Рост рубля: причины и следствия. 5 января в ходе торгов на Московской бирже курс доллара опустился ниже 60 рублей и составил 59,9 рубля. Такое укрепление рубля можно наблюдать впервые с 31 июля 2015 года. В чем причины? И будет ли дальше усиливаться российская валюта? Константин Чуриков: Ну а в ближайшие 25 минут будем обсуждать успехи нашего рубля: что с ним произошло за эти праздники, в чем причины, помимо роста цен на нефть, почему он так сильно укрепился и чего ждать дальше. Оксана Галькевич: 59,76, Константин. Константин Чуриков: Оп-па! Можно еще пониже. Я думаю, что "железный занавес" незримый скоро снова откроется, и все поедут отдыхать. У нас в студии Константин Корищенко – профессор Российской академии народного хозяйства и госслужбы, доктор экономических наук. Константин Николаевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Корищенко: Добрый день. Константин Чуриков: Давайте вот, прежде чем… Оксана Галькевич: Костя, прости, я просто хочу, знаешь, что спросить? Константин Чуриков: Давай. Оксана Галькевич: Константин Николаевич, тревожное какое-то состояние. Мы вот не знаем, радоваться ли нам укреплению рубля. Или все-таки это означает, что вот-вот, вот-вот… счастье не вечно? Константин Корищенко: Да нет, если вы вспомните последние 10, 15, 20 лет, то у нас… Оксана Галькевич: Лет? Ой! Константин Корищенко: …то у нас эти волны, так сказать, периодические. Оксана Галькевич: То есть готовиться все-таки? Константин Корищенко: Нет, сейчас мы находимся в той части волны, которая хорошая, которая связана с укреплением рубля. И скорее всего, она будет продолжаться, ну, если не непрерывно, то по крайней мере, скажем так, в виде тенденции. Константин Чуриков: Причина всему этому – нефть? Константин Корищенко: Причина всему этому – прежде всего, нефть. Это то, что на поверхности. Более глубокая причина – это в каком-то смысле разрешение проблем с долгами. Дело в том, что в 2014 году, когда случилось то, что случилось, одна из проблем, с которыми мы столкнулись, помимо проблем бюджета, была задолженность российских компаний. Константин Чуриков: Не государства, а вот этих компаний? Константин Корищенко: Да, именно частных компаний. Ну, на нетто, на чистой основе – то есть активы минус пассивы – это было чуть меньше 200 миллиардов долларов. И вот за 2014 год и примерно три четверти 2015 года российские компании расплатились с этими долгами. И где-то к сентябрю 2015 года частный сектор России перестал быть должен всему остальному миру. И в этом смысле мы оказались "независимыми", то есть нам уже стало все равно – приходят к нам деньги, не приходят к нам деньги. Обслуживание долгов стало, в общем, вполне рутинной вещью. И поэтому – решение проблем с долгами. Потом – решение проблем с нефтью. И в конечном счете – решение проблем с бюджетом. И собственно все те риски, которые для рубля существовали, они постепенно ушли. Оксана Галькевич: Константин Николаевич, вы говорите, что ушла только одна проблема. Я правильно понимаю? А мы, знаете, слушаем различные финансовые ресурсы, и там нам рассказывают про операции carry trade, про огромное количество нерезидентов на нашем фондовом рынке, про то, что иностранцы вкладываются в российскую валюту. А потом они неожиданно выйдут из этой российской валюты! И? Константин Корищенко: Вы правы. Только как показывает опыт, те иностранцы, которые вкладывались в российскую валюту, – это наполовину люди, говорящие по-русски как минимум. Константин Чуриков: То есть они просто уже получили гражданство? Константин Корищенко: Ну да. Или просто держали определенные деньги за границей. А во-вторых, это все-таки не те объемы, о которых следует говорить, потому что суммы, которые, еще раз повторю, были в виде внешнего долга, – это где-то сотни миллиардов долларов. А в carry trade участвуют, не знаю, ну, 10–20 миллиардов. Константин Чуриков: От имени наших зрителей, обобщая многие сообщения, которые нам приходят, задам такой глупый вопрос, казалось бы. Смотрите, когда у нас случился 2014 год, вот тот самый обвал… Оксана Галькевич: "Когда случилось то, что случилось", как сказал Константин Николаевич. Константин Чуриков: …нам потом долго рассказывали, что цены повысились, и это потому, что доллар вот теперь такой дорогой, и из-за этой курсовой разницы цены повысились. Вот сейчас, например, у нас рубль укрепляется, доллар падает, но нам же ценники-то не перепишут, их точно не понизят. Константин Корищенко: Цены не понизятся, но тем не менее – и статистически, и даже с точки зрения жизненного опыта – мы видим, что темп роста цен резко замедлился. То есть то, что было, условно говоря, в 2014 году, в 2015 году, в первой половине, когда можно было прийти в магазин и через неделю увидеть новые цены – это все уже, так сказать, ушло в прошлое. Сейчас цены более или менее стабилизировались. Можно спорить – это 5%, это 7%, это, условно говоря, какая-то другая цифра, но в принципе это одноцифровая инфляция. И мы постепенно выходим в ситуацию "стабильности". Проблема заключается в том, что эта ситуация достигнута за счет, в общем, уплаты достаточно дорогой цены – мы перестали расти как экономика. Мы ограничили бюджетные расходы, мы ограничили наши кредитные вливания со стороны Центрального банка. То есть мы, условно говоря, ушли в состояние глухой обороны в финансовой сфере. За счет этого мы снизили инфляцию, за счет этого мы расплатились с долгами и, так сказать, оказались, защищенными от угроз со стороны внешнего мира. Вот эта ситуация. Теперь из этой ситуации надо понимать, куда мы дальше будем расти. И в этом смысле рубль будет являться результатом вот этих следующих шагов. Оксана Галькевич: А мы не убили потребительский спрос еще, простите, вот этими шагами? Константин Корищенко: В частности, мы и за счет потребительского спроса эту проблему тоже решили. То есть мы снизили инфляцию, ограничив возможность людей тратить. Константин Чуриков: Слушайте, тут проблема разноплановая, разнонаправленная. Есть, понятно, интересы народа, интересы людей, которые, конечно же, готовы, пожалуйста, вкладываться в продукты питания, в технику, во что угодно – но, как говорится, просто денег нет. С другой стороны, мы нефтяная держава. И у меня вопрос: доколе нашему рублю позволят там, наверху, укрепляться? Ведь у нас сейчас в бюджет заложена цифра 40 долларов за баррель, да? А в реальности сейчас она 50 с чем-то. Константин Корищенко: Совершенно неважно, какая там цифра заложена. Это скорее некий статистический показатель. А основной показатель, на который надо смотреть, – это цена нефти в рублях. И вот мы сейчас имеем цену нефти в рублях – примерно 3330–3400. Это та цена, которая была в конце 2013-го – начале 2014 года. То есть мы фактически, с точки зрения внешних экономических условий, вернулись примерно в 2013 год. Константин Чуриков: Секундочку. Но на отметку, на показатели 2014 года, например, литр бензина все равно не вернется? Константин Корищенко: Не вернется. А проблема заключается в том, что мы каждый год… Знаете, что быстрее всего росло по темпам за последние 15 лет? Бюджетные расходы. Несмотря на то, что мы накапливали в резервах, мы на самом деле очень сильно повышали бюджетные расходы. Мы их тратили на повышение зарплат, пенсий, но в том числе тратили и на создание различного госпроектов, госкорпораций, институтов развития и так далее. То есть мы, в общем-то, скажем так, обходились бюджетом, мягко говоря, очень широко. И сейчас происходит то, что называется "бюджетная консолидация". У нас бюджет ближайших трех лет, который был запланирован, он не должен расти вообще в целом, поэтому вернуться на цены старого, 2013 года – мы, конечно, не вернемся. Но у рубля в принципе есть возможность укрепляться, особенно если цена на нефть будет идти туда – где-нибудь к 60. Вот делите примерно 3400 на 60 и получайте, какой у вас будет примерно курс рубля. Ну, условно. Константин Чуриков: Вы знаете, хочется спросить у наших зрителей. После того, как президент новгородским рыбакам сказал, что в наступившем уже году всем станет полегче, каковы ожидания ваши, например? Как вы думаете, что у нас будет с экономикой? И ждет ли наш рубль какая-то радужная перспектива в этом году? И вообще вы готовы к тому, что рубль будет и дальше расти? 8-800-222-00-14 – с нами очень просто связаться. Оксана Галькевич: Кстати, интересно, вообще следят ли у нас люди за валютным курсом? Константин Чуриков: В принципе. Оксана Галькевич: В принципе, Константин Николаевич, согласитесь, прежде, вот несколько лет назад, это было обязательным делом практически всей страны – следили мы не только за нефтью, но и за тем, как менялся курс рубля. Вот сейчас как-то люди уже подустали? Константин Корищенко: Курс доллара – это своего рода "родовая травма" российской экономики имени 1991–1992 года, когда у нас произошел резкий скачок цен. Оксана Галькевич: Не 1997-1998-го, а именно начало 90-х? Константин Корищенко: Нет-нет-нет. Это из той поры, 1990–1991 год, когда все взрывообразно выросло, люди стали искать вокруг, а что же там было стабильным – и увидели. Ну, понятно, что был доллар. Но если мы возьмем, скажем, с 2000 года, то если человек просто методично, бездумно вкладывался в рублевый государственный долг каждый год, и если бы он делал то же самое, вкладываясь в американский долг, то в пересчете на рубли он бы выиграл, если бы он оставался в рублях. То есть на самом деле колебания доллара мы видим только тогда, когда скачки. Оксана Галькевич: Резкие скачки. Константин Корищенко: А когда он с 2002-го по 2008-й сползал с 35 до 23 – сейчас об этом никто не вспоминает. Оксана Галькевич: Да почему же? Некоторые ностальгируют! Константин Николаевич, я с вами не соглашусь. Константин Корищенко: Ну, ради бога. Константин Чуриков: Хороший вопрос нам задают из Ростовской области, зритель спрашивает: "А как теперь с укрепляющимся рублем реагировать сельхозпредприятиям?" Потому что действительно вот для них это проблема. Константин Корищенко: Вы знаете, это на самом деле очень хороший и очень правильный вопрос, потому что импортозамещение как лозунг – дело хорошее, но надо тоже понимать, что это было связано прежде всего с ограничениями внешнего рынка и невозможностью поступления конкурентной продукции. По мере того как рубль укрепляется, а ограничения снимаются, на российский рынок будет поступать конкурентная продукция. И она, конечно, будет влиять на цены. Поэтому – да, что называется, добро пожаловать назад в конкурентный рынок. А так он у нас за эти два года был немножечко тепличным, именно для тех, кто раньше конкурировал с иностранными товарами. Константин Чуриков: Мы завтра будем отдельно об этом говорить – по поводу вообще выхода из кризиса, какие планы на этот счет у Минэкономразвития. А там планы уже так примерно вырисовываются. Смотрите, долгое время как мантру мы себе повторяли, что нужно слезать с "нефтяной иглы", потому что если сейчас нефть вырастет, рубль укрепится, всем станет плохо – и мы снова будем бездельничать и не думать о том, как нашу экономику по-другому развивать. Вот сейчас, если представить себе, что действительно наступивший 2017 год более удачный для нас, предположим, нефть держится, нефть даже растет за счет снижения уровня добычи – не приведет ли это к возврату в то, что мы просто качаем нефть, и все? Константин Корищенко: Понимаете, "нефтяная игла" – это на самом деле расхожий термин. Ну, я могу привести такое сравнение. Давайте предположим, что вы очень хорошо рисуете и очень хорошо рисуете левой рукой. Константин Чуриков: Давайте предположим, потому что я плохо рисую. Константин Корищенко: Да. Те, кто помнят Советский Союз, помнят, что в школах принудительно, по крайней мере в некоторые периоды, переучивали с левой на правую руку. Оксана Галькевич: Переучивали левшей, да. Константин Корищенко: Спрашивается: чего хорошего, если мы возьмем левшу, красиво и хорошо рисующего левой рукой, и заставим рисовать правой рукой? Вряд ли из этого что-то доброе получится. Поэтому далеко не всегда то, что дано природой, надо менять. Вот нам даны природой богатые ископаемые, и этим надо пользоваться. И вопрос не в том – добывать нефть, продавать нефть и так далее. Вопрос в том, как потом тратить эти деньги. Понимаете? И это не "нефтяная игла". Это вопрос… Константин Чуриков: Кстати говоря, проверено норвежцами, да? Оксана Галькевич: Вот! Костя, снимаешь с языка. Вот как раз хотела сказать об этом. Константин Чуриков: Они же тоже зарабатывают много денег. Константин Корищенко: Норвежцы – это другая психология немножечко, там по-другому устроено. Я не большой специалист в норвежском культурном слое, но тем не менее я точно знаю, что там достаточно по-другому люди воспринимают и коллективное, и частное, и многое другое. Но если возвращаться к России, то проблема в том, что мы, как только у нас что-то появляется, начинаем жить на широкую ногу. А в какой-то момент, когда у нас этот период заканчивается, мы начинаем, так сказать, все это дело сворачивать. На самом деле вот то, за что очень сильно ругали, когда создавались резервные фонды и фонды стабилизационные, говорили: "Ах, мы кормим иностранцев!" – и так далее. По сути, это нас спасло или в значительной степени смогло снять проблемы… Оксана Галькевич: Кудрин – немножко скандинав? Вы на это намекаете? Константин Корищенко: Нет. Я в данном случае даже сознательно не упоминаю Кудрина, потому что это была история, которую, если честно, нам рекомендовали еще с 2000 года, в том числе и иностранцы приезжие, МВФ в том числе, так что там искать корни очень сложно. Просто проблема в том, что нам не в части, где доходы искать нужно, а нам нужно избавиться от избыточных расходов, прежде всего на государственный сектор. У нас сегодня более двух третей экономики – это государственный сектор, госкорпорации, которых у нас сегодня за сотню, эффективность которых, мягко говоря, очень сомнительная. Оксана Галькевич: Ну, может быть, за счет госкорпораций или за счет еще чего-нибудь? Потому что вот нам люди пишут… Мы с вами использовали такое выражение "убили потребительский спрос" – и тут обвалился портал, потому что пишут, что за этими словами стоит реальное обнищание народа. "Люди не могут себе позволить не то что там чего-нибудь, а вообще ничего". Константин Корищенко: Это правда. Оксана Галькевич: "Цены стабилизировались, потому что народ уже просто…" Вот Оренбургская область. Это был Приморский край, я цитировала. Оренбург пишет: "Цены стабилизировались, потому что народ просто не осилит ничего иного, выше ни на копеечку". Ну и так далее. Вот пишут. Константин Корищенко: Вы правы, вы абсолютно правы, но я призываю всех все-таки – как это? – не жить сиюминутно, а все-таки помнить… Оксана Галькевич: Просто государственные расходы – это ведь не только госкорпорации кормить, правда? Государственные расходы – это в том числе и соцобязательства, пенсии, пособия и все прочее. Нет? Константин Корищенко: Нет-нет-нет, стоп! Я не про бюджет говорю. Я не говорю про пенсии, я не говорю про повышение зарплат. Оксана Галькевич: Уточните. Константин Корищенко: Я говорю о тех деньгах, которые выделяются на ту или иную государственную корпорацию, развитие того или иного, так сказать, сектора и так далее. Константин Чуриков: То есть формально это независимые корпорации, а на самом деле они питаются из бюджета? Константин Корищенко: Да, это на самом деле огромная окружающая среда нашего бюджета. И мы за последние, условно говоря… Ну, примерно они с 2007–2008 года начали создаваться активно, да? За последние 10 лет (чуть меньше) приняли огромное количество обязательств по финансированию этого, этого, этого… Константин Чуриков: Футбола иногда. Константин Корищенко: И это в том числе. Просто еще раз: скромнее надо быть, а деньги беречь – и тогда, возможно, у нас таких скачков вверх и вниз будет значительно меньше. Константин Чуриков: Ну хорошо, а какие, скажем так… Ну, хотя бы отрасли обозначьте, где у нас избыточна функция государства? Например, у нас есть естественные монополии. Вот никуда не деться. Наверное, РЖД должно оставаться РЖД. Например, немцы в Германии, я слышал, они тоже хотели приватизировать часть своей железнодорожной компании, но до сих пор этого не делают. Константин Корищенко: Вы понимаете, тут вопрос не в том, где должна быть монополия, а где ее не должно быть. Даже заметьте, два термина использовали: "государственная компания" и "монополия". Это разные вещи. А вопрос заключается в том, что все эти государственные компании обрастают большим количеством "дочек", "внучек" – аффилированных компаний. И средства, которые по идее должны были пойти на благие цели, оказываются, как говорится, распыленными (я бы такое употребил слово) и используются не совсем эффективно. Понимаете, проблема в том, что если вы в спортивной школе будете брать в команду людей не по тому, кто показывает хорошие спортивные результаты, а по принципу "у кого папа занимает более высокую должность или получает более высокую зарплату", вы никогда не создадите хорошую футбольную команду. Поэтому вопрос конкуренции, к сожалению, везде стоит – и в спорте, и в экономике тоже. Мы просто-напросто сегодня имеем очень слабоконкурентную экономику, прежде всего за счет большого влияния государственного сектора. И в этом основная проблема. Оксана Галькевич: У нас есть звонок из Кемеровской области. Давайте послушаем нашего телезрителя. Анатолий с нами на связи. Анатолий, здравствуйте, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Следите за курсом? Константин Чуриков: Анатолий, насколько внимательно вы следите за курсом рубля, или доллара, или евро? Зритель: А мне, собственно говоря, курс рубля и доллара как-то… Константин Чуриков: Не важен? Зритель: Ну как? Не важно, да. Мне важны цены в магазине. Понимаете? Оксана Галькевич: За курсом цен, правильно. Зритель: Дело в том, что цены на бензин опять поднялись, опять же цены взлетели. Ну, что это? Ну, куда дальше можно? Я хочу задать вопрос вашему оппоненту, кто у вас сидит… Константин Чуриков: Нашему гостю. Зритель: Когда все это кончится? Константин Корищенко: Вы знаете, в каком-то смысле… я не хочу показаться большим оптимистом, но это уже кончилось. То есть "догонялки" между ценами и не очень быстро растущими зарплатами завершились в прошлом году, в этом году, неважно – где-то относительно недавно. И сейчас мы находимся на некоем развороте, когда в том числе и благодаря – что греха таить? – и предвыборной кампании начнутся все-таки более активные траты денег в отношении социальных выплат тех или иных и менее активная трата денег на различного рода государственные проекты, что называется. Это первое. А второе то, что все-таки инфляция у нас действительно замедлилась. И это большое достижение. Вопрос в том, какую цену за это пришлось заплатить. Константин Чуриков: И чувствуют ли это люди по своей инфляции. Константин Корищенко: Вы знаете, это будет чувствоваться. Оксана Галькевич: Константин Николаевич, раз уж греха не таить… Вы сказали: "Ну, что греха таить? У нас выборы, и будут социальные…" Не будем таить греха. А после? К выборам они у нас всегда растут, дороги ремонтируются. А что после-то? Константин Корищенко: А вы можете мне назвать хотя бы одну страну, в которой бы отсутствовала политика? Наверное, нет. Да? Начиная от Америки и заканчивая Южной Кореей или Северной Кореей. На самом деле, как это ни звучит, может быть, прагматично, но всегда, когда что-то нужно одной стороне, есть возможность другой стороне что-то тоже получить. Когда что-то нужно власти, население тоже может, так сказать, своими голосами и своими действиями добиться своих целей. Здесь вопрос… Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что раз в 5–6 лет у нас в стране бывает хорошо, да? Константин Корищенко: Ну, и это хорошо. Надо просто расширять, продлевать и, так сказать, поддерживать. Оксана Галькевич: Просто хотелось бы, чтобы мы не торговались. Вот бесконечный этот торг перед выборами и после выборов. Константин Чуриков: Электорально спокойно период и неспокойный. Оксана Галькевич: Да. А чтобы благосостояние людей, какого-то отдельного хозяйства, семьи стало наконец политикой, в том числе экономической, государства. Константин Корищенко: Ну, мы свами уйдем так далеко в политическую и избирательную систему. Константин Чуриков: Вернемся все-таки к курсу рубля, тем более что Сергей из Перми пишет по поводу курса и его укрепления: "Это же ненадолго. Не верю!" Константин Корищенко: Что именно? Константин Чуриков: Что рубль укрепился. "Это же ненадолго. Не верю!" Что мы можем Сергею сейчас сказать? Константин Корищенко: Нет, я как раз, наоборот, хочу сказать, что мы, скорее всего, сейчас входим в достаточно длительный период укрепления рубля. Это связано и с динамикой цены на нефть. Это связано и с внешним миром. Ну, не хочется сейчас уходить в дебри американской денежно-кредитной политики, но тем не менее я думаю, что пройдет какой-то относительно небольшой промежуток времени – и цикл укрепления доллара закончится (в мировом смысле), и доллар начнет ослабляться. И как следствие – начнут укрепляться все другие валюты, в том числе и рубль. Оксана Галькевич: У нас еще один звонок, Вячеслав из Владимирской области, наш телезритель. Вячеслав, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, уважаемая студия. Хотелось бы сказать свое мнение по курсу рубля. Конечно, рубль зависит целиком и полностью от нефти, и все с этим согласятся. А курс цены нефти, предположительно, новоизбранный президент Обама наш… Константин Чуриков: Новоизбранный – это Трамп. Обама – это уходящий. Оксана Галькевич: И не наш, кстати сказать. Константин Чуриков: И не наш, точно. Зритель: Он 100-дневную программу какую-то там объявляет по нефтедобыче. Если американская нефть еще выплеснется на Земной шар, то эта цена грозит обвалом. И тем не менее есть еще и другие положительные нюансы. На Ближнем Востоке нестабильная ситуация, и вполне реально может там глобальная… не глобальная, а война какая-то образоваться нефтедобывающих стран – и это увеличит цену нефти. Константин Чуриков: Вячеслав, спасибо. Будем надеяться, что последнее ваше пророчество точно не сбудется. Константин Корищенко: Вы знаете, в чем я согласился бы с Вячеславом? Это то, что сегодня… Знаете, чем отличается ситуация от последних, условно говоря, нефтяных кризисов? Тем, что видно невооруженным глазом охлаждение отношений между арабским миром и Соединенными Штатами, прежде всего Саудовской Аравией. Оксана Галькевич: Это – да. Константин Корищенко: И если, скажем, в 80-х годах и в последующих падениях цен на нефть, даже в 2014 году, прослеживался некоторый след, скажем так, совместных действий США и арабских стран, то сейчас, в общем-то, и комментаторы, и политики заговорили о том, что арабам, возможно, с американцами в ближайшее время не дружить… Оксана Галькевич: Не по пути. Это фактор, кстати, который не так часто учитывается в этих рассуждениях. Константин Корищенко: Да. И здесь я это повторю к тому, что намечается (и Китай, и арабы, и мы в том числе) такой более или менее явный уход от доллара. Германия, Голландия, Франция, если я не ошибаюсь, за последние три года потихонечку вывозят золото из хранилищ в американской системе, поэтому есть такая тенденция. Оксана Галькевич: Кстати, вы сказали, что уходят в золото. А взаиморасчеты в национальных валютах? Константин Корищенко: Это большая проблема. Я думаю, что это скорее политическое действие, чем экономическое. Понимаете, проблема взаиморасчетов – это проблема технологий, прежде всего технологий расчетов. Это SWIFT, это специальные банки. В свое время на самом деле… Знаете, что 65%, что ли, всего расчетно-валютного рынка обслуживает один британский банк – так называемый CLS банк? Об этом мало кто знает, на это мало кто обращает внимание. Поэтому для того, чтобы переходить на национальные валюты, надо как минимум внутри, может быть, Шанхайской шестерки или нашего ЕврАзЭС организовать такого рода расчеты. Оксана Галькевич: Но это не уход от доллара, о котором вы сказали? Константин Корищенко: Это другое. Уход от доллара – это означает снижение резервов в долларе. Константин Чуриков: А с другой стороны, вот нам пишет зритель Олег Степанов (непонятно откуда, это e-mail, электронное письмо), он пишет: "Дело не в курсе рубля, а в отсутствии возможности роста экономики. Поменять работу нереально! Нет работы". Константин Корищенко: Согласен совершенно. Я об этом и сказал вначале: проблема в росте экономики. Потому что курс любой валюты любой страны – это результат в конечном счете, насколько быстро растет экономика рано или поздно. И наш рост, еще раз повторю, – это не вопрос бюджетных расходов, а это прежде всего вопрос конкуренции. Нам нужно восстанавливать конкурентную экономику. Константин Чуриков: Ну а что будет дальше? Как говорится, поживем – увидим. Спасибо. У нас в студии был Константин Корищенко – профессор Российской академии народного хозяйства и госслужбы, доктор экономических наук. Спасибо большое. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Корищенко: Спасибо. p.p1 {margin: 0.0px 0.0px 10.0px 0.0px; font: 14.0px Tahoma; color: #000000; -webkit-text-stroke: #000000} span.s1 {font-kerning: none} Константин Чуриков: Программа "ОТРажение" продолжится буквально через минуту.