Ксения Сакурова: У нас практически продолжение несерьезных новостей. Вы только представьте себе вот это. Чеканка туалетной бумагой. Нелепые танцы под нелепую музыку. Мокрые штаны перед зеркалом. Это все про TikTok. Петр Кузнецов: Мокрые не от воды, кстати. Ксения Сакурова: Ну, это еще вопрос. В общем, все это – то, чем занимаются наши дети в TikTok. Кстати, не только дети, но и взрослые. Первые начинают, а вторые подхватывают. Петр Кузнецов: Каждый день в этой соцсети появляется по несколько трендов, и каждый из них безумен по-своему. И люди, как загипнотизированные, их повторяют, причем взрослые тоже. Это целое соревнование – взрослые или дети – кто больше? Зачем? Что это? Жажда славы, лайков? И что в головах у взрослых, которые делают это? А что конкретно «это» – в нашем сюжете. СЮЖЕТ Петр Кузнецов: Вот так. Ну понятно, спасибо китайцам, как всегда. Арсений Щельцин, медиаменеджер, генеральный директор автономной некоммерческой организации «Цифровые платформы», с нами на связи. Здравствуйте, Арсений. Ксения Сакурова: Здравствуйте, Арсений. Арсений Щельцин: Здравствуйте. Ксения Сакурова: Арсений, мы привыкли к этому относиться, как к некоторой глупости, так немножко свысока. А может, смысл какой-то это имеет? Может, они деньги так зарабатывают? Зачем все это вообще? Арсений Щельцин: Ну, я бы, наверное, вспомнил историю. Были, соответственно, покемоны в дополненной реальности. Были, соответственно, какие-то в нашем детстве тоже формы развлечения. И все это распространялось отлично не с помощью социальных сетей, а с помощью просто обмена устными сообщениями. Соответственно, кто чем занимается, люди могли узнавать. И тоже были какие-то позитивные или менее позитивные развлечения в школе и так далее. Ну, по большому счету, ничего не меняется. Просто цифровые технологии показывают все, чем живет наша сегодняшняя молодежь. Наверное, это в первую очередь вопрос не к форме распространения контента, не к формату, не к самому TikTok, а, наверное, вопрос вообще про молодежь. Чем она сейчас интересуется? Достаточно ли у них развлечений? И так далее, и так далее. Ну и так как мы живем в рыночной экономике, то есть предложение и есть спрос. Соответственно, у молодежи есть спрос, а предложение формируется за счет, так скажем, непрофессиональных реализаторов этого предложения. И получается не совсем то, что хотели бы видеть взрослые. Петр Кузнецов: Да-да. Арсений, мы не за те цифровые платформы боролись. Еще Дмитрий Анатольевич нам говорил про «цифру», про важность цифровой экономики. А получаем вот такое повсеместно. Нет ощущения, что немножко деградирует вся «цифра» и наше само стремление, направление в этой области? Арсений Щельцин: Ну да, можно сказать, что есть такая некая деградация, упрощение. Люди, соответственно, начинают более легким форматам уделять больше внимания. То есть выбор между интеллектуальным кино, театром, соответственно, выставкой, а люди выбирают пару часов посидеть, как говорится, потупить в телефоне, просто расслабить мозги. Но в итоге это «расслабить мозги» превращается в стандартную работу мозга. То есть он просыпается – нужно расслабить мозг. Засыпает – тоже нужно расслабить мозг. Конечно, тут нужны некие формы предложения, создание предложение. У нас в государстве есть такие форматы. Есть фонды, которые выделяют средства на молодежный контент, игровой контент и так далее. Но, на мой взгляд, этим надо системнее заниматься, иначе просто будет дальше только хуже, все будет развиваться не по сценарию, который хотят видеть взрослые, это уж точно. Ксения Сакурова: Арсений, если мы говорим, что на это есть спрос, у меня вот такой вопрос. А люди, которые делают это, они это делают ради чего? Все-таки ради славы? Ради моды? Потому что, ну я не знаю, одноклассники делают то же самое. Или все-таки у этого есть какой-то коммерческий момент? «Вот есть спрос на такие ролики – поэтому я буду снимать безумные ролики, потому что у меня будет много подписчиков, и у меня будет, – ну я не знаю, – рекламодателей много». Арсений Щельцин: Ну да, в первую очередь это коммерция. Для платформы важно сделать как можно больше просмотров, то есть чтобы человек делал как можно больше, соответственно, просмотров. Поэтому система, так скажем, изучает маленько «жертву» и подбирает наиболее релевантный контент. Соответственно, это функция платформы, и она зарабатывает с этого деньги. Соответственно, задача производителей контента – слава и монетизация своей славы. То есть платформа и пользователи идут в сторону того, чтобы было больше просмотров. Но какой контент – это абсолютно никого не волнует. Если завтра нужно будет с котами что-то делать или с собаками, не знаю, то все это будут делать просто ради просмотров, несмотря на глупость. Ксения Сакурова: Надеюсь, что-то законное делать с котами. То есть – есть какая-то часть людей, которые делают это с абсолютно холодной головой, и не потому, что они такие странные, а потому, что они очень денег хотят? Арсений Щельцин: Ну, я бы не сказал, что прямо с холодной головой. Тут нужно прямо такое рвение. И нужно очень много пробовать, чтобы наткнуться на действительно хороший контент, который будет, так скажем, виральный среди пользователей. Поэтому нужно, наверное, даже с горячей головой. Петр Кузнецов: Арсений, вы сказали такую фразу: «Это не то, что хотелось бы видеть взрослым». Но ведь и взрослые принимают участие, с удовольствием подхватывают все эти флешмобы и челленджи. Чем объяснить их поведение? Все эти дурацкие и нелепые подростковые флешмобы… Не знаю, колпачки у собственных машин теперь будут откручивать или у соседских? Почему колпачки сносит и взрослая аудитория? Почему в обычной жизни состоятельный человек, успешный, вроде бы адекватный превращается в этой соцсети в такого безумного ребенка? Арсений Щельцин: Наверное, лучше на этот вопрос ответил бы психолог. Мне кажется, что всегда, в любой среде, когда есть вопрос отцов и детей, вопрос поколений, всегда есть отцы, которые максимально на стороне детей, вообще не думая ни о чем, поддерживают и повторяют. Но, на мой взгляд, это всегда выглядит немножко нелепо. Петр Кузнецов: Ну да. Я к тому, что пока будет… И везде так работает. Пока будет поддержка сверху, в данном случае от родителей, это будет существовать и развиваться. Арсений Щельцин: Ну, так тоже можно сказать, да. Петр Кузнецов: Спасибо большое. Арсений Щельцин, медиаменеджер, генеральный директор «Цифровых платформ». Ксения Сакурова: А мне, кстати, кажется, Петя, что как раз взрослые-то зарабатывают. Это как раз те тиктокеры, которые идут с холодной головой. Петр Кузнецов: Да я тебя умоляю! Подписываются как раз дети на детей. Тимур Матвеев, адвокат, с нами сейчас на связи. Здравствуйте, Тимур. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Тимур, мы пытаемся еще и разобраться с тем, какое наказание может грозить за такие детские шалости. Можно ли привлечь к ответственности, например, на основании видео из TikTok человека, который, не дай бог, скрутит у Пети с его автомобиля колпачок? Тимур Матвеев: Как правило, да. Но давайте вернемся к сути вопроса. У нас подростки, которые не достигли 16 лет, в основном занимаются этой историей и выкладывают потом это все-таки в TikTok. К сожалению, к ним административная ответственность не применяется. В этом случае есть статья, которая предусматривает мелкое хищение, – это административная статья. А также статья, которая предусматривает ответственность родителей за то, что они не следят за своими детьми. Штраф – 500 рублей. Поэтому говорить о том, что какое-то серьезное наказание они понесут, конечно, не приходится. Поэтому вот этот челлендж, к сожалению, так быстро и распространяется в связи с той безнаказанностью, которая, как кажется подросткам, будет бесконечной. На самом деле не все так радужно, потому что, в конце концов, подростка могут поставить и на учет. И в будущем, когда он захочет куда-то пойти работать в нормальную структуру, то, к сожалению, ему путь туда будет заказан, поскольку уже он был привлечен к административной ответственности. Даже если родители несут ответственность, тем не менее надо сто раз подумать, прежде чем заниматься этой историей. Она вроде как безобидная, потому что стоимость колпачка 5–10 рублей, фактически она минимальная, не достигает порога привлечения к уголовной ответственности. Но тем не менее последствия могут быть весьма плачевными. Ксения Сакурова: Ну, сначала колпачок. А что они потом начнут скручивать? Тоже, знаете, вопрос. Тимур Матвеев: Ну, дальше уже идет кража какая-то. В конце концов, указанные лица могут оказаться в местах не столь отдаленных, поломав свою судьбу на будущее, в принципе, которую исправить достаточно сложно. Ксения Сакурова: А вот это видео в TikTok может быть доказательством где-то в суде? Тимур Матвеев: Сотрудники полиции часто выявляют лиц, которые нарушают и правила дорожного движения, которые выкладывают эти видеообзоры в TikTok. Также факт того, что совершают преступления фактически. Пусть и административное правонарушение, но тем не менее откручивают колпачки, совершая хищение имущества, кражу. Поэтому в этой истории, да, любые доказательства имеют силу и могут для правоохранительных органов в данном случае служить основанием для привлечения к ответственности. Петр Кузнецов: «Нужно законодательно все это жестче контролировать», – считают наши телезрители. Ну, мы сколько пытались каким-то образом контролировать Интернет… Сильно сомневаюсь, что вряд ли получится. Ну как? Указывать контент, который можно публиковать, а который – нет? Какие темы будут запретные априори? Тимур Матвеев: Есть возраст административной ответственности, поэтому, как ни ужесточай законодательство, тем не менее подростки пока остаются вне рамок привлечения к ответственности. Ксения Сакурова: Да, спасибо большое, Тимур. Тимур Матвеев, адвокат, был у нас на связи. Давайте послушаем наших зрителей. С нами на связи Елена из Москвы. Елена, здравствуйте. Зритель: Добрый день всем. Я хотела бы рассказать свою историю. У меня сын – инвалид второй группы, не работает, 35 лет. До недавнего времени все было прекрасно. Где-то примерно месяцев четыре-пять назад подсел на TikTok. Жизнью практически для него стало все это. То есть он все свое время стал посвящать именно TikTok. Он ничего не выставляет, он только смотрит. Но факт в том, что все остальное для него перестало существовать. Петр Кузнецов: Просто смотрит. Ксения Сакурова: Елена, а он еще чем-то занимается? Вот у него есть ли… Петр Кузнецов: Нет, он только смотрит. Ксения Сакурова: Нет, а до этого у него были какие-то увлечения? Зритель: Да, до этого он занимался. Сейчас, к сожалению, жизнь остановилась. Простите ради бога. Ксения Сакурова: Да, печально. А возможности работать у него нет? Зритель: Он не работал официально, а неофициально он работает. Ксения Сакурова: А, все-таки он работает, находит на это время? Зритель: Да. Он при храме постоянно находился, выполнял достаточно много поручений, помогает всегда окружающим. То есть в этом отношении он нормальный человек, только… Петр Кузнецов: Да мы верим, верим. Зритель: У него ДЦП, если так сказать можно. Петр Кузнецов: Елена, а если бы вы увидели, что он этим начинает зарабатывать, то есть не только смотрит, а, к сожалению, присоединяется к подобному, но это приносит деньги, вы бы изменили отношение к его увлечению? Зритель: Я не думаю. Нет, не думаю. Петр Кузнецов: А оградить его никак не получается, да? Ну, не знаю, отобрать гаджет, интернет выключить. Ксения Сакурова: Ну, 35 лет уже. Зритель: Это ребенок. Убрать гаджет – это не мера пресечения. Это первое. Я считаю, что… Петр Кузнецов: А психологи, психотерапевты, врачи – нет? Зритель: Нет, нет. Это, к сожалению, не у одной у меня проблема. Я просто думаю, что здесь надо больше уделять внимания занятости молодежи, деток наших. Это перво-наперво. А второе… Наверное, взрослые в это входят, потому что какая-то монотонность у людей и безысходность, они как бы отдушину в этом ищут. Но если бы люди посвящали чему-то полезному для себя, была бы такая возможность, то, наверное, этого бы не было. И потом, еще одна проблема. Сейчас многие родители больше заняты работой и, к сожалению, с детьми своими практически не проводят времени, отдалились, и между ними пропасть. Это тоже, наверное, одна из проблем того, что мы сейчас имеем. Ксения Сакурова: Да, спасибо, спасибо, Елена. Петр Кузнецов: Спасибо, Елена. Лев Пережогин, детский врач, психотерапевт, нас слушает, доктор медицинских наук, ведущий научный сотрудник Центра имени Сербского. Лев Олегович, здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Лев Пережогин: Добрый день, здравствуйте. Петр Кузнецов: Я специально подчеркнул, что вы слышали эту историю. Вот давайте на примере Елены коротко: а как возможно в этом случае вытащить человека из этого мира? Лев Пережогин: Ну, я работаю в основном с детьми и подростками. Петр Кузнецов: Тут случай тяжелее, да? Лев Пережогин: На сегодняшний день в Москве достаточно найдется специалистов, которые работают с подобным поведением. К сожалению, это дорого, сразу говорю, потому что на сегодняшний день в ОМС психотерапия отсутствует. Недавно вышло указание Правительства о том, что даже медицинское лицензирование психотерапии будет ликвидировано с 1 сентября. Так что ждем притока на рынок магов, колдунов, которые предложат свои услуги. И будет огромное количество обманутых ими людей, потому что, как правило, эти «специалисты» намного лучше ориентированы в рыночных отношениях, чем специалисты, имеющие за плечами дипломы и ученые степени. Ну, кто ищет, тот всегда найдет. Поэтому Елена может найти в Москве. Я думаю, что неловко называть сейчас фамилии. Петр Кузнецов: Сильно сомневаюсь, что у нее есть такие большие деньги. Лев Пережогин: При желании можно отыскать специалиста, который поможет. Петр Кузнецов: Лев Олегович, а как бы вы объяснили стремление к максимально идиотским поступкам, которые нужно снимать? И почему это так подхватывается очень быстро, в том числе взрослыми? Лев Пережогин: Ну, на самом деле снимают не только идиотские поступки, снимают и вполне разумные поступки. Вот эта традиция молодежных флешмобов зачастую сопровождается очень неплохим философским подтекстом. Петр Кузнецов: Ну, не припомню. Лев Пережогин: Я помню один из флешмобов, что называется, на заре, когда к нам это проникало, когда большая толпа молодых людей собралась на Пушкинской площади с пультами от телевизоров и делали вид, что выключают рекламу на одном из высотных зданий поблизости. Это было достаточно четкое выражение молодежного протеста против засилья рекламы, в том числе и в Интернете. И это имело соответствующий посыл в общество. Другое дело, что этого посыла в общество, к сожалению, никто не услышал. Ну, наверное, кто-то услышал. Я, например, услышал. Ксения Сакурова: То есть можно было бы направить это просто в нужное русло, эту энергию неуемную? Лев Пережогин: Ну, на самом деле подросткам действительно хочется чем-то отличиться и, в первую очередь, заслужить одобрение. Но получается так, что одобрение они могут снискать в основном среди себе подобных. А для этого надо быть отчасти маленьким героем и совершать опрометчивые (хотя не всегда в прямом смысле этого слова) поступки. Очень многие подростки совершают такие, как вы их совершенно несправедливо назвали, идиотские поступки просто потому, что эти поступки безобидные, но в то же время привлекают внимание окружающих. Они могут быть нелепыми на первый взгляд, но… Петр Кузнецов: Ну, не такие и безобидные, Лев Олегович. Спасибо, спасибо большое. Ксения Сакурова: Да, спасибо большое. Петр Кузнецов: «Все! Молодежь потеряна», – делает вывод телезритель из Пензенской области. Надеемся, что нет. Все, «ОТРажение» дневное на сегодня закончилось, это точно. Ксения Сакурова, Петр Кузнецов. До завтра. Ксения Сакурова: До завтра.