Оксана Галькевич: Вот кстати продолжим разговор о технологиях. Вы знаете, цифровая экономика, об этом часто говорят, это очень удобно, быстро, вопросы все решаются без каких-то лишних бумаг, но это получается в теории. А вот, что происходит, когда эта цифровая экономика поворачивается к лесу и к нам с вами, друзья, как та избушка, другой своей стороной. И это, уже друзья, не теория, а суровая практика. Константин Чуриков: Но это по-прежнему, Оксана, цифровая экономика. Так вот, ровно две недели назад в центре обработки данных Ростелекома произошла авария. В результате этого сбоя Росреестр не смог обработать порядка ста восьмидесяти тысяч заявлений. На задержки с регистрацией сделок по купле – продаже недвижимости жаловались и жалуются в Омске, Красноярском крае, в Иркутской и Нижегородской областях, в Волгограде и во Пскове. А в общей сложности серьёзные проблемы затронули 49 регионов, то есть это большая часть страны. Оксана Галькевич: Ну, это, собственно, те 49 регионов, где, прости Костя, эта электронная система ведения единого государственного реестра и была введена. Константин Чуриков: Куда пришла «Большая цифра». Оксана Галькевич: Да, куда пришла «Большая цифра». Ещё 34 региона, посмотрев на всю эту историю, решили повременить, я думаю, по понятным причинам, с переходом на единое централизованное хранение и обработку этих данных. Стоит это всё, надо сказать, не дёшево, за услуги Ростелекома нужно платить, берёт он почти 600 миллионов рублей, это если вот так совокупно. Константин Чуриков: Это точно, гарантированно берёт? Оксана Галькевич: Да. Вот мы видим с вами друзья, что деньги то берутся, а отказоустойчивой инфраструктуры у Ростелекома нет. Константин Чуриков: Хотя проблемы должны решаться по умолчанию в течении четырёх часов, но это только в теории. Давайте побеседуем с нашим гостем, у нас в студии сегодня и сейчас Владимир Рязанский, это сопредседатель Российской Жилищной Федерации, Владимир, здравствуйте! Оксана Галькевич: Здравствуйте! Владимир Рязанский: Здравствуйте! Оксана Галькевич: Снова напоминаем вам, что это – прямой интерактивный эфир, выходите, пожалуйста на связь, звоните нам, пишите на смс-портал, телефоны для связи нами указаны внизу экрана, всё это совершенно бесплатно. Константин Чуриков: Владимир, для начала нам всё-таки расскажите, на данный момент проблему удалось локализовать? Владимир Рязанский: Проблема практически локализована. То есть, по крайней мере регистрационные действия сейчас проводятся в полном объеме, они сейчас разгребают те завалы, которые возникли в период недоступности Росреестра. Оксана Галькевич: Что значит – регистрационные действия? Расскажите тем телезрителям, которые, может быть, ещё не имели никаких дел с новой системой и не совсем понимают. Владимир Рязанский: На самом деле, новая система ничем не отличается от старой, с точки зрения именно технической реализации. Именно повышали, собственно, отказоустойчивость, и необходимость единого централизованного хранения данных, и, соответственно, в процессе этого самого слияния естественно могли возникнуть ошибки, естественно возникали определённые проблемы, естественно их процесс исправления занимает сейчас все ресурсы Росреестра, и занимает все ресурсы соответствующих компаний. Проблема сейчас которая возникла связана именно с тем, что строить свой дата-центр, которым бы пользоваться которым в качестве единственного источника информации просто дорого и очень сложно. Оксана Галькевич: Владимир, простите, Вы говорите, что это – естественно при переходе к новой системе хранения данных, сбора, обработки информации, но простите, мы ведь не пионеры в движении в сторону цифровой экономики. Другие государства тоже это делают и я что-то не помню, чтоб во Франции был какой-нибудь коллапс Константин Чуриков: На две недели. Оксана Галькевич: На две недели, да. На две недели страна впадает в какой-то ад просто из-за того, что где-то… Владимир Рязанский: Из-за того, что были в течение десяти лет две разные, не зависящие друг от друга организации, которые сейчас сливают данные в единое. То есть, это на самом деле достаточно сложный процесс, когда сливаются данные БТИ и сливаются данные о правах собственности. Оксана Галькевич: Но ведь это было заранее понятно, что это будет сложный процесс. А к некоторым сложностям можно было приготовиться. Константин Чуриков: Может лучше не сливаются, а соединяются. Потому, что если данные из БТИ сливаются, мы имеем в виду что-то там другое! Давайте сейчас посмотрим на примере Ульяновсвой области, как в Ульяновской области выглядел этот проклятый сбой. Оксана Галькевич: Всё слилось не так как-то, да?   «СЮЖЕТ» Константин Чуриков: Вот тут интересно разобраться, это сбой в какой системе, в этой компьютерной, информационной или в системе в более глобальном смысле этого слова, ведь у нас сейчас думают над цифровой экономикой в стране, может что-то более системное, серьёзное? Владимир Рязанский: Это сбой, конкретно этот сбой всё-таки технический. Он связан конкретно с сайтом, а точнее – с передачей данных в систему регистрации, и его сейчас воплощение, которое произошло, оно наиболее гуманное ,скажем так, по отношению к вообще происходящему в цифровой экономике как таковой. Константин Чуриков: Гуманный сбой? Владимир Рязанский: Да, это – гуманный сбой и гуманен он тем, что при нём не искажаются данные. То есть, в принципе то, что попало в Росреестр, искажено не будет. А то, что не успело попасть, рано или поздно всё равно попадёт и проблемы не возникнет. Оксана Галькевич: А утрачены данные могут быть? Владимир Рязанский: Нет. Оксана Галькевич: Нет, да? Владимир Рязанский: Нет. Оксана Галькевич: Определённо, нет. Скажите, а переходный период можно было какой-то предусмотреть? Потому, что сделки по купле – продаже недвижимости это всегда по времени, такие бывают жёсткие стыковки, внести деньги, получить разрешение банка, люди теряют на этом очень много. Владимир Рязанский: Его предусматривают четвёртый раз. Откровенно говоря, Росреестр должен был «взлететь» и начать работать спокойно в начале января 17-го года. Потом – в марте-апреле 17-го. И вот с тех пор это вот так происходит. Оксана Галькевич: Когда же нам светит то уже эта система? Если она с четвёртого раза не «взлетела»? Владимир Рязанский: Она с четвёртого раза не «взлетает!». Константин Чуриков: Давайте сейчас подключим к нашему разговору Александру Полякову, это ведущий научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХИГС, доктор экономических наук, Александра Григорьевна, здравствуйте! Оксана Галькевич: Здравствуйте! Александра Полякова: Здравствуйте! Константин Чуриков: Вот мы пытаемся найти какие-то здесь системные ошибки, в управлении проектом «Цифровая экономика», в организации процесса, вот Ваша точка зрения, это почему? Это потому, что вот просто какие-то сложности возникли и возникли, или Вы видите в этом какую-то более глобальную опасность? Александра Полякова: Знаете, это не проблема, связанная с цифровой экономикой нисколько, потому, что весь смысл цифровой экономики как раз в сокращении транзакционных издержек, стоимости. Сокращения тех затрат, которые связаны в том числе и с предоставлением государственных услуг. Если говорим о переходе к цифровой экономике, как раз вот этого быть не должно совершенно. В рамках цифровой экономики. Действительно, все страны мира через это проходили и таки проблемы – это проблемы чисто управленческие. Это проблемы, связанные с менеджментом. Константин Чуриков: Александра Григорьевна, а вот с точки зрения управленческой и менеджерской, скажите, а возможно ли получать вот эти госуслуги, у одного поставщика этих услуг? Дата-центр Ростелеком, это такой гигант, гигантище в нашей стране и вот кроме как к нему больше обратиться государству не к кому в этом вопросе. Это нормально? Александра Полякова: Вы знаете, когда говорят о единых каких-то технических решениях, и обращении к единому поставщику, тут тоже скрываются опасности. Потому, что наука, как раз сейчас спорит о том, нужен ли единственный центр предоставления услуг или он должен быть распределённый. Почему? Потому, что за этим тоже скрывается, как говорится, дьявол в деталях. Представьте себе, Вы закрываете карту в Сбербанке, а вам говорят – «Идите обращайтесь туда, где вы карту эту открывали», и в одном регионе систему другого не видят. С одной стороны, плохо. А с другой стороны, если вы используете единую систему, согласитесь, вас и служба судебных приставов увидит. Поэтому нам нужны единые решения или нам нужны разные, диверсифицированные решения? Вот это первый вопрос, с которым мы сталкиваемся. И тут риски гораздо более серьёзные, чем синхронизация документов. А вот что касается ситуации с Росреестром, то ведь на подходе и другие службы. И Федеральная налоговая служба, и она уже в этом процессе, практически все организации, которые связаны с предоставлением государственных услуг сейчас с этим, так или иначе, будут сталкиваться. Поэтому, мы должны всё-таки решать, как мы будем подходить к этой цифровой экономике. И как мы будем решать вопросы, связанные с управлением этим процессом. Но это не проблема ладе, техническая – да. Скорее – проблема организации процесса. То есть, фактически управления. Оксана Галькевич: Александра Григорьевна, а вот нам, простым обывателям, пока мы выбираем модель перехода на цифровую экономику, как будет организовываться процесс, простому обывателю то что делать? Всегда ходить в МФЦ с пачкой оригиналов своих документов? Непременно иметь копии этих документов в нескольких экземплярах, предполагая, что синхронизация ещё не закончена, что вас в любой момент могут попросить предоставить, подтвердить? Александра Полякова: Во-первых, Вы знаете, неоправданно говорят о потере данных. Данные не теряются, и блок-чейн, допустим технологии, дают ещё больше возможностей сохранения данных. Потому, что когда что-то происходит с системой, никто не удаляет архивы. Первоисточники как были они так и остаются, вопрос в том, сколько времени потребуется, чтобы извлечь эти данные из первоисточника и восстановить систему. Ну грубо говоря, потеряли шкаф, а вещи не потеряли. Но носить документы - это тоже не то решение. Мне кажется, самая большая угроза, которую несёт цифровая экономика - это как раз не то, что мы потеряем вот эти документы, вот тут проблемы нет. А как раз в том, что доступ будет к информации у всех и вся. И очень часто не санкционированный. Это хорошо, что данные к Росреестру имеем мы и имеет Росреестр. А если доступ к этим данным будут получать третьи лица? Которые могут испытывать совсем не добропорядочные интересы. Вот система безопасности должна быть создана и работать вот в этом направлении. И угрозы цифровой экономики как раз в том, что кто-то будет иметь возможность, допустим, к рейдерским захватам, ну и так далее. То есть, всё, что влекут за собой использование данных. Оксана Галькевич: Прямо совсем угрожающе это выглядит как-то. Оксана Галькевич: Спасибо! Константин Чуриков: Спасибо, спасибо, Александра Григорьевна! Это была Александра Полякова, ведущий научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХИГС. Ну мне кажется, что проблема с цифровой экономикой может быть еще шире она ещё заключается в том, что многие, кто ей сейчас начинают заниматься не до конца понимают, что это такое и даже иногда что такой блок-чейн объяснить не могут. Давайте сейчас послушаем нашу зрительницу Светлану. Светлана, здравствуйте! Оксана Галькевич: Из Иркутска, по-моему, да? Иркутск, здравствуйте! Зрительница: Добрый вечер! Знаете, это вот меня тоже коснулось, переоформление документов по Госреестру. Когда мы пришли, во-первых, нам сказали, что будут принимать через четыре дня. Пришли. Садимся к регистратору. Нас регистратор предупреждает – «Извините, программа новая, процедура где-то минут тридцать. Настраивайтесь на это!» И что вы думаете? Мы сидели у регистратора два с половиной часа. Она не могла ничего «вбить». И вот они бегают, там двадцать регистраторов, они друг у друга спрашивают, у кого касалось сделок по Госреестру, что как делать. Начинают распечатывать, а что, сколько? Люди не понимают, для них это всё неведомо. Ну просидеть два с половиной часа, чтобы все сдать эти документы. Константин Чуриков: Ну, удовольствие сомнительное, конечно! Оксана Галькевич: Тут ещё вопрос подготовки персонала. Зрительница: Да вообще, их не обучили, они бегают вот как чумные, и что вы думаете? Нам сказали, 9 дней рабочих, 29-го. Вот сегодня третье, нам ещё не звонили, готовы ли наши документы. Оксана Галькевич: Да Вы уж сами позвоните, не ждите! Константин Чуриков: Не ждите подарков от природы, да. Спасибо, Светлана! Оксана Галькевич: Спасибо! Константин Чуриков: Давайте ещё Ирину из Москвы послушаем сразу в стык звонок. Ирина, здравствуйте! Зрительница: Я просто про свой случай рассказать, про Росреестр. Собственно на протяжении пяти лет были какие-то вопросы, муж у меня наследство оформлял, ему с орфографическими ошибками документ выдали с подписью и печатью. Константин Чуриков: Это как?! Зрительница: Я ругалась сильно! Заставила их переделать. Как можно таких сотрудников держать? Константин Чуриков: А в каком слове там была ошибка, нам просто интересно всё, что с орфографией связано? Зрительница: Ой, вы знаете, там были склонения неправильные, я сейчас уже не помню слова. То есть, просто неграмотный человек, который склоняет и не знает никаких падежей вообще. Ну это мы поправили. Я ругалась, говорила – «Я не понимаю, как можно в таких организациях так работать!». А мой случай вообще замечательный. У меня дом в садовом товариществе. Он «гуляет» по разным деревням Ступинского района. Константин Чуриков: Это как? Оксана Галькевич: Налоги Вы платите за одну, надеюсь, деревню? Или Вам периодически то оттуда, то оттуда приходит? Зрительница: Налоги я плачу по кадастровому номеру. Но там тоже неправильный адрес указан в налоговой инспекции. То есть, адрес везде перевран был. Когда я у них просила исправить техническую ошибку, потому, что у меня то документ есть с правильным адресом, я знаю, где мой дом находится, участок то оформлен, они мне отказали. Я на них «наехала». Сказала – «Дайте мне сотрудника, фамилию, имя, отчество. Дайте мне копию документов, на основании чего вы вообще в базу внесли вот такие сведения». Что он меняет всё время прописку. Константин Чуриков: Ирина, Вы нас навели сейчас на интересную мысль, что на само деле опасность, она ещё впереди. Это когда одни «профессионалы» встречаются с другими «профессионалами». Зрительница: Когда мне поправили адрес, «потеряли» собственника! Я опять документ не могла получить, я 400 рублей заплатила, за выписку из ЕГРН, нету собственников у этого здания вообще. Константин Чуриков: Спасибо! Оксана Галькевич: Вы еще сохраняете некий оптимизм, Ирина, вы смеетесь! Константин Чуриков: Спасибо, Вы нас повеселили. Оксана Галькевич: Вы знаете, Владимир, у меня к Вам вопрос. Здесь очень важная тема затронута Ириной – личная ответственность. Вот смотрите, Вы говорите – «Это проект новый, он сложный, он с четвертого раза ещё не «взлетел». Вот смотрите, мы с Константином сегодня тоже запускаем новый проект. И здесь конкретно понятно, какие люди несут ответственность. Это вот мы с тобой, это главный редактор, его заместитель, режиссёр, люди, которые сегодня работают. Если что не так, у нас будет большая личная ответственность с Константином. А вот здесь, смотрите, Ирина нам сказала – «Я раз заплатила 400 рублей, мне не то написали. Я два раза заплатила пришла, а мне не то написали. У меня эти данные потеряли». Какая личная ответственность? Где искать концы? Владимир Рязанский: конкретно по каждой записи и записывается, безусловно, кто именно и какую ошибку куда внёс. Оксана Галькевич: А мне государство деньги вернёт за бесконечные сборы пошлин? Владимир Рязанский: В половине. Константин Чуриков: Зависли ипотечные сделки. Оксана Галькевич: Подождите, почему в половине? Владимир Рязанский: В половине случаев никто не спрашивает повторного платежа. В половине случаев люди несут самостоятельно вот эти вот госпошлины, и платят их каждый раз, хотя на само деле можно это закрыть по той же квитанции. Исправление системного сбоя и исправление ошибок, допущенных при регистрации точно бесплатная процедура. И в принципе, все госпошлины указаны в налоговом Кодексе, в 333-й статье, и там конкретно показано, за какие действия надо платить госпошлину, а за какие – нет. Соответственно, определенные регистрационные действия в условиях, особенно в условиях исправления ошибки, не требуется повторно уплачивать государственную пошлину. Более того, существует в системе Росреестра общедоступная для всех желающих система запроса выписок, которая стоит не 400 рублей. Она стоит 400 рублей, по-моему, за 100 штук, этих самых выписок. Запрашивайся! Вопрос только в том, что она действительно определённым образом усложнена. Я хотел бы, кстати, поправить то, что сказала уважаемый эксперт по поводу персональных данных. Росреестр с 98-го года содержит сведения, которые в силу закона должны быть общедоступными, если федеральным законодательством не предусмотрено иное. Это впрямую написано в Законе о государственной регистрации прав, и было впрямую перенесено в Закон о государственной регистрации недвижимости. Все сведения, которые хранятся о правах собственности должны быть общедоступными. Оксана Галькевич: То есть посмотреть номер кадастра определенного участка, кто его собственник, где находится может любой в отношении любого? Владимир Рязанский: Да. Константин Чуриков: Владимир, ну Вас послушать, это такая идеальная служба, работает хорошо, но отдельно кое-где у нас какие-то проблемы. Оксана Галькевич: Нет, закон написан, правильно, а работает она… Владимир Рязанский: Закон написан правильно, а работает она… Константин Чуриков: Вот смотрите, нам пишет зритель – «После слияния с БТИ у 80% объектов некорректные данные, куда смотрит ФНС?».  Владимир Рязанский: Федеральная налоговая служба смотрит в свои базы данных. Будем честны и откровенны, это разные системы, это разные структуры, у них разные дата-центры. Константин Чуриков: А подружить их можно между собой? Владимир Рязанский: Их не просто нужно подружить, их давно уже обсуждается вопрос про то, чтобы структуру Росреестра вливать потихонечку в Федеральную налоговую службу. И действительно, налоговая служба умеет работать с подобными данными, и с подобными объёмами, и с подобными массивами. И сейчас достраивается второй минфиновский дата-центр, в котором соответствующие данные хранятся и который сейчас хранит сведения о налоговой, о налоговых оборотах. И, в отличие от Росреестра, который так или иначе всё-таки является регистратором и хранителем данных налоговая всё-таки не может себе позволить использование коммерческих, не контролируемых дата-центров. Поэтому налоговая работает в своих системах. Оксана Галькевич: а дата-центр ГИБДД, кто-0то продал, машину, поставил на учет, перепоставил, там ещё что-то, это можно тоже подружить? Как хочется больше дружбы между нашими ведомствами! Владимир Рязанский: Хочется нормальный цифровой обмен, очень хочется. Но проблема естественно завязана на то, что каждая служба разрабатывала некую свою систему и сдруживать их между собой достаточно проблематично. Константин Чуриков: Оксана, ты не волнуйся, налоговая с нами уже со всеми дружит! Такая дружба, заешь, не отвяжешься! А у нас в студии был Владимир Рязанский, сопредседатель Российской Жилищной Федерации, спасибо Владимир! Оксана Галькевич: Спасибо большое! Мы друзья с вами не прощаемся. У нас впереди ещё одна очень интересная тема – будем говорить о пригородном сообщении в наших городах. О железных дорогах, об электричках.