Ольга Арсланова: Ну, и как обещали, в завершение эфира "ОТРажения" у нас в студии обозреватель Общественного телевидения России подводит информационные итоги этого длинного сложного дня. Сергей Лесков: Да, добрый день. Ольга Арсланова: Здравствуйте, Сергей. Сергей, вы ли это? Сергей Лесков: Ну да, я собственной персоной. Я понимаю ваш подозрительный взгляд. Да, я более обстоятельственный, лишился усов. Вчера, когда я вернулся после эфира домой и устало смежил веки, ибо работа меня выматывает, мой двухлетний сын ко мне подполз и, воспользовавшись моим сном, отрезал у меня один ус. Петр Кузнецов: Чем не итог дня. Сергей Лесков: Но это итог вчерашнего дня, а сегодня я решил отрезать и второй. Вы, наверное, подумали, что я, как Ипполит Матвеевич, хотел перекраситься. Нет, ничего подобного. Ольга Арсланова: Либо мы можем это как некий элемент акционизма, да, воспринять. Сергей Лесков: Ну да, мы же знаем, что там с Павленским-художником что-то случилось очередное. Вот я тоже сегодня Павленский, меня маленький двухлетний проказник привел к тому, что мне пришлось изменить свой облик, и теперь, как говорится… Ольга Арсланова: Но не свои принципы. Сергей Лесков: Да, конечно. Это несгибаемо. Петр Кузнецов: Извините, что этот комплимент делает вам мужчина, но мне кажется, вам даже лучше так. Ольга Арсланова: А сейчас мы открываем электронное голосование: как вам новый имидж Сергея? Сергей Лесков: Вы знаете, почему я стал носить усы? Потому что на военной кафедре требовал наш майор всем постричься почти наголо и сбрить всю растительность. Вот мне удалось добиться того, что мне разрешили носить усы, и это какой-то мой порыв к свободе. С тех пор я усы не сбривал. И вот нашелся новый майор, который использовал какой-то новый способ. Ну ладно, усы вырастут, и события будут новые. Но что случилось сегодня? В Москву приехал президент Молдавии Игорь Додон. Оля, а что  вы знаете о Молдавии? Ольга Арсланова: А вы знаете, Сергей, теперь практически все. Мы полчаса это обсуждали в прямом эфире с Сергеем Беспаловым. Сергей Лесков: Это самая поющая республика СССР. Ольга Арсланова: А, вот это я должна была вам ответить? Сергей Лесков: Там столько вообще музыкантов. Из последних, конечно, это Эмиль Лотяну. Ольга Арсланова: Ну, пришлось переквалифицировать и освоить другие профессии в связи со сложной экономической ситуацией. Петр Кузнецов: У Додона даже фамилия музыкальная такая. Дон-дон. Это он так звонит в Кремль. Сергей Лесков: Впрочем, до революции Молдавия дарила нашей стране других композиторов. Там, например, родился Рубинштейн, Гольденвейзер – тоже музыкальные фамилии. Петр Кузнецов: София Ротару примерно в это же время. Сергей Лесков: София Ротару и ее происхождение, ее национальность, этническая национальность является большой тайной. Вообще же она не в Молдавии родилась, а где-то в районе Ужгорода. И каждый этнос приписывает себе эту замечательную певицу, ну, так и есть, в общем, ради бога. Ну, я не знаю, о чем вы говорили, но я выскажу все-таки свое какое-то, свой взгляд на визит молдавского президента и на какие-то перспективы сближения Молдавии и России. Кстати, я думаю, что Игорь Додон, фотографию которого мы сейчас видим, он отчасти похож на Дональда Трампа. Ну, во-первых, его президентская кампания: он разгромил женщину. Эта женщина придерживалась либеральных европейских ценностей и вообще была чиновницей Евробанка. Петр Кузнецов: Здесь нужно уточнить, потому что в Молдавии, боюсь что, разгромить женщину – воспринимается в прямом смысле. Сергей Лесков: Ну, он разгромил ее как политического противника. И он сделал немало экстравагантных заявлений, например, он признал Крым российским, что вызвало, конечно, некое негодование на Украине. Петр Кузнецов: Как Мари Ле Пен. Сергей Лесков: Он снял со своей президентской резиденции флаг Евросоюза, его сайт лишился молдавского языка. И первый визит, конечно, в Россию тоже говорит о многом. Вы знаете, что, наверное, вы это обсуждали, что еще 7 лет назад Молдавия подписала Ассоциацию с Евросоюзом, о чем сейчас вожделенно мечтает Украина. И Молдавия в итоге стала самой бедной страной Евросоюза, там ВВП на душу населения – 2 тысячи долларов в год. В год. Это уровень Лаоса и Конго, нищих стран. На территории бывшего СССР беднее, чем Молдавия, живут только Киргизия и Таджикистан. Ну, в уровне жизни, где мы никаких иллюзий не испытываем. Оказалось, что и Молдавия, когда-то благословенная республика, опустилась до такого уровня. Евросоюз обещал им, что они станут огородом Европы – нет, ничего. Там грошовые квоты. И Украина, глядя на Молдавию… Вот это, кстати, очень поучительно. Молдавия сегодня – это Украина завтра. Так я думаю. На Украине ведь уже из-за проблем в сельском хозяйстве приступили к импорту сала. Можно ли такое предположить? Ольга Арсланова: Как символично. Сергей Лесков: Скажи об этом лет 10 назад, никто бы не поверил. Теперь это факт. Ольга Арсланова: Но я правильно понимаю, что все-таки на Украине производство помощней. Сергей Лесков: Нет, ну, Украина – громадная страна… Ольга Арсланова: Сравнивать их не очень корректно. Сергей Лесков: Ну, например, торговый оборот Молдавии с Россией он, конечно, резко снизился, раза в два, он порядка одного миллиарда долларов. Сегодня, но только по одному показателю, "Газпром" выкатил украинскому "Нафтогазу" иск на 5 миллиардов долларов – это вот то, что Украина не заплатила, это примерно объем потребления Украиной российского газа. Ну, вы понимаете, это несопоставимые масштабы. Молдавия… Там, кстати говоря, трудно сказать, какое население. Во-первых, Молдавия разделена на две части – Молдавия и Приднестровье. Вы, наверное, тоже об этом говорили. Петр Кузнецов: Гагаузия еще. Сергей Лесков: Причем Приднестровье – это промышленная, если так можно сказать, житница Молдавии, она ушла, потому что боялась румынизации Молдавии. Основные предприятия остались в Приднестровье. Ну, и Молдавия, конечно. Молдавия – это, в общем-то, нынешняя Бессарабия до пакта Молотова-Риббентропа, не к ночи он будет помянут, большая часть Молдавии принадлежала Румынии, Венгрии, еще кому-то, может быть, даже, кстати говоря, Словакии. Петр Кузнецов: Лучше, да, к ночи пакт не вспоминать, потому что у вас тут же отрастут усы соответствующей формы. Сергей Лесков: Как у Сталина? Ну, у Молотова, Риббентропа, как известно, усов не было. Петр Кузнецов: Я намекаю на самого коварного. Сергей Лесков: Ну, в общем, территория Молдавии – это территория такого средоточия многих и многих исторических конфликтов. Там же есть еще Гагаузия, которая тоже претендует на особый статус. Принципиальным является вот какой вопрос… Не знаю, обсуждали вы его или нет, это конфликт между Молдавией и Приднестровьем, и может ли визит Игоря Додона, который занимает, ну, скажем прямо, пророссийские позиции, привести к тому, что Молдавия и Приднестровье помирятся… А Приднестровье оно тоже занимает пророссийскую позицию. Помирятся и будет восстановлена территориальная целостность Молдавии. Был такой план Козака, это такой российский вице-премьер, который много-много лет назад пытался их примирить, и этот план предполагает федерализацию Молдавии с предоставлением обширных прав Приднестровью. Так вот, я смотрю на возможности примирения Молдавии и реализации плана Козака с большим пессимизмом.  И вот почему. Не знаю, обсуждали ли вы это или нет, но думаю, этот момент выпал из поля зрения сегодняшних экспертов, и вот почему. Дело в том, что в комиссии по урегулированию этого конфликта, помимо Молдавии и Приднестровья, состоят ОБСЕ, Россия и Украина. На самом деле, в Приднестровье много украинцев, этой территорией и Молдавия, и Украина граничат с Украиной. Кстати говоря, Приднестровье до пакта Молотова-Риббентропа вообще входило в состав Украины, поэтому участие Украины в этом конфликте естественно. Но я совершенно уверен, что Россия с Украиной никогда не договорятся, если будет приниматься какое-то решение, то Украина при ее современных политических трендах и векторах всегда будет против России. Никогда эта комиссия при нынешнем политическом раскладе не приведет к общему мнению, как это ни печально. Может быть, в будущем что-то изменится, может быть, судьба Молдавии и Приднестровья будет другая, но до тех пор пока Россия и Украина, ну, гаранты как бы безопасности этой страны, не договорятся, то и Молдавия, и Приднестровье не смогут решить своего конфликта. Петр Кузнецов: Только поэтому или же все-таки… То есть у Приднестровья нет категорической позиции относительно своей автономии? Сергей Лесков: Петр, вы очень любите футбол. Вы знаете, какая самая сильная команда в этой стране? Петр Кузнецов: В Приднестровье? В Молдавии? Сергей Лесков: Ну да, "Шериф" - известная команда, она часто приезжала. Даже на этой базе некоторые российские команды… "Шериф" находится в Тирасполе, Тирасполь – это столица Приднестровья, но они играют в чемпионате Молдавии. Говорить о том, что между Приднестровьем и Молдавией нет никаких связей – это неправда. Вот там даже чемпионаты проводятся совместные. Мало того, многие бизнесмены Приднестровья, имея российское гражданство, получают еще и молдавское гражданство, потому что по правилам этой Ассоциации им проще иметь дела с Евросоюзом. Ольга Арсланова: Побеждает прагматизм. Сергей Лесков: Да, деньги правят миром. Но с Россией тоже, в общем-то, много связей. Приднестровье фактически не платит за российский газ. Мы даже не считаем это долгом, мы поддерживаем. Петр Кузнецов: 5 миллиардов они должны. Сергей Лесков: Ну, там что-то накопилось, да, там на миллиарды счет идет, но поскольку мы их поддерживаем и там находятся и российские миротворцы, мы эти счета не выставляем, в отличие от счетов Молдавии. Там Додон пытался урегулировать газовый долг Молдавии. Ну, вот такая ситуация, то есть несмотря на такие пророссийские позиции в политическом смысле, в экономическом все-таки бизнесмены Молдавии, бизнесмены Приднестровья – они имеют дела и с Евросоюзом. Ольга Арсланова: Ну, и опять же, политические взгляды президента, а республика парламентская, и многие эксперты как раз говорят, что Додон не так уж много там будет решать. Парламент оппозиционный. Сергей Лесков: Додон, кстати, интересный товарищ. Он состоял в партии коммунистической, потом перешел в партию социалистическую. Очень любопытная трансформация: он, видимо, умеет лавировать, как и положено политику. Между прочим, там был в Кишиневе свой Майдан в прошлом году, мы об этом говорили. Были очень крупные уличные волнения, и он был одним из организаторов этих волнений. Молдавия еще любопытна тем, что некоторые руководители этой страны сидят в темнице за воровство и коррупцию. Петр Кузнецов: Что-то такое немножко белорусское что-то. Сергей Лесков: Ну, с Белоруссией вообще ничего сравниться не может. Петр Кузнецов: Ну ладно, напоследок, потому что у нас 10 минут осталось. Додон при этом все равно же намерен заигрывать, кстати, с Евросоюзом. Сергей Лесков: Ну, нет, ну, конечно же, было бы глупо, если бы он смотрел только на восток. Петр Кузнецов: Несмотря на Россию. Сергей Лесков: Он, кстати, уже встретился с руководителем Приднестровья, там тоже новый руководитель. Петр Кузнецов: Красносельский. Сергей Лесков: Красносельский, да, который родился… Петр Кузнецов: Тоже в России. Сергей Лесков: Не просто в России, а где-то на Дальнем Востоке. Да, тоже, конечно. Ну, давайте перейдем к другой теме. Она очень активно обсуждается блогерами. Может быть, это наиболее обсуждаемая тема – это судьба Исаакиевского собора. Разнесся слух о том, что он будет передан на баланс Русской православной церкви. И по этому поводу очень много ведется споров. Мнения столкнулись. В Санкт-Петербурге собрано, по-моему, почти 200 тысяч подписей, чтобы этого не произошло. Атеисты и верующие не могут найти общий язык по многим вопросам, но и тем более по поводу судьбы этого храма, конечно, не могут найти общего мнения тем более. Мне кажется, что наиболее важная для судьбы Исаакиевского собора тема, проблема уходит из поля зрения во время этих дебатов. Он был построен 150 лет назад, он был построен на очень непрочной такой, как бы на слабом грунте поблизости от Невы, там, где Нева всегда исторически растекалась. И вообще это была церковь исторически для рабочих Адмиралтейства, то есть неподалеку от верфи она была. И строительная техника 19 века не позволяла решить вот эти проблемы, которые могут привести к тому, что этот храм окажется в аварийном состоянии. Уже сейчас западная стена покрыта многими трещинами, купол и колокольня находятся из-за слабости грунта в предаварийном состоянии, там постоянно приходится снимать некоторые скульптуры, которые стоят высоко. Он, кстати, чем-то похож на католический храм. Это одно из самых тяжелых зданий в Санкт-Петербурге, сколько оно весит, по-вашему? 300 тысяч тонн. На момент строительства Исаакиевский собор был самым высоким храмом в России, а сейчас он третий храм в России после Храма Христа Спасителя и, по-моему, как его называют, Петропавловского собора. Но Петропавловский собор он не такой громадный, там просто шпиль очень высокий. И для того чтобы гарантировать то, что этот Исаакиевский собор, который, кстати, включен в наследие ЮНЕСКО, стоял и радовал наших потомков, там надо провести изыскательские работы. Там надо проводить постоянные ремонты. Неужели те городские власти, которые хотят передать его на баланс церкви, считают, что у той хватит средств для этого? Ольга Арсланова: Ну, я так понимаю, что город все равно будет продолжать тратить деньги на нынешний ремонт. Сергей Лесков: А почему не тратили? Почему там ничего не было сделано за все эти годы? Там что, Санкт-Петербург – бедный город, нет. У меня вообще… Ольга Арсланова: Камень преткновения в том… Петр Кузнецов: Тут борьба все-таки за сакральное место или за торговую точку? Ольга Арсланова: Туристически популярно. Сергей Лесков: Ну, я бы хотел уйти в сторону от вот этой дискуссии, потому что она может нас опять столкнуть в тот пожар той дискуссии, которая ведется. Здесь есть часть правды и на той стороне, и на этой стороне. Мне кажется, что Исаакиевского собора самое главное сейчас – это его будущее. Не рухнет ли этот памятник? Вы знаете, что когда он был построен, ну, достроен – он строился 40 лет. Где-то в районе 1860 года, сразу пошли слухи, что он не выдержит, что он рухнет. Была даже известная шутка у кого-то из царских адъютантов, когда он объехал всех архитекторов Санкт-Петербурга и сказал, что Исаакиевский собор стал рушиться, и ночью призвал всех к императору. И они все поехали, потому что они верили в это. Это историческая шутка, я занимался просто как бы историей Исаакиевского собора в прежние годы, и вот эта вот тема… Почему она сейчас ушла в сторону, мне кажется, что, может быть, исподволь городские власти хотят переложить ответственность на церковь. Сами-то они не делают… Ольга Арсланова: Ну, светская часть общества возмущена как раз тем, что город будет продолжать тратить деньги на реконструкцию, а вот все заработанное останется РПЦ… Сергей Лесков: Почему город раньше не тратил денег на реконструкцию? Ольга Арсланова: Нет, я так полагаю, город тратил, но, видимо, этого было недостаточно. Сергей Лесков: Конечно, недостаточно. Есть такое выражение, которое мне не нравится и которое коробит мой слух, в разы. В разы надо было больше. Ольга Арсланова: Тогда это вопрос не к городу, а, наверное, к тому, кто им на данный момент управляет? А не к принципу управления храмом в целом. Сергей Лесков: Значит, к моменту… Это город управлял. Кстати говоря, этот храм никогда не состоял на балансе церкви. Ольга Арсланова: О том и речь. Сергей Лесков: До революции вообще церковь не имела собственности, потому что она была частью государства и ей управлял Священный Синод. И что любопытно, Исаакиевский собор в частности был на балансе Министерства внутренних дел. Но это мелкая деталь, сейчас другая ситуация. Тем не менее, мне кажется, что это перекладывание ответственности. Я продолжу свою мысль. В Санкт-Петербурге, бывшем Ленинграде, вообще непонятно, что творится с недвижимостью. Вы посмотрите: там, например, есть этот самый Крестовский стадион – опять к футбольной теме. Может быть, его надо передать РПЦ, если РПЦ так здорово… если такой эффективный менеджер. Ольга Арсланова: РПЦ не возьмет, я боюсь. Сергей Лесков: Может быть, РПЦ достроит наконец этот Крестовский стадион? Я назову там еще более вопиющий случай: это нейтронный реактор "Пик" в Гатчине. Как вы думаете, когда его начали строить? В 76 году. Тогда это был лучший нейтронный реактор в мире. До сих пор не достроен. Мне не хватает математических способностей, чтобы посчитать, сколько ему лет. 50 лет. Представляете, 50 лет… Нет, 40, наверное. 40 лет строить научную установку. Говорят, что в этом году ее запустят. В этом году, говорят, запустят и Крестовский стадион. Петр Кузнецов: Стадион может побить такой рекорд. Сергей Лесков: Да, кстати, я не знаю, помните вы такой большой адронный коллайдер в Швейцарии, где открыли частицу бога, так называемый бозон Хикса. Так если этот… Я сейчас шучу. Передать этот нейтронный реактор на баланс РПЦ, может быть, мы там найдем частицу русского бога? Мне кажется, городские власти занимаются в Санкт-Петербурге не тем, чем надо. Они не беспокоятся в должной мере о своем хозяйстве, и все находится в запустении. Кстати, вице-губернатор, который занимался этим стадионом Крестовский, он же находится сейчас в темнице, он арестован за коррупцию. Но у нас осталось 3 минут, я не могу не затронуть еще одну тему, которая может быть близка очень и очень многим нашим людям. Обсуждается сейчас в Думе законопроект о запрете так называемых микрофинансовых организаций, которые давали… Это называется так: заем до зарплаты, когда у тебя там не хватает денег… Ольга Арсланова: Под 750% годовых. Сергей Лесков: Там 700-800% годовых. Ну, может быть, понятнее: это 2-3% в день. Тем не менее, я знаю людей, которым это помогало. Если они выдерживали эти условия, то, в общем-то, можно было решить какие-то быстрые проблемы. Но мы не слишком финансово грамотные и на самом деле попадали в эту западню. Микрофинансовые организации, по моему убеждению, чем-то сродни с историей с иркутским "Боярышником". Там ведь тоже не было написано, что его не надо пить. Нет, его предназначали для другого. Так и здесь: люди не читают этикеток, не читают договоров, живут на авось, на что полагаются – непонятно, и попадают в западню. Ольга Арсланова: Но производители и продавцы "Боярышника" понимали, для чего они продают его. Сергей Лесков: В какой степени государство должно защищать вот этих вот граждан, которые нарушают предписания, и в какой степени запреты, которые налагает государство, должны мешать законопослушным гражданам. Потому что микрофинансовые организации помогали, реально помогали многим малым предприятиям, которым невозможно взять кредит в большом банке. Ну, какая-нибудь там закусочная, шаурма – быстро так обернули деньги, вернули. И там за счет продаж они создали себе добавочную стоимость. Я не знаю, для меня этого вопроса нет. Может быть, Дума и не примет. Дума, кстати, в прошлом году приняла ограничения для микрофинансовых организаций по начислению штрафов: там не более, чем в три раза, можно увеличивать… Какова судьба этого закона, мне пока непонятно, но московские депутаты и деятели, которые придумали этот законопроект, сказали, что если федеральная дума его не примет, то уж в Москве-то они его точно протащат. А Москва – это 15% российского бизнеса. Петр Кузнецов: Спасибо, Сергей. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Засыпайте осторожно сегодня, а то придете без бровей к нам завтра. Сергей Лесков: Хорошо. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Обозреватель Общественного телевидения Сергей Лесков, итоги дня. Мы прощаемся, вернемся завтра с 17 до 21, не забывайте, по московскому времени. Петр Кузнецов и Ольга Арсланова были с вами. Ольга Арсланова: Включайте Общественное телевидение России и увидимся. Петр Кузнецов: Пока.