Оксана Галькевич: Рынок труда. Мы с самых разных сторон обсуждали в прямом эфире "Отражения" неоднократно эту тему, но вот в один уголочек, мне кажется, Костя, мы с тобой еще не заглядывали ни разу Константин Чуриков: В какой? Оксана Галькевич: Рынок труда чиновников, государственных служащих. Там тоже, интересно, некому работать и постоянная текучка? Константин Чуриков: Как в таком фильме: "Такая текучка". Вот судя по всему, действительно есть свои сложности, иначе Министерство финансов вряд ли бы выступило со своей инициативой. Минфин считает, что работники федеральных бюджетных и казанных учреждений не должны получать больше, чем госслужащие. Дисбаланс в оплате труда приводит к оттоку кадров из министерств и ведомств – кто бы мог подумать, такая проблема есть. Оксана Галькевич: То есть получается, что Министерство финансов, Минфин озабочен по сути самим собой и своими коллегами, потому что подумай сам: где министерство и ведомство, а где простой муниципал, например. Давайте, уважаемые друзья, посмотрим. Информация, правда, по прошлому году, но тем не менее наглядно все весьма: средняя зарплата федеральных органов власти составляла в прошлом году почти 119 тысяч рублей, 118 с хвостиком. В региональных уже в 2 раза меньше, ну а у муниципалов, о которых я уже вспомнила, отрыв от федералов просто космический. Константин Чуриков: "Дистанция огромного размера", как сказал был Скалозуб в "Горе от ума". Оксана Галькевич: Да, мы сегодня с тобой практически всех, многих классиков вспомнили. Константин Чуриков: Ну и все-таки что делать с зарплатным неравенством чиновников и госслужащих вне зависимости от уровня органа госуправления? Об этом будем говорить сейчас с вами и с нашим гостем в студии – у нас Сергей Калашников, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике. Здравствуйте, Сергей Вячеславович. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей Вячеславович. Сергей Калашников: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вот действительно все-таки я думаю, что сейчас многие наши зрители сомневаются, настолько ли серьезна проблема. А вот обрисуйте ее – действительно часто уходят из министерств в какой-то ФГУП, условно говоря, из Министерства связи и коммуникаций в условную "Почту России" подведомственную? Сергей Калашников: Безусловно, такой процесс есть, но я не назвал бы его массовым, потому что не во всякий ГУП уходят. Уходят в те ГУПы, где действительно есть возможность иметь более высокую зарплату или побочный доход. Константин Чуриков: Интересно, а что они считают… Оксана Галькевич: Побочный доход – это что? Константин Чуриков: …побочным доходом и более высокой зарплатой? Сергей Калашников: Дело в том, что многие ГУПы осуществляют контрольные функции. Коррупцию в стране еще никто не отменял, поэтому во многих государственных ГУПах, в общем-то, есть возможность дополнительного приработка, если это можно так назвать. Оксана Галькевич: Незаконного. Сергей Калашников: Да, практически да. Или, скажем так, дополнительного: например, оказание консультационных услуг пожарникам, которые пришли проверять торговый центр. Константин Чуриков: Ага, а притом ты должностное лицо фактически и по идее за зарплату должен оказывать эти консультации. Сергей Калашников: Совершенно верно. Оксана Галькевич: Ну вот то зарплатное неравенство, о котором мы говорим, – это все-таки высший эшелон, это федеральные ведомства. Сергей Калашников: Вы знаете, на самом деле… Оксана Галькевич: А каким образом это неравенство сократит между теми, кто на земле работает, с людьми, с муниципалами, и федералами? Сергей Калашников: На самом деле картина неоднозначная. Действительно в федеральных ведомствах зарплата за последние годы стала достаточно приличной, более 100 тысяч рублей средняя зарплата свидетельствует об этом. Оксана Галькевич: 118 тысяч. Сергей Калашников: Очень высокая зарплата у служащих, допустим, областного уровня. Вернее, скажем так, областная власть сама устанавливает зарплаты, там зарплаты зачастую значительно выше, чем, например, у федералов, которые работают в области. Константин Чуриков: Серьезно? Сергей Калашников: Конечно, конечно. Федералы, работающие в области, кстати, самые малообеспеченные люди, потому что центр им не стремится повышать, они как бы наполовину их; с другой стороны, говорят, что у них там низкая средняя зарплата, зачем им московскую зарплату платить? А областные свои руководители, конечно, своим потакают. Потом, как я уже сказал, ГУП на ГУП не похож. Есть ГУПы, где действительно нужно работать и никаких дополнительных приработков, а также низкие зарплаты, и есть ГУПы, где, в общем-то, назначают сами себе фантастические зарплаты. Последний пример такой нашумевший – это когда руководитель "Почты России" себе назначил несколько миллионов. Константин Чуриков: Но что интересно, предлагаемые Минфином требования не будут распространяться на категории работников федеральных учреждений, подпадающих под действие майских указов. Насколько я понял, не будут распространяться на руководителей этих ФГУПов и МУПов. Это очень, мне кажется, важная деталь, потому что как раз если бы это распространялось, то, наверное, там Страшнов, бывший руководитель "Почты России", не мог бы себе такие… Сергей Калашников: Никакой связи между бюджетниками, врачами и учителями, которые получили повышение зарплаты по майским указам, и чиновниками ФГУПов или центрального аппарата, просто-напросто нет, это совершенно разные категории работающих. Константин Чуриков: Да-да. Сергей Калашников: Что же касается регламентирования зарплаты руководителей, то уже давно дискутируется вопрос, что она должна быть кратной или каким-то образом модулироваться средней зарплатой по данному конкретному учреждению. Когда ректор ВУЗа получает миллион, а то и больше, а профессора по 40 тысяч, это, наверное, не очень хорошо. Константин Чуриков: А вот интересно, какая все-таки – давайте все-таки скажем словами, цифрами – должна быть кратность? То есть что, в 2 раза больше можно, а в 10 раз больше нельзя? Давайте это пропишем как-то, устаканим. Сергей Калашников: Вообще никто не против того, чтобы прописать, такие идеи постоянно раздаются. Кратность задается мировой практикой: децильный коэффициент, то есть разрывный между самыми, скажем так, обеспеченными и менее обеспеченными (речь идет о трудовых доходах), – это 5-7 раз. В принципе разница между самым низкооплачиваемым и самым высокооплачиваемым в организации не может быть больше этого децильного коэффициента 5-7 раз, понимаете? Это уже как бы та норма. Ну а внутри предприятия можно завязывать на успешность предприятия, а самое главное, я бы сказал, на ответственность чиновников. Ведь понимаете, в чем прелесть чиновничьей службы? – это совершенно безответственная работа: что бы я ни делал, как бы я ни навредил окружающим, я за это не отвечаю. Оксана Галькевич: Сергей Вячеславович, я предлагаю сейчас посмотреть сюжет из Калининградской области, потому что все-таки так или иначе мы говорим об областных, региональных чиновниках, госслужащих, мы говорим о московских чиновниках, государственных служащих, а есть еще люди, которые занимаются повседневной очень важной работой, и связь со своим населением самая прямая, самая непосредственная у этих людей, и работают они совсем за небольшие деньги. Вот как в этой части будут устраняться… Оксана Галькевич: Вся социальная служба. Оксана Галькевич: …перекосы, что там нужно сделать, давайте посмотрим и обсудим после нашего сюжета. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Уважаемые зрители, вот мне интересно, по каким критериям вы оцениваете работу чиновника в вашем районе, в вашем регионе? Как вы считаете, как их нужно стимулировать, а может быть, кого-то наказывать? Какие рычаги воздействия на них есть, чтобы и в вашем городе, и в вашем регионе появилась такая сказка, как в Янтарном из этого сюжета? Сергей Вячеславович, вот сейчас постоянно на устах у всех это слово "эффективность". Вот здесь мы видим конкретные достижения, я так понимаю, местной администрации. Как с точки зрения закона этого чиновника, эту группу руководителей можно поощрить и как можно с точки зрения закона зарплатно, деньгами группу неэффективных руководителей наказать? Сергей Калашников: На сегодняшний день практически никаких норм в плане регулирования через зарплату эффективности работы чиновника просто-напросто нет. Его можно снять, если он чем-то сильно проштрафится или не понравится вышестоящему начальству; его можно замучить проверками, что тоже используется, а больше, в общем-то, и ничего. Кстати… Константин Чуриков: Причем и то, и другое можно сделать и при его, наоборот, усердной и эффективной работе. Сергей Калашников: Да. Вы понимаете, вот у меня как у чиновника – я ведь тоже чиновник когда-то был, причем большого ранга – сразу возникает вопрос. Построен рай на земле в Янтарном, а за чей счет? Откуда муниципалитет взял деньги? Ведь, извините меня, деньги из воздуха не появляются, должна быть какая-то экономика, о чем здесь не было сказано, должны быть налоги, причем для муниципалитета это мизерные налоги. Вы знаете, у меня, конечно, есть предположения, каким образом такого рода руководители достигают вот такого внешнего эффекта благоустройства, но это требует детального изучения. Константин Чуриков: Хотя бы внешнего, хотя бы эффекта, понимаете. Оксана Галькевич: Подождите, эти способы законны? Сергей Калашников: Я не против, но есть вопрос… Понимаете, если денег в принципе у муниципалитета нет, вопрос, откуда берутся деньги, причем берутся на замечательную вещь, благоустройство, но при этом ничего не говорится о том, как поднялась экономика, понимаете? Оксана Галькевич: Ну экономику поднимает ведь не муниципалитет, это ведь несколько иначе происходит, там другие рычаги. Константин Чуриков: Губернатор новый появился. Сергей Калашников: Нет, ну извините, если муниципалитет, если руководитель нашел инвестора, который построил хорошую гостиницу и благоустроил пляж, в этот город пошли денег, потому что пошли туристы, это нормальный механизм. Константин Чуриков: Ну и тут еще более простая ситуация, потому что… Сергей Калашников: Но этого инвестора надо найти. Константин Чуриков: …есть море, пляж и все остальное. Оксана Галькевич: Самому найти руководителю. Сергей Калашников: Естественно, ну а кто его будет искать? Оксана Галькевич: Давайте послушаем нашего телезрителя, нам звонит Светлана из Самары. Светлана, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, очень рада, что сегодня такие ведущие у нас в студии. Константин Чуриков: Спасибо. Зритель: Спасибо большое. Вы знаете, какой у меня вопрос? Меня давно очень мучает один наболевший вопрос, как и многих жителей: вообще из каких денежных потоков формируются фонды, из которых выплачиваются огромные зарплаты чиновников и также их, знаете, обусловлено бешеные пенсии, которые не подвергаются никаким жизненным, социальным катаклизмам в стране. Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Сергей Калашников: Ну давайте так скажем: зарплаты бюджетникам ни из каких фондов не выплачиваются, таких фондов не существует. Зарплата бюджетникам идет из бюджетов соответствующего уровня: региональный, федеральный, консолидированный и так далее. Второй вопрос, каким образом назначаются пенсии. Федеральному уровню чиновников по закону по госслужбе, на субъектовом уровне местные Думы принимают соответствующие законы о том, как определяется пенсионная система госслужащих – это дополнительный контур пенсионного обеспечения к той базовой социальной трудовой пенсии, которую имеют люди. Оксана Галькевич: Сергей Вячеславович, скажите, а может быть, вопрос не в зарплате? Вот мы заговорили об эффективности, а может, не в этом вопрос, а вопрос в том, как подбираются кадры на ту или иную работу, на ту или иную должность? Вот мы говорим, что маленькие зарплаты у чиновников, но при этом ответственности, как вы сами сказали, у них особой нет никакой. Константин Чуриков: У некоторых чиновников. Оксана Галькевич: Хочешь – делай что-нибудь, а хочешь – не делай, вопрос твоей совести по сути дела, да? Так зачем тогда зарплаты поднимать? Ну поднимут всем зарплату, они и так ничего не будут делать. Сергей Калашников: Ну здесь, понимаете, очень двойственный ответ напрашивается. Во-первых, международная практика показывает, что, конечно, у всех чиновников зарплаты небольшие, но зато очень хороший социальный пакет, возможность лечиться и прочее, и хорошая пенсия. Оксана Галькевич: А что значит "социальный пакет" в наших условиях? Возможность лечиться? Местная поликлиника у меня вот здесь под боком, школа тоже муниципальная.? Чем она "хорошее", чем у других? Сергей Калашников: Я хочу сказать так. Вот у меня мой приятель недавно во Франции вышел на пенсию, ему 65 лет. Оксана Галькевич: Француз? Сергей Калашников: Француз. Он получает пенсию практически в размере своего оклада чиновника, но только он теперь уже на работу не ходит, ничего не делает, в 65 лет он как огурчик, у него впереди еще минимум 30 лет жизни, он прекрасно собирается их прожить. Константин Чуриков: И совершит много путешествий. Сергей Калашников: Да, понимаете? А что такое соцпакет в наших условиях? Вы правы, инфраструктуры для эффективного соцпакета, если не берем Москву, Питер и города-миллионники, например, в каком-нибудь селе, конечно же, лет. Голод кадровый, конечно же, есть, люди не хотят… Вы говорите, он ни за что не отвечает – он не отвечает, но честно говоря, от нервотрепки его никто не освободил. Проблема – найти руководителя поселкового и даже районного совета главы, никто на эту работу не хочет идти: зарплата, как здесь называли, максимум 50 тысяч, а к нему каждый день стоит очередь из бабушек – то надо, то надо, а он ничего не может сделать. Константин Чуриков: Какие 50 тысяч? Вот Курганская область, тут даже написали письмо Путину несколько руководителей сельсоветов о том, что не могут найти руководителей высшего на их уровне звена, зарплата, оклад 18 тысяч рублей, а тем не менее люди нужны, кому-то надо управлять этими территориями и решать вопросы. Вы знаете, у нас все время возникает одна и та же проблема раз в год, когда горячая линия президента, все как раз звонят по поводу протекающей трубы, того, что там кто-то кого-то залил и так далее, звонят сразу напрямую президенту, и все проблемы решаются. Так, может быть, это потому, что вот там на земле получают вот эти, платят чиновникам местным 18-19 тысяч, вместо того чтобы как раз-таки здесь задуматься об этом децильном коэффициенте разрыва между землей, работой на земле и работой в министерстве? Вот здесь как бы сделать так, чтобы на земле оказались профессионалы? Сергей Калашников: Вы знаете, я с вами полностью согласен, что об этом надо задуматься и вводить соответствующие нормативы оплаты, в том числе повышать заработную плату. Но здесь возникает сразу два вопроса. Любое повышение какого-то благосостояния чиновника должно, на мой взгляд, сопровождаться, скажем так, возможностью с него спросить, это во-первых. Потому что если мы будем платить даже высокую зарплату, но при этом ничего не спрашивать за его ответственность, толку не будет, это первое. А второе – сакраментальный вопрос: а где взять деньги? Ведь вы поймите, муниципальные образования в силу Налогового кодекса, он не оставляет им практически ничего. За чей счет перекрыть бабушке крышу, завезти уголь, дрова (а это положено), устраивать благоустройство и так далее? Значит, нужно просить в области, область просит у федерального бюджета, вот вся страна с протянутой рукой. Константин Чуриков: Я просто вот о чем подумал. Это, конечно, может быть, неправильно с моей стороны, но чья работа тяжелее? – какого-нибудь начальника отдела в каком-нибудь министерстве, или человека, который оказался с этим таким близким к нулю бюджетом и с этой толпой бабушек? Оксана Галькевич: И каждый день с бабушкой, которой надо крышу перекрыть. Сергей Калашников: Вы знаете, неделю назад я одному очень высокому руководителю, как бы стремясь ему немножко польстить, сказал: "Ты, наверное, беспросветно с утра до вечера работаешь". Он говорит: "Ты знаешь, нет, на нижней должности я работал больше, а здесь я руковожу, а не работаю". Константин Чуриков: Вот. Сергей Калашников: Понимаете? Поэтому сопоставлять нельзя, все зависит от человека. Константин Чуриков: Все зависит от совести, о которой как раз говорила Оксана. Сергей Калашников: В том числе. Оксана Галькевич: Давайте выслушаем мнение Ольги из Свердловской области. Ольга, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Слушаем вас. Зритель: Я вот позвонила вам по такому поводу. Наверное, это уже последняя капля у нас была. Девочки остальные боятся, но мне, извините, как говорится, наплевать на все, воля так воля. Константин Чуриков: Так. Зритель: Получили зарплату в этом месяце, она у нас довольно-таки мизерная, зато у нас вышестоящее руководство получает в десятки раз больше, чем мы. Константин Чуриков: Так, а мизерная зарплата – это сколько? Оксана Галькевич: Подождите, где вы работаете и какая зарплата? Хотя бы сфера вашей деятельности и зарплата. Зритель: Зарплата около 10 тысяч, с натягом 10. Константин Чуриков: Так, МРОТ с 1 мая, напомню, 11 с лишним тысяч. Зритель: Работа по границе города Асбеста. Константин Чуриков: Асбест. Зритель: Просто это уже последняя капля, мы уже не знаем, куда нам обращаться, руководство бездействует, все время нам говорят: "Подождите, подождите, подождите". Но сколько ждать можно? Просто у нас уже последняя капля была. Оксана Галькевич: Да, Ольга, спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: А вот скажите, Сергей Вячеславович, люди, которые работают на земле, как говорит Костя, постоянно обращаются с вопросами: ну когда, ну прибавьте, ну накиньте. При этом руководству повышать зарплату самим себе, собственно, ничто не мешает, а простым работягам, обычным людям все время какие-то причины находятся. Почему так? Сергей Калашников: Есть два законодательных узла. Первый узел – это то, что тред-юнионы или по-русски говоря профсоюзы начиная с середины XIX века и по середину XX века, к середине XX века это было решено, боролись над тем, чтобы тариф и надтарифная часть соотносились как 2/3 и 1/3. То есть принцип один, что надтарифная часть – премии, поощрения – не могут быть больше 1/3, чем гарантированная заработная плата. У нас сейчас в стране надтарифная часть, то есть премии и так далее, в 2, 3, а то и в 4 раза превышает тариф: тариф мизерный, а над ним выстраивается надтарифная часть. Но это ведь феодальная зависимость работника от начальника: начальник хочет дать премию, хочет не дать, хочет себе большую премию выпишет, хочет нет, независимо от того, какой оклад мы установили. Это первый вопрос, который нужно разрубать. И второй вопрос – это все-таки связь производительности труда и заработной платы. Оксана Галькевич: Об этом мы будем говорить… Сергей Калашников: Есть рецепт – почасовая минимальная оплата труда. Константин Чуриков: О чем мы тоже постоянно говорим в нашем эфире. Спасибо. Оксана Галькевич: Завтра будем эту тему обсуждать подробнее. Спасибо. В студии у нас сегодня был Сергей Калашников, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике. Спасибо большое, Сергей Вячеславович. Константин Чуриков: Спасибо большое. Через пару минут к вам вернемся.