Петр Кузнецов: 19:57. Проверьте ваши часы. Это по московскому времени. И уже через минуту наша большая тема. Сегодня мы говорим о демографии. Рожать или не рожать? Что мешает россиянам становиться родителями? И должно ли помогать государство? Обсудим с гостям в студии, и, конечно же, с вами. Ольга Арсланова: А пока напомним о рубрике "Реальные цифры". Вот письмо, которое нам пришло. Их очень много. Нижегородская область, город Шахунья. 6163 руб. платит наш зритель за отопление. Площадь его квартиры – чуть менее 60 кв. м. И вот за январь ему пришла такая платежка. Присоединяйтесь к нашему опросу, мы все итоги будем подводить в пятницу. Напишите, сколько вы заплатили в этом месяце за тепло. Напишите СМС, ваш регион. В общественной палате составили национальный рейтинг рождаемости. Давайте на него посмотрим. По итогам 2016 года лидерами стали Тыва, Чечня и Ингушетия, а аутсайдерами – Ленинградская, Псковская и Магаданская области. Петр Кузнецов: Данные приведены на основании открытых источников и ведомственной статистики. Итоговый балл складывался из пяти критериев: это рождаемость, прирост населения, число детей на одну женщину, количество искусственных прерываний беременности, уровень социального комфорта для рождаемости. Только в четырех регионах на одну женщину рождается трое детей – это Тыва, Чечня, Алтай и Ненецкий автономный округ. По двое детей рожают в 16 регионах, и в 65 субъектах по одному. Ольга Арсланова: Да. Сейчас как раз они выделены на карте. Вы можете это посмотреть. Что такое уровень социального комфорта для рождаемости? Он рассчитан, исходя из нескольких факторов. Уровень алкогольных, наркотических, табачных угроз: и минимальное значение тут у Ингушетии, максимальное у Сахалинской области. Обеспеченность жильем: первое место у Санкт-Петербурга, последнее у Чечни. Здоровый образ жизни: лидер, если верить этому рейтингу, Белгородская область, а на последнем месте Ингушетия. Развитие детской инфраструктуры: лучшие показатели у Чукотского автономного округа, а худшие у Чечни. То есть неравное. Петр Кузнецов: А самый высокий уровень жизни населения: на первом месте Тюменская область, на последнем Псковская. Уровень младенческой смертности минимален в Чувашии и максимален на Чукотке. По количеству браков и разводов первый Севастополь, последняя Ленинградская область. Лидер по числу детей в семье – Ингушетия. Здесь аутсайдер – Санкт-Петербург. Как выживают семьи с несколькими детьми в современных условиях? Ольга Арсланова: Да, это тема нашей сегодняшней беседы. Что мешает, возможно, россиянам активно размножаться, к чему, в общем, государство, с одной стороны, вроде бы призывает, а с другой, и к нему, к государству, у многих родителей есть вопросы. Мы прямо сейчас запускаем голосование для наших зрителей. Вопрос простой. Для рождения ребенка нужна ли вам поддержка государства? Вы можете ответить "да" или "нет". Присылайте СМС на короткий номер. А в проблеме глубоко и широко, как я надеюсь, будем разбираться в течение часа с нашими гостями. К нам пришла Марина Ожегова, руководитель общественной организации в защиту семьи, родителей и детей. Здравствуйте. Марина Ожегова: Здравствуйте. Ольга Арсланова: И Валерий Елизаров, руководитель Центра по изучению проблем народонаселения экономического факультета МГУ. Валерий Елизаров: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Я бы хотел начать с вопроса по поводу этого рейтинга, который мы сейчас очень детально изучили. Ольга Арсланова: Наш информационный повод. Петр Кузнецов: Да. Те самые лидеры, та же самая Тыва, например. Высокая рождаемость в том или ином регионе как срез о чем нам может говорить? О том, что там высокий уровень жизни? О том, что там хороший губернатор? О том, что там все социально адаптировано? Ольга Арсланова: Достаточно финансирования. Петр Кузнецов: Финансирование, хорошая экология? Какие выводы мы можем сделать по этому поводу? Валерий Елизаров: Я думал, что вы еще что-то назовете в качестве факторов. Ольга Арсланова: Нет, теперь мы вас послушаем. Валерий Елизаров: Я думаю, что главные факторы – не те, о которых вы сказали, а некая системная традиция, некая социальная норма. То есть многодетность – это норма. То есть родить двоих, троих и больше детей – это норма. А все остальные факторы могут либо способствовать, либо мешать немножко реализации этой нормы. То есть это регион традиционной многодетности. Петр Кузнецов: То есть лидеры, получается, что они многолетние, друг друга не сменяют, и постоянные остаются. Вот эти факторы? Валерий Елизаров: Если эта смена происходит, или какие-то колебания вокруг тех цифр, которые сейчас есть, то это Чечня, Дагестан, Тыва. Тыва, Чечня, Дагестан – вот три региона. Петр Кузнецов: Ладно, хорошо. Для чего тогда нужны эти рейтинги? Валерий Елизаров: Там же очень много других показателей, наверное, достаточно важных с точки зрения тех, кто составлял рейтинг. То есть показатели некоего социального благополучия, неблагополучия. Обеспеченность дошкольными учреждениями там есть, да? Ольга Арсланова: Да, детская инфраструктура это называется. Валерий Елизаров: Тоже очень важный показатель. Но я не увидел показатель – региональное пособие на ребенка. Они все разные в регионах, ежемесячные пособия. Они колеблются от 90 рублей до 1000 руб. с лишним. Не знаю, включили они туда в этот рейтинг или не включили? Ольга Арсланова: Да, там есть помощь государства. Валерий Елизаров: Доля женщин, которые пользуются отпуском по уходу за ребенком – тоже очень важный показатель. То есть это далеко не все показатели, которые, на мой взгляд, надо было бы учесть, если мы собираемся говорить о рождаемости и о факторах рождаемости. Если говорим в целом о некоей социальной политике, политике защиты материнства и детства, то, наверное, можно посмотреть на весь набор этих показателей. Ольга Арсланова: Получается, что благосостояние региона и конкретного подавляющего большинства жителей в регионах не влияет на рождаемость сильно, по крайней мере. Если мы говорим о Москве, в которой самые высокие средние показатели по зарплате и самые низкие показатели по безработице – очень мало многодетных семей. Там около 1%, и это общемировой тренд. Валерий Елизаров: И практически 2-3 место по рождаемости снизу, несмотря на то, что регион с высоким доходом. Есть, например, Тюменская область, где и доходы высокие, и рождаемость более-менее приличная. То есть, конечно, прямой зависимости тут нет, но это один из факторов, который либо способствует, либо препятствует реализации тех планов, которые уже складываются у большинства семей в этих регионах. И там важны не только экономические, но и социокультурные факторы, какие-то традиции, и так далее. Ольга Арсланова: Марина, смотрите, вот она общая статистика, некая традиция и некий общий показатель. Но когда мы берем истории конкретных людей – они нам уже десятками пишут на СМС-портал, – то люди как раз жалуются на то, что им не хватает жилья, очень маленькие пособия, невозможно сидеть в декрете и работать, например, одному родителю, потому что не хватает денег. То есть когда мы берем конкретные семьи, большинство из них скажут: "Да, мы хотим государственной поддержки, она лишней не будет. И та поддержка, которая у нас есть сейчас, ее явно недостаточно". Марина Ожегова: На самом деле, когда мы говорим о поддержке, указ о поддержке многодетных семей, Указ Президента №431, он вообще ветеран – с 1992 года. Его, правда, правили в 2005 году, и в соответствии с этим указом и категория, и все способы поддержки определяются исключительно регионом. Каким образом – это все зависит от местного Заксобрания, от сознательности, понимания темы губернатором, и так далее. Я не могу судить, сколько профессиональных демографов сидит в заксобраниях, но, по-моему, очень много таких случаев, когда их просто нет. В правительстве я знаю одного – Ольгу Юрьевну Голодец. Все. Остальные, по-моему, о демографии знают очень мало, и тем более о том, как можно помочь рождаемости. Поэтому у людей между этими словами и делами происходит разрыв. И плюс еще такая бюрократическая прослойка. Для того, чтобы получить какую-то поддержку, нужно собрать кучу-кучу всяких бумажек. Сейчас придумали еще одну историю. Придумали некий критерий нуждаемости, и эта нуждаемость широко шагает по стране. Ни один нормативный акт федерального уровня нуждаемости не определяет. То есть, насколько позволяет фантазия, в каждом регионе свое. В Астрахани, например, объявили, что семьи, в которых дети от разных отцов, не многодетные. В Московской области, например, объявили, что родители, у кого тоже несколько детей, должны обязательно получать какое-то согласие бывших мужей, отцов, а в противном случае льготы не имеют. Да-да-да. Ольга Арсланова: То есть семья, в которой люди живут вместе и воспитывают детей, не многодетные, если дети от разных родителей? Марина Ожегова: Да. Астрахань приняла такое нововведение. В Москве еще интереснее. Если у трехдетной семьи есть автомобиль, меры поддержки в отношении нее не распространяются. В отношении четырехдетных тоже очень интересный критерий – только если там легковой автомобиль, рассчитанный на перевозку членов семьи. То есть если у вас что-то, отступающее от этого, значит, город вам не поможет. И эта бюрократия убивает все, на самом деле. Ольга Арсланова: Даже если он поможет… Мы когда говорили в эфире с нашими зрителями о пособиях для многодетных, нам такие суммы присылали, мы даже глазам своим поверить не могли. Марина Ожегова: Это да. С суммами там отдельная история – от 90 руб. в отдельных регионах. Я все время делаю такую таблицу. Это получается, что позволения сказать, такое лоскутное социальное одеяло, где в одних регионах 90 и 120, а в других 1500. Выше фактически нет нигде. Но, опять же, по этим всем пособиям есть определенные ограничения. То есть прежде чем вы их получите, вы должны, прежде всего, принести документ о доходах. А мы знаем, что очень многие люди работают без оформления. То есть они автоматически отсекаются, потому что нет справки о доходах. Все. И поэтому, да, люди будут жаловаться. Что касается жилья. Не все могут потянуть программы ипотеки, не все регионы включены в пилотную программу "Жилье для российской семьи", и в некоторых регионах вообще ситуация достаточно патовая в этом отношении. Но как-то люди выходят из ситуации. Я читала, что есть исследование, по-моему, Высшая школа экономики делала, что растет процент многопоколенных семей, которые живут вместе. То есть нуклеарных семей стало меньше. А почему люди живут вместе? Ольга Арсланова: Это выгоднее? Марина Ожегова: Потому что, во-первых, экономические затраты меньше, но там, к сожалению, есть еще зависимость. Если живут несколько поколений, материальное положение ухудшается – вынуждены жить так. Что будет дальше – я не очень понимаю, потому что с социальным жильем на днях признали, что с сиротами ситуация очень тяжелая, а с остальным населением я плохо понимаю. Нельзя все строить только в ипотеку. Петр Кузнецов: Очень много сообщений от телезрителей, в такой форме как: "Не подбивайте рожать. Этих бы прокормить и выучить" (Тюменская область). Омская область: "Сегодня иметь ребенка – это роскошь. А при этом у нас говорят о стимулах к рождению", потому что выяснили, что совсем скоро смертность будет превышать рождаемость. То есть ни одной эффективной программы по стимуляции пока нет. Валерий Елизаров: Если говорить о программах стимулирования рождаемости, то упомянуть можем, прежде всего, материнский капитал. Он повлиял. Это было не такое уж огромное влияние, но небольшое влияние, безусловно, чувствуется, и мы это увидим даже не просто по текущим показателям рождаемости – годы с 2007 по 2017… Ольга Арсланова: А какие цифры сейчас есть? Валерий Елизаров: Размер материнского капитала? Ольга Арсланова: Нет. Можно же промежуточно посчитать, выросла ли рождаемость за то время, пока действует, а программа? Валерий Елизаров: Да, она, безусловно, выросла, но ни один материнский капитал подействовал, а целый комплекс мер, потому что с 2007 года у нас был введен материнский капитал 250 тыс., и он индексировался до позапрошлого года – 453 тыс. В прошлом году уже не индексировался, в этом не будет, и до 2020 года индексирован не будет. То есть его продлили, но оставили 453 тыс. 026 руб. – это точная сумма материнского капитала за последний год, и она такой и останется. Но тогда же были введены не менее значимые меры, чем материнский капитал. Материнский – это только для стимулирования второго ребенка. Тогда серьезно была модернизирована система пособий по уходу за ребенком до 1,5 лет, потому что пособия были совсем маленькие. По тем временам это было 700 руб. Потом они сразу увеличились в два раза до 1,5 тыс. И главное, что сделали такую дифференциацию. То есть при рождении второго и третьего ребенка это пособие сделали в два раза больше, чтобы, опять же, стимулировать рождение второго ребенка. То есть все было заточено под второго ребенка, и даже компенсации на дошкольные учреждения, которые были введены – не очень большие, но тоже для многих семей значимые, – они были тоже дифференцированы. 20% от затрат на детсад для первого ребенка, 50% для второго, 70% для третьего. Тут даже до третьего ребенка была дифференциация. Но в основном то, что мы видим – это увеличенные пособия на второго ребенка по уходу за ребенком до 1,5 лет, и материнский капитал, они были призваны стимулировать рождение второго ребенка. Действительно, доля вторых детей и число вторых детей стало увеличиваться, но этот эффект увеличения был не такой продолжительный, поэтому следующим шагом в 2010, 2011, 2012 году были введены или рекомендованы региону дополнительные меры по стимулированию уже третьих рождений. И там появляется раздача земель трехдетным семьям, появляется предложение регионам, чтобы они вводили дополнительные пособия на третьего ребенка до трех лет. Если рождался третий ребенок начиная с 2013 года, то такие семьи… Но семьи, как правильно сказала Марина, которые докажут свою нуждаемость, у которых доход ниже прожиточного минимума… Ольга Арсланова: Прожиточного минимума. А если на 1 руб. больше – уже все, не нуждается. Получается так. Валерий Елизаров: Там в отношении 1 рубля не могу сказать. Ольга Арсланова: Но формально так. Валерий Елизаров: Примерно идея такая. Но у большинства регионов, у которых низкая рождаемость… Прежде всего, хотели поддержать регионы с низкой рождаемостью, а не те некоторые с высокой, которые вы упоминали. Поэтому пришлось в это бросить деньги из госбюджета. То есть практически в год введения (2013 год) до 90% этих расходов понес госбюджет. Он перечислял деньги тем 50 регионам, был отобран список в 50 регионов с очень низкой рождаемостью, с убылью населения и так далее. Эти 50 регионов – хотя у нас Конституция одна, да и страна одна, – они получили поддержку как регионы, которые наиболее нуждаются в том, чтобы простимулировать рождаемость. Из госбюджета стали давать деньги, но на условиях софинансирования. И каждый год уменьшается доля бюджетного вклада в эти деньги, и увеличивается доля, которую должен регион вложить в эти самые пособия на третьего ребенка и до трех лет. Пособия самые значительные из всех, которые у нас были в нашей истории – это примерно региональный прожиточный минимум, и до трех лет ежемесячно выплачивается. То есть суммарно получается приличная сумма. Но если считать, что прожиточный минимум в регионах колеблется где-то от 7 до 11 тыс., то представьте: если у вас в регионе 8 тыс., значит, в год вы получаете где-то 100 тыс., за три года 300 тыс. Это почти сопоставимо с материнским капиталом. Все это было заточено на то, чтобы стимулировать рождение вторых и третьих детей. Но вопрос: а готовы ли мы к такому массовому рождению вторых и третьих детей? И выяснилось, что, например, система дошкольных учреждений оказалась к этому совершенно не готова, и эту неготовность мы увидели еще до того, как стали стимулировать второго. То есть у нас, начиная с 1999 года, где был год с самой низкой рождаемостью, стало расти число рождений, и уже практически с 2002-2003 года все регионы увидели, что не хватает мест в дошкольных учреждениях. Но это просчитывалось автоматически. Если у вас начинает увеличиваться число рождений на 50-100 тыс. в год, то любой чиновник, необязательно быть умным губернатором, имеющим демографическое образование, необязательно даже иметь советников. Любой муниципальный чиновник должен понимать, что через полтора-два-три года начинает увеличиваться спрос на дошкольные учреждения. Очевидно, тут не нужно для высшего образования иметь. И, тем не менее, во всех регионах стала накапливаться огромная очередь. Это было сначала 700-800 тыс., когда заговорили уже с высоких трибун, когда президент, премьер стали говорить. А потом очередь пошла дальше – 1,5 млн., 2 млн., больше 2 млн., и так далее. Петр Кузнецов: Даже на таком уровне. Валерий Елизаров: Потом началась кампания уже по решению этой проблемы. Вместо того, чтобы спокойно видеть эту проблему, видеть год-два горизонт для решения этой проблемы, мы дождались, когда это стало вообще национальной серьезной проблемой, и только после того, когда с высоких трибун стали бить кулаком по столу и требовать решения этой проблемы, мы видим, что что-то сдвинулось. По крайней мере от 3 до 7 лет, по отчетам регионов мы видим, что очередей практически нет. Но видели, что появился огромный спрос на места в дошкольных учреждениях от 1,5 до 3 лет, потому что никакого пособия от 1,5 до 3 лет кроме тех бедных регионов, в которых на условиях софинансирования идет. В остальных регионах пособия нет. До 1,5 лет ухаживает за ребенком, получает пособие. 1,5 года – идите работайте. Ваше право идти работать, и ваше право не работать до 3 лет. Петр Кузнецов: О социальных гарантиях еще поговорим, мамы, которые находятся в декрете. Тут тоже есть свои нюансы. Тема большая, звонков у нас очень много. Послушаем сначала Оксану. Оксана, слушаем вас. Вы с нами, присоединились. — Добрый день. Я как раз мама, которая вышла на работу. У меня сейчас младшему ребенку 1 год и 9 месяцев. И хотела бы сказать, что очень важно для такой мамы, как я, которая вышла на работу – это гарантии от государства, то есть защита государства меня на рабочем месте. Для меня это очень важно. И какие-то, возможно, стимулы. Например, я работаю в школе, и большинство наших сотрудников… я вообще один такой человек, который имеет двоих совсем маленьких детей дошкольников. Все остальные у нас сотрудницы, 60% – это уже женщины такого возраста, когда дети взрослые. Но я выполняю очень большой объем работы, и меня бы очень интересовали какие-то дополнительные дни к отпуску. Просто я знаю, что в законодательстве есть, что женщина может взять две недели за свой счет, но хотелось бы, чтобы это было не за свой счет, а как-то еще, может быть, оплачиваемо. Такие моменты. Петр Кузнецов: Оксана, а вы когда рожали второго, готовились, вы рассчитывали именно на помощь государства? — Нет, честно говоря. Петр Кузнецов: Думали о льготах, о возможных социальных? — Нет, не думали. Ольга Арсланова: Но никому не помешает. Понятно. — Да. Петр Кузнецов: Но вы как-то просчитывали? — Нет, не просчитывали. Честно говоря, мы не планировали вообще, что у нас так быстро будет второй ребенок, но так получилось. Ольга Арсланова: Спасибо, Оксана. Скажите, пожалуйста, Марина, когда мы говорим о правах мамы маленького ребенка, сразу вспоминаем опыт западных стран. И часто принято говорить о том, что "Посмотрите, а там вообще после трех месяцев люди выходят на работу, и никаких гарантий нет". Марина Ожегова: Нет, так нельзя сказать. Там политика может быть совершенно разная. Ольга Арсланова: Я об этом хотела спросить. И таких прекрасных и бесплатных детских садов, как те, что нам достались от Советского Союза, такое мало где вообще есть. Марина Ожегова: Но они не бесплатные для очень многих людей. Начнем с этого. Ольга Арсланова: Скажем, ту сумму, которую мы платим за уход и присмотр, нельзя сравнить с тем, что, например, в Соединенных Штатах Америки платят за сады родители. Марина Ожегова: Там своя история. Ольга Арсланова: Да. Я хотела спросить: какую бы систему вы могли привести в пример? Где она действительно работает и помогает демографии? Может быть, нам взять на вооружение этот опыт? Марина Ожегова: Я считаю, что все новое – это хорошо забытое старое. То, что было даже хотя бы у нас – это можно в какой-то мере восстановить. И параллельно я вообще хотела сказать о том, что, к сожалению, мы унаследовали от Советского Союза такое презрение к домашнему труду. То есть лица, осуществляющие уход, будь это за стариками или за детьми, они находятся в самом презренном положении, я не постесняюсь этого слова. Единственная категория среди лиц, осуществляющих уход на дому, которая имеет вознаграждение за свой труд – это те, кто ухаживают за стариками старше 80 лет, или за теми, кто нуждается в постоянном уходе, за инвалидами. Это очень небольшое количество людей, их вознаграждение всего 1200 руб. Тут говорили о пособиях от 1,5 до 3 лет. Пособий как таковых нет, но есть выплата матери – 50 руб. Это экономический нонсенс, он унаследован, так сказать, от начального периода всех этих экономических преобразований. Почему о нем никто не вспоминает – непонятно. А тут еще некие реформаторы грозятся нам увеличить пенсионный возраст женщин. То есть эти дети с 1,5 до 3 лет… Потенциально бабушки всегда сидели с внуками. Ольга Арсланова: У кого они есть. Марина Ожегова: Значит, давайте срежем до 63 лет этих женщин, чтобы они и с внуками не сидели. И в результате мы получим что? Поколение детей, которые просто окажутся не нужны, потому что бабушки все вынуждены будут встать на биржу труда. Где вы видели сейчас рабочие места для пожилых? Их нет, просто нет. У них рабочее место дома у внуков. Значит, давайте уничтожим это. Мы получим такой удар по семье, что эти все 1990-е годы – это покажется для нас просто цветочками. Ольга Арсланова: С другой стороны, Марина, бабушки тоже разные, и они не обязаны, наверное, этим заниматься. Марина Ожегова: Бабушки все одинаковые, просто дайте им возможность выбрать добровольно между домашним трудом в семье и трудом на производстве. Я этого выражения, которое у нас расхожее, все говорят: "Она сидит дома". Вы знаете, это издевательство. Женщина дома не сидит, и мужчина не сидит. И это неуважение на каждом уровне. Везде, куда бы вы ни пришли, вы это услышите, так или иначе. И презрительное "домохозяйка", которое вот так бросают – слушайте, когда мы от этого уже уйдем? Надо начинать с этого – с создания просемейной атмосферы в обществе. Еще одна история, которая сейчас тоже очень активно развивается. Дискуссия идет, и с нового года просто всплеск. Все сосредоточились вокруг темы, сколько получают за сирот приемные родители. Пошел просто информационный вихрь вокруг этого вопроса. Обнаружилось, что, оказывается, государство установило такие выплаты, которые в 20-30 раз выше, чем у обычной семьи. Значит, вообще непонятна экономическая природа этого разрыва, с одной стороны. С другой стороны, невозможно все время поддерживать узкую категорию. Говорят, что сирот 600 тыс. Да, в семьях около 600. В детдомах осталось около 30-40 тыс., данные расходятся. Но нельзя все время говорить об одном и том же. Есть 29 млн. детей в семьях. Когда будут говорить о поддержке семьи? То, что сейчас на всех уровнях обсуждается в очередной раз – извините, я 9 лет это слушаю, – обсуждение статьи 77 об отобрании детей. Да забудьте про нее, начните вы говорить о поддержке семьи, о том, что меры, которые были приняты в 2007 году, к ним чуть привыкают. Это надо развивать дальше, и об этом говорить, а не о том, как улучшить, какой алгоритм придумать. Понимаете, целая когорта специалистов появилась, которые говорят только об одном – как улучшить алгоритм отобрания. Уволить их всех, отправить. Да, я открыто это говорю, хотя многие среди них представляют некие некоммерческие организации, их не уволишь. Но надо их как-то повернуть в другую сторону, в просемейную политику, а не в алгоритмы отобраний и улучшение их, совершенствование. Вот такая мысль. Петр Кузнецов: Да, марина. Мы подготовили ряд материалов о семьях из разных регионов. Давайте сначала посмотрим на пример многодетных семей, которые не испытывают серьезных трудностей. (СЮЖЕТ.) Ольга Арсланова: Естественно, мы тут же стали получать сообщения от наших зрителей, которые говорят, что таких семей все-таки меньшинство, и подозревают, что, вероятно, очень богатые и много зарабатывающие родители. С другой стороны, мы смотрим на это, и понимаем, что, в общем-то, особо и не шикуют. Все необходимое, и не более того. Но даже это почему-то у нас в стране считается чем-то запредельным. Валерий Елизаров: В данном случае, действительно, в этом ролике мы видели сюжет о семье достаточно благополучной, по крайней мере они сами более-менее довольны своей жизнью, потому что, видимо, сравнивая себя с окружающими, они видят, наверное, семьи, которые живут гораздо хуже их, и поэтому им достаточно того, что у них это есть. Ольга Арсланова: Но мы и другие примеры покажем чуть позже. Валерий Елизаров: Наверняка есть и другие примеры. Наверное, можно было бы еще упомянуть какие-то меры поддержки, скажем, региональные меры. В Свердловской области одни меры поддержки, в других областях другие. Наверное, родители забыли упомянуть, не знаю, почему они об этом не сказали. Еще же есть налоговые скидки на детей. Если папа работает и получает нормальную белую зарплату, не говорит, что это коммерческая тайна и все, тогда еще есть право на налоговые скидки на детей. На первого и на второго ребенка 1400 руб. из-под налога освобождается, на третьего ребёнка 3 тыс. руб. Таким образом на трех детей можно иметь налоговую скидку, если вы совершенно легально работаете, получаете зарплату. Это будет у нас все-таки 754 руб. Более того, можно получать двойную скидку, если второй супруг не работает, или работает, но передает право. То есть еще 1,5 тыс. руб. можно получать в их случае дополнительно. Кстати, очень многие многодетные и двухдетные семьи, не то, что многие, но часть семей просто даже не знают обо всех своих правах, и даже не оформляют ту же самую налоговую скидку. Имея пособие 100 руб., не получают налоговую скидку на одного ребенка 182 руб., на двоих 300. Ольга Арсланова: Возвращаясь к тому, о чем говорила Марина – к труду домашнему. У нас тут пишут: "Давайте трудовой стаж и какую-то зарплату домохозяйкам". Я понимаю, что это очень сложно, наверное, юридически как-то определить. Но понятно, что когда у мамы четверо, пятеро детей, редкие из них работают. При этом они выполняют огромную работу дома. И при этом они ничего не получают. Это справедливо? Валерий Елизаров: Прежде чем они стали четырех- или пятидетными семьями, они были бездетными, однодетными, двухдетными, трехдетными. Поэтому надо, наверное, возвращаться к этим семьям, и смотреть. Потому что 4-5-детных у нас семей так мало, что даже и говорить об этом, наверное, не столь интересно. Важно, что происходит в семьях после рождения первого ребёнка, после рождения второго, третьего ребёнка. Насколько сегодняшней системы поддержки семей достаточно? И вопрос даже в этом ролике. Оксана говорила о гарантиях, хотелось бы гарантий, и Марина об этом же говорила. И поэтому много-много лет мы говорим о том, что хорошо бы нам все-таки сделать закон, который будет называться Закон "О социальных гарантиях поддержки семей с детьми", в котором уже в комплексе будут представлены все направления поддержки семей с детьми, связанной и с оплатой материнских отпусков, и отпусков по уходу за ребенком, и медицинская помощь детям, дошкольные учреждения, доходы семьи, и так далее. Потому что разрозненно все это есть. Скажем, есть закон о пособиях детям, есть закон о материнском капитале, который еще продлили на три года, еще что-то есть. Все это меры, в которых нет этого главного слова "гарантии". И большинство семей – неважно, идет ли речь о рождении первого ребенка, второго или третьего, – они тоже хотят иметь гарантии. И когда говорила Оксана в этом ролике о том, что они стараются вещи покупать где-то подешевле, еще что-то, не потому что у них трое детей… Возьмите семьи с одним ребенком, с двумя детьми, и тоже многие из них вынуждены на всем экономить, покупать недорогие вещи, экономить на питании и так далее. Потому что сегодняшний прожиточный минимум ребенка – это почти 10 тыс. руб. У трудоспособного взрослого – 10,5 тыс. руб. Пенсионеры – немножко поменьше. А доходы сегодня такие, что даже средний доход позволяет только где-то на уровне прожиточного минимума содержать одного из двух детей. А если мы возьмем минимальную заработную плату, которая у нас растет, и какая часть людей получает эту минимальную зарплату 7,5 тыс., мы понимаем, что она меньше, чем один прожиточный минимум. То есть сегодняшняя заработная плата и сегодняшняя заработная плата бюджетников, они столь малы, что они практически не оставляют шансов свободно и ответственно принимать решение о рождении второго или третьего ребёнка. Если посмотреть, что у нас было лет 30-40 назад в 1980-е годы – у нас минимальная заработная плата была 70 рублей, а прожиточный минимум был 35 руб. То есть даже одинокая мать, получающая 70-80 рублей, работающая машинистка, она могла содержать себя и своего ребенка. Можем ли мы представить сегодня, что человек, получающий низкую зарплату, может содержать себя и ребёнка? И даже люди, получающие среднюю зарплату в 20-25 тыс. (во многих регионах такая средняя зарплата), мы сами видим, что экономически, если мы вычитаем даже прожиточный минимум, который не говорит о каком-то развитии, только выжить-выжить-выжить, и там мы не видим места для второго, третьего и четвертого ребенка. Петр Кузнецов: Уважаемые гости, давайте послушаем звонок. Салима из Астрахани у нас. Здравствуйте, Салима. Ваша история? Еще одна довольно интересная. — Здравствуйте. В первом браке у меня трое детей, я вышла второй раз замуж, поменяла фамилию, и меня лишили многодетства, все льготы отменили. Вообще это правомерно? Ольга Арсланова: Это региональное решение, то, о чем мы говорили? Марина Ожегова: Это как раз пример антисемейного, антидетского, к сожалению, законодательства, которое непродуманно совершенно. И это решение нужно срочно менять. Петр Кузнецов: Федеральный центр как будто не знает о таком решении. Ольга Арсланова: Федеральный центр же дает на откуп. У всех разные ситуации. Марина Ожегова: Федеральный центр согласно 184-му закону – это полномочие региона устанавливать льготы для многодетных семей. Федеральный закон №184 изменить пока не представляется возможным. Ольга Арсланова: Я хочу почитать одно сообщение. Непопулярная точка зрения, как пишет сам наш зритель. "У нас трое детей, я домохозяйка, но льготами никогда не пользовались. Считаю, что льготы должны быть для малообеспеченных, а не для всех. Пусть государство не мешает растить детей, зарабатывать деньги и жить своей жизнью, а мы сами будем заботиться о детях". Вот смотрите, когда мы говорим об этих пособиях от 50 руб. до 1,5 тыс. руб., это же все равно в масштабах страны огромные деньги. Может быть, действительно, есть смысл рассчитать, кому нужна помощь, и заниматься адресностью? Марина Ожегова: Так на сегодняшний день так уже и есть, только это малообеспеченность, критерий, который в свое время ввели, имущественной малообеспеченности. Этот критерий все время ужесточается, ужесточается, туда включается имущество, самолеты, пароходы, хотя я вообще не представляю, у кого они есть в семье. Валерий Елизаров: Марина, пока еще нет, это еще в стадии обсуждения. Марина Ожегова: Уже все есть. Валерий Елизаров: Но большое желание, да, формализовать так, чтобы было очень много пунктов, по которым… Марина Ожегова: Критерий нуждаемости, который был принят в городе Москве, наверное, в качестве новогоднего подарка 28 декабря, там все это перечислено. Я с изумлением все это читала в феврале. Уже петицию люди запустили: "Правительство Москвы, отмените все это", потому что там же точно есть этот критерий по наличию автомобиля. Автомобиль в городе Москве – это не роскошь, это средство передвижения, тем более с тремя детьми. Понятно, что люди вынуждены этим пользоваться. С другой стороны, если какой-то владелец на нем работает, то сколько он может заработать? Ну, 50-60 тыс. Для города Москвы это предел. То, что вы говорили, это прожиточный минимум на себя, жену и трех детей. Валерий Елизаров: В Москве 15 тыс. прожиточный минимум. В среднем по России 10,5 тыс., а в Москве 15 тыс. Марина Ожегова: Да. Ольга Арсланова: Уровень очень спорного выживания, даже можно сказать. Марина Ожегова: Да. Это очень стесненные условия. Ольга Арсланова: Мягко говоря. Марина Ожегова: Поэтому эта история с критерием нуждаемости, который ни один федеральный норматив не устанавливает, – это невероятно. То есть там фантазия совершенно безграничная. Ольга Арсланова: Цель понятна – не платить ничего. Валерий Елизаров: Цель – уменьшить количество тех, кто будет получать право на пособие. Да. Петр Кузнецов: По поводу критериев нуждаемости можно на одном примере? Например, семья, которая по некоторым биологическим причинам не может иметь детей, но очень хочет, она благополучная. И какая-то несущественная операция стоит больших денег. Соответственно, здесь никакой помощи от государства ждать не приходится. Марина Ожегова: Насчет медицинской помощи от государства, в конце концов, есть высокотехнологичная помощь, есть помощь в том числе и по ЭКО. Это отдельная история, и как-то этим государство озадачилось. Там есть определенные нормативы, и в том направлении тоже было что-то сделано. Но дело-то не в этом. Нужно менять менталитет вообще, работодателей в том числе, потому что когда приняли меры, что человека с тремя детьми нельзя уволить, вы знаете, что люди начали говорить? Что они стали менять паспорта, чтобы там не было этих трех детей, потому что просто не принимают. Открыли – все, до свидания. Ольга Арсланова: Куда там трое? Смотрите: "У нас с двумя детьми на работу не устроиться. У меня 10 лет стажа, высшее инженерно-техническое образование (а мы понимаем, что отрасль востребованная). Работодатель узнает про детей и говорит: "Нет, нам, пожалуй, нужен мужчина"". И даже государственные бюджетные учреждения… Марина Ожегова: Так это глупость самая настоящая, потому что такая женщина, имея детей, уже дорастив до определенного возраста, имеет определенную ответственность, она будет работать, потому что надо их содержать. Она, извините, как одинокий мужчина, не пойдет заливать свое плохое настроение куда-то чем-то. Женщина будет работать. И этот работодатель делает полную глупость. Он такого потенциального усердного работника, который будет работать и на него, и на себя, он его отсеивает. Ольга Арсланова: Работодатели вот так поступают. Марина Ожегова: И у меня вопрос к этому работодателю: как у него с политикой найма персонала, все ли в порядке? Петр Кузнецов: По поводу менталитета еще одна интересная история – это запись в одном из так называемых мамских пабликов "Вконтакте". Послушайте, прямая речь. "Родила дочка три года назад. Семейное положение не очень. Устала от безденежья и скандалов. Пришла идея родить второго". Марина Ожегова: Это не способ решения проблемы. Но некоторые люди думают, что "Вот сейчас оно будет, и все решится". Петр Кузнецов: То есть это за счет ребенка как раз решить? Марина Ожегова: Нет. Петр Кузнецов: Я просто не могу понять. Ольга Арсланова: Это то, о чем пишет человек, который нам на СМС-портал представился как представитель течения child free. "Зависимость между материальным достатком и рождаемостью обратная. То есть 40 лет назад в хорошем советском экономическом вузе нам рассказывали о том, что чем выше уровень достатка и интеллекта, тем ниже рождаемость в отдельной семье и в стране в целом. И это тенденция общемировая". О или речь? Москва, с которой мы начали, европейские страны, где люди с приличным достатком не хотят рожать. Но при этом семьи в очень ограниченных условиях, почему-то их все равно это не останавливает. Возможно, эти чиновники, о которых вы говорите, они это тоже прекрасно понимают. А чего им помогать? Они и так прекрасно будут продолжать размножаться. Зачем? Зачем тратить на это деньги? Марина Ожегова: Вся эта история с льготами, выплатами и прочим – прямой зависимости "мы вам выплатили, условно говоря, 100 тыс., родите нам еще одного ребенка", этой прямой зависимости нет. Есть очень сложная зависимость между потребностью в детях и комплексах условий, в которых эта потребность реализуется. Сейчас бы, о чем я уже сказала, не думать про алгоритмы, как детей лучше отбирать или не отбирать, или оценивать, а в этом случае отобрать, а здесь нет, прислать туда принудительно надзирать за этой семьей. Животные в неволе не размножаются, а люди – это приведет к тому, что это будет такая напряженность в обществе, что детей будет днем с огнем не найти. Как обеспечить просемейную атмосферу? Менталитет менять надо. Петр Кузнецов: Это самое сложное. Марина Ожегова: Да. И думаю, что тот, кто найдет, как повлиять на менталитет, сразу может рассчитывать на Нобелевскую премию. Петр Кузнецов: Смело. Может быть, даже на серию. Это верно. Марина Ожегова: Социологи говорят об этой истории уже очень давно. Но все равно попытки в этом направлении нужны. Кстати сказать, очень большая претензия к СМИ в этом отношении, потому что вихрь публикаций о том, какие ужасные приемные родители, как они берут детей за деньги, как они на этом якобы наживаются. В ответ вал публикаций и писем на всех пабликах, что "Мы не такие". Не об этом надо говорить. Я считаю, что каждое утро надо начинать совершенно по-другому – с программы время, в которой бы показывали семью Маши Ивановой, в которой трое детей, и один из трех достиг каких-то хороших результатов, а у Васи Сидорова, у него пять, и родился шестой. Когда будет это просемейная идеология, может быть, она покажется сначала кому-то навязанной, но когда эти новости станут привычными, атмосфера медленно, но верно начнет меняться. И когда передача "Пусть говорят" тоже будет говорить за семью. Но она, кстати сказать, еще все-таки поворачивается иногда лицом к семьям. Есть другие более жесткие передачи, которые, я считаю, просто надо реформировать, редакторам проводить ликбез. Петр Кузнецов: Это мы уже о другом. Марина Ожегова: Нет, это об этом. Петр Кузнецов: Послушаем Алексея из Оренбургской области. Здравствуйте. — Здравствуйте. Я хотел вам свою историю рассказать. Сижу за телевизором и слушаю вашу программу. Живу в данный момент в Оренбургской области в Бузулукском районе, у меня у самого шестеро детей. Когда у меня было четверо детей, я купил на материнский капитал дом в деревне, но тот дом уже старенький, ему более 100 лет. И в данный момент мне жить негде, у меня там старый дом, весь заваливается, я там боюсь жить. Дом, не дай бог, обвалится, я за детей боюсь. И я снял другую квартиру, и сейчас живу в другом месте. Я собрал эти документы, которые есть, программа "Молодая семья", передал их в Оренбург, мне там одобрили. Когда я передавал эти документы, мне сказали: "Вы станете на очередь 500-м или 600-м", а в год проходит всего шесть семей. Мне что, после этого 100 лет ждать? Ольга Арсланова: Да, это известная история. Марина Ожегова: И очередь подойдет, когда он станет пенсионером, уже немолодая семья будет. Ольга Арсланова: Уже скажут: "Извините, вы по критериям не подходите". Пример семей, мы обещали показать, как живут многодетные семьи. Мы предполагаем, что таких многодетных, наверное, большинство. Хотя, может быть, мы неправы. Давайте посмотрим и обсудим. (СЮЖЕТ.) Ольга Арсланова: Хорошее сообщение: "Не нам нужна поддержка. Не отделяйте нас от государства. Мы государство и есть, и дети государству должны быть нужны". И очень многие наши зрители пишут, что детей нет пока, но очень страшно, потому что ипотека, потому что на работе никаких гарантий, сегодня-завтра ты можешь ее потерять. Но некоторые редкие наши зрители говорят, что, возможно, просто выросли какие-то требования у современных людей. Они не просто как раньше хотят, чтобы где-то он там бегал во дворе, пришел, поел картошечки, и на этом все закончилось, а действительно хотят дать и лучшее образование, и какие-то секции, и покупать вещи получше. Растут требования самих родителей. Валерий Елизаров: Я абсолютно с вами соглашусь. Растет, если можно так сказать, цена ребенка, в представлении будущих родителей, молодых людей, которые хотят создать семью, родить детей. Конечно, они представляют себе, что это красивый, здоровый, ухоженный ребенок, которому они дадут хорошее образование, который будет получать своевременную и качественную медицинскую помощь. Но и в идеале большинство хочет иметь не одного ребенка. Но после рождения первого ребенка большинство сталкиваются с реальными трудностями. После рождения второго ребенка еще бо́льшие трудности, хотя все-таки были какие-то достаточно активные меры поддержки второго ребенка. И поэтому происходит то, что, вступая в брак, молодые люди, принимая решение о рождении детей, не очень себе представляют, что какой реальностью и трудностью они столкнутся. Когда они с этим сталкиваются, они начинают рассуждать о том, получают ли они от государства ту помощь и ту поддержку, на какую они сегодня рассчитывали. Но вопрос: почему они рассчитывали? Поэтому, мне кажется, нужно продолжить разговор о том, какой минимальный уровень социальной гарантии может себе позволить государство на каждом этапе своего, красноярского развития. Сегодня что мы себе можем позволить? Ольга Арсланова: Очень мало, судя по всему. Валерий Елизаров: Судя по всему, очень мало. У нас есть некоторые виды пособий. Все, о которых мы уже знаем, пособие ставшим на учет в ранние сроки беременности, пособия по беременности, родам, единовременное пособие, ежемесячное пособие на ребенка, которое в регионах выплачивается, оно не федеральное. Ольга Арсланова: Но мы понимаем, что это вопрос приоритетов. На какие-то другие статьи расходов у нас деньги находятся всегда. Валерий Елизаров: Да. Когда вы сказали о том, что требования повышаются, то, наверное, мы должны говорить о том, что со временем, с годами, с нашим экономическим и социальным развитием возрастает представление не только о свободе, но и об ответственности. В идеале государственная семейная политика, поддержка семей с детьми должна быть такой, чтобы большинство людей могли абсолютно свободно и абсолютно ответственно решать вопрос, сколько им иметь детей. И какая-то часть свободно и ответственно примет решение о рождении только одного ребенка. Бо́льшая часть, надеюсь, примет решение о рождении двоих детей. А какая-то часть из тех, кто родил второго ребёнка, не будет бояться родить и третьего, и четвертого. И тут государство должно думать о какой-то дифференцированной помощи, поддержке, потому что все-таки, хотя по Конституции именно семьи, именно родители отвечают за содержание и воспитание детей, но, тем не менее, для этого и существует государство, чтобы поддерживать людей, поддерживать семьи, и поддерживать такие семьи, которые обеспечивают воспроизводство населения. Если не будем поддерживать семью, то, скорее всего, бо́льшая часть семей вернется к… Сегодня у нас все-таки относительно высокий уровень рождаемости, он вырос за 10 лет, у нас такой европейский уровень рождаемости, о чем часто говорят руководители различных ведомств, но, тем не менее, не исключено, что если мы перестанем активно поддерживать семью, то мы вернемся к тому уровню рождаемости, который у нас был в 1990-е годы, когда большинство людей сможет себе позволить одного ребенка, и будет мечтать о рождении второго, третьего ребенка. То есть, на мой взгляд, без поддержки государства семье очень трудно свободно и ответственно решать вопрос и о втором, и о третьем, и о четвертом ребенке. Поддержка нужна. Ольга Арсланова: А вот что думают сами россияне. Наши корреспонденты спросили жителей разных городов, сколько детей они планируют. (ОПРОС.) Ольга Арсланова: Что даже, подведем итоги голосования. Нужна ли для рождения ребенка вам поддержка государства? Это вопрос, который мы задавали нашим зрителям. "Да" ответили 99%, "нет" – 1%. На самом деле, наверное, ожидаемо. Без поддержки… Марина Ожегова: На самом деле, да. Ольга Арсланова: Спасибо нашим гостям. Напоминаю, у нас сегодня в студии были Марина Ожегова, руководитель общественной организации в защиту семьи, родителей и детей. Спасибо вам. И Валерий Елизаров, руководитель Центра по изучению проблем народонаселения экономического факультета МГУ. Спасибо, что приняли участие в нашей беседе. Валерий Елизаров: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо всем зрителям.