Вирус отступает, ограничения снимают...

Гости
Сергей Михеев
политолог, председатель благотворительного фонда
Андрей Степанов
заместитель главного врача «ЦКБ с поликлиникой» Управления делами президента РФ по медицинской части, профессор, доктор медицинских наук

Ольга Арсланова: COVID отступает, в России, возможно, смягчат ограничения, так как ситуация с болезнью стабилизируется, – об этом заявил президент Владимир Путин. То есть о возврате, плавном возврате в привычную жизнь заговорили на самом высоком уровне.

Александр Денисов: Да, возвращаемся к очным занятиям в вузах, в школах, возвращаемся в офисы с удаленного режима, допоздна работают теперь рестораны...

Ольга Арсланова: До утра.

Александр Денисов: Вот сегодня как раз сняли ограничения для баров, для кафе, ну это кто интересуется таким досугом ночным.

Ольга Арсланова: Но тем не менее кого-то это радует, но явно не медиков. Многие из них настороженно к этому относятся, потому что люди станут больше общаться, и кривая заболеваемости грозит снова пойти вверх. Это значит, что и карантин может вернуться.

Александр Денисов: По опросам, больше половины россиян готовы отказаться от части своих гражданских прав, ну так они сформулировали, чтобы поспособствовать борьбе с вирусом. 15% сказали, что делают это сознательно, ждут того же от окружающих; 39% не нравятся ограничения несмотря на исходящую от вируса угрозу.

Ольга Арсланова: Все-таки большинство готовы себя ограничивать в чем-то, терпеть, карантин в том числе, ради общественного здоровья. Сравнивали эти показатели с другими странами, там тоже проводился опрос: так вот в США терпеть запреты готовы 65%, в Западной Европе 75% в среднем. Меньше всего согласие с ограничением прав из-за пандемии социологи обнаружили среди жителей Японии, Мексики и Палестины. Не знаю, какие выводы можно из этого сделать, но, в общем, просто интересные цифры. Давайте о них в том числе поговорим прямо сейчас.

Александр Денисов: Да. И вот наши корреспонденты спросили у жителей Екатеринбурга, Рязани и Курска, какие ограничения еще нужны, а какие пора отменить. Посмотрим и перейдем к обсуждению.

ОПРОС

Ольга Арсланова: С нами на связи сейчас заместитель главного врача «ЦКБ с поликлиникой» Управления делами президента по медицинской части, доктор медицинских наук Андрей Степанов. Андрей Алексеевич, здравствуйте.

Андрей Степанов: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Объясните, пожалуйста, вот этот эпидемиологический парадокс, почему во многих странах сейчас жесткий локдаун, в той же Великобритании, некоторых других европейских странах, и при этом прирост по заболеваемости продолжается, а российские города уже давно практически самые свободные в мире, и при этом мы видим спад.

Андрей Степанов: Ну, дело в том, что любой инфекционный процесс, любой вирус живет по своим правилам. У каждого вируса есть своя периодичность возникновения, у каждого вируса есть излюбленный сезон. Коронавирус, даже его новый, так сказать, вид, COVID-19, или как новый вид коронавирусной инфекции, он тоже подчиняется тем же законам. Постольку-поскольку еще не был выработан именно наш коллективный иммунитет, в частности мы впервые столкнулись с этим вирусом, безусловно, он себя проявил вот с такой негативной стороны.

Но мы уже встречались, как уже неоднократно было сказано, точно с такой же эпидемией, похожей по крайней мере, это испанка в 20-х гг. начала прошлого века, тогда, когда из-за отсутствия антибиотиков, из-за невозможности провести этиотропное лечение, из-за, к сожалению, недостатка знаний об инфекционных процессах, конечно, потери человечества были колоссальны. В данной ситуации, в нашей стране в частности, благодаря тому, что наша медицина зиждется на фундаменте достаточно могучем, мы смогли правильным образом отреагировать.

Мы, конечно же, еще не почиваем на лаврах, мы еще не празднуем победу, но тем не менее мы можем сказать, что наша организация противоэпидемиологических мероприятий в значительной мере превосходит и западные аналоги. Плюс ко всему опять-таки надо сказать, что мы впереди всей планеты разработали вакцину, что тоже позволило нам начать по крайней мере формировать этот иммунитет. Еще раз хочу обратиться ко всем, что, безусловно, нужно вакцинироваться именно для того, чтобы помочь в том числе всем нашим гражданам и тем, кто не имеет возможности привиться по состоянию здоровья, в том числе не попасть в этот диапазон риска.

Александр Денисов: Андрей Алексеевич, а может быть, уже и нет смысла в этих ограничениях, потому что вступили в силу другие, самоограничения начались? Вот люди научились, понимают степень угрозы, уже не нужно втолковывать, что... Ну хорошо, открытые рестораны, но что там в пьяном виде обниматься? И можно не бояться, потому что все сделали выводы?

Ольга Арсланова: Обниматься будут в масках как минимум.

Александр Денисов: Оля опять мне все что-то объясняет. Оля, может, с экспертом пообщаемся?

Андрей Степанов: К сожалению, к сожалению, думаю, что маски с нами останутся теперь надолго, если не навсегда, потому что, безусловно, мы показали ношением масок, что действительно можно создать барьер. Как мы уже неоднократно говорили, что носить маску должен человек больной, но никто не знает, кто из нас болен в данный момент, является носителем и выделителем, в связи с этим носить маски должны все так или иначе.

Но вот, например, перчатки показали себя, скажем так, умеренная эффективность, скажем так, эффективность низкая по той причине, что, допустим, помыть руки более часто в силах каждого. Плюс сейчас в нашу культуру внедрены антисептики. Плюс к этому наш барьер, кожа, еще и является самостоятельной структурой именно для борьбы с любыми агентами, которые попадают на нашу кожу, она с ними в том числе справляется. Поэтому в плане перчаток здесь, конечно, вполне себе можно без них обойтись.

Ограничения эпидемиологические в плане дистанции – это тоже вполне объяснимо и достаточно эффективно, и уже мы тоже научились не дышать друг другу в затылки, что тоже показало себя со стороны эффективно. Время работы баров... Ну, здесь, наверное, скорее просто является большей частью дисциплинирующим временем, чтобы действительно в пьяном состоянии не лобзались и не создавали какие-то никчемные группы.

Ольга Арсланова: Андрей Алексеевич, некоторые ваши коллеги делают сейчас такие заявления о том, что возможен мировой коллапс, новые локдауны в разных странах, если люди будут пренебрежительно относиться к вакцинации. Вот как вам кажется, достаточно ли быстро сейчас вакцинируются жители России в частности? И не нужны ли какие-то дополнительные стимулирующие меры, чтобы этот процесс ускорить? Не знаю, репрессивные, возможно, то есть сделать это полуобязательным, или наоборот, поощрять тех, кто это сделал, какими-то дополнительными бонусами?

Андрей Степанов: Ну, дело в том, что, конечно же, мы вакцинируем всех в меру сил, и возможность вакцинации на сегодняшний день есть у каждого. Но в то же время нельзя отнимать у человека выбор, пожалуй, здесь единственный способ – это санпросветработа, которой мы с вами в данный момент занимаемся, объясняя нашим гражданам, что, безусловно, хоть как-то обезопасить себя от достаточно тяжелой инфекции мы можем при помощи прививки.

Александр Денисов: Вот, Андрей Алексеевич, хотел у вас спросить. Все мы вспоминали в советский период вспышку оспы, как тогда боролись. Вот все-таки постараемся ли мы вернуть в свою систему здравоохранения так называемое контактное отслеживание, когда все-таки в случае большого шухера ищется нулевой пациент, проходят по цепочке? Безусловно, это трудно, но некоторые страны это все-таки предпринимали, я так понимаю, Южная Корея это предпринимала, и получалось. Вот стоит ли нам? Можем ли мы вернуться к той системе? Эффективна ли она?

Андрей Степанов: Ну, эта эпидемия нас научила очень многому. Например, то, что инфекционная служба и врачи-инфекционисты – это отнюдь не лишние врачи в нашей структуре здравоохранения. Потому что в один прекрасный момент решили, что мы с любой инфекцией можем справиться, действительно, зачем инфекционные стационары, для чего так много инфекционистов, и с ними постепенно стали расставаться.

Но эта эпидемия, ударив колотушкой по голове, нас быстро отрезвила и дала возможность понять, что специальность «Инфекционные заболевания» – это отнюдь не шутка. Наша военная медицина и наши военные инфекционисты в том числе большей частью в том числе являются наиболее дисциплинированным звеном здравоохранения; в том числе используя их навыки, я считаю, что наше здравоохранение как раз и с честью по крайней мере в процессе выхода из этой пандемии.

Но вообще уроки человечество, конечно же, извлекло из данной ситуации достаточно разнообразные. Да, безусловно, отслеживать нулевого пациента, скажем так... Черная оспа если бы не дай бог разразилась на данный момент, я боюсь, что человечество уже бы не выжило, потому что мы потеряли те навыки и молниеносно, боюсь, бо́льшая часть города была бы уже не с нами, а на небесах.

Александр Денисов: А тогда что же нас спасло, вот интересно? Как тогда механизм был устроен?

Андрей Степанов: Ну, то, что все-таки коронавирус – это не вирус черной оспы, по вирулентности и по степени тяжести заболевания он все-таки больше сродни гриппу, поэтому, в общем, это нас и спасло.

Ольга Арсланова: Андрей Алексеевич, но не ждет ли нас впереди волнообразный рост других заболеваний, проблемы по другим фронтам? Вот, в частности, многие специалисты предрекали рост заболеваемости туберкулеза, например, в частности потому, что многие люди станут более уязвимы после того, как перенесли коронавирус. Ну и плюс внимание каким-то другим сферам медицины было недостаточно, что понятно, мы мобилизировались для борьбы с одним врагом, а вот теперь другие враги так чуть-чуть посидели в засаде и сейчас на нас начнут нападать.

Андрей Степанов: Ну, я так думаю, что свято место никогда не бывает пусто. Существует и теория вытеснения: например, в данный сезон мы фактически не сталкиваемся с заболеваниями гриппа. Ну, они есть, но, конечно же, не в той степени, в какой были в прошлом году. Также из-за того, что люди стали активно мыть руки, стало значительно меньше кишечной инфекции, это тоже благодаря тому, что нам вот так вот в экстремальной форме привили навыки гигиены, то есть плакаты развешивали, напоминали «мойте руки перед едой». Но вот, напугав смертельным заболеванием, появилась возможность ну если не избавиться, то в значительной мере снизить количество кишечных инфекций.

Что же касается засад, в которых сидят другие вирусы, к сожалению, темна вода в облацех, никто не знает, что нас ждет в будущем. Но, безусловно, мутации других вирусов вполне себе могут быть, и в связи с этим мы должны быть все время на страже, уж по крайней мере медики, которые находятся на передовой, и наши вирусологи должны быть бдительны, это совершенно точно.

Александр Денисов: Андрей Алексеевич, такой вопрос вам задам. В нашей семье есть история, родители мои приехали в гости в 1960-е гг. к родственникам в Москве и очень удивлялись, что они там все ручки протирают. Ну, знаете, пришли новые люди, они там спирт и давай дверные ручки и в комнатах, и прочее тщательно протирать, было недоумение. А сейчас, например, оно абсолютно понятно, возвращаемся к этой вспышке черной оспы, как раз конец 1950-х – рубеж 1960-х гг., все это было, у людей это сидело в памяти. Вот эти наши привычки новые – маски, протирание ручек, протирание продуктов, стремление избегать концертов, ресторанов – надолго с нами останутся?

Андрей Степанов: Что касается борьбы с домашней флорой, здесь я не вполне уверен, что так нужно делать. Мы вовлекаем себя фактически в гонку вооружений. Мы боремся с нашей обычной, привычной флорой, которая к нам благоволит, с которой мы живем бок о бок, по сути дела сожительствуя с ней в мире. Если же мы начинаем применять агрессивные средства уборки, мы, вполне возможно, вытравим нашу флору, а, как я повторю, свято место не бывает пусто, займет ту нашу добрую флору, ее место, тысяча злейших микроорганизмов, которые отнюдь не испытывают любви к человеку. В связи с этим вот именно убирать с какими-то антисептиками, я думаю, в домашних условиях не стоит.

Внутрибольничная инфекция – это совершенно другое, здесь нам приходится применять фактически напалм для бактерий, и мы себя все время ощущаем в состоянии войны, потому что все новые и новые мутации, все новые и новые флоры, приходится придумывать для них новые препараты. Ну да, безусловно, мы какое-то время еще будем соблюдать усиленные, скажем так, требования гигиены, протирая ручки постоянно, если пришли чужие, но, наверное, постепенно это все сойдет.

Александр Денисов: То есть напрасно мы обрабатываем все продукты, упаковки, которые приносим из магазина? То есть зря стараемся, да?

Андрей Степанов: Что касается упаковок из магазина, это одно, а мытье полов дома или там уборка пыли с какими-то антисептиками – это вот совершенно лишнее.

Ольга Арсланова: А не станет ли человечество более слабым из-за того, что долго изолировалось, атомизировалось? То есть некий баланс же все равно нужен между вот этой изоляцией и постоянными контактами, для того чтобы люди обменивались вот той же самой флорой и в дальнейшем их иммунитет был более крепким. Сейчас по большому счету мы сидели как-то вот в вакууме и стали слабее.

Андрей Степанов: Ну, скорее жизнь в условиях мегаполиса – это состояние нездоровое.

Ольга Арсланова: Ага.

Андрей Степанов: И по большому счету, именно такое скопление людей и приводит к инфекционным заболеваниям. Ну, конечно, здесь большей частью, наверное, особенно для молодежи являлись психологические вот эти вот ограничения к возможности общения лицом к лицу, наверное, это наиболее действительно большие потери для нашего подрастающего поколения. Большие потери для студентов – это учиться опять-таки через экран телевизора, через экран монитора, в то время как наиболее эффективно, конечно, получать знания непосредственно от учителя, как говорил Лао-цзы, «учиться нужно у человека». Но тем не менее, соответственно, мы смогли вот этими ограничениями прервать бо́льшую часть распространения вируса, поэтому это было необходимо. Но мы должны возвращаться, и молодые люди и дети должны резвиться друг с другом, а не сидеть в четырех стенах.

Ольга Арсланова: А вот такой момент все-таки меня волнует – это возвращение в скором времени студентов на очное обучение в российские вузы. Это не опасно для пожилых преподавателей? Не просто так интересуюсь, у меня папа просто работает в вузе, немного волнуюсь, как он будет с вот этими студентами, которые ночью в Москве, может быть, в барах где-то потусуются, а потом на пары придут.

Андрей Степанов: Вашему папе нужно скорее привиться.

Ольга Арсланова: Спасибо большое. С нами на связи был Андрей Степанов, заместитель главного врача «ЦКБ с поликлиникой» Управления делами президента по медчасти, доктор медицинских наук.

Александр Денисов: Да. И у нас на связи зрительница Надежда из Брянска. Надежда, добрый вечер.

Ольга Арсланова: Добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер.

Александр Денисов: Как относитесь к отмене ограничений постепенной?

Зритель: Вы знаете, во-первых, я хочу сказать спасибо вам, что вы на протяжении вот этого года неоднократно поднимаете эту очень важную тему. Еще спасибо за то, что приглашаете грамотных, компетентных людей, которых, кстати, на других каналах я не вижу, только у вас. Вашей программе, вашим гостям...

Ольга Арсланова: Спасибо, спасибо.

Александр Денисов: Надежда, насчет ограничений ваше мнение?

Зритель:

Ольга Арсланова: Ой-ой-ой, Надежда? Попробуем сейчас наладить связь.

Зритель:

Ольга Арсланова: Не получается.

Александр Денисов: Да, к сожалению, связь плохая.

Зритель:

Ольга Арсланова: Да, проблемы у нас.

Александр Денисов: К сожалению.

И наш следующий собеседник – Сергей Михеев, политолог. Сергей Александрович, добрый вечер.

Ольга Арсланова: Добрый вечер.

Сергей Михеев: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Александр Денисов: Сергей Александрович, а как считаете, может быть, уже и поздно отменять эти ограничения? Потому что ну люди выработали уже привычку к самоизоляции, стараться не ходить, избегать массовых скоплений. Вот опасались же рестораторы, что к ним никто не придет, – ну вот как раз время и наступит, скорее всего. Как считаете? Может быть, главное ограничение – это самоограничение, сейчас они и вступят в полную силу?

Сергей Михеев: Да нет, я не думаю, что кто-то выработал там какую-то привычку, давайте тоже сами себя не обманывать. Все на самом деле тяготятся всеми этими ограничениями, абсолютное большинство людей тяготится этим на самом деле. Это не нормальная жизнь, вот этот «намордник» на лице, так сказать, требование надевать какие-то перчатки независимо от температуры, все друг друга боятся, шарахаются, сходить никуда нельзя, работу надо делать дистанционно, учиться нельзя. Это ничего в этом нормального нет, и разговор о том, что теперь это должно быть навсегда, вот я лично категорически не приемлю.

Потому что, может быть, коронавирус вы вылечите, но получите 90% сумасшедших. Мы и так все, так сказать, слегка не в себе, если так честно признаться, особенно в мегаполисах, ну а так получите вообще абсолютное большинство, значит, людей, или находящихся в депрессии, или людей, переходящих в агрессию. Между прочим, такой всплеск протестной активности по всему миру я лично связываю в том числе... Ну, в первую очередь, кстати говоря, как раз в Западной Европе, Америке, у нас в том числе, я связываю в том числе с вот этими ограничениями, с сидением дома в четырех стенах...

Ольга Арсланова: Засиделись.

Сергей Михеев: ...с принуждением, с тем, что люди погрузились в этот интернет с головой... А в интернете, ну давайте скажем честно, там столько ненависти, что вот специально будешь где-нибудь на улице искать, не найдешь, он просто переполнен ненавистью, агрессивной, негативной информацией и так далее. То есть, может быть, коронавирус-то исчезнет, но непонятно, кто останется.

Поэтому я думаю, что все на самом деле от этих ограничений ничего, кроме неудобств, не испытывают, и, в общем, как только всем дадут возможность вернуться к нормальной жизни, они вернутся. Но что-то, наверное, например, останется каким-то образом, может быть, руки будут мыть чаще, наверное, это хорошо, в конце концов, нам всегда, с детства говорили «мойте руки перед едой», это правильно. Ну а все остальное, я думаю, потихоньку-потихоньку уйдет, вот такие дела.

Ольга Арсланова: Сергей Александрович, а как так получилось, что Москва стала чуть ли не самым свободным городом в мире? У нас практически все работает.

Сергей Михеев: Наверное, потому, что у нас гениальный мэр, может быть поэтому. Это шутка. Я думаю, что просто Москва больше всех вводила ограничения, это раз, и, во-вторых, она первая эти ограничения начала вводить по всей стране, вот, поэтому как бы первой и выходит. Здесь, мне кажется, больше всего усилий к этому прилагали, во-первых.

А во-вторых, вот на мой личный взгляд, к властям в том числе приходит осознание того, что необходима некая золотая середина вот в этих делах. Потому что все первое полугодие этой борьбы с коронавирусом была полностью скопированная, абсолютно непродуманная, на мой личный взгляд, попытка перенять опыт западный. Там они посадили всех, значит, это самое, на привязь, и мы всех посадили на привязь; там они, значит, делают так, всех перевели на дистанционную работу, обучение, и мы перевели.

Первые полгода показали невероятные убытки по деньгам, показали, так сказать, очень большие, серьезные проблемы во всех совершенно сферах жизни, и вроде с лета стали кумекать, что надо что-то такое все-таки нам свое изобретать, мало просто тупо обезьянничать, копировать, что там на Западе, потому что неизвестно, чем это кончится. Ну и вот потихоньку, мне кажется, мы все-таки приходим к какой-то золотой середине в этом смысле.

Александр Денисов: Раз уж говорите, что мы копируем, наверняка будем копировать и дальше, вот как поступает Китай, вроде все улеглось, и если где-то там что-то вспыхивает, бах! – тут же весь город блокируется, все, ни въехать ни выехать. Пойдем ли мы по этому пути, как думаете?

Сергей Михеев: Я очень надеюсь, что нет, потому что китайцы, мне кажется, они в этом смысле, так сказать, совершенно неадекватные. То есть к вопросу о том... Вот многие говорят: «Смотрите, как в Китае хорошо». Ну, там, может быть, что-то и хорошо, но мы жить как китайцы не сможем. Я, кстати, не уверен, что и китайцы так долго протянут на самом деле, потому что и там, я слышал, довольно много проблем существует, просто в связи с закрытой информационной ситуацией эти проблемы как бы не вылезают наружу. Я считаю, что вот это поведение совершенно неадекватное, взять и из-за 100 человек закрыть 10-миллионный город. Ну и что? Чего вы этим добились?

Говорят, что вот они таким образом, да, локализовали болезнь, но это вечно продолжаться не может, потому что такое давление на людей, такое давление на психику, такое давление, так сказать, на организацию жизни все равно рано или поздно сказывается. Такого не бывает, знаете, чтобы, например, давить-давить-давить и вот ничего не происходит, все равно будет происходить. Поэтому здесь вот вопрос именно поиска золотой середины, но этот поиск в том числе должен коррелировать с национальным архетипом, что называется, с той спецификой, которая здесь есть. Если китайцы это принимают, ну, может быть, они там и могут практиковать такие вещи. Если мы принимаем вот такую вот историю...

Ольга Арсланова: Ну да, мы не азиаты, мы все-таки ближе к европейцам, но тем не менее даже в той же Европе жесткий локдаун, Великобритания сидит дома до марта, в Берлине то же самое, а мы нет. Даст ли это нам какое-то преимущество экономическое, социальное впоследствии?

Сергей Михеев: Ну потому что мы не британцы и не германцы, так сказать, мы русские, россияне, мы другие. Мы всегда были другими, мы другие сейчас и другими будем, я надеюсь, как бы и в будущем. И вот эта вот инаковость, кстати говоря, нам позволяла побеждать в том числе в самых разных, самых сложных ситуациях.

Вы говорите, даст ли нам это что-нибудь? Да конечно даст. Даже вот по статистике Организации Объединенных Наций знаете, кто больше всего провалился в этом самом, в экономическом плане? – США и Западная Европа, вернее да, вообще Европа. Да, они там всех позакрывали, да, они там сходят с ума по поводу этого своего собственного здоровья и прочего, прочего, но они же сейчас проваливаются больше всех в плане экономических потерь. Может быть, они могут себе позволить это, потому что они деньги печатают, потому что понимаете, да, у них главная отрасль экономики – это печатание денег, в Америке долларов, в Европе евро, у нас нет такой возможности, да? Я считаю, что да, мы, конечно, найдя свою такую золотую середину, несомненно, мы выиграем.

Александр Денисов: Сергей Александрович, а вот в дилемме «жизнь или кошелек» что вы выбираете? Ну, вводить не вводить ограничения. Откуда убежденность черпаете? У меня ощущение, что вы все-таки за кошелек в этой дилемме, что все-таки нужно зарабатывать, а не бояться угроз, вируса и так далее.

Сергей Михеев: Нет, я, конечно, выбираю жизнь, но вопрос в том, что жить не значит сидеть в маске прикованным к батарее, вот и все. Это не жизнь. Надо понимать, что, если как бы слушать только экономистов, тогда они вообще вам скажут, что главное – деньги, а если слушать только врачей, тогда они скажут, что вас надо изолировать срочно, потому что нет здоровых, а есть недообследованные.

Мудрость политика и заключается в том, чтобы найти золотую середину в том числе между мнениями узких профильных специалистов. Вот в этом на самом деле и есть жизнь, и так происходит всегда, и в том числе в частной жизни, в жизни в семье, вы всегда чем-то жертвуете, а что-то, так сказать, все-таки оставляете действовать. Почему? Потому что жизнь – это не что-то одно, жизнь – это не только еда, или жизнь – это не только, так сказать, работа и так далее, жизнь – это очень сложная, многогранная, многофункциональная вещь. Поэтому надо и найти вот эту золотую середину под названием «жизнь»...

Александр Денисов: Чтобы точку поставить, мы нашли ее, Сергей Александрович.

Сергей Михеев: А если слушать узких специалистов, то они всех просто на привязь посадят и все.

Александр Денисов: Да, мы нашли ее, золотую середину, как считаете?

Сергей Михеев: Мы ее ищем, ищем. Как говорил Остап Бендер, «ищем».

Ольга Арсланова: Это вечный процесс, да, тут нет какой-то остановки.

Спасибо большое. Сергей Михеев, политолог. Говорили о возможном снятии, мягком снятии ограничений по коронавирусу.

Когда и каким будет смягчение режима