Иван Гостев: В России приняли закон о внесудебном банкротстве физлиц. Он вступит в силу уже с 1 сентября этого года. Долги можно будет списать бесплатно через МФЦ. Раньше для этого требовалось содействие арбитражного управляющего. Рассмотрение обещают сделать всего несколько дней. И главное, чтобы долг не превышал полумиллиона рублей. Дарья Шулик: Казалось бы, прозрачная процедура, которая может упростить и удешевить процесс банкротства, но некоторые юристы законопроект раскритиковали. Почему? Как будет выглядеть процедура? Что станет проще, а что сложнее? Какие последствия грозят банкроту? Давайте разбираться вместе. Мы ждем ваших звонков и СМС-сообщений. Иван Гостев: А сейчас поговорим на эту тему вместе с нашим экспертом Павлом Медведевым – экономистом, финансистом. Павел Алексеевич. Сейчас появится у нас на связи. Здравствуйте, Павел Алексеевич. Вот, что хочется спросить. Расскажите нам, пожалуйста, как вообще эта процедура будет выглядеть. Процедура подачи заявления и процедура его рассмотрения. Павел Медведев: Как это будет все выглядеть, мы узнаем, когда закон начнет действовать. Я боюсь, что некоторые шероховатости неизбежны. Но должен сказать, что тот текст, который принят, разительно отличается от текста I чтения в лучшую сторону. Вы упомянули важное свойство этого окончательного текста. Устранен финансовый управляющий. Раньше должен был организовывать банкротство «бесплатно» вот этот самый финансовый управляющий, что было принципиально невозможно. Эта бесконечная история о том, как по закону нам что-нибудь бесплатно предлагается, а потом эта бесплатность компенсируется тем, что люди ловко назвали накруткой. Вот я приветствую это изменение. Это, по-видимому, достижение Николая Николаева. Это тот депутат, который вел этот закон. Он обещал улучшения. Он свое обещание выполнил. Как известно, у нас грузят на того, кто везет. Поэтому я на Николая Николаева хочу нагрузить еще кое-что, связанное с этим законом. У него есть, безусловно, недостатки. Парадоксальным образом внесудебное банкротство возможно только после суда. Вместо финансового управляющего, который должен был следить за тем, чтобы гражданин не жульничал, чтобы он не делал вид, что он не может расплатиться с долгами и таким нечестным образом становился банкротом, вместо этого вводится исполнительное производство. Внесудебно можно обанкротиться, только если закончилось исполнительное производство, констатацией того факта, что с человека нечего взять. В чем здесь засада? Засада здесь в том, что добиться обращения кредитора в суд очень трудно. Кредиторы, как правило… Иван Гостев: То есть переквалифицировать из внесудебного в судебное у кредитора не получится, да? Павел Медведев: Не получится. Нужно обязательно, чтобы судебный исполнитель признал, что с этого человека нечего взять. А судебный исполнитель появляется только после суда. То есть нужно добиться того, чтоб кредитор подал в суд. Иван Гостев: А как вообще защищены права кредиторов-то? Павел Медведев: Кредитор, по моим представлениям, должен подавать в суд. Но только он не должен тянуть. Сейчас кредитор тянет. И так как ограничение в 500 000 рублей поставлено для внесудебного банкротства, он запросто может практически любого своего должника довести до того, что долг будет больше 500 000 рублей, за счет пеней, штрафов, процентов и так далее. Дарья Шулик: Павел Алексеевич, давайте послушаем. У нас есть звонок от наших телезрителей. К нам дозвонился Борис из Московской области. Борис, здравствуйте. Зритель: Алло, здравствуйте. Иван Гостев: Борис, здравствуйте. Как вам новая функция – внесудебное банкротство? Зритель: Да, вы знаете, я послушал. На самом деле, с одной стороны, это приветствуется, потому что лично у меня, честно говоря, свой небольшой бизнес. И у меня не получалось брать кредит на ИП. Соответственно, мне пришлось взять на физлицо. Но так как следующая ситуация сложилась (пандемия и так далее), мы пришли к тому, что по факту мы почти прекратили свою деятельность. А деньги-то надо возвращать банку. А их неоткуда возвращать таким образом. Но если эту процедуру, например, облегчат так, что можно будет это через МФЦ или через Госуслуги делать, огромная бюрократия, то, я думаю, это не очень хорошо. Опять же, специалист говорил, что надо проверять, нет ли у человека какого-то имущества, или, может быть, автомобиль и так далее. Если человеку действительно неоткуда платить, то, соответственно, должны как-то пойти на какие-то такие смягчающие меры. Потому что действительно у некоторых вообще нету возможностей по факту. Дарья Шулик: Здесь же вопрос добросовестности должника. Иван Гостев: Павел Алексеевич, действительно, кто будет заниматься проверкой? МФЦ сами или кто? Павел Медведев: Проверкой будет заниматься судебный исполнитель. Он должен вернуть исполнительный лист в суд с надписью «взыскать нечего». И это будет сигналом, после которого возможно внесудебное банкротство. То есть здесь есть некоторый парадокс, еще раз повторяю. Другая проблема этого закона состоит вот в чем. К сожалению, сейчас я так завален жалобами граждан, что не могу посчитать, сколько у нас содержательно несостоятельных должников. Но перед медицинским кризисом я посчитал. Должников, которые принципиально не могут платить, приблизительно 15-17 млн. Из них только 1 млн (то есть очень мало) имеют суммарные долги больше 500 000 рублей. То есть почти все должники имеют долги меньше 500 000 рублей. Вот среди тех приблизительно 14 млн, которые имеют долги меньше 500 000 рублей, подавляющая часть имеет долги меньше 50 000 рублей. А долг в 10 000 рублей – это обычное дело. Вот эти люди не могут обанкротиться. Это очень плохо. Как раз массово несчастные должники должны получить доступ к внесудебному банкротству. Иван Гостев: То есть, на ваш взгляд, следовало бы опустить, наоборот, да, нижний порог. Павел Медведев: Нужно опустить, скажем, до 5000. И возможность это сделать есть. В других странах внесудебным банкротством занимается финансовый уполномоченный. У нас есть финансовый уполномоченный. Но, к сожалению, закон, надо сказать, вопреки просьбе президента страны, дважды повторенной, принят так, что финансовый уполномоченный не может должникам помогать. Он помогает только тем, кто является кредитором финансовой организации. Вот надо подправить этот закон. И это мое обращение к Николаю Николаеву. Дарья Шулик: Спасибо большое. Иван Гостев: Спасибо большое, Павел Алексеевич. У нас на связи был Павел Медведев, экономист, финансист. А сейчас мы подключаем к нашей беседе еще нашего эксперта. Дарья Шулик: Это Игорь Костиков, доктор экономических наук, председатель Финпотребсоюза. Игорь Костиков: Добрый день. Дарья Шулик: Игорь Владимирович, здравствуйте. Иван Гостев: Здравствуйте. Мы услышали, что будет огромное количество таких внесудебных банкротств. И кредиторы массово недополучат деньги. Кто защитит права кредиторов? Игорь Костиков: Я могу сразу сказать, что я тут не совсем согласен с Павлом Алексеевичем. Мы активно участвовали в принятии первого варианта закона о банкротстве. И мы ставили вопрос как раз о той формуле, которая только сейчас была принята. И… Минэкономразвития, и в подготовке совета у президента по этому вопросу. То есть там один депутат мало что-то мог сделать. К сожалению – да, есть проблемы, которые возникли после принятия закона. Они некритичные. На сегодня я не согласен с Павлом Алексеевичем. Надо хотя бы пойти по этому пути. И не соглашусь, что у нас огромное количество людей, которые пойдут на банкротство. Нам то же самое говорили, когда закон принимали: «Мы примем закон – и с 1 января 2014 года у нас пойдет массово банкротство граждан». Нет, у нас этого массового банкротства нет. И это не совсем правда. Потому что есть люди, которым оно нужно. Не скрою, что есть какие-то мошенники. Но мошенники – это, как правило, люди достаточно богатые, которые могут пользоваться подобного рода процедурами. И они попадают под действие уголовного законодательства. То есть на самом деле я считаю, что этот вопрос на сегодняшний день важный. И нужно посмотреть, как этот закон сейчас будет работать. Спешить о добавках, об изменениях, о передаче полномочий… я считаю, совершенно ни к чему. Не лучший, конечно, вариант, что кредиторам передали проблему банкротства. Там есть конфликт интересов. Но я считаю, что да, на сегодняшний день это наиболее эффективный способ решить проблему с мелкими долгами, когда у граждан нет возможности их оплачивать. И опять же скажу, что это не будет массово, это не будут миллионы, это не будет 500 000. Это неправда. Иван Гостев: Хорошо. А какие последствия ждут этого злосчастного банкрота? Потому что если говорить о судебном банкротстве, там довольно серьезные затем были меры по отношению к нему. То есть это невыезд за границу, невозможность брать другие кредиты. Какие теперь? Игорь Костиков: Тут ничего не меняется. В отношении банкротов будет все то же самое. Во-первых, меняется кредитная история. То есть он достаточно долгое время не сможет (по-моему, 5 лет) обращаться за кредитами ни в какую организацию в России. Дальше у него, опять же, возникает проблема, как мы теперь знаем, с трудоустройством, которая законом не предусмотрена. Потому что большинство работодателей просят либо представить, либо сами запрашивают кредитную историю и проверяет, насколько надежный заемщик был и потенциальный работник. То есть это влияет и на трудоустройство. Это влияет и на различного рода (мы тоже знаем) социальные программы. Опять же, он не сможет занимать руководящую должность, не сможет создавать юридических лиц. То есть целый ряд ограничений точно таких же, как и при обычном банкротстве. Конечно, я могу сказать (вот это то, в чем я согласен с Павлом Алексеевичем) – оговорка, что судебные исполнители будут этим заниматься… Немножко осложняет ситуацию, что все равно придется обращать в суд. То есть оно внесудебное, но концовка его все равно судебная. Понятно, что мы знаем, что судебный исполнитель пишет. Все равно это выходит в упрощенном порядке в рассмотрение в судебное заседание, и там это должно быть рассмотрено. То есть это немножко вербализирует. Но, наверное, на сегодняшний день это пока единственный доступный способ. Посмотрим, как это будет работать, и если это будет проблемой, его можно будет уже курировать. Дарья Шулик: Игорь Владимирович, вы сказали, что все равно в итоге суд. Я, честно говоря, когда об этом читала, я думала, что изначально эта форма была придумана для того, чтобы, наоборот, разгрузить суд, а, получается, их все равно нагружают. Игорь Костиков: Да. Все равно судебный пристав, исполнитель пишет постановление в суд, что ничего… поручение, взыскать невозможно. И я все равно принимаю это решение о том, что процедура банкротства завершена. Все равно мы к этому приходим. То есть все равно последняя точка… Дарья Шулик: Без суда никуда. Игорь Костиков: Все равно есть эта точка. Вот тут надо посмотреть. Возможны варианты. Может быть, это отписать мировым судьям нижнего уровня. То есть посмотрим, как это будет работать. Будет ли это проблемой, будет ли это препятствием или не будет. Но самое главное, чего мы добивались с самого начала принятия закона – исключены конкурсные управляющие, потому что это огромные деньги, которых у большинства людей просто нет, для того чтобы пойти в процедуру банкротства. Причем, процедура банкротства же имеет и другую сторону. Она заставляет кредитора справедливо относиться к своему клиенту. Потому что начинает несправедливо относиться, он знает, что он может пойти и обанкротиться. Дарья Шулик: Спасибо, Игорь Владимирович. Это был Игорь Костиков, председатель Финпотребсоюза. Иван Гостев: А мы переходим к следующей теме.