Константин Чуриков: Ну а сейчас обсудим наши головокружительные успехи в сельском хозяйстве. Тамара Шорникова: Ох. Константин Чуриков: Ощущаете ли вы, уважаемые зрители, эти успехи? Это рубрика «Личное мнение», у нас в студии председатель совета Ассоциации отраслевых союзов АПК России, основатель группы компаний «Белая Дача» Виктор Семенов. Виктор Александрович, здравствуйте. Виктор Семенов: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, здравствуйте. Константин Чуриков: Вот не далее как вчера президент встречался с министром сельского хозяйства Дмитрием Патрушевым, сказал, что селяне отработали прошлый год как обычно на «отлично». Действительно, есть успехи. Как бы вы сформулировали, в чем мы сегодня очень сильны, в чем нормально и где вообще конь не валялся? Виктор Семенов: Ну, голова пусть у нас ни у кого не кружится, потому что задач-то еще море стоит. Константин Чуриков: Да. Виктор Семенов: Но на самом деле единственная отрасль, которая последние 20 лет только плюсует, и плюсует так серьезно, уверенно, – это сельское хозяйство, именно та самая отрасль, которая ровно 20 лет назад, а я вам это говорю не понаслышке, потому что в те времена мне доводилось как раз работать в правительстве, нас называли черной дырой, а сегодня это практически во многом наша надежда не только на подъем сельских территорий, вообще на подъем экономики страны в целом. Мы сегодня экспортеры, больше даже, чем экспортеры вооружений. Константин Чуриков: Уже не черная дыра, а рождение сверхновой, да? Виктор Семенов: Даже просто стыдно об этом говорить. И, конечно, сегодня кто-то скажет, ну вот, как вы выразились опасно, головокружительные успехи. Конечно, еще раз говорю, задач очень много и проблем очень много. Но как раз то, что много проблем, и то, что много целых районов и даже регионов, которые еще находятся, я бы сказал, в сельскохозяйственном запустении, это плохо, но это наш плюс в том плане, что это огромный резерв. Представляете, мы уже чего-то добились, притом что многие видят, как тут еще поля заросшие, тут брошены, брошены. Но вот вам яркий пример, например, мне, «Белая Дача», ближе всего сейчас защищенный грунт. Я помню, сколько мы уговаривали правительство: ну дайте, дайте денег, в конце концов, поддержите защищенный грунт. Но они говорили, отчасти, может быть, они правы, что вложили в первую очередь в птицеводство, и вы знаете, что полностью закрыт наш рынок, мы сегодня занимаемся активно экспортом, в свиноводство вложили, и тоже этот рынок полностью сейчас закрыт, программа импортозамещения полностью выполнена. Константин Чуриков: Так. Виктор Семенов: Ну про зерно не говорю, зерно, так скажем, твердо шагает в сторону экспорта. Но опять-таки мы должны вспоминать, что нам еще по КРС надо выполнить, а это понадобится... Константин Чуриков: Крупный рогатый скот. Я как раз хотел про корову спросить в виде мяса и в виде молока. Виктор Семенов: Да-да, крупный рогатый скот, да, для коровушек. И, кстати говоря, это до сих пор еще такая сложная отрасль с точки зрения экономической эффективности, это «длинное» мясо. Но с молоком у нас еще далеко не все решено, хотя есть подвижки, но там еще много в чем придется поработать. Но по овощам, по плодам серьезные подвижки пошли, рекордный, кстати, урожай собран плодовых, 3,5 миллиона тонн, такого никогда не было. А я вам хочу сказать, еще сколько садов, которые посажены только за несколько лет последних, за 3–4 года, почти 40 тысяч гектаров посажено садов, понимаете? Они еще многие не начали реально или первый урожай дали, а плодоносить они начнут еще через год, через два в полном объеме. Так вот по защищенному грунту я все-таки договорю. Константин Чуриков: Да. Виктор Семенов: Защищенный грунт, мы в 1,5 раза произвели в этом году внесезонных овощей больше, чем в советские доперестроечные времена, когда у нас, казалось бы, даже гектаров теплиц еще до сих пор в советское время было больше, но производим уже в 1,5 раза больше самой продукции. Это говорит о том, что мы не просто бо́льшую часть теплиц восстановили, но мы их поменяли на суперсовременные теплицы. Константин Чуриков: Хорошо. Тогда, чтобы сейчас быть еще актуальнее для наших зрителей, вот как раз грунт, у нас сейчас зима, как раз вот эти тепличные овощи очень нужны, что выясняется? Коронавирус бушует, и оказывается, там целые регионы Дальнего Востока сейчас увидели, как резко поднимаются ценники, в частности в Якутии, в Приморье народ напрягся, да? Скажите, а вот если мы так вот импортозамещаемся, то почему этих очевидно имеющихся у нас помидоров, огурцов как-то не хватает на Дальнем Востоке? Как вот здесь так импортозаместиться, чтобы люди это почувствовали? Виктор Семенов: Ну ведь когда-то то же самое происходило и по мясу курицы. Вот представляете, если бы сейчас не было у нас своей курятины, одно дело, когда с огурчиками вдруг проблемы возникли... Ну, извините, это плохо, но это еще как-то можно пережить. А вот если бы сейчас не было ни свинины, ни мяса курицы, а я помню те времена, когда начинал скакать у нас тут и доллар, и прочее, там вообще были периоды, когда прилавки становились пустые даже в наших рыночных условиях или поднимались ценники очень значительно, сегодня хотя бы эти позиции закрыты. А почему туда еще не добрались? Ну, знаете как, рынок маленький, он не емкий, рынок, и туда еще не добежали, хотя я знаю много инвесторов, которые хотели уже строить, огромный, кстати, собирались строить тепличный комбинат в Приморье. Но здесь я хочу покритиковать правительство. Почему? Потому что да, начали поддерживать защищенный грунт, всего 3 года поподдерживали, и вдруг на третий год сказали: «А хватит!» И поэтому в Приморье не построили этот комбинат, потому что инвестор сказал: «Поддержка кончилась? Все, стоп». Константин Чуриков: Важная ремарка: покритиковать прошлое правительство, да, потому что сейчас новое. Виктор Семенов: А, ну да. Константин Чуриков: Сейчас модно старое правительство... Тамара Шорникова: Новое пока не за что еще. Виктор Семенов: Но, правда, новое правительство еще не заявило, что оно вернет все-таки эту поддержку. Ну нельзя в сельском хозяйстве, как минимум если вы что-то сделали, как минимум 5 лет держите, нельзя в течение 2–3 лет вдруг менять политику. Например, наше хозяйство то же самое, мы начали тепличники строить, первую очередь получили, но никто не строит сразу весь комбинат, всегда строится очередями, начали вторую очередь строить, нам говорят: «Все, поддержка закончилась». Ну хорошо, такая компания, как мы, мы выдержали, хотя мы недополучили серьезные деньги, а я знаю, многие предприятия просто сейчас или будут завтра банкроты, потому что они вложились и у них нет лифтов других, понимаете, нет подпитки, на что можно опереться и пережить вот этот вот недополученный ресурс поддержки. Неправильно. И более того, по огурцам мы себя полностью закрыли, уже полностью импортозамещение произошло, а по помидорам 30% осталось не закрыто. Ну что, дальше будем так и возить эти 30% из Турции? Ну по инерции опять-таки такие, как мы, еще кто-то достроит, ну хорошо, 10% мы еще закроем, а 20%? Ну можно же было сделать до конца. Более того, я уверен, мы могли бы даже экспортировать эти вещи, поверьте мне, да-да. Константин Чуриков: Вы нас не пугайте экспортом, потому что когда мы слышим «экспорт»... Тамара Шорникова: Может быть, сначала наш внутренний рынок насытим? Константин Чуриков: ...мы как-то сразу понимаем, что мы как-то не выгодны, не так мы привлекательны. Виктор Семенов: Нет-нет, поверьте мне, мы экспортируем только избытки. Константин Чуриков: Ага. Виктор Семенов: Ни одному бизнесмену никогда не интересно куда-то что-то везти, дополнительные издержки, риски валютные, политические и прочие. Внутри, если есть сбыт, зачем? Но даже у защищенного грунта есть свои возможности заниматься экспортом, хотя небольшие, а в целом у овощеводства огромные есть возможности. Ну хорошо по овощеводству открытого грунта, по плодовозу, по виноградарству пока программы не приостановлены, и дай бог правительству хватит, значит, мудрости продержаться хотя бы еще несколько лет. И, поверьте мне, через 5–7 лет основные позиции, кроме молока и крупного рогатого скота, это «длинные» такие отрасли, которые быстро не рождаются, хотя в молоке я бы все-таки... Я говорил и буду говорить: не надо играть в рынок в молоке, нигде в мире в цивилизованном, как сейчас говорят, ни в Америке, которая самая, казалось бы, такая рыночная, как она себя позиционирует, нет абсолютно такого свободного рынка молока. Мы с вами впереди планеты всей, поэтому у нас то густо, то пусто, то густо, то пусто. Мы идем вперед, но такими шагами, то рывок сделаем вперед, потом начинаем опять топтаться на месте, иногда даже назад пятимся. Если сделаем совместно с бизнес-сообществом более регулируемую ситуацию по сырью молока, не надо отменять рынок на прилавках, но если будет сырье гарантированно развиваться, то и на прилавках цена будет, если не будет падать, то она будет хотя бы стабильна и не будет скачкообразно подниматься вверх. Тамара Шорникова: Давайте послушаем наших телезрителей, Краснодарский край на связи, житница наша. Алексей оттуда нам звонит. Здравствуйте. Константин Чуриков: И житница, и здравница, и кузница. Алексей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Так. Зритель: У меня вопрос. За счет чего урожайность повышается? Я до 1989 года работал в совхозе, после 1989-го на железной дороге. До 1989 года в совхозе находилось 7 МТФ, было в Краснодарском крае 3 свинопрома, это все было уничтожено. Совхоза нет, какие-то там поселки стали, якобы это фермеры, ну а фермеров нет, как-то большие землевладельцы выкупили эти земли. И теперь на этих полях кроме пшеницы, кукурузы и семечек ничего не выращивают. Константин Чуриков: Так, собственно, о том и речь, что как раз основные успехи по зерну, мы, собственно, об этом как раз и говорим, что с зерном все понятно более-менее, а вот что у нас с остальным. Тамара Шорникова: Спасибо. Виктор Семенов: Вот как раз Краснодарский край, не только Краснодарский, вообще наше Черноземье, как правило, там практически уже идет борьба за землю, там ни одного, так скажем, достойного кусочка земли не осталось необработанным. Вот если мы пойдем на север, дальше, конечно, там проблем очень и очень много, а ведь это, кстати говоря, как раз потенциальные наши с вами молочные реки. Но для этого должна быть кропотливая, долгая такая, длительная работа правительства, для того чтобы заставить все-таки молочные реки постоянно расширяться. Потому что даже я, может быть, крамольную вещь скажу, но те 31 миллион, по-моему, сейчас отчитались по молоку, вы знаете, я не могу сейчас точно сказать, но очень много рисованного, потому что так называемые... Константин Чуриков: Давайте мы сейчас нарисованное покажем, кстати, у нас есть статистика. Виктор Семенов: «Нарисованное» – это я имею в виду так называемые личные подсобные хозяйства. Да кто у этой бабушки Нюры с ведрами мерил, сколько она там надоила? Она потом ни перед кем не отчитывается. Это такие цифры, когда губернатору если тяжело отчитаться, так он на бабушку Нюру все и спишет, потом ни один прокурор никогда не разберется. Тамара Шорникова: Смотрите, что... Константин Чуриков: Ну, кстати, мы сейчас покажем, это все правда нарисовано, осторожнее, источник kremlin.ru. Значит, вот, зерно 121 миллион тонн, 14 миллионов тонн овощи, плоды, мясо скота, птицы 15 миллионов тонн, молоко 31, да, действительно. Виктор Семенов: Так вот в мясе такие фокусы сложнее делать, а вот в молоке процент, так скажем, вот этих приписок большой очень. И самое главное, сегодня вот вы не поднимаете, спасибо, эту тему... Константин Чуриков: Почему? Может быть, мы сейчас ее поднимем. Виктор Семенов: Потому что я считаю, что это очень неприятная тема, которая иногда звучит у нас в средствах массовой информации, огульно начинают ругать именно российский продукт, когда говорят огульно, что вот он некачественный и прочее, прочее. Если уж о молоке говорим, как раз в молоке это наиболее распространено. Почему? Потому что очень много недобросовестных производителей, я подчеркиваю, не надо огульно всех обвинять, потому что у нас очень много достойных производителей, которые производят продукцию на порядок лучше, чем западная, потому что у нас стандарты более жесткие. И потом она просто наших вкусов, русских вкусов, и она местная, свежая. Но есть недобросовестные. И поэтому, конечно, когда вместо молочного жира люди начинают так называемое пресловутое пальмовое масло туда засовывать, это беспредел, это как раз вопрос и к бизнес-сообществу, что оно само себя не контролирует, но и государство в первую очередь здесь. Константин Чуриков: Да. Тамара Шорникова: Виктор Александрович, возможно, этот хороший, качественный, добросовестный производитель как-то не доходит до прилавков? Ну потому что то, что видим и пробуем в магазинах, часто, да, оставляет желать лучшего качества. И смотрите SMS, Ленинградская область: «Мясо курицы невозможно есть, пахнет всем, только не курой». Пишет Санкт-Петербург: «У нас рекордный урожай зерна и поставки за рубеж, но хлеб так себе и периодически дорожает, заигрались в рынок». Цены и качество – это основные претензии, которые вот сейчас ворохом просто сыпятся из всех SMS. Виктор Семенов: Ну по мясу не соглашусь, хотя, возможно, где-то есть... Я извиняюсь, но я сам покупаю продукцию, особенно мясо курицы, когда особенно «охлажденка» так называемая, это если вспомнить то, что мы получали в виде всякого жуткого импорта, это небо и земля. Но и здесь все равно надо сказать, что мы сейчас сохранили некую девственность в своих технологиях. Константин Чуриков: Так. Виктор Семенов: Да, потому что они у нас все равно, конечно, уже промышленные, это уже не курочка, которая у бабы Мани бегает на дворе, и, конечно, это уже и не тот вкус, не деревенская курочка... Константин Чуриков: То есть курочка не совсем сохранилась? Виктор Семенов: Нет, она все равно по сравнению с импортом на порядок более деревенская, так назовем, чем импортная. Почему? Потому что у нас более жесткие требования к технологии, и где-то мы даже стоим на позициях большей такой экологичности и чистоты вкуса. Но время я же вижу, как идет, и государство отступает и дальше говорит: «Ну ладно, это можно, это можно». И со временем я бы не хотел, чтобы мы потеряли вот эти наши преимущества. В Европе, я вот езжу, пробую, особенно мясные продукты, практически уже редкие страны, например, Франция, которая сохранила вкус продуктов, и то основных, а больше... Великобритания вообще, слушайте, я без всякого вам говорю, в Германии ну только если вареные колбасы смогли сохранить, рульку свою знаменитую, а так в основном... Что касается хлеба, вот по хлебу, здесь на самом деле наша вина. По сравнению даже с Германией, которая сохранила ремесленный даже хлеб, именно старые еще такие традиции выпечки хлеба, Франция, вот они две страны, я бы сказал, лидеры этого дела. А мы-то почему? Опять это не производитель виноват, извините. Почему? Потому что хлеб у нас давно уже, последние 30 лет – это политический продукт. Константин Чуриков: Да, понятно, естественно, если цены взлетят на хлеб, да. Виктор Семенов: Но когда тебе... Слушайте, тут ползут цены, тут ползут, тут ползут, а хлебушек, говорят, нет, оставь на такой же цене. Что вынужден производитель делать? Сегодня его обвиняют, да, он так называемый и четвертый, и даже пятый класс уже, который раньше только на корм скоту шел, сейчас он вынужден использовать, подмешивать нормальный, конечно, туда, потому что иначе хлеб вообще не получится... Константин Чуриков: То есть это не миф, это правда? Виктор Семенов: Да, на самом деле. Но раньше бы, в советское время, почему вообще даже это никому в голову не приходило? Потому что этот хлеб бы просто у вас не взошел, вы бы батон, вы бы просто его не купили, этот батон, или этот батон запустили бы сразу продавцу. Но сегодня разрыхлители, улучшители, всякие там «подниматели» и прочие, прочие, они делают чудо, вы практически без клейковины муку использовали. Она же не вредна в принципе, так вот сказать, это же не вредный хлеб, но нет клейковины, мы его подняли искусственно, запекли, ароматизаторы какие-то добавили, вы его берете, идете домой, ароматная булка, даже где-то иногда вы разрежете, прямо с удовольствием со свежей колбаской... Константин Чуриков: «Вот вам, дети, папа багет купил». Виктор Семенов: Да-да. Но проходит 3 часа, еще может быть, но на утро этот хлеб... Тамара Шорникова: ...превращается в... Виктор Семенов: ...превращается... Константин Чуриков: ...в биту. Виктор Семенов: Да. Константин Чуриков: Александр нам звонит, Краснодарский край. Александр, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. У меня вот к гостю программы вашей вопрос один. Вы знаете, у нас постоянно разговоры... Алло, вы меня слышите? Константин Чуриков: Да-да, слышим. Зритель: У нас постоянные разговоры о качестве продукции, да? А у меня простой вопрос. У нас был всегда ГОСТ на все виды продукции, почему у нас ввели ТУ? Вот отмените ТУ, и никаких проблем не будет с качеством. Благодарю за внимание. Константин Чуриков: ТУ – это что вы имеете в виду? Виктор Семенов: Техусловия. Константин Чуриков: Техусловия, технические условия. Зритель: Под техническими условиями добавлять, допустим, в колбасные изделия, также в хлеб разные добавки, ароматизаторы, все прочее вот это. Тамара Шорникова: Ну понятно. Константин Чуриков: А вот очень интересно, сейчас мы спросим. Виктор Александрович, а откуда «прилетают» вот эти ТУ? Виктор Семенов: Вы знаете, Александр, я вам так могу сказать, что если мы сейчас только ГОСТы оставим, то вот этого разнообразия продуктов, вообще творчества каждого производителя, мы ему ударим по рукам, потому что он вынужден будет делать, как в советское время. Вот есть, было, грубо говоря, 5–7 видов колбас и все, значит, выдай именно это. Дело не в том, что есть ТУ или нет, все ТУ, как правило, подчеркиваю, если не было коррупции какой-то, они проверяются, выверяются, они должны соответствовать тоже очень высокому стандарту. Проблема в том, что ни ГОСТы даже когда ставят, ни сами ТУ, их просто не выполняют. Очень много есть недобросовестных производителей, которые под вид добросовестного подстраиваются и демпингуют рынок. Они мало того, что... Как правило, эти люди и налогов не платят, уходят от налогов, производят практически контрафакт, и страдает хороший производитель, но и потребитель, потому что он путается, он не может уже понять, потому что страна огромная, если бы у нас все это где-то было так более локально, люди бы как-то выявляли быстренько этого нехорошего производителя. А у нас знаете, как, возьмите особенно крупные города, да попробуй разберись. Я сам захожу в магазин, ну во многих вещах разбираюсь, потому что все-таки по жизни много знаю в этом секторе, а тоже теряюсь. Константин Чуриков: Далее два простых вопроса, и вы отдельно на каждый из них, пожалуйста, ответьте. Сыр, как-то вот эта история уже сколько, значит, у нас эти контрсанкции 2014 год, да, значит, уже 6 лет этой истории. Вот как-то с тех пор сыра нормального в стране не стало. Можно ходить по разным магазинам, конечно, в общем, не все могут себе позволить заглянуть в те самые магазины, где все дорого, но, в общем, в среднем можно сказать, что сыра нормального, даже находясь в Москве, не говоря о других регионах, мы не купим. Виктор Семенов: Ну вы помните, сколько вообще, так представляете, сколько, например, швейцарцы шли к тому сыру, который они сейчас производят? Константин Чуриков: Столетиями. Виктор Семенов: Да. Французы те же самые, немцы, да? Я вам хочу сказать, что мы за 6 лет сделали просто невообразимое. Понятно, что опять-таки в связи с этими пальмовыми делами... Константин Чуриков: Пальмовым маслом, да. Виктор Семенов: Да, отравляет ситуацию. Я вам могу тоже сказать, я прихожу в магазин и к девушке подхожу, говорю: «Мне вот скажите, хоть какой сыр...» Потому что я понимаю, что даже цена не регулирует этот вопрос, чтобы реальный был, все-таки молочный, не хочу, чтобы свою семью травить этим, потому что и по вкусу... Константин Чуриков: То есть и для вас тоже проблема? Виктор Семенов: Да. Но, например, такие вещи нельзя отрицать: в прошлом году первую премию в Париже на сырной выставке взял наш фермер, и таких уже случаев... Этот Олег Сирота... Константин Чуриков: Олег Сирота, да. Виктор Семенов: Олег Сирота взял третью премию, по-моему, на другой выставке, а этот первую взял на слепой... И парень, который 3 года всего этим занимается. А сколько сейчас, я знаю, люди, крупные производители взяли тех же специалистов из Швейцарии, из Франции, они уже начинают подниматься, эта индустрия. Я, во-первых, прошу всех, пользуясь случаем: поддержите, не надо огульно говорить, что нет хороших, – есть, надо их искать. Константин Чуриков: Мы поддерживаем, мы все больше денег даем за этот резиновый сыр. Тамара Шорникова: Мы финансово точно поддерживаем. Виктор Семенов: Надо искать, оценивать своих производителей. Понимаете, понятно, сейчас вот тот же Сирота... Вот я, кстати, он когда акцию объявил в Интернете, я у него сразу 20 килограммов сыра купил на 2 года вперед, я выступил неким соинвестором. Конечно, у него не получился пармезан тот, который мы привыкли называть пармезаном. Константин Чуриков: Да. Виктор Семенов: Но, слушайте... Константин Чуриков: Наш русский пармезан. Виктор Семенов: Слушайте, для первого раза, я считаю, получился очень вкусный сыр. Тамара Шорникова: Виктор Александрович, со всем уважением к знаменитому сыровару, но цены-то у него космические. Константин Чуриков: Да. Тамара Шорникова: Ну это же сыр по цене самолета. Константин Чуриков: Там входной билет... Тамара Шорникова: Очень хочется поддержать, но нет столько денег. Виктор Семенов: А вы знаете, сколько пармезан готовится? – 2,5 года, а хороший пармезан 5 лет. Константин Чуриков: Стоп. Виктор Семенов: Так вот везде на Западе под сыр, под такие тем более элитные сорта сыра есть отдельные программы поддержки. Вот почему я его и поддержал своими деньгами? Потому что я понимал: государство пока не дошло до таких еще тонких вещей. Когда оно дойдет... Он не может быть конкурентоспособным с любым производителем там, где уже давно это поддерживается, как говорят, как часы. Константин Чуриков: Ну давайте вот о нашем простом народном сыре, который вот назывался «Российский»... Виктор Семенов: «Пошехонский» был, «Российский». Константин Чуриков: Да-да. Вот где это нормального качества? Виктор Семенов: Слушайте, есть они тоже хорошие, есть хорошие производители. Вот у меня мама в этом лучше понимает, потому что я немножко уже испорчен, я российский сыр, мне уже как-то, я люблю больше все-таки какие-то уже такие, мне уже... Константин Чуриков: А-а-а, да, гурман, понятно. Виктор Семенов: Уже попробовали, тем более я вообще к сырам не большой любитель, но тем не менее я люблю такие уже другие сыры. Вот мама находит, она приходит в магазин, и она знает, что вот этот сыр не надо брать, а вот этот надо брать. И я к ней прихожу, пробую сыры – слушайте, ну лучше, чем было в советское время, я вам точно могу сказать. Константин Чуриков: «Здесь играем, здесь рыбу заворачиваем». Я обещал просто второй вопрос: рыба. Страна окружена, как известно, многими морями, океанами. Что у нас с рыбой? Слушайте, каждый раз мы общаемся, когда к нам приходят в студию, кстати, глава Росрыболовства приходит, говорит: «Все, сейчас вот точно все, вот точно рыба будет, все». Каждый губернатор говорит: «Сейчас у нас проект «Доступная рыба», все делаем, все, ребят, хватит дурака валять». Ну где эта рыба, слушайте? Ну это же стыдоба! Виктор Семенов: Я свое мнение выскажу, что у нас так же, как и в лесе, рыба – это такой продукт, как и лес, тяжело учитываемый. Он поэтому очень сильно коррумпированный. А любой коррупционер, у него какой всегда мотив? Он же понимает, что он что-то такое украл, значит, надо быстренько вывезти и где-то там закопать. А вывезти куда? Значит, уже сырьем все за кордон вывозится, там все закапывается. И я вот могу... Константин Чуриков: Куда за кордон? Виктор Семенов: Ну куда? Куда угодно: Норвегия, Япония, куда поближе, туда и, Финляндия. Константин Чуриков: Китай уже закрыт, вот они волнуются. Виктор Семенов: Да. Значит, я считаю, что здесь опять-таки, во-первых, предметная должна быть работа правительства по перекрытию вот этих вот лазеек, и мотивация... Вот сейчас там читаешь, там читаешь, на Камчатке, на Сахалине строятся новые заводы, и это необратимый процесс. Вот как если системно этим заниматься, как в свое время курицу стали производить здесь, точно так же будем производить, и будет выгодно продавать рыбу здесь, если уберем всякие лазейки для увода незаконно нажитого капитала. Тамара Шорникова: Смотрите, не огульно, подтвердим этой SMS, не огульно обвиняем всех, потому что вот есть и положительные примеры, обязательно о них рассказываем. «Вологодские молочные продукты очень вкусные, молодцы», – пишет Псковская область. И, внимание: «У нас хороший сыр мичуринский», – это Тамбовская область. Виктор Семенов: Слушайте, а какая у нас вообще ряженка, какой у нас кефир! Ребята, я по Европе много езжу, ну французский кефир вообще отдыхает. Вы знаете, что они выпустили сейчас кефир именно. Константин Чуриков: Да-да-да, написано «kefir» латиницей. Виктор Семенов: Никогда французы не продавали, латиницей написано «kefir». Значит, они уже... Это говорит о том, что они признали, что наш кефир... А какая сырковая масса? Я с детства всегда любил сырковую массу. Сегодня, во-первых, выбор: хочешь с изюмом, хочешь с курагой. И такого качества, слушайте! Я вам хочу сказать... Тамара Шорникова: Виктор Александрович, мы давно не обедали, давайте прервемся на звонок, это очень сложно слушать. Юрий, Московская область, здравствуйте. Зритель: Алло, здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте, Юрий. Зритель: Я могу говорить? Константин Чуриков: Да, пожалуйста. Тамара Шорникова: Да, нужно. Слушаем. Зритель: Я в Московской области живу, 100 километров от Москвы. У нас все поля проданы, плодородные, где была пшеница, кукуруза, овес, картошка, все продано под дачи, строятся, там 1–2 дома стоят дачи и все. И представляете, даже смотреть... Это во-первых. Во-вторых, я говорю про фермеров, что сделали фермеры? Вот всех-всех фермеров взять, может население России за один день съесть, это то, что они вырастили. Это вообще... Как в советское время, в каждой деревне была ферма, поля... Константин Чуриков: Не ферма, совхоз-колхоз, да. Зритель: Да-да-да, все. Надо колхозы подымать, надо, чтобы народ работал, не так один фермер, на которого пыжатся 3–4 человека, все в навозе, а весь народ, понимаете, общее поднимались и работали, работали, работали. У нас были миллионеры, миллиардеры колхозы, совхозы... Константин Чуриков: Колхозы-миллионеры, да. Зритель: Чего только не было там. Константин Чуриков: Да, Юрий, спасибо за ваш вопрос. Виктор Александрович, объясните, пожалуйста. Виктор Семенов: Юрий, я в дополнение вам еще скажу, что раньше была еще и передача «Сельский час», и она была каждый день на главном канале страны. Константин Чуриков: Только тогда рейтингов не было, никто не знал, она рейтинговая или нет. Виктор Семенов: Слушайте, я езжу по стране много, я вам хочу сказать, что и горожане, а уж тем более селяне все в один голос говорят: «Вы там им скажите, в Москве, когда сделают «Сельский час». Константин Чуриков: Даешь «Сельский час», да. Виктор Семенов: Поэтому, Юрий, я с вами соглашусь. В 1990-е гг. была создана программа искусственного уничтожения сельского хозяйства страны под флагом всякой там фермеризации, это мое личное мнение, которое я 20 лет назад высказывал, будучи министром, и сегодня это повторяю. Константин Чуриков: Так. Подождите... Виктор Семенов: А сегодня время нужно теперь, то, что развалили, тем более сейчас в условиях уже рынка поднять все это дело, нужно время. Константин Чуриков: Подождите, а к нам приходят вполне серьезные дяденьки и тетеньки на передачу и рассказывают, что, ребят, вообще вы забудьте свое советское прошлое, модель современного сельского хозяйства изменилась. Там, где раньше в поле работали сотни человек, теперь нужно всего... Виктор Семенов: Да-да, и уж точно не в навозе люди. Константин Чуриков: ...двое-трое, и не в навозе, все в белом, и это сити-фермеры, живут в городе, работают в деревне. Виктор Семенов: Нет-нет-нет. Константин Чуриков: Расскажите нам про эту современную модель, как вы ее видите. Виктор Семенов: Я вам хочу сказать, современная модель, у нас молодые ребята, это в Тамбове, это не под Москвой, у нас же, вы знаете, производство в 7 регионах страны – так вот в Тамбове ребята у нас заставили Белоруссию ездить по спутнику. Тракторист садится, кондиционеры, все, тракторист просто довозит до поля трактор, и пока мы не можем избавиться, ну как, сократить тракториста, не буду долго говорить, пока этого нельзя делать, но он дальше просто сидит и смотрит, правильно ли компьютер управляет трактором. Так вот, представляете, отклонение в борозде на километр 3 сантиметра, представляете? И, следовательно, нам это сегодня позволяет, например, по картофелю уже практически нет ручного труда вообще. Но салат – это всегда была проблема, потому что салат же знаете, как, где-то тут посадили чуть в стороночку, там что-то такое, механизировали междурядье, но внутри рядка, внутри растений обязательно ручная была прополка, это огромный объем работы. Так сейчас робота загоняем, так как трактор 3 сантиметра отклонения на километр, робот с точностью до полсантиметра может обработать каждое растение. Вот вам новое сельское хозяйство. Да, это серьезные капиталовложения, но это совершенно уже другие трактористы. Я зашел в раздевалку, старая ферма, точнее старый машинный двор, который мы там переделали, вы бы видели, какой он там был, это просто ужас какой-то, и захожу, говорю: «Вы мне что показуху показываете?» А это середина дня, а там кафель, идеально чисто. Я говорю: «Это вы для меня, что ли, тут все вымыли, отутюжили и прочее?» Я говорю: «Вы никого не пускаете, тут нет никого». Он мне открывает раздевалки, там везде цивильная одежда, отдельный шкафчик для цивильной одежды, отдельный шкафчик для грязной одежды, для рабочей одежды. Я говорю: «А как так чисто?» А вот так чисто, потому что изменились условия, другие люди, понимаете. И на самом деле количество людей нужно в 5 раз меньше. Константин Чуриков: Так, подождите, вот. Сейчас только что звонил человек, говорит, мы хотим работать, мы хотим, чтобы были колхозы, совхозы, как тогда. Вы говорите, да-да, значит, возрождение, все это надо. И вы же нам рассказываете, что на самом деле людей много не надо. Виктор Семенов: А вы же хотите, чтобы на прилавке была качественная продукция и недорогая. Константин Чуриков: Так. Виктор Семенов: Соответственно, надо производительность труда, значит, надо меньше людей. Так вот здесь роль государства... Поэтому мы и говорим: государство, дорогое, ты не только поддерживай нас, сельское хозяйство, но ты поддерживай и сельские территории. Константин Чуриков: Так. Виктор Семенов: Что имеется в виду? Это отдельные вещи. Вот раз высвободились эти четыре человека из пяти, да, то зачем из города вы сегодня везете за 200 километров буханку хлеба, да еще такого, который, пока везешь, он уже зачерствел, да? Сделайте так, привезите раз в 2 месяца муку, и пусть мини-пекарни свежий хлебушек... Если в каждой деревне это невыгодно делать, ну на пять деревень сделайте, вот вам уже рабочее место. Потом почему мы не возрождаем ремесла? Где у нас с вами кузнец есть? Ведь масса вещей в городе люди с удовольствием бы покупали какие-то такие вот кованые всякие штучки из лыка и прочего. Константин Чуриков: Для прикола? Виктор Семенов: Нет, это... Я, например, очень люблю, когда в быту, в доме у меня есть из бересты что-то такое, чтобы не просто в какой-то стеклянной банке у тебя в трехлитровой что-то лежит... Константин Чуриков: Понятно. Виктор Семенов: ...а в берестяной красивой коробочке. Тамара Шорникова: Опять же эко-продукция. Константин Чуриков: Это мы цепляемся за общие вопросы, что нужно, чтобы ко всем деревням вели дороги, надо, чтобы был платежеспособный спрос, чтобы кто-то куда-то поехал... Виктор Семенов: Да, и надо создавать там новые рабочие места по созданию инфраструктуры вокруг этих деревень, надо возрождать ту жизнь, во многом даже то, что было там давным-давно и то, что потеряно. Тамара Шорникова: Давайте слушать телефонные звонки. Олег, Красноярск, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Красноярский край, Березовский район, село Вознесенка. Значит, у нас здесь был совхоз «60 лет Октября» или «60 лет СССР», не помню уже. Значит, у него было отделений, наверное, 7 деревень было. Сейчас все развалилось уже давным-давно, все поля заросли. Вот вы говорите, что мы даем план большой зерна. Я вот не могу понять, откуда это все берется, откуда это все, где это выращивается-то? Я вот у кого узнавал? Вот с Омска приезжали люди, я вот с ними разговаривал, у них тоже все разваленное. Вот по этому вопросу. Значит, две было фабрики бройлерных больших, ферма «Алпи» развалила все эти две бройлерных фабрики. На одной сделал какую-то «Венецию», на этой фабрике. Я ничего не могу понять, откуда у нас продукты-то берутся? Наверное, только с Китая и берутся, больше неоткуда. Константин Чуриков: В смысле какую «Венецию» сделал на фабрике? Там что, затопило, что ли? Виктор Семенов: Я как раз говорил о том, что есть районы и даже регионы, где еще, как говорят, конь не валялся. В Красноярском крае, я знаю, очень много есть новейших, современных сельскохозяйственных предприятий, которые являются просто флагманами. Но все сельское хозяйство, понятно, что товарное сельское хозяйство всегда начинает развиваться с юга, с наиболее таких востребованных земель, на север оно придет позже. Например, те же... Когда мы видим, что закрываются... Я не знаю конкретно вашу птицефабрику, но я знаю, что, например, у нас птицефабрики все новые сейчас построены, мы производим сейчас в 2 раза больше мяса птицы, чем в лучшие советские времена. Вот поверьте мне, вы говорите про Китай, а я вам говорю, что мы производим в 2 раза больше мяса птицы. Да, но когда новую птицефабрику кто-то построил, кто-то построил прямо вместо или на месте, а кто-то рядом построил. А тот, кто-то сидел там, незадачливый руководитель, ждал, что ему кто-то все на блюдечке принесет. Да, банкротство – это объективный процесс. Когда-то придут и к вам эти технологии. Поэтому давайте создавать условия, чтобы ваша глава администрации создавал условия для прихода инвесторов. Это объективный процесс, инвестиции не приходят везде одновременно. Константин Чуриков: Я понимаю, о чем говорит наш зритель, он говорит (и многие пишут об этом), что, если это все наше, всего так много производится, то мы должны хотя бы видеть, как это производится. Знаете, когда вот самолет совершает посадку... Виктор Семенов: Давайте «Сельский час» сделаем и будем показывать. Константин Чуриков: ...где-то в любом регионе Российской Федерации, мы видим с самолета, вот так выглядим, бесхозные земли. Когда то же самое мы делаем в Швейцарии, во Франции, где-нибудь в Италии, мы видим идеальной формы поля, все, то есть мы видим это сельское хозяйство. Виктор Семенов: А мы это не видим, но вы на самолете же летаете, Константин. Константин Чуриков: Да. Виктор Семенов: Давно летали, нет? Константин Чуриков: Ну вот только... Виктор Семенов: Да я сегодня горжусь нашими полями, особенно южными полями, с самолета даже из Центральной России хорошо выглядит, потому что там даже наша дурь не везде видна, понимаете? А Черноземье летишь... Слушайте... Константин Чуриков: Из космоса видно, да? Виктор Семенов: Я как раз лечу когда над Германией, Австрией, особенно Польшей, я смеюсь и говорю: «Вот слава богу, что в 1990-е гг. мы отстояли наше право развиваться по нашим лекалам». А вот эти вот, извиняюсь, полосочки, ленточки такие, значит, тоненькие-тоненькие-тоненькие, пусть они на этих ленточках мучаются. Дайте нам еще время, политики пусть не мешают, поверьте мне, сельскохозяйственная вот эта машина развернется. Если раньше она ехала от них к нам, тем более мы сейчас встали на ноги, откройте границы, и все пойдет наоборот, от нас к ним. Тамара Шорникова: Так, сегодня после эфира нужно успеть купить авиабилеты, завтра, говорят, подорожают... Константин Чуриков: Да. Тамара Шорникова: Успеть надо пролететь над страной, полюбоваться. Константин Чуриков: Ну или хотя бы из космоса, хотя бы по Интернету посмотреть. Спасибо огромное. Виктор Семенов, председатель совета Ассоциации отраслевых союзов АПК России, основатель группы компаний «Белая Дача». Ждем вас снова в нашей студии, спасибо. Тамара Шорникова: Спасибо. Виктор Семенов: Спасибо вам! Константин Чуриков: Через несколько минут вернемся и будем говорить уже о жилье без ипотеки. Возможно ли такое в нашей стране? Где оно, социальное жилье?