Оксана Галькевич: Ну, раз ситуация пестрая, Костя… Дожили, уважаемые телезрители! Неапольский мусорный кризис докатился до нашего Бийска. Кто бы мог подумать, что в этом году улицы второго, между прочим, по величине города в Алтайском крае заполнит мусор, который давно уже никто не вывозит? Ну, ужасная, дурно пахнущая какая-то ситуация. Дела там настолько плохи, что в Бийске даже ввели режим чрезвычайной ситуации, Костя. Константин Чуриков: «Мусорная» реформа, стартовавшая 1 января, конечно, серьезно буксует, но причины проблем – исключительно внутренние, Оксана. Не надо искать руку Запада здесь, Неаполь ни при чем. У нас из платежей собирается только 70%. Причем основные должники – это не мы с вами, физические лица, а организации и предприятия. Оксана Галькевич: Ну да, мы знаем по опыту, знаете, нашей жизни, что у нас обычно с гражданами быстро умеют разобраться, а вот с другими организациями и предприятиями – с этим сложнее уже. Константин Чуриков: В итоге по результатам, получается, еще неполного года у нас как минимум 30 операторов по обращению с ТКО (твердыми коммунальными отходами) уже в сложной экономической ситуации, в том числе, как сейчас говорят, из-за кассового разрыва. Оксана Галькевич: Да. Ты знаешь, Костя, надо все-таки признать, что у нас наши люди тоже в сложной финансовой ситуации, у многих тоже кассовый разрыв с начала этого года, в том числе из-за этих самых мусорных платежей. Друзья, мы сейчас будем вместе с вами разбираться с причинами и следствиями. Скорее пишите нам и звоните, мы в прямом эфире. Вдруг у вас тоже, как в Неаполе или как в Бийске, просто какой-то кошмар, мусор не вывозят, он гниет. Ждем также связи с нашим корреспондентом в Алтайском крае буквально через несколько минут. Но сначала представим нашего гостя. В студии у нас сегодня – председатель совета Московской областной организации Всероссийского общества охраны природы Тимур Усманов. Тимур, здравствуйте. Тимур Усманов: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Тимур, мы так прикинули: где-то 13% всех региональных операторов испытывают очень большие финансовые сложности. У остальных просто финансовые сложности. Скажите, пожалуйста, так как преодолевать этот кассовый разрыв? С кого и где брать деньги? Тимур Усманов: На мой взгляд, ситуация-то вообще простая. В этом бизнесе на сегодняшний день реформа пошла, реформа будет идти. Ну, возьмем пример – Московская область. Ну, яркий пример, и о нем можно говорить на сегодняшний день. В Московской области взял частный бизнес в свои руки полностью финансирование системы обращения с отходами и начал вкладывать десятки, я думаю, уже скоро будут сотни миллиардов рублей, создавать предприятия, которые сортируют эти отходы. Также, согласно 89-му федеральному закону, все регоператоры должны перейти на раздельный сбор отходов. Мы что видим? Серые и синие баки для двух видов отходов: бытовые отходы идут в один бак, а другие отходы идут на перерабатывающие предприятия, в которые бизнес вкладывает деньги. Смотрим, что в других регионах. Система была простая для всех. Управляющие компании – мелкие, средние и тому подобное – брали тариф, получали и отвозили за какие-то деньги на полигоны. Чаще всего как складывалась ситуация? Полигоны были: а) легальные; б) «серые», нелегальные – по всей стране. Почему мы такой объем накопленных отходов и получили на сегодняшний день. Политическая воля руководства государства решила так: прекращаем все «серые» и «черные» схемы, переходим на современные… Оксана Галькевич: …на современные технологии сбора и переработки мусора. Давайте… Тимур Усманов: Утилизации. Оксана Галькевич: Утилизации, да. Спасибо за поправку. Давайте подключим к беседе нашего корреспондента из Алтайского края, конкретно из Бийска, жителя этого города. Дмитрий Дробышев к нам присоединяется в прямом эфире. Дмитрий, здравствуйте. Дмитрий Дробышев: Здравствуйте, Оксана. Оксана Галькевич: Дмитрий, вы знаете, когда мы прочитали эту новость о введении чрезвычайной ситуации, у меня первый вопрос возник: как долго мусор не вывозят, не собирают и вот это безобразие творится на улицах города, во дворах? Дмитрий Дробышев: Ну, уже около недели как один из операторов, у которого в собственности полигон, где собираются твердые бытовые отходы, ограничил ввоз мусоровозов. И в течение недели копился мусор. Уже тонны мусора накопились. Константин Чуриков: Вы говорите очень важную вещь, Дмитрий, – что у него в собственности полигон. Так что мешает, раз он в собственности, туда все-таки свозить и не доводить ситуацию до такого, знаете, федерального масштаба? Дмитрий Дробышев: Нет, дело в том, что полигон у одного собственника, «Спецобслуживание плюс», а региональный оператор – это уже другой собственник, это «Спецобслуживание – Центральное». И вот у них возникли финансовые разногласия на почве денег. Один оператор считает объемы мусора по одним расчетам, а другой – по другим расчетам. И в итоге у них взаимные претензии образовались. Полигон выставляет счет в 20 миллионов. Региональный оператор признает, что он должен, но сумму гораздо меньшую – 7 миллионов. Сейчас уже 9 месяцев идут судебные разбирательства. Очередное заседание назначено на 19 ноября. И пока вот такая у них неразбериха идет. Поэтому сегодня вмешалась уже городская администрация, она объявила режим чрезвычайной ситуации и принялась за счет местного бюджета уже вывозить мусор. 40 тонн сегодня было вывезено. Оксана Галькевич: А каким образом? Эти перечисления на чей счет идут? Компенсируют убытки полигону? Или, может быть, договорилась с этим регоператором городская администрация? Дмитрий Дробышев: Пока администрация делает это за свой счет. А затем все эти убытки будут выставлены региональному оператору. Оксана Галькевич: И опять будут суды, и опять по много месяцев. Константин Чуриков: Да. Спасибо, Дмитрий. Будем ждать от вас каких-то репортажей, чтобы это просто увидеть своими глазами. Дмитрий Дробышев, корреспондент ОТР в Бийске (Алтайский край). Спасибо. Тимур, ну смотрите. Я тут сейчас читаю мнения разных экспертов, что у нас пресса публикует в связи с этой всей ситуацией. «В регионах продолжают забивать мусором старые полигоны и создают муляжи сортировочных станций, которые запускают только при посещении контролирующих органов или важных гостей». Это правда? Тимур Усманов: Ну, я вам скажу: вы правду говорите. И скажу больше: о ситуации, например, о которой мы сейчас слышим, я о ней слышал в Костроме год назад. Пришел нормальный бизнес, взял землю, сделал сортировочное предприятие с большим объемом – весь город может сортировать, перерабатывать и утилизировать. Пришел, а там существует старый полигон, который говорит: «Да-да, ребята, вы делайте многомиллиардные проекты. Но куда вы потом будете утилизировать?» И начинается просто шантаж. Здесь то же самое абсолютно. Здесь нужна политическая воля губернатора Алтайского края, чтобы собрал совещание и сказал: «Ребята, или мы без вас решим эту проблему, или давайте вы договоритесь между собой». Оксана Галькевич: Подождите, а как они могут между собой договориться в то время, как наш корреспондент говорит о том, что полигон считает по каким-то своим схемам объемы мусора, а регоператор – по своим каким-то формулам? То есть единой математики в этом процессе нет? О чем речь? Тимур Усманов: Неправда, неправда. Есть установленный тариф. И тариф устанавливается единственным законным способом – Правительством и Законодательным собранием. Собираются, решают – и вот тариф. Если бы они сделали неправильный тариф, который подходит, скажем, регоператору, но он один, он не может меняться, потому что есть установленный тариф, и в рамках этого тарифа они и работают. Здесь абсолютно простая вещь. Это везде сейчас происходит. Константин Чуриков: А тут нет какой-то теории заговора? В общем, любая реформа в нашей стране – это для того, чтобы какие-то важные дяди из разного бизнеса просто между собой «пилили» денежки. Или они действительно серьезно стараются, а проблема в какой-то технической маленькой недоработке? Тимур Усманов: Если брать айсберг на федеральном уровне, то федеральному уровню нужно, чтобы все было стабильно и хорошо, чтобы ушли «серые» схемы и «черные» схемы. Вся страна привыкла к чему? К тому, что есть полигон. И без разницы, сколько туда едет. Шлагбаум поднялся – 500 рублей в карман положили. Сейчас, конечно, для регионального бизнеса это удар по карману. Вот для этого сейчас они это и делают. Сразу же говорят: «У нас шлагбаум не открывается. Ребята, везите куда хотите». На мой взгляд, просто политической воли не хватает в регионе. Константин Чуриков: На местном уровне. Валентин нам звонит из Липецкой области. Здравствуйте, Валентин. Зритель: Добрый день. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: У меня такой вопрос. Я неоднократно обращался к бывшему губернатору Липецкой области: почему не ставят у нас мусорные баки? Мы вытаскиваем непосредственно мусорные баки, собаки растаскивают этот мусор. О каком сохранении экологии мы можем говорить? Лисы везде ходят у нас. Ни баков нет, ничего! Приходят и говорят: «Мы сделаем, мы сделаем». И до сих пор делают. Как быть? Вот вы мне объясните. Константин Чуриков: Если «мусорной» реформой занимаются лисы и собаки, то, в общем, она идет не по тому сценарию. Оксана Галькевич: Тимур, мы несколько раз уже вспомнили слово «тариф» в нашей беседе. То есть корень зла и проблем, невозможности договориться именно в этом – в тарифе? Он недостаточен? Он избыточен? Там идет битва за какие-то, я не знаю, бонусы дополнительные? В чем проблема? Тимур Усманов: Ну, приведу тоже примеры. Скажем, Москва и Московская область – тарифы были и будут. По моей информации, их менять никто не собирается. Где-то, в каких-то регионах местная региональная власть под реформу решила где-то переоценить его, например, где сейчас общественность, в общем-то, может быть, и правильно… Ну, не могу комментировать. Скажем, дают комментарии, почему так. Тариф установлен региональной властью для субъекта. Потому что сейчас проблема одна, еще раз повторю. Давайте яркий пример. Представляете: Россия, 87 субъектов… Константин Чуриков: 85. Тимур Усманов: 86. Константин Чуриков: 85. Ну ладно, хорошо. Тимур Усманов: А Крым и Севастополь куда дели? Константин Чуриков: Посчитали. Тимур Усманов: Сколько городов в этих субъектах? Умножим, минимум по два полигона легальных. И возьмем еще по пять нелегальных. И вот эти нелегальные лишились сейчас бюджета. Те, которые легальные, но у них недооформленные какие-то документы. И это тоже проблема большая, Минприроды с этим борется. Кто попал в терсхемы? И получается, что регоператоры, которые возили, полигон не их. И у них начинается перетягивание каната, потому что у одних есть правая рука, а в других – левая. А тариф-то один. И вот они не могут договориться в этом чаще всего. Здесь проблема простая. Оксана Галькевич: Они не могут договориться, проблема простая, а нам от этого не легче. Тимур Усманов: А люди страдают. Оксана Галькевич: Да, мы страдаем. Маргарита из Калужской области, давайте ее выслушаем. Маргарита, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. У нас поселок Кривское, Боровский район. Администрация никак не действует на наши просьбы. Сначала была свалка. Два «КамАЗа», представляете, большой вот этот экскаватор грузил. Около ящиков этих мусорных, контейнеров… Поставили прямо восемь штук около столба электрического, не огражденные совершенно. И вот этот угол у нас прямо как бельмо в глазу, понимаете, около детской площадки, около домов жилых. То есть все дома, которые находятся в поселке, несут в этот угол. Контейнеры никак не могут распределить… Константин Чуриков: Маргарита, подождите. Но у вас, по крайней мере, они стоят, они есть, наличествуют. А нам тут жалуются, что контейнеров нет. Зритель: Восемь штук. Константин Чуриков: Мало, да? Зритель: Конечно! Это же весь поселок. Плюс еще рядом живущие дома, частники живут, и они все валят к нам. Даже когда они сваливают в течение дня, ящиков не видно. Вот представьте себе такую ситуацию. Это зима. А летом и тараканы, и крысы, и все. Мы просили администрацию разделить эти контейнеры как-то по поселку, но она никак не реагирует на это. Оксана Галькевич: Понятно. Константин Чуриков: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Тимур, вы знаете, наша зрительница сказала, что администрацию поселка просят отреагировать, принять какие-то меры. А может быть, надо не с ними уже связываться? Ну, власть-то у нас сейчас какая мусорная? Региональные операторы, федеральный. Константин Чуриков: Региональный. Оксана Галькевич: Может, туда надо напрямую звонить? Тимур Усманов: У регоператора задача – до 2024 года реализовать этот проект, задачи президента. Конечно, регоператор пойдет и навстречу. Ну, не на все сил хватает у регоператора. Я вам еще одну вещь хотел досказать. Вот стоят баки возле домов. Что сейчас делает бизнес повсеместно – торговые сети, магазины, рынки? Они просто берут и свои отходы перекидывают на плечи регоператора, а тем самым – на плечи жителей своего же района. И у нас в рамках общественного экологического контроля мы очень часто выявляем такие случаи. Стоит бак возле дома. Соседний магазин приходит, дворники, и они выгружают туда 3 или 5 утра все свои отходы. Это, я вам скажу, в стране прямо проблема. И у регоператоров это дополнительные расходы, которые они не брали в тарифе у жителей. Я вам скажу, что если вы сейчас жителей попросите: «Скажите, возле какого дома были такие случаи?» – вам тысяча звонков будет! Константин Чуриков: Вы в начале нашей беседы сказали, что в Подмосковье уже есть разные ящики для разных видов отходов. Ну, может быть, и есть. Я просто не видел в Подмосковье. А вообще в принципе насколько это сейчас распространено по регионам? И второй вопрос, если вы скажете «да»: где гарантия, что это не свозят и не выкидывают в одну кучу? Тимур Усманов: Гарантия сто процентов, что такие баки существуют, потому что мы параллельно ведем работу со школами, с детскими садами по образовательной части, экологические уроки «Разделяй и умножай». Что туда входит? Ребенок в своей школе теоретически и практически проходит занятия, приходит к своему дому, видит серый и синий контейнеры. И он уже своим маме и папе говорит: «Мама, вот в этот контейнер надо сбрасывать только те отходы, которые можно переработать: пластиковые бутылки, стеклянные банки и тому подобное». Приезжает автомобиль с другим цветом и забирает только этот контейнер. Разные автомобили. Московская область, я вам скажу, молодец. В чем? Они закупили, бизнес закупил новую технику. Для разных видов отходов разные серьезные автомобили иностранного производства. Поставили разные баки. И это все везется на предприятия, которые перерабатывают, сначала сортируют и перерабатывают. В регионах сейчас, я думаю, к этому тоже придут. Сейчас перетягивание канатов закончится, и поступательно правильный бизнес в регионах посмотрит и скажет: «А почему нам не сделать то же самое?» И начнут вкладывать в обращение с отходами. Потому что это в любом случае очень долгая история. Чтобы получать какую-то прибыль – ну я не знаю, 10–20 лет однозначно. Оксана Галькевич: У меня был, знаете, вопрос припасен на конец: близка ли победа над мусором? 20 лет. Я все поняла. Вопросов больше нет. Тимур Усманов: Нет, я думаю, раньше. Константин Чуриков: Мы застанем. Тимур Усманов: По всей России – до 2024 года. Оксана Галькевич: Как написал один наш телезритель на прошлой неделе: «Не умру, пока не увижу, чем весь этот бардак закончится». Это не я, это зритель. Константин Чуриков: Ты тоже живи. Оксана Галькевич: Премьер-министр Дмитрий Медведев тут у нас одобрил порядок формирования единого тарифа для мусорных операторов, и «Российский экологический оператор», в общем, не поддержал эту идею. Как вы думаете – почему? Константин Чуриков: Единый порядок расчета тарифа. Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Это важно. Оксана Галькевич: Формирования, Константин. Тимур Усманов: Ну, оттуда убрали несколько пунктов. На первый взгляд, на мой взгляд, кажется, что он должен подешеветь. Но если взять то, что тариф меняться не будет, но на регоператоров накладывается, что они обязаны приобрести баки для раздельного сбора отходов, новые автомобили и тому подобное, то я вам скажу, что эта поблажка как бы уравняет, даже придется регоператору еще доплачивать. На мой взгляд, тариф вниз не уйдет. Константин Чуриков: Слушайте, ну не приходили бы они в этот бизнес. Помните, Общероссийский народный фронт (ОНФ) где-то в начале этого года обнародовал статистику, что определенная доля этих региональных операторов – это вообще какие-то странные случайные люди, у которых до этого не было вообще ничего, это предприятие не занималось никогда вообще мусором, уставной капитал в 10 тысяч рублей. Мне всегда интересно, а кто эти люди вообще? В чем смысл заниматься? Мы с вами откроем, я не знаю, какую-нибудь фирму и будем производить компьютеры. Ни вы, ни я этого не делали. И зачем нам это надо? Тимур Усманов: Ну, если мы с вами откроем такую организацию и начнем вкладывать десятки миллиардов рублей – ну, я думаю, все только скажут «спасибо». Вы об этом говорите? Константин Чуриков: Ну да. Просто если у нас с вами нет профессионального опыта, компетенций, команды нет… Оксана Галькевич: Кстати, если мы начнем вкладывать десятки миллионов государственных рублей, то очень много ребят скажут «спасибо». Константин Чуриков: С нами пойдут. Тимур Усманов: Нет, своих, частных, частных рублей, еще раз повторю. Вот в Московской области частные деньги. Я просто вижу, мы работаем с этими регоператорами. И я вижу, что государственные деньги-то не вкладываются. А по России это потихоньку спустится. Сейчас небольшой хаос, честно. И РЭО, я вам скажу, бессонные ночи и сутки придется пережить, набирать команду, включать и общественный экологический контроль, потому что очень много бизнеса, маленьких ИП, предприятий «помогают» им своими отходами. Ну, это накладывается в любом случае. Константин Чуриков: Немножко бардак? Тимур Усманов: Сильный бардак. Оксана Галькевич: Звоночек из Нижегородской области давайте примем. Анна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Слушаем вас. Говорите, пожалуйста. Зритель: В общем, мы живем в Павлово, в частном секторе. У нас ни баков нет, ни машины не ходят, а платежки регулярно присылают. И во всем Павлово так. Константин Чуриков: А куда же вы этот мусор деваете, Анна? Зритель: Стараюсь сжигать все у себя в огороде. Тимур Усманов: Ужас! Зритель: А если пакетик маленький, то я отнесу. А ведь если большой мусор, крупногабаритный, то как я донесу? Константин Чуриков: Да, спасибо. Сам себе мусоросжигательный завод. Оксана Галькевич: Представляете? А ведь сжигать-то запрещено мусор на приусадебном участке. Нужные организации свою работу не выполняют, не вывозят, и люди как-то пытаются избавиться от этого мусора. Еще и штраф заплатят, пострадают. Тимур Усманов: Я вам скажу, что частный сектор – это особая история. Объясняю – в чем. Где-то 60–70% частного сектора вообще не платят. Вот хорошая женщина, которая сейчас звонила, она платит вовремя. А основная часть просто не платит. Оксана Галькевич: Вы знаете, у меня в связи с этим вопрос, очень коротко только ответьте. Почему с гражданами-то у нас умеют порядок навести и быстро собирать платежи, а вот с организациями и предприятиями как-то сложнее? Тимур Усманов: Чтобы собирать? Оксана Галькевич: Да, платежи. Они основные должники. Тимур Усманов: Я вам одно скажу: я бы на месте власти повысил им тариф, а потом бы поставил надзор. Тогда бы… Оксана Галькевич: Хорошо. Рабочая ли это схема – разберемся при следующей нашей встрече. Спасибо большое. Тимур Усманов, председатель совета Московской областной организации Всероссийского общества охраны природы, был у нас в прямом эфире. Константин Чуриков: А на SMS-портале просто простыня жалоб! Александров задыхается от мусора, Омская область. Ярославль: «Мусор вывозится своевременно, у баков всегда чисто». Это единственный, кстати, между прочим, город – Углич. Остальные пишут: «Утонули в мусоре». Вот такая история. Оксана Галькевич: Ну, хоть где-то хорошо. Оставайтесь с нами, друзья. Константин Чуриков: Оставайтесь. Оксана Галькевич: Продолжаем прямой эфир.