Горячее Баренцево море. Это неглубокое море, в котором температура даже в июле не поднимается выше нуля, является самым горячим районом противостояния России и НАТО, где закипели, если можно так выразиться, экономические и оборонные интересы разных государств. Из-за чего и гибнут наши подводники: с «Курска», с К-159, и вот трагедия с лодкой АС-12. Почему в этом районе ситуация обостряется с каждым годом? Александр Денисов: Переходим к следующей теме: «Горячее Баренцево море». В этом неглубоком море (в среднем до дна 200–300 метров) температура даже сейчас не поднимается выше нуля, но при этом Баренцево является самым горячим морем из-за противостояния экономических, военных интересов разных стран. Нашим подводникам приходится там выполнять тяжелую и опасную работу. Вот сегодня мы и решили об этом поговорить. Анастасия Сорокина: Да, решили поговорить о том, почему в этом море так часто гибнут наши подводники: с «Курска», лодки К-159, АС-31. В какой скрытой от всех глаз обстановке они оказываются? Александр Денисов: Баренцево море, вообще все северные воды – это зона военных, экономических интересов разных стран. Подводная лодка АС-31, прежде она именовалась АС-12, где и погибли наши военнослужащие, в сентябре 2012 года в рамках экспедиции «Севморгео» извлекла со дна Северного Ледовитого океана образцы горных пород с глубин до 3 тысяч метров. Впоследствии они использовались Москвой в качестве доказательства принадлежности хребтов Ломоносова и Менделеева к российской части континентального шельфа. В апреле этого года подкомиссия ООН, рассмотрев заявку России на расширение шельфа Арктики, констатировала геологическую принадлежность территорий к Российской Федерации. Вот на карте вы видите. Анастасия Сорокина: Пока это предварительное решение ООН. Если наши доказательства примут окончательно, граница России должна продвинуться на 350 миль за счет Северного Ледовитого океана, это миллион с лишним квадратных километров богатых углеводородами морских отложений. Запасы там оцениваются в 5 миллиардов тонн условного топлива, иначе 12% всех мировых запасов нефти. Александр Денисов: На различные участки дна Северного Ледовитого океана также претендуют Норвегия, США, Канада, Дания. Вот в 2010 году Россия и Норвегия подписали договор о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Согласно положениям договора, нефтегазовые запасы, лежащие на линии границы, должны будут разрабатываться совместно. При проведении работ вдоль разграничительной линии норвежцы смогут также пересекать ее, заходя на российский участок; сейчас эта территория активно изучается как норвежскими, так и российскими нефтяниками, рассчитывающими открыть там крупные месторождения. Тему мы обсуждаем вместе с вами, а также с нашим экспертом. В студии Андрей Иванович Суздальцев, политолог, преподаватель Высшей школы экономики. Добрый день. Анастасия Сорокина: Добрый день. Александр Денисов: Вот вопрос. Действительно, часто происходят там трагедии. В какой обстановке, действительно ли она усложняется год от года, приходится работать нашим военным, подводникам? Чтобы не объяснять это некой халатностью, плохой техникой… Андрей Суздальцев: Нет, нет. Александр Денисов: Давайте объясним, так сказать, невидимую, подводную часть происходящего там. Андрей Суздальцев: Ну мы должны помнить и знать, что, в общем-то, у нас большая страна, мы считаемся, много морей вокруг, но выход в океан у нас только один порт, Петропавловск-Камчатский, единственный океанский порт, и там находится тоже база наших лодок. Но база, которая находится как раз на Кольском полуострове, несколько бухт, несколько городков военных, – это, конечно, основная часть нашего ядерного подводного флота, и основную часть его, конечно, составляют ракетоносцы, это ядерный наш щит. И здесь, конечно, есть традиции морского подводного плавания; здесь, конечно, масса очень таких достойных людей, которые занимаются этим подводным флотом всю жизнь… Александр Денисов: Профессионалов высококвалифицированных. Андрей Суздальцев: Ну традиционно они, конечно, вот эта связка, Мурманск (я по-морскому скажу «Мурма́нск») и Санкт-Петербург – это традиционная связь, то есть они как раз здесь учатся, живут, эти базы у них как бы свои, домашние. Почему такие аварии? Ну не только у нас происходят такие аварии, естественно. Обычно… Вообще это, знаете, в космос, говорят, легче, чем подводное плавание, вообще опускание на глубину морей. Последняя авария на вот этой вот подводной лодке ядерной, небольшой, кстати… Вообще уникальное судно, вы понимаете, оно ведь на километр уходит на глубину, то есть оно действительно обыскивает, что называется, сам шельф, дно океанов. И это боевое судно. В общем-то, оно приспособлено для разного рода очень конкретных функций. И насколько мы знаем, таких аналогов в мире нет, даже у наших, так сказать, то ли партнеров, то ли врагов. В общем-то, то, что случилось, – это трагедия. Не скажу, что закономерная трагедия, но всякое бывает. Александр Денисов: Но не первая. Андрей Суздальцев: Не первая. Александр Денисов: В чем сложность, в чем опасность именно этого региона? Что там так закипело, что… Андрей Суздальцев: Во-первых, наши флоты, у нас 4 флота, одна каспийская флотилия, Северный тихоокеанский флот, они работают в самых тяжелых водах на планете. Тихоокеанский флот работает в Беринговом море, тяжелые постоянно шторма, в общем-то, а в Баренцевом море, конечно, еще и лед, и тоже штормит постоянно, то есть это очень тяжелые воды, очень тяжелые. Александр Денисов: Плюс глубина небольшая, это тоже сказывается? Андрей Суздальцев: А делать нечего, потому что это единственный выход в Северную Атлантику. Александр Денисов: И для возврата. Андрей Суздальцев: И возврат, то есть здесь, что называется, их и ловят, за ними и следят, их пытаются контролировать, этим занимается Норвегия в большей степени. Александр Денисов: Им уйти нужно от слежения. Андрей Суздальцев: Эти базы как раз Норвегии. Анастасия Сорокина: Еще, я так понимаю, 11 стран-наблюдателей тоже заинтересованы в том, что там происходит, то есть не только Россия и Норвегия преследуют свои интересы? Андрей Суздальцев: Конечно. Во-первых, конечно, это все-таки основа нашего ядерного щита, нашей обороны. Отсюда… Северный флот еще контролирует не только Атлантику, он контролирует еще Средиземноморье, именно отсюда, с Кольского полуострова, приходили в Средиземное море и наш тяжелый ракетный крейсер «Петр Великий», и наш авианосец единственный сейчас, который сейчас в ремонте, «Кузнецов», все отсюда идет, это раз. Во-вторых, конечно, огромное экономическое влияние. Вот эта серая зона, которая была закрыта соглашением 2010 года, по очень таким предварительным оценкам, над ней находятся энергетические запасы энергоносителей где-то в радиусе 30 миллиардов долларов только там, только в этой серой зоне 12%. Александр Денисов: Мы можем сейчас еще раз эту карту показать происходящего, где как раз и делят. Андрей Суздальцев: Да. Это, конечно, очень большая проблема… Мы отдельно можем сказать по энергетике, конечно. Мы в эти годы запустили…, знаменитую нашу вышку, как раз соседние зоны показаны. Она долгие годы была проблемой. Александр Денисов: Вот как раз мы показываем границу вот эту. Андрей Суздальцев: Да, в итоге была проблемой. Проблема… здесь еще вот в чем. В немалой степени вот эту акваторию всегда с 1920 года, с Парижского договора урегулировали наши отношения именно с Шпицбергеном. И вот раздел этой территории, и территориальных вод, и экономической зоны, наложился еще на то, что в 1974 году норвежцы неожиданно ввели 200-мильную экономическую зону вокруг Шпицбергена, и вот она выступает практически до самой этой серой зоны. И ловить там нам стало проблемой, ловить там много чего, это одно из самых богатых после Охотского моря морей, прилегающих к нам, там ценные породы рыб, те, которые… Треска прежде всего, конечно, треска, камбала… Александр Денисов: Краб там водится… Андрей Суздальцев: Палтус, карп камчатский… Александр Денисов: Да-да, норвежцы на нем экономику сделали серьезную. Андрей Суздальцев: Вот именно, они вообще на нас хорошо сделали экономику. Александр Денисов: Да-да. Андрей Суздальцев: Сказать так, что там решается как-то легко, – нет, не скажешь, потому что это постоянно идут столкновения, постоянно пытаются затащить наши траулеры в норвежские порты. Норвегия… Принято говорить, что это та страна, с которой мы ни разу не воевали, наши соседи. Но отношения с ней сложные. Александр Денисов: Ну как сказать не воевали? На стороне Германии же выступали во время Великой Отечественной? Выступали. Андрей Суздальцев: Нет, она была оккупирована. Александр Денисов: Да, но тем не менее. Андрей Суздальцев: Нет, она была оккупирована, во время Второй Мировой войны этого вопроса нет, мы ее освобождали, северную часть. Ну вот я вспоминаю 1920-е гг., когда только закончилась гражданская война и наш Мурманск был совсем крохотный городок, построенный, кстати, царем Николаем II, это выход как раз к Гольфстриму. Если хотите увидеть Гольфстрим русский, выезжайте на Кольский залив, увидите, дымится, теплый, вот это приход Гольфстрима в Россию, что называется, уникальное место. И царь построил, когда надо было получать конвои от союзников с Великобританией и США, это был еще 1916 год. И дорогу построили за 2 года – представляете, за 1915-1916-е гг. построили от Мурманска до Санкт-Петербурга дорогу. Конечно, строили китайцы, может, врут, не знаю, не видел. Александр Денисов: Андрей Иванович, продолжим беседу, послушаем зрителей, много звонков, хотят с вами пообщаться. Анастасия Сорокина: Из Санкт-Петербурга первый звонок от Дмитрия. Здравствуйте, Дмитрий. Зритель: Добрый день. Анастасия Сорокина: Добрый день. Зритель: Спасибо за тему. Я вам скажу, что нашей стране повезло, что мы имеем такое уникальное Баренцево море. Во-первых, это наша граница, во-вторых, это рыбное хозяйство, в-третьих, что самое главное, это найденные углеводородные колоссальные запасы. Андрей Суздальцев: Ну еще оборона. Зритель: Я считал, чтобы граница была укреплена по нашей, так сказать, ветке, как мы ее прокладываем, с Норвегией нужно поддерживать хорошие, дружеские отношения в плане рыболовства и… у них брать в плане судов и так далее. И самое главное, заняться недрами. Я боюсь, что эти недра сейчас начнут быстро выкачивать. Нужно законодательно закрепить недра Баренцева моря для будущих поколений, и на базе этого громадного запаса вести разработку и освоение на своей территории, разработку я имею в виду научную, технологическую, и освоение территорий Мурманской и Архангельской областей. Это две брошенные области, области, которые находятся на этом побережье практически, Баренцева моря, на определенном… как места складирования мусора, нашего московского в данном случае, скоро и Петербург туда поедет. Эту зону нужно сделать зоной государственного приоритета. Александр Денисов: Дмитрий, спасибо вам большое, очень интересное мнение. Сразу Юрия послушаем из Тулы. Анастасия Сорокина: Из Тулы. Юрий, здравствуйте. Юрий? Зритель: Да. Андрей Суздальцев: Здравствуйте. Анастасия Сорокина: Говорите, пожалуйста. Зритель: Хорошо. Добрый день, студия, добрый день, гость. У меня к гостю будет вот такой вопрос. Ответьте, пожалуйста, на один такой важный вопрос. На том аппарате, который сгорел, недавно была авария, какие были аккумуляторные батареи, кислотные или нет? И второй вопрос. Как известно, кислотные батареи выделяют пары. Если нет вентиляции (а под водой тем более ее не может быть), то возможны не только пожары. И третий, самый главный: раньше были свинцовые наконечники на аккумуляторах с клеммами, а потом стали применять медные, а медь, как известно, окисляется, она неприемлема ни с каким металлом, это очень опасно. И самое главное, когда одеваешь наклеммник, нужно смазывать всегда. Мы в автомобилях еще в 1960-х гг., нас научили старые заключенные на Колыме, смазывали солидолом, и никакого окисления не было, и были свинцовые наконечники. Александр Денисов: Спасибо большое, Юрий. Анастасия Сорокина: Спасибо, Юрий. Александр Денисов: Ну что, давайте тогда по Юрию ответим? Андрей Суздальцев: Да, сначала попроще. Александр Денисов: Такой тонкий вопрос. Андрей Суздальцев: Не знаю. Александр Денисов: Не знаете, да? Андрей Суздальцев: Естественно, не знаю. Но скажу так, что вопрос очень профессиональный, человек очень хорошо эту тему знает… Александр Денисов: Ну загорелся аккумулятор сейчас на лодке… Андрей Суздальцев: Да, пожар в аккумуляторном отсеке, то есть как там что случилось, непонятно. Может быть, вообще не касалось аккумуляторов, ведь лодка шла своим ходом потом, понимаете? Это вопрос такой, не знаем. Но человек очень озабоченный, действительно очень чувствуется, что знает эти вопросы. Теперь главный вопрос по недрам. Ну вы знаете, сам договор очень сомнительный с частью, вот наша часть политического нашего сообщества, еще эксперты… Александр Денисов: С Норвегией вы имеете в виду? Андрей Суздальцев: Да-да, они до сих пор этот договор воспринимают очень тяжело. Александр Денисов: И норвежцы тоже воспринимают? Андрей Суздальцев: Норвежцы довольны. Александр Денисов: Ну естественно, раз можно заходить и туда, и сюда. Андрей Суздальцев: Довольны, потому что не решен вопрос был по этой 200-мильной зоне. То есть наше заявление от июня 1974 года, посольство СССР в Норвегию заявило о том, что мы не признаем эту 200-мильную зону экономическую… Шпицбергена, вопрос этот подвис совершенно. Дальше дележка самой этой зоны… Вы знаете, принцип деления спорных регионов, районов очень сомнительный. Это, знаете, вариант такой, что вот мы вроде как не можем доказать, что это все-таки наше, и начинаем это просто делить. Это вариант, как предлагают нам сейчас по вопросу Курильских островов: отдайте малую гряду, оставьте частично два острова, два острова оставьте себе… Этого делать нельзя, потому что сколько бы вы ни отдавали, все равно будет мало, это раз. Во-вторых, действительно в данном случае норвежцы выиграют по всем позициям. Мы считали, когда подписывали соглашение, что Норвегия «сухая», так сказать, то есть она выкачала свои основные месторождения газа и нефти, она сейчас будет рваться дальше на восток и тому подобное. Вот сейчас как раз подошел момент, когда мы можем взять как лучшие условия. Не получилось, мы разделили по вертикали, что называется, с севера на юг эту зону, и лучшие месторождения, которые мы пока считаем, что они есть, они как раз отошли в сторону как раз Норвегии. Александр Денисов: А зачем же мы так делили? Или у нас выбора не было? Андрей Суздальцев: Так получилось, это раз. Нам заявляют, что как раз они были в таком нокдауне, потому что мы ждали, как послать свою заявку в ООН для утверждения всей нашей зоны, всей нашей зоны Арктики, чтобы нам не надо было как раз еще иметь какие-то проблемы с соседями, потому что это, конечно, оборвало бы всяческое такое утверждение наших прав на арктический бассейн. Там вообще и высчитывание этой зоны очень сложное, потому что ведь по-разному считали: вот Шпицберген, вот Земля Франца-Иосифа, вот, что называется, Новая Земля – вот на какую часть этот…, высчитать, где наша зона, а где нет? Мы предлагали секторальный вариант: вот наша Арктика, сектор арктический, давайте так вот делить. Эти предлагают в совершенно другом формате, просто разделим эту зону. В общем-то, в итоге, конечно, возникли даже вопросы с рыбой, потому что треска… Я скажу так сразу, что треска – это стратегический вопрос, это лучшая рыба, которая плавает в океане. Александр Денисов: Дорогая. Андрей Суздальцев: Дорогая. Если нас слушают молодые мамаши, вот как ни хотите, раз в неделю из трески котлеты детям обязательно, потому что это все компоненты. Не зря же продают даже печень трески отдельно. Александр Денисов: Да не только детям, и папам можно. Андрей Суздальцев: Это дорогая рыба, нужная рыба. Она спасала в свое время неоднократно Европу от голода. В общем-то, треска кормится у нас, у самого льда нашего, практически у Земли Франца-Иосифа, у Новой Земли кормится, а уже такая, которая необходима, которая благодаря, покупать-то надо не маленькую, а большую, это она идет уже к норвежским берегам. То есть мы теряем, потери колоссальные идут именно из этого очень такого странного решения, рубанем и решим дальше на будущее. Александр Денисов: А переиграть можно, или это все окончательная линия, которую мы начертили на карте? Андрей Суздальцев: Нет, переиграть нельзя. Надо сказать, что норвежцы, конечно, у нас хорошие с ними отношения, но не скажу, что доброжелательный подход. Я всегда напоминаю в таких случаях своим студентам, говорю: никогда вы не думайте и не рассчитывайте. В 1920 году после гражданской войны, когда мы ничем не могли защитить свои северные границы, норвежцы каждый год врывались огромными флотилиями в наши территориальные воды, вплоть до Новой Земли, истребляли все, вылавливали полностью. Они в те годы полностью уничтожили поголовье беломорского тюленя, просто истребили его, понимаете? Александр Денисов: На наших территориях? Андрей Суздальцев: На наших территориях. Причем даже были такие… у норвежцев, что ваша граница по берег, пляж, все, дальше открытое море, и даже заходили военные корабли и обстреливали наше побережье, если мы возмущались. Александр Денисов: В 1920-е гг.? Андрей Суздальцев: В 1920-е гг. Когда мы создали наконец-то в 1933 году Северный флот, о котором мы уже говорили, который действительно в очень тяжелых условиях работает, поколениями там ребята служат и так далее, большая честь и хвала им, то, конечно, эта ситуация была снята. Так что не надо здесь как-то обольщаться. Вообще рыбные дела, дележка нефтяных ресурсов, газовых ресурсов на дне и так далее – это всегда проблема, не только проблема Баренцева моря, это проблема и Берингова моря. Вспомните, вы смотрите сегодня «Discovery»? Вот знаменитые тяжелые воды, ловят крабов и так далее – где они ловят? Это наш краб. Это господин Шеварднадзе, очень добрая душа, за счет русского народа, который осваивал эти воды 400 лет, он просто подарил огромный шельф американцам. Александр Денисов: Когда он был министром иностранных дел? Андрей Суздальцев: Да, такой добрый был человек за счет России. Это дело просто отдали, понимаете? Сейчас мы смотрим кино, там где-то ловят и так далее, и тому подобное. Вот такие истории происходят. Александр Денисов: Вот если возвращаясь, плавно перешли опять к военным, что экономические интересы и военные буквально рядом идут, да это, в общем, один и тот же интерес. Есть в западной прессе, выдвигают, высказывают такое предположение, что есть такая американская система слежения за подводными лодками SOSUS, так называется, они какие-то разбрасывают, не знаю, что это, датчики или как это выглядит, и якобы вот эта лодка могла собирать со дна, уж не знаю, как это можно собрать… Андрей Суздальцев: Ну и прекрасно, если она эта могла делать. Нет, меня поражает… Александр Денисов: Нет, нам оправдываться не в чем абсолютно. Андрей Суздальцев: Вот в том-то и дело, да. В общем-то, то кабеля они пилят и держат, то эти вот станции разбрасывают и тому подобное. Александр Денисов: Разбрасывают. Андрей Суздальцев: Вы поймите, такая лодка… Я сам вообще-то с Владивостока, я эти вещи хорошо себе представляю, из морской семьи, отец 45 лет отдал морю, то есть я представляю, что это такое. Можете себе представить, такая лодка лежит где-нибудь около Исландии на глубине 3 000 метров, 3 километра глубиной – что вы с ней сделаете? Александр Денисов: Ничего. Андрей Суздальцев: Чем вы ее достанете? Ничем не достанете, никакими глубинными бомбами, знаете, из фильмов о войне вы ее не поднимете. Конечно, это огромная угроза, это же передовая техника, это не батискафы, это боевые корабли на таких глубинах ходят, понимаете? Поэтому, конечно, такое внимание к таким вот авариям, таким вот… То, что парни молодые, молодые парни… Анастасия Сорокина: Капитаны, 13 капитанов. Андрей Суздальцев: Да, капитаны 1-го ранга, это выше, чем полковник, кстати, чтобы вы понимали. В общем-то, это безумная потеря, это просто… Причем это специалисты, это настоящие специалисты, любой из них мог командовать соединением, большой тяжелой лодкой-ракетоносцем, что называется. Это катастрофа. Александр Денисов: Почему элита именно оказалась в тот момент на лодке? Андрей Суздальцев: А кого? Александр Денисов: Ну понятно, что специалистов, но именно вот… Андрей Суздальцев: Крупные лодки не имеют уже рядового состава, там уже контрактники, там мичман главный, что называется, на лодке хозяин, ее хозяин, что называется. Это тяжелая техника, она сложнее, чем космический аппарат, это те же космонавты, только хуже еще, в худших условиях работают. Конечно, это специалисты, их выращивают с детских корней. Обратите внимание, некоторые из них второе, третье поколение подводников, даже не моряков, знаете, линейного флота, как мы скажем, а подводников. Это характерная вещь, это вот Петропавловск-Камчатский, это Владивосток, это вот эти наши города, это, конечно, Североморск. Александр Денисов: Вы знаете, вот эти вот фразы знаменитые, что Арктика является зоной мира, раньше такие… Андрей Суздальцев: Да что вы, да что вы! Александр Денисов: Вот как вы к этому относитесь? Андрей Суздальцев: Нигде по морям мира нет! Мира нет, извините, наверное, как Америку открыли… Я сейчас объясняю студентам… Александр Денисов: Так зона мира закончилась. Андрей Суздальцев: Вторая экспедиция Колумба, вот за ней шли, мачты видели, крались англичане, крались за ними через моря, дорогу знали. Конечно, в морях всегда проблемы. Беда вот в чем. В 1972 году заключено было соглашение между США и Советским Союзом о предотвращении вот таких вот столкновений, проблем на море. В последнее время это нарушается то там, то там, то обгоняют, пересекают курсы боевые корабли. Тут тоже надо понять, потому что это экстремальные условия, это море, это очень опасная ситуация. Ну можете представить, что такое эсминец, в котором и трюмов-то нет, одни двигатели. Это молодая команда и там, и там, это молодые парни, молодые капитаны, молодые командиры кораблей. Конечно, видят такого супостата, начинаются такие вот проблемы, гонки и тому подобное. Это естественно, мы для этого их готовим, мы готовим молодежь для этого вот боя, зачастую последнего, потому что на море обычно бой бывает последним. И конечно, отношение к этим людям, их поддержка… Конечно, это огромная авария. Анастасия Сорокина: Как сейчас вот эта территория, вот это отношение? Потому что многие… Конечно, это трагедия. Но вообще надо понимать, что действительно это опасная работа и очень важная работа, поэтому этому столько уделяется внимания. Андрей Суздальцев: Мы не можем, конечно, от нее уйти. В последнее время мы начинаем понимать… Вот обратите внимание, вот эта вот лодка, на которой была авария, она ведь занималась не только оборонными вопросами, она занималась изучением шельфа, то есть она работала в интересах нашей экономики, наших территорий подтверждения и тому подобное. Мы не уйдем от этих сложных подводных технологий, которые большей часть формируются сейчас и готовятся именно в Военно-морском флоте, это вклад нашего флота в нашу экономику, вот это надо понимать. То есть обратите внимание, скажу сейчас такое слово, которое на слуху было еще совсем недавно, – Штокман, помните такое? Александр Денисов: Да. Андрей Суздальцев: Штокмановское месторождение газа. Ведь этого соглашения, к которому мы постоянно возвращаемся, с норвежцами 1970 года, подразумевало то, что сейчас начнутся совместные действия, совместное освоение вот этих энергетических ресурсов, в первую очередь, конечно, займемся Штокманом. Ведь не занялись, потому что технологий таких у нас нет, и «Statoil» и другие компании западные нам их не передали. Александр Денисов: А у «Statoil», норвежская госкомпания нефтяная, есть такие технологии? Андрей Суздальцев: Ну мы считаем, что частично есть, потому что все-таки они все эти платформы норвежские в тяжелых водах, кстати, Норвежское море, строились, то есть есть технологии. Мы поднять технологически Штокман если смогли. И обратили внимание, что мы потихоньку о нем забыли. Александр Денисов: Ушло, да, с информационного поля. Андрей Суздальцев: Да, оно заморожено, соглашение по нему не расторгнуто, существует, но нет пока. Поэтому тут тоже, понимаете, это вопрос нашей внешней политики. Нельзя делить то, что сомнительно или не решено, не разделено, серые зоны. Надо доказывать, что это все-таки наше, потому что когда мы начинаем делить, обычно такие дележки происходят в минус к нам. Можно так же по примеру такой серой зоны, Баренцево море, поделить, допустим, Курильские острова, и тут же открываем доступ японскому рыболовному флоту в Охотское море, и они начинают все там грабить. Потому что там проблема постоянная, тоже ловят корабли, ловят невесть кого… Александр Денисов: Уже китов опять начали… Андрей Суздальцев: Опять, да, и тому подобное. Это все равно воспринимается как добыча, которая уходит мимо тебя. Поэтому нужен флот, который может что-то защищать, это флот, который действительно… Кстати говоря, Северный флот участвует в этом обеспечении безопасности нашей рыбной ловли, такой же флот должен и в Тихом океане быть, в общем-то. Мы должны свои ресурсы, что называется, держать, защищать для наших будущих поколений, это просто наша главная задача. Александр Денисов: Ситуация будет обостряться год от года? Андрей Суздальцев: Будет, будет. Ресурсов на планете меньше и меньше, мы идем туда, куда, знаете, казалось, невозможно подобраться, папанинские места, что называется. Понимаете, мы строим… Вывозя часть, треть нашего дохода, это, конечно, наши энергоносители, мы чтобы получить эту тонну нефти, тысячу кубов газа, мы строим на берегу Ледовитого океана города, порты, ледоколы, аэропорты, дороги, понимаете? На наших нефти и газа работает весь Урал. Это продукция наша, это не сырье. Все говорят, что в каждой тонне нефти науки, металла и всего – это наша продукция. И какие-то странные люди у нас постоянно говорят, что сырьевые продажи и так далее, – идите и выкачайте, идите на дачу, пробурите, качайте, если это сырье. Так нет же, качаем-то за полярным кругом. Александр Денисов: Спасибо большое. Будем надеяться, что конфронтация не будет приводить к очередным трагедиям. Андрей Суздальцев: Но надо быть к ним готовым. Александр Денисов: Да, нужно быть готовыми. Спасибо. Анастасия Сорокина: Спасибо. У нас в гостях был Андрей Иванович Суздальцев, политолог, преподаватель Высшей школы экономики. Спасибо, что были с нами. Мы расскажем вам, что ожидает вас в вечернем выпуске программы «Отражение».