Тамара Шорникова: Ну а сейчас не такие приятные новости. Водка подорожает и исчезнет с прилавков. О возможных перебоях с поставками в магазины производители алкогольной продукции предупредили Правительство в письме. Причин несколько. Во-первых, может не хватить стеклянной тары, если ответственность за ее переработку переложат с производителей товара, как сейчас, на изготовителей бутылок. Иван Князев: Ну а во-вторых, перебои могут возникнуть из-за сложностей с переоформлением разрешений на продажу алкоголя. Торговые сети просят Правительство одобрить автоматическое продление лицензии на один год, потому что нагрузка на ритейл выросла, правила меняются… Тамара Шорникова: В общем, сложное, сложное время. Будем разбираться, что же нам грозит. Помним все, что Новый год близко и так далее. Будем говорить с экспертами. Чего ждать? Игорь Косарев, президент Союза производителей алкогольной продукции. Здравствуйте. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Игорь. Давайте, наверное, по порядку в проблемах разбираться. С тары начнем. Тамара Шорникова: По идее, вам же должно быть хорошо, что с вас переложат эту ответственность. Между тем, письма пишутся в Правительство, что делать этого не нужно. Игорь Косарев: Вы знаете, есть такая поговорка: «Обжигаешься на молоке, дуешь на воду». Сегодняшняя ситуация не из тех, в которых можно допустить какие-то дополнительные сложности. Поэтому, понимая, что это гипотетически может привести к сложностям у стекольщиков… А у стекольщиков за последние два года сложностей было достаточно. Те инвестиции, которые были сделаны в 2000-х годах в стекольные заводы, закончились. Многие печи прогорели. Появился дефицит стекла. За прошлый год оно выросло на 15–20% в стоимости. И получить еще один дополнительный фактор, будет влиять в этом направлении, нам бы точно не хотелось. Поэтому мы, соответственно, предпочли выступить и сказать, что не нужно в этой конкретной ситуации, которая сейчас есть в стране, сложной в разных направлениях… А это и отсутствие роста доходов, ситуация, связанная с пандемией, и многие такие вещи. Мы считаем, что сейчас не время устраивать какие-то революционные преобразования. Тамара Шорникова: А в чем смысл был в принципе этих преобразований? Из-за чего захотели поменять? Игорь Косарев: Ну, было предложение относительно того, чтобы утилизационный сбор брать не с производителей готового продукта, а с производителей бутылки. И это повлекло бы за собой значительные метаморфозы, так сказать, преобразования. Это дало бы возможность стекольщикам… Либо действительно оно у них так подорожало, либо просто они воспользовались бы этой ситуацией для того, чтобы поднять цены. Нам это было абсолютно невыгодно. И поскольку все отношения притерлись, контракты на следующий год подписаны, поэтому мы бы предпочли ничего здесь не менять, чтобы еще не усугубить ситуацию, связанную с себестоимостью. Иван Князев: Игорь, ну а что вы думаете, стекольщики не справляться, что ли, с утилизацией и со всеми остальными сложностями, которые вы назвали? Игорь Косарев: Вопрос не в том, справятся они или не справятся. Вопрос в том, каким бременем это ляжет на них и, соответственно, какую цену они выставят дальше. А возможности отступать у нас уже нет. Вы знаете, что у нас есть верхняя планка – это минимальная цена, ниже которой нельзя опустить и по которой ты должен продавать. А снизу есть себестоимость, которая все время возрастает, потому что у нас не пшеницу цена выросла практически с 7 тысяч за тонну до 15. Есть, соответственно, акциз, который вырастает со следующего года на 4%. Плюс если еще к этому добавится хотя бы пара-тройка рублей на бутылку, удорожание стекла, то все это вместе просто приведет к тому, что будет очень сложно противостоять нелегальному обороту. Нам нужно удержаться в рамках себестоимости с конечной ценой на продукт 230 рублей по этому году, ну и 243, начиная со следующего. И при этом обеспечить эту продукцию для людей, чтобы у них не было стимулов переключаться на нелегальный алкоголь. Тамара Шорникова: Хорошо. В любом случае это сейчас вопрос рассмотрения в Правительстве. Соответственно, если все-таки решатся на перемены вот здесь и сейчас, то это какие риски? На сколько может водка подорожать? Действительно ли что-то исчезнет с прилавков? Потому что сейчас зрители пишут, что, естественно, водки полно в магазинах, забито все. Иван Князев: Да, и никаких проблем никто не видит. Тамара Шорникова: Есть у нас проблемы со связью, да? Иван Князев: Вот люди пишут: «На самом деле ничего страшного, даже если водка исчезнет из продажи. Будем гнать самогон», – это из Липецкой области такая SMS пришла. Тамара Шорникова: А вот реакция на нашу подводку уже пошла из Алтайского края: «Ну почему же? Прекрасные новости. Чем меньше водки – тем здоровее нация», – и так далее. Иван Князев: Из Удмуртии: «Если бы бутылки принимали, я бы бесплатно приносила. Вообще не проблема. И без разницы, кому их приносить. Тамара Шорникова: «Водка уже за 300. А что дальше? К подпольщикам идти, пусть наживаются? У них 150–200. И еще не знаешь, какую возьмешь», – Забайкальский край пишет нам. Иван Князев: Москва сейчас на связи, давайте Сергею слово дадим. Сергей, здравствуйте. Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Мое мнение такое. Если будет перебой с водкой, исчезнет легальная водка, то это место займет сразу контрафактная. Это первое. И второе. У нас открыто продаются самогонные аппараты, так что дефицита водки в России не будет. Ну и третье. Водочное производство нужно передавать государству. Пусть она будет стоить меньше, но качественнее. И открывать ликероводочные магазины круглосуточные. И при них же прием тары. Вот и решение вопроса. Тамара Шорникова: Четко, по делу, структурированно. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Зритель: И вам спасибо. Иван Князев: Игорь, на цене мы остановились. Цена бутылки возрастет при переходе переработки к стекольщикам? Игорь Косарев: Мы так прикинули, что гипотетически это может, условно говоря, примерно на два-три рубля увеличить цену бутылки. Но это достаточно критично, учитывая ту маржу, которая остается при работе с водкой по МРЦ. Иван Князев: Ну, два-три рубля на бутылку. А конечная стоимость? Это плюс сколько получится? Тамара Шорникова: На ценнике. Игорь Косарев: Я и говорю, что два-три рубля на бутылку, себестоимость. Ну, себестоимость водки, учитывая, что у нас с вами из 230 рублей акциз и НДС занимают порядка 185, то вот эта часть, которая переменная (я имею в виду стоимость стекла, спирта и так далее), она довольно-таки небольшая. Два-три рубля – это достаточно большая цифра. Думаю, в конечной цене водки это может дать рублей пять. Но самое главное, что это даст более высокую себестоимость, и будет трудно и экономически целесообразно производить водку по МРЦ. Иван Князев: Но тут же еще, понимаете, другие эксперты говорят, что стекольщики могут при таком подходе обанкротиться. Вы говорите, что у вас с ними бизнес налажен, вы с ними переговоры, какие нужно, уже провели. Есть у них тоже такие настроения или нет? Игорь Косарев: Дело в том, в последнее время просто нет денег на инвестиции. Если, условно говоря, в 2000-х годах очень много иностранных компаний, французских, инвестировали здесь деньги в печи (а это достаточно дорогостоящая вещь, сделать печь – это 3 миллиона долларов, условно говоря), то в последние десять лет этих инвестиций не было. И стекольные заводы живут в условиях, когда у них, в общем-то, в принципе, все сходится ровно тютелька в тютельку. Любое движение вправо или влево, в принципе, достаточно критично для них. Собственно говоря, мы и написали письмо, потому что беспокоимся. Иван Князев: Ну понятно. Были бы деньги на инвестиции – построили бы печи, плавили бы стекло. И тогда бы вопрос и не поднимался, наверное. Игорь Косарев: Да. Что касается предыдущего выступления. С одной стороны, оно абсолютно правильное. Но, с другой стороны, нужно отдавать себе отчет в том, что ту водку, которую мы пили, например, при Советском Союзе, если бы сейчас кто-нибудь ее попробовал, то просто бы ужаснулся от того качества, которое было. Водка – это такой же потребительский продукт, как и любые другие продукты. И для того, чтобы ее сделать с соответствующим уровнем качества, конечно, государство с этим не справиться. У государства абсолютно другие задачи. Иван Князев: Ну не знаю… Это смотря с какой нынешней сравнивать. «Столичная» раньше неплохая была, «Русская» – похуже. Хотя… Игорь Косарев: Это просто вы не пробовали ее давно. Вот если бы вы 30-летней давности взяли и попробовали… Иван Князев: Ну, это верно. Спасибо большое. Тамара Шорникова: Коротко. Есть все-таки те, кто переживают и спрашивают о том, какого рода перебои. Ну, типа: «Пять рублей сверху еще потянем. А вот если ее не будет на полках…» Такой риск возможен? Игорь Косарев: Ну, вообще, честно говоря, это отложенный эффект. Не надо это воспринимать, как новогоднюю проблему. Потому что даже если Правительство примет такое решение, после этого будут достаточно длительные рассмотрения. Вопрос, связанный с законопроектом. Потом будет его имплементация. То есть в практике, даже если такое решение будет принято, я думаю, что его реализация начнется через год. Поэтому говорить о том, что завтра возникнет дефицит водки… Ну, я понимаю, что эта тема интересует людей, но это не значимо. То есть не нужно людей пугать. У нас и так в этом году достаточно поводов для испугов. Все будет в порядке. Продукция будет. Цена на нее до нового года не вырастет, я гарантию на сто процентов. Поэтому не беспокойтесь. Иван Князев: Спасибо. Игорь Косарев, президент Союза производителей алкогольной продукции, был с нами на связи. Тамара Шорникова: «До Нового года не беспокойтесь». А после? Иван Князев: А после? Мы уже анонсировали то, что будет повышение цен на водку и на шаманское. Тамара Шорникова: Вроде бы и хорошая новость, а вроде бы и страшно, да? Иван Князев: Да. Тамара Шорникова: Давайте послушаем телезрителей. Иван Князев: Воронеж на связи у нас, Елена дозвонилась. Здравствуйте, Елена. Зритель: Добрый день. Ну, я, конечно, не о бутылках под водку буду говорить, а о той стеклотаре, в которой мы покупаем салаты, соусы, массу других вещей. Ведь это тоже стекольные заводы выпускают. И я выбрасываю такое количество этой стеклотары! Но ведь это можно абсолютно оправданно сдавать в пункты приемы и повторно использовать. Ведь на это необязательно новые банки выпускать. Люди выбрасывают гигантское количество стеклотары, потому что ее некуда деть. Иван Князев: Елена, знаете, мы с вами полностью согласны. Правда, наверное, это больше вопрос к мусорным операторам, вопрос о строительстве перерабатывающих заводов в том числе, которые будут заниматься переработкой стекла, и так далее. Спасибо вам. Тамара Шорникова: Подключаем к разговору Алексея Каневского, руководителя Комитета по экономике Московского отделения «Опоры России». Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Алексей. Слышите нас? Алексей Каневский: Я вас слышу. Иван Князев: Алексей, давайте тогда уже теперь разбираться с лицензиями. Вот жалуются магазины, торговые сети и тому подобные, что проблемы у них сейчас возникают, надо продлевать лицензию. Проблема документального характера? В чем там сложности? Алексей Каневский: Я думаю, что проблема больше экономического характера. Дело в том, что трафик чудовищно упал в магазинах, в том числе торгующих алкоголем. И поэтому многие розничные магазины задумались о том, вообще нужно ли продолжать это дело. К сетям это не относится. Но у них и нет проблемы сейчас с продлением лицензий. Тамара Шорникова: А откуда тогда такая инициатива? Просят Правительство одобрить автоматическое продление разрешения на продажу алкоголя на год. Алексей Каневский: Ну, вообще говоря, сама процедура продления лицензии достаточно неприятная, она замороченная, она не всегда очевидная – получишь, не получишь. Иван Князев: Вот я поэтому и спросил. Алексей Каневский: И, вообще говоря, конечно, в это тяжелое время, по крайней мере бюрократические процедуры, хорошо бы облегчить, хотя бы на них не тратить оставшуюся энергию. Иван Князев: Алексей, а не кажется ли вам, что продавцы алкоголя, магазины немножко лукавят, что они откажутся от продажи алкоголя, потому что это невыгодно? Если мне не изменяет память, там порядка чуть ли не половина всего оборота и всего дохода алкоголь приносит магазинам. Все остальное перестанут покупать, а алкоголь будут. Алексей Каневский: Мы говорим о магазинах, которые торгуют ассортиментом, в том числе алкоголем. Но надо понимать следующую вещь. Вот вы сейчас говорили с уважаемым коллегой в отношении водочного бизнеса. Действительно, водка в основном на полках представлена российскими производителями. Там есть свои проблемы, вы их обсудили. Но больше 70% остального алкоголя – импорт. И мы понимаем с вами, что происходило с курсом национальной валюты, начиная с марта этого года. Он упал примерно на 30%. Как следствие – неминуемо продукция от поставщиков и на полках дорожает. Она не дорожает на 30%, а дорожает нелинейно, но тем не менее покупательная способность сейчас такова, что вот это вздорожание приводит к тому, что покупателей в магазинах все меньше и меньше. Действительно, в этом смысле и по этой причине так же растет и нелегальный рынок. Это важно. Иван Князев: Мне еще вот что хотелось узнать, но чуть позже спрошу. Давайте, наверное, послушаем все-таки наших телезрителей сначала. Тамара Шорникова: У нас Надежда из Ростовской области. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я смотрю вашу передачу сейчас и думаю: зачем вообще эта водка нужна? Она уже сравнялась с килограммом мяса. Лучше побольше мяса в магазины завозить, и чтобы подешевле было. А водка пусть сгорит синим пламенем! Кто-то наживается и просто деньги кладет в карман. И каждый год дорожает и дорожает. Что там можно с нее взять, с этой водки? Просто замутнение головного мозга, и все. Больше ничего. Тамара Шорникова: Надежда, я вас полностью поддерживаю. Иван Князев: Ну, тут сложно не согласиться. Однако все равно покупаем. И кажется мне, что и будем дальше покупать. Тамара Шорникова: Однако вы не представляете, что сейчас в наших эсэмэсках пишут. Есть несогласные, в общем. Иван Князев: Алексей, я вот что хотел узнать. Лицензия скольких денег стоит? Алексей Каневский: Лицензии разные. Ну, она достаточно чувствительно стоит, но не убийственно, что называется. По разным сферам деятельности, по метражу и по объему она разнится, но в целом она не смертельна для бизнеса. Главная проблема – процедура ее приобретения. Иван Князев: Ну а в деталях расскажите. Просто не каждый из нас покупал лицензию на продажу алкоголя. В чем там затыки-то? Алексей Каневский: Ну, Роспотребнадзор и Росалкогольрегулирование имеют ряд достаточно существенных и множественных требований к предприятию, которое запрашивает такую лицензию. Их выполнить реально, но на самом деле достаточно часто в предыдущие годы, до последнего периода, это было связано с отношением проверяющего к такой организации. То есть докопаться всегда было до чего. И частенько предприятия вынуждены были приостанавливать свою лицензию или долгое время ее ожидать. Сейчас ситуация улучшается. Действительно, это такой достаточно технический момент. Ну, он растянут во времени. Надо своевременно обеспечить подачу всех документов, обеспечить складское хранение, согласно этим требованиям, температурный режим и так далее, и так далее. Ну, это всегда волнительно, потому что, вы правы, для большинства предприятий наличие алкогольной лицензии – это главное в их деятельности. То есть нет лицензии – нет продаж. Это относится и к розничным магазинам, это относится и к предприятиям общественного питания также. Тамара Шорникова: Очень много SMS с вопросами о ценах. Мы частично обсуждали, хочется услышать ваше мнение. Что будет с ценами на алкоголь в следующем году? Алексей Каневский: Как и на все остальное, на всю остальную продукцию, цены в следующем году будут повышаться. Если мы говорим о розничной торговле, вообще о полках, то, как я сказал, у нас, несмотря на импортозамещение, полочное пространство более чем на 70% представлено импортной продукцией. В связи с ослаблением российского рубля и ростом в этом смысле себестоимости неизбежно продукция будет дорожать. Она будет дорожать и от поставщика, и как следствие – будет дорожать на полках. Я оцениваю, что подъем по разным видам алкогольной продукции будет составлять примерно 15%. Он уже потихонечку с весны этого года происходит поэтапно, но еще полностью не произошел. В то же время, как уже мой коллега сказал, растет уровень акцизов по ряду продукции. И это тоже скажется потом на цене. Тамара Шорникова: Алексей, а это может стать сейчас золотым годом для отечественных виноделов? Алексей Каневский: К сожалению, нет, потому что у нас нет конкурентного вина. Вино не появляется за счет благоприятной ценовой политики. Это целая культура, на которое нужно время. Уже многие эксперты говорили о том, чтобы создать конкурентную винную отрасль, скажем, которая могла бы с европейскими государствами смело конкурировать (с Италией, с Францией, например), нужно примерно десять лет. Они еще не прошли. Основа для этого, конечно, есть. И экономическая ситуация с поддержкой российского производителя свою историю здесь сыграет. Но ждать, например, результатов в следующем году… Тамара Шорникова: Алексей, ну подождите. Вы говорите о том, что так быстро это не рождается. Но у нас же есть все-таки свое вино с историей: кубанские, крымские вина. Иван Князев: Нет, ну для этого, наверное, не надо было вырубать виноградники в конце и в середине 80-х. Алексей Каневский: Конечно. Дело в том, что у нас, конечно, есть вино со своей историей, но, повторяю, что касается привлекательности этого напитка на полках (я имею в виду цену и качество), к сожалению, этого нет, потому что достойные вина, в том числе, например, из Краснодарского края, они порой стоят существенно дороже, чем любая французская бутылка. Это недопустимо. Поэтому такого баланса достичь можно будет, когда отрасль будет крепка, будет конкурировать уже на европейских и даже мировых рынках. Иван Князев: Карелия у нас сейчас на связи, давайте дадим слово Татьяне, время еще есть. Татьяна, слушаем вас. Зритель: Вот я смотрю передачу про водку. Я сейчас отключила телевизор. Я с удовольствием вообще бы отменила все спиртные напитки. Ну, хотя бы лимит сделать какой-то или что-то, по талонам, как раньше было, в наше время. Тамара Шорникова: Так был же «сухой закон». Иван Князев: Так это же ужасно! Тамара Шорникова: Очень плохо все было. Иван Князев: Татьяна, я думаю, сейчас вздрогнула половина наших телезрителей. Татьяна, а как же Новый год отмечать? Опять в очередях? Зритель: А я не пью. Зачем мне? Иван Князев: А, так вам-то хорошо, вам-то хорошо. Зритель: Ну, шаманское можно. А так это вообще… Иван Князев: Ну понятно, ваше мнение понятно. Алексей, вы говорите, что у нас вина не конкурентные. Но водка-то у нас конкурентная, наша отечественная. Алексей Каневский: Я и говорю, что водка – это, пожалуй, один из немногих крепких алкогольных напитков, который в основном представлен российским производителем. И здесь какой-то серьезной конкуренции с импортом не происходит. Мой коллега вам подробно объяснил, какие есть внутренние проблемы и на этом рынке. Везде есть какие-то нюансы, с которыми приходится бороться. Если бы это было, что называется, в обычной ситуации (а мы сейчас находимся, мягко выражаясь, в необычной экономической ситуации), и это была бы единственная проблема, то бизнес бы, конечно, с ней бы поборолся. Но он каждый день решает свои насущные вопросы, день за днем. Поэтому как-то все сложилось. Сейчас достаточно тяжелый период для любого производителя и поставщика. Иван Князев: Ну понятно. Если совсем коротко, то водка в цене не сильно вырастет. А шампанское – на сколько процентов? Вино? Вот сейчас Новый год на носу, потом дальше праздники. Коньяк туда же. Алексей Каневский: В меньшей степени вырастет игристое вино, которое вы называете шаманским, российского производства. Я думаю, что это до 5% максимум. А может быть, и не вырастет, потому что надо продавать произведенные объемы. Сейчас то самое время, когда производитель будет отгружать уже произведенную продукцию. Импорт вырастет достаточно – от 10 до 15%. Иван Князев: А коньяк и вино? Алексей Каневский: От 10 до 15% на весь импортный алкоголь, включая вина, коньяк. Иван Князев: Спасибо большое. Алексей Каневский, руководитель Комитета по экономике Московского отделения «Опоры России», был с нами на связи.