Ксения Сакурова: Это программа «ОТРажение», приветствуем всех, кто только что к нам присоединился. Ксения Сакурова, Виталий Млечин, впереди у нас еще 2 часа прямого эфира, чтобы поговорить о том, что волнует всю страну. Виталий Млечин: Напомним, как с нами связаться: 8-800-222-00-14 – телефон прямого эфира, 5445 – это короткий номер для ваших SMS-сообщений. Что ни день, то рекорд: в России растет смертность от коронавируса. Сегодня уже 867 человек, это за один день. Число заражений в сутки всю неделю стабильно выше 20 тысяч человек. Ксения Сакурова: Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что сложившаяся ситуация – повод для мобилизации. При этом федеральных мер вводить пока не планируется: по словам Пескова, каждый регион принимает меры самостоятельно в зависимости от своей специфики. Виталий Млечин: Ну вот в Москве, например, обещали усилить контроль за ношением масок и обязать всех пациентов с ОРВИ сдавать экспресс-тест на COVID. В Чувашии приостановили проведение всех массовых мероприятий в очным участием граждан. В Пермском крае ввели QR-коды, для того чтобы посещать общественные места. В Удмуртии приостановили работу фуд-кортов. Ксения Сакурова: Какие меры приняли в вашем регионе? Позвоните, напишите, расскажите нам, как обстановка в вашем городе, много ли людей болеют, может быть, в вашем окружении. С вашей точки зрения, что нужно сделать, для того чтобы мы наконец все-таки победили эпидемию коронавируса? Виталий Млечин: И много ли людей, которых вы видите вокруг себя, соблюдают все эти ковидные ограничения? Потому что с этим явно есть сложности. Пожалуйста, позвоните или напишите нам. Мы представим нашего собеседника. Владислав Жемчугов, доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог, с нами на прямой связи. Владислав Евгеньевич, здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Владислав Жемчугов: Здравствуйте, коллеги. Виталий Млечин: Владислав Евгеньевич, судя по всему, четвертая волна, все вверх и вверх цифры растут и заражений, и, что самое главное, смертности, и не видно пока, как это можно было бы остановить. Правильно мы понимаем? Владислав Жемчугов: Ну, я немножко по-другому понимаю и специалисты тоже, не обижайтесь. Потому что на самом деле эпидемия планетарный характер имеет и отдельные регионы даже такой большой страны, как наша, или отдельные страны, даже самые маленькие, они, в общем-то, как часть вот этого всего процесса. И надо действительно, тут вы правы абсолютно, рассматривать дифференцированно, например, Чукотский округ и Москва, два региона, но они отличаются по условиям жизни, по населению и т. д. Это очень важно. Но самый главный показатель, я считаю, что стоит оценивать коллективный иммунитет в каждом регионе, чтобы регионы могли с открытыми глазами принимать те меры, которые необходимо. Ну, например, взять и тестировать всех на антитела к коронавирусу, притом бесплатно, мы увидим тогда реальную картину, кто перенес заболевание, в том числе в невидимой форме, а невидимых форм в 6–7 раз больше, чем тех, которые выявлены зараженные, и они составная часть этого самого коллективного иммунитета. То есть в результате мы сможем бросать все силы, резервы главного…, я имею в виду вакцинацию, в те регионы, где очень низкая иммунная прослойка, меньше 50% или меньше 40%, требуют повышенного внимания, потому что болеют эти вот люди в первую очередь сейчас, которые не вакцинированы. В том числе, подчеркну, это молодые люди, уже 20–40 лет, вирус научился и их заражать и вызывать у них заболевание, ну потому что он так устроен, мутации направлены на то, чтобы дать ему свободу распространения. Вот так. Ксения Сакурова: Владислав Евгеньевич, то есть все-таки уровень антител – это важно? Потому что тут каждый день у нас какие-то противоречивые сообщения, даже вот Владимир Путин, встречаясь со своим турецким коллегой, они тоже подискутировали на тему антител. Мы вообще ничего не понимаем, важно это, не важно, сколько много антител, сколько мало… Виталий Млечин: Причем очень интересный у них диалог состоялся, потому что Эрдоган спросил у Путина, сколько антител, а Путин заявил: «Не помню, они по-разному считаются, 15–16». Эрдоган сказал, что это маловато, у него больше чем 1 100. На что наш президент возразил, что, в общем, разные методики существуют, нет единого мнения. Так лучше-то у кого, у кого больше, или в принципе вообще есть и хорошо? Владислав Жемчугов: Я хочу поддержать, конечно, нашего президента, он сказал очень верную мысль, что разные методики подсчета. Это действительно так, потому что на рынке десятки тест-систем, которые по-разному оценивают этот уровень, и меряться, прошу прощения за термин… Виталий Млечин: Ха-ха-ха. Владислав Жемчугов: …этими уровнями, в общем, не очень корректно, что, еще раз подчеркну, Владимир Владимирович и сказал. Ну, у мужчин принята такая вот пикировка, так скажем. Что касается, на самом деле, значит, вот это тестирование на антитела, оно в первую очередь важно, есть они или нет, потому что на самом деле вот сколько, пока нет достоверных данных, сочетается ли какое-либо количество, пусть по какой-то тест-системе, с уровнем реальной защиты. По моему опыту, а я с вакцинами много лет работаю, это не всегда совпадает, даже чаще не совпадает, большой титр, а мышки, прошу прощения, контрольные и опытные гибнут, и наоборот. Поэтому сейчас нужно, конечно, от врачей получить данные, на каком титре и после какой, например, вакцины, на каком сроке после переболевания люди начинают болеть тяжело и поступать в больницы. Это несложно, это надо сделать, но эти данные будут очень важными на самом деле, чтобы понять и иметь, так сказать, уже реальную, говорить, что нужно, например, ревакцинироваться на таком-то титре, после такого-то срока после переболевания или вакцинации. Вот это будет очень важный такой показатель. Виталий Млечин: Давайте послушаем наших зрителей. Игорь из Москвы первым до нас дозвонился. Игорь, добрый день. Ксения Сакурова: Игорь, здравствуйте, вы в эфире. Владислав Жемчугов: Здравствуйте. Виталий Млечин: Да, слушаем вас. Зритель: Я хотел рассказать вот историю с моей тещей. Моя теща попала в больницу, просто кардиология, и у нее заболела COVID соседка по палате. И эту соседку не изолировали какое-то время, она ходила по больнице, разговаривала со всеми, постель просто перестелили и все, потом даже хотели отпустить ее домой в Александров, но, слава богу, передумали и не отпустили. Ну о чем мы говорим, если вот так соблюдают меры безопасности? Виталий Млечин: Ну а в итоге теща-то ваша не заболела? Ксения Сакурова: В порядке? Зритель: Слава богу, здорова. Виталий Млечин: Это самое главное. Ну вот на самом деле очень много наших зрителей жалуются на то, что не соблюдается. И масочный режим, вот нам пишут, не соблюдается, и никто не контролирует. А в чем дело? Даже если в больнице, ну казалось бы, что может быть проще, надо изолировать человека, если человек заболел в больнице, врачи-то должны знать об этом. Владислав Жемчугов: Понимаете, есть два фактора, один такой вот субъективный, я считаю, что люди не могут находиться долгое время в напряжении. Даже вот знакомые милиционеры (прошу прощения, полицейские) говорят, что если говорят «усиление», то больше чем 5–7 дней в таком режиме жить невозможно, все равно наступает расслабление. Это правда, так и есть, потому что ну больше года уже люди живут, они устали, конечно, от этого морально. А что касается конкретного случая, к этому вчера вот и сегодня все говорят о том, что есть постановление, что нужно всех, кто имеет симптомы простуды, тут же тестировать на коронавирус. Притом сейчас есть тесты, которые 15–20 минут. И если вот такое сделали этой соседке по палате сразу, то, конечно, ее бы куда-то перевели и изолировали. А так пока тест, пока врач, несколько дней проходит, и люди уже вот именно заражают кого-то и, самое главное, сами переходят в следующую фазу заболевания, на которой с вирусом трудно бороться, то есть ему заранее отдается какой-то, так сказать, плацдарм выгодный, уже потом требуется и госпитализация, и аппарат ИВЛ, и тяжело. А вот если бы это было в первый день, например, диагноз уже был бы понятен, притом, подчеркну, еще и грипп же сейчас может наступить достаточно тяжелый, на грипп и на коронавирус, то это, я считаю, существенно уменьшило бы ту цифру погибших, к сожалению, которые вот вы назвали в самом начале. Виталий Млечин: Давайте послушаем Наталью из Нижегородской области. Наталья, здравствуйте. Владислав Жемчугов: Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Я заболела коронавирусом в пятницу, в воскресенье пыталась вызвать скорую помощь. Скорая помощь отказалась приезжать и ко мне, и к моим знакомым, у которых болеет вся семья… Виталий Млечин: А как это «отказалась»? Что сказали? Зритель: Отказалась, сказали: «Мы даем только рекомендации по телефону, мы не выезжаем на дом, идите к врачу». Виталий Млечин: Ничего себе. Так. Зритель: Я объяснила, что у меня ситуация, что у меня температура 38,7, что я плохо себя чувствую. Сказали: «Пошлите кого-нибудь в аптеку». Я живу одна, послать мне в аптеку некого, и все болеют, в моем окружении все болеют. После этого я пошла с температурой в понедельник в больницу на прием. Там огромная очередь. На прием записываюсь к одному терапевту, там 60 с лишним человек в одни двери – вы представляете, это что творится? Кто с ОРЗ, кто с кашлем, кто, значит, с гриппом, кто с коронавирусом, кто вообще пришел здоровый человек, пришли сдать на COVID анализы… Ксения Сакурова: …и все в одной очереди сидят, да? Виталий Млечин: Да, понятно, понятно. Спасибо большое. Ксения Сакурова: Спасибо. Виталий Млечин: А как это вообще, скорая не приезжает? Это вообще законно? Владислав Жемчугов: Вы понимаете, я не могу отвечать за скорую помощь, я работаю как доктор. И хочу сказать как эпидемиолог с большим стажем, микробиолог, что, конечно, вот такие вот ужасные, даже в детских поликлиниках отдельный вход для больных и не для больных. Я думаю, что сейчас если этого нет во всех вообще лечебных учреждениях страны, я буду очень удивлен и разочарован, потому что на самом деле это должно быть с самого начала, что люди с симптоматикой любой должны идти через отдельный вход, там уже должны их встречать, когда вот сейчас наконец это объявили, уже с тест-системами, они сейчас есть, и отличные, сразу что? И тут же организовывать уже лечение, потому что, еще раз подчеркну, лечение, начатое рано, пусть неспецифическое, пусть это будет противовоспалительные препараты обычные, оно все равно облегчит течение и укоротит период болезни человека. Ксения Сакурова: Владимир из Приморья с нами на связи. Владимир, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Владимир, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. У меня вопрос такой. Мне вот интересно, почему у нас… У нас в стране очень серьезная ситуация с коронавирусом, это всем очевидно. И вопрос: почему нельзя сделать прививку обязательной, ну за исключением тех, кому она противопоказана? Ну, например, раньше вот делали прививку от дифтерии. Или это что, нарушение прав человека? Просто интересно почему. Потому что мои… Я сам сделал две прививки уже, но знаю, что мое окружение, мои знакомые, они игнорируют. Допустим, я не говорю, что как в Китае, но, допустим, в Израиле, у них там обязывают, у них уже 90% вакцинированных. Почему у нас в стране не могут сделать это как бы обязательным? Или это нарушение прав человека? Виталий Млечин: Понятно, понятен ваш вопрос, спасибо вам большое. Ксения Сакурова: Спасибо. Виталий Млечин: Ну, очень много наших зрителей против прививки, но тем не менее вопрос. Владислав Жемчугов: Я как доктор могу сказать, что у нас есть специальное постановление о вакцинации, и там написано, что по эпидпоказаниям в каком порядке какие законодательные акты и какие должны быть постановления, у нас все это выполнено. Хочу сказать, что там есть список профессий, которым обязательно. Один пример хочу привести на себя и своих коллег-специалистов, врачей и персонал, работающих с особо опасными инфекциями. Есть список определенный, куда просто не допускают на работу, если человек не провакцинирован. Ну понятно, что если человек имеет в пробирке чуму, то он должен быть защищен, чтобы хотя бы не создавать проблем не только своей семье, но и государству, потому что государство отвечает за своих граждан в этом плане. Второй пример не такой явный, но, например, охотники, охотники на соболей. Они не получат лицензию, если не провакцинируются… Вот угадайте, чем их… Ксения Сакурова: От бешенства, наверное? Владислав Жемчугов: От бешенства заранее не вакцинируют, эта вакцина очень непростая. От клещевого энцефалита. Ксения Сакурова: А. Владислав Жемчугов: Потому что это тайга и все прочее. И люди, точно такая же картина, там есть такой список, каждый может заглянуть в него и понять. Если он к чему-то не дополнен, а я думаю, что он дополнен, там есть учителя, врачи, персонал столовых, мы все же понимаем, что анализы там берутся, пробы на всякие кишечные инфекции. То есть этот список есть, все документы есть. Но просто государство не форсирует это, я считаю, может быть, и напрасно как специалист, давая почву разным махинаторам. Я уже для себя сделал вывод: как только человек начинает в Facebook что-то говорить против вакцин, ориентируясь на женщин, домашних хозяек, которые сидят с детьми и т. д., этот человек тут же хочет баллотироваться куда-то в верхи, понимаете, нарабатывая на этом такой дешевый… Ксения Сакурова: …имидж, да, себе. Да, спасибо большое. И есть у нас еще один звонок, Вера из Нижегородской области. Вера, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, я переболела COVID в 2020 году в июне месяце, у меня даже муж умер от COVID в это же время. И я как бы не вакцинировалась. Вот 3 недели назад я сдала на антитела, тест на антитела, и у меня оказалось 409,860 антител. Вот мне просто вот… Я не болела больше, по крайней мере я ничего не ощущала. Вот скажите, пожалуйста, нужно мне вакцинироваться или нет? И вообще, почему это такая вот ситуация произошла, на основании чего вдруг у меня такие высокие антитела? Виталий Млечин: Так, понятно. Владислав Жемчугов: Вы понимаете, иммунный ответ так устроен, прошу прощения, по аналогии с армией: если враг есть, армия развертывается в полном объеме, это вот вакцинация или переболевание, заражение естественным путем. Как только врага нет, армия сокращается, потому что неэкономично, и организм очень экономно так вот действует, он сокращает этот иммунный ответ, антитела и все остальные факторы, а их тысячи, они уменьшаются, падают. Но остаются часовые, память, и если вдруг повторный контакт с микробом, то в течение суток уровень защиты такой же, как сразу после вакцинации, я имею в виду когда развился иммунный ответ. Поэтому вы защищены, но, возможно, вы контактировали в течение этого года с кем-то зараженными и организм ваш справился, не ставя вас в известность об этом. Хорошо. Ксения Сакурова: Владислав Евгеньевич, вот меня давно интересует вопрос: ну есть же такие люди, которые живут в большом городе, например в Москве, в метро ездят, все эти 2 года, в общем-то, продолжали вести какой-то активный социальный образ жизни и при этом, допустим, не вакцинировались, но и за 2 года не заболели. Ну понятно, что где-то носили маски, где-то не носили, но мы тоже понимаем, что не столкнуться за эти 2 года в Москве с вирусом ну просто невозможно, ну если ты более-менее социально активен. И такие люди есть. И вот мне интересно, наука что про этих людей знает? Почему они неуязвимы? Может быть, их нужно как-нибудь исследовать более подробно и на основании этих исследований тоже делать какие-то выводы, которые можно потом использовать для лечения или вакцинации и т. д.? Виталий Млечин: Их ангел-хранитель справляется хорошо. Владислав Жемчугов: Я смотрю, вы смотрели голливудские фильмы на эту тему, где одна женщина… Ксения Сакурова: Нет-нет-нет, это чисто мои фантазии, ха-ха. Владислав Жемчугов: Если всерьез, значит, не надо их клонировать, это есть такие люди всегда, потому что есть две стороны, даже три. Есть вирус, есть человек и есть врач, вот три позиции, это участники болезненного процесса инфекционного. Соответственно, что касается вируса, у него нет задачи всех убить и всех погубить, так же как нет этого у чумы, например, и у того же бешенства. Животные остаются живые какой-то период, у них задача, они разносят вирус дальше, то есть у вирусов и бактерий задача занять новые территории, что, собственно, коронавирус нам продемонстрировал, за год вся планета охвачена, вот так. А с точки зрения человека, да, есть такие вот люди, у которых мощный иммунитет, они первый раз перенесли или маленькую дозу получили заражающую и уже дальше от них отскакивает как от стенки горох, вот как женщина, вопрос задававшая, продемонстрировала. При этом организм реагирует, человек этого не чувствует. Это тоже есть такая система. Но это не значит, что такие вот люди при заражении не разносят. Они могут, понимаете, как раз распространять вирусы, сами при этом ничего не чувствуя, не в такой большой степени, как больные, где есть выраженные кашель, насморк, что они там на 6 метров вирус выбрасывают, но могут кого-то заразить, и данные такие есть. Поэтому им дай бог здоровья, так сказать, но все-таки периодически стоит делать тест как раз на антитела, чтобы увидеть, если происходит рост, то, может быть, есть и хронический COVID, тоже уже такое есть, и пролечиться надо уже по-настоящему, чтобы избавиться от вируса в хронической форме, не заражать… Ксения Сакурова: То есть хронический и бессимптомный при этом, да, если человек… ? Скрытый? Владислав Жемчугов: Да, уже отмечено, есть такие публикации. Виталий Млечин: Еще хронический COVID, господи! Со всех сторон COVID. Уже, казалось бы, не болеешь, и все равно. Владислав Жемчугов: …COVID, длинный COVID или хронический, я бы… Виталий Млечин: Какой-то кошмар просто. Давайте послушаем Ольгу из Липецка. Ольга, здравствуйте. Ксения Сакурова: Ольга, мы вас слушаем, вы на связи. Зритель: Город Липецк. У меня заболел муж. Неделю была температура под 39, вот… Алло? Ксения Сакурова: Да-да, слушаем вас. Владислав Жемчугов: Мы слушаем. Зритель: И никто не приехал. В скорую звонил, звонил: «Идите в поликлинику». Ну ладно, один день, другой, третий день. Уже потом сын ругался на него, говорит: «Езжай сам, делай КТ в поликлинике». Поехал. Владислав Жемчугов: Ужасно. Зритель: Поехал в этот, на 8-й микрорайон, сделал КТ сам, и сам же поехал в этот, 50% у него потери, этот… Ксения Сакурова: Поражение легких, видимо, да? Зритель: Поражение легких, да. (Я просто сейчас, извините, волнуюсь.) И он сам поехал на Тракторный в поликлинику, лег, ему там сделали… Но он лежал не под ИВЛ, вот. Делали в живот… У него одно лечат, другое калечат, и у него поднялся сахар, 22, вот. И сейчас он выписан, вот как неделю-полторы, две, и он себя плохо чувствует в том плане, что голова кружится, плохо ходит на ногах. Это так что, должно или что? Ксения Сакурова: Да, спасибо за ваш вопрос. Виталий Млечин: Спасибо за вашу историю. Владислав Жемчугов: Я считаю, что это иллюстрация к нашим, так сказать, размышлениям о том, как должно быть и как не должно быть. Должен быть в первый день диагноз и лечение отчетливое, не допускать вот этого критического повышения температуры, потому что это говорит о повреждении сосудов, мозга, поджелудочной железы, как в данном случае. Если была какая-то предрасположенность, то вирус ударил по слабым местам, и вот выяснилось, значит, там, возможно, какие-то сосудистые будут повреждения в ногах, нужно обязательно это увидеть и пролечить, в том числе в поджелудочной железе. Если была предрасположенность, то она очень чувствительна к недостатку крови, как и мозг. Отсюда вот этот так называемый постковидный синдром, который тяжелый, надо, конечно, идти к хорошему доктору, который вот это все увидит и специфически… Но в первую очередь надо убедиться, что нет вируса в организме, сделать тест еще раз дважды, через 3 дня ПЦР. Ксения Сакурова: Как-то может человек себя поддержать в это постковидное время? То есть ну что там, ну понятно, наверное, какой-то такой охранительный режим, но чем еще можно себе помочь? Владислав Жемчугов: Самый такой общий, который не повредит никому, если это делать, потому что все должно быть индивидуально, понимаете, если делать всем подряд, то можно кому-то навредить, я бы не хотел этого. А вот есть такая гимнастика дыхательная йоговская, ей 3 тысячи лет, она рассчитана на как раз укрепление всего организма. Доктор Стрельникова ее адаптировала к европейским привычкам, это называется дыхательной гимнастикой по Стрельниковой. Она практически всем показана, кто перенес. Она не только на легкие, где там рубцы, образуется фиброз, она рассчитана на всю сосудистую систему. Укрепляется и мозг, и печень, и ноги… Короче говоря, дыхательная гимнастика по Стрельниковой. И еще я бы очень посоветовал водные процедуры по совету опять вот с доктором, контрастный душ и т. д., но это уже с доктором надо решить, что можно, что не стоит. Виталий Млечин: В общем, укреплять организм, чтобы он мог более эффективно защищать нас. Алла из Смоленска. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Да, меня зовут Алла, я из Смоленска. Вот я хотела задать такой вопрос, потому что не знаешь, к кому обратиться. Вот у меня муж работает в поликлинике, он врач, он не терапевт, узкий специалист. Но, вы понимаете, сам заражается, вот уже COVID переболел дважды, меня, семью нашу заражает. А все это происходит из-за того, что больных проходит десятки человек в день, а защиты у наших врачей нет никакой, я имею в виду никаких циркуляторов воздуха нет, чтобы дезинфекция была в кабинете, понимаете, чтобы этот аппарат работал, допустим, столько, сколько врач находится на приеме… Ксения Сакурова: Алла, а прививку, прививку-то он сделал? Он прививался ведь? Зритель: Да. Нет, ну первый раз еще когда он заболел, еще тогда никакого не прививали, сейчас он привился, да, но тем не менее вот все равно мы болеем. И когда он приносит эту инфекцию домой, потом болеет вся семья. То есть мы из болезни, понимаете, не выходим. Я не медик, нет, я учитель, но все дело в том, что так как вот он у меня постоянно приносит этот вирус домой, у нас получается так, что мы тоже постоянно болеем. Хотелось бы как-то наших врачей в поликлинике… В стационарах им хоть выдают какие-то средства защиты, кто в красных зонах работает, а они ведь не меньше. Понимаете, ведь кто приходит к нему, они же… Мы же не знаем, чем этот человек болеет, он может быть просто переносчиком, он сам не знает, этот больной, что он заболел, а он заболевает и мы сразу соответственно. Ксения Сакурова: Ну да, к сожалению, врачи всегда первые… Виталий Млечин: Врачи на передовой, да. Спасибо большое. Владислав Жемчугов: А можно ответить, да? Виталий Млечин: Конечно. Владислав Жемчугов: Ну, здесь есть, конечно, факт, но есть и невероятный факт. Значит, принести это несколько раз – это очень сложный процесс… Ксения Сакурова: И простите, что меня поразило: он сам привит. Ну, видимо, понятно, что первый раз он переболел, вероятно, какой-то иммунитет у него был, он привит. Я так понимаю, если его супруга учительница, она тоже, и тем не менее… Это какая-то невероятная история, в семье постоянно циркулирует COVID. Владислав Жемчугов: Ну смотрите, значит, мы будем опираться на факты, на железные факты. Пусть два раза, да, переболел, такое может быть, это можно установить только по титрам антител, был ли рост после второго раза или нет. Что касается… Он ведь может принести не только коронавирус. Мы только что с вами говорили про то, что одинаковая симптоматика у гриппа, у всех простудных заболеваний и у коронавируса, поэтому он мог принести все что угодно, это раз. И учительница из школы тоже может принести все что угодно, потому что простудные вирусы, осень, переохлаждение, сейчас может как раз этот всплеск и быть. Значит, а что касается организации, конечно, организация должна, и мы уже с вами тоже об этом говорили, разные входы для людей с простудной симптоматикой, и сразу диагностика экспресс на грипп и на коронавирус, и вход для людей, пришедших по разным поводам, на диспансеризацию, на то на се, за справками и т. д., это раз. В кабинетах, конечно, доктор должен быть, во-первых, в маске, потому что многолетняя привычка, она должна быть просто автоматически. Объявляется эпидготовность, и доктор на приеме сидит в маске, чтобы самому не заразиться и не заразить пришедших к нему, потому что он может выступить и передатчиком. Конечно, он должен быть однозначно вакцинирован, и от гриппа тоже, подчеркну, это второе. Рециркулятор – да, это хорошо, но должна быть очень хорошая вентиляция. Со стерильным воздухом в современных поликлиниках это просто обязательно должно быть, потому что воздух уносит все вирусы и резко уменьшает вероятность заразиться. Виталий Млечин: Елену из Ставропольского края нам обязательно надо выслушать. Елена, здравствуйте. Владислав Жемчугов: Здравствуйте. Зритель: Добрый день, студия, добрый день, доктор уважаемый. Ксения Сакурова: Добрый день. Владислав Жемчугов: Здравствуйте. Зритель: Доктор, мы привиты с мужем от COVID, от гриппа, от пневмококка. Супруг заболевает 19 сентября. Забирают его в больницу, у нас 2-я городская больница под ковидными. 26-го его выписывают: двусторонняя полисегментарная пневмония, тяжелое течение, ДН 1-й степени, интоксикационный синдром. Причем там лечили, это нас так лечат в этих, в регионах: «Гепарин» прокололи, «Амброксол», «Омепразол», «Омник» мы свой пили, «Дексаметазон». Неделю полежал, в понедельник, 26-го, выписывают. У него температура 38–38,5 держится. Вчера мы вызвали терапевта участкового, терапевта мы пока еще не дождались, но на дом нам выписали «Амоксиклав» вот этот, «Мексилав», короче, все вот эти разжижающие. Мне странно, как они могут выписать человека с температурой. С утра было 37,5 26-го, к обеду закончилась температура, они его выписали. Что дальше с этим делать, вообще не понять. Куда теперь? Он похудел на 11 килограммов за вот эти дни, 11 килограмм как вот все, нету. Виталий Млечин: Понятно… Ксения Сакурова: Да, спасибо за ваш вопрос. Владислав Жемчугов: Очень сочувствую, но еще раз подчеркну: я не могу оправдываться за всю медицину. Но понятно, что тут куча нарушений всяких. Ну как сказать, ведь выписать должны тоже, ведь есть приказы, методические рекомендации, там все написано. Нельзя выписать человека с температурой ни при каких условиях, это факт, даже если будет отрицательный ПЦР-анализ, потому что ПЦР-анализ, так сказать, он единичные вирусы не улавливает, а после любого даже лечения и со временем количество вирусов в слюне, в организме уменьшается, а тест-системы, например, чувствуют 1 000 вирусов, ПЦР, ну в среднем, а если у человека 500, то будет отрицательный. Если есть «клиника», конечно, надо его дальше там лечить и наблюдать, учитывая многоплановое поражение. Вирус ведь повреждает систему крови, он вышибает железо из гемоглобина, надо проверять кровь, ферритин. Вы можете позвонить в мою клинику, так сказать, с консультацией, я поговорю с вашими врачами, посоветую, что делать конкретным врачам, какие надо сделать анализы даже в плане реабилитации, конкретная чтобы была помощь, потому что так вообще говорить я не привык, извините. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Ксения Сакурова: Спасибо большое. В любом случае, Владислав Евгеньевич, все, что вы говорите, помогает, я думаю, очень многим. Спасибо за то, что вы соглашаетесь всегда выходить к нам в эфире. Владислав Жемчугов был сегодня с нами, доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог. Буквально пара сообщений для дополнения, так сказать, картины. Адыгея: «В Питере родственники летом заболели, и скорая тоже не приехала, сказали: «Приезжайте сами»». Нижегородская область: «Обе прививки сделала от гриппа, никак не сделаю еще одну, так как все в один кабинет, народу много. Почему нельзя записываться как к стоматологу?» И Самарская область: «Эффект будет только тогда, когда будут большие штрафы за то, что пассажиры в общественном месте без маски». Виталий Млечин: Не надо доводить до штрафов. Если вы еще не привились, обязательно сходите и привейтесь, мы не устанем вас об этом просить. Через буквально несколько секунд будем говорить о том, что изобрели наши соотечественники, будет интересно.