Петр Кузнецов: Спасибо Ксении Сакуровой за выпуск новостей, за погоду. Мы продолжаем «ОТРажение», прямой эфир, Ольга Арсланова и Петр Кузнецов. Приступаем к большой теме. На мир надвигаются четыре угрозы, которые могут привести к серьезным, трагическим последствиям для всего человечества, – это вот с таким заявлением выступил генсек ООН Антониу Гутерриш. Одна из них – геополитическая напряженность. Генсек подчеркнул, что именно из-за напряженности вообще в мире все больше людей гибнет в террористических актах, ширится и растет ядерная угроза всему человечеству. Кроме того, все больше людей вынуждены бежать из родных мест, чем когда-либо со времен Второй мировой. Ольга Арсланова: Военные конфликты современные, экономические санкции, борьба в том числе и за выгодное историческое прошлое. Что сегодня создает в мире напряженность между странами? Какими инструментами пользуются современные политики в своих интересах, и это в итоге приводит к тому, что растет напряженность? Вот об этом мы будем говорить в течение всего часа. Ждем вас, мы в прямом эфире, с вашим мнением и с вашими вопросами нашим экспертам. Петр Кузнецов: Приветствуем гостей в студии. Это Игорь Николайчук, эксперт в области международной безопасности Центра специальных медиаметрических исследований, – добрый день. Игорь Николайчук: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Каринэ Геворгян, политолог и востоковед. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Каринэ Геворгян: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Генсек ООН назвал геополитическую напряженность всадником апокалипсиса. Звучит страшно. Но, например, современный человек среднестатистический хоть и смотрит новости, но может не понять, а чего такого катастрофического сегодня в мире происходит. Серьезных войн... Нет, ну есть локальные конфликты, но это несопоставимо с конфликтами военными прошлого, но тем не менее. Петр Кузнецов: Что примечательно, он сказал, что эта напряженность как раз вот сейчас на пике. Ольга Арсланова: Как бы вы объяснили зрителю, простому человеку среднестатистическому, живущему в России, что же такого страшного, геополитически напряженного происходит в мире сегодня? Третья мировая, говорили, может начаться, но вроде как утихла, не начнется. Каринэ Геворгян: Вы знаете, вот этот отсчет, Третья мировая – а что, война Наполеона... Есть нулевые мировые войны, их бесконечное количество... Петр Кузнецов: Откуда вести, да. Каринэ Геворгян: Да-да, Александр Македонский... Петр Кузнецов: Все время была какая-то напряженность. Каринэ Геворгян: Совершенно верно, поэтому с этой нумерацией надо быть очень осторожными. Поэтому вот эти вот частые упоминания в медиа Третьей мировой, какие-то заклинания – мне кажется, что люди все-таки насмотрелись фильмов-катастроф голливудского производства. Но на самом деле сам феномен появления этих фильмов свидетельствует о внутреннем состоянии и каких-то психологических установках, которые свойственны американскому обществу. И тут я напомню, что Америка у нас доминант, то есть она у нас глобальная держава. Несмотря на то, что недавно в Давосе Дональд Трамп сказал, что они теперь за патриотизм, за суверенитет, вот это будут строить, глобализация закончилась, он и ранее, об этом, кстати, говорил, это было одно из его первых заявлений, если я не ошибаюсь, прямо в 2016 году, когда он пришел к власти, он сказал, что все, конец глобализации, и тут ему возразил Си Цзиньпин, который нашел аргументы против этого, ну и так далее. Ольга Арсланова: Утешает, что сам доминант заявляет о том, что теперь глобализация закончена. Каринэ Геворгян: Теперь отвечаю полностью на ваш вопрос. Значит, для того чтобы в этом разобраться, нужно понимать, какие у нас тенденции, знаете, как чукча, «тенденция, однако». Во-первых, мы жили в парадигме глобализации после распада Советского Союза, которая действовала в каком-то смысле как мифологический царь Мидас, к чему ни прикасалась, все превращалось в финансы, понимаете, все монетизировалось, условно говоря. Поэтому в этом смысле даже угроза, вот эти вот упоминания Третьей мировой, угрозы ядерного апокалипсиса и так далее, и тому подобное – это все конвертируется определенным образом, может быть, не напрямую и так далее. Поэтому надо к этому относиться спокойно, скептически. Мы знаем, что наша страна с точки зрения военно-технической достаточно хорошо защищена, и вот эти вот разговоры... Мне кажется, при той бюрократизации, в которую скатилось ООН, фактически как, знаете, штамп определенный, то есть полная зависимость и несамостоятельность, снижение роли этой организации привели к тому, что да, сейчас генеральный секретарь, по-моему, просто ищет медиаповода, для того чтобы это сказать. А в реальности конфликты идут, и те люди, на которых падают снаряды на Ближнем Востоке или, скажем, в Йемене, где гуманитарная катастрофа просто чудовищного масштаба, ну извините ради бога, а им что? И я вспоминаю, как в 1988 году, когда было землетрясение в Армении, некоторые люди в селах решили, что началась ядерная война, понимаете? Вот как бы психологическая оценка людей того, что происходит, и реальность глобальная, происходящая в мире, – это не одно и то же все-таки. Поэтому большие конфликты, уносящие много жизней, идут в Африке, на Ближнем и Среднем Востоке, и для тех людей, которые там живут, безусловно, это и есть апокалипсис или признаки апокалипсиса. С другой стороны, я не согласна, прямо сразу говорю, с оценкой, которую дает генеральный секретарь. Она, по-моему, конъюнктурна в данном случае. Ну пугают чукчу, в общем. Петр Кузнецов: Ага. Ольга Арсланова: При этом мы понимаем, что большая часть мира не очень интересуется тем, что реально происходит в Африке или на Ближнем Востоке, тем, как живут люди. Каринэ Геворгян: Вы знаете, вот то, что я упомянула вот эту парадигму глобализации, там же социопсихологическое воздействие на общества было таково, что, прямо скажем, уровень критического сознания, мы видим в Западной Европе, в тех же Соединенных Штатах, да и у нас, в общем, резко упал. Поэтому вот это некритичное и несколько такое истероидное отношение к происходящему, что бы ни произошло... Я напомню, любой фактор может стать политическим. У нас когда нет эпидемий, об этом почему-то забывают, но любая эпидемия может стать политическим фактором, правильно? Цунами может стать политическим фактором, то есть не только сами по себе заявления политиков или какие-то их демарши становятся предметом, который вызывает какое-то чувство опасения, предметом угрозы. Поэтому много чего может быть, извержение вулкана может стать политическим фактором и так далее, и тому подобное, равно как и военные конфликты. Петр Кузнецов: Да и тот же последний коронавирус, который тоже некоторые считают биологическим оружием. Каринэ Геворгян: Совершенно верно. А вот вспомните, было цунами, когда Фукусима, пострадала эта атомная станция, тоже это стало, в общем, очень серьезным политическим и, кстати, экономическим фактором, потому что, например, акции американских атомных компаний упали на 20% сразу просто и с тех пор, кстати, не поднимались, что позволило нашим атомщикам вырваться вперед. Ольга Арсланова: Ага. Петр Кузнецов: Игорь Александрович, вы разделяете позицию генсека ООН, который сейчас считает, что на пике напряженность? Игорь Николайчук: Ну, сначала хочу сказать, что полностью согласен со своим очаровательным, можно сказать, визави. В общем, мы, эксперты, по крайней мере кто себя ими считает, готовы подписаться под любым ее словом. Я просто хочу сказать, что, с другой стороны, эксперты-то, мы, эксперты, все понимаем, но не все, к сожалению, так просто. Например, я лично занимался проблемой горизонта войны в общественном сознании граждан Российской Федерации, и я вам честно скажу, вот, внимание, это, так скажем, достаточно эксклюзивная информация, горизонт войны в нашем общественном сознании приблизился. Сработали все вот эти как бы медийные, тут к вам какая-то, в общем, уже... Ольга Арсланова: Подождите, горизонт – это реальность или ожидания? Игорь Николайчук: Нет, горизонт – это ожидания, это, так сказать, нагнетание страха, введение во внутреннее самосознание повестки... Петр Кузнецов: Вы сейчас про общественность вообще всю, всю планету уже? Игорь Николайчук: Общественность, там это все в таком роде. Но самое интересное в данной ситуации, и здесь, наверное, об этом надо говорить в первую очередь, никто не ждет из нас, простых смертных, в России по крайней мере, атомной войны, вот этих вот всех пяти всадников апокалипсиса... Ольга Арсланова: Да уж не хотелось бы. Игорь Николайчук: ...которые там, скажем, Иоанн Богослов придумал, с тех пор все эксплуатируют эти метафоры. Все ждут и ощущают войну, не биологический, не даже какой-то крупный вооруженный конфликт, информационный. Состояние войны в наше общество вбрасывается через резкое обострение антироссийской пропаганды, даже, извините меня, то ли в ответ, то ли с какими-то целями и наша пропаганда, ну или как назвать эти органы, не знаю, тоже начинают чуть-чуть подыгрывать. Ну, например, такой безумный случай, для меня это вообще, я считаю себя специалистом и в этой области, совершенно там непонятно, вот эти торпеды Судного дня, которые обязательно приплывут к Америке и устроят там цунами, которые там, понимаете, сметут к чертовой матери всю прибрежную зону, так им и надо, понимаете, так им и надо. Но академик Сахаров ведь, который явился изобретателем этого дела, понимаете, он специально (теперь, наверное, об этом можно говорить) на Ладожском озере устроил маленький полигончик и взрывал, пытался там промоделировать, как эти цунами будут возникать, какая для этого нужна мощность ядерного заряда и прочее, прочее, но не получается, быстро гаснет это все. Ольга Арсланова: Ни один американец не пострадал. Игорь Николайчук: То есть чего, так скажем, мы хотим с этого поиметь? Но я лично с этого только одно вижу рациональное зерно – это что-то противопоставить тому валу алармистской «военноугрозной», значит, контентной войны, которая на нас, к сожалению, сейчас навалилась. Ольга Арсланова: То есть, Игорь Александрович, мы можем сказать, что сейчас, например, между Россией и США настоящая информационная война? Или это так, войнушка, интриги, не более того? Игорь Николайчук: Вы знаете, существует достаточно четкое, я вот представляю Центр специальных медиаметрических исследований, у нас четкое понимание, что такое информационная война, – это когда на одну нейтральную публикацию в СМИ мировых, пишущих о России, значимое, вот не новость, а просто значимое, приходится больше... Так, извините, начну сначала: когда на одну нейтральную публикацию приходится больше пяти негативных публикаций. Ольга Арсланова: В отдельно взятой стране? Игорь Николайчук: Во всем мире. Ольга Арсланова: Например, в США. Игорь Николайчук: Можно посчитать и по отдельно взятым странам. Ольга Арсланова: Так. Игорь Николайчук: Вот сейчас в США этот показатель существенно ниже, где-то примерно единица, баш на баш. Ольга Арсланова: Ага. Игорь Николайчук: Но когда было даже не про присоединение Крыма, с Крымом все ясно, это, так сказать... Выскажу страшную вещь, пусть меня там съедят с потрохами, но все, по-моему, зарубежные политики только стояли и ждали, когда мы этот Крым к себе присоединим, вот. А вот когда уже началась гражданская война в Донбассе, тут вот мы уже получили по полной, тут уже все наше руководство стало агрессорами, тут уже, понимаете, стали воевать в открытую российские войска против счастливой, независимой неньки-Украины и прочее. Вот здесь вот уже, внимание, только не падайте в обморок, на одну нейтральную публикацию в СМИ США в этот период приходилось 40 негативных, это было 5 информационных... Петр Кузнецов: Масштаб понятен. Игорь Николайчук: ...8 информационных войн. Поэтому, значит, нужно себе понимать... Тогда, кстати, и сформулировалась вот эта, значит, очень интересная тема, что горизонт войны приблизился. Но наш народ каким-то чутьем распознал, что речь-то идет совсем не об этом. Но настоящая информационная война, хотя с гораздо более низкими показателями агрессивности зарубежных СМИ, она развернулась тогда, когда Запад, коллективный Запад изобрел так называемый, это наш термин, метафейк о том, что у России есть абсолютное оружие, это его пропаганда, это его СМИ, которые надо запретить, не пускать на рынки, скажем, информационных услуг западных стран, что именно эта агрессивность в информационном плане Путина, там они прямо связывают с именем нашего лидера все это дело, приводит к тому, что подрывается единство Запада и размывается верность ценностям демократии. Ольга Арсланова: Понятно. Петр Кузнецов: Мы еще об информационных инструментах поговорим. Давайте слово народу дадим. Какие современные конфликты конкретно в мире вас сейчас беспокоят? Ольга Арсланова: Это вопрос, который наши корреспонденты задавали жителям разных городов. Давайте послушаем. ОПРОС Ольга Арсланова: А вот, смотрите, Иран никто не вспомнил. Каринэ Геворгян: Да, я вот только хотела, прямо с языка сняли. Петр Кузнецов: Эфиопию вспомнили, а Иран нет. Ольга Арсланова: А с чем вы, кстати, это связываете? Слишком от нас... Да и не так уж, чтобы прямо далеко. Петр Кузнецов: Да и просто если говорить об информации, вот совсем еще недавно было это противостояние США и Ирана. Ольга Арсланова: Самая горячая точка. Петр Кузнецов: Конечно, должно было отложиться из последнего. Каринэ Геворгян: Вы рискуете, потому что я сажусь на любимого конька, я же иранист. Петр Кузнецов: Давайте. Каринэ Геворгян: И надо вам сказать, что уже много лет, даже, наверное, последнее десятилетие мне задают этот вопрос, будет война США и Ирана или Израиля, США и Ирана, или Саудовская Аравия, Израиль, США, Иран и так далее... Ольга Арсланова: Ну то есть в любом случае там два участника будут, США и Иран. Каринэ Геворгян: И всякий раз я говорю, что не будет, причем даже когда ситуация несколько раз подходила к критической, как казалось, точке. Ну, у меня достаточно, я считаю, веские аргументы. Мне кажется, что вот постольку-поскольку у нас хорошие эксперты-востоковеды, я себя похвалила, соответственно коллег тоже надо похвалить хотя бы из вежливости. Но я думаю, что в наших СМИ такой анализ экспертный проходил, вот, мне кажется, это и есть отражение. Потому что однозначно понятно, что военная кампания против Ирана ну практически невозможна, военные люди это вам все опишут. Там даже доставка, собственно говоря, грузов, которые необходимы для ведения такой войны, если ты ставишь задачу поставить Иран на колени, ну это настолько дорого... Кроме всего прочего, война – это деньги, как Наполеон говорил. Поэтому тут вот это вряд ли, тем более что Иран вот так вот на щелчок может заблокировать Ормузский пролив, и 60% углеводородов, которые поставляются морскими путями, накроются медным тазом, вот эта вся транспортировка. Поэтому ну кому это надо? И надо вам сказать, что, когда убили Сулеймани в качестве показателя, именно из Саудовской Аравии, которая главный оппонент Ирана в этом, если не считать Израиль, там другие причины для этого, но вот для Саудовской Аравии было чрезвычайно это важно. Но именно Саудовская Аравия слезное письмо написала в Белый дом, и делегация сразу же вылетела на следующий день с просьбой не начинать войну, понимаете? То есть на самом деле, в общем, я думаю, что наши граждане достаточно сознательны и хорошо умеют анализировать это. А что касается Украины, я бы хотела сказать одну важную вещь. Я напомню, что... Я уже упоминала вот эту смену парадигмы, которую принес с собой Трамп, он как представитель тогда формировавшейся до 2016 года контрэлиты в самих США. И вот очень интересно, как элита или правящие круги на Украине, они же, в общем-то, гораздо ближе были к его оппонентам по разным причинам. И вот смотрите, что происходит. Было ясно, что свой первый срок Трамп будет заниматься внутренним, действительно укреплением суверенитета самих Соединенных Штатов, потому что вот эти вот «глобализаторы» национальный ресурс США распылили по сути. Да, они стригли с этого купоны, там многие кормились за счет этого, но тем не менее именно потому Трамп и пришел, что нужно было как-то менять ситуацию в самих Соединенных Штатах. И мне было понятно, что первый срок он будет заниматься этим, а его оппоненты будут, извините за такое сильное словечко, гадить ему по внешнему контуру. И это происходило с Украиной, понимаете, в чем дело? Он, вот обратите внимание, недавно Трамп давал интервью корреспондентке, так она потом жаловалась, что он на нее даже наорал, что «вы на карте не можете показать, где эта Украина, очень нам типа нужна эта Украина». Он уже вне эфира позволил себе как-то выйти за рамки дозволенного, то есть их это раздражает. Вот эта проблема Украины им навязана, то есть вот тому кругу, который вокруг Трампа. Я не хочу сказать, что положение дел на Украине вот прямо зависит от Вашингтона 100%, это не так, конечно. Но в определенном смысле слова кто мутит воду? Надо понимать, что это оппоненты Трампа. Ольга Арсланова: А падение интереса к Украине со стороны Соединенных Штатов Америки что значит для России? Что, станет лучше, что украинцы станут более прагматичными? Что? Каринэ Геворгян: Вы знаете, я помню... Я вот отвечу. Вы знаете, в 2014 году корреспондент «Голоса Америки» Чарльз Маец у меня брал интервью, и уже тоже за пределами официального интервью он меня спросил: а что вы – в смысле Россия, не я лично, Каринэ Геворгян, –будете делать с Украиной? Я помню, он меня так утомил, мы часа полтора разговаривали, я уже помню, я вот так вот сидела и сказала: «Ждать». Ольга Арсланова: Ага. Каринэ Геворгян: Понимаете, в общем-то я, конечно, сильно упростила это дело. Теперь мне хотелось бы один момент затронуть, вот это то, о чем вы говорили, это то, что вот мы такие агрессивные, как в свое время кто-то отвратительно, по-моему, Тэтчер пошутила «Верхняя Вольта с ракетами», что-то такое вот было. Все это отвратительные, такие карикатурные картинки, жизнь же никогда к ним не сводится, правда? Любого человека можно карикатурно описать, шаржировать, а можно адекватно и так далее. Я хочу сказать, что да, мы действительно очень опасны, и пусть все об этом знают, и я рада как гражданка России, что мы такие опасные. Но вот эти аргументы мне пришлось как-то высказывать в довольно серьезном клубе, в том числе в Праге перед выборами президентскими там, и потом у меня брали интервью уже телевидение, парламентская газета очень популярная и так далее, и я им объясняла. Да, мы очень опасны, это правда, но вы знаете, для того чтобы... Мы все-таки, может быть, и опасные, но все-таки не сумасшедшие. В каком смысле? Если даже мы поставим перед собой задачу вас оккупировать, мы можем это сделать, технически просто, потому что пока НАТО будет собираться, у них время мобилизации 2 недели, а у нас 6 часов. Ольга Арсланова: У нас тут все под боком. Каринэ Геворгян: Шесть часов, ну сравните. Я говорю, мы вас оккупируем. Но для того чтобы вас... Если мы вас оккупируем, то нужна какая-то цель, значит, эту территорию нужно будет удерживать. А для того чтобы вас удерживать, злых и обиженных, оскорбленных и так далее, мы должны как-то иметь какие-то основы для этого. А что у нас для этого? Бесплатно вам давать газ и нефть? А зачем нам это делать, если мы можем продавать вам газ и нефть по рыночной цене, а приезжать к вам в гости? Нам не нужно это, мы не заинтересованы. Мы хотим, чтобы вы были богатыми, платежеспособными и так далее, а вот сама по себе зона вот эта вот лимитрофов, Восточной Европы и так далее, на сегодняшний день в связи с прорывами в военно-технической сфере для нас перестает быть актуальной. Ольга Арсланова: А вот тоже важный момент выгоды. Конфликты, которые могут нести экономическую выгоду и которые экономически невыгодны. Петр Кузнецов: Может, звонки послушаем сначала? Ольга Арсланова: Да, давайте. Петр Кузнецов: Да, у нас просто не так много времени. Давайте два звонка сразу, два Александра, сначала Петербург на связи. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. И сейчас продолжим. Зритель: Добрый день. Петр Кузнецов: Пожалуйста. Зритель: Я думаю, что основной причиной геополитических конфликтов является стремление таких стран, как Великобритания и Соединенные Штаты, к однополярному миру, они этого добились. Раньше было проще, была система капитализма и сдерживающая ее система социализма. Мы перелицевались в капиталистов, нас в этот клуб не приняли, теперь мы на обочине. Развал Советского Союза показал, что с нами можно очень просто, так сказать, расправиться, я имею в виду со страной, территориально и политически, поэтому сегодняшнее состояние России абсолютно, так сказать, не беспокоит наших так называемых партнеров западных. Поэтому нам надо самим немножко соображать с учетом, так сказать, советского опыта и развала Советского Союза, что может случиться в любой момент. И я вижу, так сказать, по бегущей строке, там люди правильно говорят: ребята, о какой войне мы говорим, когда мы сегодня сами внутри страны в оккупации? Поэтому нужно очень серьезно подойти к внутренним вопросам, а сильного всегда боятся. Сила не в оружии, а сила в психологии нации и, так сказать, в умении людей защищать свою территорию, в данном случае страну. Петр Кузнецов: Да, спасибо, Александр, это очень важный момент. Ольга Арсланова: Спасибо. Запомним. Петр Кузнецов: Зависимость от внутреннего состояния страны и напряжения геополитического внешнего, об этом обязательно поговорим. Еще один Александр, проанонсировали его, это уже Саратовская область на связи. Слушаем вас. Ольга Арсланова: Добрый день. Зритель: Да, добрый день. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Говорите, пожалуйста. Зритель: Значит, по поводу геополитических конфликтов и напряженных отношений. Основной причиной этих конфликтов и напряжений являются военные противостояния многих стран. Чтобы избавиться от этой причины, устранить ее, всем странам необходимо заключить единый мирный договор, в котором три основных пункта. Первый – это армия каждой страны действует только на своей территории для защиты страны и обеспечения порядка страны. Для защиты всех стран от возможных агрессоров, создать единую армию... Ольга Арсланова: Кто же подпишет? Зритель: ...под управлением ООН. И третий пункт важный – это поэтапно утилизировать все оружие массового поражения. Это работа очень серьезная, важная, необходимая, поэтому хорошо будет, если «ОТРажение» эту программу обсудит с телезрителями, со специалистами... Петр Кузнецов: Что мы и делаем. Зритель: ...и начнет создание единого мирного договора. Спасибо. Ольга Арсланова: Понимаете, так вот на словах кто же против, за все хорошее против всего плохого. Спасибо. Петр Кузнецов: Спасибо, что ООН подсказали, чем заниматься. Игорь Александрович, ну вот по поводу внутреннего состояния. Вот очень многие нам пишут, что беспокоят нищие зарплаты в России. Я думаю, что многих внутри страны что-то беспокоит, да и не только внутри нашей страны, правда? Народ любой страны что-то беспокоит внутри. Можно ли сказать, что эта геополитическая напряженность появляется из-за того, чтобы погасить внутренние какие-то неудачи? Вот на примере недавнем США и Ирана. Почему, как считается, Трамп дрон этот запустил и убил Сулеймани? Потому что у него грядут выборы, второй тур, и ему надо как-то закрепить свой авторитет внутри... Каринэ Геворгян: Это слишком простое объяснение. Игорь Николайчук: Да. Петр Кузнецов: Просто на примере. То есть чтобы прикрыть внутренние проблемы в своей стране, государство занимается внешними делами и провоцирует какие-то конфликты, чтобы показать, что у нас есть вот такой-то враг, сначала нужно с ним разобраться и как-то решить вопрос, и переносит все проблемы туда, вовне. Отсюда появляются новые очаги напряженности. Игорь Николайчук: Вы знаете, это, наверное, один из немногих вопросов, который вы за все время нашего с вами сотрудничества здесь в этой студии задавали, на который я могу ответить достаточно компетентно, вот с полной внутренней уверенностью, с подкреплениями такими, цифрами и так далее. Значит, никакого геополитического фактора, влияющего на наше внутреннее состояние, внутриполитическую ситуацию или тем более, скажем, социальную ситуацию в нашей стране не существует. Ольга Арсланова: Как это? Игорь Николайчук: Не существует. Ольга Арсланова: Мы в вакууме, что ли? Игорь Николайчук: То есть нет ничего такого, ради чего государство пошло бы на какие-то жертвы в социальной сфере или даже в политической, там какими-нибудь мобилизационными мероприятиями занялось по духовному вектору или по идеологическому, неважно, которые бы в это дело были бы брошены. Я уж не говорю о том, что, значит, притчей во языцех стало, что у нас нет национальной идеи, еще чего-то, ради чего все хотят воевать или еще чего-то, это вопрос отдельный. Но совершенно хочу вам четко сказать, что вся внешняя политика и геополитические расклады, сложившиеся на сегодняшний день, в том числе и после распада биполярного мира на однополярный, недолго просуществовал, вообще был ли он или нет, был ли биполярный мир, тоже большой вопрос, и на то, что сейчас мы как бы переходим к многополярному миру, контролируется достаточно эффективно как нашей дипломатией, как нашими, значит, Вооруженными силами, вооруженными, так скажем, другими спецслужбами, внутренними войсками и прочее, так и, давайте уж честно говорить, созданием обстановки внутри нашей страны, что мы можем спать спокойно, работать уверенно, никто на нас, так скажем, не пойдет, потому что... Ну что там говорить, войной, ну кто реально может сейчас пойти войной на нас? Я вам могу долго рассказывать, к сожалению, так скажем, этот вопрос уже затронут был в нашей беседе, что никому сейчас не выгодно, в первую очередь американцам, у которых свои домики, свои какие-то планы семейные по воспитанию детей и по посылке их в колледжи, университеты, с их ипотеками и прочим, прочим, прочим подвергать это все ужасу быть истребленными всадниками апокалипсиса в ядерном, понимаете, конфликте. Петр Кузнецов: Нет, ну если уж... Зато ипотеку не надо будет выплачивать. Игорь Николайчук: Ну да, да. Петр Кузнецов: Как посмотреть. Игорь Николайчук: Как только что-нибудь это начнет вырисовываться, Трамп или любой, Обама, кто-нибудь, будет сметен моментально электоратом, восстанием, Майданом или где там, на лужайке Белого дома все соберутся, не знаю, будет сметен немедленно, потому что ему оппозиционные силы, ну есть они, ну что тут говорить, это реальный фактор внутриполитической жизни любой капиталистической страны. Поставят ему всего лишь один упрек, и никакой импичмент не нужен: ты, такой-то сякой-то (тут я не знаю никаких матерных слов по-английски, можете додумать), поставил под угрозу безопасность страны ради чего? Ради каких-то химер, мирового господства или что там еще? Ты что? Более того, вся военная доктрина США сейчас ориентирована на то, чтобы вооруженные силы США никогда бы не была заняты в конфликтах низкой и средней интенсивности. Пусть это делают те страны, которые, скажем, будут это спонсировать. Значит, США будет это спонсировать, и правительства этих стран под видом решения своих собственных проблем будут решать проблемы, выгодные США. И вот здесь Украина типичный случай, типичный случай. Ну никогда, ни под каким видом американцы бы туда не только не послали войска, но даже, так сказать, все время была проблема при Обаме, который, в общем-то, эту Украину холил и лелеял по общеисторическим причинам, это отдельный разговор, можем поговорить, но зажимал им оплату оружия. Ольга Арсланова: Понятно. Петр Кузнецов: У нас осталось пять минут. Ольга Арсланова: Карина... Игорь Николайчук: Так что вот я думаю, что... Петр Кузнецов: спасибо. Игорь Николайчук: ...с этой точки зрения мы должны спать спокойно. Ольга Арсланова: Несколько просто таких сообщений, спорят: «Гордиться надо не своей опасностью, непредсказуемостью, а добрым отношением к своему народу и цивилизованностью». Каринэ Геворгян: Я не горжусь. А давайте... Я разделяю и как раз хотела об этом сказать, спасибо, что дали слово. Первое: меня как гражданку России и все-таки как эксперта с определенным опытом удовлетворяет то, что по внешнему контуру наша безопасность в принципе была обеспечена. Меня это беспокоило, потому что, условно говоря, дырявость наша в сфере безопасности меня очень напрягала, и было ясно совершенно, что внутреннюю ситуацию укреплять без укрепления по внешнему контуру невозможно. Я нисколько не горжусь никакой нашей опасностью, меня неправильно поняли, я просто пошутила тогда. Я сказала: да, действительно, мы опасны, то есть лучше к нам не лезть, и никаких проблем не будет. Замечу, что Россия не начинала таких крупномасштабных, скажем, кампаний, военных кампаний вне своей территории никогда. Наоборот, естественно, все историки очень любят говорить, что и Наполеон к нам приходил, и Гитлер к нам приходил, и интервенция была в 1918 году чудовищная совершенно... Ольга Арсланова: Ну там у Польши свое мнение, но ладно, не будем об этом. Каринэ Геворгян: Ну неважно, я сейчас хочу сказать, что мы придерживаемся таких позиций, это первое. Теперь, и я ждала этого, и мои упреки в адрес руководства страны, внутренние упреки в том числе как гражданки России были как раз в том, что нужно изменять внутреннюю ситуацию. Если мы по Конституции социальное государство, ну как-то подтверждайте. И понятно, что нужно было начать диалог с обществом, этого диалога не было. То есть власть или, грубо говоря, Путин как президент очень хорошо занимался этим внешним контуром, внешняя политика, тут у меня претензий никаких нет, серьезно, вот нет. Я помню, когда началась сирийская кампания, все говорили оппоненты как раз и критики Путина о том, что вот второй Афганистан, а я, значит, с апломбом говорила: «Да вы вообще были в Афганистане? Вот я была, это совершенно другая история, это вообще будет все по другому сценарию», – и оказалась права, мне очень приятно, что я это подтверждаю. Так вот теперь нужно заняться внутренним контуром. Ну извините, только в январе в результате этого послания, ну такой вот у нас президент, мы узнали, что у нас теперь и внутренним контуром мы будем заниматься. Поэтому это нормально, невозможно все делать сразу и одновременно, ресурса на это у нас не было. И я рада, что... Между прочим, довольно... Я вот думаю, какой интересный момент наш президент выбрал для того, что сделать те заявления, которые прозвучали в его послании Федеральному Собранию относительно конституционных изменений и так далее. Момент взял очень интересный, то есть импичмент в США, то есть нами внешние контрагенты по разным причинам, в том числе и в медиаполе, меньше занимаются сейчас, понимаете? Есть шанс... У нас люфт такой временной возник, поле возможностей для маневра возникло, вот интересно это, конечно. А что касается развития ситуации, то мне вообще не нравится определение полярности как таковой, вот эта модель биполярности. И потом, кроме всего прочего, для меня непонятно, что такое многополярность, потому что я знаю, что полюсов два, плюс и минус, Арктика и Антарктика, условно говоря, а не как в Винни Пухе, восточный, западный полюс и так далее, такого на самом деле нет. Поэтому это не очень удобная модель на самом деле для объяснения всей сложности происходящего в мире. Петр Кузнецов: Успеем мы звонок? Давайте успеем. Александр, очень коротко. Ольга Арсланова: Кемеровская область на связи. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Если вы с нами еще. Очень прямо коротко, у нас минута на всех. Ольга Арсланова: Итог подводить. Зритель: Ага. Вот меня беспокоит не Сирия, там что-то и прочее, а беспокоит вот здесь, фашизация все-таки Европы, Восточной Европы. В последнее время, вот я смотрю, постоянно США голосуют за героизацию нацизма, понимаете, и фашизируют именно вот эту Польшу... Петр Кузнецов: Да-да-да, спасибо. Ольга Арсланова: Ага. Петр Кузнецов: Понятно, о чем речь. Вот сейчас в Европе... Ольга Арсланова: Двойная идеология, вообще отдельная тема. Петр Кузнецов: ...приходят к власти какие-то новые политические силы с новыми, какими-то альтернативными взглядами. Вот это опасность? Ольга Арсланова: Да, если можно, коротко. Петр Кузнецов: В той теме, которую мы сейчас начали обсуждать. Игорь Николайчук: Значит, пункт первый... Ольга Арсланова: ...и он последний. Петр Кузнецов: Увы. Игорь Николайчук: Под национализмом понимается антитеза глобализма сейчас, из-за этого весь конфликт. Ольга Арсланова: Ага. Игорь Николайчук: Я, значит, специально... Каринэ Геворгян: Извините, и все в одну кучу. Игорь Николайчук: Да, и все в одну кучу. Значит... Петр Кузнецов: Тридцать секунд. Игорь Николайчук: Так, все, я просто сейчас хочу сказать. Я посмотрел, именно сейчас обращения пользователей Интернета в США к теме национализма намного-намного превысило уровень обращений к теме глобализм. Это стало националистической страной. Что касается... Петр Кузнецов: Это опасно для геополитической напряженности? То есть это способствует? Игорь Николайчук: Это их проблемы, давайте говорить, что вот глобализм не потому, что там Трамп против него, а этого требует народ США. И последнее, чтобы у нас было насчет фашизации, – мы себе плохо представляем, что происходит. Только один факт. Вот тут 25 декабря прошлого года было 30-летие расстрела брутального достаточно семьи Чаушеску в Румынии. Так вот я просто этим делом занялся, посмотрел: сегодня Чаушеску самый популярный политик в Румынии, самый популярный, намного опережает действующих политиков по социологическим опросам, по нашим методикам мы считали. Петр Кузнецов: Любимое дело кумиров находить уже в истории, да. Игорь Николайчук: Но самое интересное, и вот здесь, пожалуйста, не падайте, с ним сравним и так же популярен в Германии Гитлер. Ольга Арсланова: Ага. Игорь Николайчук: Вот и все. И то же самое можно сказать для Польши. Петр Кузнецов: Да, нам добавили время, у нас еще есть 40 секунд. Ольга Арсланова: Подводим итог за них. Каринэ Геворгян: Вы знаете, я бы поблагодарила. Вот когда на Украине по поводу Бандеры началась вся эта пропаганда уже в открытую совершенно, один из наших экспертов, к сожалению, не помню фамилию, но очень благодарна ему за эту фразу: «Спасибо за смерть русского фашизма». На самом деле, с моей точки зрения, постольку-поскольку у нас где-то в национальном коде зашито отношение к Великой Отечественной войне вот как к чему-то святому, это была священная война, и в связи с этим у нас актуализировался в обществе, совершенно для меня это очевидно, героизм, потому что до этого было презрительное к нему отношение, некоторые позволяли себе... Петр Кузнецов: Пять секунд. Каринэ Геворгян: ...издеваться над героями войны и так далее. То есть я считаю, что наша страна пошла вперед с этим. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: В том числе о войне историй мы обязательно поговорим. Напомним, это наша большая тема сегодня, мы ее в вечернем «ОТРажении» продолжаем, геополитика. Оставайтесь с нами на ОТР, дневное «ОТРажение» продолжается.