Виталий Млечин: Продолжаем. В Великобритании бензиновый кризис: на заправках колоссальные очереди, у части АЗС уже закончилось топливо. Такая практически апокалиптическая картина. Ксения Сакурова: При этом власти страны уверяют, что кризиса никакого нет, топлива в хранилищах достаточно, и винят в проблемах ажиотажных спрос: мол, сами виноваты, сами все устроили. Виталий Млечин: Да, так часто бывает… К перебоям в поставках привела нехватка водителей грузовиков, в том числе бензовозов. Из-за Brexit, то есть из-за того, что Великобритания вышла из состава Европейского союза, ну и, естественно, пандемии коронавируса в стране громадный дефицит, не хватает 100 тысяч дальнобойщиков. Британское правительство планирует в ближайшее время выдать 5 тысяч рабочих виз иностранным водителям. Власти также рассматривают возможность привлечь военных к поставкам топлива на АЗС. Ксения Сакурова: Вот что сейчас происходит на самом деле? Будем в этом разбираться. Прямо сейчас с нами на связи Джоанна Росс, житель Эдинбурга. Джоанна, здравствуйте. Виталий Млечин: Джоанна, здравствуйте. Что происходит на заправках? Действительно многокилометровые пробки, как у нас говорят? Джоанна Росс: Действительно, есть очереди, не хватает водителей. Я тоже видела какие-то видео онлайн на Twitter, что люди уже ругаются, ссорятся на заправках. Это достаточно тревожная ситуация, конечно, особенно потому, что хотят уже армию пригласить, солдат пригласить, чтобы они водили грузовики. В Шотландии, где я нахожусь, не такая сложная ситуация, наверное, потому, что у нас население поменьше, у нас завод по переработке нефти все-таки ближе находится. А в Англии, я знаю, действительно есть очереди, и они тоже ограничивают каждому человеку бензин, поэтому каждый человек только может покупать себе 300 фунтов бензина. Это, конечно, не хватает, если тебе надо долго ехать куда-то. Виталий Млечин: Джоанна, а скажите, пожалуйста, такие ситуации раньше происходили уже, или это в первый раз такая массовая проблема? Джоанна Росс: Ну, вообще говорят, что в 1950-х гг. была такая же ситуация, похожая, что не хватило бензина, но это было совершенно по другим причинам, конечно. Здесь причина – Brexit. Бензина хватает, просто водителей не хватает. Ксения Сакурова: Нет ли каких-то проблем с доставкой продовольствия? Ведь, я так понимаю, не только люди не могут себе купить столько, сколько нужно, но и коммерческие предприятия тоже испытывают проблемы. Джоанна Росс: Есть проблемы, да, тоже по продуктам, не хватает водителей вообще, поэтому продуктов тоже не хватает в магазинах. Я уже замечаю, что несколько недель у нас не хватает каких-то продуктов на полках, полки уже пустеют в магазинах, и да, это такой тревожный знак, когда ты видишь, что уже никакого сока 2 недели, это достаточно плохо, пугает немножко. Да, поэтому поживем – увидим, как дальше будет развиваться… Виталий Млечин: Ну а власти что-то говорят, какое-то решение проблемы предлагается, или просто рекомендуют посидеть дома, не ходить в магазин, ничего не покупать, и сами полки наполнятся? Ксения Сакурова: И не есть, ха-ха. Джоанна Росс: Ну, они пытаются, конечно, всех успокаивать и, как вы уже говорили, пригласить каких-то мигрантов, которые совершенно против политики Brexit, пригласить каких-то мигрантов, потому что они хотели уже ограничивать количество иностранных работников. Виталий Млечин: Вот и ограничили, да. Джоанна Росс: Вот, да, ха-ха, действительно ограничили. Им придется передумать вот это правило и пригласить уже 5 тысяч европейских работников. Но власть уже пытается говорить, что это… Ну, они не хотят признаваться, конечно, что это Brexit… Ксения Сакурова: Ага. Виталий Млечин: Ха-ха. Джоанна Росс: …по причине, они говорят, что вот водители не хотят работать, сложно найти водителей, потому что такая достаточно тяжелая работа, много часов, надо переспать, может быть, иногда в грузовике ночью, маленькие зарплаты, поэтому они уже с этой точки зрения уже говорят, что не хватает водителей. Но мы сами знаем, в чем причина, ха-ха. Виталий Млечин: Ха-ха. Спасибо, спасибо вам большое. Ксения Сакурова: Спасибо. Виталий Млечин: Это был взгляд изнутри. Джоанна Росс, житель Эдинбурга, рассказала с места событий о том, что происходит в Великобритании. А нам пора поговорить с Дмитрием Абзаловым, президентом Центра стратегических коммуникаций. Давайте разбираться в причинах, что же произошло. Дмитрий Габитович, здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Дмитрий Абзалов: Здравствуйте. Виталий Млечин: В чем дело? Это Brexit виноват или еще что-то? Дмитрий Абзалов: Здесь есть несколько обстоятельств, конкретно три. Во-первых, действительно Brexit. Я напоминаю, что лицензия на управление в том числе грузовым транспортом – это лицензия, которая выдается Великобританией. Ранее, соответственно, были единый стандарт с Европейским союзом. Значительная часть транзита грузов в Великобританию идет из континентальной Европы. Например, достаточно крупные транзитные компании – это страны Польша, например, польские компании, Восточной Европы, Франции. То есть, собственно говоря, после того, как было введено отдельное регулирование в Великобритании и в Европейском союзе, водителям потребовалось получать отдельные лицензии в Великобритании, что, конечно, было не очень выгодно, потому что, соответственно, сами британцы на такие позиции, как правило, не шли. Это первая причина. Вторая причина – пандемия коронавируса. В чем она заключается? Дело в том, что и в Великобритании, и в Европейском союзе разные стандарты. В Британии раньше прививались AstraZeneca собственной, соответственно, в континентальной Европе в основном прививались Pfizer и Moderna плюс-минус, за редкими исключениями. Соответственно, требования к вакцинации разные, требования к паспортам тоже разные. Есть, естественно, Greenpass в Европейском союзе, в Великобритании ситуация несколько иная. Плюс они в разной степени в разные пандемии скатывались, то есть в разные волны, поэтому там был диссинхрон: было время, когда закрывалась Великобритания и страны Европейского союза. Поэтому с этой точки зрения, конечно же, объективно транзитным грузам было очень сложно перемещаться. Третий важный фактор, который как бы добавляет остроты всему происходящему, – это, конечно, сверхвысокие цены на энергоносители в целом в Европе и вообще в Великобритании. Дело в том, что несмотря на то, что бензин-то есть, вопрос в том, стоимость этого бензина какая. Дело в том, что на фоне резкого роста цен на энергоносители сейчас на голландском хабе стоимость газа составляет более 1 тысячи долларов за 1 тысячу кубометров, то есть фактически 1 доллар за 1 кубометр, это, например, в 5 раз выше, чем стоимость газа, который поставляет «Газпром» в Германию, примерно в 5 раз, в 4,5. Это уже привело к серьезным банкротствам в энергосистеме, причем эти банкротства сказываются в том числе на крупных компаниях. Например, самая большая проблема с поставкой газа сейчас есть именно для в том числе сельского хозяйства. Поэтому с этой точки зрения дополнительным драйвером, ухудшающим топливный кризис на рынках Великобритании, является, конечно же, резкое увеличение стоимости энергоносителей, и прежде всего речь идет именно о простых гражданах Великобритании. Только банкротство энергокомпаний привело к нарушению обслуживания примерно 1 миллиона граждан Великобритании. Цены на электроэнергию за последний год выросли примерно на 40%, в 2 раза в зависимости от территории. Виталий Млечин: Неплохо, это просто для сравнения, мы все время обсуждаем, сколько ЖКХ у нас… Ксения Сакурова: Наши цены, да. Виталий Млечин: У нас, слава богу, таких скачков нет. Ксения Сакурова: Дмитрий, а насколько сейчас вообще интересен вот этот вот рынок для условных мигрантов? То есть понятно, что сейчас целая череда факторов, которые, скажем так, выдавили людей оттуда. Вернутся ли они туда? Насколько сейчас Британия готова им предложить интересные условия? Виталий Млечин: И россиянам? Не готова ли Великобритания российским дальнобойщикам предложить? Ксения Сакурова: В том числе. Виталий Млечин: А почему нет? Дмитрий Абзалов: Ну, во-первых, стоит отметить, что получить британскую визу гражданам Российской Федерации – это то еще приключение, поэтому сомневаюсь, что представители Белоруссии, Российской Федерации, Украины получат эти визы, а уж тем более лицензии. Второй очень важный момент заключается в следующем. Действительно, основная часть такого типа действий выполняли именно представители стран Восточной Европы прежде всего. За счет того, что Великобритания отделилась, сейчас необходимо будет каким-то образом субсидировать этот процесс, то есть, грубо говоря, доплачивать водителям, чтобы их на эти места перевести. А к чему это приведет? Рост зарплат такого типа граждан будет приводить к росту стоимости всех продуктов питания, которые здесь представлены. Кроме того, это касается в том числе и энергоносителей. Поэтому с этой точки зрения ни в коем случае нельзя повышать стоимость, так как это скажется просто на росте инфляции. Так что Великобритания фактически загнала себя в угол: с одной стороны, она отгородилась от Европейского союза, который был основным поставщиком дешевой рабочей силы, а с другой стороны, возможностей для того, чтобы вернуть эту рабочую силу, не разгоняя инфляцию, в Великобритании сейчас крайне мало, потому что, грубо говоря, среднестатистический представитель этой профессии будет выбирать другие направления, потому что им необходимо будет получать отдельную лицензию, в Великобритании это очень дорогостоящая процедура, иметь эту лицензию у себя, при том что в Великобритании он ездит нечасто, скажем так, вот. Это очень серьезная проблема для Великобритании еще и потому, что примерно 50% и более продовольствия в Великобритании завозное, то есть Великобритания не специализируется на сельском хозяйстве, она всегда завозила продовольствие прежде всего из Европейского союза. Ксения Сакурова: Подождите, а как это сейчас работает? Завоз продовольствия – это транзит, то есть в любом случае должен водитель иметь и документы Евросоюза, и что, британские документы? То есть для того, чтобы возить через границу. Дмитрий Абзалов: Вот в этом проблема и заключается. То есть, грубо говоря, вы, предположим, гипотетически работаете на европейском рынке, занимаетесь транзитом, предположим, продовольствия. Вы везете это продовольствие в Великобританию. Вам необходимо при въезде в Великобританию уже иметь лицензию Великобритании, а не европейскую единую, для того чтобы попасть на рынок Великобритании. Кто будет ради того, чтобы поехать в одну страну, получать целенаправленно лицензию этой одной страны, при том что в основном он катается по странам континентальной Европы? То есть проблема заключается в следующем, что это создает специализированный рынок Великобритании, который к этому просто не готов, это будет нерентабельно, покупать лицензию ради того, чтобы транзитировать, например, положим, какой-нибудь овощ или фрукт из какой-нибудь среднестатистической Польши, яблоки например, в Великобритании. Вы проезжаете несколько стран, которые вы проезжаете без каких-либо документов, а в Великобритании вам потребуется лицензия. Ксения Сакурова: Дмитрий, у меня такой, может быть, обывательский вопрос: а насколько возможно, ну хорошо, оставить Brexit на месте, но ввести некую единую систему все-таки хотя бы этих документов? Дмитрий Абзалов: Очень правильный вопрос. Именно этим вопросом задалась Европейская комиссия, когда начался Brexit, собственно говоря. И соглашение по Brexit и предполагало, что будут взаимозачитываться или признаваться отдельные документы. Уже все прекрасно понимают, что значительная часть граждан Великобритании живет в Европейском союзе, а часть граждан Европейского союза живет в Великобритании. Чтобы они друг другу визы не получали, у них на какое-то время был введен режим, который позволял взаимопризнавать документы, но не везде этого удалось достигнуть, вот. Собственно говоря, транспортные перевозки стали очень большой проблемой. Поэтому с этой точки зрения предполагалось, что как раз переходный режим, когда они признавали бы документы друг друга, позволил бы постепенно выстроить эту систему. Но так как Великобритания очень резко выходила из Европейского союза и до конца, полностью соглашения не удалось подготовить к этим реалиям, возникли такие проблемы. Причем они изначально планировались, о них изначально говорилось. А самая важная проблема даже не в этом. Продовольствие – это понятно, соответственно, энергетика – тоже понятно, но есть проблема в самой Великобритании. Есть Северная Ирландия, например, и как у нее границы определять, например, с Республикой Ирландия, потому что они на одной территории находятся? Каким образом осуществлять, например, транзит, положим, тех же энергоносителей, которые сложносоставные? Поэтому с этой точки зрения, конечно же, Борис Джонсон сейчас пожинает плоды быстрого Brexit, который не удалось адаптировать под те реалии на миграционном рынке, на рынке труда и в энергетике. Ксения Сакурова: Дмитрий, я продолжу свои обывательские вопросы. Опять же, я никак не могу понять, если это была когда-то единой системой, и довольно долго, значит, были единые стандарты. Дмитрий Абзалов: Конечно. Ксения Сакурова: На мой взгляд, опять же обывательский, кажется, что взаимное признание этих документов должно быть автоматическим, ведь стандарты-то… Это же не нам с Евросоюзом договариваться о признании, у нас действительно разные стандарты много чего, у них-то они долгое время были одни и те же. Что там взаимно признавать? Дмитрий Абзалов: Вот смотрите, во-первых, надо понимать, что Великобритания всегда была особенной территорией в составе Европейского союза. Ксения Сакурова: Ага. Дмитрий Абзалов: Я напоминаю, Британия сохранила свою валюту, для начала, у нее, соответственно, свой фондовый рынок, у нее свои требования. Она всегда была особенным членом Европейского союза, первое. Второй момент. Великобритания, собственно говоря, из-за чего инициировала Brexit? – она не хотела платить за то, что Европейский союз, евробюрократия в ее представлении, регулировала рынок Великобритании, то есть, например, определяла, где что как ловить, квоты на вылов, где как передвигаться. Они хотели сами регулировать и экономить, например, 40 миллиардов, хотя сейчас как бы оказалось, что это не так… Виталий Млечин: Ха-ха. Дмитрий Абзалов: Ну, определенные суммы, которые Великобритания выплачивала в Европейский союз. Вот за счет того, что они не хотели, чтобы все это совместно регулировалось из одного центра, из Брюсселя, они, собственно, и создавали свои параллельные системы. В итоге параллельные системы, как показала практика, без взаимопризнания эффективно не работают. Проблема заключалась в том, что с продовольствием в Великобритании возникли сложности задолго до сентября – октября 2021 года, они возникли сразу же после Brexit, просто эту историю немножко прибил коронавирус, как мы все прекрасно понимаем, но после этого он обострил. Люди вернулись, соответственно, из изоляции, начали активно потреблять, начали активно потреблять энергоносители, продовольствие, соответственно, темпы потребления выросли, а система с этим не справилась. То есть на самом деле коронавирус заморозил проблемы Brexit и сейчас мы пожинаем те проблемы, которые должны были появиться год назад. Виталий Млечин: Замороженные проблемы Brexit. Ну и, наверное, последний вопрос – это проблема Великобритании внутренняя, или сейчас рынок настолько глобальный, что сложности этой страны будем ощущать и мы? Дмитрий Абзалов: Вообще сложность с миграционными потоками – это общепризнанная проблема, она на разные страны влияет по-разному. Соответственно, рост цен на вино, например, обусловлено, соответственно, проблемой с миграционной доступностью, в частности, во Франции и Италии. Рост, соответственно, стоимости строительных материалов – это уже наша проблема, соответственно, связанная тоже с миграционным контуром, не хватает более 500 тысяч на стройке только. То есть у каждой страны она сказалась по-разному, но очевидно, что коронакризис очень серьезно изменил потоки. Мы живем в современном мире, где, соответственно, миграционные потоки очень трансграничны. Что касается конкретной проблемы Великобритании, как она скажется на Российской Федерации? Первое: вообще, как было правильно сказано BP, соответственно, топливо есть. Проблема заключается в том, что резкий рост проблем с его реализацией может привести к резкой стоимости цен на энергоносители, прежде всего на бензин. Это в свою очередь подтолкнет на все смежные энергоносители цены: газ, ну уголь в меньшей степени, естественно… То есть это может привести к дальнейшему раскручиванию маховика цен на энергоносители в Европейском союзе, они взаимозависимы. А с учетом того, что год не особо задался для «зеленой» энергетики, потому что, как мы знаем, ветряки в Северном море сложно работали в этом году по целому ряду причин, то на все это еще накладывается проблема, соответственно, с дефицитом «зеленой» энергии. В контексте всего вышесказанного, для Российской Федерации, с одной стороны, это будет хорошо, то есть будут расти цены на энергоносители, только благодаря этому мы в последнее время заработали что-то типа 1,2 триллиона за счет резкого роста цен на сырье. С другой стороны, слишком высокие цены на энергоносители приведут к тому, что потребители не смогут потреблять. Уже целый ряд банкротятся. Более того, сверхвысокие цены на энергоносители приведут к тому, что активно начнет развиваться «зеленая» энергетика, которая раньше не развивалась из-за низкой стоимости цен на углеводороды. Поэтому с этой точки зрения ни нам, производителям, ни Европейскому союзу, потребителям, невыгодны ни слишком высокие цены на энергоносители, ни слишком низкие цены на энергоносители, поэтому мы все дружно заинтересованы… Ксения Сакурова: …в стабильности. Дмитрий Абзалов: …чтобы вся история с Великобританией как можно быстрее разрешилась. Ксения Сакурова: Спасибо! Виталий Млечин: Спасибо! Ксения Сакурова: Спасибо большое, Дмитрий! Виталий Млечин: Для этого мы это и обсуждаем. Ксения Сакурова: С нами на связи был Дмитрий Абзалов, президент Центра стратегических коммуникаций. Обсуждали мы Великобританию. Впереди у нас еще одна тема, про нашу жизнь.