Денис Чижов: Продолжаем программу «ОТРажение», с вами Ольга Арсланова и Денис Чижов. Ольга Арсланова: Это мы. Денис Чижов: Важная, важная информация: мэр Москвы пообещал бизнесу выборочные проверки перевода сотрудников на удаленку. Ну вот мы пока не на удаленке работаем... Ольга Арсланова: Как вы видите. Денис Чижов: ...вполне этому рады. Но те, кого это касается, компании должны отправить на дистанционную работу 30% персонала и еженедельно отчитываться об этом перед властями. Для формирования отчетов работодатели в свою очередь должны собрать с сотрудников множество личных данных, которые люди могут и не захотеть предоставлять, – это, к примеру, номера телефонов или номера проездных документов. Ольга Арсланова: Но вообще, честно говоря, это просто огромная морока и для работодателя, и для работника, потому что всех все равно не проверишь, а если попадаешь под эту проверку, придется напрягаться, в любом случае можно нарваться на штраф. В основном уставшие от коронавируса, от эпидемии, от карантинов, от удаленки люди очень раздражены этой новостью, а также люди опасаются, что работодатель начнет требовать у них справку об отсутствии вируса, которую у работодателя может потребовать в свою очередь чиновник, это постоянная вот такая вот лестница. Но в Минтруде уже заявили, что это незаконно, если вдруг от вас требуют, это лишь рекомендация. Денис Чижов: Но кого это пугало в нашей стране? Ольга Арсланова: Да, из работодателей, в общем-то, многие не обращают внимание на эту формулировку и все равно требуют. Денис Чижов: Но вообще интересно, насколько прижилась в нашей стране вот эта вот идея с удаленной работой. Вот РАНХиГС провела опрос и выяснила, что только 10% предпочли бы полностью удаленную работу. Больше половины опрошенных выбирают комбинированный график с частично удаленной занятостью, а в офисе хотела бы остаться треть респондентов. Очевидно, что рынок труда меняется, Госдума уже работает над поправками в Трудовой кодекс, пока там ничего не напридумали, но все-таки какой-то результат, я думаю, будет. Ольга Арсланова: Давайте поговорим об этом. Позвоните в прямой эфир, расскажите, как ваша жизнь изменилась, как жизнь ваша как работника с появлением всей этой истории с коронавирусом, как эпидемия изменила вашу работу, вашего начальника, как вы работаете сейчас. Ждем в прямом эфире. А мы опросили, наши корреспонденты, жителей разных городов о том, как пандемия изменила условия труда уже. Давайте послушаем, что отвечали жители разных городов. ОПРОС Денис Чижов: К нам присоединяется Сергей Катырин, президент Торгово-промышленной палаты России. Сергей Николаевич, здравствуйте. Ну вот мы опросили наших телезрителей, например, на железной дороге человек работает, получается, что о какой удаленке идет речь. Вот у меня вопрос в связи с этим – а вообще насколько это актуально, переход на удаленку? Ведь это касается какой-то незначимой части, на мой взгляд, сфер и отраслей. Или я ошибаюсь? Ольга Арсланова: Ты когда-нибудь считал офисный планктон в Москве? Мне кажется, это миллиарды просто! Денис Чижов: Подожди, вот твой ответ, в Москве... Ольга Арсланова: Да во всех крупных городах. Денис Чижов: ...но у нас есть еще вся Россия. Ольга Арсланова: Давайте разбираться. Сергей Катырин: Ну, тут правильно заметили, что Москва – это еще не вся Россия, и разная экономическая составляющая, структура экономики в разных регионах страны. В Москве действительно очень много офисных работников, очень много людей, которые занимаются интеллектуальным трудом, я поэтому полагаю, что вполне понятны меры, которые предлагает мэр, вернее утвердил уже. Ну вот согласитесь, если мэр и власти ничего не будут предпринимать, то завтра, когда пол-Москвы вымрет, мы ему скажем: «А что же вы сидели и что же вы смотрели, когда видели, что ситуация ухудшается?» Ольга Арсланова: Сергей Николаевич, можно я... ? Сергей Катырин: Вот он и реагирует на ситуацию, которая меняется. Ольга Арсланова: Можно я возражу? Сергей Катырин: Возражайте. Ольга Арсланова: То есть никоим образом не отрицая возможной полезности этих мер, которые московские власти принимают, но все-таки есть и другие способы. Вот та же Швеция, которая приняла мягкие такие меры борьбы с коронавирусом, были рекомендации сидеть дома, держать дистанцию, соблюдать всякие меры безопасности и прочее, но санкций не было, то есть никаких штрафов не было. А здесь получается, что штрафы, санкции, давление, и коронавирус все равно не останавливается. Зачем, как говорится, платить больше, если результат одинаковый? Сергей Катырин: Нет, это вторая часть, обратная сторона медали, что называется, другая часть тех мер, которые предпринимает мэр. Я думаю, что это максимально исходит из того, чтобы дать возможность все-таки экономике работать по максимально возможному варианту. Но, понимая, что убедить граждан в том, что нужно носить маски, перчатки и вообще кому-то дома сидеть, а кому-то все-таки на работу ходить, очень сложно, начинают экономические меры воздействия. Я бы тут, конечно, может быть, предложил скорректировать, потому что каждый должен отвечать за то, что он содеял. Если претензии предъявлять работодателю, то только за то, правильно ли он составил список тех, кто должен работать на удаленке, если он его правильно составил, какие к нему могут быть другие претензии? Ну кроме тех, что мы все обязаны сегодня на входе температуру померить, маски чтобы были, когда идут на работу, и так далее. Ну вот это то, что к работодателям, все остальное – это к гражданину, к работнику. Если он ничего не соблюдает, то меры воздействия нацелены быть должны на него, а не на работодателя. У работодателя, к сожалению великому, в эту эпоху пандемии так много всяких обязательств и перед работниками, и перед государством, и перед безопасностью всех, кто к нему приходит там, и так далее, поэтому там и траты дополнительные, и сложностей много. И в этой части надо, конечно, разделить, за что отвечает работодатель, а за что отвечает лично каждый гражданин. Он же не будет бегать за каждым работником, которого отпустил на удаленную работу, и смотреть, в магазине он в этот момент находится, или дома с компьютера работает, или еще что-то такое. Вот в этой части, мне кажется, все-таки должно быть более нацелено. Ну а меры экономические... Мне представляется, это просто от безысходности, потому что никаких других мер воздействия, как-то убеждения пока слабо действуют, но попытаться хотя бы вот таким экономическим путем поддавить, чтобы народ как-то все-таки старался прислушиваться к тому, что просят его сделать. Денис Чижов: Сергей Николаевич, вот вы сказали, что у работодателей и так множество обязанностей различных. Сергей Катырин: Да. Денис Чижов: Ну а вот эти вот меры, которые вводятся в Москве с 30% перевода на удаленку, ну и в регионах тоже, в каждом регионе свои меры, – вот это все-таки больше удар по бизнесу или все-таки помощь? Потому что как-то здесь непонятно, какая чаша весов. Сергей Катырин: Вот смотрите, я об этом уже сказал. Вот эти вот меры о том, что 30% надо увести, – это желание по максимуму все-таки сохранить работающими предприятия. Да, надо как-то сокращать потоки людей, да, надо как-то убрать из транспорта, надо убрать из метро, из автобусов и так далее, с тем чтобы все-таки предприятия работали, пускай хоть в каком-то поджатом виде, но могли продолжить свою работу. Это тоже от такой безысходности, потому что надо как-то воздействовать на ситуацию, по максимуму не хочет никто останавливать экономику так, как мы это делали весной, запускать такой механизм, ну а вот минимально возможный определили, что давайте 30% попросим, чтобы они там дома и так далее, наиболее рискованные категории людей и прочее. Поэтому... Ольга Арсланова: Сергей Николаевич... Сергей Катырин: ...в этой ситуации, с одной стороны, это можно расценивать как помощь, все-таки не останавливается весь бизнес, но, с другой стороны, конечно, для любого предприятия, даже какое бы оно там ни было интеллектуальным, офисным и так далее, все равно треть работников в удаленном режиме – это ситуация непростая, честно говоря. Ольга Арсланова: Хотелось бы поподробнее поговорить о проверках и штрафах, связанных с коронавирусом. Есть ощущение, что это стало бизнесом для определенных структур и очень серьезной статьей расходов для предпринимателей. Вот, например, вчера разговаривала в магазине, там продают мебель, продают текстиль, и говорят: «Только ни в коем случае маски не снимайте, у нас камеры стоят, Роспотребнадзор приходит, каждый день штрафует предпринимателя на 100 тысяч рублей». Ну это похоже просто на какой-то оброк, честно говоря. Сергей Катырин: Ну, я возвращаюсь опять к тому, с чего мы с вами начали. Кто и во что может превратить любое хорошее дело, это, конечно, вы понимаете, фантазии может быть много. Будет ли это оброком или каким-то там бизнесом для каких-то категорий, ну сомневаюсь, что это бизнес, все-таки, скорее всего, какой-то дополнительный налог, оброк, как вы его назвали. Ольга Арсланова: Ну, пополнить бюджет, может быть. Сергей Катырин: Но по-другому, других мер пока не изобрели. А что вы предлагаете? Они более жесткие применяют, вы же знаете, что магазины закрывают некоторые после предупреждений. Я, честно говоря, тут все-таки больший упор сделал на профилактику, на предупреждение... Я тоже сталкивался, уже мне говорили, что «вы здесь должны быть в этом и в том, одеты перчатки и маска, потому что камеры, за нами смотрят», мне не говорили, что каждый день, но говорили, что смотрят, я с этим уже столкнулся. Но других мер пока не изобрели никаких, или закрыть совсем все, или надо как-то поджимать и заставлять в том числе тех, кто на входе... Ольга Арсланова: Но согласитесь, это просто очень странно... Сергей Катырин: Почти в каждом магазине на входе говорят: «Оденьте маску, без маски не пускают». Ольга Арсланова: Это понятно. Но просто вот риторика о том, что мы будем помогать бизнесу, который так сильно страдает от коронавируса, и эти постоянные ужесточающиеся проверки, штрафы как-то вот, согласитесь, противоречат друг другу. Сергей Катырин: Да нет, ничего не противоречит. Нет пока по крайней мере, никто не предложил более действенных мер, кроме того, что пропаганда идет по всем каналам, вывески везде, плакаты везде и так далее. Но пока это не остановило рост, вы же видите, что статистика у нас, к сожалению, пока что очень-очень грустная. Естественно, пытаются каким-то образом поджать в том числе и тех, кто обслуживает население, с тем чтобы они хотя бы от населения требовали, чтобы они соблюдали. Нет никакой радости, я с вами здесь согласен, конечно, для бизнеса это лишние траты, это расходы, это люди, которые должны стоять и каждому говорить «Одень маску», перчатки эти выдавать целлофановые и так далее. Понятно, что это дополнительные расходы, понятно, что это обременение, но а закрыть совсем эти магазины, эти предприятия лучше, что ли, будет? Денис Чижов: Так, может быть, и закрывать-то не нужно, может быть, бизнес сам знает? Бизнес хочет выжить, так он сам разберется, как ему сделать так, чтобы меньше людей болело? Сергей Катырин: А вот здесь я с вами не соглашусь. Денис Чижов: Удивительно. Сергей Катырин: Потому что для любого бизнеса, причем даже самого ответственного, понятно, что стоит на первом месте прибыль, доходность, сохранение рабочих мест, для этого нужно торговать, для этого нужно производить и так далее, и многие вещи в такой ситуации будут отходить на второй план, если бизнесу виднее. А когда там все предприятие поляжет, тогда скажут: «Товарищи, а что же вы... Как вы работали с этим предприятием, что здесь всех положили?» Здесь же ведь не только о бизнесе речь идет, мы же с вами должны понимать, что за бизнесом-то сзади, ну или впереди, стоит весь коллектив людей, которые там работают. Мы сейчас говорим о жизни и здоровье людей в первую очередь, это самое главное на повестке дня, а бизнес должен помочь власти в этом плане вместе поработать, с тем чтобы убедить всех, чтобы они соблюдали эти нормы. Ну такие меры воздействия, ну не радуют они никого, естественно, и нам бы очень не хотелось, чтобы штрафовали. Почему я и говорю, что нам кажется, что больше надо делать, так сказать, профилактических мероприятий, которые приходят, указывают на то, что там есть нарушения, что нужно их исправить, в следующий раз придут тогда-то и посмотрят, как исправляют, и так далее. Конечно, в этой части было бы больше и лучше так, но пока все убеждения и, так сказать, такие пропагандистского плана мероприятия, к сожалению, большого воздействия не возымели. Но вот, вы знаете, в репортаже в том числе, на вашем канале это было или нет, о том, что каникулы объявили, сразу масса желающих полететь в Турцию с детьми. Ольга Арсланова: Понятно. Сергей Катырин: Ну вот какое соблюдение и какая дисциплина? К сожалению... Ольга Арсланова: Но ведь формально же можно, разрешили, почему бы и нет? Сергей Катырин: Ну а потом Министерство иностранных дел по всему миру будет собирать тех, кто не может выехать, когда закроют границы. Ольга Арсланова: Кто не рискует, как говорится, тот не летает в Турцию. А вот по поводу удаленки. Опять же напомним, что 30% – это обязанность сейчас... Сергей Катырин: Да-да, я знаю по своей организации, сколько процентов. Ольга Арсланова: Да-да, я зрителям просто напоминаю, если кто-то забыл, такие правила сейчас в Москве действуют. Сергей Катырин: Да. Ольга Арсланова: А вот, кстати говоря, на вашем примере тоже давайте обсудим. Это работодателю сейчас накладно или скорее выгодно, вот такая пропорция «удаленщиков»? Сергей Катырин: Да нет, я думаю, что в подавляющем большинстве работодателей, подавляющее большинство работников скажут, что, конечно, было бы лучше, чтобы они были здесь, в офисе работали. Есть возможность не только там контролировать, но и быстро менять какие-то задания, если меняются какие-то вещи, готовить оперативно какие-то мероприятия, ну или какие-то материалы, и так далее. Конечно, мы привыкли так работать. Хотя я вам должен сказать, за время пандемии мы научились очень здорово работать и онлайн, мы и с членами палаты по всей стране работали, встречи с министрами, с руководителями агентств устраивали, они отвечали на вопросы, Налоговая служба, Минфин, Центральный банк и так далее. Я благодарен всем, что они приходили и отвечали рядовым нашим членам палаты, предпринимателям на всякие разные вопросы, в этом плане мы даже увеличили такую контактную базу с нашими коллегами во всех регионах. Но с точки зрения сотрудников, да, мы выдерживаем, но, честно говоря, мы как весной договорились у себя здесь в федеральной палате, что 30% и те, кто старше 65+, с болезнями какими-то хроническими, которые обозначены в указе, мы их отправили, мы их, честно говоря, и не возвращали. Ольга Арсланова: Понятно. Сергей Катырин: Поэтому нам особо менять ничего не пришлось, когда вот сейчас вышел этот указ. Ольга Арсланова: Спасибо вам за комментарий. Сергей Катырин, президент Торгово-промышленной палаты, был с нами на связи. Денис Чижов: Ну а вот нам дозвонились как раз те самые «удаленщики». Михаил работает на удаленке, расскажет, каково это. Михаил, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Еще раз, Михаил, рад вас слышать. Денис Чижов: Взаимно. Зритель: Много приятных слов было Сергеем сказано, но, неудобно говорить это в эфире, похоже на воду. Денис Чижов: Держите себя в руках. Зритель: Да. Я нахожусь на удаленке, свои функциональные обязанности, судя по отзывам руководства, выполняю сполна. Денис Чижов: А чем вы занимаетесь? Кем вы работаете? Зритель: Я работаю в IT-отрасли, будем так говорить. Значит, в Правительство Москвы с 12-го числа надо представлять перечень людей, находящихся на удаленке. Денис Чижов: Так. Зритель: И объявило за это определенные санкции, еженедельно с 12-го числа представлять... Денис Чижов: Ну и стало это проблемой для вас? Зритель: В эти данные входят мои фамилия, имя, отчество, номер автомобиля, номер телефона и прочее, моим личным автомобилем и моим личным телефоном нужно дать данные. На моем личном автомобиле ездит моя супруга, ездит мой сын, соответственно, езжу я. Раз, может быть, в две недели, может быть, раз в неделю мне придется приехать на работу. За нарушение, если они собирают эти данные, судя по всему, за эти нарушения будут какие-то наказания, на наказание мы способны. При чем здесь мое предприятие, если мой сын выехал неизвестно куда, к подруге или еще к кому-то, по делам поехал по своим, при чем здесь мой автомобиль? Мой телефон может оказаться тоже где-то в пути – как это связано? Я не понимаю абсолютно. Денис Чижов: Ну а вы предоставили данные все-таки или уклонились? Зритель: Двенадцатого числа. Нет, как уклоняюсь, когда Правительство Москвы требует. Денис Чижов: Ну, может быть, вы согласитесь штраф разделить с работодателем, мало ли, какую схему вы выберете. Зритель: Триста тысяч разделить с работодателем? Вы как думаете? Денис Чижов: Нет, 300 тысяч там на всех бы раскидали. Зритель: Я получаю как депутат Государственной Думы? Гораздо меньше. Денис Чижов: Понятно. Ольга Арсланова: Да, Михаил, ваши опасения ясны, спасибо, что рассказали вашу историю. Давайте еще поговорим с нашей зрительницей из Петербурга. Наталья, здравствуйте. Денис Чижов: Это красиво, у нас Москва, потом Петербург. Ольга Арсланова: Наталья, вы тоже на удаленке, все верно? Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Приятно вас слышать. Да, я на удаленке, у нас вся компания ушла на удаленку. Денис Чижов: Вы чем занимаетесь? Зритель: У нас автомобильная промышленность. Денис Чижов: А у вас непосредственно какая должность, которую вы можете исполнять... ? Зритель: Закупки. Денис Чижов: Закупки, ну то есть вы тоже с компьютером сидите и нажимаете кнопочки? Зритель: Да, причем за своим, нас работодатель не обеспечил девайсами, так скажем, нужно было изыскивать свои ресурсы. Денис Чижов: Так. Ольга Арсланова: Расскажите, Наталья, с какими главными сложностями вы столкнулись в таком режиме работы. Зритель: Ну вот первая сложность в марте была то, что нас всех перевели и потом сказали, что свои компьютеры и телефоны ищите сами, вам никто ничего не предоставит. На удаленном доступе настаивайте тоже сами, нам IT-отдел не звонил, не спрашивал, как там дела. Потом нам особо задание не выдают, мы должны сами как бы догадываться, что нам делать. Ну, все считают, что все взрослые люди, знают, как работать, но все-таки нужно как-то направлять, наверное, какие-то, может быть, задания давать, еще контролировать как-то, а то у нас только перекличка утром, встали не встали, и дальше по ходу, кто там что делает, никто не отслеживает. Ольга Арсланова: А по вашим ощущениям, работы больше стало или поспокойнее? Зритель: Работы больше, работаем с утра до позднего вечера, субботу и воскресенье тоже, потому что удаленный доступ считается, ну ты же можешь открыть компьютер и посмотреть, позвонить... Ольга Арсланова: Ну казалось бы, да. Денис Чижов: А зарплата такая же, не изменилась? Зритель: Да, слава богу, нас никого не сократили, не уволили, и зарплата у нас та же самая. Денис Чижов: А вот вы сказали, что у вас утром перекличка, то есть вас контролируют, пришел на работу, написал куда-то в чат, отметился? Зритель: Да, встал с утра, нужно обязательно... Нас даже, наверное, обзванивали... У нас, короче, есть мессенджер корпоративный, и там нужно написать. Ольга Арсланова: Ясно, да, спасибо за вашу историю. Денис Чижов: Спасибо большое. Ольга Арсланова: Мы продолжаем. У нас на связи управляющий партнер профессионального сообщества «HR-эксперты» Виктория Пятница. Я думаю, что вот эти все сложные рабочие моменты мы с Викторией прямо сейчас и обсудим. Денис Чижов: Да, я вот хотел как раз насчет оснащения... Ольга Арсланова: Здравствуйте, Виктория, добрый день. Денис Чижов: Здравствуйте, Виктория Григорьевна. Виктория Пятница: Здравствуйте. Рада вас слышать. Денис Чижов: Вот насчет оснащения рабочего места – а это не нарушение ли прав работников, если тебе не предоставляют компьютер, сотовую связь, не настраивают удаленный доступ? Виктория Пятница: Ага. Ну смотрите, это, конечно, в организацию труда все, потому что в принципе можно работать и на удаленке, если правильно организовывать процесс, если помочь людям организовать рабочее место, поставить им ключевые показатели эффективности по работе, то, о чем говорят коллеги, в принципе все понятно. Когда тебя отправляют без наличия технических средств... Работодатель по ТК обязан обеспечить сотрудника всем необходимым для выполнения своих трудовых функций вне зависимости от того, работает ли он в офисе, работает ли он на удаленке, поэтому, конечно, здесь налицо нарушение. И надо сказать еще, конечно, я понимаю Михаила, который до этого говорил о том, что зачем работодателю номер моей социальной карты. Да, у нас сейчас в отчетах не указываются, например, те же самые фамилия, имя, отчество, и как бы мы немножко и в соответствии с нашим ТК, потому что, например, номер телефона без привязки к фамилии, имени и отчеству по сути спорная история про персональные данные. Но тем не менее все вот те вещи, о которых он говорит, у кого есть доверенность на машину, кто на ней ездит, каким образом контролируются те же самые карточки, а у многих карточки, социальные в том числе, привязаны к тем или иным финансовым институтам. Вот в этом отношении мне кажется, я тут соглашусь с Сергеем Николаевичем, наверное, все-таки вот эти меры, которые применяются сейчас, они больше от безысходности и, скажем, невозможности другими способами сдержать нарастание и вот эту эскалацию количества случаев заболевания. Потому что, согласитесь, мы можем, конечно, говорить о том, что, действительно, вроде ввели санкции, не ввели, количество все равно растет, но мы же с вами не знаем, если бы вот эти санкции не вводили, какое было бы сейчас количество заболевших в день, то есть мы не знаем. Сейчас это 11,5 тысяч по России, может быть, их было бы гораздо больше, поэтому меры вынужденные. И здесь, конечно, нужно, с одной стороны, бизнесу все-таки услышать, тем более что у нас, ну смотрите, производственные, промышленные предприятия все-таки пересматривают сейчас по штатке, кого они могут пересадить, это же не просто по 30% сотрудников из каждого подразделения. Мы оставляем производство, мы оставляем операции, уходят на home office у нас бухгалтерия, уходят на home office айтишники, функции поддерживающие, маркетинг, юристы, HR и так далее. То есть офис выводим, производство работает, каждый решает сейчас эту ситуацию так, как он может. Но конечно, вот эти истории с предоставлением сведений еженедельных – это печалька-печалька, потому что мы с коллегами по цеху сейчас в HR очень много вот этих проблем решаем, и у юристов неоднозначное мнение по этому поводу. Потому что что делать работодателю, если работник отказывается предоставить те данные, которые не являются основой для трудовых отношений? Номер машины мой личный не является необходимыми персональными данными для работодателя при наших трудовых отношениях. С другой стороны, мы можем повернуть эту историю таким образом, что по нашим другим законодательным актам, когда у нас происходит какая-то форс-мажорная ситуация, имеют право структуры, в том числе и государственные операторы, требовать эти данные. Поэтому мы вот здесь на балансе, и сейчас, конечно, хотелось бы немножко какие-то, может быть, разъяснения, какое-то смягчение, ну потому что 50 тысяч, 100 тысяч для юридического лица либо физического и повторное, извините, до миллиона, риски очень велики. Поэтому здесь, мне кажется, нужно просто немножко пересматривать и смотреть лояльнее, не просто использовать ситуацию для получения дополнительных средств, извините, в государственный бюджет, а смотреть каждый раз на ситуацию действительно глазами, с пониманием бизнеса. Потому что то, о чем говорили вы, приходит посетитель в торговый зал, его просит продавец одеть маску. Сколько при мне таких ситуаций было, я тоже хожу по магазинам, человек говорит: «Я не буду этого делать», – и что? Страдает не человек, покупатель, который зашел и вышел, а страдает работодатель, которого потом штрафует Роспотребнадзор. Ольга Арсланова: Так вот, да, это самый важный момент, очень много историй я слышу о штрафах Роспотребнадзора, как этим летом штрафовали детские лагеря, которые открылись, но с кучей ограничений, порой абсурдных, и за каждое нарушение Роспотребнадзор штрафовал. Вот по вашим наблюдениям, сейчас это все оправдано, или действительно не всегда соблюдение этих мер ведет к снижению заболеваемости? То есть абсурдности вы не видите в этой всей истории? Или это действительно какая-то законодательная уже или исполнительная агония, когда власти хотят как лучше, но получается как получается? Виктория Пятница: Ну, я еще раз повторюсь, что я в этом вижу просто невозможность повлиять на ситуацию иными способами, это вот то, о чем говорил Сергей Николаевич. К сожалению, не получается, люди действительно ведут себя очень часто безответственно, ну правда, абсолютно причем, и работодатель... Это такая попытка давления немножко со стороны государства на работодателя, чтобы он тоже поддерживал, обеспечивал по возможности вот эту безопасность хотя бы в том секторе, в том периметре, где находится он: это, я не знаю, транспорт тот же самый, где у нас ходит постоянно человек в маске и просит одеть, это торговые залы, это предприятия, кафе, все что угодно. Я согласна, тут какие риски есть дополнительные? Если вот эту ситуацию сейчас не постараться купировать, то при увеличении, например, случаев заболевания, случаев смертности у нас может настать второй этап, повторится весна, и вот какой бизнес переживет вот эти истории, вот это очень большой вопрос, потому что и так сейчас очень многие организации, которые, пытаясь, скажем, сбалансировать, не увольняя сотрудников или снижая им переменную часть оплаты труда, набрали кредитов поддерживающих от государства. Но кредиты кредитами, коллеги, а деньги-то отдавать надо, и сейчас эти компании просто затаив дыхание смотрят, как будет развиваться дальнейшая ситуация. Поэтому здесь я бы, честно говоря, пересмотрела, наверное, вот эти санкционные в отношении компаний истории, может быть, как-то к ним подойти гибче немножко. Денис Чижов: Виктория, а как работодатель выбирает, кого на удаленку, а кого нет? И вот опрос, мы в начале приводили цифры, не так много людей в принципе хотят на удаленку, а кто-то, наоборот, хочет. Вот скажите, например, я на своей работе хочу на удаленку, я могу какое-то заявление написать? Или кого-то, наоборот, переводят на удаленку, он говорит: «Нет, оставьте меня, пожалуйста»? Виктория Пятница: Ну смотрите, чаще всего работодатель это решает индивидуально, но с точки зрения, безусловно, бизнеса. Если мне нужно, чтобы у меня работал торговый зал, я сокращаю там количество продавцов и консультантов в торговом зале, например, или оставляю администратора и одного продавца, то есть прямо минимизирую-минимизирую. Кого я отправлю на удаленку? – весь support staff: закупки, юристов, HR, маркетинг, продажи, тех, кто может работать на удаленке достаточно безболезненно. Денис Чижов: Ну вот у работника какое право есть? Его отправляют на удаленку, а он не хочет. Виктория Пятница: Ну знаете, там, конечно, могут быть разные истории. Работник может сказать: «Нет, я хочу здесь остаться». Денис Чижов: Да. Виктория Пятница: Но вы знаете, я сколько сейчас смотрю по работодателям, люди очень с большим пониманием относятся к текущей ситуации. Я не беру даже тех, кому нравится работать на удаленке, они ушли, они возвращаться не хотят. Многие компании, кто вывели, например, своих сотрудников на удаленку, очень, скажем, многие из них не вернули сотрудников дальше в офис или вернули какую-то часть, потому что это тоже с точки зрения компании хорошая история: у нас сокращается необходимое нам количество рабочих мест физических, например, в бизнес-центрах, можно сократить затраты на обслуживание этих рабочих мест, сократить аренду, то есть очень серьезно снизить затраты бюджетные. Но с другой стороны, сотрудники тоже, если как бы и договариваются с компанией, зачастую очень лояльно. Потому что в основном сейчас рынок труда говорит о том, что люди очень-очень осторожно относятся сейчас к своим рабочим местам, они боятся их потерять вне зависимости от того, что у многих сокращены, урезаны или отсрочка выплаты по премиям, убрали какую-то часть или пересмотрели вот этот гигиенический дополнительный социальный пакет, поменяли, например, пакеты страховки либо что-то еще. Но люди относятся с пониманием, поэтому есть такая договоренность, тем более что это достаточно серьезные риски для компании, если у нас меньше 30 человек, то мы можем получить вот что получаем. Поэтому люди чаще всего просто с пониманием относятся к ситуации. Ольга Арсланова: И даже готовы выдержать эту тяжелую удаленку. Спасибо вам большое. Сергей Катырин: Ну, пока да. У нас альтернатива либо удаленка, либо отсутствие работы, в общем, выбор очевиден. Ольга Арсланова: Впрочем, я слабо себе представляю какого-нибудь москвича, который отказался бы от удаленки и хотел бы стоять в пробках каждый день или в метро трястись. В общем, я таких, честно говоря, не знаю. Виктория Пятница была с нами на связи. Продолжаем читать ваши сообщения. «Работая на удаленке, можно поставить крест на карьерном росте», «Работодателям выгодно, можно сделать ремонт в офисе или пересдать его еще кому-то», – то есть удаленка является очень выгодной, считают наши зрители. Денис Чижов: Ну и много нам кто пишут, водители, работники заводов, пишут: «А мы-то вообще как? Нас-то удаленка вообще не касается, нам-то что делать?» Ольга Арсланова: Работать в реале. Денис Чижов: Работать в реале, да, в масках обязательно и соблюдая меры безопасности. К нам присоединяется Дмитрий Заворотный, руководитель Центра экономических стратегий Института Нового общества. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Денис Чижов: Дмитрий Сергеевич, скажите, пожалуйста, вот эта тенденция с удаленкой – это же, как я понимаю, теперь даже после пандемии коронавируса тренд заданный, который будет только развиваться, я прав? Дмитрий Заворотный: Абсолютно. Собственно, можно сказать, что этот тренд вызревал уже... Денис Чижов: Еще и до, до коронавируса. Дмитрий Заворотный: Да, то есть он был технологически мотивирован вне зависимости от вот этой ситуации. Ну а текущая ситуация, конечно, вот такой формат работы получает гигантский импульс, очень многие компании, многие предприниматели осваивают технологию удаленной работы. Проблема здесь, конечно, в том, что в каких-то сферах это внедряется, в общем-то, довольно легко, эффективность такого бизнеса повышается, но в каких-то сферах это крайне проблематично. Вот как вам пишут, остаются люди, которые работают непосредственно с товаром, на производстве или вот в сфере транспорта, то есть здесь пока перспективы удаленки, скажем так, не светят. Ольга Арсланова: Но в общем мы о них и не говорим, к чему это все. Мы говорим о тех, кого можно перевести на удаленку, даже в самый острый период тех, кого нельзя было, оставляли работать в обычном режиме. Дмитрий Заворотный: Да, поэтому, безусловно, мир меняется в этом смысле, рынок труда будет следовать этому тренду. Ну а текущая ситуация, наверное... Вот те, кто еще сомневались по поводу удаленки летом, когда начался спад заболеваемости, сейчас, наверное, они уже всерьез задумываться о том, чтобы последовать тренду перехода на удаленку. Ольга Арсланова: Очень многие волнуются, что «удаленщики», даже вот эти 30%, – это первые кандидаты на вылет, когда все закончится. Их не видели все это время, они работали по-разному, у кого-то был спад, с самодисциплиной проблемы, домашние дома, у детей каникулы, все что угодно. Насколько они будут под прицелом увольнения? Дмитрий Заворотный: Ну, я думаю, что такие опасения, безусловно, существуют, все, что вы перечислили, действительно имело место, и когда люди сами не смогли, скажем так, перестроиться под новый режим работы, потому что одно дело вы дома сидите, другое дело в офисе под присмотром перманентным... Но я думаю, что в целом, исходя из ценности специалиста, если говорить об этом, то, конечно, это не повлияет никак, напротив, это в чем-то будет даже выгоднее и удобнее. Поэтому так если говорить в целом о рынке труда, да, где-то такие риски наступят, где-то, наоборот, это не будет иметь такого рода последствий, наоборот, будут одни выгоды. Денис Чижов: Дмитрий, а Россия впереди планеты всей по переходу на удаленку? Можете сравнить с другими странами, как это там организовано, как у нас организовано? Мы в тренде? Дмитрий Заворотный: Ну, каких-то цифр не приведу, но... Денис Чижов: Ну без цифр, просто общее. Дмитрий Заворотный: Надо сказать в целом по цифровизации, мы движемся довольно неплохо в освоении такого рода технологий. Этому способствует то, что у нас с проникновением интернета ситуация, в общем-то, приличная, скажем так. То есть здесь у нас есть все возможности, чтобы выйти в лидеры по таким трендам технологическим последним, так что да, в принципе ситуация, скажем так, успешная довольно. Ольга Арсланова: А что будет с эффективностью труда после того, как мы вернемся в привычный режим? Если вернемся... Мы станем лучше, эффективнее работать, распределять свое время? Может быть, будут какие-то сокращения, но в целом труд окажется более эффективным? Или вот эта удаленка настолько всех расслабит, что компании неминуемо потеряют и прибыль, и квалификацию сотрудников? Дмитрий Заворотный: Ну, здесь все будет зависеть от того, как все это будет реализовываться, как процесс внедрения удаленки будет воспринят бизнесом, насколько серьезно, насколько... То есть это ведь не просто ситуация, когда вы сидели на работе, а оказались просто дома, через интернет удаленно, здесь все гораздо сложнее, здесь есть свои нюансы, нюансы по оценке качества работы, человек на удаленке, но находится ли он в рабочем процессе или он, так сказать, «самоудалился» в принципе от него. Это, конечно, довольно такая сложная тема, здесь есть обратная сторона у этой медали, но вот пока мы можем только наблюдать и оценивать, как происходит этот процесс. Он будет происходить... Ольга Арсланова: Да. Денис Чижов: Но опять же со временем, я думаю, просто накопится какое-то время и будет как-то это доработано, система удаленной работы. А пока что наблюдаем.