Константин Чуриков: Уже 2 недели как российские школьники учатся получать знания дистанционно, учителя так же дистанционно пытаются проверить задания. Вот за это время, я думаю, уже все пожалели, что школа закрыта, потому что учебный процесс пошел нелегко, мягко говоря. Оксана Галькевич: Родители, кстати, тоже дистанционно подтягивают знания по определенным предметам. Все идет к тому, что это онлайн-образование станет испытанием еще на несколько недель, ну, судя по всему, друзья, предсказывать не можем, но события могут и в эту сторону идти, поскольку, как вы знаете, как минимум ЕГЭ, например, Единственный государственный экзамен, и ОГЭ, основной, перенесли на 2 недели, на 8 и 9 июня соответственно. Пока так, такие новости. Константин Чуриков: С какими трудностями уже столкнулись школьники, их родители и учителя и что можно сказать вот теперь об уровне виртуального образования в нашей стране? Это вопрос к вам, если вы родитель, если вы ученик школы, если вы учитель, звоните. И у нас в студии гость Вадим Муранов, финалист конкурса «Учитель года России – 2009», преподаватель физики. Вадим Александрович, здравствуйте. Вадим Муранов: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Вадим Александрович, вы преподаватель физики, физика – это наука в том числе и про эксперименты, да? Вадим Муранов: Да, это не в том числе, а прежде всего. Оксана Галькевич: Прежде всего, хорошо. Как вам этот внезапный, неожиданный эксперимент с дистанционным обучением? Мы все оказались в этой ситуации... Вадим Муранов: Ну это провальный эксперимент по определению, и с самого начала было понятно, что он будет проваленный, потому что ну как можно экспериментировать с тем, чего нет? Константин Чуриков: Так. Вадим Муранов: Вот как бы эксперимент в физике, который в свое время проводили ученые с поиском эфира, они хотя бы знали, что они ищут и какие будут свойства этого того, что они ищут, и они это не нашли, то есть эксперимент был неудавшимся, но тем не менее привел к конкретным результатам. А сейчас над школой проводится эксперимент именно с тем, чего действительно нет, и никто не знает, как это выглядит. То есть никто не знает ни свойств этого объекта или чего это вообще такое, и учителям просто велено было так, перевожу на простой человеческий язык: «Поди туда не знаю куда, сделай то не знаю что». Константин Чуриков: Хорошо. Сейчас у нас нерабочая неделя, школы тоже не работают, правильно? Но до этого была неделя, когда вот в полной мере все столкнулись. Вот в чем конкретно выражалась ваша функция как учителя? С помощью каких ресурсов, как вы взаимодействовали с учениками? Вадим Муранов: Ну я скажу так. Вот сейчас началась неделя, когда действительно никто не работает. До этого у нас по крайней мере в Ногинске прошедшая неделя – это каникульная неделя, то есть фактически, в общем-то, можно было спокойно опять же не работать. А вот перед каникульной неделей, да, всем вынесли мозги. Но в чем это выражалось? Как обычно, как всегда это выражается в имитации бурной деятельности, что называется: надо было зарегистрироваться на каких-то платформах, сайтах и прочих вещах. Платформы неудобные, их надо изучать еще полгода, чтобы там к ним привыкнуть, ладно детям, дети шустрее это осваивают, учителям это нужно изучать и так далее. На платформах нужного материала нет. Да, можно скинуть задания, как и делали, скиньте задание, «ЯКласс» или еще откуда-то, с «ФИЗИКОН», откуда угодно; скинули задание детям, дети их быстренько прорешали. Кто это будет проверять? Как будут проверять? Родители сказали, что «да, мы вот сфоткаем, сейчас пришлем вам на WhatsApp», – отлично, замечательно, значит, учителю нужно сломать все глаза на фиг и проверить эти задания. Чего ради, непонятно, потому что все равно новый материал проходить невозможно в таком режиме, а старый материал закрепить можно и без всей этой мишуры и шелухи, просто открыв учебник и решая задачи по пройденному материалу. В чем сложность, непонятно; зачем это должны контролировать учителя и как это должны контролировать, тоже было никому не понятно. Потом... Оксана Галькевич: Вадим Александрович, я вам скажу просто коротко, что не только учителям, на самом деле родителям тоже вот это вот «перешли всем преподавателям», а если у тебя нескольких детей... Вадим Муранов: Да. Для чего? Зачем? Зачем это пересылать? Зачем эту пыль в глаза пускать, непонятно. Но зато министерство очень шустро подсуетилось и выпустило всякие там рекомендательные письма, методические указания. Вот эти «указиловки» они писать умеют. А, и еще, самое главное, был налажен мониторинг, вот это было налажено прямо сразу, с первого же дня, наверное. Константин Чуриков: Мониторинг чего, простите? Вадим Муранов: Вот мониторинг вот этой бурной деятельности, вот этой имитации. То есть имитация мониторинга, а мониторинг обязан промониторить имитируемое. То есть вот как все у нас и происходило в образовании. И я думаю, что вот этот вызов системе в виде вот этого дистанционного обучения, – а это я иначе как вызов не воспринимаю, – действительно современный, да, и он просто показал, что школа далека от современности, система образования не выдержала этот вызов и не могла его выдержать, потому что она была к этому просто не готова. Ну чего говорить-то, чего греха таить, если уж институты, которые давно вышли на дистанционное обучение... Константин Чуриков: Да, кстати. Вадим Муранов: ...давно этим должны по идее были заниматься, потому что это их прежде всего финансовый, как это сказать, стимул у них огромный... Константин Чуриков: Им плюсик в «карму» за наличие вот этой онлайн-площадки. Вадим Муранов: Да, там сто плюсов в «карму», действительно. Но они пользуются площадками, например, американскими, Zoom тем же, то есть они пользуются теми ресурсами, которые сделаны не в нашей стране. В нашей стране не делалось ничего в этом отношении, и вдруг мы вспомнили: ого, дистанционное обучение, здравствуйте. Константин Чуриков: Нам звонит Юлия из Ямало-Ненецкого округа. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Вадим Муранов: Здравствуйте, Юлия. Константин Чуриков: Юлия? Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Да-да, здравствуйте. Константин Чуриков: Рассказывайте, как прошли дистанционные недели у вас. Зритель: Ну, они прошли всего неделю, 10 дней, а еще будет 6 апреля. Как прошли? Ну достаточно тяжело, очень много часов занятий дома. И после, скажем так, окончания недели первой, вот в январе когда было, в моем сознании убедилось, что учителя – это боги, я очень к ним уважительно отношусь, потому что это действительно очень сложно заниматься и домашними уроками дома, и классными. И понимаешь как взрослый человек, что это нужно, но очень тяжело, конечно. Константин Чуриков: Юлия, я правильно понимаю, что вы учителям, «богам» вот этим, значит, отправляли домашние задания, «домашку» по мессенджеру, они, значит, тоже ее проверяли, по мессенджеру что-то писали? Зритель: Да, конечно, да-да-да. Да, я отправляла, я сразу разворачивала фотографии, чтобы можно было, чтобы человек не сидел и каждого этого... В общем, это проблема как бы, и так проверять, там плохая видимость, и как-то старалась облегчить немножко, как я могу, конечно, хотя бы восприятие того, что я отправляю. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: А почерк у третьеклассника, у меня третий класс у ребенка, очень плохой, могу сказать, даже для меня, а для учителей... Вадим Муранов: Это в третьем, а в седьмом он будет еще хуже. Зритель: ...вот каждого рассмотреть, конечно, сложно, я думаю, для всех. Константин Чуриков: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо, Юлия. Константин Чуриков: Вадим Александрович, а вот мессенджер WhatsApp можно считать платформой для дистанционного образования? Вадим Муранов: Да нет, конечно. Нет, это не платформа, это не дистанционное образование. Я говорю, для имитации, да, все сгодится, все подряд, если имитировать образование. Невозможно, это неправильно даже, я бы сказал, если учитель сидит, смотрит сутками в телефон и проверяет вот эти вот работы учеников. Их и по тетрадям-то сложновато проверять, и не секрет, что это зрение убивает прилично. Я уже не говорю об учителях русского языка, математики, которые вынуждены тетради целыми днями проверять каждый день и вот эту всю писанину разбирать. А теперь представьте, как это с фото можно разобрать, – да никак. Нет, есть возможности такие: пройти онлайн-тест какой-то и сразу результат, вот тебе, пожалуйста, прошел тест, получи «пять». Но это же фикция. То есть как ребенок пройдет такой тест? Естественно, он будет смотреть ответы, где-то там искать эти ответы в Интернете и так далее, спрашивать у старших товарищей, еще у кого-то. То есть это просто фикция, имитация деятельности, вот и все. Константин Чуриков: Он получит диагностику, но не получит при этом знаний. Вадим Муранов: Конечно, о знаниях там и речи не идет. Нет, чтобы знания получать, нужно общаться, нужно говорить, разговаривать с учителем, нужно его слушать, объяснение его слушать, воспринимать и так далее. Это и так делается с трудом в классе, живьем, а в онлайн-режиме это не делается вообще. Оксана Галькевич: Вадим Александрович, ну вот наша зрительница сказала, что она поняла, что учителя – это боги. Но тем не менее есть и другие мнения. Вот, например, Башкирия нам пишет, что «лучше учиться виртуально, чем реально слушать (простите, здесь так написано) болтовню учителей, болтовню нужную, но тупую и, в общем, тягомотную». Понимаете, есть как бы разные... Вадим Муранов: Вот теперь вместо болтовни будет тягомотная история: «Зайди на сайт, посмотри...» Оксана Галькевич: Смысл в чем? Многие считают, что вот YouTube и какие-то там ролики, все прочее куда интереснее, интерактивнее, веселее, можно открутить назад... Вадим Муранов: Ну это действительно интереснее, это интерактивнее, это правда... Оксана Галькевич: А тут слушать учителя... Как это работает на авторитет, вот эта «дистанционка»? Вадим Муранов: Вы знаете, я вам так скажу, что учитель должен применять в своей деятельности и эти технологии тоже. Оксана Галькевич: Ага. Вадим Муранов: И должен разнообразить свои уроки тем, что предлагает современность, и это будет ближе детям, это будет интереснее. Если учитель это делает, окей, здорово, замечательно. Но это не может, еще раз повторяю, стать заменой, полноценной заменой нормальной системы образования. Константин Чуриков: У нас сейчас есть возможность поговорить с Кириллом Семеновым, это директор Специализированного учебно-научного центра МГУ – школа-интернат имени А. Н. Колмогорова. Кирилл Владимирович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Кирилл Владимирович. Вадим Муранов: Здравствуйте. Кирилл Семенов: Здравствуйте. Константин Чуриков: Ну вот мы тут все, и наши зрители, и вот Вадим Муранов в студии, в общем, все ополчились на «дистанционку». А вы что скажете? Кирилл Семенов: Ну, сейчас у нас нет особого выбора, потому что у нас карантин, поэтому хоть так, лучше так, чем никак. Но в принципе здесь нужно сделать замечание, что если и в советское время, и сейчас за рубежом есть заочные ВУЗы, дистанционные ВУЗы, которые дают так же диплом, то в школе такого не предусмотрено. То есть существуют всевозможные с середины 1960-х гг. заочные школы, ЗФТШ при Физтехе, ВЗМШ при Московском университете. И эти школы никогда не позиционировались в качестве основного школьного образования, это было такое дополнительное к обычному обучению школьников в классах. Константин Чуриков: Кирилл Владимирович, а что сейчас делать? Вот хорошо, понятно, за один день не наладить вот это онлайн-взаимодействие, не сформировать платформу. Чему научил опыт? Вот чего нужно добиться, чтобы в каких-то подобных ситуациях была такая возможность без особых потерь перейти на качественное дистанционное обучение? Кирилл Семенов: Ну без особых потерь это сделать совсем уж не удастся. Месяц мы, наверное, продержимся, но больше это не может произойти без потерь. Все-таки давайте не делать вид, что заочное или дистанционное образование полностью сейчас способно заменить обычное образование даже в высшей школе и уж тем более в школе средней. Что-то мы освоим, какие-то технологии мы освоим... Оксана Галькевич: Кирилл Владимирович, ну смотрите, вот исходя из... Я прошу прощения, исходя из каких-то реалий, вот эти вот эпидемические истории, нам предсказывают вторую, возможно, третью волну, так было с пандемией испанки сто лет назад. Вот если вдруг предположить чисто теоретически сейчас, что эта история повторится осенью или ближе к зиме, к чему нам быть готовыми и какие выводы сделать? Кирилл Семенов: Ну вы же сами дали ответ: в пандемию испанки не было заочных технологий образования, и жизнь человечества не прекратилась, как-то закончили и школы, и гимназии, и ВУЗы. Мы справимся. Оксана Галькевич: То есть процесс не останавливать или что? Все-таки что делать-то? Кирилл Семенов: Мы сейчас научимся пользоваться какими-то дистанционными технологиями, какими-то платформами, как-то мы дыру заткнем. Ну а дальше вернемся и продолжим в обычном режиме. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Да, спасибо. Кирилл Семенов, директор Специализированного школьного учебного научного центра МГУ – школа-интернат имени А. Н. Колмогорова. Спасибо. У нас еще звонки. Оксана Галькевич: Да, звонки у нас. Вадим Александрович, просто к тому, что вот прозвучало в выступлении нашего собеседника, он сказал, что другого нам не дано, вот хоть так. Вадим Муранов: Ну в общем-то да. Оксана Галькевич: Но с точки зрения математики «хоть так» – это не результат. Вадим Муранов: Нет, это не результат. Здесь нужно просто делать соответствующие выводы. К примеру, я бы на месте министерства сделал какие выводы? Что все их мониторинги – чушь, что надо прекращать дергать учителей. Надо давать, наоборот, возможности, а не контролировать, слишком законтролировали, очень эту отрасль, но недофинансировали. То есть вы сначала вложите, а потом спрашивайте. Например, в школах должен быть, например, во всех, я считаю, даже в сельской школе должен быть кабинет видеосвязи, конференц-связи. Должна быть система для реализации этих конференц-связей. Skype не подходит, потому что это платно, должна быть российская общенациональная система для видеоконференций и прочих вещей, она должна быть бесплатна для образования, если у нас образование бесплатное. В школе должны быть ресурсы, такие как видеокамеры, возможность снимать ролики, возможность выкладывать эти ролики на YouTube... Константин Чуриков: Наушники, микрофоны... Вадим Муранов: Наушники, микрофоны, и это не лингафонный кабинет, это реальный кабинет для видеозаписей, для видеосъемок, для ведения вебинаров. Учителя в Ногинске, например, да и не только в Ногинске, в Московской области вообще тенденция такая, дебильная совершенно тенденция, когда на вебинар съезжаются в какую-то школу. Что за бред? До сих пор этот бред понять не могу, что значит «съезжаться на вебинар». Вебинары нужно учиться смотреть из дома, и вебинары прежде всего учителям нужно учиться проводить самим, организовать и проводить самим. Для этого нужны средства, для этого нужны возможности у каждой, подчеркиваю, у каждой школы. Вся эта болтовня про информатизацию, сейчас эта ситуация выявила, что это была только болтовня. Школы не информатизированы, Интернет кривой, косой, медленный, все глохнет, все встает. МЭШ, разрекламированная повсюду, зависла в Москве однозначно, все пишут, что она не работает, она висит. РЭШ то же самое, неотработанная система абсолютно. Константин Чуриков: МЭШ – «Московская электронная школа». Вадим Муранов: Но галочку они себе поставили в отчет. Что за бред? Оксана Галькевич: Никакого электронного образования цифрового у нас нет, да? Вадим Муранов: Нет. Видимость есть. Константин Чуриков: Ну, Вадим Александрович, с другой стороны, в современной реальности мы еще пока с такими вызовами не сталкивались и, наверное... Вадим Муранов: Согласен, надо просто сделать выводы, совершенно верно. Константин Чуриков: ...вот эта ситуация нужна, чтобы понять, что дальше. Оксана Галькевич: Ну да. Елена из Ростова-на-Дону у нас на связи. Елена, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, я полностью поддерживаю вашего гостя. Вы знаете, вот «за» двумя руками просто-напросто. Вадим Муранов: Спасибо. Зритель: Ну вот я единственное, что хочу сказать. У меня внук в первом классе, у них тетрадь учебная до 20. Нам вот приходят тест, делать уроки, а там задачи, извините, уже до 100 надо считать, и мы вот ребенку не можем объяснить немножко вот это, это раз. А во-вторых, я понимаю, что Skype – это недешевое удовольствие, все на свете, его надо оплачивать. Но я, например, я хочу, чтобы учительница вот нам, родителям, сказала: «Давайте соберемся в такой-то день». Вот просто, вы понимаете, у меня внук сидит и ждет, когда учительница хотя бы слово ему скажет, или похвалит его за уроки, или еще что-нибудь. Понимаете, нет никакого общения даже по этому Skype, вот даже по платному, мы сами оплатили бы, но учитель просто со своими... Мне кажется, вот такое уже и у учителей, ну наплевательское немножко, вы знаете... Константин Чуриков: Елена, ну как сейчас собраться? Опять-таки режим самоизоляции. Вот все это пройдет, уляжется, тогда, наверное, действительно всем будет, о чем поговорить, учителям с родителями, учителям с руководством, я не знаю, и так далее. Спасибо за ваш звонок. Давайте сейчас подключим к нашей беседе Амета Володарского, руководителя проекта «Росвуз.рф». Амет Александрович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Амет Володарский: Да-да-да, добрый вечер. Константин Чуриков: Смотрите, переносится ЕГЭ, переносится так примерно на 2 недели. Как вы считаете, это сильно нарушит вообще всю процедуру и фактически поступление детей, выпускников в ВУЗы? Вообще насколько это меняет всю реальность? Амет Володарский: Если мы говорим о 2 неделях, то, конечно, ничего не нарушит. Но я уверен, что сроки будут переноситься на более серьезное время, я думаю, это будет больше, чем 2 недели. Вообще я мониторю ситуацию по миру, и, значит, ежедневно читаю различные отчеты ЮНЕСКО. То, что мы сегодня видим, – это 138 стран столкнулись с закрытием школ, и это беспрецедентная ситуация, когда примерно одновременно в период 1–2 недель или месяца школы закрыли офлайн-обучение. Я вам хочу сказать, что при всем при этом не все страны сегодня в таком плачевном состоянии, я имею в виду с точки зрения перехода на дистанционное образование. Те страны, в которых все предыдущие 10–15 лет новейшие технологии разрешали частной инициативе, разрешали появление дистанционных форм образования для заболевших, например, детей, там сегодня есть серьезнейшие платформы, на которые сегодня они переходят. Но их немного, честно говоря, немного, и наша страна, к сожалению, вот я не согласен с коллегой, который преподаватель физики, который у вас находится в студии... Константин Чуриков: Вадим Муранов, да. Амет Володарский: Да, с Вадимом. Он говорит, что у нас ничего не делалось, – уважаемый Вадим, у нас все делалось, но у нас это уничтожал Рособрнадзор. Предыдущие 10 лет у нас закрыто 1 500 ВУЗов, в том числе ВУЗов, которые занимались разработкой информационных технологий в области дистанционного образования. Так вот выиграли те сегодня страны, которые не закрывали такие частные инициативы, а, наоборот, их развивали. Константин Чуриков: Это какие страны? Амет Володарский: Ну это Финляндия, это, кстати, как это ни парадоксально, на прошлой неделе в понедельник было совещание министров образования, значит, в режиме онлайн ЮНЕСКО. К сожалению, нашего министра... Оксана Галькевич: «Двадцатка» прошла в онлайн-формате, встреча лидеров «двадцатки». Константин Чуриков: Да. Амет Володарский: Нет, я имею в виду министров образования. Константин Чуриков: Да-да. Оксана Галькевич: Ага. Амет Володарский: Так вот, к сожалению, наших министров ни одного ни другого не было. Но, откровенно говоря, никто из присутствующих министров, кроме министра Хорватии, каких-то серьезных сведений о современных технологиях не рассказал. Хорваты поделились очень хорошим опытом, который, я считаю, нам нужно срочно брать сейчас на вооружение, – это телевизионное образование. Дело в том, что не везде же у нас есть высокоскоростной Интернет, это Москва сегодня действительно в хорошей достаточно ситуации, когда... Вадим Муранов: Да и только. Амет Володарский: …преподаватели неплохо вооружены современными технологиями. Константин Чуриков: А тут надо вспомнить наш советский опыт – помните вот эту четвертую образовательную программу? Там испанский, второй год обучения, английский, первый год обучения, масса всего у нас было. У меня еще к вам коротко такой вот вопрос. Как вы думаете, если действительно предположить, что, скажем так, уровень знаний по итогам нескольких недель, может быть, месяцев дистанционного обучения снизится, как быть с требованием к выпускникам по ЕГЭ? Может быть, как-то эту планочку снизить вообще? Задания попроще давать, нет? Амет Володарский: Это очень правильный вопрос. Вообще современная ситуация показывает, что мы все станем перед выбором, перед переосмыслением вообще понятия образования, понятия, кто такой учитель и что такое школа. Поэтому я уверен, что в ближайшие 5 лет мы вообще отменим, мы уйдем от понятия Единого государственного экзамена. Константин Чуриков: Даже так? Вадим Муранов: Ого. Константин Чуриков: Интересно. Амет Володарский: Я думаю, это вопрос 5 лет, вот это мой прогноз, давайте посмотрим. Константин Чуриков: Хорошо. Оксана Галькевич: Интересно, да. Амет Александрович, мы вернемся к старым формам, или это будет совершенно что-то новое? Просто, если можно, очень коротко. Амет Володарский: Нет, то, что я предлагаю сейчас, сегодня из-за коронавируса – нужно вернуть конкурс аттестатов на время, на период борьбы с коронавирусом. А то, что будет через 5 лет, к этому моменту у нас уже будет понятие электронного цифрового портфолио ребенка, и не нужно будет мучить детей различными экзаменами, когда ВУЗы сами с помощью искусственного интеллекта смогут выбирать себе абитуриентов через электронные цифровые портфолио. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Это был Амет Володарский, руководитель проекта «Росвуз.рф». Что скажете, Вадим Александрович? Вадим Муранов: Ну это очень оптимистичный прогноз. Да, действительно, это было бы круто, если бы мы сумели перенять действительно передовой опыт в области дистанционного обучения у Финляндии, у Хорватии, да у кого угодно, если бы была на то воля. То есть было бы желание, запросто. Оксана Галькевич: Ну хорошо, Вадим Александрович, смотрите... Вадим Муранов: Смотрите, у нас желание-то посчитать цифры, большего желания у нас и не было в течение последних 20 лет. Мы только и делали, что считали цифры, причем мы учителя оцифровали, введя всякие коэффициенты и прочее, мы детей оцифровали, введя ЕГЭ, какие-то нелепости вот эти придумали специально для того, чтобы... Цифры-то считать проще всего. Провели масштабную оптимизацию школ. Все это привело к тому, что в итоге в течение 20 лет образованием-то по сути мы не занимались, мы подсчитывали цифры, поэтому мы за этими цифрами и не увидели самого главного. Оксана Галькевич: Вадим Александрович, но это ведь не отвергает необходимости, так скажем, оценки качества образовательного процесса? Вадим Муранов: Нет, это не отвергает, но сначала нужно процесс наладить. Оксана Галькевич: Вы говорите о том, что он был неправильно сделан, да? Вадим Муранов: Сначала процесс должен быть налажен... Константин Чуриков: Запущен. Вадим Муранов: ...и только потом мы должны оценивать качество, конечно. А мы же начали с конца, мы начали сразу же оценивать качество, не наладив ничего. Оксана Галькевич: Хорошо... Вадим Муранов: То есть мы взяли старый станок, грубо говоря, и предъявили к нему высочайшие последние требования нанотехнологий. Это невозможно. Оксана Галькевич: Но вот сейчас... Понимаете, дело в том, что эта ситуация уникальна тем, что никто никогда в подобных условиях не был, ни вы, ни мы, родители... Вадим Муранов: Нет, конечно. Оксана Галькевич: ...ни вообще наша педагогико-образовательная система. Вадим Муранов: Но, еще раз, это вызов, да. Оксана Галькевич: Доски, кабинеты – это прекрасно, но это долгосрочный проект, который не был реализован в нашей стране в силу разных причин, хорошо. Вот так вот грянуло, вот это случилось – что, по-вашему, нужно было делать? Когда понятно было, что детей нужно запирать ради их собственного здоровья, нужно спасать и ради собственного здоровья запирать их родителей, бабушек, дедушек, как действовать образовательной системе в этих условиях военного времени практически? Вадим Муранов: Сложно сказать, как действовать в условиях военного времени образовательной системе, которая, в общем-то, и системой не особо является. Я думаю, что первыми шагами должны были быть не создание мониторинга и не вот эти визги министерства по поводу того, сколько раз кто зашел на какой портал. Это не должно быть в качестве указания свыше «вот подключитесь к тому-то ресурсу» или «подключитесь к тому-то ресурсу», нужно было просто-напросто сделать паузу. Нужно было сразу, заранее сказать: ребята, мы вынуждены пока прекратить учебный процесс, да, мы его прекращаем на 2–3 недели. Но в это время мы, министерство, берем на себя ответственность за создание чего-то альтернативного, пока мы не знаем, чего. Но мурыжить вас, ни родителей, ни учителей, ни детей мы не будем, сажать вас за компьютер на 20 часов мы не вправе, сажать учителей за компьютер на 20 часов мы не вправе. Мы прошляпили, мы виноваты, мы исправим эту ситуацию и будем думать, как это сделать. Но они же не признались в этом, они не признались, что они проворонили 20 лет образования, и никогда не признаются, они спихнули это просто на ту же самую старую лошадь по имени учитель. Константин Чуриков: Нам зрители пишут: «На карантине надо читать и писать читательский дневник, развивает ребенка, его мировоззрение. Программа произвольная, чтобы интересно было блеснуть друг перед другом начитанностью». Вадим Муранов: Конечно, пожалуйста, дайте задание, просто придумайте что-нибудь интересное за это время, на этой паузе почитайте что-нибудь, посмотрите что-нибудь, напишите какое-нибудь эссе интересное. Все, не надо, не трогайте больше ни детей, ни учителей. Константин Чуриков: Нам звонит Людмила из Воронежской области. Людмила, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Вадим Муранов: Здравствуйте. Зритель: Да. Оксана Галькевич: Говорите. Константин Чуриков: Ну как вам «удаленка», учеба по «удаленке»? Зритель: Да. Можно я вступлю в спор с вашим экспертом? Константин Чуриков: Давайте. Оксана Галькевич: Конечно. Вадим Муранов: Ой, запросто, я не эксперт, я просто учитель. Зритель: Да. Я совершенно не согласна с тем мнением, которое он выражает. Работая в онкогематотделении, онкогематотделение, еще раз повторяю, это филиал Дмитрия Рогачева... Зря вы так улыбаетесь, потому что вы там не работали, а я работала. Вадим Муранов: Ну хорошо. Зритель: Так вот я хочу сказать, что роль учителя – это основная роль. Ничего больше, кроме как учитель, сделает не может. Мы добились таких результатов, которые вам и не снились. Вы зря так ухмыляетесь, я правду вам говорю. Константин Чуриков: А кто «ухмыляетесь»? Оксана Галькевич: Я тоже не понимаю. Зритель: Учитель, какая бы ни была платформа. А у нас дети лежат в блоках, и мы одни из первых, которые начинали осваивать это обучение, дистанционное обучение, дистанционное, еще раз говорю вам. И мы добивались таких результатов, которых вам и не снилось. Поэтому я вами, вообще с экспертом, который сидит сейчас в студии, совершенно не согласна. Роль учителя – это в первую очередь, в первую очередь. Оксана Галькевич: Людмила, смотрите, вы все-таки говорите об образовательном процессе профессионалов, это скорее уже, так скажем, дополнительное образование для специалистов, да? Зритель: А кто мешает обучаться учителю? Оксана Галькевич: Кто мешает обучаться учителю? Зритель: Кто мешает ему обучаться? Вадим Муранов: Нет, у меня вопрос в другом: а вы... ? Зритель: Я точно так же пришла на эту платформу, не имея никакого образования за плечами. Вадим Муранов: Вы занимались одновременно с тридцатью? Зритель: Нет, нет. Вадим Муранов: А с кем? Зритель: Ну подождите, это больной ребенок. Вадим Муранов: Подождите, вы занимались с тридцатью или один на один? Зритель: Нет. Вадим Муранов: Один на один? Зритель: Я занималась один на один. Вадим Муранов: Я вас поздравляю, это и есть репетиторство. Я тоже этим занимаюсь один на один, великолепные результаты. Поздравляю вас. Это не онлайн-обучение, не надо. Зритель: Нет, нет, нет! Я тоже репетиторством могу заниматься. Вадим Муранов: Это не дистанционное обучение, не спорьте, пожалуйста, с этим. Зритель: Нет, нет, нет! Вадим Муранов: Это не дистанционное обучение, это обучение один на один. Зритель: Я с вами согласна, я согласна, что это несколько другой подход... Константин Чуриков: Так, хорошо. Вероника, а как вы себе представляете, нам хватит возможности, чтобы один на один по всей стране учителя учили детей? Вадим Муранов: Один на один невозможно. Константин Чуриков: Вообще есть такое число учителей у нас? Вадим Муранов: Нет. Зритель: Можно? Константин Чуриков: Да. Зритель: Дело в том, что, правильно, я с вами согласна, с тридцатью тоже можно заниматься, но роль-то учителя никто не уменьшает, вот ведь в чем проблема. Вадим Муранов: Да как с тридцатью-то заниматься? По какой платформе, где? Какими ресурсами надо обладать, чтобы с тридцатью одновременно заниматься? Вы это подумали? Зритель: Нет, подождите, платформ очень много, очень много. Вадим Муранов: Они не предоставляют возможности заниматься по видеоконференции с тридцатью детьми одновременно. Они не предоставляют возможности ребенку сидеть в течение 8 часов за компьютером, вы можете это понять или нет? Зритель: В этом и заключается наша сложность. Кто вам сказал, что это будет просто? Могу. Вадим Муранов: А у ребенка 8 уроков в день. Константин Чуриков: Хорошо. Мы сейчас прервем спор специалистов. Давайте сейчас еще послушаем... Вадим Муранов: Один на один – это даже сравнивать нечего. Оксана Галькевич: И здесь еще нужно сказать о том, что все-таки отдельно, индивидуально, даже малыми группами одному учителю старших классов довольно сложно, это не начальная школа, где один даже класс и тридцать человек, у вас сколько? Семь уроков по тридцать человек... Вадим Муранов: По тридцать человек. Оксана Галькевич: Семь умножаем на тридцать, а может быть, на тридцать два или тридцать пять, это больше двухсот человек, друзья, со всеми не перезанимаешься. Константин Чуриков: Нам звонит наш зритель Юрий из Чувашии. Юрий, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Юрий. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: У вас какое мнение? Здравствуйте. Зритель: Я считаю то, что ходить в школу лучше, чем слушать через видеоконференцию, потому что... Константин Чуриков: Так, подождите, нам звонит ученик, да, Юрий? Вадим Муранов: Да, да. Оксана Галькевич: Прекрасно! Зритель: Да. Константин Чуриков: Вы в каком классе учитесь? Зритель: Я из шестого класса, учусь в гимназии №1 в Чебоксарах. Константин Чуриков: Отлично. Юрий, во-первых, у нас скоро будет «Сказка на ночь», не пропустите. А во-вторых, расскажите нам, пожалуйста, вот как сейчас у вас в те дни, когда учеба была дистанционной, как все это было устроено. Зритель: У меня сегодня был первый видеоурок. Это было очень непонятно, потому что я живу в селе, а учусь в городе. Из-за этого у меня плохой Интернет, и я почти ничего не понимал. Так что лучше ходить в школу, где можно понимать все, что... Оксана Галькевич: Ага. Вадим Муранов: Молодец! Зритель: И учителя лучше объясняют. Константин Чуриков: Юрий, какие любимые предметы у вас? Зритель: Мои любимые предметы – математика и русский язык. Константин Чуриков: Так, ну замечательно. Ладно, Юрий... Оксана Галькевич: Молодец какой. Ну математика и русский язык, очень много ресурсов, можно в принципе самостоятельно заниматься, можно учебник взять, самостоятельно разбирать темы, учителю потом какие-то вопросы дополнительно задавать. Нет, все равно? Зритель: Можно добавить? Оксана Галькевич: Конечно. Зритель: Вот. Когда мы учимся в классе, можно увидеть то, что учитель уделяет много времени тем, кто плохо знает, а когда во время видеоконференции, всем одинаковое задание... Вадим Муранов: Вот, вот, собственно. Зритель: ...и просто объясняют. Оксана Галькевич: Понятно. Спасибо, интересно. Константин Чуриков: Да, спасибо, Юрий. Будем надеяться, что это все ненадолго. Самое главное сейчас всем сидеть дома. Успехов Юрию. Оксана Галькевич: Слушайте, как он дополнил какими-то нюансами... Вадим Муранов: Молодец мальчишка, все правильно, нюансы именно такие, и об этом тоже писали и говорили люди, что в селе, например, плохая действительно связь, Интернет плохо соединяет, коннекта нет и так далее, то есть очень много проблем. Есть еще проблемы, что дома, например, недостаточно хорошая техника современная, не все могут ее приобрести, это действительно так. У нас очень-очень разнообразная страна, и у этой разнообразной страны якобы было единое образовательное пространство, – вот это показало, что его на самом деле не было. Константин Чуриков: Вадим Александрович, а может быть, и хорошо, что сейчас многие специалисты, учителя, родители, ученики убедились в том, что вот это живое общение, этот класс на самом деле, собранный вместе, даже тридцать человек, это лучше? Вадим Муранов: Конечно, конечно, да. Во всем нужно находить свои плюсы, и здесь есть огромный плюс, что, может быть, наконец-то и учителя будут услышаны, и родители поймут наконец, что значит быть учителем, каково это объяснить тридцати разным детям один и тот же материал, если даже одному это объяснить тяжело. Я думаю, что выводы будут сделаны всеми участниками образовательного процесса. Оксана Галькевич: На самом деле вот даже по нашему опыту общения по Skype и общения в студии это на самом деле два разных... Константин Чуриков: ...общения. Оксана Галькевич: ...способа общения. Вадим Муранов: Да, два разных общения, да. Оксана Галькевич: Да. Иногда бывает по Skype неудобно вопрос задать, вот мы сейчас беседовали с предыдущим собеседником-математиком из школы Колмогорова, задержка по звуку, плохо слышим друг друга, неудобно, не знаешь, где человек вздохнет, где паузу сделает, где вопрос задать. Но тем не менее, Вадим Александрович, позвольте обострить. Собеседница из Воронежской области, Людмила, если я правильно помню, спросила, кто вам мешает, учителям, учиться, овладевать новыми платформами, технологиями, развиваться? Вадим Муранов: Я вам скажу, кто нам мешает. Кто нам мешает, тот нам и поможет, как говорится. Суть вот в чем. Когда учитель свободен от тотального контроля, он сам развивается, потому что это внутренний позыв человека. Мне было интересно освоить видео какие-то вещи, мне было интересно узнать, что такое вебинар и как его проводить. Вот я не знаю, сколько моих коллег из моего же собственного города проводили вебинары лично, я проводил, мне было это интересно, это здорово, у меня была такая возможность, я благодарен компании «Росучебник», которая меня приглашала и делала видеосъемки всякие разные и прочие вещи, я узнал для себя, по-новому посмотрел даже на свою собственную профессию. Но остальные мои коллеги зажаты в рамках... Например, есть же пятилетние аттестации, где нужно обязательно проходить какие-то курсы, причем курсы нелепейшие, курсы совершенно пустые и ни о чем не говорящие. Поэтому что значит «кто им мешал»? Им мешала вот эта зажатость, вот эта задавленность, вот эта обязаловка делать то, чего они не хотят, так же продолжать имитировать бурную деятельность. Константин Чуриков: А что надо сделать? Надо пойти к директору, сказать: «Так, вот я не буду, значит, это не...» Вадим Муранов: Ну вот я пошел к директору и сказал: «Я не буду проходить аттестацию в принципе, мне это неинтересно, я буду развиваться сам, сам себя буду развивать так, как я считаю нужным». Другие учителя не идут на открытую такую конфронтацию с государством, они вынуждены собирать баллы, проходить курсы совершенно им ненужные, причем они все говорят, что эти курсы им ничем не помогли, ничего им не дали. Я говорю: зачем, коллеги, тогда вы на них ходили, для чего вы это делали? Я когда слышу объявление «Вот мы собираемся там-то там-то на вебинар», я задаю вопрос: где ссылка на этот вебинар? Почему мы собираемся, почему мы не смотрим его в школе? Константин Чуриков: Да, вы уже говорили. Вадим Муранов: Почему не смотрим его дома? И так далее. Мне все говорят: «Нам сказали, мы должны делать». Вот эта зажатость, вот эта боязнь нарушить приказ министерства или прочие вещи какие-то, это боязнь каждодневных проверок. Вот этот страх... Константин Чуриков: Ну зарегулированность. Вадим Муранов: Да, зарегулированность этой системы привела к тому, что учителя действительно, да, начали деградировать, это правда. Любой человек в состоянии тотальной несвободы будет деградировать. Посади человека в камеру-одиночку, и он реально деградирует. Оксана Галькевич: Вадим Александрович, а может быть, вы... Простите, я от своих детей-подростков и от разных детей-подростков, да вот даже от некоторых зрителей вижу: «А вот мне вот это вот не надо, мне это в жизни не пригодится». Башкирия: «Все школьные знания, которыми нас пичкали учителя, ни разу не пригодились в реальной жизни». Может быть, вы в некотором смысле вот тоже вторите, понимаете, такой позиции? Вадим Муранов: Нет, не совсем. Оксана Галькевич: «Вот нас пичкают семинарами, все это ерунда, мне это не нужно...» Вадим Муранов: Да. Константин Чуриков: Хотя, знаешь, «не пригодились», но сообщения написаны без единой ошибки, все соблюдено. Оксана Галькевич: Кстати, да, что-то пригодилось. Вадим Муранов: Все на самом деле пригодилось, дети зря так говорят, что им ничего не пригодилось. Оксана Галькевич: Ну это понятно, мы это все говорим своим детям: «Ты еще не знаешь, что тебе пригодится». Вадим Муранов: Обычно я детям отвечаю таким образом, что сами знания как таковые, да, наверное, может быть, вам отчасти, даже не отчасти, а 80% этих знаний не пригодится, но вам пригодится ваша голова, которая научится думать, а голова учится думать, только осваивая новую информацию, даже если эта информация не является жизненно необходимой. Оксана Галькевич: Так почему вы не применяете эту позицию к тем семинарам, которые необходимо посещать? Вадим Муранов: А дело в том, что эти семинары не дают новой информации, вот в чем дело. Оксана Галькевич: Вот вообще, вот никакой? Вадим Муранов: Вот вообще, от слова «совсем». Оксана Галькевич: Это что, перепев всего старого, ненужного и отжившего? Вадим Муранов: Дело в том, что эти курсы устраивают те, кто к школе имеют очень отдаленное отношение, под названием методисты. Школу они видели и нюхали только очень и очень давно, когда сами в ней учились. Потом они от этой школы ушли и начали сочинять всякие методические указания. Эти указания не работают ни на практике, нигде, и эти указания они решили преподносить в виде курсов, которые на самом деле не несут ничего нового для учителя. Оксана Галькевич: Но намерения-то благие. Вадим Муранов: Да, и мы знаем, куда устлана дорожка. Константин Чуриков: Давайте сейчас, пользуясь тем, что вы учитель физики, а все-таки тяжело и не только родителям, учителям, но и детям, все-таки тоже стрессовая некая ситуация... Вадим Муранов: Да. Константин Чуриков: На что обратите внимание ученикам, которые учат физику? Старшеклассникам, выпускникам? Вадим Муранов: На что обратить внимание ученикам, которые учат физику? Первое, на что, – что я не понял, когда меня еще учили. Вот первый вопрос, который должен задать ребенок, «что я не понял, когда меня еще учили, когда мне еще объясняли вживую». Может быть, это можно как-то восстановить и где-то каким-то образом понять. Я думаю, что сейчас упор нужно сделать не на освоение нового, потому что освоение нового дистанционно, я подчеркиваю, это невозможно пока в существующих реалиях, а на повторение старого. Найди пробелы в своих знаниях, посмотри, что ты не понимал, поищи, посмотри сам, что тебе интересно, что тебе важно, что тебе нужно, и задай вопрос, если вдруг что-то будет нужно, задай вопрос своему учителю через ВК, через WhatsApp, через что угодно. Учителя доступны сейчас со всех сторон, пожалуйста. Но еще раз повторяю, не надо это делать регламентом. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Вадим Муранов был у нас в студии, преподаватель физики, финалист конкурса «Учитель года России – 2009». Спасибо большое, Вадим Александрович. Константин Чуриков: Спасибо. Вадим Муранов: Спасибо вам большое. Ух. Оксана Галькевич: Хорошо.