Александр Денисов: В прямом эфире мы, это «ОТРажение», Анастасия Сорокина и Александр Денисов. Через полчаса у нас большая тема, называется она «Свобода слова запуталась в соцсетях». Поводом стала история с Трампом, чьи твиты были помечены как ложные. Мы решили разобраться, не превратились ли социальные сети в такие глобальные средства массовой информации со своей информационной политикой, с цензурой, и главное, как они формируют наше мнение, как влияют на нас, может быть, даже незаметно от нас все это делают. Во всем будем разбираться через полчаса. Анастасия Сорокина: Да. Ну а сейчас рубрика «Личное мнение», где мы опять поговорим о Соединенных Штатах Америки. Мы узнали, что у Трампа есть бункер и он в нем прячется, да, Саш? Александр Денисов: Да, вот поразительная такая новость, хотя, ну что, у всех есть бункеры, да, вот в Белом доме тоже оказался бункер. Казалось бы, когда в последний раз в Вашингтоне атаковали Белый дом? – два столетия назад это было во время войны между США и Великобританией. Сейчас резиденцию американского президента атаковали в ходе беспорядков, вспыхнувших после гибели чернокожего Джорджа Флойда. Об одной стране, но двух Америках, той, которая старательно отучала весь мир от слова «негр», и другой, остающейся расистской и нетерпимой, сегодня мы и поговорим. Ну и на связи у нас очевидец событий, происходящих в Миннеаполисе. Анастасия Сорокина: На связи со студией Анастасия Новикова. Анастасия, здравствуйте. Анастасия Новикова: Здравствуйте. Александр Денисов: Здравствуйте. Настя, у вас книжки за спиной и детские, я вижу? Анастасия Новикова: Да. Александр Денисов: А мы-то хотели узнать, что у вас за окном творится в данный момент в Миннеаполисе. Анастасия Новикова: Слушайте, за окном на самом деле не творится ничего, и даже люди практически не ходят никуда, потому что во время карантина здесь можно было гулять, можно было бегать, ездить на велосипедах, но даже машины очень редко сейчас проезжают. Я хотела выйти с вами в эфир с балкона, но я просто поняла, что сейчас в моем районе ничего особо не происходит. Я живу где-то, наверное, в 15 минутах езды от беспорядков, и мне очень хорошо слышно, как проезжают полицейские машины, но, к сожалению, их не видно. И также все магазины продуктовые в нашем районе закрыты, то есть буквально все витрины закрыты вот этим вот толстым ДВП, кажется, это называется. Александр Денисов: Ага. Анастасия Новикова: И везде висят объявления, что ради блага нашего общества, ради безопасности они решили на время закрыть их магазин. Анастасия Сорокина: Анастасия, вот у вас действительно такая картинка, больше подходящая к сегодняшнему Международному дню детей, футболка с «Диснейлендом». Совсем недавно смотрела несколько и художественных фильмов, и документальных фильмов про Соединенные Штаты, отовсюду приходит информация, что стараются очень толерантно относиться, что ведется такая вот, скажем, максимально лояльная политика в Соединенных Штатах, в общем-то, люди чувствуют себя довольно комфортно вне зависимости от того, какой у них цвет кожи. Вот вы ощущаете, что есть это различие в обществе, или действительно есть те самые кварталы, в которые нельзя заходить, лучше избегать каких-то мест, и обстановка довольно напряженная несмотря на все попытки это как-то в средствах фильмов, сериалов это показать в ином свете? Александр Денисов: Мы, наверное, разные сериалы смотрим, я-то другое видел. Анастасия, расскажите, да, где правда? Анастасия Новикова: Слушайте, честно говоря, в сериалах и фильмах не видно того, что происходит на самом деле. То есть там что-то как-то показывается, но если ты не живешь в этой культуре, не так очевидно. То есть я сейчас, прожив несколько лет в Штатах, конечно, совсем по-другому смотрю на это все и вижу гораздо больше нюансов. Но приведу вам пример. Кузен моего мужа женился на кубинке, они оба чернокожие. И вот когда его жене... Александр Денисов: На самом интересном месте, но сейчас у нас связь восстановится. Анастасия Сорокина: Да, сейчас попробуют ее перенабрать. Александр Денисов: Да, перенабираем. Вот, Настя, ты знаешь, я недавно открыл книжку «All the King’s Men» Роберта Пенна Уоррена, «Вся королевская рать», и тут же, на первых страницах речь шла о подряде, о строительстве школы, собирались нанять, ну как они говорят, афроамериканцев, а там просто говорили негров, и представители муниципалитета говорили: «Да с какого перепугу мы сейчас негров будем кормить?» И я думаю: ну вот вам, здрасьте, пожалуйста. Посмотрел, какой год, – 1946-й. То же самое можно и сейчас, включаешь фильмы любые современные, у них там это слово «ниггер» каждые пять минут звучит. И вот я тоже думаю, расизм пережиток или нет, учитывая вот эти все вещи-то? Мы вас прервали на истории явно интересной. Анастасия Новикова: Я вам скажу, что у меня абсолютно четкое ощущение складывается того, что на самом деле расизм подогревается здесь на самом деле, он подогревается с помощью многих таких неочевидных каких-то вещей. То есть в это время разделение есть, его видно... Анастасия Сорокина: А как это проявляется? Вот раньше было, что в кафе, допустим, нельзя заходить афроамериканцам. Сейчас как? Александр Денисов: В автобусе они ездили на отдельных местах. Анастасия Новикова: Нет-нет-нет, сейчас это все хорошо, сейчас это все здорово, сейчас как бы такого разделения нет. Но все равно это чувствуется. И, честно говоря, вот этот вот обратный расизм тоже имеет место быть. Александр Денисов: Так называемый белый расизм, уже против белых, да, со стороны черного населения? Анастасия Новикова: Да-да-да. Но он... Как сказать... Он немножко даже как бы и не до конца, как мне кажется, осознаваем самими вот этими вот людьми. Допустим, я вам приведу пример шутки. Так случилось, у меня свекор и свекровь чернокожие. Свекровь достаточно светлая, по ней даже никогда не скажешь, все мои друзья всегда удивлялись, то есть они знали, что вот моя дочь, она смешанный ребенок, соответственно, они думали, что сейчас придет такая чернокожая, такая black-мама, бабушка ее. А она выглядит действительно очень светлой, и по ней не скажешь, а дедушка, наоборот, потемнее. И вот как-то раз приезжаю в гости к свекрови, и она говорит: «Ты представляешь, дочка моей подруги вышла замуж за белого мужчину, и она сейчас родила ребенка, и ребенок совсем белый, даже вообще там ничего черного нет. Мы так долго, в общем, смеялись. Ну посмотрим, как вот она будет воспитывать этого ребенка, как там это ей придется». Я думаю: ну подождите, обычно... Ну то есть когда белая женщина рожает от черного мужчины и ребенок не выглядит совсем как она, это нормально, но когда происходит наоборот, ага. То есть... Я не знаю, сейчас я это понятно объясняю или нет, потому что я немножко уже оторвана от нашей культуры, я вот в этой реальности, ну то есть эти вещи для меня как-то чуть более, я не знаю, подсвечены, что ли, то есть я вот этих нюансов вижу и слышу очень много. Анастасия Сорокина: Но вам мешает это жить, вот это вот, то, что вы говорите, что это подогревается как-то? Как вы это ощущаете на себе? Александр Денисов: Учитывая, что семья-то у вас смешанная, видите, и темнокожие тоже родственники. Анастасия Новикова: Ну, на самом деле, послушайте, когда ты живешь в хорошем районе, работаешь на хорошей работе, когда у тебя хорошее образование, у тебя тоже, в общем-то, все здорово. Но действительно есть районы, в которых живут преимущественно черные, и в этих районах не все хорошо, то есть из серии, что не каждый таксист туда поедет. Здесь, конечно, это не так страшно, но вот в некоторых местах, да, действительно, в некоторых городах есть такие места, куда лучше не соваться. Александр Денисов: А каждый ли полицейский поедет в такие районы? Вот я пытался понять психологию вот этого полицейского, который так себя жестко вел, и у него уже была предыстория, и не у него одного из этой бригады, которая тогда работала на той улице, они все парни с предысторией. И я подумал: может быть, они такие жесткие, потому что у них работа такая волчья? – они должны ездить в эти районы тяжелые, так себя вести агрессивно и уже остановиться не могут? Может быть, этим объясняется? Анастасия Новикова: Честно говоря, честно говоря, не уверена. Я в этом вопросе не разбиралась, но есть у меня одна подруга, которая переехала сюда тоже из России, и вот она очень эмоционально мне как-то говорила о том, что многих полицейских и за некоторые вот такие вот действия даже не сажают. То есть человека могут просто уволить и все, то есть они там сами бьются за своих и стараются отстоять как бы право за собой пересекать черту и раздвигать немножко границы. Александр Денисов: А пересекать черту со всеми или с темнокожими? Анастасия Новикова: Честно говоря, вот по моим ощущениям, это больше чернокожие и немножко женщины, но я могу быть не права, я могу быть не права. Александр Денисов: Даже с женщинами... Вы как отреагировали на происходящее? Бегали, поджигали полицейский участок, признавайтесь? Анастасия Новикова: Ну нет, слушайте, я с ребенком дома сидела, поэтому мне было некогда. Честно говоря, за меня слишком много народу переживает, они живут в разных часовых поясах, мне не хотелось 24/7 всем отвечать, что я жива, я жива. Но я вот хотела с вами поделиться, я не знаю, есть ли у вас эти кадры уже на российском телевидении, но сын моего приятеля хорошего был на, как это сказать, на мирном марше или на мирном протесте сидячем, то есть люди сидели, ну кто-то, может быть, и стоял, но шоссе были перекрыты, шоссе перекрывают с 7 вечера до 6 утра, я могу ошибаться по времени, но шоссе перекрывают вечером. И огромное количество людей пришли на вот этот вот мирный протест. И откуда ни возьмись на вот эту перекрытую дорогу выехал грузовик, и мужчина, водитель грузовика, начал стрелять. То есть мало того, что он въехал в толпу мирного протеста, он начал стрелять, видимо, из пистолета. И один парень из толпы не растерялся, он запрыгнул на, как это называется... Александр Денисов: На капот? Анастасия Новикова: На капот, он запрыгнул на капот, он выбил ногой стекло и остановил вот этого вот мужчину, вот этого водителя. Водителя уже арестовали, с парнем, вроде бы пишут, все нормально, парень не пострадал. Ну то есть здесь люди все-таки предпринимают какие-то более активные действия, но, видимо, против гражданских, на копа никто не осмелился полезть, вот. Александр Денисов: Анастасия, спасибо большое. Ну и жизнь у вас, остается посочувствовать. Берегите себя, берегите. Анастасия Сорокина: Спасибо. На связи с нами была... Александр Денисов: ...Анастасия Новикова из Миннеаполиса. Анастасия Сорокина: ...Анастасия Новикова из Миннеаполиса, да. Давайте поговорим с нашим экспертом. На связи со студией Виктория Журавлева, кандидат политических наук, руководитель Центра североамериканских исследований НИИ мировой экономики и международных отношений имени Евгения Максимовича Примакова. Виктория Юрьевна, добрый вечер. Виктория Журавлева: Добрый вечер. Александр Денисов: Вы как оцениваете происходящее в Америке? Вот у нас ощущение, что да, одна страна, но две Америки: одна учила нас, точнее отучала употреблять слово «негр» старательно во всех фильмах, в книжках и так далее, в политической речи, а с другой стороны, мы видим, у себя-то они попроще себя ведут, безо всяких там церемоний. Две Америки существуют или... ? Виктория Журавлева: Ну, на самом деле они отучают не нас говорить «негр», они отучают себя, потому что на самом деле это действительно серьезный вопрос для нас как страны, в которой в принципе нет такой темы, это очень сложно понять. Это совершенно другое общественное сознание, это совершенно другое восприятие, страна, у которой было рабство, у которой есть белые и черные, которые вынуждены друг с другом вместе жить, имея вот такой исторический опыт, – это совершенно другой исторический опыт. И для того чтобы пройти к тому, что есть сейчас, они сделали очень большой путь, и обучение не называть друг друга словами, которые оскорбляют, – это способ сделать так, чтобы люди воспринимали друг друга более терпимо. То есть это на самом деле не на внешнюю аудиторию направлено. Другое дело, что... Александр Денисов: Но тем не менее ощущение складывается, простите, что перебиваю... Виктория Журавлева: ...даже сейчас по-прежнему это проблема, то есть никто... Александр Денисов: Да. Ощущение складывается, что население, ну, возможно, две группы, уж не знаю: одна которая протестует, а другая молчаливая, которая, возможно, и поддерживает это, – ну да, скорее всего преступник темнокожий, они там все преступники, статистика даже есть, хоть 15% темнокожего населения, но каждое второе преступление совершается именно темнокожими в Америке. Вот эта молчаливая группа, ну назовем ее расистской и поддерживающей такую жестокость полиции, на велика? Виктория Журавлева: Я думаю, что вам эти цифры никто не скажет, насколько она велика. Сейчас, мне кажется, вот эти протесты очень ясно показывают, что и белые, и афроамериканцы не против сейчас расизма, они выступают против произвола полиции. То есть сейчас это не только вопрос расизма, что мы видим, на самом деле шире и сложнее, это вопрос отношения общества и власти, здесь полиция как представитель власти, полиция, которая имеет очень широкие права в Соединенных Штатах. Это, безусловно, имеет свои основания, эти широкие права, потому что это общество, в котором каждый может иметь оружие в кармане, полицейский – это очень сложная и опасная профессия в стране, где вооружен каждый. Но все больше и больше вот эта вот грань необходимого насилия и чрезмерного насилия полицией переходится, и сейчас, мне кажется, то, что мы видим, – это вот совершенно крик общества, совершенно конкретный социальный запрос на то, что полиция должна иметь, тоже ответственность нести за свои действия, и ее безграничные права не должны быть безграничными, потому что они приводят к нарушению прав обычных граждан. Анастасия Сорокина: Виктория Юрьевна, мы разговаривали с Анастасией, которая говорила о том, что кадры мирных протестов... Этих кадров мы, я так понимаю, не получали еще, но видели, что там происходят разгромы, что люди разбивают витрины магазинов, совершают погромы. Вот в какой бы ты позиции ни находился, против расизма, против произвола американской полиции, вот таким способом они действительно имеют возможность быть услышанными? Александр Денисов: Зачем это вообще, вот так вот... ? Чего они добиваются? Анастасия Сорокина: Что они хотят получить, ведя себя таким образом? Виктория Журавлева: Слушайте, ну мне кажется, что это уже вопрос того, как протестуют люди. Они везде, во всех странах протестуют одинаково, бить витрины, громить машины – это способ как можно громче заявить о себе. Далеко не всегда протесты оправданы, далеко не всегда они поддерживаются обществом, но они всегда примерно вот в такой форме, которую вы показываете на экране. Нет другой формы. Как еще можно представить? Можно сидеть, конечно, в принципе такая форма в Соединенных Штатах тоже достаточно развита. Если помните, было такое движение occupiable street, когда в период серьезного финансового кризиса 2008–2009-х гг. люди, оставшиеся без дома и без работы, сидели в палатках на Уолл-стрит и требовали, чтобы на них обратили внимание, это тоже форма протеста. Александр Денисов: И мы помним, как полиция их таскала печенью по асфальту, кстати говоря. Виктория Журавлева: Да-да, кстати, и таскала, хотя их достаточно долго терпели, но стычки все равно с полицией были, то есть они достаточно долго там сидели. Поэтому да, это не одобряется, многие американцы не одобряют такую форму проявления протеста, далеко не все выходят на улицу, и мы это видим. И, конечно же, это в какой-то мере используется экстремистскими силами и левыми, и правами, вот этот вот общественный протест, но он все равно... Даже то, что это используется радикалами, оно не снимает проблему, из-за которой люди выходят на улицу, то есть, мне кажется, вот это вот очень важно не забывать. Да, радикализм есть; да, сейчас он особенно обостренный в Штатах по многим причинам: это и президентство Трампа, которое в принципе радикализировало общество, общество больше готово резко выйти на улицу и начать бить витрины, очень оно недовольно тем, что происходит в Вашингтоне. И на самом деле карантин, мы можем то же самое, в общем, по самим себе судить, 2,5–3 месяца сидеть дома взаперти – это достаточно сложно психологически. И конечно, это создает определенный накал, больший, чем в обычных условиях. Александр Денисов: Виктория, хотел у вас уточнить (Настя, прости, пожалуйста). Вот есть такая фигура умолчания в рассуждениях о происходящем в Америке, как-то стараются обойти вот эти сложные темы про темнокожее население. Там же складываются целые династии, которые никогда не работали, из поколения в поколение люди, живущие на пособие. Опять же мы уже говорили про районы, куда белому человеку лучше не соваться, любой таксист тебе объяснит и в магазине тебе объяснят, что дальше этой улицы, парень, ты не ходи, потому что кто его знает, что там случится. Вот учитывая такую обстановку, учитывая еще так называемый белый расизм, когда темнокожее население считает, что им по гроб жизни белые должны, стелиться и прочее, отвечать за грехи своих отцов – учитывая это, можно ли объяснить жесткость, крайнюю жесткость полиции, даже когда это и не нужно? Вот поддатый парень со своей липовой двадцаткой, ну спокойно бы его «упаковали» и увезли, а тут такое. Вот жестокость полиции объясняется именно сложностью работы с этой категорией населения? Виктория Журавлева: Жестокость полиции объясняется тем, что все население американское вооружено и в любой момент полицейский может схватить пулю. Поэтому он заведомо более агрессивен, чем в обществе, где человек не вооружен, заведомо не вооружен, а здесь он в большинстве случаев может оказаться вооружен. Отсюда вот эта грань, которая как бы уже на начальном этапе перейдена полицейскими. Да, действительно, есть районы в Соединенных Штатах, которые гораздо более опасные, чем другие; да, действительно, афроамериканские районы чаще опаснее, чем другие, хотя и белых много опасных районов, где полиция ведет себя примерно так же. Ровно так же черные афроамериканцы-полицейские могут себя недобро вести в отношении белых. То есть вот этот вот момент расового противостояния, конечно, есть, и в обществе он по-прежнему есть, и в отношении полицейского и гражданина, но он один из моментов, то есть тут есть очень много факторов, которые не только расизм. Хотя я говорю, по-прежнему расизм – это самая острая, одна из самых острых тем на сегодняшний момент в Штатах до сих пор, во многом используется политическими силами. И при любых таких вот столкновениях первое, что вытаскивается, о чем говорят, – это прежде всего о расизме. Александр Денисов: Вот очень интересный момент, подошли к интересному моменту. Вы знаете, если обобщать саму невозможность людей договариваться и решать проблемы, само нежелание что темнокожего населения, которое обвиняет белых, что белых, которые считают, что темнокожие – это вообще прирожденные преступники, человека в них не видно... Возьмем Европу, тоже невозможность совместного такого мирного сосуществования с мигрантами, они воспринимаются как саранча, которую нужно растоптать и выгнать, поджигают эти лагеря. То есть почему эти конфликтные ситуации с таким трудом, болезненно, вообще не решаются несмотря даже на деньги, которыми заваливают мигрантов, приезжающих в ту же Европу? Виктория Журавлева: Ну, мне кажется, что это в целом широкий вопрос восприятия человеком другого человека, и чем более этот другой человек отличен от тебя, тем сложнее его воспринимать. А если у этого другого отличного от тебя еще есть какие-то социальные привилегии, которых нет у тебя, если мы говорим про мигрантов в Европе, они приезжают, им сразу выдают жилье, деньги, работу или пособие, еще что-то, у многих европейцев, лишенных работы, нет таких возможностей, которые оказываются у приехавших мигрантов. Если мы говорим про Соединенные Штаты, то да, поколения афроамериканцев сидят на пособии, действительно эта тема существует в Штатах. Но есть и поколения белых, которые сидят на пособии и много лет уже не работают, не одно десятилетие не работают. Соответственно, есть восприятие и тех и других теми, кто работают, как людей, которые используют государство в своих целях, как людей, которые получают привилегии, которые они не должны получать. Все это человеком в спокойном, рациональном состоянии, осознанно воспринимающем ситуацию, воспринимается одним путем, достаточно спокойно, а если ты в состоянии подогретом бьешь витрины, то воспринимаешь это совершенно по-другому, как врага. Анастасия Сорокина: Ну вот мы говорили как раз с Анастасией о том, что складывается ощущение, что есть заинтересованные люди в том, чтобы этот конфликт все равно был в таком состоянии накаленном, кто-то подогревает и есть заинтересованные в этом люди. Действительно, ситуация сейчас, особенно в мире после коронавируса, когда он начинает приходить в себя и много разных проблем вскрылось в разных сферах жизни, кто-то все равно продолжает вот такое расшатывание общества и в этом явно заинтересован. Виктория Журавлева: Вы знаете, я бы не сказала, что основная причина того, что сейчас происходит в Соединенных Штатах, – это что кто-то его расшатывает, это общество, нет. Есть укоренная проблема, есть проблема расового противостояния, есть проблема расовой нетерпимости, есть при этом тяжелая как бы политическая ситуация, в которой президент не принимается половиной общества, соответственно, общество расколото по многим принципиальным вещам, относится совершенно по-разному к тому, что происходит в стране. И, конечно же, и политические партии, демократы и республиканцы, и движения радикальные, которые как бы идут под флагом либо демократов, либо республиканцев, конечно, они растут именно вот в такой вот среде противостояния идейного общества, и чем выше это противостояние, тем больше радикализма, тем больше движений радикальных и тем больше они закручивают еще больше этот момент противостояния, используют. Но это не искусственно созданное, не политические цели здесь привычны, привычна социальная проблема. Александр Денисов: А вы припоминаете, Виктория, хоть раз за последнее время такой момент, чтобы президент прятался в бункере во время бушующих вокруг Белого дома протестов? Даже в средствах массовой информации это штурмом называли. Ну понятно, конечно, там с винтовками никто не ворвался, по коридорам не бегал, но тем не менее чтобы президент прятался в бункере от всего происходящего? Виктория Журавлева: Вы знаете, я думаю, что бесполезно под Трампа искать какие-то исторические похожести, потому что он вообще не похож ни на одного из президентов. Он делает все не так, как все остальные. И если говорить о сегодняшней ситуации, то, конечно, очень печально, что президент не ведет себя как лидер нации, не высказывается в сторону, в пользу единства, не пытается сгладить противостояние. Потому что вот этот вот протест говорит о том, что обществу на самом деле очень нужно, чтобы в Вашингтоне был ответственный человек, тот, который готов брать ответственность за все социальные сложности, которые происходят на сегодняшний момент, в сегодняшних условиях. Трамп не тот человек, который берет на себя ответственность. Плюс у него перевыборы через несколько месяцев, и я думаю, что сейчас можно ожидать, что и он, и демократы будут эту историю раскручивать, использовать в свою пользу, точно будет козырь одного против другого. То есть Трамп будет говорить о том, что он будет восстанавливать порядок, соответственно, подогревать правые настроения, те, которые за закон и порядок, а демократы будут говорить о том, что он расист, и подогревать тему расизма. Это сейчас превратится в очередную предвыборную гонку, на самом деле только печально, что на этом делается политика, потому что проблемы очень глубокие, серьезные, и то, что это идет волной за волной, очевидно, говорит о том, что социальный запрос назрел и что-то нужно менять. Александр Денисов: Вы знаете, как ни странно вот аналитики, биржевики считают, что это даже на руку Трампу, рынки так хорошо себя почувствовали, уверенно, что вот эти беспорядки, в общем, позитивно сказываются и на рейтинге Трампа, вот как ни странно, казалось бы, у тебя такое в стране бушует, 140 городов заполыхало, а у президента светлое будущее и второй срок замаячил. Вас не удивили такие оценки? Виктория Журавлева: Я думаю, что это пока ожидания его электората на то, что он будет контролировать ситуацию. То есть пока это как раз вот запрос на порядок, и он как президент, который заявляет о себе активно как готовом устанавливать порядок в стране, как кто-то, кто не боится никаких способов, в том числе и быть обвиненным в расизме, конечно, от него ожидают, что он сейчас кулаком стукнет по столу, введет армию и все это быстренько разрешится. Но он пока себя ведет по-другому. Александр Денисов: То есть вопрос не решает, ну понятно, в бункере какие вопросы решишь. Спасибо вам большое. Это была Виктория Журавлева, кандидат политических наук, руководитель Центра североамериканских исследований Научно-исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е. М. Примакова.