Константин Чуриков: Жизнь российских, в частности московских, автомобилистов становится все интереснее. Сейчас, в этом часе, в эти полчаса мы будем разбирать чисто московский сюжет. Но нет такого регионального московского эксперимента, который потом бы не шагнул за пределы нашей столицы. Итак, поговорим о посекундной тарификации, друзья. Марина Калинина: Ну, смотрите, что с Нового года, собственно, было принято? В Москве увеличен штраф за неоплату парковку в два раза – с 2 500 рублей до 5 000 рублей. Связана эта мера с тем, что стоимость парковки на центральных улицах города возросла до 380 рублей в час. Вот так вот, сейчас почти 400 рублей нужно заплатить. С 1 марта остановка на «вафельнице» так называемой более 5 секунд обеспечивает получение штрафа в размере 1 000 рублей. По замыслу ГИБДД, такая мера защитит улицы, по крайней мере сейчас Москвы, а дальше, наверное, и всех российских городов от заторов на перекрестках. Константин Чуриков: Ну, тема очень резонансная, мы решили ее сегодня обсудить отдельно. Но не забудем, что есть целый ряд и других инициатив. За что еще штрафовать? За парковку на газонах. За въезд в экологически чистую зону на старых машинах. В общем, много-много идей, как вот так срочно, спешно пополнить бюджет. Марина Калинина: Наличие полиса ОСАГО, за который будут тоже следить с помощью камер фото- и видеофиксации, тоже будут присылать штрафы в 800 рублей. По закону об опасном вождении, о котором мы тоже говорили несколько раз уже, и в прошлом году, и в позапрошлом, – пока в Госдуме не обсуждается. Ну, ждем. Константин Чуриков: Сейчас подробнее остановимся на «вафельнице». Уважаемые автолюбители, прежде всего москвичи, кто с этим уже столкнулся – позвоните нам и расскажите, каково вам. А в студии у нас – Виктор Похмелкин, председатель Общероссийского движения автомобилистов России. Виктор Валерьевич, здравствуйте. Виктор Похмелкин: Здравствуйте, добрый день. Марина Калинина: Здравствуйте. Константин Чуриков: Объясните нам, пожалуйста, почему вот вся эта история с вафельной разметкой, вот эта посекундная тарификация вызывала столько нареканий, однако же была принята и уже введена в строй? Виктор Похмелкин: В Кодексе об административных правонарушениях есть специальная статья, предусматривающая ответственность за выезд на перекресток, когда он загружен, перегружен. Это действие, которое вызывает затор. В принципе, такая норма вполне обоснована. Я думаю, что все нормальные водители понимают, что вот такое некое хамское поведение, когда человек пытается обойти впереди стоящий автомобиль и выехать на перекресток, перегородить его, либо когда он видит, что перекресток перегружен, и выезжает туда – ответственность за такого рода действия, на мой взгляд, совершенно правильная. Но сейчас пошли дальше. Собственно говоря, понятие перекрестка стало трактоваться гораздо более широко. Перекресток – это там, где намечена так называемая вафельная разметка. Ну, москвичи уже могли познакомиться с тем, что это такое. А вот она намечена уже, конечно, совсем не так, как пролегает собственно перекресток, понятие которого четко определено в Правилах дорожного движения – как пересечение проезжих частей. И отсюда, конечно, масса споров, проблем и негодований даже водителей: «С какой стати? Ну хорошо, я чуть-чуть заехал за стоп-линию, я еще не выехал на перекресток. Почему уже здесь эта разметка положена, и я попадаю под санкции эти тысячерублевые?» Здесь полное негодование. И такого рода мнения, как мне кажется, имеют под собой серьезную основу. То есть вопрос о том, как должна эта вафельная разметка быть начерчена, честно говоря, сугубо субъективный. Никто каких-то дебатов, слушаний здесь не проводил. Взяли и установили – вот так оно. Причем на разных перекрестках (я специально изучил) по-разному: где-то она более широко, где-то она более узко сделана. Но в любом случае, как бы там ни было, пока формально вот так: выехал на эту разметку, так сказать, на неположенный свет либо перегородил дорогу другим транспортным средствам, попал под фото- и видеокамеру, под фото- и видеофиксацию – значит, выписывается постановление о назначении штрафа. Марина Калинина: Ну, хорошо. А если человек выехал на эту желтую сетку, не создавая проблем для того, чтобы перпендикулярное движение продолжалось? Ну, это чисто… Как сказать? Просто человек не ожидал, что там встанет пробка. Он просто уже… Виктор Похмелкин: Понимаете, если бы это нарушение зафиксировал человек, то есть дорожный полицейский, затем направил бы протокол, скажем, своему начальнику, то водитель мог бы объяснять: «Вот смотрите, было так-то, так-то, так-то». И это могло быть воспринято как некие смягчающие обстоятельства. А когда нарушение фиксируется с помощью фото- и видеофиксации, то там так называемые абсолютно определенные санкции. Марина Калинина: То есть выехал – все? Виктор Похмелкин: Выехал – все. Независимо от того, умышленно, неосторожно, по невнимательности или из-за своего собственного хамства. Вот в этом, к сожалению, конечно, есть определенный негатив, связанный с фото- и видеофиксацией. Константин Чуриков: Ну, справедливости ради, если бы это решал человек, то, наверное, была бы и коррупционная составляющая, это была еще дополнительная «кормушка» – только уже не бюджета, а отдельных лиц, которые работают. Виктор Похмелкин: Ну и это, конечно. Это уже плюс фото- и видеофиксации. Константин Чуриков: Скажите, пожалуйста, я правильно понимаю, что за эти 5 секунд – одна тысяча. А если не 5 секунд, а если 10? Две тысячи? Виктор Похмелкин: Нет-нет, 5 и более. Это одно и то же нарушение, поэтому здесь двойное наказание за одно и то же нарушение недопустимо. Поэтому 5 или 10 – сколько простоял, столько простоял, это одна фиксация. Но если уже на следующем перекрестке повторил – это уже будет новое нарушение и новое наказание. Константин Чуриков: Я сейчас процитирую фрагмент статьи в журнале «За рулем»: «Желтая вафельная разметка в данный момент нанесена примерно на 150 перекрестках столицы, где это сочли необходимым работники Центра организации дорожного движения». У меня вопрос: а что это за организация такая? Как она возникла? Почему она сейчас решает, что делать? Виктор Похмелкин: Ну, решает все-таки не она, потому что все, так сказать, изменения, связанные с организацией дорожного движения, должны все-таки проходить через органы государственной власти и через соответствующие департаменты. Но это организация, которой доверяют какую-то предварительную работу в этой части. Естественно, конечно, хотелось бы познакомиться с этими людьми. Хотелось бы, чтобы они как-то свое инкогнито разоблачили и обосновали, почему именно эти 150 перекрестков, почему именно такая разметка нанесена и так далее. Константин Чуриков: И сколько им причитается за эту аналитическую работу. Виктор Похмелкин: И это тоже, кстати, немаловажно, потому что деньги, судя по всему, из бюджета на эту работу идут. То есть, в общем-то, конечно, есть некая ненормальность. Как есть и ненормальность в том… Вот вы перечислили целый ряд инициатив. Я мог бы еще продолжить, что там еще готовиться. И вы знаете, политика в сфере безопасности дорожного движения (да простят мне автомобилисты слово «политика» в данном случае, поскольку некоторые считают, что ее здесь просто нет), она все больше становится фискальной. То есть если посмотреть на цели, на принятие тех или иных решений, на подготовку тех или иных инициатив, то поневоле думаешь, что смысл их не в том, чтобы обеспечить безопасность дорожного движения или разгрузку перекрестков, а чтобы собрать больше денег, собрать с автомобилистов, которые по невнимательности или умышленно, но будут нарушать и, соответственно, больше платить. Мне кажется, что эта подоплека сегодня имеет место. И если это так, то, на мой взгляд, тем самым извращаются сами цели и принципы подхода к организации дорожного движения. Потому что, на мой взгляд, мудрые государственные деятели, которые занимаются этой проблематики, должны исходить из того, чтобы нарушений было как можно меньше, а значит – и штрафов как можно меньше. Марина Калинина: Ну, даже те камеры, которые ловят водителей за превышение скорости… Вот сейчас хотят вообще уменьшить это превышение до десяти. Виктор Похмелкин: Это одна из инициатив, о которой я как раз говорил. Марина Калинина: Для чего? Опять же… Виктор Похмелкин: Чтобы собрать больше денег. Марина Калинина: Собрать больше штрафов, а не сделать движение безопасным. Виктор Похмелкин: Собрать больше денег, конечно. Марина Калинина: Не приучить водителей ездить аккуратно. Виктор Похмелкин: Нет, нет, это ничего не даст. Потому что вот это двадцатикилометровое превышение – все водители об этом знают, к этому привыкли, что называется. Никто не доказал, что именно это превышение дает какое-то повышенное количество дорожно-транспортных происшествий. Ничего подобного. Просто расчет очень, так сказать, точный: не все сразу поймут, не все сразу узнают об этом, кто-то будет по инерции ехать двадцать и более, а кто-то, так сказать, исходя из своих соображений. И за какой-то промежуток времени будет собрано большое количество штрафов. Все это пойдет в казну. Я за то, чтобы денег в бюджете было как можно больше, но все-таки не такими методами. И самое главное – не в ущерб вот тем фундаментальным подходам, которые должны лежать в основе деятельности по обеспечению безопасности дорожного движения, то есть как можно меньше нарушений, как можно меньше ДТП. А здесь все наоборот. Есть большой интерес в том, чтобы нарушений было много и много платили. Марина Калинина: То есть – есть благие намерения, а все равно дорога-то в ад? Виктор Похмелкин: Да нет благих намерений. Еще раз повторяю, когда… Марина Калинина: То есть даже намерений нет? Виктор Похмелкин: Когда из дорожного движения делают, так сказать, «кормушку»… Марина Калинина: Ну понятно. Виктор Похмелкин: Когда превращают водителей фактически в плательщиков… Марина Калинина: Но цели-то, говорят, высокие. Виктор Похмелкин: Нет-нет. Потому что на самом деле, когда вы стимулируете нарушения, фактически стимулируете нарушения, то это крайне отрицательно сказывается на безопасности дорожного движения. Константин Чуриков: Благие намерения, конечно, есть. Нам обещали, кажется, нулевую смертность к какому-то 2030 году. Марина Калинина: Да, сокращение аварий. Константин Чуриков: Может быть, за счет того, что люди просто будут продавать машины, как нам тут пишут. Виктор Похмелкин: Ну, разве что перестанем ездить – тогда может быть. Константин Чуриков: Тогда точно. Ну, там все равно лошади будут, понимаете, гужевой какой-то транспорт. Все равно нужно что-то перевозить, так что «вафельницы» придется оставить для лошадей. У нас сейчас звонок. Марина Калинина: Есть у нас звонок, да, из Нижнего Новгорода. Валентина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я вот по поводу парковки во дворах. В нашем дворе паркуются постоянно, ежедневно люди, которые приезжают в банк, который у нас в домах находится, там магазины, энергонадзор, все. Хотя в 100 метрах от наших домов находится платная парковка. Но платная парковка, сами понимаете, там платить надо, а здесь бесплатно. И двор все время забит машинами. Вот почему бы их не штрафовать за то, что они приезжают и иногда часами стоят в нашем дворе? А наши жители иногда приезжают на обед или еще как, и даже поставить машину некуда. Так и штрафуйте, пожалуйста. Я так полагаю. Константин Чуриков: Спасибо, спасибо за ваш звонок. Кстати, политика в отношении (опять слово «политика») резидентов и нерезидентов. Марина Калинина: Очередная статья расходов. Константин Чуриков: Валентина местная, здесь живет, имеет право на резидентную парковку. Виктор Похмелкин: Здесь все просто. Чья земля? Если земля во дворе принадлежит, скажем, собственнику жилья, людям, которые проживают в этом доме, они имеют полное право там поставить шлагбаум, огородить эту землю, не пускать туда посторонних и так далее. Если такого права у них нет и земля эта муниципальная, то есть общая, то в данном случае уже муниципалитет решает. И если нет каких-то пресекательных мер со стороны муниципальных властей, то, извините, это издержки. У меня во дворе точно такая же ситуация – там тоже паркуется бог знает кто, и люди из других дворов, и приезжают в какие-то организации, в магазины и так далее. Так что это довольно типичная проблема. Константин Чуриков: Пока мы не далеко ушли от этой истории. Это правда, что вскоре в тех дворах, где земля не принадлежит этому дому, а, условно говоря, отцам города, там появятся платные парковки? Виктор Похмелкин: Ну, разговоры такие ходят. Хотя, на мой взгляд, конечно, это уже будет явный перебор. И без того платные парковки уже далеко вышли за пределы тех целей, которые изначально были обозначены: разгрузить центр города, центр Москвы, например. Ну хорошо… То есть ничего хорошего. Допустим, я понимаю – платные парковки внутри Бульварного, внутри Садового кольца, ну, даже на худой конец внутри Третьего, хотя это тоже далеко не центр. Но когда они выходят далеко за Третье кольцо и скоро уже просто на МКАДе будут платные парковки или перед ним непосредственно – ну, извините, о какой разгрузке мы говорим? Опять же сугубо фискальные цели – собрать как можно больше денег и людей заставить платить за то, за что они раньше не платили. При этом – что хочу подчеркнуть? – без предоставления дополнительной услуги. Я понимаю, когда, например, я заезжаю за шлагбаум, заезжаю на подземную парковку, и мне гарантируют сохранность моего автомобиля. Я понимаю, за что я плачу – не только за то, что машина у меня тут какое-то время постоит, но еще она будет в сохранности. Марина Калинина: То есть гарантий никаких? Виктор Похмелкин: Здесь же никаких услуг, никакой дополнительной гарантии по сохранности автомобили не предоставляется, а платить я должен за то, что вчера еще было бесплатным. Марина Калинина: Ну, еще даже в пределах Садового кольца замечательную вещь сделали: теперь и по воскресеньям парковки платные. Виктор Похмелкин: Да. Хотя изначально ведь обещали, что… Марина Калинина: Обещали, клялись, что этого не будет. Виктор Похмелкин: И тем самым, на мой взгляд, просто делают совершенно непозволительную вещь. Люди перестают ездить в центр Москвы и любоваться московскими достопримечательностями, посещать культурные учреждения, которые сосредоточены в основном в центре Москвы. Я, например, реже стал ходить в театр (я завзятый театрал) по простой причине: любой театральный спектакль идет минимум полтора часа, а то и три, и четыре… Константин Чуриков: Подождите, есть театры на юго-западе, за пределами… Виктор Похмелкин: Так скоро и там будет платная парковка. И платить за четыре часа, тем более по нынешним ценам – это, конечно, даже обеспеченному человеку… Мне не по карману. Просто, извините, ну никакого желания нет. Константин Чуриков: Еще раз прошу прощения у наших зрителей в регионах. Мы обсуждаем это не потому, что это московская тема и нас это всех волнует (хотя, конечно, волнует), а обсуждаем потому, что завтра это может прийти в ваш город. Нам звонит Маргарита из Москвы. Маргарита, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Спасибо за вашу программу вообще. Хотела задать частный такой вопрос по поводу разметки, даже в Москве. Вот у меня сейчас внук сдавал на права, ну, совершеннолетний мальчик. И когда он сдавал экзамен в городе, ему инспектор сказал: «Найди себе место для разворота». Он нашел, где пунктирная линия, где можно разворачиваться. Развернулся. Ему сказали: «Не сдал». Вопрос был: «Почему?» – «Потому что развернулся напротив остановки общественного транспорта». У меня вопрос: почему разметка для поворота напротив остановки общественного транспорта, если это не положено? Или почему остановка там, где разметка для разворота транспорта? Константин Чуриков: Напротив разметки. Марина Калинина: Спасибо. Вот конкретный вопрос. Виктор Похмелкин: Ну, очень странная вещь, на мой взгляд. Хотя, конечно, есть нестыковки между разметкой и дорожными знаками, между разметкой и положениями Правил дорожного движения. Это сплошь и рядом в данном случае. Но, на мой-то взгляд, в таких ситуациях, когда такие спорные истории, конечно, не надо ставить это в вину водителю. Он действительно руководствовался требованиями разметки и имел на это полное право. Прерывистую разметку разрешено пересекать. Если в этом месте не было поворота налево, то спрашивается: а для чего эта прерывистая разметка? Только для разворота, больше ни для чего. И на мой взгляд, в данном случае мы имеем дело все-таки с произволом со стороны сотрудников дорожной полиции, которые сплошь и рядом, ну понятное дело, злоупотребляют своей властью, в том числе при приеме экзаменов – о чем мы уже тоже неоднократно говорили. Марина Калинина: Виктор Валерьевич, если вернуться все-таки к этой сетчатой желтой разметке, которая сейчас появилась в Москве на достаточно большом количестве перекрестков, есть ли какие-то исключения из правил? То есть когда ты можешь все-таки заехать? Если стоишь на поворот, например, или на разворот, то это тоже исключено? Виктор Похмелкин: Нет, к сожалению, вафельную разметку для того и придумали, чтобы камера могла четко схватить, чтобы не было споров. Марина Калинина: А если ты не перекресток проезжаешь, а направо поворачиваешь? Виктор Похмелкин: Ну, направо поворачиваешь? Ты все равно не имеешь права выезжать на перекресток до того, как у тебя появилось такое право. Другое дело, что если поворот направо разрешен, ты выезжаешь и пережидаешь, так сказать, автомобили, которые едут, то это нормально. Марина Калинина: Ну да. Виктор Похмелкин: Здесь никакая камера фиксировать это не должна. Если же ты выехал в нарушение правил, скажем, на красный свет… Марина Калинина: Нет, а если по правилам? Ты стоишь какое-то время, вот эти 5 секунд – и все? Виктор Похмелкин: Ну, я думаю, что в данном случае это не должно фиксироваться. Во всяком случае у водителей есть право обжаловать подобного рода постановления и доказывать, что он ничему не мешал, и этот выезд на данную разметку не был занятием перекрестка, а был реализацией права поворота направо в разрешенном случае. Константин Чуриков: А если случилось ДТП как раз на этой проклятой желтой разметке? Виктор Похмелкин: Ну, если ДТП, то все должно по правилам ДТП разбираться, кто виноват, а кто прав. Составляются необходимые документы. Вы имеете в виду – должен ли водитель дополнительно нести ответственность? Константин Чуриков: Оплачивать эту тысячу рублей. Виктор Похмелкин: Нет, нет, нет. Я думаю, что если произошло ДТП, то он может нести ответственность только как виновник этого ДТП, но не за то, что он дальше оставался на этой «вафельнице». Во всяком случае, если такие вещи будут происходить, опять же у водителей есть право на обжалование. Потому что есть такое понятие «крайняя необходимость»: я в данном случае остаюсь на этой вафельной разметке, потому что этого требуют правила дорожного движения. Константин Чуриков: Журнал «За рулем» пишет: «При этом система должна распознавать поломки и ДТП. Если автомобиль будет стоять на перекрестке неподвижно более минуты, сообщение об этом отправится инспектору ГИБДД в автоматическом режиме, который примет решение относительно данной ситуации». Уже сразу много сомнений. Хорошо ли эта система отлажена? Будет ли она все так делать? Потому что выгоднее, конечно, штамповать штрафы. Виктор Похмелкин: Ну, тут тоже, понимаете, я представляю такую хитрость со стороны водителя. Выехал я на эту вафельницу и включил аварийку – как бы у меня вынужденная остановка. А как только появилась возможность, я эту аварийку выключил или, даже не включая ее, рванул и поехал дальше. Тут как бы я боюсь, что здесь, с одной стороны, будут злоупотребления, а с другой стороны, вот эти маленькие и не очень маленькие хитрости. И любые попытки предотвратить нарушения вот такими разными способами наталкиваются на то, что водители начинают… Константин Чуриков: На нашу смекалку. Виктор Похмелкин: …да, еще более изощренно обманывать и камеры, и тех, кто эти камеры обслуживает. Ну, уж такова наша российская специфика. Я все-таки думаю, что надо прежде всего и самое главное – определиться с границами этой вафельной разметки. Если она проложена правильно, если она действительно охватывает перекресток и ничего более другого, то, в принципе, тогда этот подход вполне обоснован. Еще раз повторяю: выезд на перекресток в условиях, когда он перезагружен – это действительно очень неприятное нарушение, которое может породить за собой так называемую гребенку, то есть такой серьезный, колоссальный затор, в котором пострадают очень многие водители. Это неправильно. И такие водители, конечно, должны нести ответственность. Но – только те, кто действительно своим поведением, своими действиями помешали дорожному движению. Константин Чуриков: А пробки у нас – это не только Москва, а это Петербург, это Самара, это Новосибирск, это Нижний Новгород. Это вообще все большие года. Виктор Похмелкин: Это все большие города, конечно. Марина Калинина: У нас есть звонок из Казани, где тоже наверняка есть пробки. Геннадий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Марина Калинина: Да, слушаем вас. Константин Чуриков: Говорите, пожалуйста. Зритель: Я слушаю. Константин Чуриков: Мы вас слушаем. Зритель: Я подъехал к поликлинике, инвалид второй группы, профессиональный шофер с 63-го года. Выхожу, а моя машина… ну, короче, мою машину увез эвакуатор. Я машину забрал, и я забрал ее быстро. Хорошо, что у меня с собой было 150 рублей денег – я взял такси, быстро доехал, забрал машину. Когда подъехал, мне инспектор говорит: «Я не видел твой знак инвалида», – и начал его руками сдирать с крышки. С меня, значит, за эвакуатор взяли. А на разборе это не разбор, а какая-то комедия была. Окошечко маленькое, один лейтенант сидит. Ничего мне не показал – где, чего и как. Короче, мне выписали снова штраф. Я, естественно, все это заплатил как законопослушный. Константин Чуриков: Сколько вы заплатили, Геннадий? Зритель: А? Константин Чуриков: Сколько вы заплатили? Зритель: Две с половиной за эвакуатор и 750… Он говорит: «5 тысяч выписывать не буду. Выпишу полторы тысячи, 750 заплатишь». Ну, я так и сделал – 750 заплатил. Я когда подъезжаю туда, опять думаю: а что я нарушил? Сегодня же приехал туда. Во-первых, я сфотографировал все это на телефон свой. Правда, у меня телефон старый, но все видно. Посмотрел – столб стоит. На столбе два знака уже не висят, все знаки размещены так, как положено. А до этого ко мне еще гаишники приезжали… Сейчас я скажу фамилии. Извините, сейчас я фамилии скажу. Константин Чуриков: Так, Геннадий, вы пока вспоминайте, а я просто посчитал. Значит, 2 500 – эвакуатор, 750 – штраф. Вы как-то там договорились, да? 3 400. И плюс еще 150 рублей, человек взял такси. То есть уже 3,5 тысячи. Инвалид, который приехал к поликлинике. Марина Калинина: И ничего собственно не нарушил. Константин Чуриков: И на чем он должен по логике вообще организаторов, местного ЦОДД, на чем он должен был приезжать к этой поликлинике? Виктор Похмелкин: Во-первых, перед объектами социальной направленности, к которым относится поликлиника, должны быть обеспечены парковочные места для всех посетителей, для всех, не только для инвалидов, а уж для инвалидов, так сказать, само собой. Поэтому эвакуация в данном случае, конечно, незаконная. Наказание этого водителя совершенно незаконное. Я рекомендую им обжаловать это все в суде. Марина Калинина: А насколько реально это обжаловать? Виктор Похмелкин: Как раз когда речь идет о людях с ограниченными возможностями, то тут шансов побольше, чем у других водителей. Все-таки наши судьи, конечно, ориентированы на сотрудников дорожной полиции и доверяют им больше, чем водителям, но когда речь идет все-таки о социальных правах людей, то здесь как бы практика немножко иная. Поэтому мне кажется, что здесь есть смысл это все обжаловать. Константин Чуриков: Вспоминают иногда судьи, что Россия – социальное государство. Виктор Похмелкин: Да. Хотя в Татарстане… Мы такой мониторинг по регионам проводим. Татарстан – один из самых неблагополучных регионов, с точки зрения поведения именно дорожной полиции. Там они наиболее репрессивно настроены, так сказать. И злоупотреблений там очень много. К сожалению, это регион неблагополучный. Ну, у нас мало благополучных регионов, но это один из самых неблагополучных. Константин Чуриков: Ну, будем следить за тем, как работает эта история, в какие регионы она далее шагнет. И самое главное – сколько на нас заработают бюджеты разных уровней? Спасибо. У нас в студии был Виктор Похмелкин, председатель Общероссийского движения автомобилистов России. Через пару минут продолжим. Спасибо. Марина Калинина: Спасибо. Виктор Похмелкин: Спасибо.