ее применения, насколько много побочных эффектов и прочее, то есть понять, с одной стороны, можно. С другой стороны, совершенно очевидно, что другого пути у нас нет. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, здесь обращает на себя внимание в том числе и то, что эта вакцинация, я могу ошибаться, поправляйте, вы у нас эксперты, а я всего лишь журналист, – это первая вакцинация за достаточно долгий период, которая необходима взрослому населению. Я вот, знаете, тоже прошла первый этап вакцинации, и когда я шла на эту прививку, я тоже думала: ну что же я так вообще долго об этом размышляю, почему, вот что меня останавливает? И я вдруг поняла: пока я была ребенком, меня особо никто не спрашивал, родители ответили, что-то сделали, температура поднялась, дали жаропонижающее. Со своими детьми у меня тоже не было такого вопроса, вакцинировать не вакцинировать, все строго по календарю. Но я взрослый человек, и вот впервые, да, во взрослой сознательной жизни я на это иду, и вот как-то немножко не по себе. Соответственно, и уровень критики, уровень недоверия среди взрослых людей совершенно иной, мы детей-то особо и не спрашиваем. Но тем не менее кроме того, что у нас есть недоверие к медицинской стороне, какие еще здесь механизмы в обществе, так скажем, на противодействие вакцинации работают? Михаил Эгонович, вас тоже хочу подключить к беседе. Михаил Дмитриев: Ну, что касается детей, то, по международным опросам, 9 из 10 взрослых поддерживают вакцинацию детей. Отношение к вакцинации детей совершенно другое, чем к вакцинации взрослых, Россия здесь не исключение. А вот с точки зрения готовности вакцинироваться Россия выглядит как страна, скажем так, исключительная среди сопоставимых с нами по уровню дохода и более развитых стран, всего 40% готовы вакцинироваться, в Бразилии той же порядка 80%, и в большинстве развитых стран доля людей, которые готовы вакцинироваться, почти везде больше 50%. То есть в России люди не склонны вакцинироваться. Объяснить это, почему вот именно в России так получилось, сейчас, наверное, никто не возьмется. Но есть существенные причины, которые подталкивают людей к тому, что экономисты любят называть оппортунистическим поведением. Оксана Галькевич: Так. Михаил Дмитриев: Главными распространителями инфекции являются не пожилые люди, которые меньше общаются, они больше проводят времени дома, меньше в общественном транспорте, а главные распространители – это люди либо молодые, либо средних возрастов, которые работают, естественно, они по определению больше вступают в разные очные контакты. Но если мы посмотрим на структуру смертности от COVID, то, по некоторым оценкам экспертов, порядка 80% умерших от COVID в России – это люди старше 60 лет, то есть не те, кто являются главными распространителями инфекции, а те, кто скорее являются жертвами этого распространения. Те же, кто являются источником повышенного риска, потому что они часто вступают в контакты и в том числе заражают пожилых людей, они рискуют меньше, у них меньше осложнений, у них реже протекает в тяжелой форме COVID, и они реже умирают, и они оценивают свои собственные риски против рисков или неудобств вакцинирования. И вот этот вот, скажем так, определенный личный эгоизм людей, их ориентация прежде всего на собственные риски с пренебрежением рисков более старшего поколения – это, пожалуй, главная проблема сегодня. Оксана Галькевич: Михаил Эгонович, вы знаете... Петр Кузнецов: Можно я уточню, Михаил Эгонович? Оксана Галькевич: Да, давай. Петр Кузнецов: Вот та картина, которую вы вывели сейчас, она характерна для нас, или это для всех стран, что в зоне повышенного риска как раз те, кто становятся жертвами переносчиков? Михаил Дмитриев: У нас демографическая структура населения ближе к структуре развитых стран. У нас довольно много пожилых людей старше 60 лет, и везде, где такая структура имеется, естественно, возникают те же проблемы: умирают в основном пожилые, а источниками риска в большей степени являются люди, которые лично меньше страдают от этого заболевания. Петр Кузнецов: Ага. Просто в других же вакцинируются... Я хочу закрепить еще один вопрос сообщением, убеждением из Марий Эл, согласны вы с ним или нет: «Процент вакцинировавшихся – это реальный процент доверия народа к власти»? Это про нас? Вы видите эту связь? Михаил Дмитриев: Ну нет, я бы так не сказал, потому что власть на самом деле могла бы приложить гораздо больше усилий просто для разъяснения людям и необходимости вакцинирования, и тех проблем, которые отсутствие вакцинации задает для близких, для родственников. Оксана Галькевич: А это вот очень интересный вопрос, Михаил Эгонович. Петр Кузнецов: Но вряд ли розыгрышем автомобилей. Оксана Галькевич: Вот очень интересный вопрос, хотела позже к нему перейти, но давайте уж прямо тогда сейчас: а почему этого тогда сейчас не происходит? Почему, как вы считаете, власти и политические, и медицинские разных уровней и разных сфер деятельности не прилагают вот этих усилий, не форсируют здесь события? Может быть, потому, что это какое-то противодействие, недовольство встречает, а впереди выборы, в сентябре, и так далее? Михаил Дмитриев: Ну, давайте исходить из следующего. Все ждали, что летом обычно происходит сезонное снижение заболеваемости, как это произошло в прошлом году, количество зараженных COVID прошлым летом начало снижаться. И собственно говоря, для властей, конечно, это лето некомфортно, потому что это лето предвыборное лето, выборы в Государственную Думу, у «Единой России» не очень хорошие рейтинги одобрения... Конечно, это создает проблемы, поэтому без лишней надобности, скажем так, оказывать более сильный нажим на людей, чтобы они вакцинировались, власти не хотят, учитывая непопулярность вакцинирования. Петр Кузнецов: Приведет к обратному эффекту? Михаил Дмитриев: Да. Весну, мне кажется, власти прозевали, потому что весной ситуация была гораздо более радужная, и в принципе у нас не было третьей волны пандемии весенней, она вот наступает только сейчас. И мне кажется, что власти упустили весну, надеясь, что к лету, наоборот, пойдет еще больший способ и в принципе мы благополучно пройдем все первое полугодие. К сожалению, этого не получилось, возможно, из-за новых штаммов вируса или из-за чего-то другого, но, в общем, на самом деле надо было, конечно, форсированно вакцинировать людей весной. И вот здесь нужны были очень разнообразные меры, для того чтобы подтолкнуть людей к более активной вакцинации, к более ответственному отношению к этой проблеме. Оксана Галькевич: Ну а какие меры? Ну я не знаю, что нам, не знаю, актив «Единой России» должен был на камеру как-то это сделать или что? Михаил Дмитриев: Ну пожалуйста, посмотрите... Если мы посмотрим на структуру занятых, то больше половины занятых – это люди, которые работают в отраслях, где они сами фактически подвержены повышенному риску заражения и являются источником повышенной опасности для других. Больше 10 миллионов – это торговля и сфера услуг, порядка 7 миллионов, это не считая самозанятых, на транспорте; сколько в бюджетной сфере, не счесть, это еще свыше 10 миллионов человек. Все эти люди постоянно вступают в контакт с другими. Власти даже не попытались обязать людей, которые находятся на этом фронтлайне, вакцинироваться в ускоренном порядке. Ведь сколько скандалов было в высшем образовании, когда преподаватели ходят ковидные и заражают студентов, студенты пишут жалобы и никакой реакции. Вот здесь вот слов тратить попусту не нужно, здесь нужно власть употребить. Оксана Галькевич: Вы знаете, тут еще одна проблема рисуется, Всеволод Александрович, это уже к вам вопрос. Никогда в своей жизни не думала, что не будет такой солидарности, будет отсутствовать солидарность в медицинском сообществе. Врачи-антипрививочники, то есть люди, к которым ты приходишь на прививку, задаешь вопрос «А вы привились?», «А вы что думаете по этому поводу?», вот начинают вам либо открыто, либо как-то вот так, знаете, аккуратненько, в стороночку... Это проблема. Всеволод Бенцианов: Это проблема, но все-таки, мне кажется, эта проблема больше, не скажу надуманная, конечно, но она имеет не тот масштаб, просто эти случаи наиболее такие вопиющие, когда от врача исходит такое. В медицинском сообществе и у коллег, с которыми я общаюсь, которые, так сказать, с медицинской точки зрения за свой профессионализм и прочее вызывают у меня уважение, мнение едино: конечно же, надо прививаться. И исторический опыт, такой глобальный исторический опыт, показывает, что, как только появились вакцины, борьба с эпидемиями приняла совершенно другой характер. Оксана Галькевич: Ну и люди как-то подольше жить стали, да, поздоровее, прямо скажем. Всеволод Бенцианов: Да. А в условиях коммуникации, которая на сегодняшний день, в наше время, так скажем, есть, если раньше из Европы в Америку надо было ехать месяц, за это время уже могло что-нибудь произойти, эпидемия могла сама пройти условно, то сейчас перемещение по миру и распространение инфекции такое, что она распространяется фактически мгновенно и достигает масштабов пандемии. Поэтому среди врачей я бы не сказал, что прямо превалирует такое мнение, что вакцинироваться не нужно, это опасно, это все-таки единицы, я считаю. А что касается населения, то, что сказал Михаил Эгонович, я считаю, что здесь очень важна социальная ответственность людей. И совершенно правильно: люди в основном думают о себе, ну о членах своей семьи, но не думают о том, что рядом ходят пожилые люди, люди из группы риска, с хроническими заболеваниями, для которых этот вирус намного опаснее. В странах, с которыми мы сравниваем Россию, как мне кажется, этот уровень социальной ответственности гораздо больше. Оксана Галькевич: Вы знаете, в странах, про которые мы говорим, кроме уровня социальной ответственности, давайте честно скажем, нажим вот этот со стороны властей гораздо на самом деле серьезнее... Всеволод Бенцианов: Да. Петр Кузнецов: Слушайте, вот нам... Оксана Галькевич: В Дании работают ковидные паспорта, в Израиле просто вам звонит терапевт и говорит: «Когда вы уже привьетесь?» Всеволод Бенцианов: Совершенно верно. Оксана Галькевич: Иначе вы просто в магазин в соседний не попадете, пардон. Петр Кузнецов: У нас детям из поликлиники тоже звонят. Вот как раз из этой страны нам пишет Виктория Бернхард, это через сайт: «Живу в Германии и категорически против вакцинации, хочу приобрести естественный иммунитет. Все носят маски, так что угрозы я не представляю. Вакцинацию детей у нас приостановили, так как большинство населения против». А мы спросим наших граждан: «Вы боитесь новой волны коронавируса? Прививку сделали?» Вот что отвечали в данном случае жители Нижнего Новгорода, Волгограда, Москвы и Санкт-Петербурга в нашей подборке. ОПРОС Петр Кузнецов: Еще вдогонку несколько сообщений. «Вакцинация против вирусного заболевания, которое мутирует, бесполезно». Смоленская область: «Все это вранье, что рост заболевших, – это пишут нам из Омска. – Специально поднимают панику, чтобы люди как раз бежали на прививку, прививаться, поэтому не буду». Оксана Галькевич: Давайте вот звонки... Слушайте, надо, мне кажется, поотвечать на какие-то такие устойчивые мнения наших людей, попытаться все-таки разъяснить. Я не знаю, когда мы пойдем прививаться, когда мы увидим людей уже лежащих просто на улице штабелями (не дай бог, господи, не приведи господь)? У нас звонок первый из... Петр Кузнецов: ...Московской области. Оксана Галькевич: ...Московской области, да. Ольга, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, я в прошлом медик, я в субботу привилась. Но вот у меня вопрос. Я это понимаю, как можно подойти наиболее серьезно к прививке. Я проверила кровь, проверила мочу, сделала ЭКГ, пришла к пульмонологу, с ней поговорили, я спокойно пошла прививаться. Но кто заставляет людей, кто хотя бы как-то говорит им, что, прежде всего идти на прививку, надо себя еще лабораторно проверить, это раз. Человек не может себя объективно оценить, свое состояние, понимаете? Просто один раз послушал тебя пульмонолог и давление померить – это тоже несерьезно. Отсюда идут те самые случаи негативные, когда человек привился и лежит на аппарате ИВЛ, такие есть у нас случаи реальные, я знаю таких людей, вот, идет большой негатив от этого, это раз. Есть большая недоработка в проверке на антитела. Значит, что мешает? У нас есть экспресс-тесты на антитела, вот ко мне скорая приезжала, проверила, да, секунды, такая ерунда... Что мешает пришедшему на прививку проводить вот такой экспресс-тест на антитела? Может быть, они уже у него есть? И еще. Привился человек бесплатно, потом... Вот у меня, например, пенсия ниже среднего, я потом как должна проверить свои антитела? Я должна пойти и заплатить 2 тысячи в лабораторию. Подруга у меня, имеющая пенсию 9 тысяч, переболела год назад. Вот каждый раз ей надо решать вопрос, делать ей повторно прививку или нет, для этого надо ей опять платить деньги в лабораторию и узнавать, исчезли у нее антитела или не исчезли. Сколько можно обирать народ? Почему нельзя сделать людям, имеющим сертификат о том, что переболели или сделали прививку, через какое-то время, полгода прошло или 8 месяцев, дать возможность им бесплатно проверяться на антитела? Петр Кузнецов: Ага, а не на подарочные машинки... Оксана Галькевич: На самом деле... Зритель: Это безобразие. Оксана Галькевич: Это вопрос, кстати, да, действительно, и тесты платные, и на антитела все платно. Михаил Эгонович, это, наверное, к вам как представителю все-таки экономического, так скажем, блока наших экспертов. Действительно, почему, если говорим о важности вакцинации, о важности борьбы за здоровье в условиях этой пандемии, почему у нас нет возможности действительно получить информацию какую-то важную бесплатно? Михаил Дмитриев: Ну, по поводу информации я не берусь судить, потому что... Оксана Галькевич: Мы имеем в виду тестирование. Михаил Дмитриев: ...строго говоря, информацию надо предоставлять. Почему Минздрав рассказывает населению о многом, но недостаточно информирует о вакцинах, их возможных рисках, последствиях, тому, как надо готовиться к вакцинации и так далее, я не берусь судить. Оксана Галькевич: Нет-нет-нет, я сейчас как раз о том, что почему Минздрав, или бюджет, или кто вообще должен выделять на это деньги, не организует нам массовое бесплатное тестирование, например, ПЦР, чтобы была возможность в любой момент проверить, бесплатное тестирование на антитела у людей? Михаил Дмитриев: На самом деле действительно надо делать, да. Оксана Галькевич: Может, это очень дорого? Петр Кузнецов: Как когда-то говорили про маски, помните? Прошу прощения, когда маски: «Если вы хотите, чтобы мы ходили в масках, сделайте маски доступными», – на первом этапе, помните, когда несколько тысяч стоила одна маска? Ну сделали же в итоге. Михаил Дмитриев: Ну да, сейчас маски стоят очень недорого... Петр Кузнецов: И раздают их, кстати, везде. Михаил Дмитриев: Да-да-да. Но на самом деле это касается и тестов, и скрининга. Безусловно, эти услуги надо наращивать, они в значительной мере должны стать бесплатными, особенно учитывая тот кризис вакцинации, который мы получили. Кроме того, мне кажется, нужно гораздо более тщательно подходить к вопросу оценки рисков конкретных групп пациентов и рекомендации им по поводу поведения и даже медикаментозной профилактики после вакцинации. Например, проблема тромбов – это не выдуманная проблема, и сейчас уже, вот насколько я знаю, медики начали рекомендовать пациентам с повышенным риском тромбозов принимать соответствующие лекарства, понижающие этот риск, после вакцинации. Но полгода назад, когда, например, я и моя жена вакцинировались, никто об этом не заикался даже. Ну, возможно, тогда просто было меньше опыта и информации, но сейчас-то они появились, и такого рода рекомендации действительно надо давать. Всеволод Бенцианов: Ну, я попробую, во-первых, ответить на первую часть вопроса телезрительницы. Конечно, в идеале чем больше мы знаем перед вакцинацией о своем здоровье, тем лучше. Тем не менее здесь всегда должен быть принцип разумности. Ну, естественно, людям с хроническими заболеваниями, тем более с заболеваниями, которые могут быть пограничными, так скажем, противопоказанием к вакцинации, нужно тщательно себя, да, подготовить и обследовать. Те, кто, может быть, бессимптомно переболел, конечно, хорошо бы знать уровень антител. Сейчас много очень тест-систем, которые позволяют определить уровень антител, и они определяют их с разной степенью достоверности, к сожалению. Не все знают, население не проинформировано о том, какие системы лучше, какие хуже, и от этого тоже возникает некая проблема. Вместе с тем, если человек здоров, то можно обойтись каким-то минимальным набором предварительных обследований, то есть необязательно к пульмонологу идти, делать какие-то сложные исследования, то есть во всем должна быть разумность. И еще у меня есть такой комментарий, что, знаете, мы с этой проблемой живем около года, ну чуть побольше... Петр Кузнецов: Больше даже, да. Всеволод Бенцианов: Ну полтора, да, возьмем с запасом. В рамках накопления опыта медицинского, накопления результатов тех или иных диагностических методов, лечебных методов, профилактических методов это срок очень маленький. Он маленький для разработки вакцины, все правильно. Но мы находимся в военных условиях, можно сказать, и здесь, как я себе представляю, есть меры неотложные, которые нужно вот здесь и сейчас сделать, чтобы сдержать, чтобы это не приняло ну совсем размер цунами, масштаб цунами... Петр Кузнецов: А такое возможно? То есть... Всеволод Бенцианов: Ну, любая инфекция может распространяться, да, если нет барьеров, нет противодействия ей, она может распространяться стремительно в зависимости от свойств микроорганизма. Так как... Вы, наверное, заметили, в разных странах разные методы борьбы, то есть есть что-то схожее, маски, изоляция... Петр Кузнецов: Кто-то вообще внимания не обращал, понимаете, как Швеция, Белоруссия... Всеволод Бенцианов: Да, кто-то, Швеция, само... Оксана Галькевич: До поры до времени. Петр Кузнецов: А потом признали ошибку. Всеволод Бенцианов: Да, потому что многие идут наощупь. У властей, у правительств нет опыта, на протяжении долгих лет прецедента такого не было. Были какие-то локальные вспышки, птичий грипп, еще что-то, но такого масштаба не было, поэтому накапливается опыт. Как совершенно правильно сказал Михаил Эгонович, какие-то вещи, какие-то профилактические меры принимаются уже и после, например, вакцинации, чтобы предупредить какие-то... Я сейчас не знаю, насколько это так, описано в литературе и прочее, но да, опыт накапливается. Я думаю, что постепенно, пройдет еще какое-то время, и комплекс мер профилактических, лечебных и так далее будет более структурирован, но сейчас действительно надо с этим как-то бороться в таком авральном, можно сказать... Оксана Галькевич: Вы сказали о том, что сейчас ситуация такая, как на войне, но на войне, знаете, как в армии, приказы не обсуждаются. Здесь мы все-таки ведем дискуссию и слушаем наших зрителей. Петр Кузнецов: Давайте «солдат» послушаем. Оксана Галькевич: Да. Мария. Петр Кузнецов: Мария с нами, Московская область тоже, да? Зритель: Москва. Петр Кузнецов: Москва. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Мария. Зритель: Здравствуйте-здравствуйте. Жду сижу вот, чтобы... Очень благодарна вашей программе, такие острые темы затрагиваете! Оксана Галькевич: Спасибо. Зритель: Молодцы. Ну, что хочу я сказать? Вот мы переболели с мужем в очень тяжелой форме. Вот сейчас ждем вакцинацию. У мужа проблемы с сердцем, перенес инфаркт, сидит на разжижающих препаратах. Вот в данный момент услышала, что, оказывается, прививка-то противопоказана, значит, ему надо продолжать что делать? Пить препараты разжижающие? Вакцинация противопоказана ему? Оксана Галькевич: Мария, мы не можем тут все-таки вам какие-то советы давать в телевизионном эфире. Вам нужно все-таки к врачу идти по месту жительства. Спасибо. Петр Кузнецов: Здесь еще более общий вопрос есть, Наталья спрашивает через сайт: «Нужно ли делать вакцину, если ты переболел? Через какой срок она нужна, если нужна?» Здесь не так индивидуален вопрос. Михаил Дмитриев: Да, наверное, я отвечу. По свойствам вируса, по той, так скажем, динамике изменения уровня антител, которую мы видим, и по данным литературы международной уровень антител во многих случаях снижается за 4, 6, 8 месяцев до, так скажем, критичного для повторного заболевания. Поэтому ревакцинация нужна, ее режим определяется действительно во многих случаях индивидуально, как правило, достаточно одной вакцины после того, как человек переболел какое-то время назад, для поддержания иммунитета на должном уровне. Петр Кузнецов: Михаил Эгонович, еще до звонков вопрос вам небольшой. Вот мы... Что все-таки на примере тех стран, которые ускорили темпы вакцинации, что это в итоге дает стране? И какая прямая связь, улучшает здоровье, климат, бизнес, экономику? Мы, я помню, на предыдущей встрече, когда мы здесь были, как раз рассуждали на эту тему, что это дает стране. И можно ли надеяться на вакцинацию именно как на панацею от всего и вся, если мы до сих пор не знаем, сколько будут действовать иммунитет после коронавируса? Или все-таки здесь естественная болезнь, только она принесет вот эту выработку естественного иммунитета? Всеволод Бенцианов: Ну, страны, которые уже довели вакцинацию до популяционного иммунитета... Петр Кузнецов: Британия, Израиль, да. Всеволод Бенцианов: Ну да, Израиль, Мальта, например, очень успешно провела у себя вакцинацию. Но эти страны реально получают шанс вернуться к полноценной нормальной жизни без рисков в ближайшее время снова объявлять карантины, которые подрывают экономику и снижают уровень жизни населения, вот это самое главное. Те, кто вакцинацию не сделали, таких шансов не имеют, все равно будут новые вспышки эпидемий, и поскольку эффективного лечения от коронавируса пока нет, то выбор такой: либо быстрая вакцинация, либо карантин. А карантин – это меры, которые если непрерывно повторяются, то они становятся хронической экономической проблемой, это путь к экономическому застою на очень долгое время. Петр Кузнецов: А вот скажите, если... Оксана Галькевич: (Петь, прости, пожалуйста.) Здесь нужно еще, конечно, отметить, что в наших условиях это будет карантин без какого-то государственного пособия в отличие от других богатых стран, ну как, например, в Соединенных Штатах, где они выделяли определенные средства. Нам-то придется просто дома сидеть, друзья. Петр Кузнецов: Давайте послушаем тех, кто, может быть, сейчас дома... Оксана Галькевич: Звонок, да. Сергей из Свердловской области. Петр Кузнецов: Сергей, да. Здравствуйте, Сергей. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей. Петр Кузнецов: Давно ждете, спасибо, что дождались. Пожалуйста. Сергей? Зритель: 1 марта 2021 года я с женой записались на вакцинацию от коронавируса. И вот с того времени ждем звонков, и звонков нет. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: На мои звонки, почему нас не вакцинируют, отвечают, что нет вакцины, то есть плохая обеспеченность вакцинами населенных пунктов России. Петр Кузнецов: Это какой населенный пункт, Сергей? Свердловская область большая. Зритель: Город Каменск-Уральский Свердловской области. Петр Кузнецов: Ага. Оксана Галькевич: Большой город достаточно. Петр Кузнецов: Да, известный. Зритель: Когда мы весь мир вакцинируем нашей вакциной, сами жители не вакцинированы. У меня лишний вес, гипертония, диабет, я не вакцинировался еще. Петр Кузнецов: С 1 марта... Оксана Галькевич: Спасибо. Петр Кузнецов: Мы начали с того, что мы такие доступные, столько вакцин, а из регионов, если взять тех, кто вот готов вакцинироваться, вот, например, Сергей, и об этом нам пишут тоже наши телезрители: «Готов, до сих пор жду, говорят «нет», – в чем дело? Вакцины столько... Всеволод Бенцианов: Ну, это надо спросить у губернатора Свердловской области, в чем дело... Петр Кузнецов: Ну и не только в Свердловской, потому что из многих регионов до сих пор... Всеволод Бенцианов: Ну и, наверное, в других регионах. Я не очень осведомлен о состоянии дел в регионах с вакцинацией, но я знаю, что в Москве это пожалуйста, без проблем. То, что не хватает вакцины в регионах, – это, я считаю, только недоработка властей, причем это не связано с дефицитом собственной вакцины, ее нарабатывается достаточное количество, для того чтобы прививались, учитывая еще, как мы говорим, уровень желания привиться. Поэтому это какие-то такие административные проблемы. Оксана Галькевич: Еще один звонок у нас из Москвы, Анвар на связи. Здравствуйте, Анвар. Зритель: Я хочу сказать: бесплатный сыр в мышеловке, люди поэтому боятся. Надо делать ее платную, раз, и принудительную для молодых, да. Оксана Галькевич: Анвар, это как, платная? Кто должен платить? Человек должен... Зритель: Никто не хочет прививаться. Оксана Галькевич: А-а-а, вот так вот, ага. Петр Кузнецов: И принудительную только для категории от и до, да? Зритель: Да. Оксана Галькевич: Ну, жестко, Анвар, да. Спасибо большое. Ну, просто вот люди не находят каких-то... Вы знаете, я тут... Петр Кузнецов: Я даже не осмелюсь брать вот эту тему с принудительной вакцинацией, здесь реакция понятна, мы много обсуждали. Оксана Галькевич: Ну, реакция понятна, да, мы все-таки пытаемся как-то разговаривать с людьми. Вы знаете, я тут попробовала провести в одной из социальных сетей на своей странице разговор с людьми, у меня получается, что на одного привитого три человека непривитых. Вот как люди непривитые объясняют, собственно, почему они этого не делают: во-первых, боятся в сознательном возрасте, не доверяют властям, там пишет не половина, но, не знаю, 15% точно; боятся заболеть после вакцины... Я просто предлагаю в таком… Петр Кузнецов: Целое исследование, у Оксаны целый А4. Оксана Галькевич: Да-да-да. Люди все равно болеют после вакцины, пишут. Нет доверия именно российской вакцине, мол, была бы на нашем рынке Pfizer, Moderna или что-нибудь еще, тогда бы они пошли. Не считают нужным вакцинироваться от гриппов любых, то есть это говорит о том, что коронавирус люди еще считают гриппом. И вот такой вопрос, он на самом деле важный: а почему ВОЗ не регистрирует наши вакцины? Было бы официальное международное признание, мы бы тогда это увидели и пошли. Всеволод Бенцианов: Ну, с признанием двоякая ситуация. Если мне не изменяет память, в декабре в очень авторитетном медицинском журнале The Lancet было опубликовано исследование, касающееся эффективности вакцины «Спутник V». По-моему, 94,6%, я на память могу ошибаться, но абсолютно это близко. Петр Кузнецов: Большинство, да. Всеволод Бенцианов: 94,6% эффективность этой вакцины. Во-первых, этот журнал не допускает каких-либо непроверенных данных и статей, это реально один из самых авторитетных мировых журналов... Петр Кузнецов: 10 секунд у нас. Всеволод Бенцианов: Но, к сожалению, почему вакцина не распространяется по миру? Скорее всего, это политические вещи, потому что она качественная. Почему ее не допускают на рынки? – экономический и лоббистский вопрос. Оксана Галькевич: Ну и, к сожалению, этот опрос показывает, что мы во многом не доверяем друг другу, да. Спасибо! Вечером эту тему Петр Кузнецов и Ольга Арсланова продолжат обсуждать в прямом эфире. Всеволод Бенцианов и Михаил Дмитриев были у нас в студии. А мы идем дальше, продолжаем эфир. Петр Кузнецов: Спасибо. Всеволод Бенцианов: Спасибо.