Константин Чуриков: Ну а сейчас «Личное мнение» Владимира Климанова, это заведующий кафедрой государственного регулирования экономики РАНХиГС. Владимир Викторович, здравствуйте. Владимир Климанов: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Рубрика «Личное мнение» – это ваше время, так что о чем хотите поговорить сегодня? Владимир Климанов: Ну как мы вроде бы предварительно проговорили, мы говорим о проекте федерального бюджета и о том, есть ли там резервы на черный день. Константин Чуриков: Можем нарушить этот сценарий, как угодно. Владимир Климанов: Ну, тем не менее, мне кажется, в ближайший месяц действительно будет очень актуальна и дискуссионна тема, связанная с проектировками бюджета на 2020 год. Он, во-первых, сейчас вот как раз находится в Государственной Думе, поэтому это и политическая дискуссия, и собственно дискуссия в обществе, наверное, тоже должна быть приурочена к этому. Константин Чуриков: Общество призываем звонить, указан наш телефон и SMS-портал, присоединяйтесь. Оксана, у нас есть красивые цифры. Оксана Галькевич: Вы знаете, у нас есть красивые цифры и красивая информация о том, что в конце сентября, в самый последний день, 30-го числа, в Государственную Думу был внесен законопроект, который должен позволить как-то по-новому распоряжаться нашей государственной кубышкой, Фондом национального благосостояния. Вот Фонд национального благосостояния уже превысил 5,7% ВВП нашей страны; вот когда планка превысит 7%, а это должно по расчетам произойти к концу года, то закон позволит правительству направлять излишки в самые крупные и высокотехнологичные инфраструктурные проекты, на возвратной, правда, основе, так вот в документах прописано, с соответствующими процентами за пользование. Минфин прогнозирует, что в 2020 году из этого фонда можно будет инвестировать 1,8 триллионов рублей, а в 2021-м 4,2 триллиона рублей. Но правильно ли я понимаю, что пока, на данный момент неизвестно, на какие цели пойдут эти деньги, как они будут расходоваться? Или уже все-таки понимание есть? Владимир Климанов: Оксана, мне кажется… Я все-таки попробую вас поправить. Вы, по-моему, привели цифры августа месяца, а сейчас уже мы живем в октябре… Оксана Галькевич: Возможно, но данные Минфина точно совершенно. Владимир Климанов: Да. Минфин ежемесячно, кстати говоря, публикует достаточно детальную отчетность о состоянии Фонда национального благосостояния, и он уже сейчас превысил 7% ВВП… Оксана Галькевич: Уже превысил? Константин Чуриков: Все, можно брать? Оксана Галькевич: Хорошие новости. Можно тратить с 1 января? Владимир Климанов: Ну на самом деле для этого вот сейчас уже нужны решения, которые будут оформлены правительственными актами, и сейчас идет работа в Минфине, в правительстве о том как раз, какие направления выбрать для финансирования расходов, связанных с тратой из Фонда национального благосостояния. Но знаете, мне кажется, нужно вначале все-таки всем действительно еще раз понять, о чем мы говорим. Уже вы использовали слово «кубышка», это действительно, наверное, самый подходящий момент… Оксана Галькевич: Подушка, кубышка, по-разному говорят. Владимир Климанов: Да, о Фонде национального благосостояния. Мы за последние полтора десятилетия уже прошли такую эволюцию этих фондов. Дело в том, что во многих странах мира используется данный инструмент, прежде всего в тех странах, в которых есть такие неструктурные доходы бюджета, связанные, допустим, с превалированием какого-то одного сектора экономики, у нас это нефтегазовый сектор, в других странах есть опора на другие минеральные ресурсы или какие-то особенности их экономики. Но такие фонды на черный день создаются в структуре и развитых стран, и стран третьего мира, и наших бывших братских соседей. Самые большие фонды есть у стран Персидского залива, у Эмиратов, Саудовской Аравии; есть у Норвегии, где этот фонд превысил уже 1 триллион евро; есть у таких стран, как Казахстан, Азербайджан. То есть мы здесь не первые. Константин Чуриков: Но не будем завидовать им, не будем им завидовать. Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Давайте вот о нас. Вот мне очень интересно смотрите что. Значит, вот эти излишки будут инвестированы, как Оксана сказала, как официально заявляется, в «высокотехнологичные инфраструктурные проекты». А что имеется в виду? Вот что у нас сейчас такого высокотехнологичного инфраструктурного? Что бы то могло быть? Владимир Климанов: Ну вы знаете, Константин, я все равно хочу вернуться немножко к истории, чтобы мы просто поняли, почему средства этого фонда нельзя просто пустить на дополнительные какие-то расходы федерального бюджета. В других странах объемы этого фонда часто гораздо выше, чем те 7% ВВП, которые мы считаем такой планкой отсечения, подушкой безопасности: в той же Норвегии или Эмиратах это 100% ВВП. То есть они создали такую кубышку, которая даже поколения… Константин Чуриков: Могут год не работать, да? Владимир Климанов: Да, поколение может не работать целый год там, их следующее какое-то… Оксана Галькевич: Но у всех разная ситуация, мы, в общем-то, собственно, и не говорим, что это плохо иметь кубышку, запас какой-то, подушку безопасности. Владимир Климанов: Но в этой связи, понятное дело, тратить средства из этого фонда надо очень ответственно, это такой действительно серьезный политический выбор, который должен быть именно сопряжен с сочетанием разных факторов. Я вот напомню опять-таки все-таки историю. У нас существовал первоначально Стабилизационный фонд, он был разделен на Резервный и на Фонд национального благосостояния. В начале прошлого года Резервный прекратил свое существование. И, собственно, почему это все происходило? Потому что ситуация даже за последние полтора десятилетия очень кардинально менялась, был подъем почти всех 2000-х гг. до 2008 года включительно, когда шло активное накопление средств этого фонда, и тех объемов, которых достигали аналогичные фонды тогда, мы и сейчас не достигли. За 2009–2010-е гг. мы проели, просто если говорить по цифрам, 3 триллиона рублей из тогдашнего Резервного фонда за 2009 год, 1 триллион еще за 2010-й. Только это, в общем, и помогло нам спастись, как мне кажется, от 6%-го дефицита, который образовался в федеральном бюджете в 2009 году, собственно, вот эта подушка сыграла. Аналогичные колебания были и в кризисную ситуацию 2014–2016-х гг. То есть здесь причем нужно считать, кто в рублях считает, кто как долю от ВВП, то есть на самом деле история показывает, что очень ответственно надо подходить к тому, что средства этого фонда в какой-то момент накапливаются, а в какой-то сокращаются. Константин Чуриков: Тем более я еще раз повторю свой вопрос про высокотехнологичные инфраструктурные проекты. Просто чтобы мы понимали, какого рода проекты это вот в нашей практике, например, могут быть? На что они похожи? Владимир Климанов: Ну смотрите, уже не секрет, в последнее время, так сказать, на это и направлялись какие-то средства. Это те крупные проекты, которые финансирует ВЭБ и кредитование, осуществляемое ВЭБом, например, строительство нового аэропорта было у нас в Саратове, или закупка нового подвижного состава для ряда городов, по-моему, для московского метро, кредитование этого. Есть проекты, связанные с переработкой газового сырья, это газохимия в той же Усть-Луге или сжижение природного газа на Севере. Такого рода проекты есть. Плюс собственно инфраструктурные проекты. Ну не секрет, что Керченский мост, наверное, был так или иначе с этим связан, реконструкция ЦКАДа в Московской области происходит тоже с использованием вот этого инструмента. То есть подобные проекты мы можем составить, но, если мы будем потом распылять и, допустим, как сейчас многими предлагается, в том числе Министерством экономического развития, давайте просто субсидировать наших экспортеров, давая субсидии тем, кто будет закупать нашу продукцию на Западе, чтобы не разогревать экономику внутри страны, – мне кажется, это все-таки не такие масштабные проекты, которые ожидаются от финансирования вот как раз за счет средств этого фонда. Константин Чуриков: Оксана, можно вот? То есть, если я вас правильно понял, речь о том, что каким-то образом эти излишки пойдут на целиком прямо социальные-социальные программы, этой речи нет? Владимир Климанов: Ну сам Фонд национального благосостояния изначально создавался как кубышка, для того чтобы погашать возможный образующийся дефицит Пенсионного фонда, первичный дефицит бюджета Пенсионного фонда. Но все-таки сейчас об этом в таком виде речь не идет, то есть для этого и сохраняется тело фонда. Мы говорим о том, какие средства тратить, если доходы, формирующиеся в Фонде национального благосостояния, превышают установленную нами же самими законодательно планку в виде безопасного уровня 7% от ВВП. Оксана Галькевич: А почему снова упоминаются инфраструктурные проекты? Ведь у нас же есть национальный проект отдельный, там заложено финансирование, там все понятно, национальный проект «Инфраструктура», 1,6 триллиона рублей там заложено. Правда, это не на один год, естественно, на несколько лет вперед, но тем не менее эти деньги уже заложены, посчитаны. Зачем еще из Фонда национального благосостояния, так скажем, из этой кубышки доставать какие-то средства на эти цели? Владимир Климанов: Ну, наверное, все равно денег для реализации тех поставленных задач в рамках национальных проектов будет недостаточно. Вообще объем средств, который был определен для финансирования национальных проектов, был изначально прямо задан правительством в мае 2018 года, прямо сразу практически после того, как мы узнали об этом в указе президента от 7 мая 2018 года. И вот сейчас ну почему не может быть, скажем, пересмотра, чтобы активизировать финансирование каких-то приоритетных направлений? Оксана Галькевич: Скажите, а вот этот вот момент, проекты «инфраструктурные, высокотехнологичные, крупные, на возвратной основе с соответствующими процентами за пользование» – вот это что означает? Это, если мы говорим об инфраструктуре, платные непременно будут дороги, в других сферах это тоже какие-то инвестиции с возвратом? Владимир Климанов: Нет, в данном случае, если я правильно понял вот эту формулировку, речь идет о том, что через средства фонда будут финансироваться кредиты, выдаваемые под реализацию этих проектов. Оксана Галькевич: А, вот так? Ага. Владимир Климанов: Да, и это мы видим через финансирование деятельности ВЭБа, когда идет покупка депозитов у ВЭБа как раз для финансирования его каких-то основных проектов. Константин Чуриков: Давайте тогда я так спрошу: а вот простому человеку с этого что? Вот расскажите, пожалуйста, нам и нашим зрителям. Владимир Климанов: Ну еще раз говорю, что это такой какой-то макроподход, который вот кажется, что простого человека не затрагивает. Но еще лишний раз повторюсь, резервы на черный день должны быть. Если мы сейчас говорим с вами о такой гипотетической трате средств, которая возможна при дальнейшем благоприятном стечении обстоятельств. Представим себе, что может произойти, никто этого не гарантирует, что цены на нефть упадут и все те прогнозы, которые мы оптимистично ставим на 2020-й и последние годы, окажутся нереализованными. Тогда он так и останется на уровне того резерва, который должен существовать. Константин Чуриков: Но у людей же тоже должны быть резервы какие-то. Нам очень многие звонят, постоянно говорят о том, сколько реально платят в регионах и так далее. Никакой кубышки как раз у обычного человека нет. Оксана Галькевич: И подушки даже нет. Владимир Климанов: Вы знаете, я с вами соглашусь. Более того, в нашем бюджетном законодательстве, например, есть норма о том, что аналогичные фонды могут создавать, допустим, регионы. Вот опыт показывает, что у регионов резервных фондов, как они называются, субъектов Российской Федерации, не создается, даже у таких регионов, которые сильно зависят от конъюнктурных доходов, например, Сахалинская область, этот фонд создавался, и потом все-таки было принято решение о нецелесообразности дальнейшего накопления и какого-то существования, потому что очень сложно прогнозировать свою деятельность в условиях дотационности, зависимости от федерального бюджета, в условиях нарастающего объема расходных обязательств и так далее. Поэтому, конечно, каждый стремится создавать резервы просто на житейском уровне, и семья, и на предприятиях всегда есть какой-то резерв и материальных активов, и финансовых, разумеется, – так же, наверное, он должен быть и в государстве. Тем более в случае сильной зависимости от какого-то одного вида доходов, а накопления нашего фонда связаны с нефтегазовыми доходами. То есть мы нигде не сказали, что сам фонд-то формируется за счет чего? За счет того, что есть сверхдоходы от нефти и газа, от того, что при цене нефти, превышающей в настоящее время 42 доллара, чуть меньше, идет отсечение вот этих сверхдоходов в этот фонд. Оксана Галькевич: Давайте примем звонок и потом продолжим задавать вопросы. У нас на связи Белгородская область, Алла. Алла, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Можно спросить у вашего гостя? Вот он ответил на вопрос ведущего, куда пойдут, могут пойти деньги из Фонда благосостояния. Я так услышала, что опять Москва и Московская область, подвижной состав метро московского, что-то там опять с развязками на МКАДе. Скажите, пожалуйста, а Москва такой бедный регион, что не может из своего городского бюджета, или регионального, или как он там, федеральный статус имеет, закупить подвижной состав для метро? Обязательно нужно на это опять тратить деньги всего населения страны? Другие регионы, что, не заслуживают ничего? Константин Чуриков: Спасибо за ваш вопрос, Алла. Оксана Галькевич: Спасибо, Алла. Владимир Климанов: Ну вопрос с таким коварным подтекстом. Я могу сказать следующее. Во-первых, я когда называл проекты, может быть, я неправильно… Константин Чуриков: Это для примера вы сказали. Владимир Климанов: Да, неправильно сделал какие-то акценты, потому что те самые производства, которые назывались, создаются и в арктической зоне, и в Ленинградской области в Усть-Луге, и мы говорили про Крымский мост. Подвижной состав на самом деле планируется, по-моему, закупка для чуть ли не сотни городов, я боюсь соврать, но действительно там какой-то огромный проект, связанный как раз с обновлением этого состава. То есть это не только то, что связано с Москвой и Московской областью, хотя понятно, ЦКАД – это такой подмосковный регион, который здесь связан. А если говорить в целом, то на самом деле многие эксперты вообще ставят, как сказать, под сомнение необходимость такого большого перераспределения средств в пользу регионов, говорят, что это с избытком у нас, так сказать, идут средства в рамках предоставления дотаций, других межбюджетных трансфертов. Я не придерживаюсь такой точки зрения, но есть и такая точка зрения, что, может быть, больше надо как-то сконцентрировать ресурсы для финансирования тех территорий, которые действительно дадут какую-то отдачу бо́льшую для экономики страны. Оксана Галькевич: Владимир Викторович, вот Костя спросил пару минут назад о том, что с этого простому человеку. Нам некоторые простые люди пишут, что, вспоминая какие-то кризисные моменты прошлых лет, на что экстренно государство, Центральный банк тратил деньги, то не случится ли так, что эти деньги, средства из Фонда национального благосостояния пойдут на спасение банков? Вот люди говорят, что это фонд спасения банкиров. Не получится ли так, что это будет так? Мы просто вспоминаем историю, когда большие средства выделялись на то, чтобы поддержать кредитно-финансовые организации в сложной ситуации, спасти их от, скажем, банкротства. Владимир Климанов: Оксана, соглашусь с вами, что здесь дискуссия может быть о том, нужны ли прямые выплаты конечным потребителям или все-таки финансировать как раз тех проводников этих средств, к числу которых относятся банки. Но я замечу следующее. Когда вот эту кубышку распечатывал, аналогичную кубышку распечатывали в прежние годы, в первую очередь как раз были безусловными к финансированию так называемые публичные нормативные обязательства – это прямые выплаты населению, которые связаны как раз прежде всего с теми же пенсиями, с разного рода выплатами льгот, пособий и так далее. Вот во всех документах сказано, что вот это вот приоритетность финансирования, она определяется именно в этом. Константин Чуриков: У нас еще один звонок, Владимир из Ростовской области. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте-здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Говорите-говорите. Зритель: Я хочу задать вопрос вот этому человеку, как бы он, я забыл его, он высокий человек… Константин Чуриков: Владимир Викторович Климанов, да. Владимир Климанов: Да, здравствуйте. Зритель: Понял-понял. Вот он очень много рассказывает о том, сколько пользы приносит эта кубышка. Но я, например, в Ростовской области живу, я активный человек, я много добиваюсь чего-то в администрации. У нас нет денег нигде, мы этих кубышек не видим, и пенсию моей жене добавляют по 100 рублей, по 200 рублей. Поэтому как бы интересно, почему национальное благосостояние, то есть эта кубышка, запас, расходуется на коммерческие организации, например, на аэропорты, например, на банки, которые все являются коммерческими организациями и потом с нас же опять вытаскивают деньги? Вот объясните, пожалуйста, почему не напрямую благосостояние расходовать на людей, на организацию работы, открытие производств и так далее? Оксана Галькевич: Да, понятно. Константин Чуриков: Спасибо, Владимир. Оксана Галькевич: То есть не напрямую людям, может быть, дать какие-то выплаты, не только это, а организацию рабочих мест имел в виду наш телезритель. Владимир Климанов: Ну смотрите, есть вообще такая общая дилемма в экономике, что либо мы добиваемся то, что называется социальным равенством или социальной справедливостью, то есть максимально равномерное распределение каких-то благ, которые государство предоставляет, между членами общества, либо государство решает вопросы повышения экономической эффективности, обеспечения ускоренных темпов экономического роста и так далее. Вот это вот вещи, которые находятся друг к другу в антагонизме, если хотите. Оксана Галькевич: Как это? Подождите… Константин Чуриков: Либо государство занимается людьми, либо государство занимается государством. Владимир Климанов: Нет, ну подождите, именно в этом и есть задача любого правительства, найти правильный компромисс между задачами, которые носят антагонистический друг другу характер. Оксана Галькевич: Я почему удивилась? Потому что, знаете… Владимир Климанов: И такой компромисс ищется. Пенсии повышаются выше уровня инфляции в настоящее время. Если мы будем повышать их еще больше, мы непременно опять увеличим первичный дефицит Пенсионного фонда, который пока еще никак не ликвидирован даже после начала реформы, связанной с повышением пенсионного возраста. Все равно трансферт денег из федерального бюджета в бюджет Пенсионного фонда составляет около 3 триллионов рублей, что 40% потребностей Пенсионного фонда. То есть средства работодателей с наших с вами зарплат, которые уплачивают наши работодатели в Пенсионный фонд, на 40% все равно не хватает для покрытия тех объемов пенсий, которые сложились сейчас. Если мы еще увеличим, значит, еще где-то надо найти на это деньги, а эффект от такого вот их распыления снизит задачи, связанные с экономическим развитием. Оксана Галькевич: Но понимаете, у нас ведь… Владимир Климанов: Оксана, можно я еще одну мысль даже скажу, пока не поздно? Идет сейчас дискуссия, она была месяц назад на Московском финансовом форуме, много ли денег можно пустить в экономику. И глава Центробанка, например, категорически против того, чтобы средства Фонда национального благосостояния пускать именно в какие-то проекты, которые просто повысят денежные какие-то расходы на территории нашей страны. Это просто может опять обвалить рубль. Оксана Галькевич: Подождите, что имеется в виду? Против того, чтобы повысить покупательскую способность, или что? Поясните. Владимир Климанов: Если вот эти пока замороженные, так скажем, финансовые ресурсы пустить, как предлагают многие и наши телезрители, в виде каких-то дополнительных выплат населению, мы получим такой, может быть, риск, связанный с падением курса национальной валюты. Нужен нам он или нет? Это другая задача, которую тоже нужно как-то балансировать, решать. Константин Чуриков: Вот тут очень интересно. Смотрите, я просто обратил внимание, в одном случае вы говорите о том, что вот средства будут направлены в эти высокотехнологичные проекты, в другом случае вы говорите, что вот это расходы, если на население, это расходы. Ну давайте… Владимир Климанов: И то, и то расходы. Константин Чуриков: Логически попробуем подумать. Ну хорошо, если, предположим, все-таки людям перепадет часть этого денежного дождя, маленькая, люди что с этими деньгами сделают? Под подушку, в кубышку спрячут, или они пойдут с этими деньгами в магазин, у кого-то уже давно холодильник сломался, у кого-то телевизор. То есть они же все равно вернутся в экономику, нет? Владимир Климанов: Ну есть такие правильные рассуждения о том, что повышение доходов населения вызовет оживление потребительского спроса, а потребительский спрос тоже вызовет рост экономики. Но в силу того, что в последнее время заработные платы у нас росли быстрее, чем производительность труда, аналогично наблюдался и рост пенсий, тем не менее он был всегда (ну не всегда, согласен, но все-таки) выше уровня инфляции, мы наблюдаем то, что у нас фактически резервы роста экономики за счет повышения покупательной способности исчерпаны, если хотите, или минимальны. И поэтому через вот такой инструмент кроме как нового скачка инфляции, возможного снижения курса национальной валюты мы, к сожалению, позитивных эффектов получим очень мало. Оксана Галькевич: Вы говорите, что так или иначе выплаты производятся на уровень выше инфляции, но все равно это получается ведь постфактум, это происходит 1 января по итогам прошлого года… Владимир Климанов: Даже позже, да. Оксана Галькевич: …по уровню инфляции прошлого года нам прибавили, я не знаю, 500 рублей кому-то, пенсионерам, бюджетникам и так далее. А новый год набирает новую динамику и так далее, нам еще плюс ко всему, кроме инфляции нам еще прибавляют 2% к НДС и так далее, и так далее, какие-то… Дважды в этом году проиндексировали тарифы ЖКХ, 1 января и 1 июля. Ведь это же все, нам с этим жить еще целый год, с вот этой прибавкой в 500 рублей нам еще целый год тянуть как-то до следующего 1 января. Владимир Климанов: Оксана, я еще раз говорю, что здесь всегда какой-то политический компромисс, который находится. Он сейчас такой. Другие говорят, что есть другие возможные резервы для повышения доходов населения, прямых каких-то выплат. Мы с вами уже, по-моему, как-то обсуждали, что повышены ли у нас, например, расходы на национальную оборону и другие силовые ведомства, может быть, там есть резерв, для того чтобы пустить эти средства в какие-то более производительные отрасли или бо́льшие выплаты населению. Оксана Галькевич: Но мне кажется, это больше вопрос риторический, вы же понимаете, что эти статьи бюджета мало того, что засекречены, так их еще и не тронут, в последнюю очередь. Константин Чуриков: Ну справедливости ради, давайте сейчас покажем расходы бюджета в будущем году, как должны вырасти по социально значимым статьям: на здравоохранение на 50% вырастут расходы, охрана окружающей среды, тоже важный фактор, +60%, наука, наши ученые, +33%, но это так, к слову. Оксана Галькевич: Мы можем показать… Владимир Климанов: Вы говорите скорее об увеличении расходов в рамках национальных проектов. Оксана Галькевич: По нацпроектам мы тоже можем, кстати, показать. Давайте параллельно, пока Владимир Викторович отвечает, можем показать еще и по нацпроектам расходы: демография, здравоохранение… Владимир Климанов: Мне кажется, такой рост как-то кажется слишком большим, что-то я должен тогда осознать эти цифры. Константин Чуриков: Мы вот в качестве источника Минфин. Оксана Галькевич: Минфин, Минфин, да. Константин Чуриков: Минфин-Минфин. Ладно, давайте сейчас послушаем звонок. Александр из Подмосковья у нас на связи. Александр, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Да-да, смелее, пожалуйста. Зритель: Да, здравствуйте. Вот все по поводу дефицитов, профицитов, все эти вот слова. Деньги действительно непонятно куда тратятся на самом деле. Зарплаты вот этих чиновников, они должны же тоже зависеть от эффективности их работы, правильно? Это первое. В Москве, например, я живу. Если в Москве ремонтируется что-то, какие-то дороги по десять раз, положили ее, через 3 месяца опять ломают, газоны делают – это же деньги откуда идут? Получается, что эти деньги могли бы пойти на какие-то нормальные нужды. Почему по телевизору мы собираем деньги на то, чтобы какого-то там ребенка вылечить, в конце концов? А что, у нас этих денег не хватает? Почему за границей, там что, оборудование вот это закупается оттуда, которое, не знаю, сами же здесь могли бы производить. Константин Чуриков: Да, ваш вопрос понятен, спасибо. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Владимир Викторович, вот, кстати, интересный момент. Вы сказали, что ресурс в некотором смысле стимулирования покупательной способности исчерпан, потому что у нас производительность труда в последние годы росла медленнее, слишком медленными темпами, чем росла зарплата. А производительность труда наших чиновников, именно чинов, не государственных служащих, именно чиновников росла какими темпами? Владимир Климанов: Безусловно, я не знаю такой информации, но… Оксана Галькевич: И как росла их зарплата. Владимир Климанов: Как вы, наверное, тоже знаете, в том числе сейчас Минфином предлагается существенное сокращение числа чиновников, в том числе с целью оптимизации расходов бюджета. Оксана Галькевич: Там, кстати, мы только что обсуждали эту тему, там не совсем понятно, кого будут сокращать, чиновников или государственных служащих, это нам объяснил специалист по государственному управлению, это разные несколько категории. Владимир Климанов: Да, государственных гражданских служащих у нас чуть более 1 миллиона, а чиновничий аппарат более 2 миллионов, и это без силовиков еще. Оксана Галькевич: Да, это другая категория, зарплаты у них повыше, у госслужащих поменьше все-таки. Владимир Климанов: То есть тут нужно просто понимать, что все равно вот эта административная реформа, наверное, тоже назрела, я согласен, что нужно переходить к каким-то уже кардинальным действиям в этой связи. Но с другой стороны, без именно реформы более масштабной, мне кажется, вот это вот сокращение не приведет к повышению эффективности. То есть если мы хотим, чтобы действительно госуправление заработало как-то по-новому, должны быть какие-то новые принципы здесь. Константин Чуриков: У нас, смотрите, Олимпиада была, Чемпионат мира, Крымский мост построили, много действительно таких важных вещей. А вот есть какая-то статистика, как вот эти, скажем так, большие проекты, мегапроекты разгоняли экономику региона, страны? Если вы говорите о том, что это пойдет все в крупный бизнес, грубо говоря, в мегастройки какие-то, может быть, это даст свой эффект и людям перепадет через рабочие места? Владимир Климанов: Соглашусь с вами, что это все равно давало эффект. Есть какие-то разного рода оценки на этот счет, но вот есть и оценки о том, разгонят ли экономику существующие национальные проекты. Никаких цифр, чтобы они разогнали больше, чем на 1% дополнительного роста ВВП, нет, то есть это действительно прирост в 0,5–0,6%, разные эксперты-прогнозисты дают здесь разные оценки, кто-то меньше немножко. То есть даже такие мегапроекты, если рассматривать их сейчас как просто совокупность национальных проектов, дает примерно такие дополнительные темпы роста. Много это или мало… Константин Чуриков: Это потому, что у нас что-то не так, извините, или это потому, что в мире вообще вот такая…? Владимир Климанов: Это вот тоже интересная дискуссия, является ли вот сейчас ситуация, связанная с таким замедлением темпов в нашей экономике, каким-то структурным или циклическим замедлением, или это мировая экономика вся затормозилась и мы вместе с нею тоже немножко, так сказать, находимся в фазе неактивного роста, или какие-то глубинные причины нашей экономики, ее внутренней структуры как раз тормозят ускорение. Константин Чуриков: Ну вот, говорят, что мы неэффективны, – это мировая экономика сейчас неэффективна, друзья. Оксана Галькевич: Это она тормозит. Константин Чуриков: Да, это она тормозит, а мы хорошие. Владимир Климанов: Есть такое мнение тоже. Оксана Галькевич: А мы вслед за ней подтормаживаем. Спасибо большое, Владимир Викторович. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо вам за то, что приходите и терпеливо объясняете не всегда простые для понимания моменты. Владимир Климанов был у нас в студии, заведующий кафедрой государственного регулирования экономики РАНХиГС. Спасибо большое. Владимир Климанов: Спасибо. Константин Чуриков: Ну а через несколько минут о том, что вот есть такая мысль немножко растрясти наших толстосумов, которые редко проводят время здесь на родине. Об этом через две минуты. Спасибо.