Константин Чуриков: Ну что, Правительство поддержало идею законодателей дать полицейским право доставлять в вытрезвители, но не просто пьяных людей, а тех, кто совсем в стельку, в доску, в сельское хозяйство. Здесь, в законопроекте, так тоже говорят. Оксана Галькевич: «В сельское хозяйство» – это тоже такое выражение? Константин Чуриков: Да. В законопроекте, который внесли депутаты и сенаторы, прописано, что «полиция сможет отправлять в специализированные учреждения граждан в состоянии алкогольного, наркотического и иного токсического опьянения», уточним; и дальше еще важное пояснение: «утративших способность самостоятельно передвигаться или ориентироваться в окружающей обстановке». То есть, если человек на улице в 3 часа ночи спросит: «Как пройти в библиотеку?» – это, в принципе, наверное, уже повод. Сейчас мы побеседуем на эту тему с одним из авторов этого законопроекта – с депутатом Госдумы Александром Хинштейном. Александр Евсеевич, добрый день. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Александр Евсеевич. Александр Хинштейн: Добрый день. Константин Чуриков: Добрый день. Александр Евсеевич, вопрос первый: инфраструктура готова? Понятно, что многие люди, в общем, на своих двух не могут никуда дойти, потому что уже «хороши». А что с вытрезвителями в России? Александр Хинштейн: Давайте кратко историю вопроса напомним. Вытрезвители в России существовали в системе органов внутренних дел вплоть до 2011 года и в рамках реформы МВД были упразднены. Предполагалось изначально, что они перейдут в Министерство здравоохранения, но этого, увы, не случилось. И с 1 января 2012 года проблема пьяных людей на улице, которые, как вы справедливо замечаете, формулируются, как не способных ориентироваться, находящихся в беспомощном состоянии, – так вот, эта проблема осталась висеть в воздухе. Привело это к целому ряду негативных и вполне прогнозируемых последствий: и к росту пьяной преступности, и к росту посягательств преступных в отношении самих этих людей. Увеличилась смертность уличная, связанная с алкоголем, по официальной оценке Росстата: до 50 тысяч человек у нас ежегодно погибают. И в целом ряде регионов, понимая тревожность ситуации, пошли на создание вытрезвителей, не дожидаясь федерального законодательного регулирования. Оксана Галькевич: Александр Евсеевич, но всего шесть регионов (вот я смотрела информацию) на данный момент эти вытрезвители организовали. Это не так много. Александр Хинштейн: Совершенно верно, в 20 регионах такие вытрезвители существуют. Но часть из них действуют на базе медицинских организаций, а часть – на базе социальных. И вот здесь начинаются сложности. Потому что действующая редакция закона «О полиции» дает право сотрудникам доставлять таких людей только в медицинские учреждения, а в социальные – нет. Поэтому мы этим законопроектом наделяем полицейских соответствующими полномочиями. Ну и надо сказать, что этот законопроект идет вкупе с другим, внесенным и уже поддержанным Правительством законопроектом, который, в свою очередь, наделяет региональные и муниципальные власти полномочиями создавать специализированные учреждения по вытрезвлению граждан. Оксана Галькевич: Александр Евсеевич, а вот поясните разницу между медицинским вытрезвителем и социальным учреждением, которое тоже является или может считаться вытрезвителем. Александр Хинштейн: С точки зрения самого человека, посетителя, разницы нет никакой. С точки зрения правовой, разница большая, потому что вытрезвители, созданные на базе медицинских организаций, входят в структуру местного здравоохранения, а созданные на базе социальных – соответственно, в структуру местного социального блока. Но, повторяю, в законе «О полиции» четко написано, что сегодня полицейские могут только доставлять в медицинские организации, поэтому в тех регионах, где это работает на базе социальных служб, доставлять полицейские туда людей могут. Константин Чуриков: Я правильно понимаю, что, помимо доставки в это учреждение, гражданину еще светит штраф? Александр Хинштейн: В каждом регионе это решают самостоятельно. Где-то власти вводят плату за пользование услугами таких центров, а где-то это происходит за счет бюджета. Могу говорить за свою Самарскую область, которую я представляю: у нас такие центры созданы в каждом городе с численностью от 100 тысяч человек, и у нас они работают бесплатно. Константин Чуриков: Я, наверное, говорю все-таки сейчас об Административном кодексе. Если я неправ, поправьте меня. Гражданин у нас по закону не может находиться в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения. Правильно? Александр Хинштейн: Не совсем так. Он не может совершать антиобщественные действия. Но если человек, условно говоря, просто лежит себе в уголке и спит, то он никаких административных правонарушений не совершает. Оксана Галькевич: Но такого человека полиция ведь тоже должна будет доставить в какое-то безопасное, скажем так, место? Простите, зимой лежат в уголочке опасно. Константин Чуриков: Не рекомендуется. Александр Хинштейн: Конечно, конечно. И это делается в первую очередь для безопасности самого лежащего в уголочке человека. Вот ровно для этого мы и внесли два связанных между собой законопроекта, которыми, вновь повторяю, с одной стороны, мы наделяем полицию этими необходимыми дополнительными полномочиями, а с другой стороны, даем муниципалитетам и регионам право такие центры создавать и их эксплуатировать. Константин Чуриков: А если гражданин находится в состоянии… Вот здесь прописано же не только алкогольное опьянение, но и наркотическое или иное токсическое. Вот здесь какие уже действия? Александр Хинштейн: То же самое. Сотрудник полиции не врач, не нарколог, он не может по человеку, лежащему в уголочке, как мы уже с вами решили, определить, отчего он в уголочек лег. Поэтому гражданин будет доставлен в соответствующий центр, где уже специалисты, врачи и разберутся в причинах. Если это наркотическое опьянение, то, да, здесь уже будет административная ответственность. У нас потребление наркотических средств образует состав административного правонарушения. Оксана Галькевич: Александр Евсеевич, вот вы сказали, что закон, если будет принят, даст возможность регионам организовывать такие учреждения – вытрезвители. Возможность дает. А может быть, какую-то строку в бюджете федеральном, например, какое-то финансирование этой программы прописать? Александр Хинштейн: Нет, это полномочия региональные и муниципальные, поэтому такая строка в федеральном бюджете не рассматривается. Оксана Галькевич: Но у них ведь, мы знаем, не всегда финансовые возможности совпадают с их желаниями. Александр Хинштейн: Это правда. Но у нас есть огромное количество проблем и сложностей в регионах, которые, на мой взгляд, более приоритетные – скажем, обеспечение жильем детей-сирот – при всем моем уважении к людям, лежащим в уголочке. Константин Чуриков: Спасибо за ваши комментарии. Александр Хинштейн, депутат Госдумы, был у нас на связи. Поступает много сообщений и звонков. Сергей из Саратова хочет высказаться. Добрый день, Сергей. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Константин Чуриков: Чем зацепила эта тема? Зритель: Я против данной инициативы, которая сразу примет коммерческий и коррупционный характер прежде всего. Мы все знаем, что в полиции существует «палочная система» по доставке тех или иных граждан по различным правонарушениям, и без всякого алкоголя и наркотических средств. Есть немало примеров. С помощью физического воздействия сотрудники порой без основания воздействуют на граждан, которые теряют физическую возможность куда-либо идти, в том числе дезориентируют их, ударяя по различным жизненно важным органам. И что с ними происходит? Поэтому я против данного закона. Злоупотребления со стороны сотрудников полиции непосредственно будут в этом сегменте. Как вы помните 90-е годы, данной доставкой занимались ДПС, ППС. Отпускали, в лучшем случае не грабя данную потенциальную жертву, оставляли на месте за «мзду» и другое имущество, которое у него имелось в наличии. Поэтому я против данной законодательной инициативы. Константин Чуриков: Сергей, скажите, а кто же тогда, по вашему мнению, должен все-таки помогать человеку, если он нуждается в помощи? Действительно, ну выпил, не рассчитал своих сил. Зритель: Это вопрос, конечно, актуальный. Но я надеюсь, что эта инициатива будет контрпродуктивна, потому что депутат не может не знать, что у нас в регионах и так не хватает денег, чтобы содержать пусть даже так называемых ущербных граждан, не по своей вине, а по тем или иным причинам лежащих на улице, в тех медицинских учреждениях, которые непосредственно будут… Константин Чуриков: Ну, необязательно ущербных. Спасибо, спасибо большое, Сергей, за ваш звонок. Оксана Галькевич: Тоже мнение на самом деле. Константин Чуриков: Мы сейчас, кстати, разберемся, в чем почва для злоупотреблений. У нас сейчас есть возможность пообщаться с Михаилом Зобиным, это врач-нарколог. Михаил Леонидович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Михаил Леонидович. Михаил Зобин: Здравствуйте. Константин Чуриков: Смотрите. В законопроекте уважаемых депутатов и сенаторов прописано, что это будет действовать в отношении людей, которые утратили способность самостоятельно передвигаться. Скажите, а как это определять вообще на глазах – человек может передвигаться или не может? Где вот эта грань? Михаил Зобин: Ну, я думаю, это как раз самая наименьшая из проблем. Ее может решить даже человек, не обладающий медицинским образованием, а просто из соображений здравого смысла каждый из нас легко определит, может он самостоятельно передвигаться или с помощью других людей. Это, в конце концов, может быть прописано в протоколе. Константин Чуриков: Вообще скажите, как вам кажется, у нас в отношении людей, которые, скажем так, выпивают или злоупотребляют, недостаточно жесткое законодательство? Может быть, оно избыточно репрессивное? Как вы считаете? Михаил Зобин: Нет, только законодательными мерами проблему алкоголизации населения не решить. Нужен целый ряд других подходов. Но в данном случае наше законодательство не является избыточно репрессивным или избыточно либеральным. Константин Чуриков: Где-то посередине. Михаил Злобин: Я думаю, что здесь никаких проблем нет. Оксана Галькевич: Михаил Леонидович, вы знаете, мы буквально накануне обсуждали вопрос употребления (и вообще опрос проводим для «Реальных цифр» на этой неделе) алкоголя и прочих вредных привычек в нашей стране. По вашим наблюдениям, вы давно в профессии, динамика у нас какая? Она скорее положительная или отрицательная? Михаил Зобин: Ну, можно сказать, что скорее положительная. То есть я здесь все-таки плохой эксперт. Чтобы делать такие заключения, нужно проводить эпидемиологические и популяционные исследования. Клиницист, сидящий на приеме, видит только людей, приходящих к нему за помощью. А как это выглядит в социуме – он знает недостаточно четко. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: У меня последний вопрос еще. А в чем смысл везти человека именно в вытрезвитель? Его же можно с тем же успехом отвезти домой – и будет ему благо. В чем разница? Михаил Зобин: Я поддерживаю идею… Так называемые вытрезвители (вероятно, надо название заменить) будут базироваться в лечебных отделениях. И тогда это, во-первых, минимизирует и финансовые затраты, и не потребует дополнительных новых штатов, там может оказывать помощь дежурная служба. А смысл в том, что все другие случаи – это прерогатива полиции, если антиобщественное поведение, агрессия и тому подобное. То, о чем мы говорим, когда человек лишается возможности самостоятельно передвигаться и ориентироваться, – они должны поступать в лечебные учреждения. Не в вытрезвитель, а в лечебное учреждение. А там должно быть отделение, созданное для оказания помощи этим людям – на безвозмездной основе, разумеется. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо, спасибо. Михаил Леонидович Зобин был у нас на связи, врач-нарколог. И у нас есть еще один звонок – из Иркутской области. Константин Чуриков: Звонит женщина. Оксана Галькевич: Галина у нас на связи. Галина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Да, Галина, говорите, пожалуйста. Оксана Галькевич: Слушаем вас. Зритель: Я хотела спросить. Вот смотрю передачу ОТР «Вытрезвитель нам поможет». Вытрезвители – это, конечно, благое дело. Может, кто-то на улице упадет пьяный. Но дело в том, что эти все заведения, которые работают целыми ночами, целыми днями, не закрываясь, – это как? Питейные, где наливают. Неизвестно, что им продают. Оксана Галькевич: То есть такая непоследовательность, да? Зритель: Да. Целыми ночами работают эти все учреждения, которые называются по-разному. Константин Чуриков: Ну да, действительно. То есть, с одной стороны, до определенного времени (в каждом регионе свое время) алкоголь купить нельзя. Но если пройти куда надо, в тот же бар, то, конечно, можно. Оксана Галькевич: Ну а если выйти потом в этом состоянии, то тебя уже куда нужно доставят. Константин Чуриков: Ну, еще пока не куда нужно, но скоро все будет, Оксана. Не волнуйся! Оксана Галькевич: Я вообще не волнуюсь. Константин Чуриков: Переходим к следующей теме.