Петр Кузнецов: Да, мы продолжаем. Сносили, сносили, а теперь разрешили узаконить. Так бывает в России. Речь о самостроях в данном случае, которые в Бурятии теперь будут иметь право на существование. Ольга Арсланова: Получили такое право жители более 700 самовольно возведенных домов в зоне подтопления в Улан-Удэ. Законопроект, внесенный главой республики, приняли в региональном заксобрании. Петр Кузнецов: Нужно отметить, что в августе в Улан-Удэ таким же образом были легализованы 550 домов. Если на начало 2016 года в городе насчитывалось почти 6 тысяч незаконных построек, то в 2019-м уже меньше 3,5 тысячи – почти в два раза. То есть, таким образом, с начала действия этих спорных поправок более 2 тысяч земельных участков оформлены гражданами в собственность. Но это такой интересный бурятский случай. Это они придумали местный законопроект, который позволяет так оформлять постройки. Ольга Арсланова: Это бурятская гибкость, видимо. Петр Кузнецов: Как раз об этом давайте сразу же, по свежачку, поговорим с Мариной Коротич – это первый заместитель министра имущественных и земельных отношений Республики Бурятия. Марина Викторовна, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Спасибо, что вы с нами. Марина Коротич: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Мы выяснили, что бурятский парламент давно эту ситуацию мониторит. Почему же все-таки принято решение – не сносить и расселять, а узаконить самострои? Марина Коротич: Да, действительно, в Республике Бурятия действует закон «О бесплатном предоставлении в собственность земельных участков, находящихся в государственной и муниципальной собственности». Он действует уже несколько лет. В принципе, успешно действует. Он направлен на защиту жилищных прав граждан и предусматривает возможность оформления прав на земельный участок в том случае, если гражданин возвел жилой дом до 31 декабря 2010 года. Ольга Арсланова: А почему именно такие сроки? Марина Коротич: Как я уже сказала, в принципе, он успешно реализуется. Но на практике мы столкнулись с тем, что сейчас граждане получают отказы в оформлении прав в связи с тем, что дома находятся в зоне затопления. Стали детально разбираться. Выясняется, что дома построены были уже очень давно, в 50-60-е, в 90-е годы прошлого столетия, а зона затопления, например, как таковая официально установлена недавно. То есть границы такой зоны – зоны с особыми условиями использования территории – внесены в Единый государственный реестр недвижимости гораздо позже, чем был построен жилой дом. И на этот случай мы законодательно предусмотрели норму о возможности оформления прав граждан. Мы понимаем, что неопределенность в правах на недвижимость – это же большие риски для граждан в случае наступления неблагоприятных последствий, поэтому… Петр Кузнецов: Извините, а это не попытка все-таки уйти от строительства новых домов для тех, кто попадает в потенциальную зону подтопления? Марина Коротич: Нет. Петр Кузнецов: Проще же разрешить и просто продолжать жить. Марина Коротич: Предоставление новых земельных участков под строительство жилья запрещено. Этого не надо допускать, с этим мы точно согласны, с поручением. Речь идет только о старых строениях, которые по несколько десятков лет уже по факту существуют. Петр Кузнецов: Скажите, в этом случае нет ли противостояния двух законов, причем на разных уровнях? С Москвы же все началось, начали сносить. Потом регионы подтянулись. В Сочи целый берег самостроев сносят. Сейчас создается целый Единый реестр самостроев у нас в стране. А вот в Бурятии наоборот. Марина Коротич: Нет, мы не наоборот, мы также против самостроев. В свое время мы даже проводили такие мероприятия инвентаризационные – выявляли те строения, которые длительное время существуют. Что касается предоставления земельных участков, то, конечно, эта ситуация отслеживается. Но, чтобы не создавать больших и глобальных негативных последствий для жителей республики, ищем выходы. Они очень даже сочетаются с нормами Земельного кодекса. Статья 39.5 предусматривает в пункте 7 возможность определения категорий, которым могут предоставляться земельные участки бесплатно из муниципальной и государственной собственности в тех случаях, когда такие случаи предусмотрены законами субъектов Российской Федерации. Поэтому мы воспользовались данной нормой и приняли у себя такой закон. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: «Молодцы в Бурятии!» – пишет нам Челябинская область. Спасибо вам. Марина Коротич. Петр Кузнецов: Молодцы в Бурятии, да. В конце концов, ты знаешь, я подумал: а конечный результат-то пусть даже у двух противоречащих законопроектов один – самостроев становится меньше. Ольга Арсланова: Кстати! Может быть, они как раз согласованы. Петр Кузнецов: Вот таким образом. Ольга Арсланова: А давайте об этом как раз поговорим. Петр Кузнецов: Спасибо. Марина Коротич, первый заместитель министра имущественных и земельных отношений Республики Бурятия, была с нами на прямой связи. Ольга Арсланова: А мы приветствуем заместителя генерального директора ассоциации «ЖКХ и городская среда» Дмитрия Гордеева. Дмитрий, здравствуйте. Дмитрий Гордеев: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Расскажите, пожалуйста, нам и нашим зрителям, как сегодня регулируется самострой. Что можно считать самостроем? И что по закону подлежит сносу, а за что можно еще побороться? Дмитрий Гордеев: Ну, самое главное – это положения Градостроительного кодекса, которые говорят о том, что в соответствующих случаях надо получать разрешение, на строительство нужно иметь проект, земля должна быть или в собственности, или предоставлена в аренду, но она должна быть предназначена для жилищного строительства (есть целевое назначение земли). Если все эти положения не выполнены, то фактически возведение жилья является самостроем. Ольга Арсланова: А является ли самостроем жилье, которое было согласовано некими чиновниками, а позже это решение было признано, например, недействительным? Ну, можно сказать, что хозяин этого самостроя – честный выгодоприобретатель или честный владелец, но бумаги недействительные. Петр Кузнецов: Потом люди покупают квартиры в домах, а они оказываются самостроем – и все. На этой стадии, естественно, никто из людей не может вычислить самострой. Ольга Арсланова: Причем отдельная квартира. Дом – не самострой, а квартира – самострой. Дмитрий Гордеев: Если именно само строительство происходило в момент, когда все разрешения выданы, а потом все эти разрешительные документы изменились, отозваны и так далее, то тогда вины у человека практически нет, потому что он не мог знать, что произойдет дальше, какое решение примет соответствующий орган государственной власти. Ольга Арсланова: То есть в таком случае он получит какую-то компенсацию, вероятно? Дмитрий Гордеев: Надо подавать в суд. Естественно, поскольку человек действовал добросовестно, он надеялся на то, что все органы власти принимают решения компетентно, вины его нет, и он должен истребовать от государства весь ущерб, который нанесен. Петр Кузнецов: Дмитрий, скажите, пожалуйста, а то, что придумано в Бурятии (назовем это так), во-первых, не противоречит ли тому самому Градостроительному кодексу, с которого мы начали с вами разговор? И где-то еще работает «бурятский закон»? Может ли он распространиться на другие регионы? Могут ли взять такую модель во внимание? Дмитрий Гордеев: Те слова, которые я услышал в объяснении заместителя министра, – да, они дают основание сказать, что все это принято в рамках закона. Но, конечно, надо разбираться более детально. Я сейчас, к сожалению, не могу точно ответить. Ольга Арсланова: Вот нам пишут зрители: «Самостроем называют то, что в 50-х годах строилось на законных основаниях. Сейчас власти нужна земля, и переделывают законы под себя». Действительно, законы меняются, правила тоже меняются. Могли бы вы поэтапно рассказать, как сегодня можно собственнику доказать, что его самострой – вполне себе законное строение? Дмитрий Гордеев: Если объекты жилищного строительства (индивидуальные дома, какие-то хозяйственные постройки) возведены в соответствующее время – в 50-е годы, в 60-е, неважно – на законных основаниях, то надо человеку представить хоть какие-то документы, следы этих законных оснований. Ольга Арсланова: Даже того времени, полувековой давности? Дмитрий Гордеев: Ну естественно, естественно. Потому что строительство связано с опасностью, с безопасностью… Петр Кузнецов: Вот, безопасность, как раз давайте завершим этим. Было предложение недавно, пока на региональном уровне: не сносить, если они не угрожают безопасности. Что известно о перспективах этой поправки? И есть ли понимание, что признавать опасным/безопасным? Дмитрий Гордеев: Ну, важнейшее условие любого строительства – это соблюдение градостроительных норм и строительных норм. Строительные нормы в первую очередь направлены на обеспечение безопасности. Вот это состояние – опасное или безопасное. Понятно, что далеко не всегда люди делают проект, далеко не всегда они приглашают профессионалов, в основном делают друзья, соседи и так далее. Нужна строительно-техническая экспертиза. И в результате строительные эксперты, специалисты с соответствующим образованием должны дать ответ на вопрос: есть опасность или строение безопасное? Если экспертиза дала заключение, что безопасное – значит, можно тогда уже как минимум в суде защищать свои права. Да, какие-то формальные вещи нарушены, но все равно строение безопасное. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо за комментарий. Дмитрий Гордеев, заместитель генерального директора ассоциации «ЖКХ и городская среда», был в прямом эфире. В Бурятии самострой признали законным. Петр Кузнецов: О ремонте сегодня еще будем говорить, у нас большая тема – капремонт. Но это чуть позже. А прямо сейчас еще одна… Ольга Арсланова: И о ЖКХ будем говорить в рубрике «ЖКХ по-нашему». Петр Кузнецов: Да. Так что еще успеем наговориться. А прямо сейчас другая тема этого часа.