Константин Чуриков: Вот наша большая тема, которой посвятим практически весь этот час, будем говорить о взлетах и падениях новейших технологических российских разработок. Почему мы решили об этом поговорить? Буквально в эти выходные стал известен очень интересный сюжет. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский обратился в Правительство к вице-премьеру Дмитрию Рогозину с просьбой починить "Ё-мобиль". Дело в том, что несколько лет назад, когда "Ё-мобиль" производился и был серьезным брендом, он был подарен Владимиру Вольфовичу Михаилом Прохоровым, и с тех пор этот "Ё-мобиль" немножко сломался. Какая-то проблема с запчастью. Нигде ее найти невозможно, починить невозможно. И что происходит? Вице-премьер Дмитрий Рогозин просит Минпромторг вмешаться в ситуацию и помочь починить автомобиль Владимира Вольфовича Жириновского. Оксана Галькевич: Интересно, почему он обратился к Дмитрию Рогозину. Он же неким образом оборонный комплекс курирует. Может быть, такая молодежная работа по ремонту этого "Ё-мобиля". Почему не напрямую к Минпромторгу? Константин Чуриков: При этом хочется напомнить, что реализация проекта "Ё-мобиля" началась в 2010 году, тогда предполагали, что это будет экологически чистый транспорт 450-490 тыс. руб., планировалось начать в 2012 году производить, но в итоге проект был закрыт, и за символическую сумму, кажется, в 1 евро Прохоров его передал в Научно-исследовательский автомобильный и автомоторный институт. О дальнейшей судьбе "Ё-мобиля" до этих выходных мы и не слышали. Давайте сейчас окунемся в мир последних громких технологических разработок и подумаем, что тут не так. (СЮЖЕТ.) Константин Чуриков: С порталом, получается, напортачили. Давайте разбираться сейчас, это мы как-то сгустили краски? На самом деле наше производство живо, новейшие разработки, инновационные какие-то вещи? Пользовались ли вы отечественным телефоном, отечественным компьютером? Поделитесь тоже своими ощущениями. И давайте вместе подумаем, что нам надо сделать, чтобы ускориться? 8-800-222-00-14. У нас в студии Валерий Оськин, руководитель комитета по труду, занятости и социальным вопросам Торгово-промышленной палаты (ТПП) Москвы. Добрый вечер. Валерий Оськин: Добрый вечер. Константин Чуриков: И Руфат Гусейнов, заместитель директора Института управления и социально-экономического проектирования РЭУ им. Плеханова. Руфат Сабирович, здравствуйте. Руфат Гусейнов: Добрый день. Константин Чуриков: Что скажете по поводу наших опасений, сомнений, вопросов? Оксана, у тебя компьютер какого производства? Оксана Галькевич: Иностранного. Я не могу называть марку. Константин Чуриков: Я тоже не могу, у меня тоже иностранного. Валерий Оськин: А их сейчас нет наших. Константин Чуриков: Мышка иностранного производства, пиджачок, ну, может быть… Нет, кстати, тоже иностранного производства. Но мы не об одежде. Руфат Гусейнов: Наверное, мы прошлись в этом репортаже по высокотехнологичным разработкам. И, наверное, говорить о том, что "Ё-мобиль" перестал быть интересен, потому что произошел резкий скачок курса валют – понятно, что "Ё-мобиль" был не организационной российской разработкой, а это был некий концепт, который собирался из различных частей, которые были разработаны не в России, отсюда и потеря интереса прямого инвестора. Есть такого уровня разработки. Это настроение. Были у человека лишние деньги, было лишнее хорошее настроение – он проинвестирован, поигрался, вышел из этого рынка. Константин Чуриков: На этом построен любой, мне кажется, успешный проект. У Стива Джобса, мне кажется, было очень много хорошего настроения, когда он придумал… Руфат Гусейнов: Совершенно верно. Валерий Оськин: Не уверена, что у него было столько лишних денег. Руфат Гусейнов: Совершенно точно. И отсюда появляется правильный скепсис, который построен на обычных рыночных взаимоотношениях между покупателем и продавцом, и если покупатель не готов за это платить, то понятно, что этот товар в конечном итоге перестает существовать на рынке. Все то, что мы увидели в репортаже, все имеет место быть, кроме одного: мы не понимаем, какое количество из показанных нам товаров присутствует в нашей реальной российской разработке, то есть что у нас является импортозамещением, а что нет. Поэтому репортаж классный, он показывает, где мы проморгали какую-то разработку, но он необъективен, потому что тот же поисковик… У нас есть прекрасная рыночная красивая история – "Яндекс". Для чего существовал вообще "Спутник", в этом репортаже не раскрыта сутевая часть "Спутника". Оксана Галькевич: Руфат Сабирович, а вы скажите, зачем, действительно? Мы же понимаем, что "Спутник" – это государственная идея, делалась под определенные цели. А зачем, когда есть рыночные истории, за такой постоянный зуд? Притом, что есть хорошо работающая модель, придуманная, сделанная с горящими глазами. Зачем запускать параллельно что-то, вбухивая какие-то, даже боюсь произнести, какие-то суммы государственных денег? Валерий Оськин: Оксана сказала важные слова: государственная и рыночная. Руфат Гусейнов: Вы очень правильно заметили. У государства есть различные области, где государство выстраивает свои взаимоотношения с конечным потребителем информации. Я не знаю достоверно, для чего был сделан "Спутник". Возможно, это был некий аналог ВЦИОМ. Напомню, что у нас больше трети бюджета страны засекречено, поэтому мы не знаем, в каких различных областях происходит финансирование, государственные инвестиции. То, что мы видим – это только надслойка. Поэтому "Спутник" – это была возможность либо желание попробовать добавить к вциомовским данным, которые он производит непосредственно "Вконтакте" с человеком, дополнительную автоматизированную систему, которая собирала бы эту информацию в отличие публичной компанией "Яндекс", у которой есть публичные внешние инвесторы, в том числе западные, которые не позволят ей однозначно работать сугубо на российское Правительство. Константин Чуриков: Подождем всего год, когда вступят окончательно по интернету поправки Яровой, и "Спутник" уже не понадобится точно, потому что собирать информацию можно будет и без этого. Валерий Валентинович, почему невидимы эти успехи большинству из нас? Хотя мы позже поговорим про YotaPhone (ЙотаФон), там какие-то свои достижения есть, но не в глобальном мировом масштабе. Почему они не так ощутимы? Не потому ли, что слишком много государства стало в экономике? Валерий Оськин: Оксана произнесла те слова, после которых наша дальнейшая беседа вообще не нужна. Оксана Галькевич: Так часто бывает. Валерий Оськин: Оксана подвела итоги. Но мы попробуем все-таки развить. Начну с того, что не так все плохо. Мы увидели три-четыре примера. Можно этих примеров десятками и даже сотнями привести положительных. Не буду сотни – один. Лет пять назад был у меня компьютер отечественный, ноутбук. Не помню, как его звали. Я его сломал, потому что так пришлось, что я с горки на нем проехал. Не намеренно поскользнулся, шлепнулся на него и проехал. Сломал корпус. Он до сих пор у соседа работает – крышка просто отвалилась. И, так же, как у Прохорова, нет запчастей, поменять нельзя. Так что я как человек, который вообще-то по образованию бауманскому инженер, и когда мы разрабатывали в советское время то, что не могли ни японцы, ни немцы, ни американцы, и я знаю, что и сегодня это разрабатывается в определенных сферах, то речь о другом – не о том, что людям не могут, а о том, что: а) людям не дают реализоваться; б) ситуация в обществе не настроена на то, чтобы люди реализовались. Оксана Галькевич: Вы что имеете в виду? Недоверие к нашим отечественным продуктам? Согласитесь, такое есть. Нужно еще пренебрежительный тон публики преодолеть. Или что-то еще? Недостаточно предпринимательской жилки? Бывает так. Инженерные мы придумать можем, а довести все эти рыночные штучки, маркетинговые ходы – все это мы умеем. Валерий Оськин: Умеем. Константин Чуриков: Маркетинг – мне кажется, это самое простое в этой цепочке. Валерий Оськин: Не совсем, но да. Константин Чуриков: Вывести бренд на рынок у нас умеют хорошо. Валерий Оськин: Умеют, и в наших условиях умеют лучше, чем иностранцы. Оксана Галькевич: Что тогда имеете в виду? Валерий Оськин: Давайте с примера. Мы поговорили про "Яндекс" и "Спутник". Посмотрим на другой, такой же классический пример. Минтруд разработал сайт trudvsem. Вроде бы благородная идея. Константин Чуриков: Регулярно заходим на этот сайт, прямо в эфире даже выводим очень часто. Валерий Оськин: Хорошо. Я не буду говорить, сколько денег он стоил, не буду сегодня об астрономических суммах, но он был создан. Есть, например, тот же HeadHunter, на который у государства из вашего кармана ни одной копейки не ушло, из моего тоже. Константин Чуриков: Прошу режиссеров показать на экран сайт trudvsem. Главный технолог на руднике им. Матросова в Магаданской области, ему предлагается заработная плата 312 тыс. руб. Оксана Галькевич: Может быть, государственный чиновничий аппарат в некотором смысле завидует частному успешному бизнесу? Они видят, как удачно работает HeadHunter, еще кто-то. Валерий Оськин: Второй раз попадаете. Оксана Галькевич: Им тоже хочется денег зарабатывать, и они придумывают свою точно такую же историю. Валерий Оськин: При этом вы говорили о наших товарах, которые выводятся на рынок. Тот же HeadHunter сегодня № 3 в мире, не у нас даже. Константин Чуриков: Через некоторое время подключим к беседе Петра Шкуматова, это не просто координатор движения "Общества синих ведерок", а это человек, который утверждает, что в 2007 году придумал прообраз, прототип сегодняшнего популярного сервиса Uber. Многие знают, кто пользуются такси, и как минимум слышал это название. Мы говорили о том, что происходит сегодня, есть ли сегодня какие-то разработки. Давайте посмотрим сюжет, например, о пермских изобретателям, которым по 18 лет. Они разработали прототип тренажёра для восстановления работы мышц руки. (СЮЖЕТ.) Константин Чуриков: В этой связи весьма интересно, что ждет, например, этих разработчиков и многих других в нашей современной реальности. Руфат Гусейнов: Для тех жителей, которые смотрели репортаж, и для героев этого репортажа хотел сказать о том, что уже осенью этого года будет презентован для общего социального пользования новый фонд, который создается сейчас под патронажем президента, в поддержку социальных проектов. Это и есть социальный проект, потому что он адаптирует человека в каких-то критических ситуациях. Этот фонд нацелен на то, чтобы поддерживать такие стартапы. Я очень рекомендую этим героям вернуться к фонду в сентябре. Оксана Галькевич: Не хочется, чтобы у этих ребят получилось, как нам пишут из Самарской области: "У меня лежат журналы “Техника молодежи” за 1980-й год, а сейчас вижу, как эти изобретения везут нам с Запада". Константин Чуриков: Дай бог, чтобы было так. Просто у нас очень часто рубрика "Новости будущего времени", и мы же понимаем, что создание фонда не означает. Руфат Гусейнов: Вопрос был журналиста "Куда идти и что делать?". Коротко что-либо, куда идти и что можно сделать. Константин Чуриков: К нам присоединяется Петр Шкуматов. Петр Михайлович, здравствуйте. Спасибо, что тоже нашли время присоединиться. Петр Шкуматов: Добрый день. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Расскажите, пожалуйста, эту историю, как вам пришел в голову прототип Uber, и что было далее с этой идеей? Мы видели вашу публикацию, просто хотим, чтобы узнали об этом многие. Петр Шкуматов: В 2007 году я со своими коллегами, друзьями, мы придумали самый настоящий Uber. Тогда мы еще не знали, что мы его придумали. Мы сделали работающий прототип, он работал в двух таксопарках, это была идея один в один. Американцам эта идея пришла в голову спустя несколько лет. И дальше нам нужны были очень небольшие деньги для того, речь шла о сумме порядка 40 тыс. долларов, на то, чтобы все это дело причесать и запустить в коммерческую эксплуатацию. Мы начали ходить по инвесторам. К сожалению, все это закончилось очень печально: наши инвесторы – это не инвесторы, а жулики, на самом деле. Константин Чуриков: Мы показываем на экране выдержки того, что вы писали у себя на Facebook. Петр Шкуматов: Эти жулики в лучшем случае нам предлагали просто отдать свою идею, свой продукт полностью 100% с некими гарантиями в нем поработать, может быть, пару лет. Никто даже и разговора не вел о каких-то инвестициях, стартапах, еще чем-то. В итоге все это умерло. У меня до сих пор перед глазами стоят переговоры с теми "инвесторами" в кавычках, с которыми вели их, в том числе с государственными структурами тоже. К сожалению, продукт умер, даже не родившись, а сейчас замечательная компания Uber работает на российском рынке, и хочу сказать, что комиссия, которую они берут – это 20%. То есть с каждой поездки, которая осуществляется, берут 20%. Оксана Галькевич: Просто самая впечатляющая часть этой истории – сумма отката в 95%, которая была написана вам на салфеточке от тех самых инвесторов, которые вели переговоры. Константин Чуриков: Процитирую вас же самого: "Потом были попытки встроиться в программы "поддержки молодых предпринимателей". Кульминацией этих попыток была цифра "95%", написанная на салфетке. Это сумма отката от гранта, который нам могли предоставить по госпрограмме поддержки". Точка. Это чтобы все услышали и поняли. Валерий Оськин: Вы назвали еще один пунктик. Константин Чуриков: Как думаете, Петр Михайлович, почему у нас, во-первых, такой менталитет у инвесторов, чтобы мгновенно эта корова, будучи еще теленком, начала доиться и удвоила удои в стране, и почему эти госпрограммы, все новые и новые, у нас появляются? Ведь они неэффективны. Петр Шкуматов: Сумма 95%, думаю, объясняет, почему появляются эти госпрограммы. Константин Чуриков: Да, это был глупый вопрос. Петр Шкуматов: Мне кажется, это риторический вопрос, и тут все понятно. Что касается подхода наших инвесторов к разработке новых технологий – к сожалению, он абсолютно в Средних веках, я бы сказал. То есть наши инвесторы считают абсолютно искренне, что если они обладают деньгами, то все проекты, в которых они участвуют – это проекты кредитного типа. То есть они дают деньги, в случае выигрыша получают все. А если что-то пойдет не так, то они получают все имущество тех людей, которые им этот проект предложили. То есть мы от 1990-х годов особо далеко не ушли во всей этой истории, к сожалению. Константин Чуриков: Залоговый аукцион. Оксана Галькевич: Грабительские совершенно условия. Руфат Гусейнов: Назовите мне один фонд, который существует с такими условиями? Я могу назвать вам пять фондов, которые существуют не с такими условиями. Петр Шкуматов: Эти условия – это все-таки немножко неофициально… Руфат Гусейнов: Вы сейчас ссылаетесь и бравируете информацией, что… Петр Шкуматов: Давайте я приведу пример замечательного сервис Zello. Это рация, которая недавно была запрещена у нас в России, на системе Android. Молодые люди из Санкт-Петербурга пытались ее здесь как-то продвинуть, но у них не получилось это сделать. И только тогда, когда они уехали из России, то тут же нашли инвесторов, которые просто дали им много денег. Меня в этой истории очень поражает то, что им дали деньги, потому что у них хорошая идея, за очень небольшой процент доли в их предприятии. И помогли его коммерциализировать, кстати. То есть мы видим радикальные отличия подхода западного от нашего. У нас денег так просто никто никому не дает. То есть ты должен заложить либо свою почку, либо свою квартиру, либо еще что-то, и взять на себя все риски. На Западе ты приходишь – я не говорю какие-то мифы, у меня есть очень много очень хороших знакомых, друзей, можно сказать, которые сейчас гораздо более успешны, чем я, и которые развили свои стартапы не только в области программирования, но и в области биотехнологий, химии, не в России, а в России они вообще никому были не нужны… Константин Чуриков: Нет пророка в своем отечестве. Петр Шкуматов: И эти люди все говорят о том, что ты приходишь, предлагаешь классную идею. Даже если у тебя нет возможности хорошо оформить, тебе тут же могут помочь ее оформить, упаковать, предложить кому-то. Ты уверен в том, что у тебя эту идею не украдут (это очень важное замечание). И самое главное, что тебе как автору помогут ее развить, потому что все понимают, что именно ты заинтересован в том, чтобы твое детище росло, развивалось и модернизировалось. У нас же, если вы посмотрите на очень большое количество стартапов, которые приходят и просят деньги, их идеи просто воруют. Им говорят: "Ребята, расскажите нам, как надо это сделать", потом нанимают офшорных программистов, и тут же делают все это дело самостоятельно. Оксана Галькевич: Соответственно, должно быть законодательство, которое авторское право таким образом оформляет каким-то образом? Все-таки в договоре это прописывается? Петр Шкуматов: Конечно. Оксана Галькевич: А каким образом? Уверенность тоже не на словах рождается, что эту идею не украдут. Я сужу по себе, потому что в творческой среде у американцев, в Европе есть авторские права, которые оформляются, чуть только сценарная идея творческого продукта рождается. Ты фиксируешь ее, и после этого попробуй отбери. Как здесь в технологиях происходит? Валерий Оськин: И достаточно просто фиксируешь. Руфат Гусейнов: Роспатент существует. Петр Шкуматов: Во-первых, все-таки это культура. Константин Чуриков: К сожалению, связь пропала. Это был Петр Шкуматов, координатор движения "Общества синих ведерок", который, как он утверждает, в 2007 году придумал прототип Uber. Руфат Гусейнов: Скажу тезисно. Мы же находимся в конструктивном поле. Я хотел сказать, как в "Джентльменах удачи", ухи – у меня ухи не воспринимают, когда мне человек ссылается не на факты, а на знакомых знакомых. Я как человек, который сам получил инвестиции в три собственных стартапа без какой-то помощи и self-made, не было такой истории. Более того, вел год в прямом эфире передачу про стартапы, пригласив туда всех ведущих глав инвестфондов России, и я полностью развеял этот миф. Почему я спросил об этом? Потому что нас сейчас слушают зрители, и мы несем конкретную ответственность перед зрителями, которые сейчас вдруг скептически подумают о том, что в принципе ничего не существуют. Во-первых, понимание о том, что там продать почку или печень – это совершенно не так. Коллеги, вы можете начать с чего угодно, и есть 10-20-30 крутых инвестиционных фондов, где не нужно ничего продавать. Идея ничего не стоит. Существует только реализация. Оксана Галькевич: Как говорил Петр Шкуматов, существует с идеей, ты еще не очень понимаешь, что-то родилось, оно такое в словах, но нужно оформить. Вам помогут ее оформить. Руфат Гусейнов: Я занимаюсь венчурными инвестициями, и ни разу не видел (правда, не видел), чтобы у кого-то украли идею. Идею ни у кого не крадут. Константин Чуриков: Одна маленькая ремарка. Я хотел сказать о том, что у нас нисколько нет желания сформировать то или иное мнение зрителей. Мы хотим разобраться и отразить суть. Руфат Гусейнов: Мы в диалоге. Был 10-минутный скепсис, я на этот скепсис хочу внести одноминутный позитив. Эти фонды существуют, они есть, и, более того, никто никаких залогов не берет, потому что нормальный инвестор понимает, что у этого 18-летнего пацана нечего взять. Оксана Галькевич: Кроме идеи, кстати. Вопрос авторского права меня очень интересует. Руфат Гусейнов: Все ищут команды. Каждый день как вы, как я, как все сидящие здесь в этой аудитории, ищут профессионалов. Всем нужны команды реализации. Константин Чуриков: Это если мы говорим о каких-то инновациях. Все гениальное лежит на поверхности. Давайте подумаем про концепцию Uber, условного "Яндекс.Такси". Это же просто. Оксана Галькевич: Кто первый все это зафиксирует, запишет. Руфат Гусейнов: Лично в моей практике GetTaxi, небезызвестная компания, создавалась напротив нас в соседнем офисе. И это команда из трех людей, которую создал Шахар Вайсер, превратилась в 7-10-15 человек. Все это росло на моих глазах. Это была команда высокопрофессиональных людей, которая была заточена на результат. Идея никому не нужна. Константин Чуриков: У меня вопрос к Валерию Валентиновичу. У вас по этому поводу позитив или негатив? Как думаете, просто сегодня реализоваться талантливому человеку, талантливой команде с реальными разработками? Валерий Оськин: Совершенно неоднозначно непросто. Руфат Гусейнов: Это никогда не будет просто. Валерий Оськин: Причем прав коллега – да, эти фонды есть. К сожалению, прервался разговор с так сказать изобретателем Uber, но я хотел задать ему вопрос: а у кого он пытался получить инвестиции? Не у государственных ведь грантов каких-то? Там эти цифры присутствуют. Константин Чуриков: То есть мы признаем: 95% откатов на салфетке? Валерий Оськин: Я с 95% не встречался, но 80% мне писали? Константин Чуриков: То есть это в порядке вещей, все в рамках погрешности? Руфат Гусейнов: Не могу подтвердить. Валерий Оськин: Это существует. Оксана Галькевич: То есть это люди, которые распределяют государственные гранты, или, так или иначе, приближены к этой сфере? Валерий Оськин: Это существует. Это есть. И закрывать на это глаза можно сколько угодно, можно открывать глаза, но это есть. Слава богу, порядки здесь меняются. Надеюсь, что в ближайшее время вся это уйдет в историю. Константин Чуриков: А ведь тему сегодняшней программы мы не озаглавливали словом "коррупция". Оксана Галькевич: У нас звонок из Самары. Никак человек не может пробиться в эфир. Иван, здравствуйте. Чем поделитесь? - Иван Денисов, мне 37 лет, являюсь ведущим конструктором на данный момент, занимаюсь в этой области 15 лет, и о том, что нет никаких российских ведущих разработок – все дело в том, что нет просто российского софта, не на чем разрабатывать. То есть весь софт, все мало-мальские достижения российских конструкторов разработаны на российском софте. Константин Чуриков: Программное обеспечение, с помощью которого рисуется сайт, проектируется ракета? - Да. Все это иностранное, отечественного нет. Даже российская разработка "Компас-3D" – по сравнению с импортными программами это молоток или отвертка, и этим делать нечего. И пока у нас не будет нормального российского софта, который хоть мало-мальски может делать то, что могут делать импортные программы, то у нас и не будет российских разработок. Константин Чуриков: С другой стороны, имена Дуров, создатель "Вконтакте", сейчас создатель и владелец сервиса Telegram. Руфат Гусейнов: Сколько было социальных сетей до Дурова, которые ушли в никуда? Константин Чуриков: Были. Руфат Гусейнов: Команда. Константин Чуриков: Но в России тоже были, но мы помним "Одноклассники", и я забыл, как зовут того, кто ее создал, я даже с ним встречался. Оксана Галькевич: Руфат Сабирович, у меня вопрос по фондам. Вы сказали, сколько вы можете назвать количественно? Вопрос: что это за фонды, при ком они работают? Это банки, которые свои инвестиционные направления развивают. Руфат Гусейнов: Спасибо за вопрос. В этом смысле я хотел немножко защитить нашу российскую среду. Дело в том, что на Западе накопление денег, капитал уже идет не одну сотню лет, эти свободные деньги… Оксана Галькевич: Причем непрерывно, хотелось бы сказать, без перерывов на революции, обеды и все прочее. Руфат Гусейнов: Совершенно верно. Мы находимся в некой спокойной зоне, я говорю не про валютные интервенции, но глобально лет 20, грубо говоря. Люди скопили свои собственные капиталы, у них появились капиталы лишние, где они стараются диверсифицировать собственный бизнес путем инвестирования в другие проекты. Кто-то это делает с благотворительностью. Например, фонд "Лукойла" Вагита Алекперова "Наше будущее" инвестирует в социальные проекты. Например, просто как пример. Или Александр Туркот, всем известный российский инвестор, который занимается инвестициями здесь в России, хотя он также известен по всему миру. Люди скопили капитал, да, не в таком объеме, как на западе. Это первое. Второе. Есть понятие "венчурный фонд" и "фонд прямых инвестиций". Это совершенно различные понятия. Я не знаю, куда коллега ходил. 2007 год явно отличается от 2017, понятно, что мы сделали серьезный скачок в накоплении еще дополнительных денег для этого, но это разные фонды по своей сути фонды. Венчурный фонд инвертирует в 10 проектов, и 9 проектов могут попасть в никуда, и один проект выстреливает – все, он окупил сам себя. Фонд прямых инвестиций инвестирует в те самые риски, то есть он понимает, какие залоги и так далее. Поэтому чем дальше мы будем уходить в развитие собственного рынка, тем больше у нас будет этих фондов. Но это естественный прирост. Мы не можем здесь обогнать Запад, даже Китай не можем обогнать в этой стезе, потому что у нас свободных денег не так много, как много в Штатах и на Западе. Константин Чуриков: Я бы даже сказал, что Китай сейчас обогнать сложнее, чем условный Запад. Руфат Гусейнов: Если это возможно вообще. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, может быть, из этой среды тогда убрать государство? Вы говорите, у нас уже складывается сообщество людей, которое, так или иначе, имеет интерес к диверсификации своих накопленных активов, разбирается в той или иной отрасли – пожалуйста, пусть инвестирует. Государство может заниматься очень сложными, долго окупаемыми проектами, может быть, очень высоко социально ответственными. Там, пожалуйста, гранты. А все остальное предоставим инвесторам, людям, которые имеют деньги и хотят их во что-то вкладывать. Да, с рисками, учитывая многие моменты. Может быть, так? Руфат Гусейнов: Согласен полностью с вами. В глобальном смысле государство должно создавать среду, то есть землю, где будет расти все это дело. Но землю надо привезти. Иногда эта привезенная земля – говорю в некотором сравнении, – это как раз те самые мини-инвестиции просто для того, чтобы показать рынку, который боится туда идти, что "Ребята, здесь есть жизнь. Есть ли жизнь на Марсе – давайте мы туда слетаем сами за счет государства". Конечно, я утрирую, не все так красиво. Оксана Галькевич: Образно это понятно. Руфат Гусейнов: Поверьте, наша страна идет нормальным темпом, хотя сравнивать не с чем, нет альтернативного аналога в мире, где мы сказали, что другая страна прошла такой же путь быстрее, чем мы. Константин Чуриков: Извините, Руфат Сабирович, я только с журналистско-лингвистической точки зрения, но "нормальный" – не есть категория тех, кто настроен на успех. Наша страна идет нормальным темпом… Не знаю. Валерий Валентинович, что скажете? Идем нормальным темпом? Валерий Оськин: Первое – я не соглашусь с вами, что это нормальный темп. Это ненормальный. Оксана Галькевич: А быстрее сердечко выдержит? Валерий Оськин: Выдержит не сердечко, а мы перестанем терять гигантский человеческий капитал, о котором мы с вами уже не раз в этой студии говорили. Хочу прочесть вам одно высказывание. "Неважно, богатый или нет. Я счастливый, потому что я наслаждаюсь тем, что я делаю. И это, на самом деле, главное богатство". Это человек, который родился в Советском Союзе в 1973 году, сейчас он всего-навсего Сергей Брин, которым Google создан. Но не он один, надо сказать, с американцем вместе. Константин Чуриков: Это понятно, что нужны горящие глаза, что нужно увлекаться и просто любить свое дело, не ныть и стараться, и взбивать, из молока делать сливки, как лягушка. Валерий Оськин: Да, Константин, но не надо их тушить. И еще одну цифру. Сейчас экономисты, слава богу, зашевелились, нормальные цифры стали преподносить. Если бы Брин остался в России и все это было сделано здесь, то мы выиграли бы пять-семь ВВП России. Константин Чуриков: А еще есть пример Александра Александровича Аузана. Валерий Оськин: Вот на Аузана ссылаюсь. Оксана Галькевич: Зворыкин. Валерий Оськин: Зворыкин – вообще 40, или 20. Константин Чуриков: Тоже достаточно. Оксана Галькевич: С Брином там все гораздо сложнее. Насколько я помню, его родители увезли. Он чуть ли не в младенческом возрасте попал заграницу, поэтому тут с другим поколением надо было работать. Это уже такие упущенные… Валерий Оськин: А Зворыкин вообще жив остаться хотел, поэтому вынужден был… Оксана Галькевич: Хотел. Очень интересная история этого человека. Давайте послушаем Калининград. Звонки, звонки, звонки. Валентина, здравствуйте. - Здравствуйте. Проблема, которую сейчас обсуждают эту проблему, она идет очень издалека. Мне сейчас 76, а я молодой была, начинала работать, и об этой проблеме говорили, посчитайте сколько лет назад, а до меня тоже, наверное, говорили. Нужен талантливый человек, может быть, он найдется, чтобы под его руководством все сделали. А ведь у нас много талантов в России. Константин Чуриков: Да, но нужна воля и нужно пробиваться. Пример Михаила Ломоносова, думаю, вспоминать даже излишне в этом контексте. Оксана Галькевич: Но как-то хочется, чтобы этот путь от мечты к реализации становился проще, не пешком из Холмогор на обочине. Валерий Оськин: Думаю, мы согласимся с коллегой, что он становится проще. Руфат Гусейнов: Да. Валерий Оськин: Да, нам хочется быстрее, нам хочется сейчас. Мне тоже хочется сейчас. Жизнь идет, и мне хочется реализоваться больше. Мне хочется, чтобы мои друзья, мои знакомые, у которых есть идеи, могли реализоваться больше. Не могут сейчас, не успевают. Много причин, в том числе и слово, которое Константин упомянул – коррупция. Оксана Галькевич: Коррупция? Да вы не бойтесь говорить. Константин Чуриков: Вы первый сказали. Я-то всего-навсего задал вопрос. Заметьте, не я это предложил. Валерий Оськин: А я и не боюсь. Именно поэтому мы сейчас создали движение "МАФ" ("Молодежный антикоррупционный форум"). Мы не собираемся победить ее, но при этом мы хотим, чтобы молодое поколение увидело путь из этих коррупционных тисков хотя бы на бытовом уровне, где они встречаются: в образовании, в здравоохранении, на дорогах и так далее. И тогда у них выработается. Сейчас им говоришь, и они говорят: "А чего?", лапки повесили, и как кролики. А если они будут понимать, тогда и инвестиционная политика пойдет по-другому, люди будут уверены, что поздно. Константин Чуриков: Уважаемые гости, думаю, самое время подключить к нашему разговору по SkypeВладимира Елина, это руководитель компании "Интерсофт Евразия", когда-то технических наук, автор 65 патентов на смартфоны, в том числе человек, причастный к YotaPhone напрямую. Владимир Елин: Здравствуйте. Константин Чуриков: Мы специально не говорили ничего о YotaPhone, потому что мы хотели дождаться вас, и хотели бы вспомнить эту историю 2013 года, когда Сергей Чемезов вручал Дмитрию Медведеву первый YotaPhone, и Медведев в ответ: "Ну, что? Apple напрягся". Мы понимаем, что YotaPhone проедется в России сегодня. Мы смотрели карту точек продаж, их много. Но с точки зрения "Apple напрягся" все-таки удалось реализовать изначальную задачу, и насколько успешным можно назвать сегодня этот проект? Владимир Елин: Хотел бы сказать маленькую ремарку. Я, к сожалению, не принадлежу к разработчикам YotaPhone, но постоянно за ними наблюдаю, потому что это действительно очень бодрая и очень продвинутая команда. Им фактически удалось все, что, возможно, даже не удалось Apple, то есть сделать смартфон с двумя экранами, сделать его очень экономичным, эффективным и функциональным. Поэтому с точки зрения, есть ли таланты в России или нет – я говорю, что всегда есть. Константин Чуриков: А мы вам поддакиваем, мы вообще не сомневаемся, что они есть. Но мало придумать, надо же и поставить на рельсы. Каждый мыслит глобально. Надо завоевать мир. Здесь почему не удалось, на каком этапе? Может быть, инвестор попался скряга? Владимир Елин: Да. Вообще-то научно-технический прогресс или разработки НИОКР очень сложно прогнозировать и оценивать, поэтому иногда получается так, что спроектировали одни коммуникации в смартфоне на одних комплектующих, потом выяснилось, что эти комплектующие, например, прекратили свое существование. Перепроектировали, заложили новые компоненты и так далее. И этот цикл занимает определенный период. В это время активно поедает бюджет команда разработчиков, потому что в основном это высококлассные и высокооплачиваемые специалисты. Параллельно с этим идет бюджет рекламы и очень многое другое. Иногда получается так, что первично в бюджет не укладываются, а вовремя не подготовились, допустим, к подбору денег от инвестора, или у инвестора нет денег, например, в данный момент. И получается, что народ бегает по рынку, ищет новых инвесторов. Так и случилось с YotaPhone, потому что, помню, когда я работал активно с Qualcomm, надеялся, что они поставят мою разработку себе на борт, и когда я запатентовал свой смартфон, он назывался "Смартфон будущего", вдруг все всполошились: "Как это так? Будет кто-то конкурентом". Может быть, это как-то взбодрило эту команду, и они в Америке быстро нашли на следующий транш разработок. Но потом, к сожалению, что-то пошло не так. Оксана Галькевич: В Америке все-таки нашли. Константин Чуриков: Да, в Америке проще почему-то. Владимир Елин: В Америке печатают деньги. Константин Чуриков: Если в категориях "верить" и "не верить", вы верите в успех не только креатива, творчества, придумок идей, но и в успех их реализации здесь в России, или нет, в обозримом будущем как? Владимир Елин: Я верю, что пока на данном этапе экономики развития различных отраслей наши мозги могут работать, к сожалению, частично на Западе, потому что там есть совершенно новые и уникальные разработки, которые можно на 3D-принтерах произвести в течение дня. Для любой разработки можно напечатать плату, сделать корпус, создать макет, поиграться с этим макетом, посмотреть, какой его юзабилити, и потом понять, надо ли изменять, или уже пускать на производство. У нас этот цикл отсутствует, но у нас есть колоссальные запасы мозгов разработчиков, интеллектуальных продвинутых, причем молодых людей. Поэтому я считаю, что в России надо пережить буквально… Мы же не думали, что так активно разовьется наша военная промышленность, и появились вдруг, откуда ни возьмись, калибры, РЭБ, и все это вроде бы в разрушенной стране, в разрушенной экономике. Я считаю, что за этим этапом наступит этап реализации уже гражданских разработок, которым и должны помогать в том числе военные. Ведь DARPA также организовалась на базе военных разработок, и Силиконовая долина большей частью прожила именно на разработках военных, перспективных разработках и неубиваемых разработках. Константин Чуриков: Все верно. Все тайное становится явным. Спасибо большое. Это был Владимир Елин, руководитель компании "Интерсофт Евразия", кандидат технических наук. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, у меня к вам такой вопрос. Каждый из вас, и Владимир Александрович тоже, хорошо представляете себе весь процесс от начала и до конца. Появилась идея, человек бегает с ней, лампочка горит, ему нужно найти людей, которые дадут ему под это деньги. Дальше появляется набор команды, авторские права, еще и еще. В этой цепочке, как считаете, где мы спотыкаемся, где что надо поправить, чтобы мы бежали быстрее, двигались уже очень нормально, очень хорошо, еще лучше, быстрее, выше, сильнее? Если всю процессуальную цепочку брать, как вы считаете? Валерий Оськин: Маленький пример. Я присутствовал на очень интересном совещании. Приехали итальянские коллеги. Не помню город, неважно. Какой-то небольшой городок. Они приехали сюда и делились с нашими чиновниками тем, как там способствуют тому, что мы сейчас называем стартапами и прочим. Инновационные разработки это тогда называлось. Они об инновациях. Наши чиновники тут же выкладывают бумаги: "Вот там у нас ракета, там у нас пулемет, там у нас космический корабль". Они говорят: "Ой, как здорово это у вас. А знаете, у нас проще. Прежде чем мы сюда приехали, у нас пришел паренек, он придумал новую форму каблука в ботинке, всего-навсего, и тут же заработала вся эта система городская для того, чтобы он мог реализовать эту идею. Ее оценили, поняли, что она полезная, поняли, что у нее есть конкурентные преимущества, и все пошло". Значит, что? Должна быть такая точка, куда прийти, и все это заработает тогда, когда ситуация, которую сейчас Оксана красиво описала, и лампочка здесь горит, перевернется вот так (наоборот). И когда инвесторы начнут бегать за людьми и говорить… Оксана Галькевич: С лампочкой во лбу, да? Валерий Оськин: Да. …"У тебя есть лампочка?". Константин Чуриков: Не ты за ним, а он за тобой. Оксана Галькевич: Руфат Сабирович, ваше мнение тоже интересно. Такими мальчиками с каблуками… Константин Чуриков: В хорошем смысле этого слова. Валерий Оськин: …да, наша сфера инвестиций интересуется, обращает внимание? Руфат Гусейнов: Герман Греф, по его заявлению, сейчас бегает за Виталием Бутериным, который создал криптовалюту Etherium, которая покорила весь мир, и которая вторая сейчас находится по значимости… Оксана Галькевич: Это опять как автомат, это не каблучок. Это важно. Руфат Гусейнов: Я к тому, что инвесторы бегают за нашими. Есть ниши, за которыми бегают. Сельское хозяйство… Оксана Галькевич: Что в этой цепочке сделать надо? Может быть, юридические моменты, вопросы соблюдения чего-то? Чтобы не уезжали люди, оставались здесь все делать. Руфат Гусейнов: Маркетинг. Константин Чуриков: Не люблю это слово, но оно здесь правильное: что касается целеполагания, можно делать очередной танк, а можно всего-навсего что-то в каблучках, новый браслет придумать для девочек. Руфат Гусейнов: Это как про фильм "Джой", в котором сама себя сделала, создала магазин на диване, который продает. Константин Чуриков: С точки зрения целеполагания, может быть, у нас какое-то перетворчество? Мы придумываем то, что, может быть, не так нужно? Виктор Владимирович, наш зритель, спрашивает: "Кто скажет: зачем смартфону два экрана?". В принципе. Руфат Гусейнов: Я вам скажу. Лично мне, когда у меня был YotaPhone… Константин Чуриков: Сегодня его нет. Руфат Гусейнов: …он канул в лету, утонул в море. Константин Чуриков: По какой-то причине. Руфат Гусейнов: Неважно, он утонул в море. Очень удобно, когда экран лежит у тебя… То есть я, например, пользуюсь телефоном на каких-то переговорах, и неприлично часто заглядывать в экран. YotaPhone позволяет это сделать. На самом деле, это же сделал Apple с часами, потому что теперь человек смотрит на эти часы. YotaPhone в этом смысле действительно удобен. Он показывает, что происходит у тебя с экраном, и не надо переворачивать экран. Валерий Оськин: Зрители наши – очень интересные люди, они задают хорошие вопросы. А кто-то сейчас задаст вопрос: а зачем в бритве пять лезвий, когда одним можно бриться? Я могу сказать, что когда мне приходится брить много, то пять лучше. И таких примеров очень много. Я бы очень хотел, чтобы мы в нашей сегодняшней дискуссии не забывали о людях, которые могут, у которых лампочка горит или не горит, видимая или невидимая, но они могут. И гигантское количество россиян могут, и слава богу, что они могут. И когда нас спрашивают: "А зачем, а нужно ли так много?". Нужно, потому что сегодня это важно, сегодня это товар. Оксана Галькевич: Тысячи тонн словесной руды ради единого слова. Поэтому нужно. Спасибо. Константин Чуриков: Глаза должны гореть, кажется, не только у разработчиков, но и у инвесторов. Нужно понимать в том, во что ты инвестируешь, и увлекаться этим. Мы говорили о взлетах и падениях российских технологических разработок. В студии у нас были Валерий Оськин, руководитель комитета по труду, занятости и социальным вопросам Торгово-промышленной палаты (ТПП) Москвы. Оксана Галькевич: И Руфат Гусейнов, заместитель директора Института управления и социально-экономического проектирования РЭУ им. Плеханова. Константин Чуриков: Спасибо вам большое за этот непростой, но интересный разговор, и зрителям также.