Антон Алфимов: Далее поговорим немного о теневой экономике. Как показывают результаты различных исследований, граждане не торопятся выходить из тени и готовы туда уйти в случае чего. Время такое. 74% россиян чувствуют себя незащищенными от кризисных явлений; больше 60% боятся потерять работу; 27% трудоспособного населения заявили, что будут искать работу в том числе и в теневом секторе, несмотря на проблемы с пенсией и налоговыми отчислениями. Это данные соцопроса РАНХиГС, который назывался "Трудовые ориентации граждан". Эксперты говорят: эта ситуация с длительным нахождением работников в тени не может не настораживать. Во-первых, это формирует определенную культуру экономического поведения – люди начинают оправдывать различные формы нелегальной экономики. Во-вторых, данное исследование показывает, что граждане ради пусть даже небольшого заработка готовы нарушать установленные законом нормы и правила. Ну и в-третьих, все это не укладывается в сферу государственных интересов. Но есть и плюс, хоть и сомнительный: граждане не очень боятся безработицы, полагая, что какую-нибудь подработку они обязательно найдут. Что может заставить россиян выйти из теневого сектора? Этот вопрос мы зададим нашему следующему гостю – в студии Общественного телевидения России Владимир Шапошников, вице-президент Союза профсоюзов России, член Общественной палаты Российской Федерации, председатель Общероссийской общественной организации "Россия – наш дом". Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Владимир Шапошников: Здравствуйте. Антон Алфимов: Присаживайтесь. Ну, как Вам кажется, вообще вот эти разговоры о выходе россиян "из тени" – насколько они своевременны? Может быть, нам стоило бы сначала пережить кризис, посмотреть, что будет, а потом уже как-то выводить, выманивать наших граждан из нелегального сектора? Оксана Галькевич: На свет. Владимир Шапошников: Ну, Вы правильно говорите. Ведь основания, по каким выходить людям? То есть основное, что их заинтересует, что они услышат… Антон Алфимов: То есть мотивации нет? Придумали вроде вот эту историю с пенсиями, но… Не те деньги. Владимир Шапошников: Но и она не сработала, да. Потому что мы же с вами еще с 1990-х гг. – откуда мы услышали с вами про серые и черные конверты? Экономика начала развиваться, частный сектор начал работать, и поэтому каждый начал зарабатывать по-своему. Кто-то начал что-то производить, кто-то начал помогать выводить средства, для того чтобы превращать их в черные зарплаты. И поэтому эта система несколько лет работала, но потом наших граждан стала интересовать как раз системная, стабильная, нормальная, законопослушная работа, которая без черных и серых конвертов, а действительно ведется стабильная выплата заработной платы. Почему? Потому что, как вы и наши зрители прекрасно помнят, у нас заработала система кредитования. И все пошли покупать машины, мы брали дома, квартиры и так далее. Оксана Галькевич: Кредитная история стала иметь значение. Владимир Шапошников: Кредитная история стала иметь значение, да. И для этого нужны были официальные документы, справки, при которых люди стремились оказаться, работать в той организации. Даже пусть зарплата будет немного меньше, но при этом у них была с точностью уверенность в том, что они получат ту справку, которая необходима для банка, для того чтобы они могли системно платить кредит. К сегодняшнему дню, безусловно, произошли целые изменения, и интерес у людей платить налоги, скажем так, пропал. И получилось такое, скажем так, негласное соглашение между работником и работодателем. Потому что работник хотел бы получать больше… Оксана Галькевич: Владимир Петрович, так это, получается, пропал интерес платить налоги и пропал интерес брать кредиты – потребительские или ипотечные? Это прямая зависимость? Владимир Шапошников: Не совсем так. Просто на сегодняшний день, для того чтобы завлечь людей – сейчас те требования, которые необходимы для выдачи обычного потребительского кредита, незначительные (по сути, достаточно просто принести справку о своей зарплате, не подтвержденную никакими бумагами), и это позволяет людям так же кредитоваться и так далее. Поэтому интересы не изменились, просто условия – рынок стал подстраиваться во всех сферах услуг, и он начал давать как раз те сбои, при которых у людей отношение к зарплате, которую они получают, стало более свободное. Главное, чтобы они ее получали и имели гарантию о том, что мы ее выплатим. Вот это на сегодняшний день больше волнует людей. Оксана Галькевич: А каким образом тогда рынок (например, нового жилья строящегося, продающихся дорогостоящих автомобилей) подстраивается к этой ситуации, что люди перешли на серую – в конвертах фактически – зарплату? Справка-то по-прежнему требуется.  Как тут-то рынок подстраивается? У нас порядка 70-73 млн трудоспособного населения, из которых порядка 20 млн по статистике не платят налоги  Владимир Шапошников: Безусловно. Но мы с вами говорим немножко о другом секторе. У нас же не во всей стране, не на всех предприятиях в сегодняшнем дне существуют серые схемы. Мы можем говорить, что от черных схем, по сути, мы отошли. Другое дело, что на сегодняшний день есть понимание вообще людей неплатящих – трудоспособное население, которое вообще не платит никакие налоги. И это как раз и есть, в принципе, основной вопрос сегодняшнего дня, потому что как раз для пенсионной реформы это необходимо: как заинтересовать этих людей, для того чтобы они вышли из этого темного рынка и для того чтобы они непосредственно стали платить налоги. Это и есть то звено, к которому нужно прийти. Потому что у нас порядка 70-73 миллионов населения трудоспособных, из которых порядка 20 миллионов по статистике как раз не платят – это как раз тот дефицит, который необходим, для того чтобы пополнялся бюджет средств. Антон Алфимов: А в каких, на Ваш взгляд, областях экономики эта проблема стоит наиболее остро? Владимир Шапошников: Да это весь малый бизнес в основной своей части. Антон Алфимов: Но малого бизнеса в нашей экономике совсем чуть-чуть. Оксана Галькевич: Это частный бизнес в основном. Владимир Шапошников: Малый бизнес – кажущийся малый – это, безусловно, частный бизнес, но он основной и уязвимый в этой системе. Потому что это некое соглашение, как я уже говорил, между работником и работодателем. То есть работодатель хочет удержать у себя сотрудников, поэтому хочет изобрести схему серых конвертов, для того чтобы искусственно поднялась зарплата, а не уменьшать ее, чтобы он не перешел на другое предприятие. А работнику на сегодняшний день нужны средства, он хочет зарабатывать больше, соответственно он по умолчанию кивает головой и соглашается на условия работодателя. Оксана Галькевич: Ну слушайте, получается, работодателю это тоже выгодно? Владимир Шапошников: Безусловно. Оксана Галькевич: Если он часть средств платит в конверте своим сотрудникам, соответственно, он платит налоги с меньшего объема. Правильно? Зарплатные условия. Владимир Шапошников: Безусловно. Я же говорю, что это некое такое неофициальное соглашение. Оксана Галькевич: Так вот в связи с этим. Так как Вы еще и вице-президент Союза профсоюзов России, можно ли говорить, что у нас вот сейчас такая ситуация на рынке труда сложилась, что это рынок работодателя. Работодатель сейчас чувствует, что он может в большей степени диктовать свои условия сотрудникам? Вот в этой части проблемы. Владимир Шапошников: Безусловно. На сегодняшний день работодатель может диктовать условия, и, в принципе, он их и диктует. И несмотря на то, что в целом ряде предприятий существуют и профсоюзные организации, профсоюзные ячейки, и в более крупных предприятиях получается заключать  коллективные договоры, в которых отражаются как раз все требования между работником и работодателем – тем не менее, в любом случае на сегодняшний день работодатель диктует условия, при которых он либо возьмет себе сотрудника на работу, либо не возьмет. Оксана Галькевич: Уважаемые телезрители, пожалуйста, подключайтесь к нашей беседе. Мы говорим о зарплатах в конверте – о том, что эта практика снова становится широко распространенной в нашей стране. Расскажите, может быть, вам в недавнее время работодатель предложил такую схему; может быть, вы уже давно так работаете; а может быть, вы в принципе не работали никогда иначе, по иной схеме? Позвоните нам, пожалуйста. Телефон прямого эфира внизу экрана (бесплатно совершенно), или напишите СМС-сообщение – в начале только не забывайте ставить буквы "ОТР". Это все бесплатно. Антон Алфимов: Ну а что с репрессивными мерами? Они не работают, что ли, в отношении предпринимателей? Налоговая вроде периодически закручивает какие-то гайки? Трудовая инспекция, Следственный комитет, прокуратура – они в последние годы все сильнее интересуются этим вопросом, и казалось, что практически ушли от этих схем. Или без мотивации работников здесь ничего нельзя сделать? Владимир Шапошников: Безусловно, системная работа в государстве ведется. Но здесь же серые схемы, в которых есть договоры, которые подписывают люди. То есть есть фиксированные зарплаты, и даже если есть договоренности, которые в дальнейшем не выполняются… В чем уязвимость? – люди идут в суд, они не могут оправдать себя и получить средства, которые им недовыплачены, потому что есть договор, о каких серых средствах идет речь. Здесь полная уязвимость работника и полная недоказуемость ситуации, о которой идет речь. А с точки зрения всех этих средств, которые проходят в организации, безусловно, налоги выплачиваются. Оксана Галькевич: Владимир Петрович, а вот если все-таки в качестве, так скажем, ликбеза пояснить, чем переход на зарплату в конверте грозит в первую очередь не работодателю, естественно, а вот именно сотруднику? Это означает что? Владимир Шапошников: Ну если в организации запланированы штатные единицы, штатные расписания, штатная сетка. Если понятно, что, допустим, работодатель хочет выплачивать работнику за его определенную работу 30 тысяч рублей, например. При всех уплатах требуемых налогов его зарплата соответственно снизится на тот объем налогов, которые нужно будет уплатить. То есть зарплата уменьшится, а работник хочет выполнять свою работу за ту зарплату, за которой он пришел – за 30 тысяч условно, а не за 24 или 23 тысячи. Соответственно, он либо уйдет на другую работу, либо должен идти на компромисс с тем работодателем, который ему, соответственно, предложит те условия, для того чтобы сделать компенсацию зарплаты по-другому. Только и всего. Оксана Галькевич: Но там же еще пенсионные отчисления, которым у нас, правда, не слишком много-то доверия. Владимир Шапошников: Безусловно. Пенсионные начисления и есть на сегодняшний день тоже один из основных вопросов стимула для людей. Мы же работали сегодня, мы молодые и здоровые люди, и мы о пенсиях мало задумываемся, потому что думаем, что они далеко. Потому что нет культуры думать о пенсионном возрасте. Оксана Галькевич: А Вы думаете, только поэтому? Владимир Шапошников: Это раз. И второе: те, кто начинают об этом, скажем, задумываться, для себя понимают, что есть те люди, о которых мы говорили, которые на сегодняшний день уходят вообще от налогов, от выплат и так далее, которые получат свои гарантированные на сегодняшний день 6 тысяч рублей пенсии, а есть те, у кого будут перечисления, штат и так далее, которые получат 12. И человек в сегодняшнем дне для себя понимает, что в своем соотношении от зарплаты, которую он получил на сегодняшний день, если он даже будет по этой разнице себе откладывать, он сможет их, во-первых, направлять, куда он захочет, и во-вторых, тратить как он захочет, чтобы видеть конечный результат. Потому что на сегодняшний день людям не понятно ни про индексации тех оплат, которые они проводят, и так далее. То есть обычная житейская ситуация, при которой что хочет любой человек? Он хочет зарабатывать. Для чего? – для того чтобы жить самому и кормить свою семью, правильно? Это основная цель и задача, для чего человек ходит на работу. Антон Алфимов: Ну и тем более, что и многие эксперты сейчас говорят о том, что нынешняя пенсионная реформа в том виде, в каком она есть сейчас, возможно, через 10-20 лет как-то сильно видоизменится, и, в общем, чего сейчас об этом размышлять. Владимир Шапошников: А это, опять же, нестабильность и опять непонимание, зачем об этом думать и зачем к этому стремиться, если хочется жить сегодняшним днем. Антон Алфимов: Все-таки что происходит по серым зарплатам? Сегодня, я не знаю, рост? Ситуация стабильна? Или все-таки сокращение идет? Сначала мы найдем и осудим участников теневого бизнеса, а потом все равно будем придумывать, как их оттуда выудить Владимир Шапошников: Ну, скажем так: наверное, на сегодняшний день рынка черных зарплат практически нет. То есть где мы говорим о том, что условно существуют производства, цеха и так далее – совсем малый сектор – где есть еще и черные зарплаты. Но в основной своей части рынок разделился на две части: это люди, действительно получающие полную, системную заработную плату и с этого оплачивающие налоги, и есть, безусловно, участие серого рынка конвертов, потому что люди систематизируют свой бизнес, для того чтобы сохраниться и остаться на плаву. И что касается репрессивных мер, я хочу сказать – очень просто найти и искать виновных, для этого нужно понять причины, цели, и нарушения будут найдены. Вопрос заключается в другом: сначала мы их найдем и осудим, а потом будем придумывать, как их оттуда выудить. Оксана Галькевич: Так здесь, получается, две все равно стороны. С одной стороны, работодатель, который идет на этот шаг и предлагает это своим сотрудникам, и с другой стороны сотрудники, как, например, нам пишет Владимир из Ангарска: "Белая – 6200, черная – 45000; работает больше 250 человек, все молчат". А вот если кто-то не хочет молчать, не хочет соглашаться на такую ситуацию. Ну важна, допустим, я не знаю, бюджетная-внебюджетная, какая-то другая государственная сфера занятости – человеку важно, сколько идет в отчисления на пенсию его, на социальные выплаты нужные. Как противостоять? У нас работодатели, отделы кадров поднаторели в таких вещах, как оказание психологического давления, создания невыносимой ситуации на рабочем месте. Что делать сотрудникам? Владимир Шапошников: На самом деле, практически нет никаких шагов, которые мог бы предпринять, для того чтобы в рамках этой организации он мог защитить свои права. Оксана Галькевич: Если один. Владимир Шапошников: Если один. Оксана Галькевич: А если профсоюз? Владимир Шапошников: Если это профсоюзная ячейка, действующая на территории предприятия, то да, есть коллективные договора, при которых может представитель, руководитель профсоюза данной организации выйти на переговоры с руководством, для того чтобы пересмотреть условия этой заработной платы. Если это сильный профсоюзный лидер, если это психологическая стрессоустойчивость непосредственно самих сотрудников этого предприятия, которые не испугаются того, что они по закону или вне закона будут выгнаны и останутся без работы, то при этом общем действии, движении коллектива, направленного на то, чтобы действительно изменения прошли в сторону уменьшения как минимум этих серых заработных плат и увеличения основных заработных плат, у них есть на это, скажем так, небольшая, но возможность, для того чтобы добиться результатов. Они могут жаловаться в трудовые инспекции. Но, как правило (мы уже говорили об этом в начале передачи), на сегодняшний день работодатель имеет тот бицепс, против которого обычный наемный человек, сотрудник не идет в протест. Антон Алфимов: Стоит ли нам в какое-то ближайшее время ожидать, я не знаю, новых инициатив со стороны правительства, как замотивировать работников идти только в сторону белых зарплат? То есть пенсии уже не сработали, мы их отмели. Что здесь еще? Владимир Шапошников: Они не сработали, потому что нет системного подхода, и в те как раз года – 2007, 2008 – очень четко, нормально выстраивалась эта система: четко показывали, говорили про индексации, они действовали, показывали перспективу, которая будет непосредственными накоплениями, и так далее. Поэтому здесь когда у людей постепенно выстраивается какое-то понимание, им становится проще. На сегодняшний день нельзя отвергать, это все-таки основа – пенсионная составляющая. Она должна являться основной. Другое дело, что это просто системная, кропотливая работа, в которой люди услышать должны не просто слова о том, что да, будет хорошо, а они должны понимать целую программу, они ее должны видеть и шаг за шагом понимать, что она реализуется. Тогда постепенно мировоззрение будет меняться, и безусловно в эту сторону будут какие-то подвижки. Оксана Галькевич: Давайте я зачитаю несколько сообщений с нашего портала. Активно стали нам писать. Уважаемые друзья, вы можете и позвонить тоже и рассказать об этом в прямом эфире. "Я – работодатель; честно говорю – если мы выйдем из теневой схемы по зарплате, по налогам и тому подобному, мне проще просто замок на ресторан-клуб повесить, потому что невозможно работать при таких условиях, когда тебя со всех сторон доят", – это наш телезритель нам пишет. Город Томск, завод ЖБК-100, он же "ДомСтрой": 80% - черная зарплата, 20% - белая. Другой нам телезритель пишет, что "деньги нужны здесь и сейчас, у нас нет никакого государства, закон никакой не работает". Еще один телезритель говорит, что его уволили какое-то время назад с официальной работы, а на бирже нормальной поддержки ему тоже никто не может оказать; в итоге он работает неофициально, потому что нет подходящей возможности работать официально. Вот такая вот картина безрадостная. Владимир Шапошников: С двух сторон правда. Потому что мы же с вами говорим: и работодатель, и работник – у всех есть своя правда. Работодатель также выстраивает свой бизнес, для того чтобы сохранить и обеспечить интересы своей семьи. Поэтому, безусловно, он должен не просто работать, он должен еще и изыскивать прибыль так или иначе. Поэтому вопросы налогообложения тоже существуют. Но это целая реформа, это целая система, к которой государство так или иначе подойдет к рассмотрению. И в каком виде будут эти налоги – может быть, в виде каких-то государственных облигаций, и все будет платиться, но будет оставаться внутри страны – на это должны просто четко поработать программные экономисты, понимая, что это действительно большущий вопрос, который на сегодняшний день стоит в стране. И он необходим, потому что выход из темной экономики производств и непосредственно самих россиян, конечно, очень важен. Антон Алфимов: Ну а вообще, можем ли мы говорить о том, что это некая такая угроза для экономики страны? Владимир Шапошников: Ну угрозой для экономики страны это назвать нельзя. Вопрос заключается в другом, что это такая некая угроза идеологии. Почему? Потому что фундамент основной, идеологический, эта вера – чтобы эта часть, к которой мы системно начинаем привыкать, не губила эту как бы веру, наше понимание, любовь и уважение к стране, в которой мы живем. Оксана Галькевич: Законопослушный фундамент, законопослушное поведение. Владимир Шапошников: Да. Оксана Галькевич: Нам человек пишет, что за 12 лет работы в 6 разных организациях только две из них предоставляли белую зарплату и полный социальный пакет. К сожалению, предприятие сократило сотрудников, и наш телезритель оказался в их числе. Действительно ли такое соотношение: 6 организаций за 12 лет, только две белую зарплату предлагали – эта пропорция верна для экономики? Владимир Шапошников: Сложно говорить об этой пропорции, потому что мы не понимаем, в какой отрасли, скажем так, работал этот человек. Оксана Галькевич: А в разных отраслях по-разному, да? Владимир Шапошников: Безусловно. В каждой отрасли свое количество предприятий, своя конкуренция. Поэтому даже если он работает в одной отрасли, то мы понимаем, что эти два предприятия закрылись, потому что они хотели соблюсти как раз всю систему законодательную, которая необходима для того, чтобы принимали людей, для работы и оплаты налогов. А те 4 организации, которые на сегодняшний день были, выполняли ту же работу и привлекали к себе тех же людей – они на сегодняшний день работают, а эти предприятия закрыты. Оксана Галькевич: А вот интересно. Владимир из Ангарска опять с нами выходит на связь – предлагает такое решение: "Государство должно поднять МРОТ как минимум до 20 тысяч рублей, тогда все колесики закрутятся". А как Вы считаете? У нас же действительно сейчас очень маленький размер минимальной оплаты труда. Это вообще как-то влияет на эту историю с серыми, белыми зарплатами? Это ведь связано с социальными выплатами. Владимир Шапошников: Вы знаете, я хочу сказать, что мы же говорили о менталитете нашем общем? Когда идет спор о налогах – большие налоги или маленькие, платить их или не платить, о МРОТе – мы с вами понимаем, что это наше отношение: "можно-нельзя", "хотим – не хотим". Как придумать и обойти закон, сделать так, чтобы все равно оказалось можно. Поэтому увеличивать минимальную заработную плату или уменьшать – всегда найдутся механизмы, всегда будут недовольные, всегда будут люди стремиться к тому, к сожалению, чтобы уменьшить свои затратные части и увеличить свою прибыль. Здесь именно должен быть системный подход, то есть одним решением невозможно. Увеличить МРОТ, уменьшить налоги или увеличить, создать систему невозможно. Должен быть системный, плановый подход, понимаете, чтобы формировалось именно мнение человека. Мы с вами идем, допустим, получать паспорт. Ни у кого же ведь не возникает мысли о том, что можно прийти за паспортом и просто туда передать фотографию, а потом его получить? Мы понимаем, что для того, чтобы получить паспорт, необходимо что? Прийти, сфотографироваться, заполнить документы и так далее. То есть это необходимо. Вот и нашим менталитетом, организацией всей нашей жизни мы должны понимать, что каждый человек, живущий в стране, должен жить по закону. И понятно, что это будет формироваться годами. Но так или иначе к этому нужно подойти. Только тогда, когда мы будем формировать свое мышление о том, что это необходимо, тогда то количество серых, черных схем и людей, которые не хотят жить в рамках, будет становиться значительно и значительно меньше. Я приведу такой пример совершенно простой, но он будет понятным. Помните, сколько было разных споров о системе такси? Нравится, не нравится, иностранцы и не иностранцы, опасности и так далее. А на сегодняшний день посмотрите: если кто-то сталкивается – выстроилась же в принципе система такси не только в больших городах, но и в региональных и областных тоже. И мы на сегодняшний день не видим людей, которые выходят на дорогу, голосуют, ловят машину. Антон Алфимов: Да, это ушло. Владимир Шапошников: Все очень системно. Каждый для себя совершенно спокойно может подобрать ту компанию, с какой он хочет работать, те тарифы, по каким он хочет работать, ну и вообще пользоваться той системой такси, которая необходима. Она же работает, это системный подход, который нас всех устраивает. Антон Алфимов: Мне кажется, вот если мы говорим непосредственно об этой истории, там сами себя погубили нелегальные таксисты, которые по тарифам ну никак не могли конкурировать с официальными такси. И причем у них какая-то своя экономическая система была – они говорили, что им невыгодно, а официальные такси отбивают свои затраты на большом количестве заказов. Но в любом случае для покупателя это не аргумент. Владимир Шапошников: Правильно, Антон. Но возникла система, при которой нам как гражданам стало удобно этой системой пользоваться. И поэтому кто-то не пользуется, кто-то использует другие механизмы какие-то. Но она стала достаточно совершенна для того, чтобы можно было ее использовать. И это было удобно. Оксана Галькевич: Понимаете, там еще все-таки конкуренция на этом рынке сложилась такая, что, условно говоря, одна часть этого бизнеса такси предпочитала работать по новым технологиям, которые удобны нам с вами как потребителям, а другая придерживалась все-таки несколько других правил, ей это было неудобно. И какие были протесты со стороны таксопарков и прочих, которые привыкли работать так, как было прежде. Здесь, когда мы говорим о других отраслях, так получается, что конкуренция среди работодателей за работников, видимо, не настолько велика, чтобы люди не молчали, не боялись потерять белую зарплату в пользу серой зарплаты. Владимир Шапошников: А я как раз хотел сказать, что если мы с вами наложим ту систему, которая выработалась сегодня при всем, о чем мы говорим, в такси и переложим ее на законодательную базу, при которой будут как раз отражены все плюсы и минусы непосредственно предприятия, работников, отраслей, и возникнет целая система, которая будет наложена непосредственно на предприятия и на работников – если она будет понятна, если она будет удобная, то мы к ней будем стремиться. Это просто пример того, что человек всегда будет стремиться к тому, что удобно и что не составит ему каких-либо сложностей или проблем. Оксана Галькевич: Но Вы видите как минимум как это сделать можно то, о чем Вы говорите? – эту систему законодательную, которая будет наложена? Антон Алфимов: Потому что пока ощущение, что сейчас все очень удобно и тем, и другим. Все министерства и ведомства так или иначе должны внести свою лепту для того, чтобы действительно заработала законодательная база   Владимир Шапошников: На самом деле, это работа правительства. И, безусловно, правительство об этом на сегодняшний день говорит. И, безусловно, все министерства и ведомства так или иначе должны внести свою лепту, для того чтобы организовать непосредственно в своей части то, что необходимо, чтобы действительно заработала законодательная база. И мы никуда не уйдем от налогов, мы никуда не уйдем от пенсионных сборов, просто надо учесть все плюсы и минусы, которые необходимо наложить. И чтобы, знаете, была впереди такая конфетка, но конфетка не которая просто фантик – дядя Петя, ты дурак, помните? Оксана Галькевич: А идея, к которой мы стремимся, да? Владимир Шапошников: А действительно тот фантик, при котором человек, когда подойдет спустя какой-то промежуток времени, мог взять его и ощутить. Но для этого он должен всегда видеть подтверждение, изо дня в день, из года в год о том, что это система, она работает, и те, кто участвуют на сегодняшний день в этой законопослушной системе, действительно развиваются и живут. Оксана Галькевич: Спасибо. Антон Алфимов: Спасибо. Это был Владимир Шапошников, вице-президент Союза профсоюзов России, член Общественной палаты Российской Федерации, председатель Общероссийской общественной организации "Россия – наш дом". Говорили мы сегодня о серых зарплатах.