Все будет хорошо?

Гости
Александр Полеев
врач-психотерапевт, сексолог, профессор Московского института психоанализа, кандидат медицинских наук
Александр Теслер
врач-психотерапевт

Тамара Шорникова: Поговорим о режиме самоизоляции. Еще одно испытание. Для многих этот режим действительно стал таким, в общем, непростым периодом. Это смена привычного уклада. Кто-то остался запертым в четырех стенах, один на один с проблемами. А кто-то, наоборот, провел неожиданно много времени вместе с большой семьей в тесной квартире, пытаясь совместить удаленную работу, контроль за удаленной учебой детей и так далее. В общем, многое тут совпало.

Иван Князев: Ты пытаешься как-то с энтузиазмом вот это все сейчас прочитать. Друзья, ладно, сейчас ограничения постепенно снимают. С какими ресурсами и проблемами вы возвращаетесь к привычной жизни? Как это правильно сделать? Как элементарно не начать бояться людей, которые могут заразить опасным вирусом? А то сейчас выйдем все на улицу и начнем шарахаться друг друга. Если, например, за время карантина отношения с близкими дали трещину, что делать? Все это будем обсуждать в эти полчаса вместе с экспертами и вместе с вами.

Ну а для начала давайте посмотрим один интересный видеоматериал.

Тамара Шорникова: Да. Как пережили самоизоляцию жители Нижнего Новгорода, Бийска и Калининграда? Сейчас узнаем.

ОПРОС

Тамара Шорникова: С этим точно не поспоришь.

Что для вас оказалось самым сложным в режиме самоизоляции? Как изменились ваши привычки, страхи, отношения с близкими? И есть ли сложности сейчас, когда мы выходим из разных режимом ограничений? Звоните и пишите, нам важно ваше мнение.

Иван Князев: Ну а сейчас представим эксперта. Александр Теслер, врач-психотерапевт, действительный член Российской академии медицинско-технических наук. Александр Оскарович, здравствуйте.

Тамара Шорникова: Слышите нас?

Александр Теслер: Да-да, я вас слушаю, вижу и очень люблю.

Иван Князев: Александр Оскарович, смотрите. Несмотря на то, что многие люди находят позитивные моменты в самоизоляции, кто-то с пользой время проводит, если в целом так сказать, то мы немножко одичали за это время, вот по вашим наблюдениям как врача-психотерапевта?

Александр Теслер: Ну не то чтобы одичали, но уже многие воют от тоски, даже не на полную Луну. Тем не менее очень хочется свободы, потому что отношения с близкими стали настолько близкими, что все-таки хочется глотка свежего воздуха.

Тамара Шорникова: Да, это понятно. Знаете, я по себе заметила лично, что сейчас с подозрением смотрю на кашляющих и чихающих людей вокруг. И это происходит непроизвольно. То есть я понимаю, что это не несет угрозу, я на достаточном расстоянии, мы все в масках и так далее. Это происходит как-то автоматически.

Вот как изменятся наши взаимоотношения с близкими или случайными прохожими? Как-то наши привычки и страхи изменятся? Изменились ли уже?

Александр Теслер: Наши привычки, конечно, изменятся. Некое дистанцирование появилось между людьми. Хотя сейчас началось цветение, начались поллинозы, аллергические реакции, и очень многие люди кашляют, чихают по совершенно другому поводу, но их на всякий случай обходят стороной.

Ну что изменится? К другой жизни мы, конечно, уже не вернемся. Когда говорят: «Вернусь к нормальной жизни», – я не уверен, что это была нормальная жизнь. Сейчас очень много лишнего, шелуха какая-то улетела – и многие вещи стали, может быть, излишне оголенными, как оголенные провода.

Тамара Шорникова: Ну, например? О чем мы поняли, что это на самом деле шелуха? В чем помогло нам это время разобраться?

Александр Теслер: Ну, с одной стороны, мы узнали цену родным и близким. С другой стороны, мы узнали цену людям, которые рассказывают, как они о нас заботятся, но уже мы знаем цену этой заботы. Как-то все стали проще и циничнее. На самом деле я думаю, что будет достаточно серьезный период восстановления. Это то, что называется после войны посттравматическим синдромом.

Тамара Шорникова: И как он будет проявляться? В чем?

Иван Князев: И он пройдет?

Александр Теслер: Ну, это невроз, это раздражительность, тревожность повышенная, может быть, боязливость. Кто-то будет отрываться по полной. Сейчас, конечно, не только коронавирус. Он, может быть, и прошел. Начался пик сопутствующих заболеваний: это неврозы, это срывы алкогольные, наркотические. Я думаю, это повышение суицидальных каких-то тенденций.

И сейчас нужно нежно, трепетно и бережно относиться к своим близким, потому что находиться в четырех стенах даже с самым любимым человеком не очень просто. Часто вспоминают Маргариту, которая летала на метле и кричала: «Свобода!» Так что я думаю, что со свободой у нас наступят разгульные времена.

Иван Князев: Интересные у вас образы! Александр Оскарович, смотрите, сейчас читаю советы разных психологов, вот что пишут. Как выходить из стресса после самоизоляции? Нужно много общаться, шутить, почаще смеяться. И что самое главное? Только позитивный настрой и терпение помогут преодолеть любые трудности.

Вы к этому что добавите? Может быть, что-нибудь уберете?

Александр Теслер: Ну, я 45 лет в психиатрии. Я не понимаю, что такое «нужно побольше смеяться», «нужно побольше общаться». Общаться мы будем ровно столько, сколько нам будет хотеться и с кем хотеться. И хорошо бы, чтобы мы почаще встречались, потому что люди разобщены. Хотя сейчас интернет дает возможность видеться, слышаться достаточно дешево и часто. Ну, скажем прямо, не зря Экзюпери говорил, что самая большая в мире роскошь – это роскошь человеческого общения.

Тамара Шорникова: Давайте послушаем вместе телезрителя. К нам дозвонился Александр, Керчь на связи. Здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте, дорогие и любимые Томочка, Иван и Александр Оскарович. У меня вопрос следующего характера.

Александр Оскарович, вот как вы думаете? По сути, большинство людей – существа консервативные. Не будет ли сложностью выход из самоизоляции? То есть люди могут настолько… Хотя, может быть, срок не настолько и длительный, но не смогут ли люди за это количество времени привыкнуть к этому состоянию и выйти из него очень тяжело? У меня есть свой личный пример, но он немножко другого характера. Я по себе знаю, что на самом деле очень сложно.

Иван Князев: Ну приведите пример, Александр. Расскажите, нам интересно.

Тамара Шорникова: В чем сложность?

Зритель: У меня вот такая ситуация. У меня моя обожаемая мамочка… Ну, я уже знал, что ей осталось от силы пять лет. И я понял, что это оставшееся время я хочу провести полностью с ней. И я отказался от всего. То есть у меня классическая самоизоляция, именно классическая. Я сам изолировался для того, чтобы пять лет побыть с мамой. Вот я побыл это время. Мама покинула этот мир, к сожалению.

И сейчас я нахожусь в такой ситуации, что, в общем, я уже настолько привык, что мне уже этот мир, по сути дела, и не интересен. Вот он какой есть, такой он для меня и есть. То есть та жизнь, которая у меня была, она меня уже не интересует. У меня уже началась новая жизнь – так называемая самоизоляция.

Иван Князев: А не депрессия случайно? Вот сейчас спросим у Александра Оскаровича.

Александр Теслер: Нет, это реакция, конечно, на утрату близкого человека. Ну, сама по себе жизнь, конечно, не имеет большого смысла, но так как мы уже здесь, то все-таки было бы здорово раскрашивать эту раскраску теми красками, которые нам нравятся.

Иван Князев: Александр Оскарович, у нас программа называется «Все будет хорошо», а вы говорите, что сама жизнь не имеет особого смысла.

Александр Теслер: Вот моя мама мне рассказывала, что после окончания войны, когда уже люди вернулись из эвакуации, вернулись с фронта, самым популярным театром в Москве был Театр оперетты, потому что людям хотелось веселья, танцев, общения, драйва какого-то.

Так что я думаю, что не надо никого заставлять общаться. Все будут общаться, все будут веселиться, посещать концерты, спектакли хорошие. По-моему, нужно не больше позитива, а больше веселья, нужно давать возможность повеселиться. Откроются рестораны… А что такое ресторан для советского человека? Это праздник, это возможность пообщаться с друзьями. Так что рухнут запреты, «оковы тяжкие падут, темницы рухнут – и свобода нас встретит радостно у входа».

Тамара Шорникова: Александр Оскарович, вы зародили сомнения. Видите – у нас даже появился знак вопроса на нашей плашке с названием темы. Отметим чувство юмора наших редакторов, тоже пытаются шутить, смеяться вместе с нами. Спасибо.

Иван Князев: Спасибо большое.

Александр Теслер: А не надо пытаться, потому что, скажем прямо… У меня было достаточно пациентов 40 лет назад – узников сталинских и нацистских концлагерей с выколотыми номерами после нацистских лагерей. Причем выживали там абсолютно не сильные. Сильные очень быстро ломались. Выживали только люди с хорошим чувством юмора.

Иван Князев: Люди веселые. Вот это правильно.

Тамара Шорникова: Спасибо.

Иван Князев: Спасибо большое. Александр Теслер, врач-психотерапевт, действительный член Российской академии медико-технических наук.

Тамара Шорникова: А вот что пишут нам наши телезрители. Что раздражает? Москва и Московская область: «Постоянный топот соседей над головой». Марий Эл пишет: «Нам так понравилось дома сидеть, что на улицу даже не тянет, дома скучать некогда». Пишут нам также в чате нашего телеканала: «Ничего не изменилось за время изоляции. Даже удобно – дети по дому помогают больше». А вот такая SMS из Кемеровской области: «Стал больше ругаться с родными».

Вот есть статистика уже по этому поводу. 10% россиян признались, что их семейные отношения как раз за период самоизоляции резко ухудшились. 3% подумывают о разводе. Ну, впрочем, большинству все-таки удалось пройти испытание без потерь – 58% сохранили хорошие отношения с близкими. «Стало лучше!» – похвастался каждый пятый респондент.

Иван Князев: И вот об этом мы сейчас поговорим с Александром Полеевым – он тоже врач-психотерапевт, но еще и сексолог. Тоже серьезный вопрос в семейных отношениях. Здравствуйте, Александр Моисеевич.

Александр Полеев: Добрый вечер.

Тамара Шорникова: Да, здравствуйте. Итак, как вы думаете? Все-таки большинство – 58% – говорят, что удалось сохранить хорошие отношения. «Даже лучше стало», – каждый пятый признается. Что помогло этим людям? И что еще может помочь тем, у кого сейчас такие испытания проходят отношения?

Иван Князев: Помимо простого выхода на улицу.

Александр Полеев: Прежде всего я думаю, что когда речь идет о супружеских отношениях, семейных, особенно сексуальных, не надо очень доверять опросам. Люди очень часто пишут то, как они хотели бы, чтобы было, а не то, что есть на самом деле. Есть другие методы исследований, есть методы наблюдения. А к опросам нужно относиться осторожно.

Тамара Шорникова: А по вашим прогнозам? Просто разные звучали – что будет больше разводов или, наоборот, бэбибум будет после этого карантина. Вот вы как думаете?

Александр Полеев: Я думаю, что карантин был недолгий в плане адаптации. Люди по-разному адаптируются к замкнутому пространству. Скажем, в больших городах полегче, потому что мы много времени проводим в замкнутом пространстве: квартира, потом дорога на работу, потом офис, потом опять дорога домой в замкнутой машине, в замкнутом метро или в трамвае, в котором гораздо теснее, чем в хрущевке, или в троллейбусе, а потом опять дома. Так что нам, жителям больших городов, вообще-то, не привыкать.

Я думаю, что если бы карантин продлился дольше, то последствия психологические были бы отрицательными. Хотя если нужно по вирусологическому состоянию, то он должен продолжаться столько, сколько он должен продолжаться. Это вирусологи решают, а не психотерапевты и даже не политики, сколько нужно.

Что же касается этого полуторамесячного карантина, то я думаю, что в целом у большинства людей отношения улучшились. Во всяком случае, если речь идет о больших городах, где квартиры побольше, телевизор, интернет, темы для обсуждения и так далее.

Что касается бэбибума, то я думаю, что он будет иметь место, конечно, потому что… И не только, кстати, потому, что нас заперли вынужденно. Еще и потому, что мы ведь с вами не знали (да и не знаем, собственно говоря), на сколько времени нас заперли, что вообще будет с обществом, с социумом и так далее. Вообще-то, коронавирус мог быть и злее тоже. Может быть, еще и будет. И это, естественно, людей сплачивало. Вот на этом, я бы сказал, временном промежутке это людей сплачивало. Если бы карантин продлился шесть месяцев, то разговор был бы другой.

Иван Князев: Было бы все гораздо хуже, вероятно. Давайте посмотрим, как переживает самоизоляцию Нина из Волгоградской области. Нина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я хотела бы вам рассказать. Мне 65 лет исполнилось вчера. Я с самого начала этой изоляции в шесть часов, в полседьмого утра выхожу и хожу, гуляю по своим любимым маршрутам столько, сколько мне хочется и где хочу. Перед магазином в восемь часов утра одела маску, зашла, купила продукты, вышла.

Моя жизнь не изменилась. Как я жила, так я и живу в этой изоляции. И пусть она длится сколько ей удобно, этой изоляции. Выхожу на улицу – ни людей, ни машин, ни полиции. Нагулялась и в восемь часов в магазин за продуктами. И я дома. Красота! Очень хорошо!

Всем желаю здоровья. Спасибо вам большое за ваши передачи! Вы помогаете, очень помогаете нам жить, рассказываете нам правду.

Иван Князев: Нина, спасибо.

Тамара Шорникова: Спасибо.

Иван Князев: Так, как вы переживаете самоизоляцию, конечно, все хорошо.

Александр Моисеевич, вы знаете, я вот что хотел спросить. А кому самоизоляция дается в принципе легче – молодым парам или пожилым? Помните, как у Гоголя в замечательных «Старосветских помещиках», как они всю жизнь вместе прожили? Афанасий Иванович, Пульхерия Ивановна… И все у них хорошо было.

Александр Полеев: Безусловно, людям старшего возраста самоизоляция дается гораздо легче. Во-первых, у них меньше энергии, меньше желания с криком «ура!» выбежать на улицу и прыгать через скакалку. Во-вторых, у них, как правило, нет любовниц или подружек, с которыми хотелось бы встретиться.

В-третьих, что очень важно? Большинство людей, во всяком случае средний класс (а мы, психотерапевты, ведь знаем только средний класс) к 60, к 65, к 70 годам выработал какие-то увлечения. Многие эти интересы в суете жизни и не реализуешь так, как хочешь. И то хочется прочесть, и то хочется посмотреть, и того фильма ты не видел, и этой книги ты не читал, и Вася уже два года не звонил, и так далее. Так что им гораздо легче.

Тамара Шорникова: Александр Моисеевич, простите, просто такие SMS посыпались, прямо грех их оставить в неизвестности, в непрочитанности. Тверская область: «Все зависит от площади жилья. Впятером в однокомнатной хрущевке, трое взрослых детей – повесишься!» Это город Тверь.

Иван Князев: О да!

Тамара Шорникова: Ленинградская область: «Поправилась на 5 килограммов. Ненавижу себя!» – и так далее. И вот важная, конечно же, эсэмэска из Саратовской области: «Как не убить жену? Громко жует! Невыносимо!»

Вот как не поубивать друг друга?

Александр Полеев: Безусловно, в каких-то стесненных жилищных условиях, где люди сидят друг у друга на голове, там ситуация другая. Но согласитесь, что в сегодняшних больших городах – в Москве, в Петербурге, в Нижнем Новгороде, в Казани, где основное городское население живет, – мы уже не живем в однокомнатной квартире впятером.

Иван Князев: Александр Моисеевич, у нас минута.

Александр Полеев: И мы живем в однокомнатной квартире втроем. И мысли по поводу жены у меня были – ну, правда, не до уровня убийства, но это не были оптимистические мысли. Но, слава богу, мы уже давно живем в каких-то лучших условиях, более или менее нормальных.

Иван Князев: Ну а в других случаях – терпение, терпение, наверное, и еще раз терпение. Правда ведь?

Александр Полеев: Да, безусловно.

Иван Князев: Спасибо, спасибо большое. Александр Полеев, врач-психотерапевт, был с нами на связи.

Тамара Шорникова: Простите, простите, вышло время. Спасибо огромное за ваш комментарий.

Иван Князев: И я все-таки попрошу убрать вопрос из этой плашечки. Все будет хорошо, дорогие друзья!

Тамара Шорникова: Уверены.

Иван Князев: Скоро увидимся.