Тамара Шорникова: Продолжаем прямой эфир. Программа «ОТРажение». Ваша любимая, надеемся. В студии Константин Чуриков… Константин Чуриков: …и Тамара Шорникова. Сейчас поговорим о рекордном урожае. Между прочим, самообеспеченность зерном в России в этом году составит 159%, – заявил министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев. Изначально планировалось, что 96%, вот такая планка будет. То есть намного больше, чем ожидалось. Тамара Шорникова: Да. Ну а теперь – в граммах или даже в тоннах, а не в процентах, чтобы было понятнее. По словам министра, в этом году российские аграрии должны установить исторический рекорд по сбору зерна – 150 миллионов тонн, из которых около 100 миллионов – это пшеница. По многим другим культурам также ожидается серьезный профицит. Вот только фермеры, кажется, этому не очень рады и жалуются на низкие закупочные цены, отсутствие возможностей экспорта из-за скрытых санкций против российского зерна и подорожание удобрений, сельхозтехники и ГСМ. Константин Чуриков: Я думаю, что правильнее будет спросить самих фермеров. Сейчас у нас на связи Сергей Колесников, фермер крестьянского (фермерского) хозяйства «Колесников». Сергей Александрович, здравствуйте. Сергей Колесников: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вот так много зерна, как не было никогда, если верить министру сельского хозяйства. Понятно, что у нас особый, очень сложный год, у нас внешние ограничения. Хотя прямых санкций на вывоз зерна нет, даже есть сделка заключенная, тем не менее наши корабли, наши суда не могут заходить в разные европейские порты. В общем, проблем очень много. Как они сейчас видятся вам с земли, можно сказать? Сергей Колесников: Ну, сейчас, да, действительно, в сегодняшней ситуации наличие хорошего урожая, но цены желают лучшего, потому что при таком подорожании… Ну, ГСМ, слава богу, еще держится. Удобрения до этого еще подорожали. Средства защиты, которые значительно подорожали, до 50%. И такая цена аграриев, крестьян… Константин Чуриков: Вы имеете в виду закупочные цены, по которым у вас, соответственно, зерно выкупают? А кто выкупает? И кто эти люди, которые вам предлагают это все выкупить именно по таким ценам? Сергей Колесников: Ну, это зерновые трейдеры, которые… В том регионе, где я нахожусь, а это западная часть Ставропольского края, вывозится в основном зерно на порты Новороссийска, ну и на Азов частично уходит. И сегодняшняя цена в 10–13 рублей, ну, совсем несопоставима с теми затратами, когда себестоимость доходит до 9 рублей за килограмм, а иногда и выше. Константин Чуриков: Сергей Александрович, а у вас есть информация? Хорошо, это зерно попадает, как вы говорите, в порт Новороссийска или Азов. Соответственно, а дальше куда оно идет? Вам что-то об этом известно или нет? Сергей Колесников: Ну, я до конца это не могу с точностью сказать, но это в основном азиатские страны. Тамара Шорникова: Что касается вот такой ситуации. Как вы и ваши коллеги видите ее разрешение для вас, чтобы было на что в следующем году засеивать поля, чтобы было на что работать? Каких мер поддержки вы ждете? Или что должно измениться? Сергей Колесников: Ну, хотя бы понижения экспортной пошлины, чтобы рыночная цена составила хотя бы 14–15 рублей. Я понимаю, что мои коллеги-фермеры скажут, что этого мало, но это хотя бы будет более или менее комфортная цена, чтобы работать дальше. Константин Чуриков: Сергей Александрович, вообще, вы знаете, не в первый раз и не только вы в нашем эфире говорите, что урожай отличный, все здорово, но выкручивают руки и не дают возможности селянам заработать. А почему так? Вот что надо было бы изменить для того, чтобы не вам диктовали цены, извините, а в какой-то степени вы тоже могли бы влиять на процесс? Сергей Колесников: Вы знаете, исторически мы, крестьяне, не диктуем цены ни на сахар, ни на пшеницу, ни на другие культуры. То есть мы не регулируем цены и не в состоянии этого сделать. Константин Чуриков: Даже если бы вы объединились, вы бы не могли регулировать? Сергей Колесников:Ну, какое-то объединение все равно есть. Допустим, мы состоим в составе АККОР, но это все равно очень сложно будет это сделать. Константин Чуриков: Какой выход из ситуации вы видите, разумный выход? Сергей Колесников: Разумный? Смягчить чуть-чуть пошлины. То есть, понимаете, в ситуации, когда зерно взлетало до 19–20 рублей, я был согласен с введением пошлин, потому что страдали очень сильно животноводы. Мы, в частности, тоже являемся животноводами, ну, как растениеводами, так и животноводами. Цена 20 рублей – это было убийство для животноводства. Но сейчас обратная ситуация, то есть уже убийство для растениеводства. Не должно быть таких американских горок, то есть у нас качели с одной стороны в другую сторону. Как бы эта амплитуда цены не должна быть такой резкой. Тамара Шорникова: Министр сельского хозяйства объявил, что экспортная пошлина на зерно снята не будет, но по поводу ее размера, естественно, возможно обсуждение, наверное. Но какая логика у Министерства сельского хозяйства? «Фермеры получают субсидии. В любом случае государство заботится». Что об этом можете сказать? Сергей Колесников: Нет, фермеры действительно получают. И мы являемся получателями многих субсидий, в частности наше хозяйство. Но многие хозяйства не получают. И как бы субсидии – ну, это не совсем рыночный механизм регулирования, это как бы часть компенсации. А именно понижение на немного. То есть я не говорю о большом понижении, а только о частичном смягчении. Константин Чуриков: Хорошо. Спасибо большое, Сергей Александрович. И последний вопрос: запад Ставропольского края – это случайно не Новоалександровский район, нет? Сергей Колесников: Совершенно верно. Константин Чуриков: Оттуда вся родня моя. Ладно. Привет, привет землякам! Сергей Колесников, фермер крестьянского (фермерского) хозяйства «Колесников», Ставрополье. Много эсэмэсок. Ну, естественно, спрашивают: «А хлеб подешевеет?» Ну, сейчас мы спросим… Тамара Шорникова: «А какого качества?» Константин Чуриков: Ленинградская область тут шутит: «Соседний колхоз просит навоз. Дадим? Нет! Сами съедим». Сейчас мы приглашаем в эфир еще одного участника нашей дискуссии – это Виталий Шамаев, ген. директор компании «Агроспикер» (Волгоград). Виталий Анатольевич, здравствуйте. Виталий Шамаев: Добрый день. Константин Чуриков: Вы знаете, очень хороший вопрос такой, правдивый, так сказать, прямо в темечко. Москва спрашивает: «Почему сложно селянам устанавливать свои цены? Что, им угрожают?» Ну правда, как эта система вся устроена? Объясните, пожалуйста. Виталий Шамаев: Ну, в этом году рынок зерна действительно фактически сломался, потому что текущий рыночный уровень цен пополам ниже накопленной инфляции с 2020 года. То есть сейчас зерно, пшеница должна стоить 23 тысячи рублей, а она стоит 12 тысяч. Фуражное зерно должно 20 тысяч стоить, а оно стоит 9–10 тысяч рублей за тонну. Даже цены на Чикагской бирже у нас сейчас – 20 тысяч рублей за тонну пшеницы, а в России она 12. Вы знаете, что инфляция – это тот уровень роста цен на все ресурсы производства в российской экономике. И когда сегодня у нас зерно стоит пополам дешевле как бы накопленной инфляции, то, соответственно, аграрии не могут купить никакие ресурсы производства, потому что они подорожали. Что касается убытков, которые несут сейчас аграрии, то я считаю, что это где-то 10–12 тысяч рублей на тонну. Эти убытки складываются частично из экспортной пошлины – это порядка 20%. И 80% – это дешевая экспортная… Константин Чуриков: Виталий Анатольевич, но мы же согласны с тем, что… Вот вы говорите, Чикагскую биржу вспомнили. Ну, все-таки есть цены экспортные на экспорт и есть цены для внутреннего потребления. Вот вопрос, который волнует, наверное, всех россиян: что будет с ценами на хлеб сейчас у нас в стране? Виталий Шамаев: У нас сейчас в стране низкие цены на зерно. У нас фуражная пшеница упала с 16 тысяч рублей до 6 тысяч рублей в некоторых регионах. И при этом мясо у нас в магазине нисколько не подешевело. Говорят о том, что мы можем весь урожай разместить внутри России. Ну давайте посмотрим, как мы можем увеличить потребление мяса населением, если доходы у населения не растут, а цены на мясо не падают. Поэтому больше мяса население не съест при тех же ценахза тонну. Тамара Шорникова: Виталий Анатольевич, тоже о ценах, из Москвы сообщение: «Если закупочные цены зерна низкие, то почему хлеб дорожает, а его качество снижается?» Ну, таких вопросов много и из других регионов. Вопрос. Мы еще и еще, снова и снова говорим о том, что фермеры зарабатывают немного, периодически работают себе в убыток, закупочные цены снижаются. А кто тогда в этой цепочке от поля до прилавка зарабатывает больше, если в конечном счете мы покупаем достаточно дорогой хлеб? Виталий Шамаев: Ну, у российской экономики есть одна такая проблема – она не может принять большой урожай. Если мы посмотрим на Китай или Америку, то Америка производит полумиллиардный урожай зерновых и масличных, и Китай тоже полумиллиардный. У России в этом году рекорд – 150 миллионов зерна, 20 миллионов масличных. Итого – где-то 170 миллионов. Это одна треть от Китая или одна треть от американского урожая. И у нас не хватает денег в российской аграрной экономике на этот урожай. Есть мировая практика производства сельхозпродукции и валового продукта: не может ни одна страна за тот валовый продукт, который российская аграрная экономика обеспечивает для сельхозпроизводителей, вырастить большой урожай. Да, у нас нехватка денег, поэтому как бы цены на зерно… Константин Чуриков: Виталий Анатольевич, ну какая нехватка денег? Давайте просто посмотрим за рамки, может быть, вашей отрасли. Вы со своей колокольни смотрите. Ну какая нехватка денег в стране? Остановился вывод капитала за рубеж. Экономика сейчас во многом замкнута на саму себя. Извините, воровать, наверное, стало сложнее в стране. Так что я думаю, что с деньгами все в порядке, проблема только в головах. И вот ее надо как-то срочно решать. Правильно вы говорите, что снижается потребительский спрос, скажем так, возможности потребления. Но вместе с тем мы понимаем, в какой момент истории мы живем. Вопрос очень простой: что сейчас государство могло бы сделать, чтобы вот этот рекордный урожай не пропал? И что нужно делать на будущее для будущих рекордных урожаев? Сколько зернохранилищ строить? Где? Как? И так далее. Виталий Шамаев: Ну, вы не совсем про те деньги говорите. Валовый продукт Китая или США от урожая зерновых и масличных – это 13 триллионов рублей, а у нас – всего 3,5 триллиона рублей. Разумеется, эта цифра очень малая. Для развития аграрного производства, конечно, валовый продукт должен расти. А где деньги находятся в стране, куда они идут – непонятно. Сам валовый продукт российский – очень низкий для развития производства, поэтому его надо увеличивать. Емкости хранения требуют развития по всем областям производства. Ну, я вам говорю, что корень проблемы сегодняшнего сезона и корень всех проблем – это дешевый доллар, потому что доллар сейчас на мировом рынке очень дорогой. Если вы знаете, индекс доллара сейчас пробил отметку в 100 пунктов и является 110–114 пунктов. Очень дорогой доллар в мире и очень дешевый в России. И поэтому фермеры не могут дорого продать зерно. То есть они продают на экспорт… А мы можем реализовать, у нас большой экспортный потенциал. Мы можем за них получить доллары, но эти доллары Центробанк их очень дешево поменяет. Константин Чуриков: Виталий Анатольевич, зачем нам эти доллары? У вас, у нас у всех завтра эти доллары заберут и будут таковы. Понимаете? Может быть, нам распространить практику торговли в валютах других государств с нашими друзьями? Виталий Шамаев: Мы не о том говорим. Понимаете, рубль можно по курсу любой валюты пересчитывать, но больше сумма экспортной выручки не получится. У нас экспортная выручка очень низкая в рублях. И это напрямую идет ущерб для аграрного производства. Хоть мы будем за юани продавать, хоть мы будем за доллары продавать. У нас очень дорогой рубль. И мы на экспорт не можем продать выгодно продукцию, и сельхозпроизводители получают малую выручку. Вы сейчас зайдите на сайт Росагролизинга: комбайн стоит 26 миллионов сразу, прямая покупка, или 32 миллиона через лизинг. Так вот, в прошлом году, когда цены были 16 тысяч рублей за тонну, комбайн стоил 2 тысячи тонн зерна. А сейчас цены – либо 8, либо 10 тысяч рублей за тонну. И комбайн уже стоит 3–4 тысячи тонн зерна. Такого диспаритета цен в других странах нет. Константин Чуриков: Вот теперь вас поняли, да. Спасибо большое, спасибо, Виталий Анатольевич. Виталий Шамаев, ген. директор компании «Агроспикер» (город Волгоград). Мы сейчас приглашаем к разговору Александра Лосева, экономиста. Александр Вячеславович, здравствуйте. Александр Лосев: Добрый день. Только я не экономист, я по первому образованию ракетчик, а по второму – финансист. Константин Чуриков: Ракетчик и финансист, да. Александр Вячеславович, ну, все та же проблема видится теперь в разрезе зерна и нашего рекордного урожая. С кем торговать? В каких валютах? И вообще молиться, что ли, все время на этот доллар или что-то делать? Александр Лосев: Вы знаете, во-первых, никто нас на мировые рынки не пускает пока. Пока огромные сложности есть с отгрузкой, с экспортом и вообще со всем. И то, что говорил наш президент по поводу тех, кто в этом заинтересован, то это транснациональные корпорации зерновые. Их задача – чтобы цены на зерно не снижались в мире, чтобы они шли все выше и выше. Не волнует ни голод, ни угроза продовольственной безопасности. Да, это очень серьезная игра, игра геополитическая, потому что зерно – это ресурс. Поймите… Вы ведь видите, как быстро отказываются страны, типа Турции, страны Центральной Азии от платежных карт «Мир», стоит только американцам на них надавить. А представьте, что они будут давить на те страны, которые не поддерживали санкции в отношении России, но у которых есть проблема с продовольственной безопасностью: «Обещаем зерно в обмен на антироссийскую политику». Вот ресурс, поймите. И это очень серьезный ресурс. Поэтому они не заинтересованы, во-первых, нам дать возможность этим ресурсом воспользоваться и проводить свою политику. А во-вторых, действительно, торговать за доллары – это опасно, потому что все может быть конфисковано. Какой выход? Либо бартер, торговля в национальных валютах. Да, это тоже выход, такой полубартер. Либо какие-то отдельные специальные валюты. Вот валюта БРИКС сейчас создается – видимо, по аналогии со специальными правами заимствования МВФ. Вот такая валюта. Либо какие-то отдельные соглашения со странами развивающимися, которые действительно зависят от нашего зерна. Причем от нашего зерна зависят и такие важные региональные страны, как Египет, например. А это очень серьезная сила в Северной Африке с численностью армии, которая сопоставима с турецкой, с населением больше 80 миллионов человек. И вообще вся Северная Африка, Центральная Африка и так далее. Вот что нужно делать сейчас – каким-то образом привлекать наших союзников и не дать нашим противникам воспользоваться этим самым ресурсам. Константин Чуриков: Очень интересную мысль вы высказали, что могут разрешить нам поставить зерно странам Африки в обмен на их антироссийскую позицию. То есть это, конечно, слушайте… Мы же реально боремся со злом, да? Вот через такие выходки становится понятно, кто наш противник. А как нам его перехитрить, кроме этих общих валют? Александр Лосев: Ну, во-первых, начать побеждать. На самом деле мы ждем, ждем и никак не дождемся, когда будет нанесен удар в войне XXI века. Пока мы играем в Первую мировую, и это плохо закончится. Вот когда мы покажем силу, когда мы покажем возможность и покажем миру баланс сил, с нами будут разговаривать по-другому. Константин Чуриков: Ну, продовольствие, как и наша энергетика (но сейчас мы о продовольствии), – это же наша возможность, это как раз и есть наша сила. Что сейчас еще можно было бы, конечно, помимо событий, которые происходят на Украине, что еще можно было бы предпринять? Я не знаю, сейчас фантазирую. Условно говоря, попробовать сохранить этот урожай, чтобы он просто элементарно не пропал. Ну, мы не же не можем как бы сделать так, чтобы он превратился в ничто. А что еще можно было бы сделать? Александр Лосев: Ну, опять же, попытаться создать какие-то региональные хабы. Мы понимаем, что крупнейшие транспортные компании, как Maersk, отказываются. Но есть, допустим, коридор «Север – Юг», о котором мы только начали говорить и развивать, через Каспий, через Иран, Индию, Пакистан и так далее. Да, это огромный азиатский регион, который может получать огромное количество зерна, складировать и дальше передавать нуждающимся странам. Нам нужно срочно строить инфраструктуру. Как Китай строил инфраструктуру пояса, пути, экономического пояса Шелкового пути, так и нам надо, видимо, кооперироваться с возможностями, которые есть у Китая, у Индии, у Пакистана, у Ирана, для того чтобы дальше это зерно продвигать. Тамара Шорникова: Александр Вячеславович, если говорить о ситуации, которую мы сейчас обсуждали и с экспертами на земле, которые говорят о том, что экспортировать возможностей все меньше, зарабатывать там возможностей все меньше, при этом техника дорогая, то как сейчас помочь фермерам продолжать заниматься своим делом и расширять производство? Нужно искать новые каналы сбыта? Нужно государству субсидировать деятельность фермеров в еще большем объеме, чтобы они могли обновлять свою технику и расширять посевные площади? Какая модель вам видится эффективнее? Александр Лосев: Я думаю, надо субсидировать лизинг. Надо субсидировать производителей техники, чтобы техники было больше, чтобы комбайны, уборочная техника стоила дешевле, чем сейчас она стоит, развивать это производство. Ну и субсидировать лизинг, потому что фермеры не должны платить слишком дорого за эту технику. Вы знаете, был такой опыт 29-го года и так далее, опыт первых пятилеток, когда создавались МТС – моторно-тракторные станции, которые были отдельным предприятием и отдельной сферой деятельности. По сути, как раз и был реализован такой лизинг. Может быть, вернуться к сталинским методам и на селе, и в политике? Константин Чуриков: Да, об этом, кстати, все чаще говорят, особенно у нас на портале, Александр Вячеславович. А учитывая то, что страны Африки, скажем честно, развивающиеся страны – там проблемы с ликвидностью, там проблемы с экономикой, и совершенно очевидно, что по мировым ценам, наверное (додумываю я), покупать они наше зерно не смогут, что им можно предложить, кроме скидок? Не знаю, я фантазирую. Может, вообще бесплатно? Александр Лосев: Африка – очень богатый континент. Константин Чуриков: Что-что? Александр Лосев: Бартер. Африка – очень богатый континент. И те же самые бокситы, которые требуются нашей алюминиевой промышленности, и те же самые редкоземельные металлы, уран и так далее. То есть в Африке есть ресурсы, в Африке есть возможности. Африка – это богатый континент, который нещадно эксплуатируется уже не первое столетие. И когда мы говорим о том, что сейчас мы боремся с неоколониализмом, то давайте вспомним, опять же, успешный опыт Советского Союза, ну, с учетом негативного эффекта для нас. То есть нельзя помогать бескорыстно постоянно, но надо понимать, что борьба с неоколониализмом – это в том числе борьба за национальные интересы всех стран, которые находятся… то есть не пошли на поводу у Запада и не играют против нас. Константин Чуриков: То есть российский флаг в Буркина-Фасо, вот эти митинги в поддержку России – это не какая-то случайность, да? Это некое явление, которое мы сейчас наблюдаем в части Африки? Александр Лосев: Да. И надо это развивать другими методами. Есть как бы два методами работы с миром. Метод Британской Ост-Индской компании, когда население грабят нещадно на протяжении столетий. Ну и тот советский опыт, который может быть перенесен на нынешнюю капиталистическую почву. Необходимо искать какие-то возможности взаимообмена, да. Плюс мы тем самым будем лишать наших противников этих же ресурсов. Поймите, что наш противник тоже ведет войну за ресурсы. И, лишая противника ресурсов, можно уже по-другому будет с ним разговаривать. И третий момент – что делать с зерном? Перерабатывать здесь. Почему мы продаем зерно, а не муку? Почему турки делают из нашего зерна муку и снабжают весь Ближний Восток и Северную Африку? Почему кус-кус делается из нашего зерна, но из турецкой муки? Константин Чуриков: Да, это давний вопрос. А почему наша дальневосточная креветка добывается, увозится в Китай, упаковывается, а потом попадает к нам? У нас много таких фантастических вопросов, конечно. Александр Вячеславович, еще хочется у вас спросить. Вот эта зерновая сделка, которая была заключена в Стамбуле, – можно сказать честно, что она просто не выгодна, потому что часть наших интересов в этой сделке просто не реализуется? Тогда что мы сейчас можем сделать? Александр Лосев: Ну, обратно заблокировать вывоз зерна из Одессы и продолжать специальную военную операцию по демилитаризации. Например, начать с Одессы. Константин Чуриков: То есть у нас по Одессе, получается, руки связаны как раз из-за этого соглашения? И в этом, может быть, и была его цель? Александр Лосев: Ну, возможно, да. Возможно, это была цель. Возможно, это была цель поставки туда какого-то вооружения и техники, используя прикрытие зерна. Кто знает? Потому что турки, смотрите, они и корветы строят для украинской армии, и «Байрактары», и так далее. То есть доверять такому партнеру, мягко скажем… Мы еще не единожды оценим все это восточное коварство. Тамара Шорникова: Перед тем как была заключена зерновая сделка, много говорилось о том, что миру грозит голод, что третьи страны действительно испытывают серьезный дефицит, именно поэтому нужно разблокировать порты и обеспечить вывоз зерна. Если говорить о той же Африки, например, за которую, очевидно, сейчас тоже идет определенная борьба, это большой рынок сбыта, то кто-то еще туда, кроме нас, может поставлять зерно? Кто-то еще может обеспечить продовольственную безопасность без нашего участия? Александр Лосев: Ну, Латинская Америка, та же самая Азия. Проблема-то в чем? В том, что очень многие страны производят зерно для себя. Плюс немногие страны производят пшеницу. Те же самые экваториальные страны, где достаточно благоприятные условия для производства продуктов питания, они производят рис и другие виды продовольствия, но это не пшеница. Рис, сорго, что-то еще. Поэтому Россия и Украина как раз и занимали треть рынка, потому что у них были экспортные возможности, ну, кроме Латинской Америки, той же самой Аргентины, Соединенных Штатов или Канады. Поэтому я и говорю, что рынок не очень представлен… То есть рынок огромный. Это вся Земля, это вся планета, 8 миллиардов жителей уже. Это при том, что производителей не так много. Поэтому, работая по узким местам, наши противники как раз и пытаются дестабилизировать ситуацию, создать ситуацию голода, создать ситуацию недовольства, миграции и так далее. И здесь реально проглядывается за всем этим очень серьезная геополитика. Константин Чуриков: Александр Вячеславович, а какое будущее, не знаю, Европы вам видится на горизонте ближайшего полугодия? Сейчас жизнь такая, что все друг у друга спрашивают: «А что дальше?» Что думаете вы? Вот ваш личный взгляд. Александр Лосев: Как в сказках Андерсена. Ну, та же самая «Девочка со спичками». Помните такую сказку? Константин Чуриков: Так? Александр Лосев: Это когда девочка, замерзая перед витриной магазина, жгла спички, чтобы согреться, а утром прохожие увидели ее труп, засыпанный снегом. Константин Чуриков: Кошмар! У нас тоже было нечто подобное, но это у Достоевского – «Мальчик у Христа на елке». Но там был счастливый финал, он попал в рай. Про нашего внутреннего потребителя. Давайте все-таки на этой ноте не будем заканчивать. Знаете, такая эсэмэска из Ленинградской области пришла: «У нас же капитализм, а при нем сгноить хлеб выгоднее, чем снизить цены. Что вы думаете по поводу насыщения внутреннего рынка?» Тем более, мы понимаем, что людей, наверное, надо поддерживать. Сегодня это возможно? Александр Лосев: Вы знаете, у нас капитализм, но у нас был опыт этого капитализма… Вот что произошло в феврале семнадцатого года? Россия вела войну и хлеб не экспортировала. Амбары и зернохранилища были забиты зерном, в России было достаточно зерна. Но снегопады прервали сообщение с Петроградом, и в Петроград не завозилось зерно, не завозился хлеб. И вместо того чтобы открыть склады, там тоже взвинтили цены на хлеб. И что получилось? Февраль семнадцатого. Я думаю, что этот опыт повторять не стоит. Константин Чуриков: Я понял. Не получается нам сегодня закончить эту беседу на хорошей ноте. Спасибо вам в любом случае, с вами всегда очень интересно, Александр Вячеславович. И это чистая правда. Александр Лосев, финансист, член президиума Совета по внешней и оборонной политике, был у нас в эфире, а еще ракетчик. Тамара Шорникова: Но это тема – схватка, а бой еще не окончен. У нас впереди обсуждение наших планов в микроэлектронике, государственных и частных. Может быть, там получится на приятной ноте закончить? Константин Чуриков: Посмотрим. Через несколько минут продолжим.