Тепло и свет подорожают?

Гости
Борис Гладких
член Комитета Государственной Думы РФ по энергетике

Петр Кузнецов: Тепло и свет подорожают, и виноват в этом утилизационный сбор на технику для добычи угля.

Марина Калинина: Он вырастет в этом году, так говорится в письме замминистра энергетики о планах правительства о повышении утилизационного сбора на специализированную технику и автомобили, причем в 2-4 раза и на 25% соответственно.

Петр Кузнецов: Повлияет ли на это на тарифную составляющую в энергетике и тепле? Если да, то на сколько? Будем выяснять.

Марина Калинина: Напомним, в прошлом году оптовые цены на электроэнергию уже достигли максимума за 5 лет в европейской части России. На Урале они подскочили на 3,4%. В Сибири на 0,6%. В этом опт может прибавить еще более 5,5%.

Петр Кузнецов: С нами сейчас на связи Борис Гладких, он наш эксперт в этой теме, член комитета Госдумы по энергетике. Борис Михайлович, приветствуем вс.

Борис Гладких: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Борис Михайлович, как образуются цены в тепло- и электроэнергетике? И действительно ли утильсбор на добывающую спецтехнику способен на них в данном случае повлиять?

Борис Гладких: В первую очередь хотелось бы отметить, что те чиновники, которые выбрасывают в паблик подобную информацию, должны понимать и ответственность, когда разгоняется вот эта социальная напряженность фактически на пустом месте. Люди не всегда понимают четко, из чего формируется тариф и как действительно утилизационный сбор на технику повлияет на размер платы за коммунальные услуги. Но тем не менее интерес к этой теме подогревается, и явно он имеет под собой негативный аспект.

Вместе с тем хотелось бы уточнить, что помимо той доли угля, которая потребляется на внутреннем рынке, у нас еще и экспорт составляет достаточно большую долю. И не говорится о том, что утилизационный сбор повлияет в том числе и на эти составляющие. Т. е. в первую очередь нужно смотреть вот именно рынок угля, который на сегодняшний день есть на территории Российской Федерации, и не все закладывается именно в стоимость коммунальных услуг.

Второе. Потребитель в Российской Федерации защищен от непредсказуемых скачков, связанных с ростом коммунальных услуг. У нас есть ограничение, которое действует с 2012 года. Это уровень инфляции либо ниже. На 2021 год изменения в тепле произойдут во второй половине года. Это установлено опять же в соответствии с федеральным постановлением. И соответственно, весь рост не может превышать, в среднем, в целом по коммунальным услугам опять же индексы, которые устанавливаются Минстроем Российской Федерации.

Поэтому та информация, которая связана с утилизационным сбором, она в любом случае никаким образом не повлияет на рост тарифов для населения. Я больше здесь вижу интерес и лоббирование тех, кто сегодня, может быть, пытается отстоять угольную отрасль, не перейти к каким-то дополнительным тратам. Но надо понимать, что, во-первых, за утилизационным сбором стоит и реформа в сфере обращения твердых коммунальных отходов, и вопрос импортозамещения. И вот такими методами, так скажем, шантажа остановить эти вещи, точно, не получится и не следует. И я считаю, что в таких вопросах в первую очередь министерства должны договариваться, и потом уже эта информация должна попадать в СМИ. А в данном случае произошло наоборот.

Марина Калинина: Тогда давайте вернемся к началу нашего разговора, чтобы просто обычным людям понять, из чего складывается, собственно, тариф на электроэнергию и на тепло. Вы просто простыми словами можете рассказать, как он формируется?

Петр Кузнецов: Вот ровно да. Т. е., условно, настоящая себестоимость одного киловатта электроэнергии – это копейки. А когда он доходит до конечного потребителя, она увеличивается в сотни раз. Вот нам бы понять, на каком этапе происходит эта накрутка и что это за звено.

Борис Гладких: В любом случае это затраты и на генерацию, и на транспортировку того или иного ресурса. И в тепле, и в электроэнергии так или иначе составляющая, связанная со сбытом, она тоже включается. И все затраты проходят через механизм утверждения на уровне региональных комитетов цен и тарифов. Методические указания, которые сегодня действуют в Российской Федерации, не позволяют выйти за какие-то рамки, связанные с включением не соответствующих тарифным составляющим затрат. Поэтому то, что мы говорим, связанное с ростом, например, затрат в добывающей промышленности, – однозначно, косвенно или прямо оно может повлиять на изменение стоимости коммунальных услуг. Повлияет ли этот момент на рост стоимости коммунальных услуг для населения? Однозначно, нет. Потому что, еще раз говорю, у нас действует ограничение. И если даже экономически обоснованный тариф выше, чем для населения, утверждаемый в регионе, все равно действует тариф для населения, а разницу оплачиваем из бюджета.

Вместе с тем мы понимаем, что утилизационный сбор тоже не оплачивается каким-то коммерческим компаниям. Он так же идет сегодня в рамках тех платежей, которые обеспечивают исполнение обязательств тех или иных организаций перед государством. И для потребителя гарантия предусмотрена и на региональном уровне, и на федеральном уровне. Помимо ограничения на региональном уровне через комитеты по ценам и тарифам, есть федеральный стандарт, который не дает этим комитетам перешагнуть через установленную величину.

Более того, могу сказать, что есть практика на территории Российской Федерации, и она не единичная, когда региональные комитеты по ценам и тарифам утверждают ставку ниже, чем на самом деле могла бы быть для населения. Это, как правило, характерно для малой генерации. Потом представители ресурсоснабжающих организаций идут в суд и отстаивают свои интересы. Такая практика была на территории Хабаровского края, когда региональный комитет по ценам и тарифам установил меньшее значение, чем на самом деле должно было быть. Впоследствии через суд ресурсоснабжающая организация доказывала свою правоту.

Марина Калинина: Еще такой вопрос. Если брать эту тему шире. Я не знаю, может быть, это не к вам вопрос, но все же. Ведь утилизационный сбор повышается не только для утилизации машин, которые предназначены для добычи угля, но и для спецтехники, для сельхозтехники и т. д. Есть ли здесь какая-то возможность, что цены на продукты, например, вырастут? На тот же хлеб.

Борис Гладких: Во-первых, мы не учитываем другие составляющие того или иного отраслевого рынка. Мы все время проецируем на потребителя. Но если мы берем, опять же, то же сельское хозяйство или добычу угля, то, помимо экспортной составляющей, нужно смотреть стратегические планы развития отрасли. Если мы возьмем угольную отрасль, то в планах до 2035 года нарастить экспортную составляющую угля. Аналогично и в сельском хозяйстве мы видим, например, по зерну. Поэтому проецировать все на потребителя не стоит.

Второй момент. Потребитель должен знать основное: его защищает государство. И хороший пример вы привели с сельским хозяйством. Например, по зерну уже приняты меры для того, чтобы сдержать стоимость товаров, производимых из зерна здесь, на территории Российской Федерации. Механизм по экспортным составляющим, связанным с углем, тоже работает. И я думаю, что в последующем будет совершенствоваться. Так же, как, например, в топливе, когда рост стоимости на внутреннем рынке провоцирует рост стоимости экспортной пошлины. И тогда, соответственно, те, кто занимается экспортом и добычей на территории Российской Федерации, начинают уже свои аппетиты соизмерять с внутренним рынком и с желанием работать в том числе и на внешнем рынке.

Поэтому, я еще раз говорю, основное для потребителя – государство защищает его или нет? Защищает. Есть для этого соответствующие инструменты регулирования? Есть. Есть ли для этого санкции? Тоже есть.

Марина Калинина: Спасибо.

Петр Кузнецов: Повышения не боимся, повышения не ждем. Спасибо. Борис Гладких, член комитета Госдумы по энергетике. А теперь давайте разберемся с «Северным потоком»: следующая наша тема.

Для кого? Станем ли мы больше платить из-за роста утильсбора?