Ольга Арсланова: Итак, главным событием в Кремле сегодня прокомментировали сообщение о возможных переговорах России с Западом в Стамбуле. Помощник президента Юрий Ушаков заявил: «Пока это всего лишь предположение прессы». Но которое, разумеется, многие всерьез обсуждали. Ранее появились действительно в западных информагентствах такие сообщения: мол, Турция в очередной раз готова выступить посредником. Однако по словам Ушакова, на предстоящей встрече лидеров России и Турции последняя, возможно, действительно официально изложит свои инициативы по урегулированию ситуации на Украине. А в Астане, собственно, завтра пройдет VI саммит Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии. Самолет президента Турции уже приземлился в столице Казахстана. Виталий Млечин: Да. Это то, что касается возможных переговоров. А вот новости спецоперации. Вооруженные силы России поразили пункты управления украинских сил в ДНР, Днепропетровской и Запорожской областях. Об этом сегодня сообщили в Минобороны. Также в районе города Запорожья был поражен штаб Правого сектора, узел связи Азова и два пункта временной дислокации иностранных наемников. Давайте сейчас поговорим о делах военных, о том, как идет спецоперация. У нас в гостях Виктор Литовкин, военный обозреватель ТАСС, полковник в отставке. Здравствуйте! Добрый вечер. Ольга Арсланова: Добрый вечер! Виктор Литовкин: Добрый вечер! Виталий Млечин: Виктор Николаевич, вот, с одной стороны, то, что наша Минобороны сообщила о том, что поражены цели, с другой стороны, также Минобороны наша сообщила, что украинские военные на Купянском направлении одновременно с трех направлений атаковали село Кисловка. Правда, тоже уточнили, что атаку удалось отбить. Тем не менее, несмотря ни на что, получается, что вот это наступление украинских сил по-прежнему продолжается? Виктор Литовкин: Безусловно, они хотят взять реванш и освободить те территории, которые они считают, что они должны быть освобождены. Такую формулу применим. Вот. И они до сих пор мечтают освободить не только село Купянку, про которое вы говорили, но и Запорожскую область, Херсонскую область, Донецкую Народную Республику и Луганскую Народную Республику. Так что и даже переговоры, о которых вы говорили, собираются вести на условиях Украины, а никак иначе. Ольга Арсланова: Виктор Николаевич, подробнее давайте поговорим о том, что будет происходить в военном плане. Если рассматривать операцию, действия в ней как шахматную партию, да, вот был ход со стороны Украины – это теракт на Крымском мосту. Дальше наш ход – это бомбардировки, да. Виктор Литовкин: Не бомбардировки, а удары. Удары, да. Ольга Арсланова: Не бомбардировки, удары, да. Прилеты, так называемые, по объектам инфраструктуры, по военной инфраструктуре в том числе. Что дальше? Вот и насколько эти ходы подкрепляются, сопровождаются военными действиями? Насколько важно, чтобы и то и другое происходило одновременно успешно? Виктор Литовкин: Давайте вспомним задачи, которые поставил Президент России 24 февраля. Первая задача – обеспечить безопасность Луганской и Донецкой Народных Республик, демилитаризовать Украину и денацифицировать Украину. Мы сегодня освободили Луганскую Народную Республику полностью. Донецкая у нас не полностью освобождена. Освобождена Запорожская область и Херсонская область. Все эти субъекты стали частью России. Но обеспечили мы их безопасность? Не обеспечили. Почему? Потому что со стороны Украины продолжаются обстрелы. Также, как и продолжаются обстрелы нашей Белгородской области и Воронежской области, Курской области. Что надо сделать, чтобы прекратить эти обстрелы? Ну, удары, о которых вы сказали, они уже произошли – там нарушена система связи, система управления украинская, и подавили теплоэлектростанции, которые дают ток на железную дорогу, чтобы не приезжала западная военная помощь и боеприпасы. Ольга Арсланова: То есть это помогает обеспечить безопасность на территориях? Виктор Литовкин: Нет. Это не все. Не все. А для того, чтобы обеспечить безопасность, надо отодвинуть украинские части, украинские системы силовые на 300 километров, как минимум. Почему 300 километров? Потому что Hammer американские стреляют на 300 километров. Значит, мы должны освободить Харьковскую область, мы должны освободить Днепропетровскую область, Николаевскую область, но заодно, так, нечаянно, и Одесскую область. Будут стрелять по Николаевской области, как они стреляют по Запорожской и Херсонской. Значит, мы должны дальше освобождать Волынскую область, там и Полтавскую область, которая идет. И пока мы всю Украину не освободим (это моя стратегия), Украина будет продолжать наносить удары. И Запад, НАТО и Соединенные Штаты будут оказывать ей помощь всестороннюю. Ольга Арсланова: Виктор Николаевич, подождите. Вот, если вы это так далеко идти, так эти ж территории надо ж будет потом удерживать? Виктор Литовкин: Безусловно. Безусловно будут удерживать и те здоровые патриотические силы, которые есть на этой территории. Не надо думать, что весь украинский народ оболванен бандеровцами, и все будут с нами сражаться. Да, будут обязательно диверсионно-террористические группы. Обязательно будут. Они были и на Западной Украине, если помните (но вы не помните, вы молодая женщина), с 1945-го по 1955-й год, да. Мы долго боролись с бандеровцами на Западной Украине, пока половина из них не оказалась в земле, половина в Сибири. Вот. Я думаю, здесь тоже самое будет обязательно. Но мы должны это сделать. Потому что иначе «нам удачи не видать», как говорит поговорка. Потому что будут стрелять. И Запад использует Украину. Мы ведь на Украине воюем не с Украиной. Мы на Украине воюем с Соединенными Штатами и с НАТО, которые сегодня провели заседание Совета министра обороны стран, входящих в НАТО, и заявили, что они будут помогать Украине до последнего. До последнего украинца, как я понимаю. Виталий Млечин: Что касается Соединенных Штатов и НАТО и, соответственно, других стран, которые в него входят. Германия в ближайшие недели передаст украинской стороне очередную партию вооружений: самоходные гаубицы Panzerhaubitze 2000 и реактивные системы залпового огня MARS-II. Это сообщение Минобороны ФРГ. Также там подтвердили информацию, что уже доставили новейшую систему ПВО IRIS-T, одну штуку. Вот, скажите, пожалуйста... Виктор Литовкин: Один комплект. Виталий Млечин: Да. То есть это серьезный вклад? Виктор Литовкин: Это, конечно, беспокоящий вклад. Но для того, чтобы защитить, например, Киев, таких систем ПВО надо полтора десятка. Да, сами понимаете масштабы этой помощи. Но немцы делают вид, что они помогают. Они поддаются требованию Соединенных Штатов и помогают. Но помогают мизерно. Это, знаете, я такой образ для себя придумал: это когда смертельно больной, ему колют всякие препараты, но эти препараты скорее всего, наркотики, для того, чтобы показать, что он еще не умер. Но все знают, что он все равно умрет. Но демонстрируют борьбу за жизнь его. Также, на мой взгляд, происходит и с Западом. Но еще есть другая цель у Запада – затянуть специальную военную операцию как можно дольше. Почему? Поставки вооружения, за которые кто-то должен будет платить, изматывание российской экономики, российских финансов, российских людских ресурсов, информационная война против России, демонстрация России как агрессора, Украина как жертва и так далее. Чем дольше это будет длиться, тем для них лучше. А украинский народ, жизнь украинских военнослужащих – это разменная монета, это не учитывается никак. Ольга Арсланова: Объем военной помощи США Украине с начала спецоперации составил почти $17 млрд, да. Виктор Литовкин: Да. Ольга Арсланова: Об этом сообщил на заседании группы по координации военной помощи Киеву министр обороны США Ллойд Остин. Ну и ещё вот интересные цифры, которые приводятся: военно-промышленные корпорации Запада на фоне конфликта на Украине и перевооружения Европы собираются нарастить выручку до 475 млрд к 2025 году. Это на 26% больше, чем в 2021 году. Уточняют многие эксперты, что поставки вооружений в Киев задолго до спецоперации начались, что, собственно, не секрет. То, о чем вы говорите, – это очень дорого, это очень много. Я вот, если честно, даже не представляю: $17 млрд – это же как-то надо будет вернуть Украине? Виктор Литовкин: Безусловно, да. Ольга Арсланова: А чем возвращается?.. Виктор Литовкин: Но это не все деньги, которые пришли на Украину. Ольга Арсланова: Да, да, да. Виктор Литовкин: Вообще у американцев нет желания отдавать деньги. У американцев эти деньги как расходуются? Они делают заказ для своего военно-промышленного комплекса, да. Ольга Арсланова: Так. Виктор Литовкин: Заплатили им деньги за поставки там Hammer, там гаубицы «Три топора» и так далее, и тому подобное. Потом эти «Три топора» и Hammer надо перевезти. Мы арендуем самолет. Самолет летит в Польшу. Из Польши выгружаем на железную дорогу, везут. Это все деньги. Ольга Арсланова: А платит Украина, что ли? Виктор Литовкин: Нет. Платят Соединенные Штаты. Это потом Украина заплатит. Это долг Украины. Есть еще инструкторы американские, которые приезжают вместе с этой техникой, учат украинцев воевать, да. Они только еще учат их воевать на территории Польши, на территории Великобритании; они же это не скрывают да, все это. Это все деньги, которые. А со спутников развединформация, которую они получают, это тоже деньги, которые тратят американцы. Но то, что 16 млрд они потратили. Когда я вам рассказывал, что моя стратегия – это полностью Украину освободить от бандеровского режима, возникает вопрос: «А кто будет платить?». И я всегда вспоминаю Афганистан: вбросили боевой техники на $2 млрд и не поперхнулись. Ольга Арсланова: Могут себе позволить. Виктор Литовкин: Могут себе позволить, да. Виталий Млечин: Так вот, как раз это следующий вопрос. Даже уже Джо Байден как-то намекнул Зеленскому, что, может быть, не стоит так активно говорить, что Соединенные Штаты маловато делают для Украины. Но понимаешь, что $16 млрд, кажется, колоссальная сумма. Но все-таки армия, как известно, вещь очень дорогая. Да, содержать вооруженные силы очень дорого. И вот именно в контексте Вооруженных сил 16 млрд – это вот действительно такая большая сумма, как кажется? И вот много ли на нее можно купить действительно вооружений? Виктор Литовкин: Ну, купить можно много, если учесть, что бюджет Пентагона в этом году $810 млрд. Виталий Млечин: Вот, теперь понятнее стало. Виктор Литовкин: Бюджет нашего Министерства обороны – $70 млрд, даже до 70-ти не дотягивает. Вы же понимаете, что цифры несоизмеримые. Тем не менее, мы вот достаточно успешно воюем на Украине. И, возвращаясь к началу нашего разговора, $800 млрд не помогли ни Соединенным Штатам, ни НАТО освободить вот те четыре субъекта, о которых мы говорили, да. Четыре субъекта оказались частью Российской Федерации. Азовское море стало внутренним морем России. Украинской авиации не существует. Украинского флота не существует. Систем против воздушной обороны не существует. Ну и перспективы, на мой взгляд, не радостные для режима Зеленского и его команды. Ольга Арсланова: И еще из заявлений. Собственно, вы говорите о том, что воюем мы с США. Генсек НАТО Йенс Столтенберг (это громкое очень заявление, которое все обсуждают) сказал, что: «победа России над Украиной недопустима, так как это стало бы поражением и угрозой для всех». Виктор Литовкин: Он еще сказал, извините, вас перебиваю, что это будет поражение НАТО. Ольга Арсланова: Да, совершенно верно. Таким образом, многие это трактовали как признание в том, что НАТО – сторона конфликта. Но если так, то сейчас у США и союзников очень непростой выбор: повышать ставки до бесконечности (бесконечность – даже, знаете, и говорить такое вслух не хочется, к чему это может привести) и добиваться краха России. Понятно, что крах России будет очень болезненный, я думаю, что для всех. Или все-таки снижать как-то градус конфронтации, видя, что Россия на это повышение ставок тоже идет? Вот как вам кажется, какой выбор будет сделан? Виктор Литовкин: Ну, вы слышали, как президент сказал: для нас стоит выбор – или победить, или России не будет. Поэтому нам деваться некуда. Мы будем это делать. Мы будем побеждать. А НАТО и Соединенные Штаты в любой момент могут бросить Украину и прекратить это. Еще раз: Афганистан – самый яркий пример для этого. Они поймут, что они теряют все, что им надо, и бросят. Разговоры о том, что они применят ядерное оружие, вот что Россия применит ядерное оружие на Украине – это разговоры чисто в информационном плане, потому что применение ядерного оружие – это конец всей жизни на Земле. Ольга Арсланова: И все это понимают? Виктор Литовкин: И все это понимают. И там понимают. И им очень хочется жить тоже, как и нам. Виталий Млечин: Давайте на минутку прервемся, оторвемся от дел военных. С нами на прямой связи член Совета Ассоциации политических экспертов и консультантов, доцент кафедры политической теории МГИМО, Кирилл Коктыш. Кирилл Евгеньевич, здравствуйте. Кирилл Коктыш: Да, добрый вечер! Виталий Млечин: Кирилл Евгеньевич, вот тут такая новость пришла. Помощник президента по международным делам Юрий Ушаков заявил, что президент Турции Реджеп Эрдоган на полях саммита в Астане может выступить с новой инициативой по мирному урегулированию на Украине, и Россия готова его обсуждать. Как вы считаете, насколько вероятен такой сценарий? И что мог бы предложить президент Турции? Кирилл Коктыш: Ну, по сути, президент Турции мог бы предложить посредничество там между Россией и США. Но это вряд возможно. А посредничество между режимом Зеленского – оно возможно только техническое, как, например, там получилась зерновая сделка. Но не более того. Но, с другой стороны, Эрдоган, который, в общем-то пытается быть посредником достаточно давно и пытается это лоббировать, тем самым, собственно говоря, раскачивает позиции Запада и раскачивает позицию Европы. Ну, то есть в этом плане понятно, что Европа при каждом из будущих невозможностей мирных инициатив считает потенциальные ими уже понесенные убытки и начинает по этому поводу так или иначе сомневаться. Но в любом случае демонстрировать готовность договориться в случае, если российское условие будет принято. Ведь мы ж слышали, что условия операции не изменились, а это означает демилитаризацию и денацификацию Украины, кроме всего прочего. То есть если ультиматум России будет принят (давайте будет переводить на русский), то, собственно говоря, почему нет? Почему не завершить тогда операцию мирным образом? Но любые другие, в общем-то понятные компромиссы – они непонятны. И вряд ли Зеленский на них пойдет. Так что демонстрировать миролюбие, конечно, нужно. Но понимать, что мирное соглашение с режимом Зеленского на сегодня невозможно. И, собственно говоря, возможно в этом договариваться только с Вашингтоном. То есть политически это достаточно выгодно, а практически, скорее всего, выхлоп будет очень и очень скромный. Ольга Арсланова: Кирилл Евгеньевич, вот у нас тема называется, там написано даже «Противостояние: Россия – Запад», вот кто в этой расстановке Турция? Она, получается, и не Запад (вы говорите, Запад может раскачать), и не Восток. Какие у Турции цели? Зачем ей это нужно, вот это посредничество? Кирилл Коктыш: Турция превращается в очень весомого игрока в отношении Европы, в отношении Европейского Союза. То есть если до этого Турция там почти полвека стояла на пороге Евросоюза, ждала, когда ее примут, то сейчас она такой цели не ставит. Но по сути, я бы обратил внимание на другое заявление, которое прозвучало: о том, что Россия готова рассмотреть и в ближайшее время готова даже приступить к практической реализации второй ветки «Голубого потока». То есть не Германия, а Турция может стать газовым хабом в отношении Европы. И в общем-то это уже совершенно другая конфигурация и совершенно другое положение дел. То есть ставка на Германию себя не оправдала, но ставка на Турцию – вполне. Тем более что Эрдоган, как оппортунист, как политик, который использует любые возможности, естественно, не упустит возможности, собственно говоря, и показать Европе ее место. Как он сделал это со Швецией и с Финляндией, то есть когда они отказались по сути. Хотите вступать в НАТО? Пожалуйста, но для начала поцелуйте … турецкое фото. Вот. То есть в этом плане, в общем-то то, что Эрдоган будет дальше показывать Европе понижение ее статуса, демонстрировать понижение ее статуса, – это достаточно хорошая, перспективная комбинация. И, собственно говоря, вот этот газовый рывок, газовая политика, я бы рассматривал в качестве наиболее перспективного в отношении Турции – она более прагматична, более понятна и более реализуема, нежели, скажем, мирные предложения Эрдогана, которые, в общем-то, останутся, скорее всего, публично-политической инициативой, но вряд ли будет иметь практические последствия. Виталий Млечин: Угу. Что касается Европы. Верховный представитель ЕС по иностранным делам политики безопасности Жозеп Боррель высказался как-то достаточно откровенно, похоже, относительно того, вот на чем основана мощь ЕС. Давайте послушаем, что он сказал. И обсудим. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Я вот все время думаю о том, что, если бы там был Дональд Трамп, возможно, конфликта бы этого и не было. Кирилл Коктыш: Да, это правда. Ольга Арсланова: Ну, это так, да. Кирилл Коктыш: И здесь получается достаточно понятная вещь, то есть Боррель признал, что все процветание Европейского Союза базировалось на чужих ресурсах, то есть на России и на Китае. Он, естественно, скромно умолчал, что осложнение отношений с Россией – это в первую очередь его вклад. То есть отношение Европы. Он, собственно говоря, все сделал для того, чтобы этого доступа Германия и вместе с ней остальной Европейский Союз просто не имели. Вот. Но по сути, он признался полностью в отсутствии и экономической, и политической субъектности Европы. Ведь политически она зависит от Соединенных Штатов. А впереди неопределенность: впереди и президентские выборы, и довыборы в Конгресс, в результате которых Байден может превратиться в «хромую утку». И, скорее всего, превратится в «хромую утку». А экономически как-то все очень бесперспективно. То есть, по сути, перспективы-то отсутствуют. Тут невозможно: с Россией отношения испорчены, а доступ на китайский рынок тоже оказался сложным в силу той политики, которую Европа заняла. Ну, по сути, да, трезвая констатация факта: куда Боррель завел Европу, и что из этого в итоге получилось. Виталий Млечин: Кирилл Евгеньевич, еще один вопрос, тоже который невозможно не задать. Джо Байден заявил, что не видит смысла во встрече с Владимиром Путиным. Но если где-то в кулуарах встречи «двадцатки», соответственно, Путин подойдет, чтобы поговорить, то, наверное, поговорит. Вот как это заявление можно трактовать? Кирилл Коктыш: Соединенные Штаты на самом деле уперлись, в общем-то скорее всего, в понимание того, что их политика вряд ли может быть реализована. Я напомню, что буквально за день до массированных ударов по инфраструктуре Украины Киссинджер заявил, что Россия, очевидно, уже потерпела в этой войне поражение. Эти мантры и до этого звучали. Тут выяснилось, что это все, мягко говоря, совсем не так. И понятно, что нужно как-то выруливать. То есть Байден, с одной стороны, закладывает возможности маневра на случай проигрыша Конгресса республиканцам, когда, возможно, придется, в общем-то повторять в отношении Украины ту политику, которую Соединенные Штаты уже реализовали в отношении Афганистана. То есть он резервирует возможность маневра, с тем, чтоб уже не оказаться припертым к стенке и не оказаться зажатым в угол. При этом понятно, что сегодня, в сегодняшней ситуации, когда сохраняется еще надежда на то, что Штаты могут реализовать свои концепции – удержать Украину как трофей. Ведь, по сути, заявление Борреля о том, что... Ой, пардон, не Борреля, а Столтенберга о том, что победа России будет поражением НАТО, – это же, по сути, такой зубовный скрежет по поводу того, что трофей – то, что полагали захваченным по факту распада Советского Союза, полагали своим, соответственно, и Брюссель, и Лондон, и Вашингтон, и Берлин – трофей уходит из рук. Тут понятно уже, и в общем-то, это очень тяжелые чувства и обидные чувства. Поэтому здесь все понятно, да. Виталий Млечин: Спасибо вам большое! Ольга Арсланова: Спасибо! Виталий Млечин: Кирилл Коктыш, член Совета Ассоциации политических экспертов и консультантов, доцент кафедры политической теории МГИМО. Виктор Николаевич, тут вот еще какой интересный достаточно момент: вот после того, как позавчера была нанесена вот эта серия ударов, сразу появились публикации в западных СМИ, что вот теперь Россия потратила все свое вооружение, теперь больше, значит, просто ничего не может. На следующий день была нанесена еще одна серия ударов. Тут уже стали появляться публикации о том, что нет, это мы как-то немножко переоценили, что на самом деле у России еще достаточно боевого потенциала и для дальнейшего... Виктор Литовкин: На полгода. Виталий Млечин: Ну вот. Вот где правда? Виктор Литовкин: Конечно, правда в том, что мы и сегодня нанесли удары, да. И у нас будет возможность наносить еще полгода, как минимум. Я спорить с Западом не буду. Потому что вы помните, как Арестович рассказывал, что у России нет ракет. Потом – «Россия потратила 70 своих последних ракет», а потом – «еще осталась, последняя». Так что они достаточно гибкие люди, они могут говорить все, что угодно. Ну а мы показали, что мы можем: у нас есть чем воевать, и мы будем это делать. Надо только понимать простую вещь. Вот вы можете меня спросить, почему мы сейчас не наступаем, да? Хотя мы отбиваем какие-то атаки, но не наступаем. Потому что у нас на сегодняшний день не хватает личного состава. Ведь 300 тысяч мобилизованных – это же не просто так. Потому что я всегда привожу такой простой пример: в годы Великой Отечественной войны Украину освобождали три Украинских фронта, каждый фронт был 500 тысяч человек, - значит, полтора миллиона. Мы это делали почти полтора года, 1943-1944 год. И мы не жалели там снарядов, ничего. И штурмовали города, превращали их в камень. Тем более что они уже были разбиты. Сегодня мы на Украине воюем семь месяцев. У нас 200 тысяч на Украине, фронт 2000 км, – это меньше, если поделить так на людей, это меньше, чем в боевом уставе требуется, нормативы боевого устава. И мы вот четыре области, я уже республики называю их областями, пусть они меня простят; для удобства, и мы отвоевали четыре области, да. Но дальше двигаться, нужны люди. Нужно не только... Мы идем вперед, а в тылу у нас остаются территории, на которых могут быть диверсионно-террористические акты. Им надо защищать эти области. Надо защищать людей, которые настроены пророссийски, которые стали гражданами России и у них есть военно-гражданские администрации. Там их будут убивать – мы же знаем, что уже взрывают, убивают, расстреливают. Надо их защищать. Кто это будет делать? Надо людей, да, чтобы люди там были. И я думаю, что как только первые подготовленные за один месяц (как минимум месяц готовятся наши резервисты) прибудут на фронт, у нас будет продвижение дальше. Тем более, что мы с вами видели: у нас достаточно ракет на флоте – надводные, подводные, на земле «Искандеры» есть, в авиации есть у нас и «Кинжалы», и ракета Х-101, и другие ракеты. И когда мы выйдем вообще на степные просторы Украины, там можно будет применять и авиационные бомбы. Потому что мы этого не делали на Украине – мы ведь не бомбили города, потому что там мирные люди живут. Ольга Арсланова: Там много чего не делали, скажем прямо. Виктор Литовкин: Много чего не делали. Виталий Млечин: Давайте послушаем нашего зрителя. Константин из Бурятии нам звонит. Константин, здравствуйте! Ольга Арсланова: Добрый вечер! Зритель: Добрый вечер! Всегда с удовольствием вашу программу смотрю Виталий Млечин: Спасибо. Зритель: Хотел вашего эксперта спросить. Ну вот, посмотрите: два дня, ну, три дня, наверное, да, вот этих ракетных ударов. И какой эффект! Политический, во всяком случае, и в общественном мнении. Может быть, нам тогда сосредоточиться на этом? И пожалеть наших солдат? То есть, может быть, меньше сухопутного и больше военно-воздушного какого-то действия? И тогда, может быть, и там все поймут, что с нами нужно по-другому? Как ваш, уважаемый, эксперт думает? Спасибо! Виталий Млечин: Спасибо большое! Интересное мнение. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Виктор Литовкин: Ну, мнение хорошее, да. Но всегда территория освобождена, если на нее наступил сапог солдата. Такое есть правило. Потому что да, надо уничтожать. Я вообще считаю, что надо было уничтожить давным-давно. Я с первого дня этой операции говорю, что надо вот эти пять пунктов, которые на границе Украины есть – железнодорожный въезд на Украину, это станции, где переобуваются вагоны с узкой колеи на широкую российскую колею; с узкой европейской на широкую. Ольга Арсланова: Из Европы на Украину. Виктор Литовкин: Да. Но мы до сих пор их не разбили. Почему не разбили, я оставляю этот вопрос для размышлений. Ольга Арсланова: Ну, вы же сказали: нам еще на полгода хватит. Виктор Литовкин: Нет, ракет у нас хватит. Но мы же семь месяцев не бомбим это, да? Железнодорожные пути мы не разрушаем украинские, мосты на Западной Украине не разрушаем, туннели не разрушаем. Вот. И позволяем всяким авантюристам, западным политикам приезжать в Киев и демонстрировать свою поддержку Зеленскому. Я считаю, что это неправильно. Но, видимо... Но я не работаю в Администрации президента и в Генеральном штабе, поэтому там, наверное, есть другие соображения. Но это надо делать. Уже давным-давно пора это делать. Те удары, которые вот три дня производятся, это замечательные удары – они разрушают энергетику. 30% украинских электростанций выведены из строя – это влияние на железнодорожные пути. Ольга Арсланова: Это серьезный аргумент перед зимой еще. Виктор Литовкин: Да, да, да, да. Но от этого еще и страдать будет мирное население, чего бы нам не хотелось, чтобы это было. Но системы связи нарушены, нарушены системы управления. А войска без управления, без того, что не знаешь, что командир от тебя хочет вышестоящий, не знаешь, как доложить командиру, что у тебя происходит на фронте, не знаешь, что делает твой правый сосед, не знаешь, что левый, не знаешь, что происходит в тылу – и ты дезорганизован. А если ты дезорганизован, значит, ты легкая добыча для противника. Ольга Арсланова: Виктор Николаевич, ну вот, наш зритель сказал о том, что есть эффект, за три дня большой эффект. Виктор Литовкин: Есть эффект. Ольга Арсланова: Серьезный аргумент перед зимой. Так, а какова вероятность того, что до зимы мы увидим прогресс, в частности, по переговорам? Виктор Литовкин: У нас есть прогресс. Но переговоры, понимаете, с Украиной невозможно вести переговоры. Они не соблюдают. Ведь сколько лет минские соглашения были? Прими, выполняй минские соглашения. Всего того, что сегодня на Украине не было бы. Они же палец о палец не ударили. Они заключали эти соглашения, понимая, что они их не будут выполнять. А в Стамбуле они сделали предложение, которое мы приняли. Они вернулись в Киев, и им американцы сказали: «Нет, ребята, так не пойдет. Надо продолжать истощать Россию». Потому что война идет на истощение: кто первый дрогнет. Виталий Млечин: Спасибо большое! Ольга Арсланова: Спасибо вам! Виктор Литовкин: Спасибо вам! Виталий Млечин: Виктор Литовкин, военный обозреватель ТАСС, полковник в отставке, был у нас в гостях. Большое спасибо за ваш комментарий, за ваше мнение. Сейчас прервемся буквально на минутку. И продолжим.