Константин Чуриков: Ну что же, нас можно поздравить – у нас есть свой Илон Маск, и зовут его Евгений Касперский. Так сказал президент в девятой серии интервью агентству ТАСС. Речь шла о талантливой молодежи. Ну понятно, что Касперский уже не совсем молодежь, ему 54 года. Вот что заявил Владимир Путин именно по поводу молодых. ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ Владимир Путин: Молодые люди пришли из института и через несколько лет сделали «Искандер» – одно из наших современных видов вооружений, которым мы гордимся, лучшее в мире. Пришли молодые ребята и сделали «Пересвет». Это просто пример из оборонки, но это они сделали. Андрей Ванденко: Пусть они сделают легковой автомобиль, как «Тесла»… Владимир Путин: Вот Прохоров сказал, что он сделает… Андрей Ванденко: Самолет… Владимир Путин: Пока не получилось у него. Андрей Ванденко: А, ну да, «Ё-мобиль». Владимир Путин: Он же обещал, показывал. Оксана Галькевич: Прохоров, о котором тоже шла речь, опять же не совсем молодежь. Хотя, в принципе, там в широком смысле, в том числе о талантливых людях шел разговор. Константин Чуриков: О молодых. Оксана Галькевич: Но вернемся к молодым, да. Президента спросили: «Почему некоторым из ребят хочется уехать из нашей страны, получив при этом хорошее образование?» ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ Андрей Ванденко: Как вы относитесь к тому, что, по одному из соцопросов, половина молодых людей хочет уехать из страны? Владимир Путин: Ох, соцопросы тоже разные бывают, и целевые группы тоже бывают разные. Кто-то хочет уехать, кто-то хочет вернуться. Я считаю, что количество хороших специалистов, которые остаются в стране, становится все больше и больше. А то, что наши специалисты находят себя на мировом рынке труда, говорит о том, что у нас хорошая высшая школа. Оксана Галькевич: Высшая школа хорошая, да. Константин Чуриков: То есть все больше тех, кто остается, а уезжающих можно поздравить с тем, что у нас хорошее высшее образование. Это если коротко резюмировать слова президента. Константин Чуриков: Вот как себя чувствуют одаренные молодые люди и вообще одаренные люди в нашей стране? Что для них сделано, а что не сделано, что нужно сделать? Вот давайте об этом сейчас поговорим в ближайшие полчаса. Присоединяйтесь, пожалуйста. Это прямой эфир, друзья. Телефоны на экранах, выходите на связь. Константин Чуриков: А в студии у нас – доктор физико-математических наук, профессор Института лазерных и плазменных технологий МИФИ Владимир Решетов. Владимир Николаевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Владимир Решетов: Добрый день. Константин Чуриков: Сначала вопрос общего порядка. Вот президент перечислил наши успехи, как раз в чем себя проявляет талантливая молодежь. Почему все, что мы делаем, немного напоминает всегда танк? Владимир Решетов: Ну почему танк? «Пересвет» совсем не похож на танк. «Панцирь» совсем не похож на танк. Константин Чуриков: Ну, оружие, все равно оружие. Вот в эту сторону мы идем. Владимир Решетов: Нет, мы не идем в эту сторону. Но я могу подтвердить слова президента. Я знаю студента, который делал «Пересвет». Я знаю аспиранта, который делал «Панцирь», который не упомянул президент. Более того, в случае с «Панцирем» военные говорили: «Вы этого никогда не сделаете». А молодые ребята, действительно из соответствующих мест, сказали: «Сделаем». Сделали. И сейчас он стоит на вооружении. Дело в том, что, наверное, у нас в стране есть некая особенность для тех, кто хочет заниматься наукой. Эта особенность связана с тем, что они должны как бы быть… Ну, слово «патриоты» здесь неправильное. Они должны быть очень увлеченными людьми. Они не работают за деньги. Константин Чуриков: Никто не спорит. Владимир Решетов: Они не работают за деньги. Понимаете? Не получается. Константин Чуриков: Нет, я согласен. Но вы же слышали мой вопрос. Понимаете, вот у меня отец молекулярный биолог. И что, он должен заниматься бактериологическим оружием? Почему все время оружие? Можно ли как-то направить нашу науку в другие сферы? Владимир Решетов: Можно, можно. Например, на конкурсе «Юниор», который проходит у нас в Москве, ребята придумали кроссовки. Простая вещь. Только в шнуровку встроена система, которая вибрацией говорит, направо вам бежать или налево. То есть вы сходили за грибами, нашли полянку, отметили нужное место. А через год идете на ту же самую полянку, и они сам подсказывают. Не нужно помнить, где березка, где все остальное. Я не знаю, будет ли этот стартап удачным, но они уже имеют публикации в прессе, разработали эту систему. В принципе, хорошая вещь, полезная. Те же самые умные часы, только встроенные в кроссовки, которые помогают вам бегать и идти куда надо. Наверняка слышали. Константин Чуриков: Отличный пример, да. Владимир Решетов: Отличный пример. Но будет ли это успешным бизнесом – я не знаю. Но самое комичное другое: они школьники. И сейчас что? Бросить все, не идти в институт, а пойти в армию, организовать свой бизнес – и что делать? То есть мы с вами попадаем в ситуацию, при которой… У нас страна действительно специфическая. Она не такая, как все остальные. И если во всем мире человек… Ну, тот же самый Стив Джобс, которого вспоминали. Ну, его не вспоминали. Он не кончал ни институт, ничего. Он нашел друзей и в гараже организовал то, что ему нужно, и построил бизнес. У нас это почти невозможно по-прежнему. Оксана Галькевич: Вот вы сказали как раз, что наукой у нас должны заниматься люди очень увлеченные. Владимир Решетов: Очень увлеченные! Оксана Галькевич: За деньги работать не получается. В этом наша особенность, специфика? Владимир Решетов: Я бы сказал так: деньги не решают вопрос. То есть если платить много, ничего не придумывается. Это специфика, да. Возвращаясь к тому, почему важна инициатива… Ну давайте я чуть о себе расскажу. Я тоже, вообще говоря, был когда-то молодым, наверное, в 90-е годы. И три физтеха решили придумать новый атомно-силовой сканирующий микроскоп. Сейчас он называется «Нано Скан». Нашелся инвестор. И почти как в гараже, только, вообще говоря, в мастерской, где шили чехлы для машин, делали этот микроскоп. Сделали его. Сейчас он есть на рынке, но инвестор и команда рассыпались. Остался один студент, который тогда был аспирантом. Он защитил диссертацию. Потом я защитил докторскую диссертацию. И эту идею фактически взял под свое крыло технологический институт, ТИСНУМ так называемый То есть что получилось? Люди придумали, довели продукт до товарного вида, но они не смогли его продвинуть на рынок без помощи государственных организаций. И сегодня, уже через 30 лет, по факту государство инвестировало в этот проект почти полмиллиарда. Приборов продано на 200–300 миллионов рублей. То есть формально мы даже не отбили тех денег, которые в нас вложило государство. Понятно, что это наукоемкая продукция, что там много всего хорошего, но вот по факту масштаб такой. То есть нам нужны действительно миллиарды, для того чтобы что-то вышло на рынок. Константин Чуриков: У меня вопрос к зрителям: что нужно сделать, чтобы молодым талантливым ребятам удалось состояться в нашей стране, чтобы им хотелось здесь остаться? В низу экрана указан наш телефон. Вот вы говорите, что сейчас некоторым из этих гениев светит армия. Кстати, талантливая молодежь должна служить в армии? Владимир Решетов: Ну, сейчас стало проще – всего год. И есть даже специальные военные роты и так далее. Я просто вспоминаю этих ребят из школы, из лицея МИФИ. Я сказал, что они сейчас должны бросить все и заняться только своими кроссовками – тогда они могут выйти на рынок с реальным продуктом. Если он параллельно сдает ЕГЭ, ОГЭ и все остальное, то у него нет на это просто времени. И, скорее всего, мы получим эти кроссовки уже из другой страны в хорошей упаковке. Это будет реализовано. Вот просто с чем мы сталкиваемся. Передать кому-то эту вещь, запатентовать – не всегда это возможно. Поэтому я бы, возвращаясь к словам президента, сказал следующую вещь: у нас сегодня хорошо построена система вовлечения молодежи в научную деятельность. Он же дальше потом говорил про «Сириус», про «Кванториум», про всякие фестивали, соревнования, дни науки и прочие вещи. И вот это у нас поставлено хорошо. И оно лучше, чем было при советской власти даже. Оксана Галькевич: То есть именно выявление талантов и помощь в их развитии? Владимир Решетов: Тут даже не столько… Оксана Галькевич: Но вы так говорите, что там дальше какое-то препятствие. Владимир Решетов: Есть препятствие. Потому что это не совсем выявление, а это возможность… Та же самая «Проектория», которая проходит раз в год. То есть люди на неделю приезжают в Ярославль и радуются жизни. И на этом часто все заканчивается. Например, упомянутый президентом Росатом берет тех ребят, которые ему понравились, и увозит уже на месяц на свои предприятия, устраивает им такой WorldSkills. Они приезжают, решают задачи, работают, дружить начинают, командная работа начинается, разрабатывают какие-то проекты. Но потом они уезжают, и все заканчивается. Константин Чуриков: Владимир Николаевич, а «Проектория» – это вот тот фестиваль, где несколько лет назад, помните, вышел человек в костюме робота, танцевал? Все думали, что это был робот, а это был человек. Владимир Решетов: Да, это был человек. Я этого человека видел, я был на этом фестивале. Ну, вы же поймите, что это всегда шоу, особенно для детей. Как без этого? Это же клоун, просто клоун. Было видно, что это клоун. Хотя он молчал как рыба! Была видна его шея, было все остальное. Он полностью имитировал робота. Он ни на что не велся. Нельзя было его рассмешить, развеселить и так далее. Ну, было понятно, что это человек. Оксана Галькевич: Владимир Николаевич, я правильно вас понимаю? Вот эта работа, не только вовлечение талантов в начальную научную деятельность, а она не должна рассыпаться на следующих каких-то этапах? Владимир Решетов: Да. Оксана Галькевич: Недодумано? Недоделано? Владимир Решетов: Тут скорее вопрос в другом. В том же самом выступлении было сказано, что у нас есть разные социальные лифты, есть система и так далее, которая работает уже с выпускниками вузов. А вот промежуток между школой и институтом недоделан. И он всегда был недоделан, именно между школой и вузом. На этом этапе, приходя на первый курс, я думаю, что этим ребятам будет не до кроссовок, вот просто гарантированно. Я сейчас наблюдаю ребят, которые победили на олимпиадах. Они заваливают первую сессию, и им приходится помогать, чтобы они прошли. Потому что они знали свою информатику, они победили, они все знают про security, как Касперский, и все остальное, но они не могут освоить другие предметы, они отстали по ним, потому что они в школе сконцентрировались на одном. И в этом плане без бережного отношения к этим ребятам невозможно. Я сам прошел такую же ситуацию, по сути. Я был победителем международной олимпиады, я поступил на Физтех и так далее, и так далее. У меня не было проблем на первом курсе. Но мне повезло, потому что я попал в хорошую компанию, в газету «За науку». То есть я включился в жизнь института на таком высоком социальном уровне, я был вовлечен в нее и так далее. Но не у всех это получается. То есть не всем получается продолжить ту траекторию с той скоростью, которую ты набрал, учась в школе. Константин Чуриков: Нам звонит Санкт-Петербург, Галина. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Галина. Константин Чуриков: Галина, пожалуйста, не молчите, говорите. Что-то случилось. Зато Владимир у нас есть из Ленинградской области, соседний регион. Здравствуйте, Владимир. Зритель: Добрый день. Вы знаете, мне бы хотелось сказать (я сам преподаватель), что в нашей стране слишком много развелось институтов, которые дублируют друг друга. И зачастую специалисты, которые выпускаются, они не могут найти себе дальше применения в своей работе. И еще бы хотел сказать как педагог, работающий на селе. Очень не хватает педагогов квалифицированных. На селе очень много талантливых ребят, и им не хватает знаний, для того чтобы они дальше могли поступать в серьезные вузы. Для этого государство должно давать педагогам молодым квартиры. И не только молодым, а даже тем, которым по 40 лет, потому что это все взаимосвязано. Спасибо большое. Константин Чуриков: Подождите, Владимир. Вы про какие дублирующие друг друга вузы говорите? Вы вообще в целом о том, что у нас много людей с высшим образованием? Об этом? Зритель: Да. Это должно быть доступно не всем. Высшее образование должны получать самые талантливые и самые умные люди. И эти люди должны знать, что он заканчивает и реально пойдет работать, он будет востребован. Константин Чуриков: Да, спасибо. Владимир Решетов: Ну, мне кажется, что это, по крайней мере, негуманно – запрещать людям получать высшее образование. Это как минимум негуманно. Кроме того, это странная история, но очень часто троечники становятся хорошими изобретателями. То есть все не так очевидно. Вот обсуждая талантливую молодежь и их успехи… Ведь я сказал, что школьников можно поощрить, можно погладить по головке – и он будет радостно заниматься. Но студента мало погладить по головке. Его надо включить в реальный процесс. Он должен быть участником того же «Пересвета» и видеть результаты своей деятельности. Он должен видеть сбитые беспилотники, которые сбиты благодаря его усилиям. Иначе он не работает. Оксана Галькевич: А выпускник? Вот нам пишут наши телезрители: «Молодым ученым, выпускникам самых разных вузов нужна потом перспектива. Они должны понимать, где они свой диплом смогут применить, свои знания, свои интересы». Владимир Решетов: Вообще диплом применяют примерно 30% тех выпускников, которые заканчивают МИФИ, потому что они их делают в том институте, куда пойдут работать. Оксана Галькевич: Вы считаете, это хороший КПД? Владимир Решетов: Я считаю, что это хороший КПД, потому что остальные идут просто в другие места. Те институты, где они выполняют работы, не могут всех взять, грубо говоря, к себе, не могут их научить. А дальше они улетают в свободный полет, находят себе работу, в том числе и за рубежом, и так далее, и так далее. Поэтому, наверное, 30% – это хорошо. Оксана Галькевич: Постойте. А разве это не обидно, что они находят себе применение за рубежом с нашим дипломом, а не в нашей стране? Владимир Решетов: Я сказал «в том числе». Обидно для кого? Скажем, ректор Физтеха говорит, что это наша «мягкая сила». Это те люди, которые потом будут учить наших студентов (почти как Владимир Владимирович). Это та система, которая будет поддерживать Физтех, которая обеспечить миллиард долларов его эндаумент-фонда. То есть это те люди, которые будут поддерживать свою страну, в конце концов. Константин Чуриков: Оттуда? Владимир Решетов: Оттуда. Константин Чуриков: Василий из Мурманска, добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Константин Чуриков: Что думаете по поводу молодежи талантливой? Зритель: У нас прекрасная молодежь. Но вопрос в том, что двигают науку… Есть три составляющих: ум, образование и ученая степень. То есть это чуть выше, чем высшее образование. И люди двигают науку, когда эти три составляющие сходятся. А молодые и умные прекрасно знают: для того чтобы чего-то добиться, населения должно быть по минимуму в экономике. 200 миллионов – это минимум. В России не хватает этих миллионов. Естественно, санкции и контрсанкции. И они не могут себя реализовать. Они уезжают на Запад не потому, что они не любят страну Россию. Просто каждый человек хочет реализовать свою идею. Константин Чуриков: Василий, по поводу 200 миллионов. Вы имеете в виду, что нас должно быть 200 миллионов, чтобы у нас была настоящая наука? Зритель: Да. И не просто наука, а чтобы человек, если он придумал, мог реализовать, то есть получить экономический эффект, грубо говоря, получить деньги за свое изобретение. Для этого должно быть минимум 200 миллионов. Константин Чуриков: Человек? Или в деньгах? О чем вы говорите? Я просто не понимаю. 200 миллионов? Владимир Решетов: Это рынок, размер рынка. Зритель: Нет-нет-нет, 200 миллионов населения. Константин Чуриков: А, 200 миллионов населения? Просто я сразу подумал: в Швейцарии-то не 200 миллионов населения. Вы знаете, я тоже знаю людей, которые по линии именно науки переехали в Швейцарию. Там не 200 миллионов населения. Владимир Решетов: Ну, сейчас мы с вами немножко путаем две вещи. Наука на самом деле интернациональная, мы в ней участвуем, работаем. И мы ее путем с техникой, то есть с инновациями. Это те научные достижения, которые стали реальным продуктом, который можно купить и продать. Вот наш слушатель, смотрите, он говорит о том, что нужно выходить на международный рынок с теми инновациями, которые разрабатывают школьники. Вы знаете, об этом просят именно студенты. Они говорят: «Давайте мы не просто будем делать «Умник», не просто «Старт». Давайте акселератор международный нам». Просят об этом. Константин Чуриков: А у нас для этого хотя бы внутри страны… То, что богатые люди есть – это мы знаем. А у нас есть такие сочувствующие инвесторы? Владимир Решетов: Конечно, конечно. Тот же самый фонд Бортника поддерживает студентов, стипендии назначают им. То есть когда я сказал, что не совсем построена система такого вертикального лифта из школы, я имел в виду то, что во многих вузах (не во всех) школьников, пришедшие на первый курс, грубо говоря, их всех сначала пропускают через определенный фильтр. «А ты вообще готов держать удар? Ты можешь бросить все и заниматься только наукой, матаном, неважном чем? Или не можешь?» То есть это такая определенная проверка на вшивость. И эту проверку не все проходят. Те, кто проходят, они потом встраиваются в разные ООО и прочие вещи, ну и начинают работать уже студентами на реальные заказы на реальной работе. Константин Чуриков: Вы говорите все-таки о прикладной науке. А фундаментальная наука – каково ее положение в нашей стране? Владимир Решетов: Положение фундаментальной науки? Ну давайте процитирую… Ну ладно, не буду никого цитировать. Знаете, фундаментальная наука у нас в стране не обеспечивает всего фронта. Ответ короткий. Мы не можем покрыть все позиции, которые нужны. Ответ простой. То есть: да, мы не по всем позициям можем участвовать в исследованиях. Но в ядерных исследованиях участвуем. Константин Чуриков: То есть она у нас недофинансирована, фундаментальная наука? Владимир Решетов: Она нигде недофинансирована. Даже Америка не справляется со всеми задачами. Даже термоядерный реактор ITER строят в Европе, а американцы там наблюдатели. Ускоритель построили в ЦЕРН. В Америке нет такого ускорителя. У нас сейчас в Дубне строят новый ускоритель. То есть даже Америке не хватает денег на всю науку. Что говорить про Россию? Оксана Галькевич: Владимир Николаевич, а на таком человеческом уровне дофинансированы ли люди, которые работают в науке? Могут ли они думать, как вы говорите, бросив все, думать только о матанализе, еще о чем-то, не отвлекаясь на бытовые вопросы? Ну, без них же… Владимир Решетов: Давайте я так грустно пошучу. Стипендия магистра в Сколково – 40 тысяч. Стипендия тоже магистра, но в МИФИ – 3,5 тысячи. О чем должен думать студент Сколково и о чем должен думать студент МИФИ? Константин Чуриков: Сейчас у нас есть возможность посмотреть сюжет Рустема Давыдова о современных изобретателях, которые еще только ходят в школу. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Прекрасные ребята, но они говорят только о деньгах. Понимаете, у них бизнес-планы. Один за 200 рублей помогает, другая какую-то массу делает. Это вообще наука? Владимир Решетов: Я думаю, что в данном случае они о деньгах не думают. Константин Чуриков: Да? Владимир Решетов: Они просто имеют хорошего инвестора в виде родителей и просто развлекаются. Константин Чуриков: Развлекаются? Владимир Решетов: Развлекаются. К бизнесу это маленькое отношение имеет. Константин Чуриков: А к науке? Владимир Решетов: К науке имеет, потому что они проводят эксперименты. Они сталкиваются с объективной реальностью. Они понимают, как она устроена. Они получают навыки некоего экспериментирования. Но бизнес-навыки – я не знаю. Может быть, девочка и получает, если она сама продает. Я тоже получал бизнес-навыки – я стоял на рынке и продавал раков, например, когда я был маленький. Меня папа с мамой отправляли. Папа ловил раков, а я стоял и продавал их по три копейки, по семь и так далее. Но я не думаю, что это бизнес-навык. Оксана Галькевич: А нужны, кстати, бизнес-навыки в нашей науке? Это должны быть отдельные люди? Или это должны быть вы сами, ученые? Владимир Решетов: Вот смотрите. Я упомянул, что есть некие ООО, в которых студенты имеют возможность заниматься наукой. Вот в МИФИ в свое время, когда был указ, их возникло 13 штук. Сейчас осталось два. Одно занимается обслуживанием столовой, другой называется «Лазер Ай» и как раз занимается вещами, очень близкими к применению лазеров в самых разных областях, в том числе и мирных. То есть два, всего два осталось. И студенты, которые занимаются там, где я работаю, через этот «Лазер Ай» на старших курсах (магистры и старшие бакалавры) получают возможность реально заняться разработкой систем разных, таких-сяких и прочих вещей. И в этом плане нужна структура, нужно объединение, которое договорится о деньгах, сможет их превратить в зарплату, сможет купить все комплектующие, необходимые лазеры, прочие вещи и дать им возможность. То есть структура должна быть обязательно. Константин Чуриков: Надрывается телефон. Не можем не послушать звонок Константина из Ростова-на-Дону. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Тяжелый вздох. Здравствуйте, Константин. Зритель: Анатолий из Тульской области. Константин Чуриков: Ой! Просим прощения. Значит. Анатолий. Оксана Галькевич: Анатолий из Тульской области. Здравствуйте, Анатолий. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Громадное спасибо за то, что я оказался в эфире. Это очень больной для меня вопрос, который вы подняли. Но хочу сделать шаг в сторону и выразить учительское спасибо Оксане. Я захватил дневной эфир, где она сражалась с адвокатом Труновым. Еще раз спасибо. Константин Чуриков: Оксана всегда на передовой. Оксана Галькевич: Спасибо большое, спасибо. Константин Чуриков: Анатолий, а теперь по теме. Зритель: Да-да-да, по теме. Для меня это очень больной вопрос. Чтобы вам понятнее было. У нас в техникуме недавно была проверка. Дошли до того момента, что я веду кружок НТТУ. «А кто вам разрешил вести кружок? – тетенька у меня спросила. – У вас есть лицензия?» Оказывается, я нахожусь в каком-то измерении, где, чтобы вести кружок, надо иметь лицензию. Я еле проверяющим объяснил, что я общественник, я не за деньги веду кружок, что я вел его с далеко 1976 года. Константин Чуриков: А чего они боятся? Что вы какие-то военные секреты детям расскажете? Зритель: Да это у них надо спрашивать. Вы понимаете, у них. Я же просто-напросто с 76-го или с 78-го года, я не помню, мы занимаемся с ребятами самоделками, со студентами. Так вот, можно говорить красивые слова. Надо возродить то, что было когда-то по решению правительства советского принято – НТТУ (научно-техническое творчество учащихся). Константин Чуриков: Спасибо, спасибо, Анатолий. Давайте Константина еще выведем в эфир все-таки, с которым мы так и не пообщались. Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Я бы хотел сказать, что у нас сложилась вообще какая-то патовая ситуация, когда никто не заинтересован в новых разработках, в новых людях. Я смотрел, интересовался. Человек изобрел, разработал российский вертолет, который довольно-таки трудно разбить, на четыре человека, четырехместный. У него была сеть автосервисов, он ее продал и разработал его. И что самое интересное? Никто из наших не заинтересован ни из бизнеса почему-то, ни из государства. Я так понимаю, что он все это дело реализует где-то за границей. То есть у нас государство почему-то не хочет ни спонсировать, ни даже создавать условия. Константин Чуриков: Спасибо. Владимир Николаевич, видите? Ну понятно, вы оптимистичнее смотрите на жизнь. Но есть мнения зрителей, наши какие-то, скажем так, мнения, опыт общения с учеными. Владимир Решетов: Я произнес два слова. Одно – это «Сириус». А еще есть «Кванториум». Вот я недавно был… Там как раз Путин встречался с молодежью. Господи, забыл название этого города. Ну, неважно. Так вот, местный сталеплавильный комбинат финансирует, выдает стипендии школьникам для обучения в «Кванториуме». 10 тысяч в месяц платят. Они получают пожизненную как бы (ну, до окончания школы) стипендию и обучаются. Поэтому на самом деле спонсоры есть. Константин Чуриков: «Одно непонятно, – пишет нам наш зритель Сергей по интернету. – Почему мы покупаем бытовую электронику, бытовую технику и так далее иностранного производства?» Владимир Решетов: Она дешевле. Это было давно и стало сейчас. Константин Чуриков: А почему у нас дороже? Владимир Решетов: Ну, мы же начали с того, что нельзя объять необъятное. Мы встроились в систему разделения труда. Мы согласились с тем, что в мире есть организации, которые умеют лучше других выращивать хлеб. Мы продаем пшеницу, продаем нефть, продаем газ, продаем атомную энергию, строим атомные электростанции. Мы это умеем делать. Мир вообще разный. Одни хорошо сеют рис, а другие хорошо выращивают пшеницу. И это нормальный процесс, если мы живем на одной Земле, которая не очень большая, вместе летаем в космос. У нас единственная станция МКС. Почему у России нет своей космической станции? Ну, такой же самый вопрос. Потому что есть Международная космическая станция. Оксана Галькевич: Владимир Николаевич, но это не означает, что мы ставим крест на определенных направлениях? Владимир Решетов: Ставим. Оксана Галькевич: Ставим? Владимир Решетов: Ставим. Однозначно ставим, да. Национальные проекты говорят, что мы будем делать и что не будем делать. Это очевидная вещь. Скажем, касаясь такой острой темы, как электроника бытовая. Да, крест на бытовой электронике поставлен давно. Осталась только одна электроника – военная. Она будет наша, а вся остальная будет покупная. Константин Чуриков: С этого мы и начали. Владимир Решетов: С этого мы и начали. Константин Чуриков: Спасибо. Владимир Решетов: Мы удерживаем то, что критически важно. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Самое главное – оборона. Оксана Галькевич: Мне кажется, вы очень честно на самом деле представили эту ситуацию. Спасибо. Константин Чуриков: Владимир Решетов, доктор физико-математических наук, профессор Института лазерных и плазменных технологий МИФИ. Через несколько минут, кстати, тоже военную тему продолжим – о войне и мире между лидерами России и Турции.