Ольга Арсланова: Поговорим о вакцине против коронавируса. Петр Кузнецов: Да. Лидия ждала тесты, а мы сейчас вам расскажем о вакцине, потому что ее уже будут совсем скоро испытывать. Сначала – на военных. В российском Минобороны отобрали добровольцев для проведения клинических испытаний уникального отечественного препарата от коронавируса. Ольга Арсланова: Известно, что это 50 военнослужащих (те, на ком будут испытывать), в том числе пять женщин. Они все прошли обследование и тестирование. Испытания пройдут на базе научно-исследовательского института Минобороны. Уже завтра первая группа добровольцев прибудет туда. Так что можно сказать, что очередной этап испытания вакцины от коронавируса начнется буквально завтра. Петр Кузнецов: В связи с этим наш вопрос на голосование прямо сейчас для вас, для наших телезрителей: будете ли вы прививаться от COVID-19? Все очень просто – «да» или «нет». Напишите на SMS-портал. Ольга Арсланова: Когда эта вакцина, естественно, появится для всех в будущем. Мы этого ждем. А вот когда это будущее настанет и какие для этого нужны условия, для того чтобы оно действительно настало, поговорим прямо сейчас с нашим экспертом. Это заведующий Лабораторией вакцинопрофилактики и иммунотерапии аллергических заболеваний НИИ вакцин и сывороток имени Мечникова Российской академии медицинских наук Михаил Костинов. Михаил Петрович, здравствуйте. Михаил Костинов: Добрый день. Ольга Арсланова: Мы читаем, все россияне читают, слышат по телевизору новости о том, что на военных будут испытывать вакцину. Очевидно, что до этого ее уже испытали на самих медиках, а сейчас вот этот этап. Насколько это серьезно? Можно ли говорить о том, что вакцина найдена, сейчас она пройдет испытания и скоро появится для всех? Или это рабочие моменты, и их еще будет много впереди, с разными вакцинами? Михаил Костинов: Конечно. Дело в том, что у нас в России много вакцинных препаратов. Это один из примеров. Он считается препаратом, с которым должны проводить испытания. Наверняка эта вакцина, как и все вакцинные препараты, будет иметь три этапа или три фазы исследований. То, что сейчас делается на ограниченном количестве людей, то есть 30–60 человек максимум, – это пробная. Не один препарат аналогичный, а берется где-то три-четыре разных препарата, для того чтобы определить, какая самая лучшая доза введения у человека. И конечно, это испытание тщательно планируется. По нашим рекомендациям, российским, так и в мире, эти пациенты находятся под наблюдением в стационаре. Берется кровь. Как обычно, сначала перед введением надо, чтобы организм человека соответствовал требованиям, то есть индексам здоровья для исследования. Они подписывают согласие: что за вакцина, что может быть, что они должны делать. И после того, как получают согласие, делают процесс вакцинации. Вакцинация делается дальше через три, пять, семь, может быть, десять дней. А потом на двадцать первый день берется кровь, для того чтобы определить все изменения в иммунной системе человека при введении вакцины. То есть это очень серьезно. Да, еще помимо этого определяются многие другие параметры: как работает сердце, как работает нервная система, как работают другие функции органов и систем, для того чтобы выявить безопасность введения этого препарата. После того как проходит в среднем обычно три недели, берется опять кровь и определяются все эти параметры. Плюс уже уровень антител, называются «поствакцинальные тела». Минимально три недели, по рекомендации ВОЗ, по всем международным рекомендациям. После этого делается детальный отчет на основании клинических наблюдений, инструментальных, лабораторных. И дается отчет, который будут смотреть эксперты, как эта вакцина переносится. Из этих трех-четырех различных видов этой технологической вакцины берется одна, которая является самой безопасной в клиническом плане, самой иммуногеной для формирования специфических иммунотел и самой безопасной в том смысле, что она не влияет на развитие каких-нибудь патологических реакций, которых не видно невооруженным глазом. После этого получается второй этап. На втором этапе будет больше людей – уже и 200, и 300, и 400. И изучается опять все с нуля. Именно единственная вакцина из этих, которые были, три-четыре примера. После этого проходит то же самое исследование. После этого дается отчет: действительно, получилась такая-то вакцина, от которой, допустим, можно ожидать столько реакций, может быть столько температурных реакций, может быть дискомфорт. И пишется уже краткий отчет, что она в перспективе может работать. И должны еще дальше исследовать – третий этап, когда проходит испытаний больше. Может быть и тысяча, и две тысячи, и три тысячи людей. Петр Кузнецов: Разный возраст, да? Михаил Костинов: Конечно. Дело в том, что здесь берется для первых испытаний возраст 18–56 лет. Считается, что это люди, которые в норме, могут отвечать на введение вакцины нормально. Петр Кузнецов: Михаил Петрович, извините, я вас прерву. Просто описанная вами история выглядит так, как будто бы эта вакцина появится очень нескоро. По самым оптимистичным прогнозам когда? Вот мы сейчас приступаем, мы фиксируем первый этап. Когда она появится? Ольга Арсланова: Если все проходит хорошо. Петр Кузнецов: Если все проходит хорошо, да. Михаил Костинов: Вот я вам считаю: минимум полтора-два месяца на каждую дозу. Минимум, минимум. Потому что не может быть… Поймите правильно. Люди, может, и говорят, но дело в том, что не все специалисты и не все понимают, как вакцина выходит на практике. Дай бог, чтобы за полгода… Ольга Арсланова: Полгода? Петр Кузнецов: Вот! Я просто хотел сказать, что полтора-два месяца, как вы сказали, на дозу… Ольга Арсланова: На один этап. Петр Кузнецов: Это нам ничего не говорит. А в итоге полгода, да? Это в лучшем случае. Михаил Костинов: Ну, полгода. Это мое мнение. Петр Кузнецов: То есть практически как раз туда, уже к концу года. Михаил Костинов: Полгода. Другое дело, что если мы получим в первую фазу обнадеживающие результаты, прекрасно, то мы будем рады, и пойдет дальше это исследование. Понимаете, не может быть такого, что… Это не я придумал. Есть законы, которым мы должны отвечать, потому что эта вакцина пойдет для людей – и здоровых, и больных, и так далее. Петр Кузнецов: Ну да. Быстрое внедрение – просто это тоже может быть опасно. Скажите, пожалуйста, чем эти добровольцы – 50 человек – рискуют? Михаил Костинов: Да ничем не рискуют. Петр Кузнецов: Ничем? Михаил Костинов: Я всю жизнь занимаюсь испытанием различных вакцинных препаратов. Если ученый не уверен в своем препарате, он не может рекомендовать. Понимаете? Поймите правильно, работают умы над созданием вакцин. Они все прекрасно знают, что должно быть, что должны делать. Поэтому даже когда мы делаем испытания других вакцин, мы уверены в этом сами. Ольга Арсланова: То есть правда, что создатели вакцин, разработчики всегда в первую очередь испытывают эту вакцину на себе? Михаил Костинов: Правильно, да. Потому что они доказывают безопасность своего препарата. Первыми идут они всегда, потому что таким примером показывают: «Вот смотрите – я сам на себе не побоялся делать, поэтому можно рекомендовать». Потому что люди по-другому воспринимают: «Вот на нас испытывают, а сами не хотят». Мы делаем то же самое, когда идем на испытание препаратов. Родственники, жены идут, допустим, потому что мы уверены. Понимаете? Ты уверен в том, что ты вводишь. Если нет уверенности, она не может проходить испытание на людях. Не может такого быть, поймите правильно. Поэтому долгий и тернистый путь прошел, начиная с декабря, с января. Разные государства до сегодняшнего дня исследуют на животных, и пока до конца никто не исследовал. Это очень тернистый путь, чтобы ввести человеку. Петр Кузнецов: Михаил Петрович, еще к одному моменту давайте, можно сказать, вернемся. Она разрабатывается исключительно нашими или совместно с другими государствами, представителями? Михаил Костинов: Да нет, маловероятно, потому что мы сейчас сами создаем. Но в будущем могут быть такие проекты международные. Петр Кузнецов: Совместно же просто быстрее. Нет? Михаил Костинов: Да. Совместно, может, и быстрее. Дело в том, что в России могли сконцентрировать несколько организаций для разработки одной вакцины. Допустим, не только одна, но могут быть и другие организации, которые создают определенные моменты, которые изучают. Допустим, для изучения на животных применяются различные организации, которые имеют право на исследования. Это не означает, что один и тот же институт можно использовать для исследований на животных. Заключается контракт с другими организациями, которые проверяют этот препарат. Это независимые организации. Если ты даешь препарат, то ты несешь юридическую ответственность. Это совсем по-другому воспринимается. Поэтому здесь, я думаю, может быть, разработчиком мог быть один институт, а могло быть два института или два центра. Для испытания препарата могла быть еще третья сторона, которая обычно независимая. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, мы в этом плане – в плане разработки – отстаем или одни из первых? Михаил Костинов: Да нет. Я думаю, что никто в мире пока не проводит клинические испытания на людях. Никто. Петр Кузнецов: Мы одни из первых. Михаил Костинов: На животных – да. Давно объявили, что 100 с чем-то препаратов или 80 препаратов. А пока на людях – никто. Мы должны знать, что Россия была и остается одной из стран, которая занимается разработкой вакцин. У нас много вакцин, которых нет в мире у других людей – по технологии, по эффективности. Да, мы отстали от мира, от других вакцин, потому что вакцины, которые разрабатывались во время 80–90-х годов… А вы знаете, что у нас было – была перестройка. Наш научный мир отстал в плане многих вакцинных препаратов, что есть на Западе. А сейчас мы поднимаем голову, как было и раньше. Идут совершенно новые технологии, разработки вакцин. Петр Кузнецов: Вот, я об этом. Михаил Петрович, смотрите. Извините, что прерываю снова вас. Вакцинация у нас прежде всего связана с уколом как процесс, да? Правда ли, что у нас есть препарат (и это тоже будет называться вакциной), который можно внедрить через нос, то есть в виде капель? Михаил Костинов: Конечно, конечно. Петр Кузнецов: Это нормально? Михаил Костинов: Конечно, нормально. Вирусная вакцина дается интраназально – через те «ворота», через которые проникает вирус. И считается, что интраназальные вакцины, например, даже от гриппа, они в будущем самые эффективные при пандемиях. Они удобны при введении. И эффективность тоже очень высокая. Но дело в том, что есть некоторые моменты, которые ограничивают введение у людей по возрасту и с нарушениями состояния здоровья. И у нас в России тоже есть такая вакцина. Петр Кузнецов: Кстати, это многих успокоит на самом деле, потому что многие боятся просто именно делать это через шприц. Спасибо большое, спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Михаил Костинов с нами был на связи. Продолжаем общаться с нашими зрителями. Петр на связи. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Да, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот я смотрю сегодняшнюю передачу. Я житель села Путимец Орловской области. Я просто призываю всех орловчан, всех россиян при первой возможности сделать прививку. И делать прививку не только от COVID, а прививать детей от всех необходимых болезней по графику, по плану медицинского обслуживания. Ольга Арсланова: Петр, но вы знаете, что… Простите, перебиваю вас. Извините, пожалуйста. Давайте побеседуем. Петр Кузнецов: Петр, подождите! Ольга Арсланова: Петр, вы же знаете, наверняка для вас не секрет, что очень многие не хотят. И у нас продолжается голосование. И я вижу, что многих наши зрители боятся прививок. Зритель: А я скажу так: тот, кто не хочет… Я никого не оскорблю, но многие неприятности в жизни людей, в жизни общества от нашего собственного невежества. Ольга Арсланова: Спасибо вам за этот звонок. Петр Кузнецов: Но у них есть на это право. Мы вас спрашивали в течение этой темы: будете ли вы прививаться от COVID-19? И вот какие результаты на эту секунду: «да» – 21%, «нет» – 79%. Ольга Арсланова: Ну а мы продолжаем, сейчас к другим темам.