Оксана Галькевич: Это чуть позже, а прямо сейчас, уважаемые друзья, наша рубрика «Личное мнение». Мы представляем гостя в нашей студии. Мы пригласили к себе в программу «Отражение» эксперта Международного финансового центра Владимира Рожанковского, – Владимир, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте. Владимир Рожанковский: Спасибо, здравствуйте, спасибо за приглашение. Оксана Галькевич: Владимир, давайте сразу обратимся к нашим телезрителям. Друзья, мы сейчас будем говорить о финансах, о благосостоянии семейном, обо всех тех событиях, которые вокруг нас в экономике страны разворачиваются, – пожалуйста, звоните, если вы хотите задать какой-то вопрос нашему эксперту, попросить совета или поделиться своим мнением. Владимир, прежде всего про доллар, который уже практически за 68. По своему жизненному опыту, малому либо длинному, я думаю, что… Владимир Рожанковский: Я за рублем с 1991 года наблюдаю… Оксана Галькевич: Я про нашу аудиторию, всякий телезритель наш, всякий россиянин может точно вам сказать, что это так или иначе серьезно сказывается на ценах в магазине, на нашей жизни. Владимир Рожанковский: Да. Оксана Галькевич: Что сейчас? Говорят, что паники нет, что люди не стоят в обменники в очередях. Владимир Рожанковский: Это правда. Знаете почему? Потому что, во-первых, летний сезон, людей, которые имеют больше возможностей, нет на территории России, они где-то отдыхают. Другая часть людей работает на своих фазендах и не смотрит телевизор. Вот они сейчас вернутся в свои города региональные, посмотрят на обменники и будут, конечно, неприятно удивлены. Честно говоря, я уже даже как-то вижу это очень красочно, эту картину: приезжает человек через 2 недели после того, как он там, грубо говоря, убирал яблоки или вишню, например – кто-то сейчас огурцы, я знаю, малосольные делает, очень правильный сезон сейчас для малосольных огурцов. И вон приезжает и вдруг смотрит: «Мать честная, 70!» И он приходит в этот обменник и говорит: «Девушка, так а к доллару какой у вас курс? Я вижу, что у вас евро здесь курс, а мне-то доллары». Она говорит: «Да нет, это к долларам, понимаете». То есть вот такая ситуация, я ее себе очень красочно наблюдаю. Виталий Млечин: То есть вы думаете, что обратно уже не вернется? Оксана Галькевич: Вы думаете, до 70 дойдет, простите? Я что-то… Владимир Рожанковский: Ну подождите, этот первый момент, который очень важен, я думаю, его надо особенно четко артикулировать: мы говорим не о биржевом курсе, мы говорим о курсе в банковских обменниках. Потому что то, что мы видим в Интернете, вообще говоря нас с повседневной точки зрения не должно никак волновать – это курсы, которые интересны для трейдеров валютных, для тех, кто результат на денежном рынке, для банков, которые друг другу средства суживают, но ни в коей мере для человека нашего, который на улице смотрит и видит этот курс. Потому что курс будет выше, курс на покупку доллара будет выше, он будет выше на комиссионные, которые банк забирает себе, чтобы иметь интерес в том, чтобы обменивать ваши рубли на доллары и при этом не прогореть, потому что он забирает у вас рубли, и ситуация, когда рубль падает, этот банк должен на себя взять риск, что он сможет потом эти рубли без убытка обратно конвертировать, предположим, в доллары. Поэтому здесь игра именно связана в первую очередь с тем, какие у банки, что называется, спреды – это разница между ценой покупки и ценой продажи. Банк всегда уменьшает цену покупки, то есть вы должны будете больше рублей дать за то же количество долларов, но при этом вы не сможете так же продать выгодно уже доллары, если вам нужно будет обменять в рубли. Поэтому совет №1 – берите ровно столько долларов или… В данной ситуации да, я не вижу причин рекомендовать евро, евро сейчас слабая валюта, она ничем, на мой взгляд, не лучше, чем тот же рубль наш, может быть, лучше чем-то, но с точки зрения накоплений я сейчас за евро не вижу никаких перспектив. Но в то же самое время не делайте ошибок, которые делает обычный человек, находящийся в состоянии паники: он просто берет все до последнего рубля, вытаскивает из всех своих кубышек и бежит в обменник, не смотрит на курсы покупки, продажи, вообще ни на что не смотрит, его задача все до последней копейки обменять на доллары. Дальше обычный сценарий рынка. К сожалению или к счастью, мы живем в рыночной экономике, поэтому мы знаем, что деревья до небес не растут, доллар тоже не растет до небес; в какой-то момент эта вся ситуация успокаивается, и вдруг человек выясняет, что ему не на что, грубо говоря, машину заправить, просто нет денег лишних. Тогда он берет свои доллары и идет обратно в банк, но он уже не может по этому же курсу эти доллары продать, банк ему совсем другую планку выдвигает… Оксана Галькевич: Покупает дешевле. Владимир Рожанковский: Он их купил по 70, а продать сможет, скажем, по 64. И вот тут у людей начинается масса всяких сюрпризов, нюансов и неприятностей. Поэтому совет №1 – обменивайте ровно столько валюты, сколько средств, как вы полагаете, вам в ближайшее время не потребуется. Что значит «в ближайшее время»? Могу конкретно сказать: как минимум в течение полугода. Вот если у вас есть некая сумма, в ближайшие полгода вы не ожидаете, что она вам будет нужна… А я уже сразу вам говорю, когда эта сумма будет нужна – если у вас дети, значит, перед 1 сентября, скорее всего, вам их придется готовить в школу, и вы уже сейчас должны посчитать, сколько вам нужно будет, для того чтобы вашего ребенка подготовить к школе. И не тратьте эти деньги, не надо их никуда менять, эта школьная форма, эти тетрадки и учебники уже никуда не денутся. Цикл повышения цен занимает где-то 2-3 месяца от момента девальвации, вот и отсчитываем: если у нас она произошла когда, будем говорить, 8 августа, соответственно, мы и считаем – 8 сентября, 8 октября. То есть те покупки, которые у вас будут позже середины октября, наверное, есть смысл сейчас придержать деньги ваши в валюте. Но те, которые раньше 8-го, раньше середины октября этого года – не делайте вы мартышкин труд, при этом еще потеряете деньги на разнице обмена. Вот мой совет №1. Оксана Галькевич: У нас есть уже звонок от Ольги из Оренбурга, давайте ее послушаем. Ольга, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Ольга, говорите, пожалуйста. Зритель: Здравствуйте. Я получила наследство, я пенсионерка, все эти деньги (650 тысяч) перевела в доллары, покупала я их по 64 рубля 99 копеек. Вот я теперь не знаю, что мне делать: оставаться сейчас? Что я потеряю, что я найду, я что-то вообще в ужасе каком-то. Виталий Млечин: Ольга, вам надо радоваться, у вас есть куча денег. Владимир Рожанковский: Вы по хорошему курсу их поменяли. К сожалению, я вот сейчас как экономист уже выступаю, не как советчик, вижу, что в ближайшее время перспектив укрепления у рубля, к сожалению, нет. Структурно я говорю, что валюта наша слабая, потому что у нас был период бурного роста цен на нефть, сейчас мы видим, во-первых, рост цен на нефть, а нефть – это наше все, естественно, тут мне не нужно объяснять, почему, он замедлился, это №1. №2: у нас было введено определенное налоговое законодательство новое, в частности, повышение, как мы уже говорили, налога на добавленную стоимость. Что этот налог из себя представляет? Это налог на товары, которые вы покупаете для длительного пользования, и услуги тоже, например, вы пошли в парикмахерскую или пошли в сауну ту же, вы должны будете заплатить чуть больше сейчас за счет того, что тот, кто эти услуги предоставляет, будет, конечно, пытаться переложить эти дополнительные налоги на голову конечного потребителя, то есть на вас. Поэтому здесь есть действительно момент, который в этой ситуации нужно учитывать: вот эти вот дополнительные условия ухудшают перспективы рубля в ближайшей обстановке. Дальше там очень много разных вещей происходит, мы смотрим и на Америку, смотрим на эти торговые войны, смотрим на позицию Китая. У меня есть свой сценарий, как дальше Китай себя будет вести, но по сути нам вот это вот все знать необязательно, слишком тонкие материи, для того чтобы о них рассуждать, если только они доставлять вам какое-то удовольствие или пищу для ума, тогда да. Если вы не хотите об этом думать, ну и не думайте, это в конце концов от вас в любом случае не зависит. Поэтому я утверждаю, что в ближайшие полгода, может быть, даже месяцев 7 или 8 перспективы долгосрочного укрепления рубля очень низки. Скорее всего, рубль будет потихоньку ослабевать против крепких валют, против доллара в первую очередь, но это будет не теми темпами происходить, которые происходили на этой неделе, потому что рубль упал ни на чем, это просто обычная паника, которая сопровождалась… Это называется биржевой паникой. Как правило, после биржевой паники идет такое биржевое возвращение к реальной жизни, так его назовем. Все начинают понимать, на чем упали – да, собственно, ни на чем, пообещали там какие-то санкции; выяснили потом, что вроде как эти санкции не очень страшны, что-нибудь еще… Выяснили, что Трамп Путину письмо какое-то привез в Москву, что это письмо было хорошее, – в общем, какие-то всегда будут детали вылезать на поверхность, которые раньше были неизвестны, и эти новые детали обычно всегда будут лучше. Потому что, знаете, есть такая пословица: «У страха глаза велики». То есть в первый момент кажется, что вообще Россия как страна перестанет существовать, когда начинают обрушивать рубль, но потом в течение какого-то времени вдруг все понимают и думают, какие же мы были глупцы, как мы могли подумать, что будет аж настолько плохо. Поэтому вот общая ситуация. Виталий Млечин: Нам просто некоторое время, достаточно длительное, говорили, что рубль, наоборот, недооценен, что вот нефть-то выросла… Владимир Рожанковский: Он достаточно долгое время был недооценен. Виталий Млечин: Уже все, уже не недооценен? Владимир Рожанковский: Смотрите, оценка рубля в принципе связана, во-первых, с режимом санкций, это новая для нас вещь, ну как, относительно новая, они появились в нашей жизни в 2014 году, к сожалению, они по-прежнему присутствуют не только в нашей жизни. Не нужно думать, что мы такие несчастные: сегодня, например, в Турции американский президент Дональд Трамп удвоил тарифы на сталь и алюминий, и Турция является одним из крупнейших поставщиков металлов в том числе в США, и конечно, это очень больно бьет по туркам, по турецкой экономике. Так что не надо думать только, пожалуйста, что вот весь мир ополчился против бедной России, что вот это все игры политические только против нас, – нет, идет другая совершенно игра. Америка сейчас пытается каким-то образом реанимировать свой промышленный сектор, потому что 20 лет Америка занималась только финансами, они пытались так называемую чистую экономику построить, у них ничего из этого не получилось. Трамп – это тот президент, который позволяет всем людям, которые там витали все эти 20 лет в облаках, вернуться на грешную землю и понять, что экономика сильна не финансовыми схемами, а торговлей, производством, и это он пытается сделать. Конечно, это будет делаться в ущерб всем остальным, поэтому надо понимать, что здесь нет какого-то крестового похода против России, здесь есть общая ситуация, которая нас в том числе затрагивает. Поэтому насчет того, что он недооценен, – конечно, он был недооценен, у нас реалии немножко меняются, они меняются практически каждую неделю. И по мере того, как мы поняли, что у нас санкции могут вводиться без суда и следствия, без объяснения причин, потому что последнее, что было озвучено, ну извините, это просто смешно: Россию оштрафовали за какое-то дело каких-то людей, которые кем-то были отравлены в Британии, то есть неизвестны эти люди… Ну как бы известны, но непонятно, как они там оказались. Все прекрасно знают это дело, нет доказательств никаких о том, что к этому причастна была Россия, каким образом была причастна и так далее, то есть абсолютно надуманная мотивация. И у нас буквально позавчера открылись глаза на то, что в принципе могут против России санкции открывать без объяснения причин. Не нужно мотивации, не нужно объяснять, почему, за что было, они просто применяются, поскольку… Оксана Галькевич: А вот так. Владимир Рожанковский: Потому что да, Америка хочет быть более великой, как сказал Трамп. Поэтому вот этот момент важен, и в процессе изменения этой парадигмы меняется и отношение к недооценке. Потому что одно дело, когда мы вроде ничего плохого не делаем и в принципе мы не ждем эти санкции, мы видим, что конъюнктура постепенно улучшается, и совершенно другая ситуация, когда мы понимаем, что это может быть в любой момент как снег на голову. Тут уже немножко по-другому надо на это вещь взглянуть. Оксана Галькевич: Владимир, вот вы говорите, что сейчас рубль упал ни на чем. Владимир Рожанковский: Конечно. Оксана Галькевич: То есть вот пообещали санкции, он упал ни на чем и так серьезно упал. А 22 августа, когда нам обещают введение первого пакета, как вы считаете, чего нам ждать? Может быть, он вообще полетит, рубль? Виталий Млечин: Может быть, там уже будет, на чем? Владимир Рожанковский: Нет, на самом деле рынок такая штука, которая обычно, так сказать, в своих ожиданиях уже самый худший вариант закладывает. Поэтому вот это глубокое падение именно, еще раз подчеркну, вызвано тем, что так устроена психология трейдеров, так устроена психология людей, которые работают на рынке, что они сначала закладывают самый худший сценарий, а потом по мере того, как проявляются эти детали… Виталий Млечин: …отыгрывают назад. Владимир Рожанковский: …они постепенно начинают отпускать вожжи. Поэтому я считаю, что мы сейчас прошли через худший сценарий, а дальше по мере понимания, что все не так плохо, эта ситуация будет потихоньку улучшаться. Поэтому я думаю, что 22 августа либо эти санкции будут смягчены, либо какие-то другие… Вообще-то смотрите, президент США и президент России собирались второй раз встречаться. Виталий Млечин: Но непонятно когда и непонятно где. Владимир Рожанковский: Да, но они в состоянии переговоров находились по поводу места встречи: то ли это планировалось в Вашингтоне, то ли в Москве, то ли где-то на нейтральной территории, как это было в Хельсинки. И вдруг в этот момент вводят санкции. Ну послушайте, конечно, Дональд Трамп достаточно, так скажем, нетривиальная личность, но он не полный идиот, он не верит, что такая встреча могла бы состояться в ситуации, когда вы приглашаете гостя и параллельно в него стреляете из пистолета: «Да приходите, не бойтесь, я вас еще немножко подстрелю, но вы все равно проходите». То есть я далек от мысли, что до такой степени идиотизма мы можем дойти. Поэтому есть внутренняя борьба, в США она достаточно жесткая. Демократы хотят объявить так называемый импичмент Трампу, для этого они все практически средства задействовали. Мы оказались разменной монетой, в этом есть свои плюсы, может быть, потому что у нас колоссальный пиар-капитал образовался. Про Россию мало кто говорил в США, Россия сейчас у всех на устах, поэтому то, как мы реагируем на это, тоже очень большой капитал для российской экономики. Но в целом это движение встречное все равно продолжается. Поэтому 22-го числа худший сценарий если будет, он никак вообще не отразится на рынке. Если за этот период – тут немножко, конечно, времени осталось, но оно есть все равно – появятся какие-то более светлые пятна, то, скорее всего, 22-го мы, наоборот, не упадем, а даже, может быть, немножко вырастем. Оксана Галькевич: Вот так, интересно. Виталий Млечин: Хорошо бы, чтобы было именно так. Оксана Галькевич: Хорошо бы, да, потому что, честно говоря, страшновато. Владимир Рожанковский: Да. Мы видим сейчас худший сценарий, мы видим сценарий полного разрыва всех отношений со Штатами (экономических, финансовых), рубль упал, он сейчас в нерешительности, он готов еще падать. Но если выяснится, что это все не так, – а я почти уверен, что выяснится, всегда действительность более такая щадящая для нашей психики, нежели те ужасные картины, которые мы себе рисуем в нашем воспаленном воображении, когда мы видим какую-то вещь сначала ужасную. Оксана Галькевич: Владимир, а вот по поводу второго пакета, в котором есть, например, слова о запрете долларовых операций для части государственных банков Российской Федерации, есть слова о запрете на приобретение государственного долга Российской Федерации. И вроде как… Владимир Рожанковский: По поводу госдолга. Вы знаете, Оксана, у меня здесь есть четкое абсолютно понимание как у человека, который прожил в США достаточно долгое время и который, в общем, изучал финансово-монетарные системы России и США, сдавал экзамены, получал дипломы и так далее, я это все не на уровне предположений строю, а на уровне моего собственного понимания вопроса. Значит, на российский госдолг принципиально невозможно наложить иностранные санкции. Оксана Галькевич: Так. Владимир Рожанковский: По одной-единственной причине: потому что российский госдолг номинирован в рублях и он обращается на территории Российской Федерации. На него санкции может наложить только лицо или институт, который находится внутри Российской Федерации. Госдепартамент США не находится внутри Российской Федерации. Более того, этот инструмент госдолга, вообще говоря, предназначен для россиян, для тех, кто платит за него, – это облигации Минфина, для тех, кто не знает, облигации федерального займа. Они номинированы в рублях – подразумевается, что человек изначально имеет рубли, для того чтобы их покупать. Оксана Галькевич: Но ведь их покупают не только россияне-резиденты. Владимир Рожанковский: Да, но почему так произошло? Потому что эти инструменты очень привлекательны, они дают один из наиболее высоких доходов среди других облигаций более-менее крупных экономик мира. Вы не найдете сейчас сопоставимую доходность, может быть, только облигации Бразилии, предположим, или Греции. Но послушайте, Греция и Россия все-таки немножко разные истории, поэтому... В Греции был дефолт. Виталий Млечин: Зато греки не под санкциями. Владимир Рожанковский: Да, но у них дефолт был, у них было 2 или 3 цепных дефолта в период с 2010 по 2012-е гг. У нас, слава богу, последний дефолт был в 1998 году при другом президенте, это разница большая, это не одно и то же. Поэтому здесь ситуация разная абсолютно. Из крупных экономик, из более-менее ликвидных облигаций, которые более-менее можно купить и продать без проблем, Россия выделяется очень сильно, поверьте мне. Почему? Потому что у нас помимо нашей высокой ставки достаточно заложена вот эта вот самая политическая составляющая риска, которая делает вот эту доходность еще выше. Ну чтобы не интриговать, я скажу, она где-то находится в диапазоне от 7.5 до 8% по 10-летним бумагам… Оксана Галькевич: Это выше, чем ставки по депозитам сейчас. Владимир Рожанковский: Да, это выше. И соответственно, для нерезидентов, которые видят такую доходность, – а в Европе доходность ноль, а по некоторым германским облигациям доходность вообще отрицательная… Можете себе представить, вы покупаете облигации и получаете на них вместо дохода еще и убыток. Виталий Млечин: Зато кредит дают тоже под отрицательный процент – берешь кредит и как-то еще с тобой разговаривают… Владимир Рожанковский: Нет, я не слышал по поводу кредита с отрицательной доходностью. Банки не глупцы, они как раз вам могут депозит с отрицательной ставкой дать, но кредит они вам никогда не дадут с отрицательной ставкой, это не тот народ, который будет себе в убыток работать. Поэтому, поскольку наши облигации настолько сильно привлекательны, нерезиденты разрабатывают различные финансовые схемы, различные лазейки, для того чтобы оказаться на этом рынке и притвориться, знаете, резидентами, что у них эти рубли всегда были. Я просто этот пример привожу как иллюстрацию того, почему вдруг Минфин США ополчился на эти наши внутренние рублевые облигации – потому что они прекрасно понимают, что они являются прямым конкурентом американским бумагам, а там сейчас пытаются всеми силами привлечь капиталы со всего мира, потому что у нас лучшие параметры доходности. И поэтому нужно что-то сделать, для того чтобы запретить людям, которые не живут в России, чтобы они покупали эти облигации. Но честно, мне это все очень напоминает… Я еще родился в Советском Союзе, я чуть-чуть это время помню, и вот что в школах человек, который жевал жвачку, его... Ну вы знаете, сегодня он поет джаз, а завтра родину продаст, здесь что-то типа этого, знаете, но только уже это все иронией судьбы вывернулось в противоположную сторону – теперь запрещают все русское покупать американцам, потому что это, значит, враждебная культура, там враждебная идеология и так далее. Вы понимаете, это настолько комичная история, настолько меняется вот эта вся картина. И что у нас было в тот период? Люди искали эти джинсы, искали их где-то там из-под полы, кто-то там куда-то уезжал, привозил из ближних стран зарубежных, перепродавал их втридорога. И я думаю, что вот эта попытка американского Минфина наложить санкции на именно российский рублевый долг приведет только к одному – к тому, что более искусными станут схемы, более интересными методы, которыми они будут действовать, для того чтобы его приобретать, потому что запретный плод сладок. В Советском Союзе все хорошие, модные ребят ходили в нормальных джинсах, откуда они их доставали, только они знали; откуда будут доставать российский рублевый долг те компании, которые хотят получать хорошую доходность по своим портфелям, а это единственное мерило успешности того или иного фонда, будут находить способы, каким образом покупать этот долг. Оксана Галькевич: Посреднические цепи какие-то. Владимир Рожанковский: Цепи будут формировать, на этом больше будут посредники зарабатывать, такие как мы, моя компания. Ну я утрирую, конечно, но в принципе много будет возможностей для этого. То есть они… Виталий Млечин: А вот это, я прошу прощения, это как раз очень интересный вопрос: а эти облигации в свете того, что рубль просел, все еще остаются привлекательными для зарубежных инвесторов? Владимир Рожанковский: Я сейчас не буду вдаваться в подробности. Рубль, конечно, просел, то есть вы как будто бы за них меньше долларов получаете, но есть инструменты хеджирования риска, это значит фактически страховку. Это как ваше ОСАГО – если вы попали в аварию из-за того, что вы где-то с кем-то чуть-чуть столкнулись, вы же не говорите: «Ну все, теперь эта машина уже не годится». Нет, кто-то, конечно, так и говорит, но большинство людей просто получат страховку по ОСАГО и отремонтируют машину. То же самое и с рублем. Но это для крупных институтов, тут давайте все-таки мы разделим именно мухи и котлеты в том смысле, что для частных людей эти инструменты, как правило, недоступны, но если они обращаются в учреждения, которые крупные, финансовые учреждения, инвест-компании, то они к этим инструментам имеют доступ. Фактически сейчас произошла вот эта маленькая авария, две машины столкнулись бамперами, у вас чуть помялся бампер, и вы сейчас придете в эту страховую компанию, вам принесут компенсацию, вы этот бампер отремонтируете и убыток не получите по этим облигациям даже с учетом падения рубля. Оксана Галькевич: Звонок из Владимирской области, Юрий, наш телезритель. Юрий, здравствуйте, слушаем вас. Виталий Млечин: Здравствуйте, Юрий. Зритель: Я хотел насчет… Мне непонятно это, почему растет доллар. Мы продаем нефть, мы продаем газ, мы продаем огромное количество, поверьте мне, леса, у нас все порты завалены лесом. А что мы покупаем за доллары, чего не хватает? Неужели больше, чем продаем? Владимир Рожанковский: Вы, наверное, только сейчас включились, видимо. Зритель: Да нет, я вас слушал внимательно. Владимир Рожанковский: Ну я, в общем, объяснил общую ситуацию, канву. Все, что я могу сделать, это повторить. Зритель: Я вам поэтому-то и звоню. Вот я вам на примере нефти, бензина. Нефть дорожает, бензин дорожает; нефть дешевеет, бензин дешевеет. Виталий Млечин: Бензин дорожает все равно. Зритель: Не связано ли это все со спекуляцией? Оксана Галькевич: Да, Юрий, понятно, спасибо. Владимир Рожанковский: Только вы хотели сказать, что бензин не дешевеет… Оксана Галькевич: Бензин не дешевеет никогда. Владимир Рожанковский: Да, берите пример с бензина, никогда не отступайте. Ну здесь да, есть хитрость определенная, это называется некими признаками синдицирования, картельного сговора, они присутствуют, конечно, к сожалению, у нас в экономике, с ними борется Федеральная антимонопольная служба с разной степенью успешности. Пример бензин понятен, пример леса… Да, мы продаем лес, хорошо, мы много чего продаем, мы зерно тоже продаем, например. Виталий Млечин: Оружие. Владимир Рожанковский: А еще мы вооружение продаем, совершенно верно. Россия на самом деле гораздо больше продает вещей, чем мы даже можем подумать. Потому что, например, некоторые узлы, которые мы делаем, агрегаты, например, подшипники, пользуются большим спросом, потому что они сделаны из высококачественной стали, таких подшипников в мире осталось очень немного, поверьте мне. То, что производит Китай, наверное, многие знают по своему опыту, по качеству стали оно очень сильно уступает тому, что производит Россия. И я просто призываю к тому, чтобы не зацикливаться на нефти и даже на лесе. Каждая страна выпускает гораздо больше вещей. Посмотрите, сегодняшняя ситуация про Турцию: тарифы экспортные были наложены на сталь. Многие люди вообще до сегодняшнего момента считали, что Турция экспортирует только помидоры ну и еще, может быть, яблоки, а тут оказывается, что она является после России одним из крупнейших поставщиков стали в Соединенные Штаты. Оксана Галькевич: Владимир, а вот наши телезрители спрашивают, почему бы не зафиксировать курс на определенном уровне, как это было в Советском Союзе, и держать его? Виталий Млечин: 40 копеек, по-моему, доллар стоит? Владимир Рожанковский: Смотрите, я, честно говоря… По поводу фиксации курса – это вещь сейчас нереализуемая, потому что даже Центральный банк Китая, а там, как вы знаете, до сих пор главной направляющей силой является коммунистическая партия, – она решила все-таки не привязывать курс юаня к доллару, хотя у Китая больше возможностей, чем у нас, потому что у них золотовалютные резервы на порядок больше, чем наши. Оксана Галькевич: Экономика у них побольше все-таки. Владимир Рожанковский: Побольше, да, она фактически является второй экономикой, если не считать Евросоюз в целом, потому что Евросоюз не является единой экономикой. Соответственно, даже несмотря на то, что Китай является второй крупнейшей экономикой в мире после США, они тем не менее не приняли решения привязывать юань жестко к доллару. С чем это связано? Это связано с тем, что все-таки у нас мир теперь торгует друг с другом полностью, страны могут, мы на прилавках видим теперь аргентинские креветки, я вот неделю назад покупал лосося из Фарерских островов. То есть если мы начинаем привязывать нашу валюту, любая страна любую валюту начинает к другой привязывать, это все равно что она фактически принимает финансовую систему другой страны. Есть много стран, где вообще в принципе есть параллельное хождение двух валют, в Латинской Америке северные страны, такие как Эквадор, например, Перу, там есть параллельное хождение доллара с местной валютой. Ничего хорошего в этом нет, потому что люди фактически привыкают к иностранной валюте как средству платежа. И это неправильно, потому что люди начинают в этой ситуации путаться, не совсем понимают, за что они могут платить в национальной валюте, за что они могут в долларах платить. Поэтому я считаю, что в 2003 году правильное было решение принято, это одно из совершенно нормальных и правильных решений, что все платежи на территории России должны быть в нашей российской валюте, это нормально. На территории Польши в злотах, на территории Украины в гривне, на территории России в рублях, это нормально абсолютно. Поэтому привязать к доллару означало бы фактически, что мы вводим понятие условной единицы, была такая вещь, для тех, кто постарше, знают, в начале 1990-х гг., и фактически это означает параллельное хождение доллара. То есть его может быть физически и не присутствовать, то есть, может быть, нам и не будут зарплату в долларах платить, но подразумевается, когда мы начинаем привязывать рубль к доллару, у нас автоматически появляется в жизни такая аббревиатура, как у.е., условная единица, и дальше мы начинаем все мерить в долларах, хотя у нас рублевая экономика, зарплаты мы в рублях получаем. Это очень нехорошая вещь, я считаю, что это откат назад. Но при этом я бы хотел оговориться: тем не менее полное устранение валютного коридора, которое у нас существовало до 2012 года, на мой взгляд, тоже не совсем было сделано вовремя. Почему? Потому что после того, как решение было нашего Банка России этот валютный коридор убрать, то есть пустить рубль в свободное плавание, у нас произошел – не у нас, в мире – обвал нефти, и нефть, конечно, поскольку мы являемся нефтеэкспортирующей страной, очень сильно ударила по рублю. Я говорю о том, что этот процесс, может быть, и надо было делать, но это надо было делать постепенно, как мы входим в холодную воду – не сразу, а попробовать, по чуть-чуть войти. А мы со всего размаху, увидели воду – ой, хорошо, сейчас будет свободное плавание! И мы нырнули с головой и тут же почувствовали, что эта вода ледяная, а мы не готовы были к ней. Вот тут я готов с любым коллегой, с любым человеком спорить по поводу того, было ли это настолько своевременно, настолько необходимо, отвязывать рубль, то есть так называемая бивалютная корзина, где рубль котировался против доллара и против евро, была полностью упразднена, и рубль пустили плавать, хотя он плавать не очень хорошо умел. Оксана Галькевич: Владимир, у нас есть еще Владимир из Красноярского края, времени немного. Владимир, здравствуйте, мы вас слушаем. Если можно, коротко. Виталий Млечин: Здравствуйте, Владимир. Зритель: Может, ошиблись? Это я на линии? Оксана Галькевич: Вы на линии, мы вас слушаем, говорите. Зритель: Я вообще Сергей, но без разницы. Оксана Галькевич: А, вы Сергей? Ну и замечательно, вы в прямом эфире. Зритель: Значит, до вас очень тяжело дозвониться, уже и нить ваша… Оксана Галькевич: Прекрасно. Говорите, пожалуйста, очень мало времени. Зритель: Хорошо. Значит, я вам скажу так, что все прекрасно все понимают, ваши эксперты и вы все понимаете. Просто вот смотреть не очень приятно, когда говорят, вот за что они нас так. Это что, так мы хотим понравиться, так мы хотим… Я считаю, надо попросить еще больше санкций, не только на вот этих наших всех, от района… до Кремля начальников наложили, и на их детей, внуков. Они уже там, понимаете прекрасно, у них внуки на русском языке уже давно не говорят. Все эти санкции чтобы сняли, чтобы им ехать туда к своим домам, деньгам и так далее и жить своей жизнью. Оксана Галькевич: Да, спасибо большое, Владимир, времени правда очень мало. Виталий Млечин: Сергей. Владимир Рожанковский: Сергей. Оксана Галькевич: Да. Пишут, что действительно… Таежнице Агафье Лыковой на санкции и курсы валют наплевать, чего и нам всем желает, примерно в том же русле. Что скажете? Владимир Рожанковский: Ну смотрите. Значит, есть такая вещь, как накопления. Еще раз говорю, он касается довольно небольшого количества людей. Вот звонила наша телезрительница и сказала, что она получила наследство довольно неплохое, – это как раз те люди, которым нужно ломать голову над тем, чтобы его сохранить. Согласитесь, это было бы очень неприятно, если бы вам досталось наследство раз в жизни и благодаря каким-то экономическим неурядицам вы взяли, например, и половину этого наследства просто потеряли, что же вы потом своим детям будете рассказывать по поводу этого? Поэтому здесь есть предмет, для того чтобы подумать, как правильно сделать. Я уже даже сказал, что именно нужно сделать и как. Но те люди, которые живут от зарплаты до зарплаты и которые сначала бегут в обменник, меняют какие-то жалкие копейки, я не знаю, 5-10 тысяч рублей, конечно, не та сумма, чтобы задумываться, что же мне с ними делать. Потому что люди очень легки для того, чтобы поддаться панике: раз у меня сосед побежал в обменник, ну так и я побегу тоже туда, хотя у меня совершенно несопоставимая сумма с ним. Поэтому правильно было сказано: если это небольшие какие-то суммы, – а у людей действительно сейчас очень сильно снизились сбережения, понятно, вся эта ситуация для нас… Оксана Галькевич: Доходы падают несколько лет подряд. Владимир Рожанковский: Доходы падают, поэтому очень не у многих… Если вы продали машину, если вы продали квартиру, если вы продали наследство, – это да, это обращение к вам. Но если вы просто живете на зарплату и задача при этом еще, как бы не прогореть, то ничего делать действительно не нужно. Потому что в принципе мы достаточно во внутренне изолированной экономике живем, действительно у нас сработало импортозамещение. Я не буду говорить, что оно на 100% сработало, но в продуктовой части в принципе оно сработало, у нас ценообразование по российским продуктам сильно отличается от ценообразования по западным, вы это, наверное, и сами все видите, вы видите, сколько стоит бутылка, скажем, вина таманского или того же крымского, такое же абсолютно вино по абсолютно таким же вкусовым качествам итальянского – вы видите, что разница в 3-4 раза. Соответственно, у нас все больше людей покупают российское, потому что оно имеет такое же качество, но гораздо дешевле. Этот процесс будет дальше происходить, и он как раз рассчитан на людей, которые просто обычные потребители: вы получаете зарплату, вы идете в магазин, вы на какие-то товары тратите. Вот если вы уже, например, за границу решили в отпуск съездить, вот тут уже снова начинаются вопросы. Вам нужно съездить, вам нужно обменять рубли на евро, предположим, – лучше это сделать сейчас или лучше это сделать через полмесяца, когда я поеду? Вот эти вопросы уже можно задавать, потому что вам все равно придется менять, но это опять же очень маленькое количество людей. Если они конкретно, эти люди, будут мне задавать вопросы, я им конкретно буду отвечать, как той женщине, которая говорила про свою ситуацию. Оксана Галькевич: Владимир, спасибо вам большое, время закончилось наше в прямом эфире. Это было «Личное мнение» Владимира Рожанковского, эксперта Международного финансового центра. Еще раз спасибо. Владимир Рожанковский: Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Мы не прощаемся, вернемся через пару минут.