Иван Князев: В эфире «ОТРажение», мы продолжаем. В студии с вами Дарья Шулик... Дарья Шулик: ...и Иван Князев. Иван Князев: Ну что ж, уважаемые друзья, до наступления Нового года осталось 11 дней, ну меньше уже, да, получается, завтра уже 10 дней будет... Дарья Шулик: Почти 11, 10 с половиной. Иван Князев: Декамерон, в общем, фактически остался, декамерон, 10 дней, учитывая, что в стране пандемия, тема у Боккаччо тоже была такая же. Дарья Шулик: Да. Иван Князев: В общем, друзья, по разным сферам нашей жизни эксперты-аналитики уже подводят итоги. Правда, банально и слишком очевидно будет говорить, что год был сложный, но вот какие данные действительно беспокоят? Некоторые демографы напрямую заявляют, что в России вымирают пенсионеры. Вот смотрите, что получается. В этом году число людей, получающих страховую пенсию по старости, уже сократилось примерно на 200 тысяч. Так, по данным на 1 октября 2020 года, пенсионеров в стране было 36 миллионов человек и плюс 100 тысяч, а ровно год назад 36 миллионов 300 тысяч. Дарья Шулик: Разные цели по продолжительности жизни у России ставились в последние годы. В 2019-м ожидали, что люди у нас в среднем будут жить чуть дольше 73 лет, а к 2035-му Росстат закладывал показатель в 79 лет. Видимо, теперь, с учетом последствий пандемии, эти цели придется переосмысливать и пересматривать. Иван Князев: Ну вот с чем все это связано? Может быть, эти нюансы со статистикой по получателям пенсии связаны с новыми сроками выхода на нее? Вот хотим также узнать, сколько умерло пожилых от COVID, других болезней, и вообще понять, как увеличить продолжительность жизни в нашей стране. Спросим у экспертов, но вы тоже звоните нам, расскажите, как вы считаете, почему пожилых людей в России становится все меньше и меньше. Дарья Шулик: Ну а пока мы подключаем нашего первого эксперта – это Юлия Финогенова, профессор кафедры финансов и цен РЭУ имени Г. В. Плеханова. Юлия Юрьевна, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Юлия Юрьевна. Так, мы вас видим, слышать не слышим... Дарья Шулик: Пока не слышим? Юлия Финогенова: Сейчас слышите? Иван Князев: Да-да-да. Юлия Юрьевна, смотрите, мы сегодня, конечно же, и с демографами побеседуем, и с социологами, но все-таки хотим ваше мнение узнать. Ну вот если пенсионеры в нашей жизни такую маленькую пенсию получают, если им денег на продукты не хватает, это же, наверное, связано с тем, сколько они живут? Юлия Финогенова: Вы знаете, там очень много факторов, которые влияют на продолжительность жизни. Но на самом деле сейчас у нас какая произошла ситуация? У нас повысился пенсионный возраст, поэтому, конечно, количество тех пенсионеров, которое мы сейчас наблюдаем, меньше. То есть в 2020 году вышло на пенсию на 800 тысяч граждан, у 800 тысяч граждан будет отложен выход на пенсию, это первая причина, то есть это пенсионная реформа. И конечно, вторая причина, безусловно, – это то, что сейчас мы с вами попали в очень неприятную ситуацию с пандемией. И я уверена просто, несмотря на то, что сейчас не публикуются данные официальные по смертности по разным причинам, у нас нет, кстати, в отличие от других стран, в Великобритании, во Франции публикуются, например, срез по полу и по возрасту тех, кто умер от COVID, у нас таких данных нет. Ну вот по моим оценкам по экспертным, вот как раз количество смертей от COVID в 2,5 раза будет выше, объясняется точнее количество смертей, в 2,5 раза выше, чем от других причин. То есть это означает на самом деле очень страшную статистику, что по большому счету тот уровень медицины, который у нас сейчас есть в стране, он не обеспечивает должным образом, скажем так, поддержание жизни людей пенсионного возраста, постольку-поскольку у них есть некоторые предрасположенности к хроническим заболеваниям и они попадают как раз в группу риска. Поэтому, безусловно, смертность среди пенсионеров растет не только по экономическим причинам, но еще, к сожалению, из-за вот этих коронавирусных явлений. Иван Князев: То есть все-таки COVID скосил? А когда эти данные появятся у нас, как думаете? Юлия Финогенова: Я затрудняюсь ответить, потому что на самом деле я пыталась найти, честно пыталась найти данные по тому, есть ли вообще какая-то статистика по причинам смертей по половозрастной группе, к сожалению, я не смогла официальные данные найти. Поэтому те цифры, которые я озвучила, скажем так, это не официальные данные, а мои экспертные оценки. Но на самом деле я хочу просто еще раз подчеркнуть, что мы не сбрасываем со счетов экономическую ситуацию. То есть, действительно, у нас низкие пенсии, мы уже неоднократно обсуждали в эфире, что существует масса способов их повысить, но, к сожалению, не тем пенсионерам, которые сейчас уже на пенсии, то есть об этом надо думать, к сожалению, заранее. Дарья Шулик: Юлия Юрьевна, помимо низких пенсий, вот к нам в SMS-чат очень много приходит сообщений, вот из Ростовской области пишут, что «пожилых в России становится все меньше, потому что жить на нищенскую пенсию, на 5–10 тысяч, невозможно», а Тюменская область, наоборот, пишет, что «пенсионер никуда не может устроиться на работу из-за своего возраста». В принципе у нас пенсионеры и до ковидного года, скажем прямо, жили весьма невесело и нехорошо, ковидный год, к сожалению, добавил им проблем, в том числе вы сказали о медицине, и медицина до ковидного года в отношении пенсионеров была тоже не всегда, скажем так, хороша. Юлия Финогенова: Да, безусловно. И я хочу сказать, что сейчас... Если мы сейчас говорим о регионах, о разрезе региональном как раз в уровне пенсий, которые получают пенсионеры в разных регионах, действительно, очень-очень неоднородная картина. То есть в таких регионах, как Тюмень, допустим, какие-то прочие, нефтегазодобывающие регионы и прочие добывающие регионы, там действительно уровень пенсий значительно выше, чем, допустим, в каких-то регионах типа Тувы или Карачаево-Черкесии. И во многом это объясняется тем, что просто пенсия по сути, сам минимальный прожиточный минимум пенсионера по регионам очень отличается, то есть у нас нет какого-то такого стандартного уровня, который во всех регионах должен выдерживаться. Он отличается от региона к региону, и в зависимости от того, какой устанавливается в том или ином регионе минимальный прожиточный минимум, он как раз и должен обеспечиваться. Единственное, что он должен быть не меньше, чем средний по стране, но мы с вами понимаем, что есть регионы с богатым бюджетом, есть регионы с дотационными бюджетами, и уровень пенсий там тоже может различаться в разы. Поэтому, конечно... Иван Князев: Ну вот мне интересно, если там уровень пенсий выше и достаток у пенсионеров получше, они там дольше живут или нет все-таки? Юлия Финогенова: У меня, к сожалению, нет демографии по регионам, сколько живут пенсионеры. Но у нас есть в принципе средняя статистика, что, если пенсионер доживает... Безусловно, у нас очень высокая смертность среди мужчин, то есть там 67 лет средняя продолжительность жизни. И вы можете сейчас сказать, они не доживают до пенсии, что вообще о них говорить. Но на самом деле, если человек все-таки доживает до пенсии, то у нас средняя продолжительность жизни среди мужчин на пенсии составляет сейчас порядка 16 лет, а у женщин 25, то есть, в общем-то, такие неплохие цифры с точки зрения ожидаемой продолжительности жизни именно на пенсии, вот среди тех, кто сейчас пенсионеры. Но проблема в том, что не все, так сказать, доживают еще до пенсии, и вот, к сожалению, у мужчин смертность очень высокая. Иван Князев: Ну да, вот об этом и пишут наши телезрители, в частности из Тверской области, что «до пенсии просто многие не доживают». Из Владимирской области: «На пенсии надо отдыхать, а не работать. Сейчас до пенсии дожить уже подвиг, а пожить на пенсии не удается». Дарья Шулик: А вообще хотелось бы не доживать, а жить. Иван Князев: Да. Дарья Шулик: Давайте послушаем наших телезрителей, у нас есть звонок из Пермского края, к нам дозвонился Валерий. Валерий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Дарья Шулик: Слушаем вас. Зритель: Вот я пенсионер, мне 64 года. Естественно, о работе можно забыть, так как молодым негде работать, вот. Пытался, конечно, искал. Пенсия у меня мизер, 7 тысяч, плюс надбавка 2 тысячи, итого 9 200 у меня получается. Ну вот на лекарства, я работал всю жизнь шофером, то бишь водителем, дабы мне уже трудновато работать, болезни профессиональные, и вот приходится на 9 тысяч... при таких ценах. Иван Князев: Валерий, вы говорите, что подработать бы хотели, – а здоровья-то хватит? Зритель: Так вот в том-то и дело, то поясница, то еще, ну профессиональное, 40 лет шофером отработал. Иван Князев: Ну да... Дарья Шулик: Ну, жить на 9 тысяч как-то прямо... Вот это как раз то самое доживание, о котором говорили чуть ранее. Спасибо, Валерий, за ваш звонок. У нас есть еще один звонок из Татарстана, Надежда к нам дозвонилась. Надежда, здравствуйте. Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Действительно, пенсионеры вымирают. COVID сделал свою коварную роль. У меня у самой муж умер 2 месяца назад. Вы знаете, в свидетельстве о смерти о COVID даже не упомянули. Еще у моих у троих знакомых тоже мужья умерли от COVID, умерли в больнице, однако в диагнозе, в свидетельстве о смерти даже никакого упоминания. У меня дочь работает в поликлинике, это... У них выдается... Вот идут они, маску, тесты брать, у них костюм на всех больных, маски им выдают 2 маски на смену. Муж у меня до 75 лет работал, он у меня военный пенсионер, жили мы прекрасно. Заразился в глазной больнице, куда его пригласили на операцию, а потом с огромной температурой его выписали, и сразу попал в ковидный госпиталь. Там пролежал 11 дней на ИВЛ, и в свидетельстве о смерти написали «обострение респираторного заболевания, осложненного ХОБЛ». Иван Князев: Ой, Надежда... Дарья Шулик: Надежда, наши соболезнования примите. Иван Князев: Спасибо вам большое, что дозвонились. Дарья Шулик: Спасибо за звонок ваш, да. Иван Князев: Действительно, соболезнуем вашей утрате. Спасибо вам. «Уважаемые ведущие, – пишет нам телезритель из Краснодарского края, – я живу в Сочи, у нас в подъезде за 4 месяца умерли 7 пенсионеров. Просто худые настолько были, что ужас. Жить на нашу пенсию невозможно», – вот такие SMS к нам приходят. Дарья Шулик: К сожалению. Иван Князев: Юлия Юрьевна, а что касается вот этой вот статистики, которая из Пенсионного фонда все-таки идет в связи вот якобы с переходом на новый пенсионный возраст, – но ведь и в прошлом году, в 2019-м, у нас пенсионеры точно так же умирали, еще до перехода на новые сроки. Юлия Финогенова: Да, действительно, пенсионеры умирали до перехода на новые сроки. Но сейчас понимаете, какая ситуация? Сейчас ситуация в том, что мы должны оценить, какое количество пенсионеров. И здесь очень важно понимать, что влияет на этот показатель. Я еще раз хочу подчеркнуть, что в прошлом году у нас не вышло на пенсию, ну то есть сократилось количество пенсионеров из-за пенсионной реформы, на 300 тысяч человек, по разным показателям 355 тысяч человек, говорил Дроздов. А в этом году это количество увеличилось, то есть это уже 800 тысяч. То есть количество пенсионеров сокращается по сути по двум причинам. Первая причина – это увеличение пенсионного возраста, потому что все-таки сейчас вот эти вот полгода, которая отсрочка идет выхода на пенсию, она дает свою статистику. И вторая причина – это как раз причина, связанная, вот что я сказала, с COVID. Я уверена, что это причина не последняя. Вот мы как раз в последнем с вами звонке это четко совершенно прочувствовали, что люди умирают на самом деле прямо в подъезде, родственники, это все видно. Я еще одну статистику хочу привести. Вот помните, в 2018 году министр Минтруда Максим Топилин, он был в то время, он сказал следующее, что 2019 год очень подходящий для начала пенсионной реформы, потому что если мы начнем пенсионную реформу, то у нас количество пенсионеров к 2024 году сократится на 9 миллионов, то есть оно будет равно 37,5 миллионов, и это будет легче, так сказать, для экономики выдерживать вот такую пенсионную нагрузку. В то время в экономике было 46 миллионов пенсионеров. И что мы сейчас видим? Вот сейчас у нас на данный момент, собственно, цифра несильно сократилась, она приблизительно так и есть в районе 46 миллионов. Но прогнозируемые данные в результате пенсионной реформы до 2024 года, то есть Топилин по сути сказал, что мы прогнозируем, если мы начнем пенсионную реформу, то количество пенсионеров к 2024 году сократится приблизительно на 9 миллионов. То есть вот эти цифры... Я не знаю, сколько человек будет в следующем году, через год, может быть, эта цифра будет больше, может быть, она будет меньше, но это официальные, скажем так, данные, которые закладывались, насколько я понимаю, в этот прогноз по численности пенсионеров. Иван Князев: Юлия Юрьевна, я так понимаю, что, отталкиваясь от этих данных, от этого признания господина Топилина, можно сказать, что для экономики-то выгоды от перехода на новые пенсионные сроки никакой и не сыграли? Юлия Финогенова: Ну, на самом деле выгода от перехода на новые пенсионные сроки есть все-таки у государства, безусловно, потому что бюджетные средства экономятся. В прошлом году, допустим, от пенсионной реформы более, в районе 400 миллиардов, по разным оценкам, кто-то чуть ниже говорит, кто-то чуть больше, было все-таки сэкономлено бюджетных средств вот как раз на пенсионной реформе. Поэтому по большому счету я бы сказала так, что как раз для нас с вами это не очень хорошо, потому что, действительно, сейчас смертность возрастает, но помимо смертности второй фактор – это увеличение пенсионного возраста вот именно в количестве пенсионеров. А для государства это хорошо действительно, потому что есть возможность высвободить те средства, которые бы они потратили на выплату пенсий. Дарья Шулик: Спасибо, Юлия Юрьевна. Это была Юлия Финогенова, профессор кафедры финансов и цен РЭУ имени Г. В. Плеханова. Иван Князев: Спасибо. Дарья Шулик: У нас есть еще один звонок, Наталья из Кемеровской области. Наталья, здравствуйте, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Да, я живу в Кемеровской области в городе Ленинск-Кузнецком. Я тоже пенсионер, но льготный пенсионер. Мне просто интересно: вот работая по 30 лет, по 35, по 40 люди работают, они что, зарабатывают эту пенсию 9 тысяч? Дарья Шулик: Ну, как мы слышали ранее, да. Зритель: Ну как это? Как это рассчитывается, высчитывается? Иван Князев: Ну, каждый первый, наверное, наш телезритель скажет примерно то же самое, что, конечно, столько лет отработав, человек просто не заслуживает, наверное, такую маленькую пенсию, это говорят наши телезрители. Скажите нам, пожалуйста, а у вас помимо пенсии какие есть еще расходы? Какое-то, может быть, лечение вы получаете? Что можете себе позволить? Зритель: Ну как, у меня еще ребенок, ей 16 лет, дочь. Иван Князев: Ага. Дарья Шулик: Ага. Зритель: Благо я могу еще подработать и у меня есть пенсия, так мы можем еще, как говорится, штанишки с нас не свалятся. Но слишком шикарно мы жить не можем. Мы живем в своем доме, нужно уголь купить, нужно дрова купить, за воду, за свет, а все, извините, растет, только пенсия увеличивается на 6%. Ну вот представьте, от 10 тысяч 6% – это не смешно? Дарья Шулик: Наталья, а скажите, по-вашему, как можно все-таки увеличить продолжительность жизни в нашей стране? Что нужно для этого сделать? Зритель: Ой, продолжительность жизни... Ну, просто нужно обращать внимание на здравоохранение, это, я думаю, знаете, всем известно. Если не будет у нас нормального здравоохранения, у нас ничего не будет, потому что здоровье должно быть на первом месте. А так как у нас все упало, я не знаю, почему, на какой основе, никто не хочет идти работать медиком, потому что там тоже зарплаты, что плакать хочется. Это хорошо, если мы в ковидаре, там что-то доплатят, а обычная поликлиника, обычная стационар? Там зарплаты тоже не слишком большие. Нужно все-таки как-то привлекать чем-то, какие-то зарплаты, чтобы шли медики. Дарья Шулик: То есть начинать со здравоохранения, да, нужно? Иван Князев: Да, иначе... Дарья Шулик: Да, спасибо, Наталья, за ваш звонок. «Как увеличить продолжительность жизни?» – спросили наши коллеги у жителей Ярославля, Хабаровска и Казани. Давайте послушаем их ответы. ОПРОС Иван Князев: Ну а вот что отвечают на этот же вопрос в SMS наши телезрители. Из Ставропольского края: «В связи с COVID на другие заболевания просто не остается никакой помощи». «Люди пожилые с хроническими заболеваниями просто так умирают от других болезней, от старости», – соглашается с предыдущим телезрителем Иркутская область. Из Московской области: «Надо повысить уровень жизни и здравоохранения». «Вымираем от голодания, все уходит на оплату и на лекарства», – это пишут телезрители из Самарской области. И вот из Ростовской области: «За рубежом во многих странах есть врачи, которые специализируются на лечении пенсионеров и возрастных заболеваний. В нашей стране пенсионерам получить квалифицированную медицинскую помощь просто невозможно». Дарья Шулик: Ну а мы подключаем к нашей беседе нашего следующего эксперта – это Ольга Аникеева, социолог, доцент Российского государственного социального университета. Иван Князев: Здравствуйте, Ольга Александровна. Дарья Шулик: Здравствуйте. Ольга Аникеева: Добрый день, Иван, Дарья, добрый день, телезрители. Иван Князев: Ольга Александровна, я для начала попрошу наших режиссеров одну графику нам всем показать. По данным ООН, продолжительность жизни в 34 странах в прошлом году перешагнула 80-летний рубеж. Вот смотрите, в Гонконге 84 года, почти 85 лет люди живут, в Японии тоже 84,5, в Швейцарии 83, в Сингапуре 83,5, в Италии и Испании тоже 84 года. Как сделать так, чтобы у нас люди жили долго? За счет чего они там дольше живут, как считаете? Ольга Аникеева: Ну, это целый комплекс причин, и социальных, и экономических, и культурных. Это традиции, это нормы отношения к пожилым людям. Здесь невозможно назвать какую-то одну причину. Зрители говорили о том, что, конечно, надо повысить пенсию, на эту тему даже говорить уже сложно, настолько она уже избита, это безусловная тема. Но одно повышение пенсии не сделает пенсионеров долгожителями. Здесь нужно начинать, наверное, со здорового образа жизни, потому что многие заболевания носят такой неинфекционный характер, так называемые хронические неинфекционные заболевания, порядка 70%, и они зависят от образа жизни, от характера движения, общего состояния человека. Поймать эти движения заранее, превентивно можно, и тогда продолжительность жизни значительно увеличится, то есть здесь нужна и медицина, и пропаганда, и работа с пожилыми. Да даже такая простая тема, как участки для отдыха пожилых людей. У нас везде строятся детские площадки, это замечательно. Много ли вы видели площадок, где могут отдыхать пожилые люди, где они могут погулять? Да, есть парковые зоны, но много ли этих парковых зон пропорционально численности пожилых людей, куда люди могут выйти, просто погулять, побеседовать? Совсем нет. Это очень большая тема экологическая, культурная. Правильно молодой человек, один из зрителей ваших, говорил, что это культура отношения к пожилым людям. Если люди почувствуют внимание к себе, какое-то другое отношение, поверьте, это очень сильно продлевает жизнь. Возможность как бы почувствовать себя нужным, важным в семье, в обществе, когда вас не выталкивают, когда вам не говорят, что вы болеете, вам уже давно пора, что называется, в дорожку иную собираться. И наконец, это востребованность в части работы, потому что пока мы не провели вот эту пенсионную реформу, порядка 20% пенсионеров работало, сейчас это 10–13%. Очень сократилось количество пенсионеров, которые помогают по дому. Здесь очень большой букет причин. Дарья Шулик: Ольга Александровна, вы очень правильно обратили внимание, что действительно в нашем стрит-токе (в Казани, по-моему) несколько человек сказали, что необходимо пожилым внимание. А как развивать вот эту самую культуру отношения к пожилым людям в нашей стране? Ведь действительно, ни для кого не секрет, во многих странах (кстати, у нас на Кавказе) ведь очень уважительное отношение к людям старшего поколения, чего нельзя сказать в целом по стране. Какие мероприятия должно предпринимать наше государство, чтобы вот эту самую культуру повышать? И как оно должно социализировать, наверное, пенсионеров, по-вашему? Ольга Аникеева: Вы знаете, это называется «ломать не строить». За 30 лет сломали так много, что сейчас на этом просто выжженном месте придется достаточно много потрудиться, чтобы восстановить это уважение. Прежде всего рассказывать о людях, не только об их проблемах, потому что, конечно, СМИ находят ситуации, когда человек заброшенный, запущенный, когда вызывает жалость этот человек, и об этих ситуациях тоже надо говорить, потому что помощь человеку, оказавшемуся в крайней беде, всегда нужна, она помогает увидеть другого человека. Он ходит рядом как бы совершенно одинаковый, а у него на самом деле огромнейшая беда, в которой могут помощь оказать просто соседи. Но нужно рассказывать и о тех пожилых людях, которые справляются с этими проблемами, как-то работают, радость от жизни получают. Надо показать, как они занимаются спортом, надо подвигнуть, понимаете, создать... Надо говорить не только о негативном опыте, надо говорить о позитивном опыте, что грамотно и хорошо можно жить. Дарья Шулик: Но у нас есть какие-то государственные программы, направленные... ? Вы говорили про спортивные площадки, про какие-то спортивные секции для пожилых. Ольга Аникеева: Совершенно верно. Дарья Шулик: У нас это все есть? Или на бумагах есть, а по факту нет? Ольга Аникеева: В единичных случаях есть. Вообще-то говоря, мне приходилось видеть очень интересные городские разработки, где совершенно четко зонированы дворовые площадки: вот площадка для детей, вот площадка для пожилых, там, в общем, даже может быть площадка для выгула собак, вот. Они, конечно, могут перемещаться, потому что люди пожилые могут погулять с собакой, могут гулять с внуками, но для пожилых это более изолированная, более тихая площадка, чтобы дети не наблюдали, как тихонечко там передвигаются пожилые, а самое главное, чтобы дети не шумели над головой у пожилых людей. Вот таких вот зонированных площадок в реальности у нас очень и очень мало. Очень мало секций, которые подготовлены именно для работы с пожилыми людьми. Да, о них СМИ рассказывают, сообщают, интересный опыт, но не повсеместный. Очень мало льгот для тех секций или, значит, фитнес-клубов, которые занимаются именно с пожилыми людьми. В конце концов, можно было бы придумать, наверное, какую-то небольшую помощь, потому что много платных секций, пожилые люди стараются в эти платные секции записываться и ходить, – верните им какие-то 10%, если они занимаются... Дарья Шулик: Не всем по карману эти платные секции. Иван Князев: Да. Ольга Аникеева: Да. Иван Князев: Ольга Александровна, а начинать-то с чего нужно, вот по-вашему? Вот вы говорите, что комплекс проблем большой. Ольга Аникеева: Начинать с превентивной медицины, которая заранее выявляет все заболевания пожилых людей, и с образа жизни, и одновременно повышать культуру и информированность населения. Это две просто разные задачи, они выполняются разными институтами общества. Иван Князев: Ага. А так-то, на секундочку, у нас и врачей-то геронтологов нет, да? Ольга Аникеева: Да, да. Геронтологические центры прибавляются, конечно, но, понимаете, это поштучно буквально на такую страну, как наша, при таком количестве пенсионеров это такая капля в море, которую просто в упор не видно. Иван Князев: Послушаем наших телезрителей. У нас звонок из Псковской области, Петр дозвонился. Здравствуйте, Петр. Дарья Шулик: Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Дарья Шулик: Слушаем вас. Зритель: Я вот, здесь строчка написана «Пенсионеры вымирают». Ну а что им остается делать, если такие пенсии есть, до смеха доходит, 8–9 тысяч? Это ужас, как жить за это? Иван Князев: Ага. Петр, а скажите, только в пенсиях ли дело? Ну вот сейчас увеличат пенсии в 2 раза, как думаете, станут люди дольше... ? Зритель: Да нет, это не в пенсиях дело, просто время пришло умирать, поумирают все и так. Потому что сейчас больше внимания обращают, как вам сказать, коронавирус, у нас в городе построили, то же самое, большой порт, нормально. А зачем строить было, рядом большущий порт недостроенный, на весь город хватило бы и Псковскую область, регионы хватило бы. И... стоит, и это никому не надо, не надо никому. То есть это все к Владимиру Владимировичу обращаются – ну сколько же можно? Что он, выправит все? У нас губернатор Ведерников, тишина, ничего вообще не говорят. Дарья Шулик: Петр, подскажите, пожалуйста, мы вот чуть ранее говорили с Ольгой Александровной об отношении к пенсионерам, к людям пожилого возраста в нашей стране. Вот как вы можете оценить это отношение людей вообще к пожилым? Зритель: Отношение в каждых регионах по-разному. Дарья Шулик: Ну вы исходя из своего опыта что можете сказать? Вот Псковская область. Иван Князев: На себе как это чувствуете? Зритель: Псковская область, да. Ну, скажу... Иван Князев: Заботятся у вас о пенсионерах? Зритель: У нас более-менее относятся, пенсии вовремя и все такое. Ну а дальше о людях сказать, я даже не знаю. В Ростовской области вообще непонятки, у меня брат живет, там вообще непонятно, что там творится. Дарья Шулик: Спасибо, Петр, спасибо за ваш звонок. Иван Князев: Спасибо, Петр. Ольга Александровна, вот вы говорите, что здоровый образ жизни важен, – а здоровый образ жизни разве только физкультура? Может быть, еще и условия труда туда попадают? Ольга Аникеева: Туда попадают и условия питания, потому что есть у нас на самом деле возможность питаться недорого, то здо́рово и здоро́во, и вот для этого нужны какие-то, наверное, тоже консультационные вещи, для того чтобы прокрутить национальные рецепты, кухни, которые помогли бы... Дарья Шулик: Не слышим Ольгу Александровну... Ольга Аникеева: ...продуктов, это тоже нужно как бы возвращать, потому что это культура питания. Это и культура отдыха, где можно и как отдохнуть. Культура общения... Вообще, вы знаете, проблема не только в том, что к пожилым относятся плохо, люди вообще стали друг к другу плохо относиться. Молодые не видят друг друга, не понимают, не воспринимают друг друга, не говоря уже о пожилых людях, этому тоже надо учить. Иван Князев: Ну да, у нас на работе, ну что там, люди пашут десятилетиями, в принципе кроме как работы, ну пришел домой, к телевизору лег отдохнул – вот, собственно, и вся твоя жизнь, ничем она не наполнена и не насыщена. Ольга Аникеева: С культурой труда возникла еще такая проблема. Когда продлевали пенсионный возраст, одна из причин была в том, что у нас не хватает рабочих рук: у нас сокращается рабочее население в трудоспособном возрасте, вот мы увеличим. Но на самом деле реформа была проведена крайне несбалансированно, потому что было непонятно, в каких отраслях не хватает рук, каких рук нам не хватает, людей с каким образованием, в каком направлении. Мне вот эти вот потоки… Не будем преувеличивать советский опыт, но все-таки там как бы регулированием потоков трудовой силы, где какие силы понадобятся, это было, и нам сейчас, наверное, этот хороший опыт надо вернуть. Надо посмотреть, где какие люди нужны, где молодые, где не очень, каким образом можно было бы их трудоустраивать. Конечно, это тоже важный момент. Дарья Шулик: Спасибо, Ольга Александровна. Иван Князев: Спасибо. Дарья Шулик: Это была Ольга Аникеева, социолог, доцент Российского государственного социального университета. А мы подключаем к нашему разговору нашего следующего эксперта – это Алексей Ракша, независимый демограф-эксперт. Иван Князев: Да, поговорим с демографами, какие они причины называют. Здравствуйте, Алексей Игоревич. Дарья Шулик: Здравствуйте. Алексей Ракша: День добрый. Иван Князев: Алексей Игоревич, ваши коллеги говорят, что в принципе это как бы нормальная такая тенденция, такое явление, что у нас вообще с каждым поколением людей все меньше и меньше становится, поэтому и число пенсионеров у нас уменьшается. Что вы видите? Алексей Ракша: Ну, давайте это разделим, это вообще никак не связано, совершенно вот сейчас, в данном случае. То есть да, конечно, во всех почти развитых странах каждое поколение все меньше и меньше, но из тех поколений, которые входят в пенсионный возраст, в то время, когда они рождались, их было пока еще много, это во-первых. Во-вторых, конечно же, количество пенсионеров у нас сокращается прежде всего сейчас из-за пенсионной реформы. То есть вот эта вот пенсионная реформа в принципе так задумана, чтобы каждый 2-й год число пенсионеров сокращалось на 1,5 миллиона, вместо того чтобы вырастать на 500 тысяч человек. Иван Князев: Я сразу поправочку или уточнение: они сокращаются на бумаге или физически? Алексей Ракша: Отсечение происходит выше. Иван Князев: А. Алексей Ракша: То есть, грубо говоря, те люди, которые должны были бы стать пенсионерами, им приходится продолжать трудиться, они еще не успели войти в пенсионный возраст, потому что пенсионный возраст поднялся прямо непосредственно перед тем, как они в него вошли, вот поэтому. Иван Князев: То есть все-таки это на бумаге, это не то что люди умирают просто, которые уже находятся сейчас на пенсии? Алексей Ракша: Ну, если мы говорим про 2020 год, вы имеете в виду коронавирус, то я думаю, что коронавирус у нас в этом году, наверное, вызовет избыточную смертность пенсионеров в районе примерно 200–250 тысяч человек, то есть больше умрет пенсионеров, чем умерло бы, если бы не было коронавируса. Но по сравнению с этими 1,5 миллионами это не так много, то есть основное сокращение из-за того, что поднимается пенсионный возраст. Иван Князев: Алексей Игоревич, Европа, да и другие страны первого эшелона, столкнулись с такой проблемой, как стремительное вообще старение своего населения, вот. Как у них так получается? Почему у нас этого не происходит? Почему у нас продолжительность жизни не увеличивается? Алексей Ракша: Подождите, до COVID у нас продолжительность жизни росла быстрее, чем почти в любой европейской стране, мы догоняли европейские и другие развитые страны по этому показателю. У нас с 2005 года продолжительность жизни выросла на 8,5 лет, я думаю, очень мало какая страна может таким похвастаться. Но это с крайне низкой базы, потому что в 2005 году продолжительность жизни была меньше 65 лет, это вообще был позор. Сейчас она... До COVID она достигла 73 лет, почти с половиной, но сейчас она, конечно, из-за COVID обрушилась. Я надеюсь, что это все-таки на 1–2 года, временное явление, дальше продолжим догонять. Но смотрите, старение населения – это же палка о двух концах. С одной стороны, это из-за того, что действительно растет продолжительность жизни, люди доживают до все более старшего возраста, а с другой стороны, это потому, что сокращается число родившихся и доля пожилых становится все больше в населении, эти люди становятся все более заметными. Их пропорция все больше, а тех, кто приходит им на замену, становится все больше. Это потому, что рождаемость сокращается, это с другой стороны. Иван Князев: Но 73 года – это не 84, как вот в Японии, к примеру. Алексей Ракша: Я абсолютно согласен. Но предыдущий ваш собеседник совершенно верно заметил, что это очень комплексный подход. У нас же не японцы, у нас русские, значит, нужно работать с русскими. Значит, что нужно делать? Нужна, во-первых, пропаганда здорового образа жизни по телевидению. Допустим, не какие-то там отрывочные смешные передачи Малышевой, а какая-то более комплексная программа, просвещение, это во-первых. Во-вторых, нужно, конечно же, бороться с алкоголизмом, с дешевым алкоголем, то есть нужно сделать так, чтобы и водка стала гораздо дороже, чтобы ее было труднее купить, чтобы самогон было труднее гнать, чтобы за это наказывали, чтобы еще и нам контрабандные сигареты и спиртное через границу, через дырявую таможню не проходили. Нужно наполнить вот эти ежегодные, на бумаге профилактические осмотры, которые по идее положены каждому гражданину, нужно их наполнять реальным содержанием, то есть онкоскринингом (скринингом на рак), гораздо более какими-то дорогостоящими, нужными процедурами, для того чтобы вовремя распознать какие-то хронические заболевания, о которых человек еще не догадывается. Нужно развивать, конечно же, делать огромные льготы для каких-то спортзалов, для каких-то спортивных мероприятий, для спортивных работников, поощрять людей рублем, так чтобы они занимались спортом не на бумаге, а на самом деле. Это очень-очень сложный комплексный вопрос. Нужно призывать правильно питаться, возможно, нужно ввести налог на сладкие и соленые продукты, я вот, кстати, был бы «за», допустим, чтобы люди ели меньше сладкого и соленого, потому что они от этого в том числе потом умрут, и так далее. Это огромный вопрос, это действительно... Слушайте, если бы это можно было сделать так просто, уже бы, наверное, сделали. Это вопрос на десятилетия. Дарья Шулик: Алексей Игоревич, давайте послушаем наших телезрителей. У нас есть звонок из Нижегородской области, к нам дозвонилась Антонина. Антонина, здравствуйте, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Я вот хотела добавить к разговору вот о внимании к нам. Я полностью согласна, внимание очень плохое как со стороны простых людей, вот я про себя расскажу, так и со стороны чиновников. Вот сейчас нас переселяют из ветхого фонда, вы представляете, что чиновники сделали? Они молодежь и знакомых расселили в одноэтажные дома, а меня, одинокого больного человека, хоть я ходила, просила в администрацию на прием, поселили с бомжами и с уголовниками, представляете? Они меня и здесь-то, вон, донимают, все у меня воруют, меня чуть ли не избивают, а меня еще... Собрали всех уголовников, бомжей, и администрация сидит и смеется, говорит: «А они что же, не люди, что ли?» И вот представляете, какое же может быть отношение? Сейчас COVID, попросила человека, а он говорит: «Мне некогда». Конечно, а все это откладывается, это же стресс, а у нас хронических болячек-то... Вот у меня сердце больное. Конечно, это все откладывается, ясное дело. А в больницу пойдешь, там тоже на нас никакого внимания... Иван Князев: Да, Антонина... Зритель: Пока не изменится отношение к нам, так и будет. Иван Князев: Спасибо, спасибо вам за ваш звонок. Дарья Шулик: Спасибо, Антонина. Иван Князев: Алексей Игоревич, вот я уже задавал этот вопрос предыдущему эксперту, и вот вы говорите, что это целый комплекс проблем и вопросов. Так, может, что нам, какой-нибудь нацпроект очередной нужен «Счастливая старость»? Алексей Ракша: Так нацпроекты уже все есть, на бумаге все есть, на бумаге все замечательно, только ничего не работает, да и к тому же в этом году COVID. Нет, просто нам надо эти проекты, их, может быть, даже как-то не переименовывать, их надо просто наполнять каким-то реальным содержанием, реальными деньгами. Понимаете, все эти нацпроекты – это же политическая ерунда такая, это сделано для того, чтобы сделать вид, что мы что-то делаем, и чтобы граждане аплодировали, а на самом деле там... Поверьте, там наполнение должно быть немножко другим, конкретизация должна быть не в тех пунктах, а в этих... Слушайте, это такая глубокая работа, надо в этом во всем очень хорошо разбираться, я думаю, что сейчас широкому слушателю это не так будет интересно. Но поверьте, рецепты есть. Нужно много денег, нужно много желания и много компетенций. Иван Князев: Спасибо. Дарья Шулик: Да, было бы желание. Спасибо, Алексей Игоревич! Это был Алексей Ракша, независимый демограф-эксперт. Иван Князев: Эту тему наши коллеги продолжат уже вечером, так что присоединяйтесь к обсуждению, уважаемые друзья.