Петр Кузнецов: Продолжаем. Вас кто-то не устраивает? Минтруд это скоро исправит: до конца года он модернизирует 100 центров занятости. В них заработает совершенно, как говорят, другая концепция взаимодействия с работодателями и соискателями. Оксана Галькевич: Например, при центрах появятся службы занятости карьерных консультантов, они будут сопровождать безработного до момента трудоустройства и даже разрабатывать для него индивидуальную программу поиска работы. Петр Кузнецов: Да. Вот еще интересно: центры занятости будут помогать гражданам в регистрации в качестве самозанятых, предоставлять единовременную, внимание, финансовую помощь для открытия собственного дела, помогать в профессиональной переподготовке и обучении основам предпринимательства. Оксана Галькевич: Вот так вот. Петр Кузнецов: Золотые центры занятости. Оксана Галькевич: Работодателям тоже перепадет, например, они смогут подать заявление о предоставлении субсидий и получить государственную поддержку при трудоустройстве безработного человека. Петр Кузнецов: А устраивать у нас есть кого: более 80% трудоспособного населения России, по данным консалтинговой компании Boston Consulting Group, не имеют навыков и компетенций работы на современных рынках. Вот что говорят аналитики этой компании: структура занятости в России досталась в наследство от СССР и соответственно уровню сырьевой колонии, то есть 35% населения занято низкоквалифицированным трудом, который относится к категории умений. Умение – это занятие физическим трудом и выполнение типовых или механических задач. Оксана Галькевич: А вот интеллектуальной, творческой работой заняты только 17% населения, столько у нас высококвалифицированных специалистов, их труд относится к категории знаний. Петр Кузнецов: Это в 1,5 раза меньше, чем в Японии или в Соединенных Штатах Америки, в 2 раза меньше, чем в Сингапуре. Сильно отстаем по этому показателю мы и от Великобритании. Почему так происходит? Оксана Галькевич: Во-первых, из-за сложившейся системы образования в стране: вузы готовят в основном служащих, клерков, менеджеров, а не научных работников. Это подтверждают данные по количеству, по числу чиновников в России за 20 лет, то есть с 1995-го по 2015-е гг. их стало вдвое больше. Петр Кузнецов: Большинство российских работодателей жалуются на качество образования, говорят, что в этом проблема. 91% считает, что у выпускников недостаточно практических навыков, а 83% воспринимают уровень подготовки в вузах как средний или низкий. Оксана Галькевич: Средний или низкий... Ну что, друзья... Еще одна причина небольшой армии высококвалифицированных специалистов в нашей стране – это отсутствие значимых материальных стимулов. В России зарплата медицинских работников, например, всего на 20% выше, чем у водителя, – ну вот, пожалуйста, еще, собственно, одна причина. В Германии, для сравнения, разница в зарплатах врача и того же водителя 174%, в Соединенных Штатах 261%. Даже в Бразилии 172%, чуть ниже, чем в Германии, в Бразилии получается. Ну здесь смысл, да, быть не водителем, а быть квалифицированным специалистом. Петр Кузнецов: Поэтому в числе популярных профессий вот уже 15 лет в нашей стране водители, продавцы и охранники. Оксана Галькевич: Ох... Что скажете по этому поводу? По-моему, очень интересные данные. Выходите с нами на связь, давайте поговорим о безработице, о трудоустройстве в нашей стране. Мы пока ждем ваших звонков и сообщений, выводим на связь со студией нашего первого эксперта, руководителя правового департамента Конфедерации труда Олега Бабича. Олег Борисович, здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Олег Бабич: Да, здравствуйте. Петр Кузнецов: Давайте начнем вот с этих данных, 80%, согласны вы с ними или нет, не соответствуют занимаемой должности. Но здесь нужно отметить, что это не значит, что не дотягивают, а, наоборот, ученый может работать продавцом. Вот отмечаете ли вы это несоответствие? И почему, если это происходит, от чего это зависит? Олег Бабич: Ну, как мне кажется, такая статистика выглядит несколько странно, я бы уж не стал ее приводить как какую-то прямо совсем репрезентативную. Но тем не менее действительно многие у нас работники работают не совсем по тому образованию, которое они получали. Ну, мы знаем, что достаточно длительный период времени у нас люди, возможно, из-за тех или иных экономических реформ, изменений общественных в нашей стране, конечно, было много проблем, и они остаются и сейчас, особенно в 1990-х гг. и даже в 2000-х гг. люди заканчивали учебные заведения по одной профессии, потом не могли трудоустроиться по своей профессии, шли, соответственно, в какие-то более-менее смежные, иногда совсем не смежные, и вот... Оксана Галькевич: Олег Борисович, ну эта проблема, она ведь сохраняется (я прошу прощения, что я так вот вклинилась), она ведь сохраняется, понимаете. Со времени девяностых уже сколько лет прошло, те люди уже давно в девяностых закончили свои институты, не знаю, свои университеты, уже давно какую-то, может быть, квалификацию в новой профессии получили. Но после них снова люди приходят учиться, заканчивают, получают диплом и снова идут работать не по профессии. То есть вот эта проблема множится, она не сокращается. Почему? Олег Бабич: Проблема действительно есть, но она сейчас, как мне кажется, по причине перекоса в некоторые, так сказать, гуманитарные профессии, у нас вот в определенный момент исторический как-то очень много, каждый вуз считал необходимым готовить юристов, экономистов, бухгалтеров... Оксана Галькевич: ...и журналистов, я бы так сказала. Олег Бабич: Да. Значит, при этом, естественно, потребность рынка труда в специалистах такого профиля, видимо, в настоящее время значительно меньше, чем вузы выпускают, а вузы не могут перестроиться своевременно. Ну и, конечно, это вопрос, наверное, к профильному министерству, почему у нас... Оксана Галькевич: Олег Борисович, а вот система образования, которая готовит всех этих специалистов, которые потом все равно меняют профессию по получению диплома, она никак вообще с рынком труда, получается, не связана, да? Они ориентируются только... Вообще на что они тогда ориентируются? На желание молодежи после школы поступить и стать юристом, не знаю, а не на запрос рынка труда? На желание молодых людей писать в газетах и на телевидении, хотя у нас вот, кстати, этот сектор в экономике весьма малочисленный, тут мест рабочих очень мало. На что ориентируется система образования и подготовки специалистов? Олег Бабич: Ну смотрите, у нас же система образования, во-первых, если мы говорим о высших учебных заведениях, делится на такие две части. Первая – это бюджетное образование, там, как сказать, все определяется фактически министерством профильным, которое определяет, кто, сколько, где и так далее должен готовить. Значит, далее, соответственно, у нас есть так называемое платное образование, где в большей степени сами вузы определяют, сколько там мест они готовы обеспечить, и при этом, естественно, они, наверное, в первую очередь руководствуются, так сказать, платежным спросом. То есть если люди готовы платить за получение конкретной профессии, но при этом вуз же не обязан обеспечить трудоустройство: ну вот ты готов заплатить – иди учись. Соответственно, как бы вот ситуация такая получается, то есть мы получаем много-много-много юристов... Петр Кузнецов: Да. Олег Борисович, вы сказали, сам вуз определяет, но не государство. Государство сейчас само понимает, какие специалисты ему нужны конкретно? И если да, как оно это должно понимать? Олег Бабич: Ну, вообще, для того чтобы, как сказать, формировать какой-то некий государственный заказ, существуют у нас всевозможные комиссии при, и Министерство труда здесь должно работать, и та же служба занятости, куда и работодатели обращаются за вакансиями, как сказать, с целью привлечения специалистов. Ну и Министерство образования, естественно, должно и по идее общается с конечными потребителями, то есть с работодателями, на предмет вот этого формирования заказа на какой-то пакет профессий в настоящее время. То есть как, хорошо это делается или плохо, ну я... Чтобы даже свою оценку не давать, ну вот то, что вы сами говорите, что у нас сейчас огромная проблема с тем, что, как сказать, у нас многие работают не по профессии, – ну, значит, это плохо дешево. Потому что люди заканчивают, получают профессию и идут работать совсем в другие сферы. Петр Кузнецов: Но у нас еще и проблема, мне кажется, в том, что у нас трудоспособное население в принципе не привыкло к тому, что нужно переквалифицироваться, я уж молчу про то, что раз в несколько лет. Олег Бабич: Ну, как мне кажется, все-таки ситуация меняется. Старшее поколение действительно не привыкло к этому, потому что те, кто родился, вырос и повзрослел в годы советской власти, там все было просто: ты получил образование, среднее профессиональное или высшее, соответственно, тебя трудоустроили, и ты в принципе работал всю жизнь по этой профессии, тебе это было гарантировано. Оксана Галькевич: Ты шел по распределению на место рабочее... Петр Кузнецов: Нет, вы, кстати, простите, про пожилых вспомнили, вот им будет уделяться внимание в модернизированных центрах занятости, особое внимание, там потом матерям, которые по уходу за ребенком... Но тем не менее, смотрите, а что могут центры занятости такого особенного предложить, если они будут представлять вакансии, которые сейчас существуют, например, 10–15 тысяч зарплаты? Они же не могут повлиять на размер этой зарплаты. Спасибо, этот человек и без них найдет такую работу, соответственно, не согласится на нее, потому что регионы завалены подобными вакансиями и предложениями, с зарплатами 10–15 тысяч. Олег Бабич: Бывают вакансии и более высокооплачиваемые, но, к сожалению, у нас в определенных отраслях действительно существует дефицит, и в принципе работодатели даже где-то готовы, наверное, платить не 10–15 тысяч, но, к сожалению, просто специалистов нет, этих специалистов надо готовить. Я не уверен, что высококвалифицированного специалиста можно подготовить с помощью какого-то центра переобучения, то есть мы понимаем, что бухгалтерские курсы – это одно, но высококвалифицированный специалист – это немножко другое, это много лет нужно, так сказать, не просто обучаться, но потом еще и работать в этой сфере. Оксана Галькевич: Ну, опыт какой-то, да, «сын ошибок трудных», его тоже надо приобретать. Уважаемые зрители, звоните, пожалуйста, пишите нам, расскажите, вы пытались как-то найти работу, может быть, через центр занятости в вашем регионе? Как вам помогли? Вам оказывали там, делали, проходили вы какую-то консультацию? Какую помощь вам оказали, что из этого вышло, чем это закончилось, устраивают ли те вакансии, которые вам предлагают. Петр Кузнецов: Николай пишет через сайт: «Пишут 100 тысяч, приходишь – 35, только обманывают». Оксана Галькевич: По факту. Олег Борисович, скажите, пожалуйста, а вот создание этого нового такого государственного центра по трудоустройству в принципе нужно? Потому что уже ведь раньше предпринимались какие-то усилия, создавались ресурсы под названием «Труд всем», пожалуйста, в электронном виде зашел в интернете, посмотри, где что находится, связывайся с работодателем. Есть биржа труда, уже многолетняя история, все знают и о сложностях, и о плюсах, все об этом знают, как это работает. Есть коммерческие, в конце концов, структуры, которые тоже занимаются трудоустройством людей, и их много, и они конкурируют между собой. Зачем опять городить какую-то громадную государственную структуру, выделяя под это, я так понимаю, определенный бюджет? Петр Кузнецов: Зато создавая рабочие места, Оксана, в этих центрах занятости. Оксана Галькевич: Ха-ха-ха. Олег Бабич: Собственно говоря, из той информации, которая сейчас есть в открытом доступе, я бы даже не сказал, что там создают какую-то прямо совсем новую структуру. То есть вот то, что описывается в функциях вот этих новых служб, – это и так в той или иной степени входит и входило в функцию службы занятости. И в общем-то... Оксана Галькевич: Ну так о чем тогда речь идет? О модернизации нынешней службы занятости? О чем речь? Олег Бабич: Небольшой косметический ремонт с предложением, возможно, как сказать, некоего гарантированного трудоустройства. Я, правда, не очень понимаю, что это такое и чем это отличается от того, что существует сейчас. Как можно гарантировать трудоустройство? Гарантировать трудоустройство можно только в саму службу занятости, то есть я к ним прихожу и говорю: «Хочу к вам на работу», – а они мне гарантируют и принимают. Но этого же они сделать не могут. Как они могут гарантировать трудоустройство к некоему мифическому, гипотетическому работодателю? Петр Кузнецов: Да, а уж тем более достойную зарплату. Олег Бабич: Да. Я туда пришел… Трудовые отношения – они же все-таки основаны на добровольности. Кого-то не устроило, работодатель не устроил меня, или я чем-то не подошел работодателю, значит, нет этого трудоустройства. То есть пока я не очень понимаю все, что будет. И у нас очень часто, знаете, какие-то минимальные изменения выдают за какие-то гигантские достижения. Вот мне кажется, пока вот эта история пахнет именно этим. Петр Кузнецов: Да, выглядит, вы правы, со стороны, за ручку приведут аж, до момента трудоустройства будут вот эти консультанты... Оксана Галькевич: Сама уже карьерная консультация как звучит, да? О! Петр Кузнецов: Да, личный карьерный консультант, там же индивидуальный будет подход. Алексея послушаем, Санкт-Петербург на связи, и его историю. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Алексей. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Зритель: Мне 64 года. Я прихожу, я здоровый, хочу устроиться на работу. Прошу куда-нибудь, чтобы подыскали, какую мне работу, потому что я не знаю, сейчас столько много работ, что даже непонятно, что они. Могу поменять квалификацию свою, мне говорят: «Слушайте, идите на кладбище, что вы занимаете место?» Оксана Галькевич: Да ладно... Петр Кузнецов: Ну в смысле не работать, а... Зритель: При этом я не могу устроиться. Петр Кузнецов: А что вы подбираете вот сейчас? Какие рассматриваете варианты? Оксана Галькевич: Ну, что-то, видимо, в «сером»... Зритель: Вы знаете, я готов на любую работу, даже переучиться, мне это интересно. Но не дают. Петр Кузнецов: Какая зарплата устроит 64-летнего петербуржца? Зритель: Ну, меня была устроила 50 тысяч. Петр Кузнецов: Ага. Оксана Галькевич: Ага. Спасибо большое, Алексей. Ну, в любом случае здесь... Олег Борисович, смотрите, а почему это человека не ставят на биржу труда и не предлагают работу? Я понимаю, что у него уже пенсионный возраст и так далее, но если он здоров и хочет... Таким образом государство его выдавливает в «серую» сферу, понимаете, в «серую» зону. Как так-то? Олег Бабич: Безусловно, должны поставить. Просто они... Понимаете... Я так думаю, что вот приходит человек в 64 года, сейчас и так ситуация такая непростая, кандидатов на поиск работы много, много молодых в том числе. Вот приходит человек 64 года, сидит чиновник в службе занятости и думает: «Ну вот чего он, пенсионер, пришел? Тут у меня с молодыми...» И он ему говорит: «Слушай, дорогой, ну иди, это, отдыхай...» Оксана Галькевич: Слушайте, вот опять, Олег Борисович, я не могу понять, как эти две картины мира совмещаются. С одной стороны, биржа труда и огромная очередь из людей, которые ищут работу, а с другой стороны, хоп, открываешь утреннюю газету, а там бизнес стонет оттого, что гастарбайтеров, понимаете, нет, работать некому, и это не только тяжелые работы. Третью газету открываешь, там пишут, что зарплаты у гастарбайтеров выросли уже, мы обсуждали, мы вообще сами, честно говоря, не ожидали, и по 100 тысяч, и больше уже, понимаете, уже и трудоустраивают их официально. Вот как эти три даже картины мира совместить-то? Олег Бабич: Это очень сложно совместить, если коротко. Оксана Галькевич: Ну понятно. Олег Бабич: С одной стороны, есть декларации, которые, так сказать, наше чиновничество очень любит в последнее время выдавать. С другой стороны, есть реальная действительность, вот. И третий фактор – это действительно то, что люди, готовые работать, приходят, а их по сути посылают. То есть вот это вот... С одной стороны, говорят, что мы вам готовы предоставить, мы будем, мы целых кадровых менеджеров специально за вами закрепим. Но вот человек приходит, и вот показатель. Петр Кузнецов: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Петр Кузнецов: Олег Бабич, руководитель правового департамента Конфедерации труда России, был с нами на связи, человек, который тоже не знает, как эти три картины мира совместить. Спасибо. Оксана Галькевич: Несколько сообщений с нашего SMS-портала. Ленинградская область пишет: «Мне 63 года, работаю, 6-й разряд. Если бы менял постоянно профессию, то был бы безработным», – ну квалификацию человек, видимо, имеет в виду, терял бы, заново приобретаешь профессию, там же тоже надо опыт нарабатывать. Москва пишет: «А где работать интеллектуалам? В магазинах, в охране, в такси». Башкирия: «Нам в деревне кроме как у богатых пенсионеров и зажиточных граждан негде больше работать, дрова наколоть и что-то там еще, забор починить». Смотрю сейчас, кстати, на активность в чате YouTube-канала, где идет сейчас прямая трансляция, так, друзья, давайте поднажмем, активнее, активнее... Петр Кузнецов: Активность, да. Пишите, мы читаем вас и там, в YouTube-трансляции. Оксана Галькевич: А мы пока будем... Петр Кузнецов: Андрей Быстров, заведующий кафедрой экономики промышленности РЭУ имени Г. В. Плеханова, наш следующий эксперт. Андрей Владимирович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Андрей Быстров: Добрый день. Петр Кузнецов: В продолжение вопроса последнего Оксаны предыдущему эксперту: по данным Счетной палаты, численность занятых в российской экономике составляет 71,5 миллионов человек, и это -700 тысяч по сравнению с предыдущим показателем, -700 тысяч. При этом снижается и число безработных. Вот о чем это говорит, скажите, пожалуйста? В итоге трудовые резервы у нас что, иссякают, или что происходит? Андрей Быстров: Конечно, иссякают, и мы наблюдаем, да. Вот сегодня уже цифра такая была объявлена, что у нас до 2014 года уезжало 12 тысяч ученых в год, сейчас в 5 раз больше, 70 тысяч ученых в год. То есть мы говорим о том, что эти люди, которые в соответствии со своей квалификацией на нашем рынке труда, в общем-то, не находят работы. Оксана Галькевич: Так у нас ведь, Андрей Владимирович... Петр Кузнецов: При этом и у нас спрос на зарубежную силу... Оксана Галькевич: Да. Просто, Андрей Владимирович, получается, мы себе даже цели в принципе такие ведь и не ставим. Мы когда говорили, например, о 25 миллионах рабочих мест, там шла речь вообще об ученых, о каких-то супервысококвалифицированных специалистах? Андрей Быстров: Ну, вы знаете, речь об этом не идет, и я так полагаю, что с точки зрения постановки государственной задачи это не особо волнует, это считается как нормальная миграция ученых на чиновничьем языке, в настоящий период. Кроме того, я думаю, что рынок труда наш как от гастарбайтеров, ну я так вкладываю в это смысл не уничижительный, а такой вот как иностранная рабочая сила, он не запрещен в соответствии с мировыми требованиями. Например, если посмотреть зарубежные страны Европейского союза, то там работодатель имеет право пригласить на работу иностранного специалиста любой квалификации, если он не нашел на внутреннем рынке труда. Ну а внутренний рынок труда защищает специалиста, который является, скажем, гражданином или с видом на жительство в этой стране, скажем, защищает таким образом, что уровнем зарплаты, то есть есть минимальные ограничения для работодателя, ниже которых он не может платить зарплату. А у нас в России, к сожалению, очень развит черный рынок, я бы сказал рабовладельческий рынок, такого вот тяжелого физического труда гастарбайтеров прежде всего из Азии, который, в общем-то, не регулируется никак. И он выгоден, скажем, большим строительным компаниям, застройщикам, жилищно-коммунальным хозяйствам, которые используют рабский труд, дешевый рабский труд, который не защищен законодательством. Оксана Галькевич: Слушайте, ну это прямо вот какая-то, знаете, проблема в голове ведь на самом деле, мы никак не можем от этого бесплатного, очень дешевого... Андрей Быстров: Я думаю, что это проблема не в голове, это проблема в законодательстве... Оксана Галькевич: А, в законодательстве. Андрей Быстров: ...которое, в общем-то, обязаны наши законодатели защищать наш рынок труда и регулировать, скажем, трудовые взаимоотношения на нашем рынке. Петр Кузнецов: Да. Просто пока получается, что твоя занятость – это твоя забота, а не забота государства, и это подтвердит наш следующий телезритель Владимир из Великого Новгорода. Насколько мы понимаем, сам нашел работу, уже без всяких этих бирж труда и центров занятости, потому что там бесполезно было просто, да, Владимир? Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Владимир. Зритель: У нас очень обстановка такая интересная. У нас приходящие организации из других крупных городов, они оплачивают зарплату нам больше, чем наши местные работодатели, а биржа предлагает где-то от 12 до 18 тысяч рублей всего. И поэтому кто проживает в Великом Новгороде и в его окрестностях, не могут стабилизироваться и постоянно найти работу, понимаете, в чем дело? И биржа так же предлагает такую же работу. Петр Кузнецов: В итоге вы сами нашли работу, правильно? Зритель: Да, конечно, у работодателя Санкт-Петербурга. Петр Кузнецов: Ага. А как это получилось? Оксана Галькевич: Как узнали? Зритель: А это получилось таким образом. Я искал работу и давал объявление, что уже я предлагал, то есть не работодатель предлагал, а я стал предлагать свои услуги. Понимаете, в чем проблема, наши новгородские работодатели предлагали от 12 до 18 тысяч, это потолок, а приходит другая фирма, допустим, с Санкт-Петербурга, с Москвы, они дают более конкретный, хороший заработок. Так неужели нельзя это сформулировать таким образом, чтобы новгородские работодатели тоже повысили цены на зарплаты? Оксана Галькевич: Владимир, с другой стороны, это же может быть конкуренция такая, понимаете, петербуржские компании зарабатывают больше, поэтому имеют возможность больше платить. Зритель: Но ведь фирмы-то охранные одни и там, и там. Оксана Галькевич: А-а-а. Зритель: И оплата за каждого работающего... Петр Кузнецов: Работа одна. Оксана Галькевич: Понятно. Петр Кузнецов: В итоге как, раза в 2 больше дали из Питера? Зритель: Ну да, в 2 раза больше это точно. Оксана Галькевич: Простите, пожалуйста, Владимир, я можно вам вопрос задам? Я слышу по голосу, что вы человек достаточно молодой, а вот работаете в охране. Вы всегда этим занимались, или, простите, у вас другая какая-то профессия? Зритель: Я вообще, это самое, кинолог служебного собаководства, понимаете, да? Оксана Галькевич: Ага, так. И вот как бы в этой сфере... ? Зритель: И мне работу как таковую практически найти, только частным образом можно заниматься. Петр Кузнецов: Ага. Оксана Галькевич: Понятно. Петр Кузнецов: А вы, раз уж на то пошло, выбирая то, кем вы стали, вы изначально понимали, что это узкоспециализированная очень профессия и найти какие-то варианты со временем будет очень сложно? Зритель: Да. Но ведь раньше нам об этом не говорили, в то время коммунистическое. Оксана Галькевич: Ага. Понятно, так сложились обстоятельства. Петр Кузнецов: А переквалифицироваться, прямо вот попробовать переобучиться? Зритель: А нас никуда не берут. Петр Кузнецов: Как предыдущий телезритель говорил: «Я готов обучаться на все», – ему 64 года. Зритель: А у нас нет работы, после 55 работу в Новгороде вообще не найти, город маленький. Оксана Галькевич: Ну, небольшой, да, город, хотя это региональный центр. Спасибо большое, Владимир. Андрей Владимирович, слушайте, получается какая-то интересная такая история. У нас и высококвалифицированные специалисты не находят работы, и специалисты средней квалификации, и специалисты, вот как мы в начале сказали, с умениями, ну назовем это с низкой квалификацией, как-то тоже не могут пристроиться на нашем рынке труда. Андрей Быстров: Возникает вопрос, зачем нам тогда центры занятости. Оксана Галькевич: Да, вот эти вот с карьерными консультантами, да? Петр Кузнецов: Да. Андрей Быстров: С карьерными консультантами. Петр Кузнецов: Народища-то сколько там будет работать. Андрей Быстров: Понимаете, я вот с точки зрения возникновения этой идеи, даже у нас замминистра труда Елена Мухтиярова с этим предложением выступала в Совете Федерации, и я вот вижу только одну, скажем так, причину, почему эта тема начинает всплывать и опять совершенствоваться, – просто чиновники начинают пытаться объяснять, зачем они нужны, то есть, в общем-то, напомнить, что они существуют и что, в общем-то, они какие-то современные цифровые технологии пытаются использовать, для того чтобы по-старому... Оксана Галькевич: Андрей Владимирович, ну хорошо, смотрите, может быть и так. А с другой стороны, биржа труда в нынешнем виде, ей нужна модернизация? Нужна модернизация, я думаю, что вы с этим согласитесь. Тогда давайте скажем, какая модернизация, какие изменения нужны в работе биржи труда. Андрей Быстров: Я думаю, что она должна идти по умолчанию, планово, в духе со временем. Скажем, вот без какого-то апломба, который вот выдается за великие достижения реформирования рынка труда. Поэтому именно эта служба должна подсказать, как это делать и что для этого нужно, для этого она все-таки и существует, в общем-то, а не мы должны гадать и думать, для чего они нужны, думать, сколько им денег надо выделить из бюджета на это дело. То есть они должны сами, скажем, предлагать и оправдывать свое существование. Оксана Галькевич: Спасибо. Петр Кузнецов: Благодарим. Оксана Галькевич: Андрей Быстров был у нас на связи. Друзья, а мы идем дальше.