Вакцина для детей и ревакцинация – о главных вопросах о коронавирусе

Гости
Андрей Звонков
врач-терапевт
Андрей Степанов
заместитель главного врача «ЦКБ с поликлиникой» Управления делами президента РФ по медицинской части, профессор, доктор медицинских наук

Константин Чуриков: Ну а теперь – о коронавирусе, который изо дня в день остается, действительно, на первых полосах и главной новостью в нашей стране и в мире. Ну, у нас становится совсем плохо. Новый максимум смертей от коронавируса – уже 1 163 человека от ковида умерли. И самое прискорбное, что Сергей Собянин несколько часов назад сообщил о росте детской смертности в Москве. Ну, конкретные цифры пока не известны, тоже будем выяснять. Сейчас вы видите, как у нас подрастает заболеваемость день ото дня.

Марина Калинина: В Москве заболели 7 511 человек, в Санкт-Петербурге – 3 452. В столице умерли 93 человека, в Санкт-Петербурге – 76.

Константин Чуриков: Ну и хочется отметить, что эксперты, с которыми мы беседуем каждый день, отмечают, что цифры по смертности – это, скажем так, минимальные цифры по смертности. То возможно, что, конечно, статистика еще и выше, потому что вопрос: как учитывают? Есть пациенты, которые поступают с ковидом, потом от него вылечиваются, но от каких-то других последствий все-таки умирают.

Мы сейчас приглашаем в эфир Андрея Степанова, заместителя главного врача «ЦКБ с поликлиникой» Управделами президента России по медицинской части, профессора. Андрей Алексеевич, здравствуйте.

Андрей Степанов: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Андрей Алексеевич, пока Сергей Собянин не приводит каких-то конкретных цифр, но вдруг вы что-то знаете. Детская смертность – сколько это, не знаю, в процентах? Что известно вам?

Андрей Степанов: Ну, безусловно, проценты мне не известны – по той причине, что эти данные еще пока даже не являются полученными как таковыми. И логично предположить, что если растет, безусловно, смертность вообще, то будет также расти и смертность среди детей. То есть здесь все пропорционально происходит.

Марина Калинина: Андрей Алексеевич, а что с прививкой сейчас, на какой стадии, именно для подростков? Андрей Алексеевич?

Константин Чуриков: Так, связь у нас зависла.

Значит, зрители нам уже, конечно же, пишут. Пишут, что невозможно сделать прививку. Пишут, что уже надоела тема про коронавирус. Уважаемые зрители, если бы не такие цифры смертности, не такая статистика, мы, конечно, эти бы вопросы не поднимали и вас бы не пугали.

Марина Калинина: Мы бы счастливы были об этом не говорить.

Константин Чуриков: Я напомню, что мы всю неделю еще проводили опрос для проекта «Реальные цифры». Через полчаса вам расскажем, каковы итоги.

Что еще из новостей на сегодня можно вам сообщить? Во-первых, главврач клиники в Коммунарке Проценко сказал, что эффективного препарата для лечения COVID-19 не существует.

Тем временем в Центре Гамалеи заявляют о том, что стоит воспользоваться новой назальной вакциной. Во всяком случае по сведениям Гинцбурга, хватает этой защиты на полгода, если только назальной воспользоваться.

И вот еще новость буквально последних часов, на которую стоит обратить внимание. Главный внештатный специалист Минздрава госпожа Долгушина предупредила женщин об опасности ковида: у тех женщин, которые переболели в тяжелой и очень тяжелой форме, к сожалению, у них снижается женское репродуктивное здоровье.

Ну а сейчас мы попробуем вернуть в эфир Андрея Степанова. Андрей Алексеевич, вы нас слышите? Андрей Алексеевич?

Марина Калинина: Андрей Алексеевич?

Андрей Степанов: Да-да, я слышу.

Марина Калинина: Я повторю вопрос по поводу детской прививки: что сейчас, на какой стадии?

Андрей Степанов: Насколько мне известно, она сейчас находится уже в заключительной стадии клинической апробации, то есть…

Константин Чуриков: У нас сегодня прямо что-то… Видимо, вспышки на Солнце продолжаются, опять проблемы со связью. Сейчас попросим продюсеров, соответственно, что-то с этим сделать.

Марина Калинина: Еще сообщения от вас, размышляют наши зрители. «После таких нерабочих дней может быть всплеск заболевания и смертности». «В магазинах народу стало намного больше». И еще из Московской области сообщение: «Это страшно. Надо все меры ужесточать».

Константин Чуриков: Сегодня во время пресс-колла пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сказал, что сейчас, скажем так, в течение ближайших дней возможны проблемы с доступностью вакцин. Это связано с тем, что вовремя люди, ну, когда надо было, не прививались, а теперь при резком увеличении спроса на эти вакцины возможны какие-то отдельные сбои. Ну, в Кремле пообещали быстро устранить дефицит вакцин от COVID-19 в некоторых регионах. Ранее о дефиците заявляли в Вологодской, Иркутской областях, также его опасаются в Крыму.

Если у нас сейчас есть на связи Андрей Алексеевич, мы попробуем.

Марина Калинина: Третья попытка поговорить с Андреем Степановым. Андрей Алексеевич?

Андрей Степанов: Я уже здесь. Решили без изображения, чтобы не мучиться.

Марина Калинина: Ну, у нас есть ваше фото.

Так что с прививкой? Мы не договорили.

Андрей Степанов: Надеюсь, после Нового года она будет введена, вакцины для детей от 12 до 17 лет и 11 месяцев, соответственно.

Константин Чуриков: А давайте мыслить логически. Если сейчас все-таки действительно наблюдается подъем детской заболеваемости, а значит, и смертности, не знаю, ваше личное и профессиональное мнение – надо ли детей возвращать за парты по истечении этих нерабочих дней?

Андрей Степанов: Дело в том, что мы просто столкнулись с тем, что сам подъем заболеваемости ковидом в значительной мере возрос, и пропорционально возросла заболеваемость и среди детей. Я не могу сказать, что болезнь детей стала протекать намного тяжелее, чем два месяца назад, просто реально среди детей распространяется гораздо быстрее, гораздо шире, потому что и связей у детей гораздо больше. Особенно с этим мы столкнулись тогда, когда все вернулись с каникул.

Константин Чуриков: А может быть, это связано с увеличившимся объемом тестирований? Потому что и экспресс-тесты стали применяться в десяти московских школах. Вот это может быть причиной тоже?

Андрей Степанов: Да, безусловно. Конечно, экспресс-тестирование позволяет выявить даже доклинические проявления или даже течение ковида без клиники как таковой. Если раньше все ограничивалось тем, что говорили: «У вас вирусная инфекция, но нет ковида», – то сейчас из-за того, что мы применяем тесты, даже обычное течение вируса можно отнести к течению коронавируса.

Марина Калинина: У нас есть звонки. На связи Наталья из Москвы. Наталья, здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Наконец-то я к вам дозвонилась! Мне очень обидно! Мы два года не болели ковидом, единственная семья в подъезде. Мы настолько себя оберегали! А тут я попала в 24-ю больницу 19-го числа, и ко мне в реанимацию положили женщину, больную ковидом. Я доктору сказала, что у нее сто процентов ковид, ее надо положить в бокс. На что мне было отвечено: «Это вообще не ваше дело». В общем, я вышла из больницы, пробыла я пять дней. И я действительно сейчас болею ковидом.

Что касается того, как мы обезопашиваем себя. А как же у нас в больницах к этому относятся? Ведь там столько народу! Я с сердцем лежала, у меня пароксизмальная аритмия. И рядом со мной на 15 часов положили женщину, у которой 40 температура. И она на меня кашляла всю ночь! Это первое.

Константин Чуриков: Подождите. У нее был подтвержденный ковид? Наталья, это важно! Подождите, вот прежде чем второе. У нее был подтвержденный ковид?

Зритель: Да.

Константин Чуриков: Врачи об этом знали?

Зритель: На следующий день подтвердился.

Константин Чуриков: На следующий день подтвердился. После подтверждения ковида она продолжала с вами лежать?

Зритель: Простите меня за эмоциональность. Я очень долго к вам пыталась…

Константин Чуриков: Да-да, понимаем.

Марина Калинина: Да мы вас понимаем, не переживайте. И ее не перевели в другую палату, в бокс, когда подтвердился тест, да? Получается так?

Зритель: В реанимации было, наверное, человек двадцать. Я не знаю, как остальные, но я сейчас заболела. Я в среду пошла в свою поликлинику 146-ю и сказала, что у меня… А у меня во рту «Ларипронт». Я уже лечусь сама, чем только могу. У меня берут экспресс-тест и тут же берут ПЦР. Все в одну минуту у меня берут, только разными палочками. Экспресс-тест лежит у меня на руках – отрицательный. Вы знаете, она говорит: «Вы не болеете». А на утро приходит ПЦР – у меня вовсю свирепствует ковид. Это как вообще, вот эти экспресс-тесты?

Константин Чуриков: Так, Наталья, последний вопрос. Просто себя как чувствуете сейчас?

Зритель: Вы знаете, я чувствую себя отвратительно. Пришел доктор, принес мне какой-то «вир». Я ему говорю: «Вы мне, пожалуйста, принесите жаропонижающее, чем полоскать нос, рот, я не знаю, «Ларипронт», что-то». Ведь у нас такой большой список от Министерства здравоохранения!

Константин Чуриков: Поняли. Наталья, давайте сейчас дадим возможность Андрею Алексеевичу ответить по всем трем пунктам.

Андрей Алексеевич, будьте добры, помогите, пожалуйста.

Зритель: К сожалению, если нет достоверного подтверждения, что у пациента ковид, то, безусловно, он имеет право находиться в специализированном лечебном учреждении, в том числе если есть необходимость реанимационная. Если не доказано, если реанимация общая, то, к сожалению, пока это не подтверждено, нет возможности избежать подобного рода контактов.

Константин Чуриков: А вот это очень интересно! А реанимация может быть общая? То есть это вполне себе вписывается в каноны лечения, да?

Андрей Степанов: Ну, зачастую, если это не московская крупная клиника, то реанимация чаще всего общая. Вы не спросили у нашей телезрительницы, откуда она?

Константин Чуриков: Она из Москвы, самое смешное.

Марина Калинина: 24-я больница, московская.

Андрей Степанов: 24-я больница? Ну, тогда, скорее всего, маловероятно, что и инфекционная, и с заболеваниями сердца реанимация, а общая. Но у больных ковидом, еще до того как был подтвержден ковид, конечно, могут быть отклонения со стороны сердца. И если врачи вычленили, что это первично, то могло такое стечение обстоятельств быть. Но подчеркиваю: до полученных анализов, что у пациентки ковид.

Константин Чуриков: Понимаете, хочется зрителям объяснить, что мы не хотим сейчас осложнять работу врачей этой больницы, естественно. Нам жалко всех – и пациентов, и врачей. Мы понимаем, что и тем, и другим сейчас невесело.

Что касается лечения и того, что ничего не назначают, я так понимаю, Наталье.

Марина Калинина: Я так понимаю, что ей «Коронавир» принесли только.

Константин Чуриков: Да.

Андрей Степанов: Я в первую очередь хочу всех телезрителей заверить, что у любого врача желание отнюдь не навредить, а помочь в меру сил, в меру своих возможностей. И в связи с этим, конечно же, такие ситуации не запланированы, а, к сожалению, происходят по не зависящим от нас причинам.

И что касается лечения. Ну, мы надеемся, что у Натальи коронавирус протекает в легкой форме. И если нет необходимости в каком-то более тяжелом лечении… Подчеркиваю: чем более эффективный препарат, тем больше у него, конечно же, побочных эффектов. Если течение легкое, если доктор решил, что она может находиться дома, без «тяжелой артиллерии», то, наверное, этим можно было всем ограничиться.

Константин Чуриков: Так, у нас еще есть звонок, да?

Марина Калинина: Да. Влад из Архангельска на связи. Влад, здравствуйте. Влад?

Константин Чуриков: Добрый вечер, Влад.

Марина Калинина: Влад передумал с нами разговаривать.

Константин Чуриков: Так, тогда Любовь у нас будет, Любовь будет.

Марина Калинина: Любовь из Чебоксар. Здравствуйте.

Константин Чуриков: Любовь, здравствуйте.

Марина Калинина: Любовь?

Константин Чуриков: У нас сегодня все очень долго, все проходит через космос, каждое соединение.

Марина Калинина: Любовь, вы с нами?

Зритель: С вами, с вами.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Марина Калинина: Мы вас слушаем. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я хотела задать вопрос. Я сделала прививку в конце мая – начале июня, два этапа. В сентябре сделала на антитела тест – у меня отрицательный. Хотела сделать, ну, третью вакцину поставить в поликлинике – мне сказали: «Через три месяца не сделаем, через шесть приходите». Это почему? Это правильно? Или что?

Марина Калинина: Сейчас узнаем.

Андрей Алексеевич?

Андрей Степанов: Я, к сожалению, ничего не слышал…

Марина Калинина: Мы вам сейчас расскажем.

Андрей Степанов: Расскажите.

Марина Калинина: Любовь спрашивает. Она сделала две вакцины в мае и, соответственно, в июне. У нее нет антител. Она хотела привиться еще раз через три месяца после того, как сделала первые две. И ей сказали: «Приходите через полгода, сейчас мы вас прививать не будем». Вот у нее вопрос: правильно это или нет?

Андрей Степанов: Я думаю, что да. Потому что когда применяют лекарственные средства (это касается и прививок, и всего остального), в основном руководствуются в первую очередь предписаниями, которые издаются и вложены, что называется, в коробочку с вакциной. Там, действительно, можно ревакцинировать только через полгода.

Марина Калинина: А то, что нет антител?

Андрей Степанов: Ну, это еще не показатель. Я думаю, что следует пересдать. Иногда они вырабатываются несколько позже. Такое тоже бывает.

Константин Чуриков: Вот что нам сейчас пишут зрители. Камчатка: «Самое интересное произойдет тогда, когда заболеваемость перевалит за 50 тысяч человек в день». Ну типун вам на язык, наш уважаемый зритель! Хотя, конечно, действительно, как будет справляться система – наверное, пока себе сейчас сложно представить.

Андрей Алексеевич, вчера проходила информация, что в Хакасию были направлены военные медики. Там губернатор попросил министра обороны, тот согласился и предоставил помощь. На сколько еще хватит ресурса? Запас прочности у нас какой?

Андрей Степанов: Я надеюсь, что еще он есть.

Константин Чуриков: Так, спрашивает Пенза: «Почему нет вакцины «Спутник Лайт»?» Ну, похоже на тот вопрос, который мы слышали. То есть те, кто, например, хочет просто ревакцинироваться или обойтись «Лайтом».

Андрей Степанов: Ну, я не могу сказать, что ее нет. Она есть, просто надо искать места. К сожалению, она не повсеместно, но она присутствует, ее можно найти.

Марина Калинина: Понятно, спасибо.

Константин Чуриков: Да, хорошо, спасибо большое. Андрей Степанов, заместитель главного врача «ЦКБ с поликлиникой» Управделами президента по медицинской части, профессор. К сожалению, со связью нам не очень повезло.

Но, возможно, повезет с Андреем Звонковым, это врач-терапевт. Андрей Леонидович, добрый вечер.

Андрей Звонков: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Андрей Леонидович, как вы прокомментируете вот эту информацию о том, что растет детская смертность? Это просто заявление мэра Москвы. Может быть, это есть и в регионах? Как вообще остановить? Ну, только этого, знаете, нам не хватало. Как это все останавливать?

Андрей Звонков: Ну, остановить можно только одним – вакцинация, вакцинация и еще раз вакцинация. То есть всех, кто до сих пор не провакцинирован, вакцинировать, потому что эффективность… Я имею в виду эффективность вакцинации не по части, так сказать, барьера, а по части даже того, что она сама по себе… Вот вы ввели вакцину. Женщина говорила, что у нее не образовались антитела. То есть вероятность того, что все пройдет, все равно не превышает 94–95%, какая бы вакцина ни была.

То есть у нас 5–7% – это абсолютная иммунорезистентность, то есть мы вакцинировать будем, а человек не будет никак реагировать. У него иммунитет даже после болезни вырабатываться не будет. Это примерно до 7% населения в популяции.

Марина Калинина: А что делать в таком случае, Андрей Леонидович?

Андрей Звонков: Ничего вы не сделаете. Вводить антитела искусственно – те, что в плазме донорской содержатся, рекомбинантные антитела, препараты, которые сейчас начали выпускать уже, искусственно синтезированные иммуноглобулины. То есть другого выхода никакого у вас не будет.

Константин Чуриков: Подождите. Но ведь нет же детской вакцины. Взрослые, да, могут. Ну, если, конечно, кто-то или что-то их убедит.

Андрей Звонков: Так я про взрослых и говорю, потому что дети заболевают от взрослых. Понимаете?

Марина Калинина: А что делать с детьми? Потому что сегодня мы уже говорили о том, что…

Андрей Звонков: Лечить.

Марина Калинина: …Сергей Собянин заявил, что детская смертность в Москве очень высокая от ковида. А прививки нет.

Андрей Звонков: Ну вы поймите, у нас была допущена невероятная ошибка. Когда летом ввели QR-коды, я сказал: «Слава богу, ввели QR-коды! Они частично ограничат, во-первых. А во-вторых, заставят людей вакцинироваться». А потом вдруг – раз! – и их отменяют. И вот это была глупость невероятная! Зачем это сделали? С какой стати отменили QR-коды? То есть, один раз введя, их надо было оставлять с самого начала и все, до конца, пока эпидемия не прекратится. Понимаете?

Константин Чуриков: Ну да. Кстати, многие ваши коллеги о том же говорили.

Андрей Леонидович, давайте зрителей наших послушаем. Может быть, чем-то вы им поможете.

Роберт из Москвы, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Пожалуйста.

Зритель: У меня такой вопрос. Переболели ковидом полгода назад. Возникает вопрос по поводу прививки. Информации о том, что есть повторное заболевание у людей – я такой статистики не обнаружил, по крайней мере по России. Я специально смотрел. Я не нашел, чтобы была подтвержденная информация, что люди переболели второй раз.

Андрей Звонков: Я сейчас объясню.

Зритель: Это первый вопрос. И второй вопрос. Говорят, что через полгода нужно вакцинироваться. А почему через полгода? Почему не через месяц, не через год? Соответственно, возникает вопрос: должно быть какое-то количество антител, которые защищают меня от повторного заболевания. Какое количество антител защищает меня от повторного заболевания?

Константин Чуриков: Вопросы понятны. Спасибо, Роберт.

Марина Калинина: Андрей Леонидович?

Андрей Звонков: Хорошо, давайте я отвечу на вопросы по пунктам.

Во-первых, вопрос: почему через полгода? Во-первых, потому что лимфоциты, которые, собственно говоря, изначально, вот сейчас получили информацию либо в виде вакцины, либо в виде болезни, изначально обученные сейчас бороться с инфекцией, они живут в среднем 120–180 дней. Полгода – это срок жизни Т-лимфоцитов, лимфоцитов в лимфоузлах. Поэтому, собственно говоря, иммунологи и сказали: «Через полгода, можем сказать почти наверняка, есть смысл вакцинироваться, если у человека какое-то время иммунитет был – после болезни либо после вакцины».

Почему так происходит? Дело в том, что когда организм встречается с новой инфекцией, он не включает долговременную иммунную память изначально, потому что это дело довольно дорогое для него, то есть экономически нецелесообразно. Ну, был эпизод, да, встретилась инфекция, побороли ее, и хватит.

Вот если будет постоянный контакт с инфекцией, то вот тогда будет запуск уже на долговременную иммунную память, создание антител уже долговременных. Вот как с корью, например: один раз привили или один раз переболели – и все, на всю жизнь. Ну, извините, это результат тысячелетнего контакта человечества с коревым вирусом. Здесь новая инфекция, и пока еще такой памяти поколений нет. Это первое.

Второе – повторное заболевание существует. Простой пример – мой коллега, врач, заведующий отделением. 35 человек в медсанчасти, все привитые и ревакцинированные. И пять человек сейчас на больничном листе по ковиду из 35. Понимаете? То есть то, что вы привитый, и то, что вы переболели – это не говорит о том, что вы снова не заболеете, особенно если вы постоянно контактируете с болезнью.

Марина Калинина: И еще у нас звонок, Лидия на связи из Московской области. Лидия, здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер. Я хочу сказать, что цифры очень сильно занижены. Я даже на своем примере могу сказать. Я заболела, вызвала врача. Когда врач пришел, я спросила: «Скажите, это точно не похоже на коронавирус?» Она сказала: «Нет». На следующий день утром я поехала утром, сдала КТ – и у меня было уже 25% поражения легких. После этого врач пришла. Естественно, она мне дала лекарства бесплатно. И ПЦР у меня показал отрицательный результат. В итоге… Я была застрахована. Страховка у меня пролетела, потому что официально я не болела, так как ПЦР-тест отрицательный. Хотя антитела у меня потом (и те, и другие) показали, что я болела коронавирусом.

Константин Чуриков: Страховка пролетела? Вы имеете в виду, что вы за границу собирались выехать?

Зритель: Нет, я просто здесь застраховала себя и свою семью от коронавируса. Но так как ПЦР был отрицательный, на основании этого мне врач сказала, выдала мне потом справку через месяц, когда я выздоровела, что предположительно COVID-19. Но официально у меня его не было, потому что ПЦР-тест показал…

Константин Чуриков: Это мы поняли, Лидия.

Марина Калинина: Мы поняли, да.

Константин Чуриков: Я просто так подумал, если так поразмыслить: если можно сейчас себя и свою семью застраховать от коронавируса на самом деле, если он повсюду? Можно ли вообще от него застраховаться, кроме как маской и вакцинацией? Спасибо.

Марина Калинина: Андрей Леонидович, еще такой вопрос. Американские ученые сегодня, по-моему, опубликовали такую информацию, что ковид может провоцировать нарушения в работе внутреннего уха, могут быть проблемы со слухом у переболевших этим заболеванием. Что вы по этому поводу скажете?

Андрей Звонков: В принципе, ковид, вирус вообще очень, как говорят, тропен и очень любит эпителий, эпителиальную ткань, он в основном в эпителиальные клетки проникает. А эпителий у нас везде – он находится и на слизистых оболочках, и внутри сосудов (а эндотелий сосудов – это тоже же эпителий), и в половых клетках содержится эпителий. Поэтому он может попасть в совершенно разные органы, в том числе во внутреннее ухо. А почему нет? Может и там. То есть в зависимости от того, куда ему проще проникнуть, туда он и попадет. Соответственно, там он начнет вредить.

Константин Чуриков: Гинцбург сначала говорил, что вакцины «Спутник V» хватит на год, может, и больше. Теперь говорит, что на полгода. Теперь говорит, что для стопроцентной защиты надо еще в нос эту вакцину вводить, не только в плечо, но и в нос. Почему так часто меняются показания? Вот я не понимаю!

Андрей Звонков: Вы поймите, потому что инфекция новая, открытия идут. Вы знаете, я уверен… Сейчас немножко цинично будут выглядеть, конечно, мои слова, но уверен, что количество диссертаций с открытиями в области вирусологии и иммунологии будет невероятным, взрывообразным просто на этой инфекции, потому что инфекция новая, много неизвестного было, многое открывается сейчас.

Какие-то вопросы мы стараемся, так сказать, стандартизовать изначально и оцениваем, исходя из тех знаний, которые у нас были до этого. Появляются новые знания, новые понятия. Соответственно, врач пересматривает свое мнение, пересматривает свое видение ситуации. Конечно, если изначально у него было одно мнение, то оно может поменяться, потому что болезнь такая, что она, я говорю, постоянно нам дает какие-то новые открытия, совершенно новые понимания течения заболевания.

Ну кто мог предположить, что обычный аденовирус вдруг начнет поражать сосуды легких и вызовет совершенно тяжелейшую пневмонию? Когда мне сказали, я говорю: «Ребята, ну вы что? Ну, пневмония. Мы ее сейчас пальчиками отстучим, ее слышно должно быть». А он говорит: «На рентгене видно». Я говорю: «То есть как на рентгене не видно?» – «А вот так, – говорят, – на рентгене ее не видно». Я говорю: «Не может такого быть!» А оказывается – может. Понимаете?

То есть, я говорю, мы учимся на ходу. То есть мы узнаем то, чего раньше представить себе было невозможно.

Константин Чуриков: Это точно.

Марина Калинина: И еще звонок из Новосибирска. Андрей, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Дело в том, что в нашей поликлинике № 24 в Ленинском районе Новосибирска идет полный беспредел. На пяти квадратах, помещение пять на пять, и огромная толпа желающих вакцинироваться. Я согласен, это понимаю. Но дело в том, что люди в масках, заходят пациенты тоже в масках, но через эту толпу. А там и кашляют, и чихают. Идут через эту толпу. И выходит врач… Практически все врачи в поликлинике без масок. Ну, 80% без масок ходят. И потом эта толпа, которая получила документы, идет на второй этаж, на саму прививку. И опять толпа, очередь огромная! Там по полтора часа люди стоят. Пациенты опять же мимо ходят, болеют

И в поликлинике не проводится дезинфекция вообще как таковая, там везде грязь. Вроде бы женщина ходит, тряпочкой вытирает все. Ну, это такая пародия и профанация, отмывка денег, больше ничего. Около регистратуры толпа стоит – в масках, без масок.

Константин Чуриков: Так, Андрей, мы вас поняли. Значит, оставьте нашим продюсерам, сообщите еще раз номер больницы. Попробуем узнать, что там происходит.

Андрей Звонков: Роспотребнадзор приедет сейчас, буквально завтра же, наверняка туда приедет, так что будет разбираться.

Константин Чуриков: Ну знаете, если бы все так быстро реагировали. Иногда приходится просто своими руками запросы писать, только тогда реакция.

Андрей Звонков: Ну, вообще РПН, они в этом смысле очень ревнивые ребята. Ну посмотрим.

Константин Чуриков: Андрей Леонидович, все-таки теперь ваше мнение: что делать? Если все-таки заболеваемость растет, смертность, к сожалению, растет, в том числе и детская, что делать властям? Локдаун, в смысле вот эти нерабочие дня, оставить как есть, до 8-го числа, по 7-е? Либо продлевать?

Андрей Звонков: Послушайте, во-первых, это не нам решать, потому что это решило правительство. Если оно решило, что до 8-го числа – значит, другого выхода нет, до 8-го. Другое дело, что можем мы сделать как граждане в первую очередь? Ну, правительство, так сказать, со своей колокольни видит ситуацию и делает то, что может сделать.

Что можем сделать мы? Во-первых, если человек переболел и у него высокий титр антител, то идти на станцию переливания и сдать плазму крови, потому что она нужна для тяжелых пациентов. Она – реальное спасение. Это первое.

Второе. Если мы хотим профилактически как-то себя застраховать, то учтите, что если поражение сосудов… И вообще основная причина смертности от тяжелых осложнений – это тромбозы.

Константин Чуриков: Да.

Андрей Звонков: Это применение антикоагулянтов. Ну, каких – это, конечно, уже врачи должны назначать. И это постоянный контроль свертывающейся системы крови, то есть за этим надо следить. Ну, аспирин как минимум. Хотя аспирин, конечно, по сравнению с тем, что происходит в сосудах – это ерунда, но маленькая все-таки коррекция будет, небольшая.

Константин Чуриков: Подождите. Вы хотите сказать, что большинство смертей – это, естественно, не в чистом виде ковид, а это вот эти последствия в виде тромбозов, да?

Андрей Звонков: А что значит «не в чистом виде»? Ковид приводит к тому, что он поражает внутреннюю выстилку сосудов, сосуды тромбируются. Если мы вводим антикоагулянты, то вот этих тромбозов будет меньше. То есть мы это осложнение как бы оттянем, разбавим, размажем во времени. Это во-первых.

Во-вторых, если цитокиновый шторм, то нужны гормоны, нужно с препаратами разбираться. То есть вот эти вещи… Конечно, превентивно мы не назначим пациенту, не скажем: «Давайте сейчас, пока у вас нет болезни, принимайте». Нет конечно. Но препараты антикоагулянтного плана, скажем, профилактические, назначить можно, особенно если человек находится в группе риска.

В семье люди заболели, а у него симптомов еще нет. Их сажают на антикоагулянты, ну и его тоже на всякий случай можно подключить на эту же терапию. Почему? Для того чтобы у него хотя бы не развилось в острой форме это заболевание и осложнения с поражением сосудов легких. Понимаете? Вот такие вещи.

Ведь я сам заболел полгода назад, переболел. Я в больнице пролежал, у меня 30% поражения легких было. 22 октября я прошел первый этап вакцинации после этого. Сейчас у меня второй будет, в ноябре. Я считаю, что дисциплина в данном случае очень важна. И если есть определенные правила, разработаны сейчас стандарты, то давайте не отклоняться от них. Потому что задавать вопросы – это самое дурацкое занятие, особенно когда…

Извините, на войне вам командир говорит: «Идите в атаку», – а вы начинаете: «А зачем? А против кого? А точно надо туда идти? А вот это верное направление? А вы точно командир?» Понимаете, будете задавать эти вопросы – вас тут же на месте должны расстрелять, по идее, потому что… Ну как?!

Константин Чуриков: Гениально, Андрей Леонидович! Спасибо.

Марина Калинина: Да, спасибо.

Константин Чуриков: Вот самое убедительное выступление, мне кажется, сейчас было у нас.

Марина Калинина: Андрей Звонков, врач-терапевт.

Константин Чуриков: Зрители пишут. Кстати, поддержали. Ольга говорит: «Кому надоело – пусть не смотрят. Говорите больше, это просветительская работа». Так и делаем. Пока сейчас на других каналах можете посмотреть, что там происходит.

Москва: «Очень правильно все время говорите о ковиде. Только тогда все пойдут на прививку». Ну, хочется надеяться, что больше людей, во всяком случае в том числе и с нашей помощью, пойдут на прививку.

А что, кстати, среди зрителей ОТР? Сколько вакцинированных? Расскажем об этом буквально через несколько секунд.