Оксана Галькевич: Кстати, праздник-то гастрономический, Константин! А ЗОЖ, здоровый образ жизни, здоровое питание, кажется, выходит в государственный тренд. По крайней мере, уже даже Правительство дает распоряжение – пересмотреть состав нашей потребительской корзины, сделать его более здоровым, как говорится, в том числе в части продуктовой. Константин Чуриков: Ну, мы не знаем, как в итоге будет выглядеть потребительская корзина, одобренная чиновниками в Правительстве. Но мы знаем, что хотели бы видеть вы в составе этой корзины. Всю неделю в проекте «Реальные цифры» проводили опрос на эту тему, и вот что выяснилось. Оксана Галькевич: Ну что выяснилось, что выяснилось? Выяснилось, Костя, что люди хотят жить, и жить нормальной жизнью, а не вот это все: две кильки на тарелке, полкартошечки в качестве гарнира, на десерт два укуса яблочка. Константин Чуриков: Пельмени поштучно. Оксана Галькевич: Не наелись? А из-за стола-то ведь надо вставать, как говорится, немного голодным. Рыбы, друзья, не докладывают нашим людям. И мяса тоже. Константин Чуриков: Почти треть сообщений была о том, что белка в рационе наших зрителей очень мало. От мяса приходится отказывать, потому что это дорого. Ну, рыба вообще практически недоступна. 17% написали, что неплохо бы положить в корзину и молочные продукты нормального качества. И еще 14% не против увеличения доли овощей, фруктов и даже орехов. Оксана Галькевич: А вот, между прочим, Костя, народ-то не Ермошка, понимает немножко. Это я к тому, что пожелания наших зрителей очень даже совпадают с рекомендациями Института питания, так на секундочку, между прочим. Ждем теперь таких же совпадений в решениях по потребительской корзине от нашего Правительства. Константин Чуриков: Ну, тут понадобится, как говорится, политическая воля. Оксана Галькевич: А также ум, сердце, душа, нравственность, человечность и патриотизм властей и депутатов. Это, кстати, не мои слова, а это нам зритель написал в SMS-сообщении. Константин Чуриков: Отольем их в граните. И это тоже, конечно. Дело в том, что очевидно, что пересмотр состава корзины приведет к ее удорожанию, а вот это потянет за собой увеличение прочих расходов, потому что используется этот примерный набор товаров и продуктов для расчета минимального потребительского бюджета, то есть прожиточного минимума. Оксана Галькевич: Ну, кстати, мы ведь еще не обо всем сказали. Люди, кроме прочего, считают, что пересмотреть-то нужно и непродуктовую часть корзины: добавить затраты на сотовую связь, например, интернет, по лекарствам кое-чего прибавить. А главное – ЖКХ. Этого хотят 36% телезрителей Общественного телевидения России. Константин Чуриков: Вообще-то, сейчас все расходы тоже учтены, но давайте посчитаем. Стоимость корзины в этом году – 11 280. На ЖКХ приходится четвертая часть, то есть всего – 2 820 рублей, следуя логике. При этом в мае, еще до июльской индексации, когда мы проводили опрос зрителей, выяснилось, что люди в среднем тратят на ЖКХ как раз 6 683 рубля. В общем-то, на все про все, как считают, зрители, нужно не меньше 26 тысяч рублей в месяц, иначе по-прежнему придется, в общем, выбирать между едой и коммуналкой. Это тяжело. Оксана Галькевич: Между едой и коммуналкой, да. «В депутаты я б пошла – пусть меня научат, как на девять тыщ прожить, чтоб себя не мучить». Это был народный фольклор Татьяны из Карелии, тоже нашей телезрительницы. Частушки! Константин Чуриков: Ну что же, вы тоже и частушки присылайте, и пожелания к потребительской корзине, и задавайте вопросы. Василий Колташов у нас в студии, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества. Василий Георгиевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Василий Колташов: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Василий Георгиевич, ну как считаете, вот это поручение было неспроста? Хватит политической воли на то, чтобы сделать как полагается? Василий Колташов: Корзину пересчитать? Оксана Галькевич: Да. Рыбы докинуть, ЖКХ добавить, пойти на удорожание и, соответственно, на все прочее. Василий Колташов: Ну, я надеюсь, что политической воли на это хватит. Не такие это радикальные изменения, ну, по сути своей. И главное-то ведь не в этом. Пересчитать-то корзину – дело немудреное. Пересчитать-то можно. Дело в том, чтобы эта корзина каким-то образом попала на столы той части населения, которой она, в общем, не доступна сейчас, большинству граждан Российской Федерации. И это задача уже гораздо сложнее, чем бумажное переформатирование корзины. Это реальное переформатирование в размерах, ну, в границах всей российской экономики. А это очень непросто. Константин Чуриков: Еще добавляет Саратовская область, Оксана. Вот ты не учла. Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: В баню обязан человек ходить. Оксана Галькевич: В баню? Это просто мы получили только сейчас, друзья. Если бы вы прислали это сообщение вчера, то мы бы его учли. Константин Чуриков: Это нужно добавить к списку… Оксана Галькевич: Да, баня. Константин Чуриков: …потому что в Правительстве нас тоже смотрят. Василий Колташов: И полотенце не забыть… Константин Чуриков: Полотенце. Василий Колташов: …мочалку и буденовку. Оксана Галькевич: Слушайте, баня бане – рознь. Константин Чуриков: Подождите! Мы же всю дорогу еще обсуждали… Оксана Галькевич: Сандуны… Константин Чуриков: Подожди, Сандуны. Мы всю дорогу еще обсуждали… Какие у нас там нормативы по носкам, извините, трусам? Там же тоже надо как-то носить очень долго! Оксана Галькевич: Но в бане можно и без этого, Костя. Константин Чуриков: Я в курсе. Олег из Башкирии нам звонит. Олег, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Олег. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Ну, после бани потом все равно одеться надо. Да, Олег, пожалуйста. Зритель: Хочется сказать, что мне, например, 4 тысячи хватает на продукты. Ведь самое главное – не курить и не пить. Вот я, например, не курю и не пью. Константин Чуриков: Подождите, Олег. Вы же не хотите сказать, что те, кто нам написал, что корзина должна стоить 26 тысяч, и рыбы побольше, и мяса побольше, – они пьют и курят? Подождите. В чем ваш секрет? 4 тысячи – как вы распределяете эти деньги? Какие продукты вы покупаете? Оксана Галькевич: Кстати, на алкоголь никто не просил добавить, вот честно скажу. Константин Чуриков: И так хватает кому надо. Зритель: Вот видите? Потому что мы в сельской местности живем – картошечка-мартошечка, все свое. Константин Чуриков: Картошечка-мартошечка. Оксана Галькевич: То есть все-таки натуральное хозяйство поддерживает вас, да? Зритель: Ну маленько, да. Оксана Галькевич: А если бы не было или совсем городской житель? Наверное, не справились бы? Как думаете? Зритель: От такой суетной жизни голова кругом пойдет. Там такие потребности в жизни! Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Вот смотрите, Олег, как, в общем-то, с вашей точки зрения, может быть, даже заелись граждане. Краснодарский край пишет: «А ремонт квартиры?» Москва: «На покупку журналов, книг, посещение театров». Тоже, кстати говоря. Ну, тоже базовая потребность на самом деле. Оксана Галькевич: Писали нам про спорт какой-то минимальный, про покупку книг на самом деле. Константин Чуриков: Василий Георгиевич, я понимаю, что, наверное, с какой-то высокой трибуны все, что мы сейчас представили, кажется какой-то мечтой народной. Но, с другой стороны, вспомним о том, что есть не то что пожелание, а нацпроект, указ президента о том, что надо сократить уровень бедности в два раза. У меня вопрос. Вот если (ну, представим себе) все это будет реализовано и действительно как-то ближе к 20 тысячам подтянется эта потребительская корзина и прожиточный минимум, мы сколько людей из бедности вытащим? Василий Колташов: Ну, я думаю, что очень много. Наверное, 30–40 миллионов. Константин Чуриков: Прямо так? Оксана Галькевич: Вот так даже? Даже больше, чем у нас официально. Василий Колташов: Больше, чем у нас официальных бедных. Константин Чуриков: Смотрите… Стоп! Сейчас 12 тысяч, сделать 26 – и все, мы вообще закрыли вопрос? Василий Колташов: Нет, смотрите. Мы открыли вопрос, мы открыли вопрос. То есть как только вы пересчитываете до 26 тысяч, например, до 25, до 27, как это там все посчитают, нужно сделать так, чтобы заработная плата пришла в соответствие с этой суммой, хотя бы с этой суммой. Не забываем о том, что есть люди с детьми, и детям тоже какая-то корзина полагается. Она, конечно, поменьше, чем у работающих взрослых, но им тоже приходится что-то покупать, что-то на себя одевать и что-то кушать. Это факт. И вот здесь возникает сразу много проблем, потому что готовы ли работодатели платить такие деньги? Невеликие на самом деле деньги. 26 тысяч рублей сделать минимальной заработной платой в Российской Федерации – ну, прямо скажем, не Землю перевернуть. Это не очень большая сумма. В крупных городах примерно столько люди в среднем, около среднего и получают. Но здесь начинаются проблемы, потому что очень много тех, кто получает значительно меньше, тех, кто недотягивает сейчас и до установленного ныне прожиточного минимума. И о такой корзине, которая уже есть, им мечтать порой приходится, не вытягивают они по доходам, потому что заработная плата очень низкая. И здесь нужно радикально изменить ситуацию с оплатой труда, с условиями найма. И это в первую очередь почасовая ставка оплаты труда. То есть нужно, чтобы эта корзина рассыпалась на четыре недели, а четыре недели – на 40 часов. И чтобы каждый работник понимал, сколько час его рабочего времени ему приносить. Это, конечно, изменит ситуацию на рабочих местах, если такое сделать. По крайней мере, это спровоцирует изменение ее, потому что люди скажут своему работодателю: «Дорогой, вот ты говоришь нам: «Два часа посидите, три часа посидите – просто так. Вы же любите фирму. Вам же нравится работать. Вы поработайте, а я не буду оплачивать». Люди сразу начнут пересчитывать это все. Они скажут: «Так, подожди, дорогой. Это значит, что мои дети в это время не только недоиграют с родителями и не сделают уроки, но и недополучат материальное что-то». Поэтому почасовая ставка оплаты труда – это серьезный шаг к более ответственному взгляду на собственное время у работника. Оксана Галькевич: Василий Георгиевич, а у бизнеса-то, собственно говоря, у работодателя, бизнеса или государственного работодателя деньги-то откуда появятся на то, чтобы добавить, прибавить, платить больше, чем сейчас, понимаете, какую-то ставку? Ведь, наверное, вряд ли эта проблема только из одной стороны каких-то сложностей состоит. Василий Колташов: Смотрите. Как только такая мера будет принята, конечно, в частном секторе не будут платить этих зарплат. Конечно нет. Даже если появится почасовая ставка оплаты труда, мы столкнемся с аналогичным саботажем, с каким столкнулась прошлая инициатива по приравниванию прожиточного минимума к минимальной заработной плате. Но в бюджетном секторе нельзя будет платить ниже этого уровня, нельзя будет, потому что дальше это уже просто грубое нарушение закона, причем такое, за которое можно поймать и наказать. А это повышение оплаты труда бюджетникам в регионах. Потому что сейчас учителя, медики, в детских садах работники – все получают очень мало в регионах. И это создает пониженный спрос на региональных рынках. Оксана Галькевич: То есть получается, что государство как главный работодатель в стране должно сделать первый шаг, а уже бизнес потом подтянется? Василий Колташов: Государство должно посылать сигналы рынку: «В нашей стране нужно платить больше». И развертывание этого сигнала… Представьте себе город. Учитель на две ставки 20 тысяч не выгятивал. Ну, небольшой провинциальный город. А тут на одну ставку перевели – и 26 тысяч платят в месяц. И набрали еще учителей, и такую же хорошую зарплату назначили (ну, относительно этого места), такую же зарплату назначили в детских садах, в медучреждениях. Повысили всем – не декларативно, не отчитались фиктивно, а реально все повысили. И это сигнал для рынка труда, потому что тогда хороший врач скажет: «Ну зачем я буду работать за гроши в частной клинике?» Или человек с образованием, историк скажет: «Ну что я буду работать, расклеивать эти объявления? Пойду-ка я по специальности». И это вызов для работодателей. Они должны будут повышать оплату труда. Константин Чуриков: Очень активна сейчас Кубань на SMS-портале: «А корм кошкам? Или их в лес?» Кстати, корма не было. Оксана Галькевич: Мы же не французы. Константин Чуриков: Значит, частушку, Оксана, ты потом споешь. «Это не корзина, а худая авоська», – ну, видимо, про то, что есть сейчас. И вот еще из Краснодара, это уже другой зритель пишет: «Мне трусов хватит на семь лет, – и уточняет: – так как я дома без них хожу». Поэтому мы выводим в эфир звонки только по телефону, не по Skype. А сейчас у нас звонок. Оксана Галькевич: Светлана из Петербурга. Светлана, здравствуйте. Что же тебе эта тема так не дает покоя-то? Константин Чуриков: Зрители пишут, а я об этом говорю. Зритель: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Светлана. Зритель: Добрый-добрый вечер, студия. Добрый вечер, эксперт в студии. Я очень люблю вашу передачу. Канал – просто самое лучшее, что есть на нашем телевидении. Каждый раз об этом говорю. Оксана Галькевич: Спасибо. Зритель: Вы знаете, я сейчас хочу поделиться некоторыми секретами, как сэкономить. Константин Чуриков: Давайте! Зритель: Но, справедливости ради, это все-таки подойдет для крупных городов, в частности для Москвы и Петербурга. Например, самый простой способ, самый первый – без списка в магазин ходить нельзя. Потому что, например… Константин Чуриков: Никаких спонтанных покупок, да. Зритель: Никаких абсолютно! И даже в один и тот же магазин нельзя ходить, чтобы купить там все. Потому что, например, есть же какие-то базовые продукты в гипермаркетах, например, которые, скажем так, заманивают покупателей. Например, хлеб по 2 рубля, предположим, а пакет молока будет за 70 рублей. Человек сам по себе ленив. Понятно, что он купит хлеб за 2 рубля, ну заодно и молоко прихватит, масло, еще что-нибудь. Я, например, без информации из одного приложения (называть не буду) в магазин вообще не хожу. Если мне что-то нужно купить в магазине, я смотрю приложение определенное, где есть по нормальной адекватной цене, по которой я хочу купить. Я иду в этот магазин и покупаю. Константин Чуриков: Ну расскажите, что за приложение. Оксана Галькевич: Ой, Светлана, давайте рассказывайте скорее! Что за приложение? Константин Чуриков: Нас люди слушают. Да, давайте. Зритель: «Едадил», например, всем известное приложение. То же самое – приложение с лекарствами. Я без приложения, которое тоже всем известно, в аптеки вообще не хожу. Я сначала смотрю туда, где продаются лекарства по нужной мне цене, и еду туда. Даже с учетом дороги туда и обратно все равно выходит дешевле, чем в той аптеке, которая рядом у меня с домом, потому что у меня рядом с домом аптека ну с совершенно неприличными ценами, абсолютно. Константин Чуриков: Светлана, но вы же пользовались этими приложениями, наверное, смотрели на карту. То есть другие города крупные, кроме Москвы и Петербурга, там тоже есть, да? Зритель: Там есть Новгород, Санкт-Петербург, пригороды и еще, по-моему… Ну, Северо-Запад там есть. И Москва. Константин Чуриков: Да, спасибо большое, спасибо за информацию. Очень важно то, что вы говорите. Оксана Галькевич: Как интересно! Я уже загуглила, между прочим, и нашла это приложение. Спасибо, Светлана. Константин Чуриков: Кстати, между прочим, чтобы понять, какова реальность сегодня, уважаемые зрители (еще есть время), вот напишите, что у вас сегодня на ужин, кстати говоря, раз мы уж говорим, в принципе, в основном о продовольственной корзине в том числе. Вот что у вас сегодня на ужин? Даже просто интересно. А мы расскажем, прочтем в конце. Оксана Галькевич: Ну, телезрительница, конечно, сказала правильную вещь. Это в основном для больших городов. А другим жителям нашей страны, видимо, я так понимаю, приходится ножками обходить соседние магазины и смотреть, где что и сколько стоит. Константин Чуриков: Еще звонок – Людмила, Оренбургская область. Давайте зрителям дадим выговориться и рассказать о своей жизни. Людмила, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Людмила. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Да, слушаем вас. В вашей потребительской корзине что, в общем-то, должно быть, помимо того, что мы только что перечислили? Зритель: Вы понимаете, я одинокая пенсионерка. Пенсия – двенадцать с половиной. ЖКХ, лекарства – минус. И там остается три копейки, то есть три тысячи. И раскладывай их как хочешь. Это одежда, обувь, бытовая химия, естественно. Чем мыть? Как мыть? Те же губки, те же салфетки и прочее-прочее, это тоже туда входит. Также входят и мыло, и шампунь, и гель, и мочалки. Это все нужно купить. Сам это нигде не возьмешь. Это город Оренбург, не просто Оренбургская область, а город Оренбург. Дачи нет, ничего нет. Любую какую-то травку надо пойти и купить – и это стоит таких денег, потому что все очень кусается. Так что в нашей корзине все должно быть, но этого ничего не видим. Вкус рыбы, честно говоря, я уже забыла. Почему? Потому что она дорогущая, конечно, для нашего дохода. И она у нас такого качества… Константин Чуриков: Вот! Я как раз хотел сказать: Людмила, может, и хорошо, что мы, в общем, большинство из нас забыли вкус рыбы, потому что лучше не пробовать. Спасибо. Смотрите. Вот спрашивает Саратовская область навскидку: «А какая потребкорзина в США?» Есть какие-то выкладки? Там что считается базовым уровнем? Василий Колташов: Смотрите. Про рыбу вы сказали. Я хотел сказать, что и рек у нас тоже нет, чтобы рыбу разводить, и озер, и прудов. У нас очень часто воспринимают потребительскую корзину, особенно в Европейском союзе, как такой образчик доступного, что все замечательно. Там есть и спорт, и французов есть шампанское, вино, у итальянцев все. Значит, такое разнообразие – и хлеб такой, и изделия такие. Это все замечательно, но к реальности эта витрина отношения практически не имеет, потому что за чертой бедности находится очень большое количество людей, особенно в Соединенных Штатах. И питаются они плохо. И никакое улучшение потребительской корзины эту ситуацию не изменяет нигде практически. Изменить ее может только экономическая и социальная политика государства. Вот что важно. Если говорить о Европейском союзе, то там, конечно, наверное, наилучшая потребительская корзина и наиболее развита эта социальная декларативность. Но всем ли это доступно? Социальное государство, которое это гарантирует, оно осталось в основном в Западной и Северной Европе. А в Южной Европе, в еврозоне, в Восточной Европе, постсоветской, – там это все ну совсем скатилось к декларациям. В Испании, в Греции, в Италии, ну, во всяком случае в Южной, уровень жизни очень сильно упал. И корзина не меняет ситуацию. Оксана Галькевич: Слушайте, но у них там… Василий Колташов: Более того, корзина же рассчитывается из полной занятости: вы эту корзину получаете, имея полную занятость. Оксана Галькевич: Понятно. А если у вас полставки, 0,75 или как у нас любят мудрить как-то еще… Василий Колташов: Или поработай по два часа полгода… То есть это все размыто. Мы как экономика и как страна находимся в ситуации несколько не типичной для Соединенных Штатов, Канады и Европы. У нас есть вот эта полная занятость, она очень распространена. А там она не очень распространена. Она, конечно, есть, но поле это потихонечку сокращается, потому что все очень дорого – дороговизна жизни, дороговизна производства. И в результате никакая красивая потребительская корзина не защищает от социального кризиса. Оксана Галькевич: Но как-то получается, что при этом в ситуации на рынке труда с полной занятостью у нас и на рынке труда у них без такой тотальной полной занятости бедных-то у нас побольше. Казалось бы, безработица ниже, занятость полная, а все иначе. Василий Колташов: А вот это спорно, потому что там очень серьезные диспропорции. Одно дело – страны богатые, как Германия, Швеция. А другое дело – страны совсем иные. Например, Греция, где я длительное время занимался изучением кризиса, Греция 2007 ода была очень неплохо устроенной страной, но уже через пять лет никто не удивлялся таким новостям, что дети на помойке копаются перед школой, потому что их не могут покормить дома. И это тоже Европейский союз. И какая замечательная корзина там при этом посчитана! То есть все-таки надо понимать, что корзина на бумаге и корзина в жизни очень сильно отличаются. И в России нам необходимо, чтобы у людей оказалась эта потребительская корзина улучшенная на столе. И это очень непростая задача. Константин Чуриков: Вот что сегодня на столе? Вы знаете, у нас просто взорвался сейчас SMS-портал, потому что каждую секунду прилетает по сто сообщений. Оксана Галькевич: Давай через одно. Константин Чуриков: Краснодарский край, Михаил: сегодня у него на ужин, извините, три стопки самогонки и салат. Оксана Галькевич: Нижегородская область: «Салат из огурца, жареной картошки и яйца». Константин Чуриков: Прямо стихи! Оксана Галькевич: Ну да. Константин Чуриков: Шикует Ханты-Мансийский округ, северные пенсионеры, как они пишут: «Жареный морской окунь, отварной рис и салат из овощей». Оксана Галькевич: Хакасия: сельдерей просто на ужин у человека. Константин Чуриков: Волгоград: «Сварила на ужин куриные лапки. Ем с горчицей. Очень вкусно». Оксана Галькевич: Пензенская область: «Овощное рагу на ужин». Константин Чуриков: Что на ужин у нашей зрительницы? Нет, сейчас зрительница сорвалась, не дождалась. Оксана Галькевич: Калининградская область: «Гречка и сардельки». И также другой калининградский зритель: «Борщ без мяса». Гречневая каша без масла и морская капуста в Воронеже. Ростовская область: «Соленые огурцы и хлеб». «Капустные пельмени», – Курганская область. Ты знаешь такие? Константин Чуриков: Капустные? Оксана Галькевич: Капустные. Гречка опять же в Калужской области. Блины со сгущенкой – в Нижегородской. Пельмени – в Краснодарском крае. И Воронежская область: «Овощной салатик и картофельное пюре с котлетой». Константин Чуриков: Тут еще пишут: «Борщ, но без мяса». Оксана Галькевич: Калининград, да. Я читала, Костя. А еще я обратила внимание, что… Константин Чуриков: А знаешь – почему? Оксана Галькевич: А почему? Константин Чуриков: Нехристь! День постный сегодня – пятница. Ну что… Оксана Галькевич: Сам-то тоже не сразу сообразил. А я вот заметила, что очень много гречки на самом деле в нашем рационе. Вот это точно наше все. Василий Колташов: Крупа, хлеб. Оксана Галькевич: Крупа, хлеб. Константин Чуриков: Вы знаете, вы говорили несколько минут назад о том, что, чтобы ни происходило, все равно найдут какой-то способ где-то что-то недодать, где-то подкрутить. Вы в нас вселяете какой-то жесточайший пессимизм. То есть получается, что любые публичные заявления, любые какие-то декларации вообще ничего не стоят? Василий Колташов: Нет, они стоят кое-чего. Они задают определенный настрой, но дело в том, что… Ну, настрой в каком смысле? То есть меняют требования закона, предлагают изменения. Но сами эти изменения автоматически не наступают в результате того, что, к примеру, улучшена потребительская корзина. Вот если ее улучшат, увеличат, прожиточный минимум поднимут, наконец включат туда недвижимость, которая… Считается у нас, что она с неба падает всем. Я имею в виду и ипотеку, и аренду – с чем сталкивается большое количество работающих россиян. Дело в том, что это сразу же не наступит. То есть нужна цепочка мероприятий, нужна даже целая система экономической и социальной политики, которая приведет к тому, что у нас уровень жизни будет подниматься, и эта корзина будет доступна, и все работодатели будут платить эту зарплату. В нулевые годы экономический рост в России шел за счет того, что… Ну, во-первых, он шел с очень низкого уровня, во-вторых, за счет роста мировых цен на нефть и другие сырьевые товары. Такая активизация спонтанная… ну, не спонтанная, а такая механическая в значительной мере активизация национального рынка, распространение экономического роста от Москвы к регионам – вот это то, что было в прошлую эпоху, докризисную. А сейчас потребуется гораздо бо́льшая роль государства в этом процессе. И автоматически это не произойдет. Вот цены на нефть повышались – и это привело к какому-то чуду в плане потребления и роста, ну, по крайней мере роста доходов у россиян (потребление в кредит – это другое)? Нет, не привело. И здесь тоже само по себе не получится. То есть только государственные усилия сейчас могут привести к реальному распространению этой корзины с бумаги на подлинные столы граждан. Оксана Галькевич: Ну смотрите. Мы привыкли, что обычно просто так в информационную повестку какие-то заявления не попадают. Василий Колташов: Да. Оксана Галькевич: Есть у нас привычка, мнение такое: если уж это обсуждается, если уж это было произнесено – стало быть, действительно, есть какие-то мысли перейти от слов к делу. И вот уже даже Медведев не только сказал, а он дал поручение. Как вы считаете, на самом деле шансы, что это станет реальностью, что это будет воплощено в жизнь – что будет пересчитана корзина, что она от бумажного варианта перейдет нам на стол? Василий Колташов: Я бы очень хотел, чтобы это произошло. Я думаю, что шансы достаточно большие. Вопрос в том, сколько времени это займет. Во-вторых, этот шаг выглядит логичным, учитывая, что у нас в 2017 году было принято решение о том самом приравнивании прожиточного минимума к минимальной заработной плате. Тогда в России, по сути, впервые появилась минимальная заработная плата за много лет – то есть не какая-то декоративная и ни к чему не относящаяся сумма, которая нужна-то в основном только для выписывания штрафов, а сумма, которая имеет отношение к людям, с точки зрения заработной платы и потребления. Следующий шаг – это повышение этой суммы. Здесь повышение предполагается более чем в два раза, если это произойдет. Но в том-то и дело, что это двукратное повышение очень хорошо провести, но его нужно продавливать дальше, потому что его нужно провести в жизни, в экономике. Оксана Галькевич: Главное, чтобы нам еще чего-нибудь в два раза не прибавили. Константин Чуриков: Хочется больше, но не получается. Вот сообщение, которое содержит следующие слова: «Сегодня на ужин пареная тыква, брат поделился. Пенсионерка, Самара». Спасибо вам большое. У нас в студии был Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества. Спасибо большое. Василий Колташов: Спасибо. Оксана Галькевич: Ну а у нас, друзья, впереди, еще одна важная тема.