Ольга Арсланова: Ближайшие полчаса поговорим о проблемах валютных ипотечников. Дело в том, что министр финансов Антон Силуанов сообщил о сворачивании программы Агентства по ипотечному жилищному кредитованию по рублевой ипотеке из-за невостребованности, но заявил, что агентство полностью перейдет на решение проблем валютных ипотечников. И, самое важное, заявил, что постарается изыскать средства на программы этой помощи этим конкретным заемщикам. Мы хотим обсудить все подробности этих предложений и того, как можно помочь валютным ипотечникам, а вас хотим спросить о вашем отношении к такой помощи. Каким образом нужно помогать, и нужно ли помогать валютным ипотечникам, и можно ли деньги на это брать, например, из государственного бюджета. Пожалуйста, звоните нам, пишите, мы запускаем сейчас в прямом эфире голосование. Должно ли государство помогать валютным ипотечникам? Очень простой вопрос. Отвечайте да/нет. И следите за нашей дискуссией. Возможно, ваше мнение изменится. Петр Кузнецов: Лазарь Бадалов, доцент кафедры банковского дела Российского экономического университета имени Плеханова, у нас в гостях. Здравствуйте. Лазарь Бадалов: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Очередной бунт ипотечников. Ваша позиция по поводу того, что же с ними делать, изменилась за это время? Все-таки государство должно помогать, или это они должны делать самостоятельно? Лазарь Бадалов: Позиция у меня всегда была единой изначально. И я говорил о том, что в таких экстренных ситуациях государство должно включать какие-то защитные механизмы. Я не говорю о том, что надо простить всех и отпустить, чтобы все порадовались, что все так хорошо завершилось, но под защитным механизмом имеют в виду какую-то программу, которая реально поможет людям выбраться из той долговой ямы, в которой они оказались. И этот момент является важным, основополагающим в решении этой проблемы. Петр Кузнецов: Те ли это года, чтобы выделять какие-то лишние деньги на помощь валютным ипотечникам? Лазарь Бадалов: Когда мы говорим о выделении средств для помощи, нужно, опять-таки, понимать, что это не выделение безвозмездных средств, что это не средства, которые выделят, дадут проблемным заемщикам, и на этом все завершится. Нет, это средства, которые должны будут быть выделены, но на возвратной и платной основе. То есть речь идет о реструктуризации имеющихся кредитов. Опять-таки, реструктуризация должна быть, если можно так сказать, человеческой. Предложить людям вменяемые сроки, предложить людям вменяемый курс переведения их долгов в рубли под какие-то вменяемые ставки, может быть, чуть меньше, чем текущие рыночные и так далее. И таким образом вот эти выделенные средства будут являться помощью. То есть требовать сейчас примерно то же самое от коммерческих банков – это уже бессмысленно. Потому что банк – коммерческая организация, он стоит на своем, ему интересно получить прибыль, его ничто другое не интересует. И если ему не возвращают деньги и он не получает свою прибыль, значит, он доведет ситуацию до того, что люди окажутся на улице. А все-таки речь идет почти о 20 000 кредитов, а мы понимаем, что за этой цифрой стоят практически 20 000 семей. Ольга Арсланова: Хотя цифра кажется не такой уж и большой. Лазарь Бадалов: Я бы так не говорил. Ольга Арсланова: Я имею в виду в общей… Лазарь Бадалов: Если мы говорим в общей массе с точки зрения денежного выражения, тогда эта сумма – 1%. Кажется – что здесь такого? А когда мы говорим о 20 000 семьях, то это все-таки 20 000 судеб, их дети и так далее, и тому подобное. Петр Кузнецов: Можно в связи с этим вопрос? Я понимаю, что вы наверняка миллион раз это дело комментировали. Но именно валютные ипотечники (мы видим: "Валютная ипотека – это рабство в законе", и так далее) сами же понимали, что они могут выиграть, могут проиграть. Это как в казино. Мы же не помогаем тем, кто проиграл в казино. Те, кто взяли в 2002 валютную ипотеку и в 2007 рассчитались, они очень хорошо выиграли. Те, кто после 2013 года – проиграли. Лазарь Бадалов: Что касается того, кто прав, кто виноват, действительно много раз уже разбирали. Действительно, пришли к выводу, что все стороны, участвующие сегодня в этой проблеме, виноваты. Каждый по-своему. Петр Кузнецов: Банки, например, пострадали. Лазарь Бадалов: Банки тоже в принципе пострадали. В каком отношении? Да, для них, может быть, это материально и не существенно. Но, с другой стороны, опять-таки, много раз разбирали, о том, что есть действительно банки, сильно зависящие от ипотечного кредитования, и в том числе сильно зависящие от валютной ипотеки. И в случае, если пойти на те предложения, которые выдвигаются, просто так списать все имеющиеся долги, эти банки в конечном итоге окажутся банкротами. То есть, опять-таки повторюсь, все стороны имеют определенные грехи. Каждый виноват по-своему: и те, кто брали кредиты в валютной ипотеке, кто-то думал выиграть на курсе, кто-то думал взять, потому что дают под меньшую процентную ставку. Ольга Арсланова: Кому-то честно сказали: другой мы вам не можем дать. Лазарь Бадалов: А вот здесь уже вина другой стороны появляется – банков, которые знали, осознавали (все-таки банкиры - финансово грамотные люди), они понимают, что такое валютная ипотека, что такое валютный риск. И даже в 2002 году, выдавая валютные кредиты, о чем можно было думать, когда 4 года назад (в 1998 году) был дефолт, и все прекрасно помнят и знают, как рубль обвалился. Собственно говоря, прошло еще 6 лет – и в 2008 году очередной обвал рубля. И после 2008 года опять непродолжительный период, 2014 год – новый, еще более сильный обвал рубля. Петр Кузнецов: Это какая-то наша... игрушка – неподходящее слово. Но, тем не менее, ни в одной крупной стране нет кредитов не в национальной валюте. Лазарь Бадалов: Не соглашусь с вами. Есть такая ситуация. Даже в Европе… не могу сказать, что распространено, но тем не менее такой финансовый продукт существует. Опять-таки повторюсь, много раз это говорил, что каких-то финансовых продуктов, которые супер-ноу-хау, изобрели в России, не существует. Все, что появляется у нас, мы копируем с Запада. И ту же самую валютную ипотеку мы точно так же скопировали с Запада. Европейцы практиковали и практикуют брать ипотеку в американских долларах США. Ольга Арсланова: Простой разный статус валюты и разное поведение валюты в России в этих странах. Лазарь Бадалов: Тоже не соглашусь с вами. Потому что многие европейцы брали ипотечные кредиты в долларах США, когда курс евро по отношению к доллару был 1.6, а сейчас практически паритет – Ольга Арсланова:1. То есть на сколько? Почти на 60% произошло изменение. Да, волатильность тоже достаточно высокая. Может быть, более предсказуемо, но, тем не менее, финансовые риски это тоже несет. И в Европе даже Европарламент… сейчас точно не скажу, но помню, что был документ, касающийся валютной ипотеки. Примерно как раз в тот же период, когда и у нас проблемы с валютной ипотекой случились. То есть прецеденты за рубежом бывают. Другой вопрос – что само ипотечное кредитование и в Европе, и в США более развито. И эти механизмы защиты тоже более развиты. Даже стоит вспомнить ипотечный кризис в Америке в 2007-2008 годах. Собственно говоря, который потом перешел в мировой финансовый кризис, который потом и в России отразился. Но изначально все зародилось на ипотечном рынке. И вот тогда даже в тот момент в США срабатывали определенные защитные механизмы – людей не выставляли на улицу. Хотя и такие, конечно, прецеденты бывали. Но, тем не менее, в этой ситуации, когда в США, например, банк видит, что его заемщик не погашает кредит, один из вариантов решения проблемы – он ему предлагает альтернативное жилье: более скромное, более дешевое, но на улицу человека не выставляют. Человек переходит, условно говоря, из собственного дома в многоквартирный дом. Петр Кузнецов: Крыша над головой всегда остается. Ольга Арсланова: Правильно ли я понимаю, что этот продукт не запрещают в Европе? У нас просто многие зрители говорят о том, что давайте запретим валютную ипотеку – и проблем больше не будет. Лазарь Бадалов: Это еще одна проблема. Вот эта проблема касается в большей степени России – желание запретить. Ольга Арсланова: Страдают – давайте запретим. Лазарь Бадалов: И вот здесь нужно понимать самое главное: что запрет не решит проблему, а только лишь усугубит ее. Если мы сегодня запретим валютную ипотеку (например), никто не гарантирует, что завтра появится какой-то финансовый продукт, который по сути будет являться той же самой валютной ипотекой, но под другим соусом, с другими терминами, но смысл, суть будет оставаться та же самая. Таких прецедентов очень много. Это называется регулирование рынка административными мерами или рыночными. Вот проблема административных мер – это запретить, но результаты всегда бывают непредсказуемы. Хотя результат наступает сиюминутно. Запретили – больше нет валютной ипотеки. Но что в конечном итоге нам это принесет, мы понятия не имеем. Рыночные меры свой эффект приводят в более длительном периоде, но они более предсказуемы. Петр Кузнецов: Что касается предлагаемых новых форм поддержки, это будет как-то отличаться от Агентства по ипотечному и жилищному кредитованию? Вариант помощи ипотечникам. Или это будет примерно в том же ключе? Лазарь Бадалов: Пока от властей никаких конкретных предложений не прозвучало. Единственное, что было – это встреча валютных ипотечников с господином Силуановым, который пообещал предложить какие-то варианты. Я думаю, эти варианты будут предложены все-таки на базе АИЖК. И это будет разумно. И вариант, наверное, будет сводиться примерно… Хорошо было бы, чтобы этот вариант сводился к тому, чтобы АИЖК выкупило проблемные долги у коммерческих банков, и после этого стало кредитором, и уже эти валютные ипотечники возвращали долги АИЖК, а не коммерческим банкам. Ольга Арсланова: Наши зрители пишут: "Нужно помогать, но не всем подряд. Например, заемщик квартиры люкс пусть снизят планку. Если есть другое жилье, пусть платит сам. Хотя аппетиты банков тоже надо ограничить". Есть такая распространенная точка зрения, что "как раз простых семей, у которых это единственное жилье, там не так много, а в основном люди покупали и брали валютную ипотеку для покупки инвестиционного жилья, и чего им помогать?". Вам известна структура? Кто эти люди, эти заемщики? Лазарь Бадалов: Это достаточно сложный вопрос – структура. Здесь проанализировать 17.5 тысяч кредитов не так уж просто. Тем не менее, такое возможно и такое есть. Частные случаи какие-то мне известны. В то же время, безусловно, нельзя массово предлагать всем одно и то же. Варианты помощи могут быть разные. И действительно, если у человека это единственное жилье, ему грозит оказаться на улице, это одна ситуация. Если же это люксовая квартира, как было сказано, это другая ситуация. Но в то же время нужно понимать вот что. Те заемщики, у которых была возможность и есть финансовая возможность погасить вот эти проблемные ипотечные долги в валюте, они это уже максимально сделали. Если мы возьмем период 2014 года, когда эта проблема случилась, и нынешний период, действительно сумма ипотечных кредитов снизилась. И все люди, у кого более или менее были возможности, способности избавиться от этой проблемы, они от этого ушли. Потому что на сегодняшний день у нас существует достаточно много уже законов, нормативных документов, которые позволяют банкам в отношении своих проблемных заемщиков достаточно жестко действовать. Вплоть до закона о банкротстве физических лиц. И попасть под процедуру банкротства из-за какой-то своей инвестиционной квартиры, мне кажется, разумно. Петр Кузнецов: Послушаем звонки. Сначала Дмитрий из Новосибирска. Дмитрий, здравствуйте. Лазарь Бадалов: Добрый день. Я сам валютный заемщик. У меня долгов, если пересчитать в американских долларах, на миллион за двухкомнатную квартиру. Я понимаю, что миллион долларов я точно не заработаю. И у меня мнение следующее. Что если государство встанет на сторону заемщиков и в принудительном порядке заставит банки простить этот долг, то пострадает только десяток людей – владельцы банков. Простых людей сотни тысяч. Они будут в плюсе. Во-вторых, мне кажется, что мы зря переносим с социалистического времени образ банка, встраивая его в обычную инфраструктуру социальной жизни нашего города. Потому что банк – это та же самая коммерческая палатка, шиномонтажка, пирожковая, которая продает нам рубль за два. И почему вдруг государство встает на сторону банков, а не на сторону своих граждан? Петр Кузнецов: Дмитрий, можно вопрос, который я думаю, что не только я задаю, но и задают сейчас многие телезрители – а вы не просчитывали риски, чтобы на такую сумму попасть, когда вы брали? Зритель: На тот момент, когда я брал ипотеку, доллар стоил 23 рубля и падал. Петр Кузнецов: А это какой год? Зритель: Это был 2007 год. Ольга Арсланова: Но вы, наверное, подозревали, что курс может измениться? Зритель: Конечно. Ольга Арсланова: Но надеялись на лучшее, наверное? Зритель: Простите, у нас другого способа зарабатывания жилья нету. У нас предприятия не дают квартиры. У нас социалистический строй поменялся на капиталистический, и только можно купить. Поэтому я, понимая все риски, шел на это. А что делать? А у меня другого выхода нет. Ольга Арсланова: Спасибо, Дмитрий. Позиция Дмитрия понятна. Ее очень многие наши зрители разделяют. Но с банков не убудет. У них и так много денег. Ничего страшного. Не забывая о том, что деньги наши. Зритель: Я могу сказать, что это, к сожалению, очень радикальная позиция, противоположная той позиции, например, которую занимают многие радикальные банки. Это крайность, которая не приводит ни к чему хорошему. "Пусть государство заставит банки простить нам". И к чему в принципе придет наше общество? Частная собственность, коммерческая организация. Договор двух субъектов – юридического и физического лица. Он был добровольным. Если мы обращаемся, как было сказано, на шиномонтаж, договаривается ведь водитель с сотрудником автосервисов. Если какая-то услуга будет оказана некачественно, мы же не побежим государству жаловаться - "запретите шиномонтаж". Такого не может быть. Что касается того, как это отразится в принципе на банках, действительно пострадают, условно говоря, 10 владельцев банков. Хотя мне не кажется, что они пострадают, в силу определенных причин. Пострадают вкладчики этих банков. Ольга Арсланова: То есть простое население, которые получат менее выгодные продукты. Лазарь Бадалов: Условно говоря, предположим ситуацию. Один из банков целиком и полностью прощает все ипотечные долги. После этого он нарушает все свои финансовые показатели. Центральный банк у него отзывает лицензию. И в конечном итоге вкладчики не получают деньги. После этого АСВ (Агентство страхования вкладов) вынуждено выплачивать этим вкладчикам потерянные деньги. То есть, опять-таки, это ложится на плечи государства. Более того, ситуация вполне возможна – нужно понимать, что банк – это не шиномонтаж и не пекарня. Банковская система тесно между собой связана. С какой точки зрения? Это инфраструктура банков со своими тесными экономическими взаимосвязями. Банкротство одного банка приводит к тому, что он не исполняет обязательства перед другим банком. Следовательно, другой банк не исполняет свои обязательства перед третьим, и цепочка начинает рушиться. Опять-таки, вспоминаем кризис США 2007-2008 годов. Ипотечный кризис США. С чего там все началось? С того, что часть заемщиков не смогла погасить свои ипотечные кредиты, не вернула деньги вовремя банкам, банки не смогли ответить по своим обязательствам перед своими вкладчиками и другими банками, система зашаталась. И в конечном итоге государству, властям США в лице ФРС, пришлось выделять триллионы долларов на спасение банковской системы, понимая, что если эти банки рухнут, пошатнется вся экономика страны. Если уж американцы об этом позаботились, понимая реальные риски того, что банкротство банков может привести к краху всей финансовой системы и серьезно отразится на экономике… Они потом в течение практически 10 лет пытались выбраться и избавиться от тех проблем, которые возникли. Сейчас предложение - "а давайте заставим, запретим". Безусловно, у нас масштабы несопоставимы с американскими . Безусловно, если банки принудят списать такие долги, это не приведет к каким-то серьезным последствиям в виде краха банковской системы и так далее, но, тем не менее, это создаст определенный прецедент. И другие заемщики, пусть уже не валютные, задумаются об аналогичной ситуации: странно, а если государство заставляет банки простить долги валютным ипотечникам, а почему бы государство не заставило простить долги мне, рублевому ипотечнику? Петр Кузнецов: Потому что я в таком же трудном положении. Лазарь Бадалов: Совершенно верно. Мы от социалистического общества пришли к капитализму. И мне, опять-таки, тяжело погашать кредит. Просто попросим государство, чтобы заставило. И дальше по цепочке. А потом банки скажут: "Ой, а нам тоже очень тяжело". Петр Кузнецов: Потом предприниматели и бизнес, которые тоже пострадали от этого… Лазарь Бадалов: Это крайне радикальная точка зрения, опять-таки повторюсь. Она ни к чему хорошему не приведет. Здесь консенсус не построишь, никакого диалога между кредитором и заемщиком не выстроишь. Петр Кузнецов: Давайте посмотрим, как решили наши телезрители. "Должно ли государство помогать валютным ипотечникам?", - спрашивали мы вас на голосовании. "Да" ответили 23%, "Нет" – 77%. Ольга Арсланова: Спасибо. У нас в гостях был Лазарь Бадалов, доцент кафедры банковского дела Российского экономического университета имени Плеханова. Спасибо большое. Лазарь Бадалов: Спасибо.