Василий Дандыкин: Дело ближайших дней – полное освобождение территории ЛНР. Далее - организация «котлов» для ВСУ

Гости
Василий Дандыкин
военный эксперт, капитан I ранга запаса
Александр Камкин
старший научный сотрудник Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений РАН

Виталий Млечин: Дневной выпуск программы «ОТРажение» начинаем со спецоперации на Украине. Вот несколько свежих важных новостей. Российские военные, а также силы ЛНР вошли в Лисичанск – об этом сообщил глава Чечни Рамзан Кадыров.
Кроме того, по его словам, военные «почти зашли» в соседний с Лисичанском Северодонецк, который находится на другом берегу реки Северский Донец. Лисичанск и Северодонецк остаются последними крупными городами, неподконтрольными ЛНР в пределах Луганской области.
При этом украинские войска обстреляли из «Градов» Ясиноватую. Всего, по данным властей Донецкой народной республики, ВСУ открывали огонь по территории ДНР около 50 раз. Погиб один мирный житель, еще 9 человек ранены.
О ходе военной операции прямо сейчас поговорим с военным экспертом Василием Дандыкиным, капитаном I ранга запаса. Василий Алексеевич, здравствуйте!
Марианна Ожерельева: Здравствуйте!
Василий Дандыкин: Здравствуйте!
Виталий Млечин: Василий Алексеевич, развитие событий в Луганской Народной Республике, о котором объявил Рамзан Кадыров, позволяет говорить, что близится к завершению та часть спецоперации?
Василий Дандыкин: Я думаю, да. Дело ближайших дней – полное освобождение территорий Луганской Народной Республики, которая в конституции утверждена. Я думаю, все к этому идет.
А дальше уже будет другое наступление, другие котлы. Самое главное сейчас, чтобы не прошло провокаций по отношению тех предприятий, которые там находятся; они связаны с нефтехимией, это очень важно.
Виталий Млечин: А можно ли сейчас оценить, насколько мощным будет сопротивление, вот оставшееся в границах Луганской области?
Василий Дандыкин: Я думаю, что оно, конечно же, будет, но не таким, как это было в первые недели и, может, месяц-два, которое мы наблюдали в Мариуполе. Потому что здесь, несомненно, сказываются факторы сдачи запрещенного в России полка «Азов», остатков формирования морской пехоты.
Здесь работают уже наши пропагандисты и стреляя ... листовки. И все это сказывается. И то, что эти тербаты обращаются непосредственно к Зеленскому, в Министерство обороны Украины Залужному, что им нечем стрелять, то, что они едва ли не приняли закон о том, чтобы расстреливать дезертиров, а сейчас осудили это подразделение, т.е. поставили в КПЗ, говорит о том, что моральный дух украинского воинства падает, в том числе даже и у нацбатов.
Поэтому, конечно же, там будут проблемы. Но Лисичанск – там гарнизон более, скажем так, значительный. Он находится на высотах, но, тем не менее, если уже вошли, то войдут. Там же ведь не только работают силы Луганской Народной Республики, работают и другие части российской армии. При подавляющем превосходстве, конечно, артиллерии, других средств. Авиация работает.
И это очень важный момент, потому что с освобождением Луганщины уже силы Луганской Народной Республики, как известно, освободили город почти неповрежденный Донецкой Народной Республики Светлодарск, который на дуге находился как раз.
И это получит возможность перебросить силы этих формирований на Донецкий фронт, что очень важно; там будут потом основные события. Я думаю, что они будут происходить – на следующей неделе начнутся.
Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, в ДНР сложнее сейчас ситуация? Вот, судя по тому, что «Градов» Ясиноватую обстреляли ВСУ.
Василий Дандыкин: Дело в том, что там, разумеется, и это самый многочисленный такой регион: поселок за поселком, город за городом. Все-таки на Луганщине в этом плане там есть и степи, и все остальное. Здесь приходится все эти поселки, которые превращены Украиной в опорные пункты, в том числе это и Авдеевка, и Докучаевск, и Марьинка.
И, конечно же, нужно учитывать то, что там люди остались. Их не позволяли эвакуировать, особенно в сторону Российской Федерации, в сторону Донецкой и Луганской Республик, используя как живой щит. Поэтому там, конечно же, будет посложнее бороться.
Но то, что происходит уже, то, что происходит уже полуокружение, и по большому счету, войска морально дезориентированы во многом. Это говорит о том, что и там ситуация будет складываться все более и более печальная для ВСУ и всех этих нацбатов, в чем уже даже признаются сами же украинские политики, в том числе рупор этого укрорейха – Арестович.
Виталий Млечин: Вот еще из Белгородской области тоже пришла новость: опять обстрел. Журавлевка, Нехотеевка – 82 строения повреждено. Об этом сообщил глава региона Вячеслав Гладков. И восстановительные работы проводить пока невозможно, потому что это небезопасно для строителей – обстрелы территории продолжаются.
Скажите, пожалуйста, это говорит о том, что пока вот не получается, да, обезопасить полностью российские приграничные регионы?
Василий Дандыкин: Я уже как-то говорил, что во время нашей операции ограниченного контингента в Афганистане была полоса в Северном Афганистане, которую контролировали пограничные войска; там, по-моему, 100 км. Но в это время пограничные войска Советского Союза имели для этого все возможности, включая даже и танки, и все остальное.
Я так понимаю, что сейчас, в настоящее время, пограничным войскам нашим, которые контролируют пропускные пункты и т.д. эта задача не вполне по силам. Она решается на самом деле. Потому что не только Белгородская область граничит. Граничит и Брянская, и Курская область.
Я сам, в общем-то уроженец Брянщины, и, насколько я знаю, по поселку Белая Березка в моем районе тоже был нанесен удар. Сейчас, слава Богу, там ничего не происходит. Меры принимаются для этого, меры принимаются. Но в какой-то степени, вот эти диверсионные отряды, тербатовцы и т.д. они определенно совершают эти рейды. Их отслеживают, уничтожают.
Я думаю, что черед, когда они исчезнут, когда все это прекратится, настанет после того, как будет освобожден Донбасс. Это будет очевидно, потому что мы будем, конечно же, эту полосу, ту, что соприкасается с нами, будем жестко контролировать и заниматься этими, скажем так, диверсионными группами более плотно.
Виталий Млечин: Еще один вопрос. Израиль отказался разрешить поставки на Украину летальных вооружений, в том числе ракет Spike, которые делают по израильской технологии в Германии. Скажите, пожалуйста, а это сильно повлияло бы, если бы израильские ракеты поставили на Украину? Насколько они мощные, современные?
Василий Дандыкин: Ну, вы понимаете, это же американцы, они на все эти вот большинство гаубиц M777 они не ставят оборудование, которое позволяет стрелять на дальность, превышающую, допустим, 20-25 км. Они стали понимать, что ни к чему хорошему не приведет. В какой-то степени так сделали канадцы в ограниченном количестве.
Это, наверное, понимают и в Израиле. Это все связано с нашими успехами, которые сейчас происходят на Донбассе. То, что произошло в Мариуполе, это, конечно, шок и для западного мира, и для американцев. Когда группировка, которую натаскивали, которой приказали не сдаваться – это очень большой наш успех. И это большой удар под дых, скажем так, и киевскому режиму, и тем, кто его снаряжал.
Я так понимаю, что мы узнаем в ближайшее время очень много правды о том, что происходило, о той связи, которые были и с инструкторами натовскими, и американскими, и не только.
Израиль тоже понимает. Он постоянно находится в войне, по большому счету. У них там своя война. И, конечно, как они просят: дайте нам и «Купол», дайте нам и то – они к этому относятся, мне кажется, проявляя здравый смысл. Тем более, что у нас достаточно хорошие отношения с этим государством.
Виталий Млечин: Спасибо.
Марианна Ожерельева: Спасибо!
Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Василий Дандыкин, капитан I ранга запаса, военный эксперт, был с нами на прямой связи. А теперь пришло время поговорить с политологом. Александр Камкин, старший научный сотрудник Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений РАН. Александр Константинович, здравствуйте!
Марианна Ожерельева: Здравствуйте!
Александр Камкин: Добрый день!
Марианна Ожерельева: Александр Константинович, тут заявление от Лиз Трасс последовало – главы Великобритании, она сказала, что «мы сейчас не можем убрать ногу с педали газа». Два вопроса в этой связи: газовать еще есть куда? Я про торможение шестым пакетом санкций и т.д. Про то, что, в частности, вот ряд стран отказывается сегодня поставлять вооружение. И далее, вот во всей этой ситуации до аварии далеко?
Александр Камкин: Я думаю, что уже близок тот поворот, в который санкционный поезд ЕС не впишется. Потому что разногласия по шестому пакету санкций наглядно показали, что критическая точка антироссийской истерии, она уже пройдена.
Уже не только Венгрия, уже и другие страны, которые пытаются сохранить какое-то здравомыслие в этой ситуации, они идут резко против. Все это в перспективе может нанести ущерб тому единому конструкту ЕС, который так долго собирали политики еврооптимисты, если так можно назвать.
Поэтому для Великобритании эта ситуация немножко абстрагирована, потому что после брексита она на особом положении. И, собственно говоря, непосредственно в европейских вопросах ей уже не так интересно.
Именно Великобритания, США являются основными инициаторами и поставщиками и оборудования, и наемников, и инструкторов на Украину. Поэтому здесь в целом вся эта украинская эпопея ведет в долгосрочной, среднесрочной перспективе к ослаблению Евросоюза, к ослаблению экономики Европы.
И здесь, очевидно, понимать слова госпожи Трасс нужно именно в том контексте, что в интересах англо-американцев – снижение экономического потенциала ЕС наряду с манипулированием с помощью Украины такими жизненно важными вопросами, как продовольственная безопасность, как миграционные потоки.
Потому что уже все большее количество европейских политиков бьет тревогу относительно возможных перебоев с поставками продовольствия из-за того, что, например, там, в порту Одессы, почти 30 млн тонн зерна было заблокировано.
Натовские военные пытаются использовать это как благовидный предлог для ввода своих кораблей в Черное море, якобы для конвоирования зерновозов. Все это может привести и к... точнее, уже даже не может, а приводит к росту цен на продовольствие внутри ЕС, а также к перебоям поставок продовольствия в развивающиеся страны Африки, которые зависели в том числе от дешевого украинского зерна. А это, в свою очередь, может спровоцировать очередные миграционные потоки в Европу.
Поэтому здесь под ударом находится непосредственно безопасность всего Евросоюза. Чего, к сожалению, во многих столицах Европы пока еще не понимают, или делают вид, что не понимают.
Марианна Ожерельева: Вот вы начали говорить о зерне и другом продовольствии, да. Была же такая история с тем, чтобы в обмен на отмену санкций европейских, американских, допущено было в полном объеме российское зерно и продовольствие. На что американцы сказали, что как раз-таки в отношении российских удобрений, продовольствия и зерна у них никакого эмбарго не существует. Поэтому едьте себе, пожалуйста.
В этом смысле какая-то двойная игра получается. С одной стороны, мы понимаем, что там и Россия, да, ввела определенный запрет на вывоз, чтобы опять же у себя хватило. Потом потоки сегодня логистические поменялись, да. Зерно нужно не просто там, чтобы оно вот тут раз! – и переехало к вам, да?
Необходима логистика еще и как бы затраты. В этой связи все-таки насколько страдают те, кто принимают эти решения? И насколько страдают те, кто реализовывает эти решения, кто отправляет эти грузы?
Александр Камкин: Американцы здесь следуют своей извечной стратегии двойных стандартов. Собственно говоря, США не являются страной, которая ввела самые жесткие санкции антироссийские. Самые жесткие антироссийские санкции, как ни странно, ввела Швейцария. Их немного, но они реально очень болезненны.
Американцы сразу сделали кучу исключений на уран, на космос, на продовольствие, на минеральные удобрения, т.е. то, что американцам выгодно получить из России, на то никакого эмбарго и санкции не распространяется.
Соответственно, европейцы, следуя вот этой политике вассальной зависимости от Вашингтона, они не то что повторяют действия американцев, но и пытаются их превзойти. И тем самым, по сути, готовят себе очень большие сложности, потому что рост цен, нехватка продовольствия, нехватка минеральных удобрений из-за двойных эмбарго – все это, конечно, создает очень большой потенциал риска.
Потому что до сих пор непонятно, будет ли та же Германия закупать российский газ в том объеме, который необходим для начала отопительного сезона. На дворе уж июнь месяц, а пока что газовые подземные хранилища не заполняются. А построить СПГ в кратчайшие сроки терминалы для приема СПГ тоже нереально.
Поэтому здесь Германия оказывается в очень непонятной и очень сложной ситуации. И в Евросоюзе простые жители даже лучше понимают ситуацию, чем европейские политики, которые ослеплены политикой ценностей, для которых важнее всего наказать Россию, несмотря на те разрушительные последствия, которые несет политика санкций в отношении самих европейских государств.
Марианна Ожерельева: Но сегодня вот международные эксперты, экономисты говорят, что помимо происходящего на Украине, добавляют историю коронавирусное продолжение в Китайской Народной Республике. И также то, что получается, как бы мы очень сильно (мир, я имею в виду) зависим от потоков именно логистики из Китая.
Все-таки получается действительно вот такое, скажем, экономическое неблагополучие, оно все равно будет, несмотря на то, что как будут развиваться эти точки? Потому что слишком много факторов, которые влияют на ситуацию.
Александр Камкин: Безусловно, ближайшие два-три года нас ждут очень сложные времена в плане экономики, в плане волатильности не только мировых валют, но волатильности цен на основные энергоносители, на основные сырьевые товары, в том числе и продовольствия.
Потому что действительно, ситуация и действия Запада в отношении событий на Украине, они привели к полному параличу цепочки поставок многих продуктов. И, соответственно, все это приводит к совершенной неопределенности в завтрашнем дне. Для бизнеса нет ничего хуже, как отсутствие какой-то ясной перспективы.
Соответственно, продолжение и коронавируса, и вот уже обезьянья оспа распространяется в Европе и в США. Соответственно, очередные волны вирусных ограничений, очередные локдауны добавляют и неопределенность, добавляют нагрузку на социальную сферу, на бюджеты государств.
Поэтому можно ожидать не только сильного всплеска цен на все базовые товары, но и, возможно, каких-то и ограничений и в передвижении людей, окончательного коллапса целых индустрий типа туризма, авиаперевозок. Поэтому времена наступают, конечно, крайне сложные. И это будет не просто локализовано, условно говоря, территорией Украины, но это, конечно, будет уже такое общемировое влияние.
Виталий Млечин: Генри Киссинджер, вот выступал...
Марианна Ожерельева: Как раз хотела про это, да.
Виталий Млечин: Ну, видишь, мы с тобой совпадаем. Конечно, потому что это очень важный вопрос. Выступал бывший госсекретарь США на форуме в Давосе, призвал западные страны повлиять на Киев для возобновления мирных переговоров с Москвой, даже если Украине при этом придется пойти на уступки.
Марианна Ожерельева: И Зеленский же дал ответ, что Киссинджер, значит, это как динозавр у вас тут появился. И на дворе не 1022 год, а он все еще на Минской конференции тогда. И вот возникает логичный вопрос: кого слушать-то тогда...
Виталий Млечин: Ну, понятно, что Киссинджер уже не занимает каких-то государственных должностей...
Марианна Ожерельева: Абсолютно. Но как советник, да.
Виталий Млечин: Но при этом он все-таки уважаемый человек по-прежнему. И самое главное еще в том, что он не один такой. Уже и в прессе в западной, и среди каких-то политиков, уже таких действующих, такие заявления начинают звучать. Вот как вы считаете, насколько это всерьез?
Александр Камкин: Интересно, через сколько дней украинский посол в Германии Мельник обзовет Киссинджера «обиженной ливерной колбасой»? Но действительно, ушедшие в отставку европейские политики и американские политики у них, конечно, больше свободы действий в выражении собственного мнения.
И действительно, Киссинджер отнюдь не одинок. Вот Оскар Лафонтен, бывший председатель Социал-демократической партии Германии, также присоединился в лагерь критиков санкционной войны. Не говоря уже о Герхарде Шредере, которого подвергают сейчас в Германии ожесточеннейшей травле. Безусловно, политики-суверенитисты – та же Марин Ле Пен, они изначально выступали против раскручивания санкционной спирали.
Но, конечно, заявление Киссинджера – это знаковое, потому что американская политическая элита (а политическая элита бывшей не бывает) она, как правило, всегда более консолидировано выступала в контексте защиты американских интересов. Такого жесткого фрондерства по внешнеполитическим вопросам – для американцев оно не так свойственно, как тем же европейцам.
Да, между собой по вопросам внутренней политики американцы могут очень ожесточенно спорить. Но все-таки наивысшая ценность для американского политического истеблишмента – это продвижение интересов Соединенных Штатов.
Очевидно, что политика Байдена уже настолько беспокоит даже администрацию Белого дома, что появляются вот такие пробные заявления. На мой взгляд, это скорее можно рассматривать как такую пробу дипломатического поля, где фактически мы видим определенное беспокойство даже американских, пускай и бывших, но политиков, действиями нынешнего американского президента.
Марианна Ожерельева: В этом контексте, безусловно, важно понимать отсутствие диалога, да, вот сейчас, т.е. к чему все это ведется. Потому что понятно, что есть и критика, да, но гибнут люди как бы. И возникает, естественно, вопрос у каждой из сторон: прекращение огня – это приоритетом является. Но при этом не могут никак договориться.
И мы ранее обсуждали заявления МИДа Италии, да, их четыре предложения. Позже их раскритиковал Дмитрий Медведев, в частности, и сказал, что нет, это неприемлемо. Вот эти, вот эти ситуации. На чем сегодня можно реально договариваться?
Александр Камкин: На мой взгляд, это прежде всего демилитаризация Украины – раз. Суд над военными преступниками – два. Соглашение, мирный договор между Россией и Украиной, предусматривающий ее внеблоковый, нейтральный, безъядерный статус. Это могло бы послужить в принципе базисом для начала какого-то процесса мирного урегулирования.
Вопрос территориальной целостности Украины, конечно, сейчас весьма спорный, потому что ряд регионов уже выразили желание о переходе в состав Российской Федерации. Наверное, этот процесс будет продолжаться в форме проведения референдумов на освобожденных территориях.
До какой степени процесс территориальной перекройки Украины будет продолжаться, пока что вопрос открытый. Но если говорить о начале какого-то мирного процесса, то, безусловно, цели спецоперации, изначально обозначенные нашим руководством, они должны быть достигнуты. Иначе все эти действия – они просто будут полумерами.
Безусловно, киевский режим должен быть переформатирован. Безусловно...
Марианна Ожерельева: Что значит переформатирован? Александр Константинович, что за формат возможен сегодня? То есть о смене власти? И российские власти, тот же господин Лавров говорил: у нас нет цели менять условно там режим на Украине. Что за этими словами, с вашей точки зрения, стоит?
Александр Камкин: На мой взгляд, это прежде всего проведение выборов на Украине. Потому что режим Зеленского себя дискредитировал как фактически антинародный, нацеленный и против жителей Луганска и Донецка, да и против самой Украины.
Поэтому, безусловно, речи не идет о какой-то насильственной смене власти на Украине. Но тот формат недоговороспособности, тот градус такого военного запала, который характерен для нынешнего киевского режима, говорит о том, что вести с ним переговоры крайне затруднительно.
Поэтому либо нужны какие-то более вменяемые украинские политики, которые будут отдавать себе отчет о том, что на их плечах лежит будущее, в том числе украинского народа. Потому что, к сожалению, режим Зеленского, на мой взгляд, к мирным переговорам неспособен.
Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое.
Виталий Млечин: Спасибо большое. Александр Камкин, старший научный сотрудник Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук, был с нами на прямой связи. Говорили о спецоперации на Украине, о делах военных и политических тоже.