Александр Денисов: Я вот разошелся. Как бы меня не заподозрили по первой теме. Тамара Шорникова: Да-да, мне кажется, могут. Вот наша первая тема: «Выпил? К врачу!» Пьяных нарушителей хотят принудительно лечить. Речь о тех, кто не в первый раз попадается в таком веселом состоянии. Министерство юстиции и МВД до 1 марта проработают вопрос о предоставлении судам такого права. Норму собираются включить в новый кодекс об административных правонарушениях. Тех, кто выпивал в неположенных местах, это тоже касается. Александр Денисов: Как говорится, спросят: «Чего это ты такой веселый? И уже второй раз нам попадаешься». Тамара Шорникова: Если второй, уже спрашивать не будут, сразу отправят. Александр Денисов: Они уже знают, да-да, в чем дело. Тамара Шорникова: Как вам такая инициатива, зрители дорогие? Позвоните и расскажите, что думаете по этому поводу. А мы сейчас узнаем у экспертов, поможет ли это в борьбе с алкоголизацией населения. Александр Денисов: Да, а может быть ее и нет, этой алкоголизации. Может быть, вот Михаил Леонидович Зобин, врач-нарколог, нам сейчас все и расскажет. Михаил Леонидович? Михаил Зобин: Здравствуйте. Александр Денисов: Да, здравствуйте. Михаил Леонидович, вот такая тенденция. С одной стороны, мы все меньше и меньше пьем. С каждым годом объемы употребления крепкого падают… Тамара Шорникова: Вдвое, по-моему. Александр Денисов: Да. А желающих заняться алкоголиками как-то все больше становится. Т. е. торопятся, пока хоть кого-то можно прищучить? В чем дело? Михаил Зобин: Мне кажется, что это плохая инициатива. Показательно то, что с ней обычно выступают люди, мало знакомые с противоалкогольным лечением как таковым. Если даже добровольное лечение алкогользависимых пациентов представляет серьезную задачу и результаты далеки от желаемого, принудительное лечение практически неэффективно. И это уже было доказано многократно, и опыт такой существует. В том числе и в нашей стране в прошлом. Поэтому это скорее выглядит как наказание, как изоляция просто. Но не как лечение. А что касается самих таких подходов, то, может быть, было бы воспользоваться опытом других стран. В некоторых штатах США, например, используется при повторных задержаниях водителей в состоянии алкогольного опьянения – это не принудительное лечение, а обязательное посещение специальных тренингов и консультативных курсов, где проводится такое индивидуальное консультирование, которое в ряде случаев помогает решить проблему. Александр Денисов: «Анонимные алкоголики», да? Вот туда надо отправлять? Михаил Зобин: Нет-нет, «Анонимные алкоголики» это другая программа. Речь идет о так называемых краткосрочных вмешательствах, которые проводят профессиональные консультанты для помощи пациенту в решении его проблем. Это тоже необязательно очень высокие результаты дает, эти подходы, но во всяком случае они менее затратны, значительно, чем нам предлагается. Принудительное лечение – результат его, к сожалению… Как говорили доктора, которые этим занимались, период воздержания после завершения этого лечения обычно ограничивается временем, когда пациент доходит до первого магазина. Тамара Шорникова: Михаил Леонидович, а что входит в это принудительное лечение? Как, собственно, исправляют? Александр Денисов: Что нам грозит, да. Вот что нам грозит, вот попадем мы? Тамара Шорникова: Не «нам», а «вам». Михаил Зобин: В советское время наиболее распространенным подходом была так называемая условно-рефлекторная терапия. Это когда сочетание употребления небольших доз алкоголя с приемом рвотных препаратов, которые вызывали соответствующую реакцию. Пациенты очень неохотно шли на эту терапию. Только под мерами, под принуждением. И притом любопытно то, что эта реакция, которая возникала, во-первых, была достаточно кратковременной. И возникала именно на тот напиток, который предлагался. И когда пациента спрашивали потом… Один мой пациент говорил, что отвращения к алкоголю он после лечения не почувствовал, но отвращение к врачу, который его проводил, сохранилось у него надолго. Александр Денисов: А что давали – водку или пиво? Чем лечат-то? Михаил Зобин: Обычно водку. Но в медицинских учреждениях водки не было, поэтому давали разбавленный спирт от 40°, небольшое, ну совсем небольшое количество, и давали рвотное лекарство. Ставили ведро такое, в которое пациент блевал. И так было несколько сеансов. Это называлось «условно-рефлекторная терапия». Идея была в том, что после этого на водку у пациента будут возникать подобные рвотные реакции. Но оказывается, что эти реакции быстро угасали – в течение недели. И должны были повторяться. Их возобновлять нужно, или они угасают. Это вот как наиболее… Сейчас условно-рефлекторная терапия практически не применяется. Речь идет скорее о препаратах десенсибилизации. Но для этого не нужно пациента стационировать в закрытое учреждение, в этом нет никакого смысла просто. Я не понимаю этой идеи. Ее никто не обсуждал. И когда говорят о принудительном лечении, каждый раз мне хочется спросить: вы что имеете в виду, какое лечение? Если чтобы он не пил, так он с первого дня не будет пить у вас, и будет не пить ваш пациент столько, пока вы его будете держать в закрытом режиме. Но как только он выйдет оттуда… Это же против намерений собственных человека, когда с ним что-то делают, любой из нас может понять, что сохраняется внутреннее сопротивление. Александр Денисов: Михаил Леонидович, а везти-то есть куда страдающих алкоголизмом? Учреждения-то сохранились или нет? Михаил Зобин: Да учреждения-то сохранились. Они закрытого типа обычно, и можно их туда принудительно госпитализировать и держать там какое-то время. Я не понимаю смысла этой инициативы. Это бесперспективная затея. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Александр Денисов: Спасибо вам большое. Тамара Шорникова: На связи был Михаил Зобин, врач-нарколог. Сейчас пообщаемся с телезрителями, а пока пару СМС, буквально за полминутки до звонка. Воронеж: «Положительно отношусь к этой инициативе. Но достаточно ли клиник и кто будет оплачивать лечение?» Ярославская область пишет: «Мне это не грозит, я в свои 36 лет не знаю вкуса алкоголя. А принудительно направлять нужно тех, кто, напившись, поднимает руку на своих детей и жену, вынуждая покидать родные стены». Вот, домашнее насилие. Принудительно предлагают бороться. Есть у нас звонок из Ульяновской области, давайте послушаем. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Это Ульяновск. Меня зовут Эльдус. Александр Денисов: Очень приятно, Эльдус. Зритель: Я уж как 15 лет не употребляю алкогольные напитки, 6 лет как бросил табак курить, т. е. не курю. И хотел бы сказать, что если у человека нет желания, то принудительно, как вот доктор говорил, невозможно остановить. А вот что хотят применить закон по ужесточению к принудительному лечению, это только лишь инструмент для того, чтобы, можно сказать, большинство населения еще раз унизить. Не то чтобы поддержать в какой-то вот социальной программе человека. Не просто так он выпил, какие-то есть у него проблемы, значит, какие-то есть основания для того, чтобы пить. Александр Денисов: Эльдус, спасибо большое. Но, может быть, у него какой-то веселый повод. Ведь пьют-то и от радости тоже, не будем забывать. Тамара Шорникова: Выясним, насколько все это законно (а это законно вообще?), у Алишера Захидова, адвоката. Алишер Юрьевич, здравствуйте. Алишер Захидов: Да, всем добрый день. На самом деле, идея очень здравая. Вот я вчера мать возил в Институт Склифосовского к кардиохирургу. Пока я был в приемном отделении, там, как с войны, в реанимацию люди поступают со всей Москвы. И приехала, смотрю, женщина вся избитая, живого места на ней не было. Я сестру «Скорой помощи» спрашиваю: «Что случилось?» Они говорят: «Вот, сожитель ее излупил. В пьяном виде». Этот закон, о котором сейчас Минюст и МВД хотят там принять новые процедуры и в новый кодекс КОАП (Кодекс об административных правонарушениях) ввести, позволит действительно создать некий механизм, которого сейчас нет, по следующим критериям. Если человек, алкоголик, представляет собой общественную опасность, как в том случае, как я рассказал, второе – если он склонен к суициду, а их море таких, и в-третьих – он в беспомощном состоянии и не может сам себя обслуживать, таких тоже море. Вот тут, конечно, подключаются соседи, жены, мужья, близкие люди, полиция, органы опеки, все кто угодно, прокуратура. И вот, по замыслу этой инициативы, они должны действительно создать некие процедуры, по которым человек принудительно будет лечиться. Т. е. будет по решению суда, по заключению судмедкомиссии. И я очень надеюсь, что все-таки законодательно будет определено такое понятие, как алкоголизм. Сегодня юридического такого понятия нет. Вот по наркомании сейчас там более-менее процедуры существуют. И существуют штрафы, если человек колется. 4-5 тыс. руб. Его направляют на принудительное медицинское лечение. А по алкоголизму такого, к сожалению, нет. Есть последствие, которое предусмотрено опять-таки в административном кодексе за нарушение, и в том числе и в уголовном кодексе. Но что делать с этими людьми, коих огромное количество? И то, что законодатель сейчас обратил на это внимание, как раз таки говорит, что проблема приняла характер государственной проблемы. Тамара Шорникова: Алишер Юрьевич, простите, что перебиваю. Вы говорите – нет юридического понятия алкоголизма. Но есть вполне себе закрепленное в законодательстве понятие «побои». Если женщину избили, она в любом случае уже может обратиться в полицию. Нужно ли придумывать что-то новое, чтобы бороться с алкоголиками? Алишер Захидов: А я сейчас не о женщине говорю, которая будет сама себя защищать. Я говорю сейчас об этом мужчине, который ее избил. Мы же об этом говорим. Т. е. нужно механизм, который будет позволять направлять его на принудительное лечение. Вот, кстати, в этой сфере сейчас будут возрождаться и медвытрезвители. Которые, с моей точки зрения, неправильно должны быть на платной основе. Это же не штрафстоянки, куда машины эвакуируют. Это все должно быть за счет государства. Потому что – есть у него деньги оплачивать там пребывание, нет денег, – это никого не волнует. У нас, к сожалению, все опять на коммерческую основу. Поступил – вот тебе счет. Как машину на штрафстоянку поставили. Сейчас будет повышаться опять. У людей не будет такой возможности. Огромное количество незащищенных людей у нас. Вот в чем вопрос. Огромное количество. Тамара Шорникова: Но поможет ли это защитить их? Здесь, мне кажется, все-таки в первую очередь нужно слушать врачей, а не юристов. И вот врачи только что нам объявили, что эффекта от лечения не будет. Алишер Захидов: Врачи? Врачи у нас должны лечить людей. А вот этих людей, которые не могут сами себя обслуживать, в состоянии суицида пребывают, в бесконечных депрессиях, – это все проблемы государственные, заботы государства. И вот то, что сейчас законодательство наркоманией озаботилось и алкоголизмом, сюда же вытрезвители относятся, это очередная стадия, что сейчас наконец на этих людей обращают внимание. Мы с вами сталкиваемся с этим постоянно. Но огромное количество людей пьет. Пьет, к сожалению, по-черному. Александр Денисов: Алишер Юрьевич, еще поддержу вас, еще есть один позитивный момент, мы забыли. А сколько прекрасных литературных произведений появилось вот из-за вытрезвителей, из-за такой системы лечения там. А «Синий марафон», там эпизод был. «А поутру они проснулись». Поэтому – есть польза очевидная. Я, как гуманитарий, только «за». Спасибо большое. Алишер Захидов: Да, да. Поэтому я думаю, что будет механизм выстраиваться. Но польза от этого очевидна. Александр Денисов: Спасибо. Интересные фильмы будем смотреть еще и дальше. Тамара Шорникова: Абсолютно. Возможно, документальные. Александр Денисов: Главное, не с нашим участием, Тамара. Тамара Шорникова: Давайте послушаем. Москва на связи. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Ваше мнение, Ирина? Зритель: Я, например, считаю, что да, права человека это очень красиво звучит. Но почему-то мы больше соблюдаем права того, кто пьет. А его семья, которая страдает, которая подвергается угрозам, порой избиениям? Почему-то об этом забываем. И если такие люди не хотят лечиться, но при этом создают жизнь ближайшего окружения невыносимой, почему нельзя лечить принудительно, спасая тем самым не только этого человека, но и его семью? Александр Денисов: Спасибо большое. Полностью согласны. Спасибо вам за звонок. Тамара Шорникова: Спасибо. Александр Денисов: Ну, что-то надо разрешить, а что-то и запретить. Переходим к следующей теме, да?