Ольга Арсланова: Ближайшие минут 40 будем говорить о важной теме. Александр Денисов: Да, о возможностях реабилитации больных в России. Это наша первая тема обсуждения. По данным Росстата, в стране 12 млн инвалидов. Для них в системе ОМС предусмотрены реабилитационные услуги. Оказывают ли их и сколько реабилитационных центров требуется, узнаем у нашего гостя – директора научно-образовательного центра развития РАНХиГС Любовью Храпылиной. Здравствуйте. Любовь Храпылина: Добрый день. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Мы также просим сразу наших зрителей присоединяться к беседе. Возможно, какие-то истории сегодня они готовы будут нам рассказать о том, как их права соблюдаются или не соблюдаются. По опыту знаю, что когда мы вообще говорим о положении инвалидов в нашей стране и о той помощи, которую обязаны оказывать, к сожалению, очень много неприятного узнаем от наших зрителей, о том, как, к сожалению, все положенное им не оказывается. Для начала, прежде чем мы начнем беседу, я предлагаю посмотреть материал, который подготовили наши корреспонденты о том, какие возможности реабилитационной терапии есть в разных регионах нашей страны. Давайте как раз посмотрим. Корреспондент: Калининградская область – единственное место, где инвалиды и люди, перенесшие инсульт, могут пройти реабилитацию, это вот это место – центр "Новые горизонты". Он расположен в городе Ладушкин в 35 км от Калининграда. Принимают тут и детей. В центре всего 43 места. Попасть сюда можно только после получения инвалидности и с расписанной врачом индивидуальной программы реабилитации. Курс – 21 день. Пациентам предлагается множество процедур: ЛФК, бассейн, различные тренажеры и, что немаловажно, мощная психологическая помощь. - Я здесь седьмой раз. Седьмое лето я здесь отдыхаю. Поскольку у меня заболевание давнее уже, то мне просто легче потом целый год жить после этой реабилитации. Корреспондент: Пребывание в реабилитационном центре для детей бесплатно. А вот взрослым придется раскошелиться: сумма составляет 75% от пенсии или зарплаты человека. Остальное оплатит региональный бюджет. Однако мест в этом центре на всех нуждающихся в прохождении лечения не хватает. - Очень много людей, которым в ранний послеоперационный период или после инсультов требуется реабилитация. Но, не имея инвалидности, им невозможно поступить в данный центр. Корреспондент: Кроме центра "Новые горизонты", короткую реабилитацию можно получить в центральной городской больнице Калининграда и в больнице города Зеленоградска. Но возможностей этих медучреждений все равно не хватает. Так людям после замены суставов, после операции на спинном мозге и после онкологических заболеваний в регионе негде пройти реабилитацию. И им приходится искать центры в Беларуси, Литве или в Москве и проходить восстановление за свой счет. Корреспондент: На фоне других регионов реабилитация в Бурятии выглядит не так плохо. Три года назад здесь построили современный сосудистый центр на 40 коек. Правда, восстанавливают здоровье здесь только тем, кто перенес инсульт или инфаркт. Пациентам предлагают пройти бесплатный курс сроком до 3 недель. Лечение в этом сосудистом центре – так называемая первая ступень реабилитации. Вторую осуществляет Центр восточной медицины в Улан-Удэ, где предлагается лечение травами, гирудотерапия, иглоукалывание. Заключительный этап – восстановление в поликлинике. Но тут не все так просто. В Бурятии остро не хватает докторов, да и оборудование устарело. - Кадровый потенциал низкий. Именно врачей-кинезиологов, кинезиотерапевтов, врачей лечебной физкультуры. Корреспондент: Пенсионер Михаил Самсонов в больничную палату с инсультом угодил 2 недели назад. Сейчас он самостоятельно передвигается, восстановилась речь. - Гравитонная реабилитация наступит со временем. Я вовремя лег-с. Корреспондент: На языке врачей у Михаила есть потенциал к восстановлению. Скорая в реабилитацию доставила его вовремя. И поэтому он проходит реабилитацию в центре. Тех же, кто обращается к врачам слишком поздно и у кого болезнь зашла слишком далеко (а таких около 10%), как правило, отправляют домой, где им предлагается лишь помощь соцработников. Также они могут рассчитывать на услуги дорогих частных массажистов. Корреспондент: На сегодняшний день Дагестан не имеет единой полноценной базы для реабилитации больных после тяжелых заболеваний. Хотя можно пройти курс на базе республиканской больницы восстановительного лечения. Но мест, конечно, на всех не хватает. В Дагестане также функционирует детский санаторий, который расположен в горах. К примеру, это "Ахты", "Гуниб". Есть такие и в Махачкале. Но эти учреждения нуждаются в переводе на современный уровень развития. Основой лечения здесь является немедикаментозная терапия – закаливание, фитотерапия, физиотерапия, массаж, лечебная физкультура, воздушные солнечные ванны, лечебная ходьба. Но, как правило, этого недостаточно. - Мы проходили реабилитацию в Дагестане, мы получали массаж, парафин, иголки. Но здесь процедуру проходят по 15-20 мин. Для моего ребенка это очень мало. И поэтому мы решили съездить в Китай. Там каждая процедура проходит по 45 мин и реабилитация там лучше и сильнее, чем здесь. Корреспондент: Маленькому Амиру 5 лет. У ребенка детский церебральный паралич. Тот объем лечения, который предоставляется бесплатно, недостаточно, чтобы восстановить здоровье малыша. Поэтому сейчас семья собирает деньги на реабилитацию в Китае. Если в ближайшее время семья сможет собрать необходимую сумму, то у Амира появится реальная надежда, что со временем он станет более самостоятельным. Но пока Шамиловы об этом только мечтают. Ольга Арсланова: Любовь Петровна, главный вопрос. У нас в стране, по самым скромным подсчетам, 12 млн инвалидов. Это целая Москва. Почему центров не хватает? Практически ни в каком регионе их нет в досном количестве? Любовь Храпылина: Наверное, вопрос в том прежде всего, что та система реабилитации, которая весьма успешно и эффективно работала прежде всего в военные годы, в такие тяжелые годы. И выздоровление и возврат в строй было до 80%. Это беспрецедентно прекрасные цифры, которые никто никогда нигде не повторит. Ольга Арсланова: А сейчас? Система реабилитации у нас бурно расцветала в 1960-70-е годы Любовь Храпылина: 3-5%. Все-таки вернемся к тому, что в послевоенный период, когда очень эффективно и активно включились санаторно-курортные учреждения, в обязательном порядке это был этап восстановительного процесса, дал очень много для науки и практики. И несомненно породил такую потребность со стороны государства и людей, чтобы была система реабилитации. Она у нас так бурно расцвела в 1960-1970-е годы. Это очень интересный опыт. За неимением времени подробно не буду рассказывать. Но, к сожалению, утратился интерес. Утратился, потому что появилась, как некоторые специалисты и руководители говорят: "Сейчас такие эффективные лекарства. Что там тратить время на это? Они дают быстрый эффект". Ольга Арсланова: А в какое время интерес начал утрачиваться? Любовь Храпылина: Он стал утрачиваться, как мы вообще решили, что надо различные формы оптимизации применять. К сожалению, старая система, естественно, разрушилась. И сегодня говорить о том, что давайте восстановим – это неправильно. Сегодня другие отношения, другие источники финансирования и правовые нормы. И я бы выразилась таким образом: надо создавать эту систему реабилитации с учетом реальных условий и очень большой потребности и культуры нашего российского населения и уважения к этой самой этапной реабилитации и к тому, что огромную роль играет и восстановительное лечение, и соответствующие оздоровительные центры восстановительного лечения. И, конечно, санаторно-курортные комплексы. Кто будет платить? Ольга Арсланова: Да. Вы сказали об оптимизации. Где деньги? Любовь Храпылина: Весь вопрос в том, что надо совершенно честно сказать, что реабилитация – это недешевый процесс и недешевые методы. Соответственно, определив… Для этого тут точно потребуется тот колоссальный опыт – российский, международный. У нас действительно колоссальный опыт. Цифры я вам назвала. По этому санаторно-курортному продукту, чтобы в нем все-таки был оптимальный срок пребывания в процессе реабилитации, на восстановительном лечении, собственно санаторно-курортном реабилитационного характера учреждении. К сожалению, есть абсурдные идеи. Давайте за 3 дня… За 3 дня можно хоть что-то? Ольга Арсланова: За 3 дня – это что? Любовь Храпылина: Реабилитационная трехдневная программа. Не надо называть то, чего не называется. Оздоровление – да. Отдых – да. Но никак же не реабилитация. Ольга Арсланова: Какой же тут отдых, когда ты день едешь, 3 дня там, еще день обратно. Любовь Храпылина: Я вам говорю, какой продукт есть на рынке этих услуг. Александр Денисов: В сюжете из Дагестана девушка рассказывала, что они возят сына в Китай. То есть даже за деньги здесь невозможно получить… Любовь Храпылина: Можно. Александр Денисов: Почему в Китай ездят? Любовь Храпылина: Потому что, вероятно, там поближе к тем самым центрам, которые дают эффект, и, скажем, уже популяризировалось. У людей появилась эта культура и уважение к методам китайской реабилитационной медицины. А поскольку мы никаким образом не пытаемся рекламировать, объяснять, разъяснять, поддерживать, к сожалению, это факт. Вот эти бесплатные путевки – они, как правило, даются для людей, которые на льготных условиях имеют право их получать. Это в самый плохой сезон. Это, в общем-то, в самые дешевые санаторно-курортные учреждения с точки зрения услуг, размещения людей и питания. То есть мы, получается, за государственные деньги, за деньги страховых фондов даем отнюдь не то качество, которое люди ждут. Александр Денисов: Вот по ОМС какие-то реабилитационные услуги должны оказываться. Ольга Арсланова: Что включено в это? Любовь Храпылина: Вопрос касается, конечно, определенных категорий. Не вообще всего населения. Определенных категорий. По инвалидам I группы, во-первых, сам инвалид имеет право получить, и сопровождающее лицо, которое имеет право на льготных условиях сопровождать, размещаться и получать тоже санаторно-курортное лечение. Там все описано. Я не буду по каждой группе, потому что каждый имеет те или иные права. Расскажу о том проблемном сюжете, который весьма обижает людей. Для того чтобы получить эту путевку, во-первых, надо прийти в поликлиническое учреждение, где на учете человек стоит, оформить, пройдя процедуру обследования, что там еще требуется, справку о том, что он имеет право быть зарегистрирован на предмет получения путевки, пойти в соответствующее учреждение, которое в этом регионе уполномочено, или в соцзащиту, или в фонд, который там принят, зарегистрироваться, встать на учет, потом тебе сообщат через n-ое количество дней, зарегистрировали тебя или нет, потом ты будешь стоять n-ое количество времени в очереди. И не факт, что эта очередь будет двигаться вообще куда-нибудь. Потом, если она все-таки к тебе придвинется, ты должен опять пойти в поликлинику, пройти всю процедуру, связанную с санаторно-курортными… и пошло. Это долго. Ольга Арсланова: Я так понимаю, что бывают состояния, когда реабилитация нужна как можно быстрее. Иначе ухудшение состояния неминуемо. У нас, к сожалению, эти приказы не отменены, но очень хорошо действовал порядок на условиях соответствующих приказов Минздрава, правительства Российской Федерации, которые определяли, что человек, который после инсульта, инфаркта, тяжелой травмы (там был определенный перечень заболеваний) имел право после выписки из стационара и установленного количества дней пребывания на дому (в пределах 10-14 дней) получить эту самую путевку на этот реабилитационный период. И он длился по-всякому: и 42 дня для некоторых. Сейчас большинство к 18 дням идут, а не к 21, как здесь. Спасибо, кто там 21 день сохранил. То есть этот процесс заорганизованности, а еще и невнимания просто к тому, что это не просто некие специалисты говорят: "Да это плацебо. Да это отдых". Да неправда. Александр Денисов: Есть же еще проблемы со списком технических средств реабилитации, которые бесплатно должны получать. И сейчас Минтруда по-моему разрабатывает систему централизованного выделения, чтобы не регионы предоставляли, потому что с этим проблемы, а вот централизованно. Как думаете? Любовь Храпылина: Вы знаете, тут проблем много. Ольга Арсланова: То есть не хватает колясок, не хватает… Александр Денисов: Коляски, костыли, памперсы. Меня настораживает, как развивается реабилитационная индустрия. Потому что эта разработка малооткрытая. Мы плохо знаем, каким образом и кто вообще какие идеи туда вносит  Любовь Храпылина: Они связаны и с санкциями. Мы сами сели на эту иглу. Когда свои предприятия совсем закрыли, потому что они нам казались устаревшими, ненужными. Вместо того чтобы их модернизировать, вместо того чтобы мозг наших ученых, инженеров пользовать, которые замечательные разработки делали. Например, биопротеза, за который японцы нобелевскую премию получили. Но он же наш по разработке. И так далее. К сожалению, мы, что называется, свое добро закопали, не развивая, и решили, что импортные уже очень продвинутые, значимые, и покупали. Ну вот попали в период, когда эта покупка закончилась тем, что большие проблемы стали возникать. Сейчас идет очень большая работа по развитию такой отрасли, как реабилитационная индустрия. Меня лично, и не только меня, а многих специалистов, настораживает, как она идет. Потому что эта разработка малооткрытая. Мы мало знаем, каким образом и кто вообще какие идеи туда вносит. Не получится ли так, что в итоге мы будем в Китае закупать вот эти комплектующие, тут собирать и писать "Сделано в России", опять не пуская своих ученых, не выделяя деньги на науку, не создавая собственное производство и так далее. Ольга Арсланова: Но не стоит забывать же о том, что людям, которые проходят реабилитацию, которые получают технические средства, в общем-то все равно, где это сделано. И если они прямо сейчас этого не получают… Любовь Храпылина: Я бы так не сказала, что все равно. Почему не получают? Стоимость-то какая. Ну-ка перечислите в стоимость доллара и так далее. Естественно, уменьшается количество… Александр Денисов: Как раз насчет отечественного производства хотел спросить. Недавно был на выставке. Фонд стратегических инициатив проводил выставку тех проектов, которые он поддерживает. И там была компания из Калининграда. Они делают коляски, которым неважно – барьерная, безбарьерная среда. Он хоть на гору заберется. То есть как автомобиль стоимостью. Коляска – 600-700 тысяч. И я спросил: "А кто может купить такую коляску?". Они объясняли, что через фонд социального страхования нужно ее получать. Но это долго, трудности. Про это расскажите. Любовь Храпылина: Конечно, трудности. Мы прекрасно с вами понимаем, что создает условия снижения цены. Это массовость производства. Когда их выпускается столько, сколько потребителей могут это купить. И закупается, потому что для этого у государства и того же фонда социального страхования есть для этого средства. Надо цены снижать. 700 тысяч, конечно, государство не будет на одного выделять. Это несомненно. У него тоже есть определенный люфт цены, и он существенно ниже этой суммы – 7-8. Кто будет покупать коляску за 700? Но если это действительно эффективное, полезное медицинского, технического характера изделие, то, конечно, ему надо зеленый свет в производство давать. И эти авторы не должны бояться свою интеллектуальную собственность затерять. Это тоже большая проблема. Ольга Арсланова: Тему продолжим после новостей. Тема бесконечная. НОВОСТИ Ольга Арсланова: А мы продолжаем. Говорим сейчас о медицинской реабилитации инвалидов в нашей стране. Напоминаем, у нас в гостях Любовь Храпылина, директор научно-образовательного центра социального развития РАНХиГС. Любовь Петровна, мы говорили о тех основных пунктах, которые прописаны в системе ОМС. Но по факту (и наши корреспонденты об этом тоже говорили) предоставляются только те услуги часто, которые в учреждении могут предоставить. Есть ли какая-то возможность для мобильности инвалидов? Например, в этом регионе не предоставляют, в другом предоставляют. То есть за счет государства можно как-то устранить эту диспропорцию? Любовь Храпылина: Конечно, можно и нужно. Ольга Арсланова: Но получить эту услугу как всегда очень сложно. Любовь Храпылина: Разные курорты обладают разными возможностями. Разные реабилитационные центры тоже обладают определенным набором оборудования, ориентированные посредством своих специалистов на определенные категории больных и инвалидов. Это, в общем-то, не новое. Это давно известное. Дальше, что называется, надо организационно-управленческие таланты включить. Потому что это очень весело, когда приходит в регион, допустим, пакет гастроэнтерологического профиля. А у них потребность совершенно для других категорий больше. Ольга Арсланова: А кто вообще изучает, какие люди чем болеют в том или ином населенном пункте? Ведь если бы шла какая-то исследовательская работа, проще было бы организовать эти услуги. Как-то взаимодействуют в этом смысле власти и сами больные? Любовь Храпылина: Мне бы хотелось, чтобы уважительное отношение к науке, которое касается реабилитации – и в техническом, и в сугубо медицинском плане, и в физиотерапевтическом – все-таки получило бы новый толчок. Очень большая надежда, что сегодняшнее обсуждение, связанное с развитием курортов, очень существенно переменит настроение, в том числе и управленцев высокого ранга. И все-таки российские курорты, санаторно-курортное реабилитационное направление получит то видение, которое должно быть. Пакет их услуг, конечно, должен быть сразу, изначально целевым для конкретного человека, у которого есть определенные нарушения здоровья, а не просто послать подышать воздухом. Ольга Арсланова: Кстати, об этом хотелось бы как раз поговорить – о том, насколько наши эти специализированные курорты специализированы, насколько они готовы сейчас к приему людей с разными заболеваниями. Потому что я помню мои ощущения от Анапы, когда привозят туда детей на реабилитацию с дцп, и родители вынуждены жить в очень дорогих отелях, потому что говорят, что бесплатно мы тут практически ничего получить не можем. Квоты есть. Но это такая жуткая волокита, что проще купить за огромные деньги путевку, приехать и каким-то образом самим получать эти услуги платно. Любовь Храпылина: Вы еще увидите такую фразу в путевке: "Кроме людей, которые самостоятельно не передвигаются". И такое может быть. Поэтому еще раз подчеркну: для того чтобы нам не рассуждать "давайте мы тут восстановим старое", надо прийти вообще-то прежде всего к тому, чем мы сегодня располагаем с точки зрения самой базы для проведения реабилитации, потому что многие просто в запустении находятся, и, в общем-то, из уст президента это услышали, премьер-министра, что состояние очень вызывающее. Сомнения в том, что это надо как-то модернизировать. Надо просто заново практически переделывать многие помещения, закупать современное эффективное оборудование, обучить специалистов? Ольга Арсланова: А что там? Какие-то тренажеры еще советских времен? Любовь Храпылина: Может быть, они и не работают вовсе. Потому что для них тоже комплектующие нужны. Поэтому не надо надеяться на то, что все такое сохранное. Александр Денисов: У нас есть звонок. Дозвонилась Зоя из Иваново. Зоя, слышите нас? Ольга Арсланова: Здравствуйте. Александр Денисов: Здравствуйте. Зритель: Да, да, слышу. Здравствуйте. Я звоню по поводу своего сына Хвостова Алексея Вячеславовича. У него произошел инсульт, когда ему только исполнилось 38 лет. Сейчас ему в этом году будет 45. Сноха вынуждена с ним сидеть дома, поскольку он сам практически не может за собой ни ухаживать, ничего. Он инвалид I группы. И ему нужна реабилитация. Мы обращались, чтобы нам помогли с реабилитацией. Всего один раз мы лежали на реабилитации. Но сейчас этот центр закрыли. Там брали людей лежачих. А сейчас практически негде ему даже попасть на реабилитацию в городе Иваново. В Кохму обращались, сноха ездила туда, просила на реабилитацию – нам отказали. Сказали, что там нет лифта. В другом месте есть. И тоже как бы не берут лежачих. Как же быть? Он начал разговаривать, он начинает двигаться руками, ногами. Он сидит уже. И нам нужна помощь в реабилитации. Я сама ему делаю массаж. Я его мама. Но я не специалист. Я делаю так, как просто сама думаю. Но все равно есть плюс в том, что я делаю. Но тут нужна помощь. Я посмотрела по телевизору, показывали по телевизору, что какие-то придуманы уже, чтобы двигать ногами, вот это все, приборы какие-то, специальные приборы. Но у нас этого ничего нету. Ольга Арсланова: Спасибо, Зоя, что позвонили, что рассказали. Такое ощущение, что людей вынуждают реабилитироваться самостоятельно и снять любую нагрузку с медицины. Любовь Храпылина: Не то что вынуждают. А вот это равнодушие к этой ситуации. Оно и порождает людей самим искать какой-то путь облегчения страданий. Это абсолютно типичный пример, который сейчас изложили. Абсолютно типичный... Ольга Арсланова: Вы знаете где-то что-то рядом с Иваново (если в Иваново, например, нет такого центра, закрылся он), куда люди могут обратиться. Любовь Храпылина: К сожалению, еще раз подчеркну: либо пришли в непригодность по износу, либо эти учреждения переориентировались на что-то другое. И к ним нет этого интереса – ни управленческого, ни экономического, ни какого-то еще, чтобы они функционировали. Потому что без денег они же не могут функционировать. Значит, должен кто-то в рамках либо целевой программы, либо каких-то других усилий, в том числе, кстати, на основе благотворительного интереса, все-таки организовывать. Вот такого больного не повезешь же в ту же Анапу. Если повезешь, то для этого тоже должны быть условия, кто и как будет вести на чем. Все это достаточно дорого. И, конечно, приближаясь к таким больным, надо, во-первых, вспомнить хорошую технологию. Это то, что касается дневных стационаров, которые могут оздоровительные мероприятия провести. Сейчас не буду из этических соображений называть совершенно великолепный восстановительный центр, который работает до 12 часов, прекрасно оборудованный и так далее, недалеко тут в Подмосковье. Ольга Арсланова: До 12 часов дня? Любовь Храпылина: Да, с 10 до 12. А все остальное время он просто пустует. Прекрасный совершенно. И, к сожалению, таких совершенно нерациональных… Александр Денисов: А почему это он до 12 работает? Любовь Храпылина: Я не могу сказать, почему он не может. Ольга Арсланова: Он же дневной стационар. А день у них короткий. Смотрите, а что делать Зое в этой ситуации? Ситуация, когда кормилец, мужчина в таком состоянии. И жена его тоже не работает, потому что кто-то должен ухаживать. Нужно как-то человеку помогать восстанавливаться? Любовь Храпылина: Несомненно. Ольга Арсланова: Что, только на себя рассчитывать? Любовь Храпылина: Не надо на себя рассчитывать. К сожалению, ей придется набраться терпения, мужества и всего прочего, для того чтобы вот это равнодушие тех, кто ответственен и обязан в том числе по своей зарплате помогать. Ей надо пройти эту самую процедуру, о которой я рассказывала. То есть прийти в поликлинику по месту жительства, официально написать заявление на имя главного врача с просьбой решить вопрос о выдаче справки, рекомендации. И если отказывают на каком-то из этих этапов, который надо пройти, то, соответственно, надо решать вопрос, и в суд обращаясь, и вышестоящие инстанции в виде Минтруда, Фонда социального страхования России, по правам человека. Нет другого пути, когда молодой человек, вполне и вполне с точки зрения его скрытых возможностей здоровья быть восстановленным до достаточно высокого уровня, остается вне интересов. Александр Денисов: Может быть, подскажете телезрительнице, что ей делать: "Мой сын 25 лет, инвалид I группы, травма позвоночника, стоит в очереди на санаторно-реабилитационное лечение. В очереди 9659 человек. Сколько ему еще стоять в очереди?". Ольга Арсланова: Вероятно, "сколько лет?". Любовь Храпылина: Это очень интересное дело, что он под таким номером. Возникает вопрос. Я бы на ее месте, например, обратилась бы просто в прокуратуру с выяснением, почему нарушается право на жизнь и право на получение реабилитационной помощи, раз его поставили в такую тысячу. Этого быть не может, потому что не может. А если это есть, значит есть право разбираться с подобными явлениями со стороны прокуратуры. И, естественно, эту информацию о том, что он девять тысяч какой-то, не стесняясь, обратиться по этому поводу и к руководству своего города, и, естественно, в Минтруда, отвечающего за эти вопросы. Вот, как ни печально говорить, очень важным является получить ответ. Очень важно. А ответить ей обязаны. Или не получить ответ. Это тоже дает основания вплоть до судебных разбирательств. Это не может быть, чтобы девять тысяч какой-то просто так был поставлен. Мы же сами понимаем. Это нереально. Значит, он никогда не получит путевки. Ольга Арсланова: Еще один вопрос из Новороссийска: "Почему онкологических больным после курса лечения не дают путевки в санаторий? Неужели не положено?". Любовь Храпылина: К сожалению, да. Потому что есть большой риск, что эти меры спровоцируют активность онкологического процесса. Но для онкологических больных создаются свои учреждения, в которых должны оказывать им соответствующие меры, которые не должны навредить. А в противопоказаниях (я о документах говорю) они являются противопоказанием прямым. Ольга Арсланова: Давайте еще раз повторим эту схему для тех, кто, может быть, нас в первой части не видел. У человека такая непростая ситуация в жизни. И нужно получить реабилитацию как можно быстрее. Пишите заявление о том, что вы просите выдать справку о нуждаемости в санаторно-курортной помощи. Регистрируйте в приемной главврача. Это очень важно. Чтобы у вас были основания для последующего обжалования, если вам откажут  Любовь Храпылина: Не устно надо. Не устно. Пришли, поговорили, а вам отказали. Этот устный разговор всегда будет в отказе. Тот, кто вам отказал, он будет уверять – он так не мог сделать. Значит, для того чтобы получить какую-то помощь и быть направленным в конкретное учреждение, вам действительно надо зарегистрироваться и встать в эту очередь. Для этого приходите в поликлинику по месту жительства, соответственно, к своему врачу, по старой терминологии – участковому, приходите к этому врачу и, соответственно, решаете с ним вопрос о получении этой справки. Если у него идет устный отказ, пожалуйста, на имя главврача напишите соответствующее заявление, что вы просите выдать вам справку о нуждаемости в санаторно-курортной помощи. Заявление письменно своей рукой пишите, регистрируете в приемной этого главного врача. Это очень важно. К сожалению, век делопроизводства требует таких мер. Для того чтобы у вас были основания последующего обжалования, если вам отказали. Как правило, в этих ситуациях не будут отказывать. Себе дороже. Поэтому дальше вы с этой справкой идете в ту организацию или социальной защиты, или в территориальный фонд обязательного и социального страхования. Вам это уже скажут, непосредственно выдав справку, куда идти в вашем месте жительства. Вы идете туда. И опять все регистрируете, не забывайте, оформляйте все бумаги, которые там надо оформить. Вот тогда у вас появляется этот козырь для прокурора, для Топилина и так далее. Ольга Арсланова: То есть человек, который серьезно болен, должен готовиться к худшему, то есть к суду? Любовь Храпылина: Совершенно правильно. Если он хочет добиться. Все-таки, возвращаясь к тому рациональному, что должно быть, несомненно, должна быть создана и специальная служба, которая бы занималась вопросами организации реабилитационной помощи населению. Во-первых, она обязательно будет носить не только медицинский характер по услугам, по видам помощи. Там и большая социальная составляющая есть. То есть интеграция, социальный общий процесс в открытом обществе, а не в специализированном учреждении. Это, несомненно, то, что касается профессиональной подготовки для возможности трудоустройства. Вот такая служба все-таки должна быть. Не надо жалеть и думать, зачем нам много тут рождать всяких служб федерального уровня. Когда не решается проблема, их надо создавать. Надо создавать. Ольга Арсланова: Некоторые наши зрители жалуются на то, что есть якобы какая-то негласная договоренность у врачей зажимать вот эти услуги. Вы с такими жалобами сталкивались? Любовь Храпылина: Нет. Вы знаете, если мы с вами имеем приказ определенный по отбору и есть определенное количество (условно говоря – три путевки), мы же все равно четвертого не пошлем. Это обязательность ситуации. А для того чтобы исчерпать это, существует и программы (по крайней мере, должны существовать) с учетом специфики тех людей, которые нуждаются по нозологии, по возрасту, по массе других оценок, которые надо учитывать при организации такой помощи. Ольга Арсланова: Просто жалуются, что за деньги в одной и той же больнице делают быстро, а бесплатно надо ждать. Любовь Храпылина: Само собой. Вот уж удивительно. Естественно, делают. Платные услуги у каждой больницы есть. Александр Денисов: Телезрители спрашивают: "Почему нет специализированных санаториев для людей с травмами позвоночника?". Любовь Храпылина: Да есть они. И, кстати хорошие есть. Очень хороший есть санаторий в Звенигороде и в Новокузнецке. В смысле реабилитационный центр. Да есть такие. Ольга Арсланова: Осталось теперь только туда попасть. Любовь Храпылина: Вы знаете, да. У нас в Перхушково легендарный реабилитационный центр. В прямом смысле слова – легендарный. Там, что называется, могикане уже остались из тех специалистов, которые действительно блистательно знают то, чем они заняты. Так что осталось только уважать свои достижения и развивать по-новому. Ольга Арсланова: Спасибо за беседу. Напомню, Любовь Храпылина, директор научно-образовательного центра социального развития РАНХиГС, была у нас в гостях сегодня.