Массовая гибель пчёл. В Центральной России массово гибнут пчелы. Пчеловоды четырех центральных регионов России бьют тревогу — их пасеки усеяны мертвыми пчелами. Они винят фермеров, которые не предупредили их об использовании химикатов. Масштабы бедствия пока оценить сложно, как и причину гибели насекомых — органы надзора только взялись за проверку. Но проблема существует не один день и, как предупреждают ученые со всего мира, может привести не только к разорению пчеловодов, но и потере продовольствия на $600 млрд. О причинах и последствиях поговорим. Оксана Галькевич: Ну а мы переходим к обсуждению следующей нашей темы. То, что, может быть, для некоторых прозвучит неожиданно, дело в том, что не все знают, что есть у нас такая серьезная проблема: в России массово гибнут в последнее время пчелы. Вот на днях пришло сообщение о такой беде сразу из нескольких регионов центральной части нашей страны. Александр Денисов: По данным Всероссийской сельскохозяйственной переписи, у нас в стране 3 миллиона пчелиных семей, 10 лет назад было почти на 20% больше. Статистики по масштабам гибели пчелиных семей пока нет, но вот по данным портала «Мир пчеловодства», в прошлом году жертвами пестицидов стали 100 тысяч пчелиных семей. Оксана Галькевич: На самом деле это не только проблема нашей страны, это большая мировая проблема. В Соединенных Штатах посчитали, что с 1947 года по 2015-й число колоний пчелосемей сократилось с 6 до 2,5 миллионов. В Европе их стало меньше на четверть. Тревогу давно уже бьют в таких странах, как Великобритания, Венгрия, Бельгия, Испания, Франция, Марокко, Тибет, Бразилия и так далее, даже в соседнем с нами Азербайджане. Александр Денисов: Ну на фоне зарубежных стран мы вроде выглядим довольно благополучно, но обольщаться не будем, потому что у нас тоже начались проблемы в нескольких регионах страны. Оксана Галькевич: Давайте поговорим с вами в ближайшие полчаса о пчелиной демографии, о том, как вообще здоровье этих пчел связано с нашим с вами здоровьем. А связано оно напрямую, вот сейчас об этом будем говорить. Представим нашего гостя. В студии программы «Отражение» сегодня заведующий кафедрой аквакультуры и пчеловодства Российского государственного аграрного университета Московской сельхозакадемии имени К. А. Тимирязева Альфир Маннапов, – Альфир Габдуллович, здравствуйте. Альфир Маннапов: Здравствуйте. Александр Денисов: Да, Альфир Габдуллович, ну вот у вас тоже пасеки… Альфир Маннапов: Да. Александр Денисов: И? Альфир Маннапов: Ну у нас тоже пасеки свои как у частных лиц, у преподавателей имеются. Мы сталкиваемся с этой проблемой, действительно, в прошлом году обращались с Пензенской области, Владимирской области. И надо сказать, вот эта проблема, которую мы сегодня рассматриваем, животрепещущая. Почему? Потому что люди вкладывают в этот вид работы деньги свои, они хотят устроить свою непосредственно маленькую пасеку для семейного содержания и при этом теряют пчел. Причины. Ну вот мы стали выяснять тоже эти причины, кафедра нашей Тимирязевской академии постоянно держит этот вопрос на ключе. И вот оказывается, что в последнее время очень много происходит отравлений пчел. Вот на поверхности лежит, если только мы говорим о пестицидах, это один из видов отравления, но к нему примешивается еще ряд других таких же отравлений, которые остаются за кадром. В каком плане? Вот если раньше из самолетов опрыскивали и боролись с сорняками и насекомыми вредными, то сейчас непосредственно фермеры, которые владеют землей, поливают в буквальном плане удобрениями, пестицидами, для того чтобы вычистить от сорняков свои поля. Они с одной стороны правы, но с другой стороны, если мы живем, биоразнообразие, в обществе, где и насекомые, и люди, и растения должны быть, работать вместе, вот последнюю часть «вместе» забывают наши фермеры. Оксана Галькевич: Скажите, Альфир Габдуллович, а это проблема тогда, может быть, каких-то вот регионов с достаточно активным аграрным производством, может быть, каких-то промышленных регионов? Альфир Маннапов: Совершенно справедливо вы отмечаете. Вот этот момент затрагивает именно те регионы, где активно пытаются заниматься пчеловодством, они относятся к медовой житнице так называемой. Возьмите Республику Башкортостан, Татарстан, медовые житницы, Пермский край – все они сейчас включены вот в этот процесс гибели пчел. Почему? Пестициды, с одной стороны, открывают ворота инфекциям разного происхождения: бактериальным, вирусным. Но и к этому же присоединяется… Александр Денисов: У пчел именно, у пчел. Альфир Маннапов: Да, для пчел именно. К этому же и присоединяются вот те именно неизвестные вирусные болезни, которые приносятся еще самими болезнями паразитарной природы. Вот есть так называемый клещ Varroa destructor, варроатоз называется, паразитирует этот клещ на пчелах, и их воздействие при этом увеличивает в 5 раз количество вирусных болезней. Никто на эту часть тоже не обращает внимания. Александр Денисов: А как гибнут пчелы? Потому что я вот читал, там какие-то как для триллера сценарные заявки: либо исчезают напрочь, либо там какие-то массовые самоубийства пчел. Я не знаю, это так или нет? Альфир Маннапов: Да, действительно так, вы правильно отмечаете. Гибель пчел начинается неспроста. Во-первых, в семье появляется этот корм, который после удобрений, через цветковый механизм, через нектар, через пыльцу, вот это пагубное действующее вещество попадает в гнездо пчел. В этом случае, выращивая детку, пчелы приготавливают кашицу медоперговую, и вот в этот именно уникальный корм, так называемый пчелиный хлеб, попадают вот эти вот ядовитые отравляющие вещества новых классов пестицидов, неоникотиноидов, которые пагубно воздействуют на нервную систему. Вот вы представляете, один такой уникальный момент мы наблюдали во Владимирской области, вот такое явление наблюдали: горстка пчел осталась на сотах и матка вместе с ними, остальных вообще нет. Александр Денисов: Как ветром сдуло, да? Альфир Маннапов: Что происходит в этом случае? На нервную систему влияет вот это вещество, особенно имидаклоприд из класса неоникотиноидов, который способствует именно воздействию на нервную систему, она не способна обучаться, ориентироваться в природе. Ну представьте себе, школьник вышел из дома и не возвращается домой – трагедия, да? Оксана Галькевич: Не может найти обратно дорогу. Альфир Маннапов: А здесь тоже в пчелиной семье такое же явление. Так как большинство молодых пчел вылетают на облет, для того чтобы узнать место жилища, и не возвращаются. Или те же пчелы, сборщицы нектара, улетели, но кумулятивное воздействие вот этих веществ начинает влиять на нервную систему, и они теряют ориентиры. А все говорят в этом случае: «Вы знаете, сотовая связь виновата». Оксана Галькевич: Вот, кстати, нам многие пишут телезрители, есть такие сообщения, я вам зачитаю. Альфир Маннапов: Да, часто вот такое. Вот я должен… Оксана Галькевич: Из Тверской области: «Не только пестициды, но и вышки сотовой связи». Альфир Маннапов: Я должен, вынужден сказать. Тимирязевская академия в центре нашей столицы находится, в сердце нашей родины, да, в центре именно, 8 километров до Кремля. У нас рядом с этой пасекой много ретрансляторов, которые высокочастотное излучение дают тоже. Оксана Галькевич: И чего? Альфир Маннапов: Но у нас пчелы не исчезают! Почему же? И вот когда мы говорим о том, что иногда охотятся не за тем или пускают на ложный след, чтобы вот эти вещи, которые производят именно новые классы пестицидов, от них ушло внимание. Почему я на это обращаю пристальное внимание? – да потому что наши поля залиты ими уже. А в европейских странах эти новые классы пестицидов запретили, а у нас их осталось. Понимаете, вот этот момент нужно… Александр Денисов: А они нам стали завозить? Альфир Маннапов: Ну понятно, да, вот в этом плане. Оксана Галькевич: Альфир Габдуллович, знаете, я хочу, во-первых, обратиться к телезрителям. Уважаемые друзья, столько слов уже сказано, знаете, о пользе меда, поэтому, собственно, присоединяйтесь, мы такую сейчас картину нарисовали страшную, страшноватую, там можем остаться без этого полезного продукта. Присоединяйтесь к нашему разговору, звоните и пишите. Альфир Габдуллович, я предлагаю посмотреть сейчас сюжет небольшой о ситуации в двух регионах, в Курской и Саратовской областях. Альфир Маннапов: Да-да. Оксана Галькевич: Наш корреспондент подготовил, и мы вернемся к обсуждению этой темы в студию. Александр Денисов: Да, Елена Тимонова сделала сюжет, посмотрим. СЮЖЕТ Оксана Галькевич: Альфир Габдуллович, вот смотрите, ситуация, пчеловоды жалуются на то, что где-то по соседству были использованы какие-то вредные вещества для опыления полей. А это как-то бесконтрольно происходит? Альфир Маннапов: Вы знаете… Оксана Галькевич: Это ведь единый организм, вот это сельское хозяйство, да? Альфир Маннапов: Конечно, конечно. В природе все взаимосвязано: пчела, растение, животные и так далее – все они вместе, в одном находятся нашем доме, экологическом доме. Природа – это наш дом. Вот в этой связи нарушена координация действий определенных звеньев этой структуры. В частности, когда мы говорим об обработке полей различными химикатами, то нужно в этом смысле иметь перспективное сообщение пчеловодам, что в такой-то момент, в такое-то время будет производиться обработка полей удобрениями или любыми веществами, теми, которые они хотят применять. Раньше, я вот вам скажу одну такую вещь, которой все придерживались: районные сельхозуправления, областные, краевые, министерства республик и краев всегда имели вот эту информацию и письменно доводили до пчеловодов. Александр Денисов: Вот вас предупредили и дальше что? Оксана Галькевич: А что можно сделать, действительно? Альфир Маннапов: Предупреждают, допустим, после этого мы должны принять все меры, чтобы пчел из этой местности вывести на 10–12, на 2 недели обязательно, для того чтобы не было последствий обработок этих полей химикатами. Потом, пожалуйста, возвращайтесь, потому что вот это действие уходит уже, цветковый механизм освобождается, и пчелы могут спокойно посещать эти растения. Раньше так и было. Но сейчас из-за того, что… Фермеров тут объявить очень трудно, конечно. Хоть и землю дали, чтобы люди работали, так ведь? Но в этом плане координацию должны осуществлять территории, на которых они находятся, и муниципальное управление. Ведь мы создаем для родины богатство. Оксана Галькевич: Альфир Габдуллович, а фермер на самом деле, опять же это ведь зависит, наверное, от квалификации. Альфир Маннапов: Конечно. Оксана Галькевич: А если человек специально подготовлен, обучен, имеет образование профильное, понимает, что надо предупреждать об использовании таких химикатов, он это делает, он предупредит. Альфир Маннапов: Да. Оксана Галькевич: Но ведь много в последнее время людей, которые, так скажем, по-другому пришли в профессию, они могут и не знать. Альфир Маннапов: Ну здесь вот совершенно вы справедливо на это обращаете внимание. Я тоже в какой-то части считаю, что многие с недопониманием относятся к этой проблеме. Александр Денисов: Слушайте, ну мы учебники по биологии читали, мы знаем, что пчелы опыляют. Ну хорошо, им для сои, для кукурузы не нужно, для фруктовых деревьев нужно, для орешников, для овощей нужны пчелы… Альфир Маннапов: Да, конечно. Александр Денисов: Они же сами себе вредят-то. Альфир Маннапов: Естественно. Но вот это осознают ли все так, как мы сейчас представляем эту проблему? По всей видимости, нет. Но у нас же есть такая информация, вы только что затронули об опылении. Вот в штате Калифорния на сегодняшний день 3 миллиона человек не хватает для опыления миндаля – куда они делись? Вот аналогичная, такая же ситуация возникла в этих тоже именно краях. Если у нас взять вот эту ситуацию, вот сейчас только сюжет показали, до глубины души расстроила меня… Вот эту информацию мы уже знаем, но тем не менее гибель пчел – это триединый такой уголок, от которого мы все будем терять много ресурсов. Во-первых, посмотрите, пожалуйста, стратегическое положение, которое для растениеводства создают пчелы, незримо для них стратегическую позицию создают, увеличивают урожайность, – этого не будет. Для животноводства что здесь происходит? Мы хотим, чтобы хорошее молоко и мясо, никто ведь не отказывается, да? И на стол у россиян именно хорошие, добротные продукты, и мясо, и молоко должны быть. А если недостаточное опыление произошло пчелами, белковая, углеводная достаточность этих растений будет невысока, мы не мраморное мясо будем кушать в этом случае, не богатое именно витаминами и так далее молоко будем получать. Ну вот это как нам донести до каждого фермера, до каждого, кто владеет землей, каждого, кто трудится на своем участке и иногда, может быть, с недопониманием относится к этой части? Незримые крылатые фармацевты, которые способны им оказывать тройную такую услугу. Оксана Галькевич: Альфир Габдуллович, давайте выслушаем Нину из Московской области, она нам позвонила в прямой эфир. Нина, здравствуйте, говорите, пожалуйста. Зритель: Я вот вам звоню… Оксана Галькевич: Так. Зритель: Все поля сегодняшний год, кругом, как от нас ехать до Зарайска 12 километров – все поля… И вот вдалеке даже едешь, все темное, все одинаковое, все, наверное, засеяли этим рапсом. Альфир Маннапов: Да. Зритель: Потом говорят, что будут собирать эти цветы, куда-то за границу отправлять, очень дорогие. Все говорят, что это кому-то выгодно, понимаете? А пчелы страдают и люди страдают. Александр Денисов: Спасибо. Вот вы знаете… Оксана Галькевич: Я по поводу рапса, простите, не уловила связи со здоровьем… Александр Денисов: Как раз его и обрабатывают ведь? Оксана Галькевич: А-а-а. Альфир Маннапов: Да, рапс больше всего и обрабатывают, потому что именно там есть насекомые вредные, вот для того чтобы их было и отчасти сорняков стало меньше, больше всего его и обрабатывают. Во многих примерах везде фигурирует рапс, когда гибнут пчелы. Так как из него, вы понимаете, рапсовое масло берут, как биотопливо еще используют, с какой-то стати им выгодно. Ну вот, к примеру, К-700 или другой тяжелый трактор проходит по деревне, если он был заправлен рапсовым маслом, как будто пирожки пекут в этой деревне, вот такой запах в этом плане. Александр Денисов: Вы знаете, зритель в курсе, Иван его зовут, Ваня, он просто так написал себя: «Bayer» заботится о нас и «Monsanto». Альфир Маннапов: Ну да, «Bayer» заботится. Александр Денисов: Знаменитые вот эти компании со своими гербицидами. Альфир Маннапов: Эти компании, наоборот, в нашу страну, оказывается, еще давно много поставили, этих запасов очень много осталось, вот мы и пожинаем плоды этих двух таких именно компаний, которые производят новые удобрения, пестициды нового поколения, неоникотиноиды, о которых мы говорили, как раз за счет них этот процесс идет. Оксана Галькевич: Так что получается? Александр Денисов: Они же ведь… Давайте объясним механизм: они ведь избирательного действия, они убивают сорняки, оставляя сами растения, то есть это такая вот умная химия. Оксана Галькевич: Подождите, так мы, получается, испытательный полигон, что ли, для них? Альфир Маннапов: Да, естественно. Александр Денисов: Нет, они применялись в Америке, кстати, американцы судятся ведь из-за раковых заболеваний с этими компаниями. Альфир Маннапов: Правильно, да, впоследствии раковых опухолевых заболеваний столько у них стало, и там вот общественные организации очень сильны, ведь до судов доходят и выигрывают, а у нас редко. Вот сюжеты, которые показали, – докажи, что на полях вот эти пестициды появились. Их же поливали там! – а еще нужно, оказывается, доказывать. Вот в этом плане у нас, конечно, диагностическая структура должна работать, лаборатории ветеринарные настолько должны быть хорошо оснащены… В этом плане мы постоянно обсуждаем эти вопросы в национальных ассоциациях по пчеловодству, с Научно-исследовательским ветеринарным институтом санитарии, ветеринарии, экологии и гигиены. Вот все бьют тревогу о том, что во многих лабораториях недостаточная оснащенность. Если сегодня отравление произошло, чтобы завтра сказали: «Да, вот этот класс пестицидов, да, вот эти виноваты». А сейчас иди-ходи и доказывай в судах, методика аттестована ли, правильно ли поставили диагноз, поставили ли все это как положено по отработанной цепочке вот это определили, класс никотиноидов. И вот такие моменты, нам сейчас нужно поставить этот вопрос именно с тех позиций, чтобы вот этот момент изжить. Все-таки государство у нас же большое, мы хотим, чтобы россияне были здоровыми. Оксана Галькевич: Альфир Габдуллович, вот у меня такой вопрос. А пчелы ведь тоже, собственно говоря, разные? Я, простите, не специалист в этих вопросах. В одном регионе какой-то один вид, в других регионах другой вид. Альфир Маннапов: Да. Оксана Галькевич: Вот потеряв один вид, мы невосполнимые потери ведь несем? Что с этим делать? Альфир Маннапов: Совершенно справедливо. Вот если говорить о пчелах, то пчелы, как и животные, отличаются друг от друга. Тут мы говорим о породах пчел. Оксана Галькевич: Породы, да. Альфир Маннапов: Если говорить о южных регионах, центральной полосе Российской Федерации, чуть севернее, то здесь акклиматизация произошла медоносных пчел в соответствии с региональным их расположением. Вот мы, например, говорим о центральной полосе и севернее, там живут среднерусские пчелы – это знаменитые пчелы, это суперпорода пчел, которые очень зимостойкие, им нет равных. Вот если мы говорим о материальных ресурсах, если зимостойкость низкая, то материальных ресурсов у нас не останется, то есть пчелосемей нет и товара на следующий год не будет. И вот в этом плане такие породы, которые в центральной полосе Российской Федерации находятся, могут на грани вымирания быть, если, с одной стороны, мы говорим, метизация происходит южными пчелами, теми, которые зимостойкость снижают, а к нему добавляется то, что мы обсуждаем, вопрос химических веществ, в частности отравляющих. Какой же организм выживет в такой экологически неблагополучной среде? Александр Денисов: Давайте зрителя послушаем и про качество меда поговорим зарубежного. Альфир Маннапов: Да. Оксана Галькевич: Аркадий из Вологодской области. Аркадий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Говорите, слушаем вас. Зритель: Да, здравствуйте. Вот у меня такой вопрос. У нас в Вологодской области много диких пчел, то есть которые растут и на деревьях, и в земле, и очень много шмелей. Вот как вы мне можете ответить на этот вопрос, компенсирует это как-то домашними пчелами? Альфир Маннапов: Не понял вопроса. Зритель: Вот это опыление или нет? Оксана Галькевич: Много диких пчел, слишком много диких пчел и шмелей, компенсирует ли это недостаток домашних пчел, насколько я поняла нашего телезрителя. Альфир Маннапов: Значит, на сегодняшний день ситуация такова, что в Российской Федерации не хватает 13–15 миллионов пчелиных семей, для того чтобы опылять энтомофильные хозяйственные культуры. Оксана Галькевич: Энтомофильные – это, пардон, что, простите? Альфир Маннапов: Это те, которые опыляются насекомыми. То есть в этом смысле, если в Вологодской области какая-то часть превалирует дикими одиночными пчелами и шмелями, оно всегда все равно не покрывает потребность медоносов в опылении. Александр Денисов: Альфир Габдуллович, очень интересный еще вопрос. Вот проводили исследование, Китай же лидер по поставкам меда по всему миру, США тоже. Вот у них в меде не находят следов пыльцы – это как вообще происходит? Что это за мед такой? Альфир Маннапов: Вы знаете, вы очень интересный вопрос поставили, с одной стороны. А с другой стороны, мы должны вот этот момент показать россиянам. Александр Денисов: Это мы должны понять. Альфир Маннапов: Что такое натуральный мед и что такое уже собранный искусственно. Вот в этом плане, когда пыльцу убирают, покупателя, потребителя лишают той информации, что это чисто произведенный с помощью цветкового механизма или искусственно созданный мед. Вот для того чтобы вот этих следов не оставалось, стараются убрать всю пыльцу из меда: производят ультрацентрифугирование, процеживание его такое очень тонкое, и вся пыльца остается… Попробуйте после этого сказать, откуда произошел этот мед. Александр Денисов: А наш-то с пыльцой? Альфир Маннапов: Причем если к нему добавить искусственные подсластители, ароматизаторы, и не узнаешь, это естественного происхождения мед или наполовину уже синтетического происхождения. Оксана Галькевич: А зачем это делается? Может быть, какие-то аллергические характеристики меда как продукта пытаются убрать или что? Я не понимаю, зачем такой сложный процесс, очень замороченный. Альфир Маннапов: В этом смысле страны европейского сообщества идут на это, многие из них говорят, что в организме имеется чувствительность к цветочной пыльце, могут быть аллергические реакции. У некоторых переносимость даже на мед бывает тоже вот такая отрицательная. В этом смысле, может быть, можно так делать, но основное ведь население, 95% таких противопоказаний не имеют, и в этом случае мы должны знать, откуда появился этот мед, какой его ботанический состав, происхождение ботаническое какое, можно ли его рекомендовать в таком-то возрасте, детям ли, как его правильно применять. Вот в этом плане теряются его корни происхождения. Александр Денисов: Маленькая ремарка: а если аллергия, то нужно специальный сорт меда? Например, на цветочный аллергия, тогда можно гречиховый мед или липовый, на него уже нет аллергии? Альфир Маннапов: Да. Оксана Галькевич: Альфир Габдуллович, спасибо вам большое. Я надеюсь, что мы привлекли внимание к этой проблеме, к этой ситуации с гибелью пчел, потому что мы все-таки в некотором смысле еще заповедником остаемся. Альфир Маннапов: Да, да. Оксана Галькевич: Но все-таки надо уже заниматься и своими проблемами, здоровьем пчелиных семей. Альфир Габдуллович Маннапов был у нас в студии, заведующий кафедрой аквакультуры и пчеловодства Российского государственного аграрного университета Московской сельхозакадемии имени К. А. Тимирязева. Дневное «Отражение», уважаемые друзья, подходит к концу, но вечером новая встреча со зрителями в прямом эфире, и вот темы, которые будут обсуждаться.