Вирус безработицы. В Приморье из-за китайской болезни в вынужденном отпуске оказались тысячи людей

Гости
Петр Куприянов
председатель профсоюза транспортных перевозчиков Приморского края
Максим Кривелевич
доцент кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента ДВФН (г. Владивосток)

Петр Кузнецов: Коронавирус плодит безработицу. В Приморье из-за китайской болезни рабочие места потеряли тысячи человек. Но не потому, что они заболели. Прежде всего речь идет о транспортных предприятиях. После закрытия пунктов пропуска на границе с Китаем в отрасли простаивают на сегодняшний день уже около 400 машин.

Ольга Арсланова: Но без работы сидят не только водители. Сейчас в вынужденный отпуск ушли слесари и инженерно-технический персонал. Профсоюзы уже обратились в правительство, и они просят кабинет Михаила Мишустина субсидировать их выпадающие доходы.

Петр Кузнецов: И вот как сложившуюся ситуацию в нашей программе прокомментировал председатель Приморской организации профсоюза работников автотранспорта и дорожного хозяйства Юрий Пошивайло.

Юрий Пошивайло: Правительство приняло решение закрыть пограничные переходы, чтобы оградить население от заболевания. Казалось бы, правильно. Но решение это половинчатое. Приняли решение, закрыли переходы. А все остановилось. Все пассажирские перевозки остановились. Сегодня в 3 часа дня, рабочее время, стоят пустые автобусы. Все в отпусках, причем в отпусках без содержания. Будем говорить, что вот эта эпидемия заболевания – это ведь бедствие. Форс-мажорное. И когда у нас какие-то катаклизмы происходят природные, правительство рассматривает вопрос помощи тем, кто попал в эту ситуацию. Вот мы сегодня это так рассматриваем. Это на самом деле серьезное бедствие. Бедствие для наших водителей, бедствие для их семей, бедствие для предприятий. Причем, хочу отдельно отметить, что это не только вот это владивостокское предприятие. Это Уссурийск, Покровка, Пограничное, Лучегорск, Дальнереченск. Как мы видим выход из этого положения? А если это бедствие, то правительство должно его и рассматривать. Я думаю, что надо дотировать все-таки предприятия. Потому что они сегодня в убытках. Они сегодня не работают, они стоят.

Петр Кузнецов: Очень показательная картинка, о многом говорящая. 400 машин и люди, у которых доходы и так невелики, без права какой-то компенсации ушли в отпуск. Я думаю, что у большинства таких людей просто запасов нет. Что делать? Давайте дальше продолжим с Петром Куприяновым. Это председатель профсоюза транспортных перевозчиков Приморского края, он с нами на связи. Здравствуйте, Петр.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Петр Куприянов: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: На сегодняшний день по автобусам у нас есть цифра точная. Мы даже их видели. А по людям, скажите, пожалуйста, точно, сколько сейчас человек, есть ли такая информация, остались без работы вот именно из-за сложившейся на границе ситуации?

Петр Куприянов: По людям у нас нет такой информации, сколько людей остались без работы. Потому что наш профсоюз именно связан с грузовыми перевозками. Также, конечно, у нас есть и небольшое количество предприятий – пассажирских перевозчиков. Но о количестве людей мы не можем вам предоставить информацию.

Петр Кузнецов: Угу. Тысяча точно.

Ольга Арсланова: А как вы оцениваете финансовые потери сейчас? Сколько можно было бы за это время заработать, например? Сколько вы потеряли?

Петр Куприянов: Этой тоже информацией мы не обладаем по финансам. Но люди, с которыми мы общаемся по пассажирским перевозкам, мы знаем о том, что ситуация, у них взяты транспортные средства в лизинг, и людям необходимо платить заработную плату, ну, сложная, да, ситуация. Там не едут туристы, и другие предприниматели не зарабатывают денежные средства. А по грузовым перевозкам – в некоторых моментах стало немножко лучше. Почему? Потому что китайских перевозчиков, именно водителей, китайский автотранспорт не запускают на территорию России, и на некоторых предприятиях, где осуществлялась погрузка товара на Китай, немножко эта ситуация улучшилась. Но это…

Петр Кузнецов: А по правам сориентируйте нас, пожалуйста, Петр. Имели право вообще их отправлять в отпуска без сохранения зарплаты? Что, здесь ничего не нарушено, да? Т. е. закрытие границы – такое не…

Петр Куприянов: По законодательству это надо обращаться к юристам уже, смотреть. Но, насколько мне известно, это предусмотрено законодательством, такая ситуация, что именно в связи с…

Петр Кузнецов: Хорошо. Смотрите, не совсем уместное, наверное, сравнение. Но тем не менее. Тут речь немножко о другом. Вот авиакомпании сейчас говорят: те самолеты, которые сейчас также простаивают, потому что они тоже не летают в Китай, как говорят, им могут пойти навстречу и возможно открытие раньше Египта, возможно открытие даже той же самой Грузии. Т. е. закрыто крайнее направление. Неужели сейчас нет другого маршрута, маршрутов, по которым можно использовать эти грузовики, которые стоят?

Петр Куприянов: Но грузовики стоят с фруктами. Не все грузовики же стоят. И вот перед началом эфира вышла статья (не успел, правда, дочитать) о том, что Китай уже сам выставляет определенные условия, что не будут двигаться товары ихние на территорию Российской Федерации. Грузовики простаивают только вот с овощами. А остальной товар двигается.

Ольга Арсланова: Спасибо за ваш комментарий. Мы говорили прямо сейчас с Петром Куприяновым, председателем профсоюза транспортных перевозчиков Приморского края. Давайте сейчас обсудим ситуацию с доцентом кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента Дальневосточного федерального университета Максимом Кривелевичем. Здравствуйте, Максим.

Петр Кузнецов: Здравствуйте.

Максим Кривелевич: Добрый день.

Ольга Арсланова: Вот история с простаивающими грузовиками: в таких случаях вообще правомерно просить субсидий у правительства? Форс-мажор, ситуация национальной безопасности, что угодно. Почему правительство должно как-то это оплачивать?

Максим Кривелевич: Вы знаете, я очень ценю ваше умение задавать 2 взаимоисключающих вопроса в рамках одной фразы. Поэтому отвечать буду по частям. Просить у правительства деньги не только можно, но и обязательно. Сколько, так сказать, малый бизнес в России у правительства назад ни получит, свое все равно не вернет. Тем не менее, должно ли правительство помогать? Нет, не должно. К огромному сожалению, несмотря на то, что людей по-настоящему жалко, я говорю совершенно искренне, это вот форс-мажор в чистом виде. И нужно понимать, что мы видим только самый-самый краешек верхушки айсберга. Китай объявляет форс-мажор по контрактам на закупку в том числе топлива. Т. е. стоят не только грузовики с фруктами, а стоят танкеры с газом сжиженным. Экономическая ситуация, она по-настоящему интересна, и она в целом беспрецедентна. Т. е. форс-мажора такого уровня мы не наблюдали на протяжении десятилетий. Это можно сравнить с потопом или с пожаром. И в этих условиях – да, конечно, люди несут потери, да, конечно, многие люди абсолютно ломают свои планы и пострадают от этого. Но, к огромному сожалению, это в чистом виде форс-мажор. Это то, что в нормальной развитой экономике берут на себя страховые компании. Соответственно, страховая компания должна все это оплатить, и потребитель и производитель живут долго и счастливо. У нас очень низкий уровень страхового покрытия. У нас подобные риски никто даже не пытается страховать. И поэтому, когда вот нечто подобное случается, мы оказываемся беззащитны перед этой ситуацией.

Ольга Арсланова: Т. е., попытка обратиться к правительству и кабинету Мишустина, скорее всего, останется без ответа, по вашим прогнозам?

Максим Кривелевич: Ну, она вызовет сочувствие, высказывания в солидарности, обещания не забыть. Даже, возможно, будет фраза, что Родина денег даст. Но я категорически не уверен, что какие-то действительно материальные последствия такого обращения будут.

Ольга Арсланова: Вы сказали о том, что в развитых странах этим занимается страховая отрасль, а у нас не так. С чем вы это связываете? И есть ли возможность у нас тоже наладить эти страховые механизмы? Сколько, да, мы помним этих историй: случилось какое-то стихийное бедствие, люди лишились домов, и регулярно случается это бедствие на этой территории, но люди не страхуются.

Максим Кривелевич: Ну, все очень просто. У нас экономика сверхвысокого риска. Отсюда совершенно кошмарные страховые тарифы.

Ольга Арсланова: Понятно.

Максим Кривелевич: Т. е., если бы у нас неприятности не случались, как это сказать, с частотой понедельника, соответственно покрытие риска стоило бы дешевле, страховые тарифы были бы гораздо меньше, и люди бы с большим удовольствием страховали бы все возможные риски. А так – у нас такая ситуация, что если даже не учитывать жадность страховых компаний, а просто устанавливать тарифы, что называется, по себестоимости, то все равно этот тариф будет неподъемный. Потому что все-таки подобные катастрофы случаются относительно редко, а ежедневные риски, там, регуляторного, административного, таможенного, налогового плана случаются чуть ли не ежедневно. Поэтому пока просто наша экономика еще не готова к глубокому проникновению страхового покрытия. Хотя это то, что мы неизбежно видим на горизонте. Нам нужно в эту сторону двигаться. Но только через снижение общих системных рисков ведения малого и среднего бизнеса в нашей экономике.

Петр Кузнецов: Максим, а на примере этой истории, когда мы стали заложниками ЧП в другой стране. Насколько сильно наша экономика зависит от Китая? В целом.

Максим Кривелевич: Наша экономика, если брать Российскую Федерацию как целое, зависит от Китая сильно. Если брать экономику Дальнего Востока, то это зависимость уже абсолютная. Если так вот оценивать ущерб, он пока, конечно, не прогнозируем в цифрах. Но либо до апреля месяца Китай сумеет победить эпидемию и ее экономические последствия, и тогда мы достанем большую синюю печать с надписью «Раз-два-три, ничего не произошло!», либо, если эти события продолжатся на период нового урожая овощей и фруктов, т. е. за апрель, может быть за май, то последствия приведут просто к массовому разорению целых субсекторов дальневосточной экономики. Это будут сотни тысяч человек, которые лишатся своих доходов.

Петр Кузнецов: Максим, и о ближайшем будущем. Все-таки мы можем предположить, что ждет этих людей? Разные данные приходят. Около тысячи человек, может быть, больше тысячи человек сейчас без зарплаты. Вряд ли у них есть какие-то сбережения. Что их ждет? Как они будут передвигаться, искать где-то себе работу? Какие варианты?

Максим Кривелевич: А вы знаете, человек вообще крайне приспособленное к переменам существо. Почему мы и стали царем зверей, да? Люди как целое.

Петр Кузнецов: Ну как, я тут поспорю с вами, с трудовой мобильностью у нас не очень хорошо все дело обстоит. Вы, может быть, имеете в виду, когда он оказывается вот в таких условиях – когда уже терять нечего?

Максим Кривелевич: У нас плохо обстоит с трудовой мобильностью. У нас хорошо обстоят дела с выживанием.

Петр Кузнецов: А-а. Да.

Максим Кривелевич: Поэтому – конечно, никто из этих людей не будет получать удовольствия от тех способов, которыми им придется выживать, но я практически уверен, что все выживут.

Петр Кузнецов: Угу.

Максим Кривелевич: Так или иначе, будут найдены какие-то источники подработки. Так или иначе, друзья, знакомые, там, займут какие-то деньги. Т. е., еще раз говорю, не надо преуменьшать последствия ситуации. Да, это удар, это крах финансового будущего людей. Но я не ожидаю каких-то голодных смертей. Мы привыкли выживать. Мы привыкли как-то ориентироваться в ситуации очень быстро. Дальний Восток – это вообще место, где традиционно слабые не выживают. Поэтому мне почему-то кажется, что так или иначе эти люди сумеют справиться с ситуацией. Но понятно, что, конечно, это финансовый крах, который они будут потом восстанавливать годами.

Петр Кузнецов: Спасибо вам. Максим Кривелевич.

Ольга Арсланова: Спасибо большое. Максим Кривелевич, наш эксперт с Дальнего Востока, где, как мы выяснили, слабые не выживают. Ну что ж, мы продолжаем.

Кто они по профессии и как выживают сейчас?