Дмитрий Лысков: Мы продолжаем. Это программа «ОТРажение». Мы работаем в прямом эфире и делаем эту программу вместе, поэтому звоните нам, пишите, сообщайте о ваших новостях и участвуйте в подготовке программы, реагируйте на нас. Тамара Шорникова: Дмитрий Лысков в студии… Дмитрий Лысков: …и Тамара Шорникова. Тамара Шорникова: Итак, наша тема первая, большая, тема этого уже часа. Дома смогут обслуживать и ремонтировать без лицензии. Общественный совет при Минстрое предложил отказаться от процедуры лицензирования управляющих компаний; вместо этого пусть вступают в саморегулируемые организации в обязательном порядке и сами себя контролируют, сами себя штрафуют, если не справятся с обязанностями, некачественно окажут услуги или накопят долги перед ресурсоснабжающими компаниями. Дмитрий Лысков: Между тем, 14% с лишним россиян сегодня недовольны состоянием, содержанием и ремонтом своих домов. Непосредственно качество управления не устраивает 12% граждан. Что будет, если при этом жилинспекция потеряет функцию контроля? Когда тогда жаловаться? Обсудим предложения вместе с экспертами. Ну а вы расскажите, как работают управляющие компании в вашем доме. Тамара Шорникова: Представляем экспертов. Сегодня у нас в студии Андрей Костянов, заместитель исполнительного директора некоммерческого партнерства «ЖКХ Контроль». Здравствуйте. Андрей Костянов: Здравствуйте. Дмитрий Лысков: Здравствуйте. И Константин Викторович Крохин, председатель Союза жилищных организаций Москвы. Здравствуйте. Константин Крохин: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Чтобы разобраться в отказе и важности лицензирования, давайте сейчас разберемся, легко ли получить сейчас управляющей компании лицензии. Кто выдает? Какие критерии? Что оценивается в той или иной компании? Андрей Костянов: Слушайте, на самом деле процесс… Вообще, когда мы говорили о том, что необходимо получать лицензии, это был, по-моему, 2014–2015 год, и говорили о том, что процедура должна быть максимально простая. То есть нет каких-то нарушений. У двух людей должен быть квалификационный аттестат, то есть они должны подтвердить своими знаниями, что они могут действительно управлять домом. У них должны быть какие-то дома на основании договора, которыми они управлять. Соответственно, они получают лицензию. Лицензию выдает ГЖИ. Она же ведет и реестр лицензий. Тамара Шорникова: Госжилинспекция. Дмитрий Лысков: Да, Госжилинспекция ведет реестр лицензий, в котором указаны адреса домов, которыми управляющая организация вправе управлять. Тамара Шорникова: Вот она проштрафилась, накопила долги, нечестно работала – лицензию отозвали. Дмитрий Лысков: Может быть, она вообще работать-то и не умела. И лицензии-то нет. И что делать-то, Константин Викторович? Константин Крохин: Ну, на сегодняшний день получить лицензию легко. Дальше сам контроль заключается в том, что эту лицензию можно потерять. Два административных штрафа в год – и вы теряете лицензию. Дмитрий Лысков: А давайте пока сосредоточимся на том, чтобы получить лицензию. Вот захочу я стать управляющей компанией – мне нужно куда прийти и что сделать? Константин Крохин: Вам нужно прийти в жилищную инспекцию, иметь в штате двух специалистов, получивших аттестат, сдавших экзамены. И практически, если это новая компания, никаких ограничений для получения лицензии нет. То есть на рынок вы можете выйти… Дмитрий Лысков: А экзамены какие? Константин Крохин: Экзамен на знание законодательства, Жилищного кодекса. Там больше 100 вопросов на экзамене. Ну, не сдать его сложно. Дмитрий Лысков: Тамара, мы с тобой… нужно найти еще одного человека – и можно создавать управляющую компанию. Константин Крохин: Да. Тамара Шорникова: Ну, еще нужно найти тех, которые согласятся работать. Константин Крохин: А это условие сняли. Андрей Костянов: Изначально можно было вообще иметь так называемую нулевую лицензию. Потом были внесены изменения в Жилищный кодекс о том, что нулевую лицензию можно иметь не больше, чем полгода. То есть если ты за эти полгода, пока у тебя есть лицензия, не нашел и не привел дома к себе на управление, то у тебя лицензия, соответственно, прекращается. Тамара Шорникова: В любом случае, смотрите, сейчас Госжилинспекция выдает лицензию, может отозвать ее по различным жалобам и как-то… Дмитрий Лысков: Ну, кстати говоря, давай уточним. Что такое нужно совершить, чтобы отозвали лицензию? Константин Крохин: Для этого достаточно всего лишь двух административных штрафов за нарушение лицензионных требований. И это очень такой серьезный коррупционный механизм, который, по сути, подвешивает весь рынок управляющих компаний, и они зависят от коли конкретных чиновников в регионах. И это самая главная опасность, которая, на мой взгляд, и должна быть устранена отменой лицензирования. То есть два административных штрафа в год – и вы можете потерять бизнес на 20 домов, на 100 домов, если вы крупная управляющая компания. Но при этом вы можете быть очень крупным застройщиком и иметь компанию, которая нарушает все возможные права покупателей и так далее, и не терять лицензию. Вы можете иметь долги миллиардные перед МОЭК, перед теплоснабжающими организациями, и у вас никто не будет отнимать лицензию, потому что действуют коррупционные механизмы. Тамара Шорникова: А конкретнее? Административные штрафы – это все-таки что? Это плохо убрались в подъезде? Или что-то посерьезнее? Константин Крохин: Все что угодно. То есть могут прийти и проверить… Как сегодня действуют органы жилищного надзора? Они могут прийти сами по плану либо по жалобе гражданина – тогда внепланово. Они приходят, заходят в подъезд и видят. Например, треснуло стекло. Например, плиточка треснула. Это все называется «нарушение правил содержания». Зашли в ваш подвал и там нашли лужу – это нарушение санитарного содержания подвала. То есть получается, что одно, два, или три такие нарушения – вам выписывается предписание и штраф. Вы устранили – это хорошо. Не устранили – повторно. А повторно – опять штраф. Значит, вас могут лишить лицензии. Дмитрий Лысков: Мне нравится эта схема! Для того чтобы получить лицензию, в общем-то, ничего толком не нужно. А для того чтобы лишить лицензии… Константин Крохин: Очень просто. Дмитрий Лысков: …получается, тоже ничего толком не нужно. Андрей Викторович, может быть, я неправильно понимаю ситуацию? Андрей Костянов: Да нет, на самом деле, чтобы получить лицензию… Действительно, это сделано специально, чтобы было максимально просто войти в этот бизнес, потому что… Дмитрий Лысков: Простите ради бога, перебью. А это вообще нормально? Андрей Костянов: Это бизнес. Дмитрий Лысков: Дело в том, что управлять многоквартирным домом, минимум одним, в котором живут сотни человек. И такая простота входа? Андрей Костянов: Один вы в любом случае не сможете управлять, потому что вам нужен штатный персонал. Дмитрий Лысков: Вопрос спорный. Константин Крохин: Три человека. Андрей Костянов: Что касается бизнеса – да, это действительно бизнес. И надо к этому… Тамара Шорникова: А за счет чего тот бизнес идет? На чем зарабатывает управляющая компания? Андрей Костянов: Элементарно! Вы на общем собрании утверждаете перечень работ, помимо минимального перечня. Вы утверждаете плату за содержание и текущий ремонт. Если управляющая организация без ущерба для качества и без ущерба для периодичности, для объема тех работ сумела сэкономить, то это ее прибыль. Никаких проблем тут нет. Тамара Шорникова: Но при этом все-таки убирать и содержать как-то подъезды тоже нужно. Андрей Костянов: Безусловно, естественно. Если это идет вразрез с тем, что… Если у нас не производится уборка, своевременно не подкрашивается где-то, отбитая краска, не восстанавливаются входные группы, то, естественно, ну о каком бизнесе мы можем говорить? Естественно, это нарушение. К нам приходят органы Государственной жилищной инспекции. И, как правильно было сказано, соответственно, выносится сначала предупреждение, а потом выдают предписание или налагают административный штраф. Причем, если мы сейчас говорим о лицензировании, то, если мне не изменяет память, это 14-й раздел Кодекса об административных правонарушениях, и там штрафы очень существенные. Дмитрий Лысков: Ну хорошо, сейчас мы заговорили об отмене института лицензирования, достаточно просто самоуправляемых организаций. Боюсь спросить: а вот эти инспекции, которые приходят, их тоже следом отменят? Константин Крохин: Нет. Дмитрий Лысков: Они останутся? Константин Крохин: Они же и раньше существовали. Проблема в том, что… Дмитрий Лысков: Но ведь и лицензирование тоже. Константин Крохин: Нет, лицензирования не было никогда до 2015 года. Дело в том, что вот эта акция по лицензированию деятельности, которая не может быть лицензирована, с точки зрения теории, практики… Обратите внимание, что более сложные отрасли, как строительство и проектирование строительства, там не было лицензирования, а вот здесь ввели. То есть эксперты очень сильно критиковали тот закон, эту инициативу. Но к чему это привело, помимо того, что нормального контроля не было? Жилищные инспекции, которые раньше занимались техническим надзором, следили за подготовкой к зиме, то есть все, что касалось содержания домовладения, – у них теперь на это нет времени. Они занимаются лицензионным контролем, потому что это выгоднее – там больше штрафы, больше коррупционный доход. Дмитрий Лысков: Вот меня что смущает? Я почему задаю эти вопросы? Как бы не получилось, чтобы у нас эта сфера не оказалась вообще полностью бесконтрольной. Друзья, вот честно, что называется, между нами и перед всеми телезрителями, с вашей точки зрения, эта сфера у нас недорегулирована или перерегулирована? Вот в какую сторону все-таки правильнее было бы идти? Андрей Викторович, с вас начнем. Андрей Костянов: Слушайте, на самом деле вот этот вопрос – недорегулирована ли сфера управления или перерегулирована? – что-то в последнее время возникает вчера чаще и чаще. Дмитрий Лысков: Немудрено, судя по тому, что я слышу от вас, специалистов. Андрей Костянов: Смотрите. На самом деле ну нельзя сказать, что, допустим, сфера управления многоквартирным домом зарегулирована напрочь. Дмитрий Лысков: По моему мнению, немножко наоборот. Андрей Костянов: Может быть, кто-то говорит наоборот, да. Нет единого тренда. То есть если мы говорим про взаимоотношения управляющих организаций с собственниками – ну, в зависимости от ситуации. Если мы говорим про проведение общих собраний, то, извините, чтобы провести общее собрание неподготовленному человеку, семь потов сойдет, потому что нужно выдержать эти требования, эти требования, в протоколе нужно отразить это, посчитать нужно так. Не дай бог писать «проценты» или «метры», а надо писать «люди». И прочее, причем. Вопрос: зарегулировано или нет? Ну нет такого… Константин Крохин: Если позволите… Дмитрий Лысков: Конечно. Константин Крохин: Я считаю, что перерегулировпо. Потому что, о чем говорит коллега – это как раз перерегулировано. Потому что гражданин, с одной стороны, имеет право выбрать управляющую организацию. А вот эти бюрократические требования к протоколам… В каждом протоколе должен расписаться каждый принявший участие. А у нас 500 квартир – значит, 300 человек должны расписаться в протоколе длиной километр. То есть это все было сделано как раз после 2015 года. Самые жесткие ограничения были введены в 2019 году. То есть был тренд на ужесточение регулирования, чтобы неподготовленные участники рынка, которые не связаны с жилищными инспекциями… То есть произошел передел рынка, чтобы на этот рынок не могли прийти чужие. И формальный вход на получение лицензии осложнен реальной трудностью осуществления этой текущей деятельности. И самое главное – ведь мошеннические схемы хищения средств никак вот этим способом лицензирования не были закрыты. Если мы возьмем Московский регион, то у нас крупнейшая теплоснабжающая компания – МОЭК – имеет от 5 до 10 миллиардов рублей потерь от управляющих компаний, которые имели лицензию, работали очень долго на рынке, но тем не менее сумели похитить деньги граждан и деньги теплоснабжающей компании. То есть, если брать цели, ради которых создавалось лицензирование (мошенничество, неэффективное использование денежных средств, экономия, ресурсосбережение), ни одна из этих целей решена не была. Но при этом опять же усилия персонала, аппарата жилищных инспекций направлены не на контроль и технический надзор зданий, сооружений, на подготовку к зиме, а в большей степени на лицензирование, потому что, опять же повторюсь, там и штрафы выше, там выгоднее. Я считаю, что эта перерегулированность отменой лицензирования будет снята. Тамара Шорникова: Поправит ли это дело – будем разбираться после телефонных звонков. Дмитрий Лысков: Да, давайте послушаем телезрителей. Тамара Шорникова: Много у нас уже их накопилось. Любовь, Тверская область. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Как у вас работает управляющая компания? Или, может быть, как раз вы… Зритель: Как у нас работает управляющая компания? Вообще никак. Во-первых, наш поселок, мы даже не знаем, вообще эта компания… Куда идут деньги? Собрали собрание, сообщили: «Ваша старая компания ушла. Мы приходим, новые». Ладно. У нас есть управдома, ну, старший дома. Ну, поговорили, решили. На самом деле они уже пять лет собирают эти деньги. У нас стоит дом, вот именно у меня квартира, да не только у меня, у нас дом блочный – и там такие швы! И эти швы со времен Советского Союза не обрабатывались, ничего не делалось. Все протекает, дождем заливает, квартиры черные! Подходим, начинаем говорить: «Мы вам платим». Они с квартиры берут ежемесячно тысячу рублей за коммунальные услуги, а услуг никаких мы не видим. Тамара Шорникова: Любовь, а что вам отвечают в управляющей компании? Зритель: Поставили в подвалах рамы – все, больше ничего. И с тех пор денежки собираются. Приходим, собрание собираем, начинаем говорить – ноль эмоций. Никаких работ, никаких дел, ничего! Тамара Шорникова: Любовь, послушайте меня. Любовь, а вы пробовали поменять управляющую компанию? Не устраивает, плохо работает. Зритель: У нас уже неоднократно менялись эти компании. Константин Крохин: А сколько квартир? Зритель: Чуть ли не каждые полгода меняются эти компании. Тамара Шорникова: Есть вопрос от эксперта… Константин Крохин: Любовь, а сколько квартир в вашем доме? Зритель: Что? Константин Крохин: Любовь, а сколько квартир в вашем доме? Зритель: Шестьдесят. Константин Крохин: Шестьдесят квартир. Тамара Шорникова: Спасибо. Константин Крохин: Ну, тут, скорее всего, проблема в том, что даже по тысяче рублей собирая с 60 квартир (а это же еще, наверное, коммуналка, содержание, отопление, коммунальные услуги), ну просто этих денег не хватит на ремонт капитальный этого дома. Все-таки швы – это часть капитального ремонта. Андрей Костянов: Смотрите. Существует заблуждение, что чем старше дом, тем меньше он требует денег. На самом деле это наоборот. И вполне… Я сейчас ни в коей мере не оправдываю управляющую организацию, которая ничего не делает. Вполне может быть, что у них просто, когда они зашли с тем тарифом, с которым они зашли… А зашли они, скорее всего, с муниципальным тарифом. Потому что если собственников поставили перед фактом: «Вот теперь у вас такая управляющая организация», – есть некий муниципальный тариф, который вряд ли отражает истинные потребности этого многоквартирного дома. Может быть, управляющая организация и рада была бы это сделать, но, к сожалению, у них не на все хватает денег. Тем не менее, 60 квартир, если в среднем мы берем два с половиной человека в одной квартире, то это 125–130 собственников. Собрать общее собрание и принять решение уйти от этой организации или создать ТСЖ – в принципе, это реально. Сложно собрать собрание, когда 600 квартир, но не 60. Дмитрий Лысков: Я думаю, тут проблема немножко в другом. Сложно не собрание собрать и не ТСЖ организовать… Константин Крохин: …а компанию найти. Дмитрий Лысков: Где деньги найти на капитальный ремонт этого дома? Вот давайте просто ради интереса. Сколько может стоить капитальный ремонт этого дома? Ну, ориентировочно, ориентировочно, порядок цифр. Андрей Костянов: Слушайте, невозможно так сказать, потому что надо смотреть, что за дом, сколько этажей, какое оборудование… Дмитрий Лысков: Я же прошу порядок цифр, а не смету мне. Константин Крохин: Ну, средняя смета, которая была, скажем так, до введения лицензирования: в среднем считалось, что это где-то в районе… от 10 до 15 тысяч рублей за квадратный метр. Это стоимость работ капитального ремонта. Соответственно… Дмитрий Лысков: И сразу все понятно. Кстати говоря… Тамара Шорникова: Вопрос знаете какой? Хорошо, не на что им работать, мало собирают и так далее. А зачем они приходят, понимая заблаговременно, что они не смогут справиться со своими обязанностями? Андрей Костянов: А вот это уже… Ну смотрите. Может быть, они приходили, и вся математика у них складывалась. А потом оказывается… Константин Крохин: Я вам расскажу пример… Дмитрий Лысков: А потом выяснилось, что… Константин Крохин: Я расскажу пример, как это бывает. Выходит компания на рынок. Города разные, да? Особенно если это область, областной город, районного значения, то там малоэтажные дома, малоквартирные. Соответственно, выходит управляющая компания на рынок, и ей говорят, разыгрывается конкурс: «Берешь 100 домов нормальных и 10 вот таких». То есть я думаю, что добровольно управляющая компания как бизнес вряд ли возьмет убыточный дом. А убыточных домов очень много. Тамара Шорникова: То есть это нагрузка такая? Константин Крохин: Это нагрузка, конечно. Это социальная, если хотите, нагрузка. Андрей Костянов: Ну, 60 квартир… Константин Крохин: Даже ТСЖ не создашь. Объективно, для того чтобы создать ТСЖ, вам нужно рассчитывать в том числе хоть какие-то расходы на бухгалтера, расчетный счет, комиссия… Андрей Костянов: Нет, с другой стороны, знаете, нам в НП «ЖКХ Контроль» тоже поступают обращения, говорят: «Вот мы платим 6 рублей с квадратного метра за содержание и текущий ремонт, а у нас ничего не делают». А что можно сделать за 6 рублей с квадратного метра? Константин Крохин: Ничего. Дмитрий Лысков: Вот из Самары у нас телефонный звонок. Вера, добрый день, вы в эфире, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Я очень хочу поблагодарить всю редакцию вот этой программы «ОТРажение». Я несколько месяцев назад обращалась тоже к вам по ЖКХ, в «Жулики в ЖКХ». У нас моментально отреагировал губернатор! Через три дня были собраны все главы администраций, дана команда, чтобы собрали всех старших по домам, чтобы убрали всех жуликов, которые обирают жильцов. Вот сегодня у нас во дворе будет собрание, придет депутат, проблемы ЖКХ. Вот посмотрим, как на месте теперь решит администрация районная и как решит управляющая компания. Потому что они под себя подбирают вороватых бабешек, которые обирают жильцов, подписывают им протоколы, акты о выполненных работах и прочее, и прочее. И концов не найдешь. Грозят, бьют по голове… не швеллером, а прутком монтажным. То огреют шокером. В заключение в дверь мне уже засунули саван! Дмитрий Лысков: Вера, спасибо за ваш отзыв. И мы рады, что удается действительно оказать посильную информационную помощь и что какие-то решения принимаются. Надеюсь, это происходит не в единичном каком-то формате, а действительно более или менее массово. Тамара Шорникова: Да. Мы это к чему все? Звоните, обращайтесь, жалуйтесь на площадке федерального канала. Дмитрий Лысков: Да, жалуйтесь. Тамара Шорникова: Будьте, как Вера из Самары. Давайте посмотрим еще видеоматериал, сравним. Мы приводили статистические данные в начале программы – сколько людей довольны или недовольны работой управляющей компании. Провели и прямой опрос на улицах. «Довольны ли вы, как работает ваша управляющая компания?» – спрашивали наши корреспонденты в Кемерове, Краснодаре и Чебоксарах. ОПРОС Тамара Шорникова: Вот такое мнение у наших зрителей. Дмитрий Лысков: Да, у простых россиян, наших телезрителей. И немножечко еще сообщений с нашего SMS-портала. Тамара Шорникова: Да, давай. Дмитрий Лысков: Вот, например, из Краснодарского края: «У нас вообще никогда подъезд не моют, а за содержание жилья деньги берут». Из Пермского края: «Со времен СССР подъезды не мыли». Из Омской области: «Все обслуживание должно перейти в руки государства – и тогда не будет никакого обмана». Друзья, мы говорили о том, что сфера эта, может быть, даже и перерегулирована немножко. Но вот теперь наконец-то о лицензировании задумались, хотят его отменить и перевести все в русло самоуправляемых организаций. Константин Викторович, поможет? Константин Крохин: Ну конечно, поможет. Именно такое решение было до 2014 года: и строительство, и проектирование, и сферу управления нужно перевести на саморегулирование, чтобы была конкуренция и само сообщество профессиональное могло отсекать мошенников. Тогда еще были всякие двойные платежки, фальшивые собрания и так далее. И подошли из министерства руководители к нашему руководству высшему и сказали: «Мы наведем порядок. Надо ввести лицензирование». В экспертном сообществе было много противников. Вот уважаемый господин Шпектор, который бывший мэр Воркуты, он член Общественной палаты и руководит Комиссией по ЖКХ, он подходит к президенту и говорил: «Не надо этого делать». И ему наш президент сказал: «Два года подождите. Мы посмотрим, как это будет все работать, а потом решим». Вот сейчас подошло время, можно подвести итоги. Лицензирование (я говорил об этих проблемах), оно не решило, ни с точки зрения фальшивых собраний… У нас просто в Москве в последние полгода был вал фальшивых собраний. В Московской области по два года ни ТСЖ, ни управляющие компании не могут войти в реестр лицензий, им не дают управлять. То есть воля граждан на управление своими домами там, где это возможно, там, где эта воля есть… Андрей Костянов: …и там, где они этого хотят. Константин Крохин: …и где хотят, она не может быть реализована. То есть сегодня критическая масса претензий и критики собственно к лицензированию перешла всякие границы. И я удивлен, что министерство так быстро отреагировало, общественный совет об этом говорит. Это очень важно. Тамара Шорникова: Хорошо, мы поняли, что много волокиты, это не оправдано, не решило поставленных задач. Но мы понимаем, что достаточно много на рынке недобросовестных игроков, тех, кто спустя рукава выполняет, скажем так, свои обязанности. И эти же люди будут принимать в свои ряды других. Вопрос: кто оценит по достоинству компетенцию новой управляющей компании, специалистов, возможности управления домами и так далее? Если что-то будет не так, то кому жаловаться? Андрей Костянов: Слушайте, во-первых, у нас кому жаловаться… Константин Крохин: Надзор остается. Андрей Костянов: Да, надзор остается. У нас с вами есть ГЖИ. Константин Крохин: Прокуратура. Андрей Костянов: У нас с вами есть прокуратура. У нас с вами есть Роспотребнадзор. У нас есть с вами МВД. У нас кого только с вами нет. Значит, что касается недобросовестных игроков. Ну, наверное, создать идеальную систему нельзя. Нужно, чтобы их было меньше. Если мы говорим об институте СРО (саморегулируемых организаций), ну, наверное… Поскольку это не одна саморегулируемая организация, то это конкуренция. А конкуренция – это рынок. А рынок – это всегда хорошо. Рынок отрегулирует. Поэтому, естественно, они будут заинтересованы работать с добросовестными игроками. Константин Крохин: Они сами будут освобождаться от жуликов. Андрей Костянов: Им это не нужно, потому что они будут отвечать своим стабилизационным фондом. Константин Крохин: Деньгами. Дмитрий Лысков: Меня пугает, что я постоянно слышу с 90-х годов, что рынок сам отрегулирует, все будет хорошо. «Вы, главное, не беспокойтесь, рынок все отрегулирует». А много ли саморегулируемых организаций в этой сфере вообще создано? Андрей Костянов: В сфере управления? Дмитрий Лысков: Да. Андрей Костянов: Ну, наверное, не так много… Дмитрий Лысков: Ой, а как же так-то? Что же за безобразие? Константин Крохин: Нет, существуют федеральные объединения, их несколько крупных сегодня. Существуют региональные. Когда реформа готовилась… Дмитрий Лысков: Но их немного, да? Андрей Костянов: Их немного, потому что они были не нужны, потому что вводилось лицензирование. Как только лицензирование отменят, их станет очень много! Вам даже будет казаться, что слишком много. Дмитрий Лысков: Владимир Владимирович, помнится, еще лет пять назад говорил, что все у нас должно управляться через саморегулируемые организации. Константин Крохин: Он абсолютно правильно говорил. Андрей Костянов: Мы его поддерживаем. Дмитрий Лысков: Они активно создавались во всех сферах. А оказывается, что в этой сфере их мало. Андрей Костянов: Нет-нет-нет, их начали создавать. И есть очень много очень… Константин Крохин: До сих пор существуют. Андрей Костянов: До сих пор действуют, да. Но поскольку ввели институт лицензирования, то зачем этому институту тогда нужно было развиваться, саморегулируемым организациям? Дмитрий Лысков: Вы знаете, насколько я помню, саморегулируемые организации, например, как в США это организовано в сфере медицины, они не просто выполняют свои функции, а они могут сказать, что такой-то врач выполняет свои обязанности не слишком хорошо. Константин Крохин: Конечно, конечно. Дмитрий Лысков: И так далее. А для чего вдруг, почему вдруг лицензирование противоречит работе вот этих саморегулируемых компаний? Они вполне могли бы выносить свои вердикты по поводу управляющих компаний, действующих сейчас. А есть вообще такие примеры? Константин Крохин: Потому что саморегулирование – это, по сути, право на профессию. Но сегодня право на профессию передано органам жилищного надзора, которые выдают лицензию. Саморегулируемые организации не могут влиять на решения органа жилищного надзора. В этом и проблема. То есть должен быть один орган, который это решает. И сегодня это орган жилищного надзора, выдающий лицензию или отзывающий лицензию. Тамара Шорникова: Хорошо. Еще один нюанс в работе саморегулируемых организаций – это так называемый стабфонд. Константин Крохин: Стабилизационный фонд. Тамара Шорникова: Да, стабилизационный фонд, который при необходимости можно распотрошить, чтобы выдать кому-то компенсацию, соответственно. Это членские взносы от каждой управляющей компании. Мы с вами определились, что, да, вроде как бизнес, но смотря какой дом, смотря какие взносы и так далее, и так далее. Константин Крохин: Это все же от метража может считаться как раз. Тамара Шорникова: А откуда управляющие компании будут брать деньги для тех же самых взносов? Насколько большим будет этот фонд? Андрей Костянов: Смотрите. Изначально у управляющей организации денег, кроме тех, которые она собирает за содержание и текущий ремонт, нет. То есть это деньги… Константин Крохин: Источник всегда один – платежи населения. Андрей Костянов: Это мы с вами, собственники. Вопрос… Опять же возвращаюсь к началу нашей передачи. Если управляющая организация выполняет свои задачи правильно, хорошо, своевременно и в полном объеме, то если она на этом умудряется еще и зарабатывать… Константин Крохин: Ну, есть смета, и в смете есть прибыль. Андрей Костянов: Смета, да. Они ее выполняют без проблем. Соответственно, ровно из своей же прибыли этот стабфонд и будет формироваться. Тамара Шорникова: Но он же не безразмерный. И зачем нам, жителям, чтобы наши деньги за текущее содержание уплывали еще и на прибыль, на фонд? Андрей Костянов: Элементарный пример. Управляющая организация… Были случаи в той же Московской области. Управляющая организация собирает денежные средства за отопление и перед отопительным сезоном объявляет себя банкротом. У дома оказывается колоссальный долг. Тепловики говорят: «Мы не будем подавать в этот дом тепло». Не имеют права, вопросов нет. Но им-то тоже… За какой счет они должны приобретать этот энергоресурс – тот же газ, уголь, я не знаю, мазут? А здесь есть стабфонд СРО. И СРО отвечает за своего члена. Вот и все. Константин Крохин: Финансово отвечает. Тамара Шорникова: Еще раз, чтобы все-таки уточнить вот именно этот момент. У нас, как ни начнешь говорить об этом, половина управляющих компаний говорит: «Мы просто живем на грани банкротства, работаем в минус, у нас огромные долги». Дмитрий Лысков: Да они вообще себе в ущерб работают, только нам на благо. Они коммунисты в истинном смысле этого слова. Вы что? Тамара Шорникова: Ну, оставим это за скобками. Огромные долги ресурсникам от населения. Естественно, когда такое возникает, в том числе и деньги, например, за текущий ремонт, они вынуждены отдавать ресурсникам. Константин Крохин: Немножко не так это выглядит, к сожалению. Мы с ресурсниками общаемся на эту тему. Как раз ресурсники сегодня крайние, потому что в условиях лицензирования на рынке не осталось независимых компаний. А что такое независимые? Независимые – это те, кто честно пытается обслуживать население. Остались компании, связанные с чиновниками, и им позволительно накапливать долги и не платить. Вот у МОЭК есть должники по миллиарду. Я спрашиваю представителя МОЭК: «А как же вы могли накопить сто месяцев задолженности, когда по закону через два месяца вы должны перейти на прямые расчеты?» Все молчат. То есть получается так, что как раз плохие компании – это те, которые сегодня с лицензией, имеют большое количество домов и имеют серьезную поддержку. Вот саморегулирование позволит этого не допускать. Сегодня получается, что деньги, собранные с населения, и не только в Московской области, но и в Москве, они не доходят до тепловиков. То есть крайними оказываются вот эти структуры. И это неправильно, когда денежные средства используется не на развитие того же бизнеса управляющей компании, потому что там просто нет нормальных управляющих компаний, а они просто разворовываются. Дмитрий Лысков: А можно такое важное уточнение? Это же бизнес, правильно? То есть цель любого бизнеса – это извлечение прибыли, правильно? Вы говорите, что у нас выживают компании, которые… Константин Крохин: Жульнические, только жульнические. Дмитрий Лысков: Подождите, подождите, подождите! Которые действительно могут позволить себе накопить долг… Константин Крохин: …в сотни миллионов. Дмитрий Лысков: …за сто месяцев, условно говоря. Ну почему это происходит? Вы же сами приводили примеры. Константин Крохин: Коррупция, коррупция. Дмитрий Лысков: Жители платят, жители могут заплатить по тысяче рублей, но не более. И эти компания вынуждены идти в такие дома, которые, ну очевидно, они аварийные, с плохими коммуникациями. И понятно, что они их не отремонтируют. Но они их, по крайней мере, обслуживают. Так, может, это вообще не бизнес-сфера? Может быть, все-таки как-то пересмотреть подход к этому? Константин Крохин: В части капитального ремонта, очевидно, это никакой не бизнес. Дмитрий Лысков: А в части коммунальных платежей? У нас же огромные долги в стране. Константин Крохин: Вы правильно отметили… Андрей Костянов: Давайте справедливости ради… Огромные долги за коммуналку – это все-таки не граждане. Константин Крохин: Это компании. Андрей Костянов: Граждане – это, может быть, процентов тридцать. Тамара Шорникова: Нет, подождите. У нас больше триллиона долгов. Андрей Костянов: Да. Тамара Шорникова: И половина из них сейчас – граждане. Это свежая статистика. Андрей Костянов: 30–40%. Тамара Шорникова: Половина. Дмитрий Лысков: Я просто к тому, что это… Андрей Костянов: Все остальное – это юрлица, это муниципальные образования. Дмитрий Лысков: В этом бизнесе вообще в прибыль можно выйти, если это не суперсовременный элитный жилой комплекс? Константин Крохин: Если не новостройка, скажем так. Старый фонд действительно убыточный. И те тарифы, которые существуют, политические, они в основном не позволяют его обслуживают надлежаще. И очень часто там вопрос не текущего обслуживания, а капитального ремонта. Поэтому то, на что жалуются зрители… Они же говорят, что с советских времен не ремонтировалось. И ни тысяча рублей, ни пять тысяч рублей, если вы будете собирать с граждан, – это не поможет отремонтировать этот дом, если государство не найдет механизма осуществления капитального ремонта. Поэтому нужно отделить коммунальный сектор, коммунальный комплекс, где у нас монополисты естественные с государственным регулированием тарифов… Андрей Костянов: …и текущее содержание. Константин Крохин: …и текущее содержание, где есть управление, и можно здесь конкурировать. Еще раз я повторюсь, что… Дмитрий Лысков: То есть пока существует все вместе и воедино, это не прибыльная сфера, и трудно ее отнести к бизнесу? Константин Крохин: Да, вы правильно мыслите. Дмитрий Лысков: Если ее разделить, то получится некая ниша, где наконец-то можно будет вести бизнес, да? Константин Крохин: И повысить качество, потому что появится стимул повышать качество, обслуживать население. И население сможет рублем голосовать за качество. Дмитрий Лысков: Тамара, наверное, ты обратила внимание, что у нас бизнес в стране очень интересный! Он все время говорит: «Вы знаете, взял я эту сферу – нет, в ней работать невозможно. Давайте вот это государству отдадим, а здесь я попробую работать». Потом он говорит: «Нет, вы знаете, тут тоже невозможно работать. Давайте мы это тоже государству, а вот здесь я попробую половить рыбку». Константин Крохин: Он так уже давно не говорит. Тамара Шорникова: Дима, ты знаешь, я обратила внимание на то, что у нас огромное количество звонков. Вот это точно нельзя оставлять без внимания. Людмила из Московской области, здравствуйте. Дмитрий Лысков: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я живу в доме 60-го года рождения. Вот ему уже сколько? 60 лет, да? И у меня в подъезде нет кранов ни горячей, ни холодной воды. Почему у меня берут все время в квитанции общедомовые нужды за холодную и горячую воду? Стала спрашивать в рассчетно-кассовом центре. Они говорят: «Да это уборщица берет». Я говорю: «Уборщица к нам приходит, и она воду берет только в квартирах». Позвонила – ей налили. У нас ни кранов нет, ничего. А деньги мы платим за общедомовые нужды – за холодную и горячую воду. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Андрей Костянов: Я отвечу. В силу закона с вас берут за общедомовые нужды. Смотрите. У нас с вами есть индивидуальное потребление – то, что мы с вами тратим на себя любимых. Это вода холодная и горячая, газ, электроэнергия. А есть то, что используется на наше с вами ежедневное или еженедельное обслуживание дома, то есть это холодная и горячая вода, электроэнергия. Ну, у нас в подъезде все-таки свет горит. Я надеюсь, что у телезрительницы горит. В подвале свет обязательно должен гореть. Константин Крохин: Лифт, если есть, он работает. Андрей Костянов: Да, лифт работает. И так далее. Соответственно, если собственники понимают, что по нормативу они платят ну как-то очень много, у них есть всегда возможность на общем собрании… Константин Крохин: …смету проверить. Андрей Костянов: Да. И принять решение о том, что они будут оплачивать, исходя из показаний общедомовых приборов учета. И тогда выяснится, что, действительно, они тратят на уборку своих подъездов не тонну воды в месяц, а намного-намного меньше. Тамара Шорникова: Еще один телефонный звонок следом – Сергей, Пермь. Здравствуйте. Дмитрий Лысков: Сергей, приветствую вас. Зритель: Добрый вечер. Дмитрий Лысков: Вы в прямом эфире, рассказывайте. Зритель: Спасибо хотелось бы вам сказать за то, что вы есть. Не первый раз до вас дозваниваюсь. И хотя бы на вашем канале можно услышать какую-то правду. Тамара Шорникова: Спасибо. Дмитрий Лысков: Спасибо и вам за то, что смотрите, за то, что отзываетесь. Ну а все ли вас устраивает в работе вашей управляющей компании? Зритель: Вот буквально полчаса назад, перед вами, разговаривал с директором управляющей компании. Компания называется «Заречная», управляющая компания, город Пермь, Кировский район. У нас только одни разговоры, претензии есть, а результатов ноль. У нас в подъездах не делался ремонт десять лет. У нас рассыпается все. Ничего не делается! Есть письма в прокуратуру, коллективные жалобы, от которых результата тоже никакого. Дмитрий Лысков: А что говорит директор управляющей компании? Зритель: Делается только за счет капремонта, то есть за счет наш. Тамара Шорникова: Да, понятно. Зритель: От управляющей компании никаких результатов. Тамара Шорникова: Вы говорили, что буквально полчаса назад разговаривали с директором. А он что на все эти претензии? Зритель: Обещания. Тамара Шорникова: Обещания? Зритель: Ни одного официального ответа нет на претензии, на официальные претензии, которые проставлены штампом. Ни одного ответа за много лет. Дмитрий Лысков: Сергей, спасибо огромное за ваш звонок. Вот у меня такое впечатление, что не работает система-то. У нас на SMS-портале огромное количество жалоб. Константин Крохин: Я хотел вам сказать, что те жалобы, о которых сейчас телезрители говорят, они никак не связаны с лицензированием. То есть что оно есть, что его нет – проблемы остаются. Поэтому, конечно… Тамара Шорникова: Так а саморегулируемые организации решат эту проблему или нет все-таки? Константин Крохин: Решат. Еще раз повторюсь, что лицензирование, по сути, повело нас в другое направление. И если будет саморегулирование, то будут попытки и зачатки конкуренции. Сегодня проблема в том, что управляющие компании не могут конкурировать. Те, кто могут, их просто не пускают на рынок. А те, кто есть, могут нарушать годами правила, и никто у них лицензию не отзовет. Тамара Шорникова: Вы знаете, все-таки тоже вернусь к этой мантре про рынок. Сколько раз мы уже говорим о том, что конкуренция – это добро, рынок, действительно, все расставит по местам. Вот простой пример с теми же продуктами питания, которые мы обсуждаем уже какой месяц. Рынок, конкуренция хорошая, экспорт просто потрясающий! А цены растут как на дрожжах. Ну, рынок там все расставляет по своим местам. Константин Крохин: Вы знаете, с продуктами питания – там импорта много. Это зависимость, это не конкуренция. Тамара Шорникова: Я просто к тому, что вот сейчас рынок и, соответственно, компании, которые сами себя тоже будут регулировать, действительно ли они смогут сами все расставить по местам? Не захотят ли они, например, повысить тарифы, чтобы «кормить» тот же стабфонд? Константин Крохин: Ну возьмите строительство. Ведь строительство и проектирование – это очень опасная сфера. Но у нас ведь за эти годы, как там ввели саморегулирование, не было ни одной крупной катастрофы строительной. Или возьмите промышленный сектор, Ростехнадзор – там ведь тоже не было серьезных вопросов, связанных с тем, что не было лицензирования. Я не беру опасные производства или природоохранные. Но там, где возможность… Или риелторский бизнес, где нет лицензирования. То есть государство последовательно уходило от лицензирования, потому что лицензирование не дает возможности защищать граждан. И возьмите туристическую отрасль, где, как ни крути, вот этот фонд позволяет людей вытаскивать – за счет стабилизационного фонда, не за счет бюджета. И также возьмите страхование ОСАГО, то есть где создается фонд, и все-таки есть шанс, что тебе отремонтируют автомобиль. Везде, где создаются стабилизационные фонды, ситуация не идеальная, но она лучше, чем голое лицензирование. Дмитрий Лысков: Ну, я согласен. С каким трудом в туристической отрасли создавали этот самый фонд! Константин Крохин: Но работает же. Дмитрий Лысков: Ну, вроде бы, вроде бы. Константин Крохин: Все-таки работает. А вспомните, что было, когда не было этого фонда. Просто были обманутые туристы, которым никто ничего не компенсировал. «Идите в общую очередь». Бюрократия, банкротство… Тамара Шорникова: Я все-таки уточню. Может быть, в данном конкретном случае, учитывая огромное количество SMS и звонков, какое-то тотальное недовольство просто работой управляющих компаний, может быть, здесь нужна не либерализация, а наоборот – ужесточение? Константин Крохин: Мы прошли эту стадию введением лицензирования. Тамара Шорникова: Крупные штрафы за плохую работу, чтобы… Андрей Костянов: Смотрите, по поводу штрафов… Дмитрий Лысков: Простите, я перебью. Граждане, я думаю, уже просто доведенные до ручки, что называется, пишут: «Государство, в конце концов, должно взять дело в свои руки. Хватит уже!» Андрей Костянов: Слушайте, по поводу штрафов, больших штрафов. С одной стороны, конечно, большие штрафы – это хорошо, это существенно. С другой стороны… Константин Крохин: А за счет кого? Андрей Костянов: За счет кого эти штрафы платятся? Опять же за счет нас с вами. Константин Крохин: За счет населения. Андрей Костянов: В результате мы что-то с вами недополучим, какую-то услугу, наверняка. Во-вторых, очень многие люди жалуются… По-моему, первая или вторая звонившая нам женщина говорила о том, что у нее не убирают в подъезде. А потом она говорит, что у нее редко убирают в подъезде. Вопрос: а убирают ли у нее в соответствии с тем, что они заказали в договоре управления, или у них убирают в подъезде в соответствии с минимальным перечнем работ? Вот если с минимальным перечнем работ, то, скорее всего, у нее все выполняется. Один раз до второго этажа ей помыли, сделали влажную уборку. Константин Крохин: Раз в месяц. Андрей Костянов: И раз в месяц сделали уборку всего подъезда. Вполне возможно, что это и так. Если она хочет, чтобы ей убирали каждый день – да никаких проблем! Константин Крохин: Это очень дорого. Андрей Костянов: Общее собрание, изменение тарифа на содержание и текущий ремонт – и будут мыть каждый день. Я вас уверяю, управляющая организация заинтересована в том, чтобы работать. Но опять же нормальная управляющая организация. Константин Крохин: И по поводу государства… Тамара Шорникова: Я бы переформулировала: чтобы зарабатывать. Вот так. Андрей Костянов: Безусловно. Дмитрий Лысков: Ну, вообще-то, зарабатывать, да. Константин Крохин: По поводу государства. У нас в Москве есть эксперимент. По разным оценкам, от 60 до 80% рынка управления домами – это «Жилищник», государственное бюджетное учреждение. И вы спросите любого человека, кто живет в таком доме, прописан. И каждый вам ответит… Ну, 99% недовольны. Вот государство взяло в свои руки. Причем зарплаты там высочайшие. Дмитрий Лысков: Не знаю, я доволен. Андрей Костянов: Нас уже двое. Я тоже доволен. Тамара Шорникова: Трое, трое. Андрей Костянов: Я своим «Жилищником» доволен. Хотя в соседнем районе… Дмитрий Лысков: И у нас еще один звонок – из Воронежа Людмила. Добрый день. Вы нас слышите? Зритель: Добрый день. Дмитрий Лысков: Людмила, что у вас стряслось? Рассказывайте. Зритель: У меня такой вопрос. Как только подходит ремонт нашего подъезда… А я старшая по дому. Подходит ремонт, в прошлом году он должен был подойти, в июне. Ну, говорят: «Пандемия, все, не будем, перенесем на тот год». В этом году подошел ремонт, август, вроде бы должны делать. Мне теперь говорят, сегодня звонят из центра и говорят: «Вы должны собрать подписи со всех квартир, собрать собрание, что все согласны». Я говорю… Андрей Костянов: Уточнение, уточнение. А ремонт какой должен быть – текущий или капитальный? Дмитрий Лысков: Людмила, у нас вопрос от эксперта, от Андрея Викторовича. Андрей Костянов: Текущий ремонт должен быть или капитальный ремонт? Зритель: Нет, текущий. Капитальный обещают в 2024 году, это обещают. А сейчас текущий: крыша, подъезды. Такой ремонт небольшой. Андрей Костянов: То есть это из средств на содержание и текущий ремонт ваша управляющая организация должна делать, правильно? Зритель: Да. Андрей Костянов: А вы перечень работ утверждали на этот год? Зритель: Что? Андрей Костянов: Вы перечень работ утверждали на этот год? Зритель: Да, утверждали еще на прошлый год. Они говорят: «Сейчас власть поменялась, один директор сменился другим». В общем, опять заявление мое пропало, исчезло. «Ну хорошо, сделаем вам в августе». А сегодня прямо утром мне звонят и говорят: «Ну соберите подписи. 51% собрания жильцов, – а у нас семь подъездов, девятиэтажный дом, – что они типа согласны на ремонт подъездов». Андрей Костянов: Ну смотрите… Зритель: А что, у нас есть несогласные, которые скажут: «Нет, я не согласен, что у меня ремонт будут делать! Ну зачем мне ремонт? Я в руине хочу жить». Андрей Костянов: Ну, здесь управляющая организация права на самом деле. Зритель: Это что у нас? Это маразм или что? Тамара Шорникова: Людмила, услышали, спасибо. Дмитрий Лысков: Спасибо. Андрей Викторович, прокомментируете? Андрей Костянов: Здесь управляющая организация действительно права, потому что я так понял, что смету работ на этот год не утверждали, перечень работ, поэтому они действуют в рамках определенных нормативных документов. Это то, о чем мы говорили: зарегулирована или не зарегулирована наша сфера? Поэтому, естественно, дополнительные работы должны утверждаться общим собранием. Простое большинство, 50% плюс один, да. Тамара Шорникова: Есть ощущение еще, что есть определенный разрыв в коммуникации между населением и управляющими компаниями. Константин Крохин: Да, это точно. Андрей Костянов: Это безусловно. Тамара Шорникова: Как преодолеть эту бездну? Дмитрий Лысков: Некая правовая безграмотность. Андрей Костянов: Ну слушайте, опять же к вопросу лицензирования. Вот мы говорим о том, что у нас общее собрание – это высший орган управления многоквартирным домом. Собственники говорят: «Меняем управляющую организацию». А ГЖИ говорит: «А мы не вносим изменения в реестр лицензий». Вопрос: кто все-таки главенствует – ГЖИ или собственники? Константин Крохин: Сегодня – орган жилищного надзора. Андрей Костянов: Орган жилищного надзора. Константин Крохин: И именно благодаря полномочиям по лицензированию. Когда жилищный надзор был больше техническим надзором, куда можно жаловаться по температуре теплоносителя, по качеству подготовки к зиме, все было нормально. А сегодня, по сути, они собой подменяют тот орган, который должен определять, кто в доме управляет. Это жители по закону, но реально, де-факто, конечно, это органы жилищного надзора. Андрей Костянов: Что касается коммуникации – действительно. У нас же как? У нас лампочка не горит – пишут президенту. Ну правда. Константин Крохин: Или мэру. Андрей Костянов: Ну хорошо, если мэру. Обычно президенту. Президент спускает в прокуратуру, прокуратура спускает в прокуратуру области, прокуратура области спускает в прокуратуру района, прокуратура района спускает в ГЖИ. И между каждым этим – 30 дней по 59-му федеральному закону. Тамара Шорникова: Андрей Викторович, разрыв в коммуникации – он же ведь с обеих сторон, понимаете, не только со стороны населения, которое бьется, какие-то претензии пишет и так далее. Андрей Костянов: Да. К сожалению, это так. Тамара Шорникова: Но вот что ни вопрос сегодня за время эфира – все управляющие компании делают правильно. И это по закону. И там, наверное, не утвердили порядок. Андрей Костянов: Ну смотрите… Константин Крохин: Вот это и есть зарегулированность. Андрей Костянов: Это не все, не все. Тамара Шорникова: И никто ничего не делает при этом. Андрей Костянов: Ну слушайте, опять же нам не звонят и не говорят те, у кого все хорошо. Хотя есть управляющие организации, которые… Дмитрий Лысков: Справедливости ради, конечно, есть такой фактор, да. Андрей Костянов: У нас есть… Ну ладно управляющие. У нас есть ТСЖ прекрасные, где председатель… Вот мы с ним разговаривали буквально несколько дней назад. Ему на WhatsApp присылают нарушения по дому, то есть прямо с фотографиями, со всем. Есть точно такие же управляющие организации. Понимаете, мы оцениваем… Нам же жалуются. Нам говорят, где плохо. Нам не говорят, где хорошо. Поэтому и разговор идет о том, что 15%, 20%. Хотя, судя по вашему опросу, который мы посмотрели… Тамара Шорникова: Все 100%, да? Андрей Костянов: Ну, 60%, ладно. Дмитрий Лысков: Друзья, мне искренне хотелось бы, чтобы действительно масса положительных отзывов просто не доходила до нас и мы бы слышали совсем маленький и узенький сегмент нашего общества, которые действительно сталкиваются с проблемами, которые, в общем-то, можно решить. И все было бы хорошо. Я на это искренне надеюсь. Тамара Шорникова: Андрей Костянов, заместитель исполнительного директора некоммерческого партнерства «ЖКХ Контроль», и Константин Крохин, председатель Союза жилищных организаций Москвы. Спасибо. Дмитрий Лысков: Спасибо. Скоро продолжим.