Марина Калинина: Следующая тема у нас. Будем говорить о детской преступности. Дело в том, что Генпрокуратура предложила вообще запретить средствам массовой информации рассказывать о преступлениях, которые совершили дети и подростки. Об этом рассказала начальник Управления по надзору за соблюдением прав несовершеннолетних Генпрокуратуры России Марина Зайцева. Вот что она сказала: «Такая информация должна быть закрыта. Нельзя рассказывать о способах, как и что происходило с несовершеннолетними». По ее словам, при проверках только в этом году Генпрокуратура установила, что «приверженность к криминальной субкультуре среди подростков быстро распространяется через интернет». Константин Чуриков: Мы сейчас поговорим подробнее об этой теме, но для начала – комментарий Алексея Волина, заместителя министра связи и массовых коммуникаций. Он сказал об этой инициативе буквально следующее: Алексей Волин, заместитель министра связи и массовых коммуникаций РФ: «О тех преступлениях, которые совершаются, вне всякого сомнения, средства массовой информации могут говорить и рассказывать. Более того, они должны это делать, потому что в противном случае в обществе не будет понимания той опасности и той угрозы, которая связана с подростковой преступностью. Более того, если бы об этом не стали рассказывать в средствах массовой информации, то в большом количестве школ или других учебных заведениях просто не предприняли бы необходимых действий и мер для того, чтобы обезопаситься от подобного поведения, а родители бы меньше обращали внимания на поведение своих детей. Нам инициатива наших коллег из Генеральной прокуратуры кажется несколько неуместной в связи с тем, что она слегка напоминает надежду или наивное желание, что если о чем-то не пишут, не говорят или не рассказывают, то этого и нет». Марина Калинина: Вот сейчас на эту тему будем говорить. Вопрос вам ходим задать для того, чтобы вы написали свое мнение: о детской преступности надо молчать? «Да» или «нет» – присылайте ответы на наш SMS-портал. Константин Чуриков: 5445. Марина Калинина: И, естественно, звоните в эфир и высказывайте свое мнение. Константин Чуриков: Ну а в студии у нас – Вячеслав Лащевский, член Общественной палаты России, основатель Коммуникационной группы АГТ. Вячеслав Викторович, здравствуйте. Вячеслав Лащевский: Добрый день. Константин Чуриков: Вы знаете, все-таки вопрос мы обсуждаем такой довольно дискуссионный. Ну, например, вот такая штука, как Колумбайн. Многие знают, о чем речь и какую волну она спровоцировала. Где все-таки эта грань между информированием людей о том или ином преступлении, а где уже начинается смакование и провоцирование на преступление? Ваша точка зрения. Вячеслав Лащевский: Добрый день, уважаемые телезрители. Давайте сначала, может быть, посмотрим на инициативу Генпрокуратуры, то есть поймем, о ком идет речь, о каком возрасте несовершеннолетних речь и что предполагается, какая суть инициативы, что запретить как бы. По действующему нашему российскому законодательству мы имеем аудиторию несовершеннолетних в возрасте до 18 лет. Ну, в принципе, это общемировая практика. По классификации Организации Объединенных Наций – до 19 лет. В общем, примерно в том же цензе мы находимся. О каких СМИ мы говорим? Мы говорим о тех СМИ, которые имеют юридическую регистрацию. В России их около 70 тысяч. То есть из них в интернете где-то в районе 11 тысяч, печатных – 50 тысяч. В общем, примерно такое количество. Константин Чуриков: Понятно. Вячеслав Лащевский: Интернет же у нас не регулируется. А контент распространяется прежде всего по интернет-каналам. Поэтому, мне кажется, интернет-каналы являются основным таким сегментом и каналом для распространения этой информации. Марина Калинина: Но его же нельзя никак отконтролировать и проверить. Вячеслав Лащевский: Да. Есть только рекомендации о том, чтобы интернет-каналы тоже были сдержаны, с точки зрения комментариев. Константин Чуриков: Мы говорим пока о форме, о каналах распространения информации. А я спросил все-таки о сути. Как вы считаете, надо или не надо какую-то информацию в отношении кого-то придерживать или не давать? Вячеслав Лащевский: На мой взгляд, это делать сегодня и сейчас, в конкретное время, в конкретной ситуации бессмысленно. Объясню – почему. Первый аргумент, о котором я сказал. Основные каналы распространения такого контента – это интернет-каналы. Это мессенджеры, которыми пользуются молодые люди, прежде всего «ВКонтакте» и Instagram. Это основные две площадки, где они получают контент и где они распространяют контент. У нас нет механизмов регуляторных вообще никаких для этих площадок. Второй момент. У нас в стране существует принятый в 2010 году закон о защите здоровья и общественного состояния подростков, несовершеннолетних, который, собственно говоря, ничего хорошего не дал, результата не дал, кроме того, что у нас появилось… Ну, если информация на лицензионных каналах либо выпускается какая-то продукция, на ней указывается возрастной ценз: «до 6 лет», «6+», «12+», «18+». Вот эта регуляторика есть. Марина Калинина: Но это все тоже относительно настолько… Вячеслав Лащевский: Это совершенно формальная вещь, абсолютно. А самая сложная проблема, что все гораздо глубже. Проблема в обществе, в нас. Проблема в школе. Проблема в семье. И поэтому запретительные меры отнюдь недостаточные, и они ничего не решат. Константин Чуриков: Ну хорошо. Смотрите. Я не буду, естественно, полностью эту новость цитировать. Зачем мне это надо? В общем, в Санкт-Петербурге (свежая новость) двенадцатилетнего подростка подозревают в жестоком убийстве родной матери. Вот буквально вчерашняя новость, главная новость в Санкт-Петербурге. Понимаете, можно просто это сообщить. Можно сообщить какие-то подробности. Я все-таки хочу разобраться. С точки зрения коммуникаций, влияния на умы масс, когда начинается смакование всего этого? Вячеслав Лащевский: Сообщить о факте события – да. Рассказывать, как произошло, нюансы, детали – этого не стоит делать. Но это должна быть не запретительная мера СМИ. Это должно быть собственное понимание СМИ. Это должна быть их, не знаю, грань, которую не надо переступать. Я читал, что… Это исследование было проведено, по-моему, в 90-х годах в тюрьмах Соединенных Штатов Америки: 60% заключенных признались, что они идею своего преступления получили через каналы телевизионные либо киноканалы. И из них четверть саму методику проведения своего преступления узнали там же. Марина Калинина: Ну хорошо. Тогда давайте… Вячеслав Лащевский: Поэтому эта грань должна быть. Марина Калинина: Давайте запретим тогда фильмы с преступлениями показывать. Вячеслав Лащевский: Нет, боже упаси! Зачем? Мне кажется, что запрет не решает проблему. Проблема заключается в нас с вами. Что мы воспринимаем? Как мы к этому относимся? Мне кажется, что ситуация как раз больше в этом. Как построена система, не знаю, воспитания в школе? Есть ли вообще в принципе воспитание в школе? Марина Калинина: Это большой вопрос на самом деле. Вячеслав Лащевский: Да, это вопрос. Поэтому я и говорю, что три уровня проблемы этой существует. Первая проблема – запрет ничего не решит, поскольку каналы не СМИ, а интернет. Вторая проблема – закон существует, но он не работает с 2010 года. Это примерно аналогичный закон, где есть механизмы запретов и ограничений. И третья проблема в том, что вопрос глубже, вопрос гораздо более основательный. Марина Калинина: А есть ли какая-то статистика по количеству преступлений, совершенных подростками? Вячеслав Лащевский: Да, она существует, несомненно. Марина Калинина: Вот в динамике за последние лет десять, например, как ситуация изменилась? Ну, десять-пятнадцать. Вячеслав Лащевский: Вы знаете, статистика как раз говорит о том, что у нас с этим делом ситуация улучшается. Марина Калинина: Улучшается? Вячеслав Лащевский: Улучшается. Статистика об этом говорит. Я, готовясь к эфиру, общался с целым рядом людей, которые работают в системе образования, кто занимается как раз работой с несовершеннолетними, в инспекциях по делам несовершеннолетних и так далее. И вот одна фраза, которую мне сказала директор одной из школ, она говорит: «Ты знаешь, Слава, ситуация сейчас гораздо хуже, чем она была еще в 90-х». Вот мы с вами считаем, что 90-е годы были периодом такого… Константин Чуриков: …апокалипсиса. Марина Калинина: Ну, бандитские такие. Константин Чуриков: …очень такого сложного социального состояния. А сейчас еще сложнее. И тоже, в общем, надо понимать причины этого всего. То есть результат чего это? В школах действительно есть проблемы с воспитанием, есть действительно проблемы с занятостью, действительно не хватает учителей, кто бы занимался этой работой, психологов. У нас примерная статистика: не хватает около 50% педагогов-психологов в школах. Константин Чуриков: Пишет Дмитрий Анатольевич (такой у него никнейм): «Господин ведущий, дайте сначала определение смакованию, пожалуйста». Нет, определения не дам. Но вы можете посмотреть любую так называемую правовую программу о криминальных новостях, где будут крупным планом показывать кровь, место убийства, следы побоев. В общем, это все не наш метод. Давайте сейчас Сергея из Астраханской области послушаем. Сергей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Марина Калинина: Да, слушаем вас. Говорите, пожалуйста. Зритель: Здравствуйте. Я считаю, что не надо молчать о детской преступности, а надо об этом рассказывать. И не ужесточать это, а как бы мягче, чтобы был… Как вам пояснить? Ну, чтобы люди, дети поняли, что ну нехорошо так себя вести, что это не показатель хорошего воспитания и хорошей жизни. Константин Чуриков: Сергей, а как бы именно с таким прицелом это рассказывать? Смотрите. Часто тоже в СМИ попадает, на телевидение, например, травля одних школьников в отношении других – буллинг так называемый. Показывают, как дети дерутся и друг друга бьют. Вот здесь, как вы считаете, как это все преподносить? Не показывать, показывать? Зритель: Дрались и мы когда-то, и вы когда-то в детстве, в школе дрались, было такое, честно. Но жестокости раньше даже у нашего поколения, жестокости такой не было. Было до первой крови – все, встали, разошлись, драки уже не было. А сейчас жестокость. Вот это телевидение все это показывает. Это плохо. Я просто считаю, что к этому надо привлекать больше священников, священнослужителей привлекать к этому больше, чтобы они учили детей в школах, чтобы было добро людям, просто добро, чтобы они просто любили друг друга. Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок. Марина Калинина: Спасибо. Константин Чуриков: И еще Надежду из Новосибирска успеем услышать. Надежда, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тема злободневная. Конечно, эти вопросы решать надо. Но показывать и рассказывать о методах вот этих всех преступлений, об их технологиях, вот эти ужасы показывать, где кровь рекой, – этого делать, конечно, не надо. Не только для детей это плохо, а это плохо и для взрослых. Это очень плохо! Ну а чтобы знали детские учреждения, детские и школы, как в советское время, поступали закрытые письма, и были все в курсе всех неприятных таких моментов. Вот эти ситуации, зверства, скажем так, или ЧП разного рода. Но зверства показывать ни в коем случае нельзя. Это наша беда. У нас нет даже среди чиновников культуры. И культура быта у нас на нуле! Поэтому эти вопросы вот так освещать ни в коем случае нельзя. А решать их надо. Константин Чуриков: Надежда, спасибо за ваше мнение. Марина Калинина: Спасибо. Вы хотели прокомментировать? Вячеслав Лащевский: Я про жестокость скажу. Да, действительно, статистика говорит о том, что буквально за 2018 год на 5% возросло количество преступлений жестких. Ну, есть категорийность… Константин Чуриков: Особой тяжести? Вячеслав Лащевский: Да. Это первый момент. Второй момент – увеличилась преступность среди детей из благополучных семей. То есть это тоже показатель, да? И как раз дети из благополучных семей совершают преступления наиболее жесткие. Марина Калинина: Наиболее жестокие? Вячеслав Лащевский: Да. Это наркотики, это как раз жесткий буллинг, очень жесткие выяснения отношений. Если дети из малообеспеченных семей в большей степени совершают преступления – кража, воровство, вот такого уровня, такого плана, то из благополучных семей – более жесткая ситуация. Есть статистика… Мы не завершили этот момент, связанный с падением. Мне кажется, что очень много информации не доходит до правоохранительных органов, на мой взгляд. Очень многие вопросы школы пытаются решать внутри себя. И родители в этих ситуациях… Ну зачем своих детей выводить на уровень таких серьезных дел и преступлений? Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что СМИ как раз выполняют эту роль – доводят до сведения тех, кто должен этим заниматься? Вячеслав Лащевский: Да, СМИ говорят о проблеме. Действительно, я согласен, что у нас должно быть, не знаю, достаточно души внутри, чтобы не расписывать во всех красках и подробностях эти явления. Но то, что их не надо замалчивать – это совершенно очевидная история. Марина Калинина: Вот как быть тогда в такой ситуации? Понятно, что сразу эту систему не сломаешь. Ну, как говорится, не хочешь, чтобы ребенок занимался чем-то плохим – научи его хорошему, покажи ему вот это. А в этом направлении как бы изменить ситуацию? Вячеслав Лащевский: Ну, начать нам, родителям, нужно с себя. Я уже дедушка, поэтому я могу в отношении внуков распространить такой подход. Почему, например, в благополучных семьях эта ситуация стала острее? Марина Калинина: Казалось бы, все есть. Вячеслав Лащевский: Да, казалось бы, все хорошо. Марина Калинина: Куча возможностей. Вячеслав Лащевский: Да, куча возможностей. Просто нет достаточного внимания к детям, нет нормальной коммуникации с детьми, нет нормального взаимопонимания. Все заняты собой, зарабатыванием денег, деланием бизнеса и так далее. Дети остаются предоставленными сами себе. Вот как бы ситуация. Я начал говорить о том, что у нас не хватает примерно половины психологов. А остальных педагогов еще больше не хватает. То есть у нас сегодня норматив по психологам – примерно 1 педагог на 650 детей. Константин Чуриков: Это ни о чем. Вячеслав Лащевский: Это ни о чем. Это ненормально совершенно. Константин Чуриков: Вы знаете, ежедневно наши корреспонденты, наши коллеги на местах тоже присылают нам в Москву, сюда в эфир, в новости самые разные репортажи. Мы опросили как раз наших корреспондентов в наших городах, чем, с их точки зрения, может обернуться запрет на публикацию информации о детской преступности. ОПРОС Константин Чуриков: Много звонков. Татьяна из Ленинградской области хочет либо спросить, либо высказать свое мнение. Татьяна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Татьяна Павловна. Я майор милиции в отставке, инспектор по делам несовершеннолетних. Я хочу сказать, первое, в советское время была единая система воспитания подростков: школа, семья, инспекция по делам несовершеннолетних и так далее и тому подобное. Всю эту систему разрушили. Во-первых, неграмотная реформа МВД была проведена. И потом, дети – это зеркало взрослых. Что могут почерпнуть дети сейчас у телевидения? Где детские программы? Первый канал и «Россия» – государственные. А вы посмотрите, какие программы идут. Какая-то девица с надутыми губами рассказывает, как она своей внешностью зарабатывает деньги. Что из этого могут почерпнуть наши девочки? Вы все поняли, что они почерпнут. Давайте начнем с себя. С экранов телевизоров льется мат. Зачем показывать фильмы, такие как «Братаны» и прочие, «Бригада» в свое время? Я в 90-е годы служила в МВД инспектором по делам несовершеннолетних. И когда прошел этот фильм «Бригада», настолько преступность повысилась среди несовершеннолетних! Сейчас фактически на подростков всем наплевать. Школа учит, только учит. Родители заняты. Вы посмотрите, когда в советское время в школу приглашали родителей, то родители шли с трепетом, кивали учителю, слушали замечания. Сейчас приглашают родителей в школу, а они как рот свой разинут, да еще порой даже нецензурно! Сами понимаете, каково воспитание. Вот посмотрите, сейчас слышишь: учитель избил подростка. Учителя бесправные, зарплата нищая. И вы посмотрите, как подростки себя по-хамски ведут. Когда мы учились в школе, мы вокруг школы делали уборку, мыли парты, ремонт, все прочее, сажали деревья. Сейчас дети ничего не должны делать. Вышел из школы, бумажку бросил, и ему на все наплевать. Взрослые, давайте начнем с себя! Где детские программы? Где? Вы посмотрите… Вот я инспектор по делам несовершеннолетних. Сейчас в отделах милиции… в отделах полиции нет инспекторов, не идут – нищая зарплата, работы тьма! Но самое страшное… Я скажу про наших начальников МВД. Фактически сейчас сотрудники полиции не работают, а они пишут бумажки. Это началось в 90-е годы, в эту перестройку. Я сама приходила домой в час-два ночи, садилась писать бумажки, компьютеров не было. И у нас главное было: «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек!» Я подростка водила всю неделю по кружкам, в школу устраивала. Простите меня, это 90-е, чесотка, вши, отмывала от этого всего. Я ничего не делала. Но если что-то сделает подросток, то меня сразу же к начальнику – служебная проверка и наказание. Полиция сейчас не работает, она пишет бумажки. Так, может быть, пора уже по-новому реформу МВД делать? И реформу в школах. Вот сейчас открыли эти социальные центры – центры социальной помощи семьи и детям. Толку никакого! Я сама там юристом работала… Константин Чуриков: Так это еще семья должна обратиться, это кто-то должен туда, в общем-то, ребенка отвести. Понимаете? Зритель: Сплошные бумажки! Сплошные бумажки! Там работают педагоги, те же бывшие инспектора. Сплошные бумажки, больше ничего. Константин Чуриков: Спасибо, спасибо, Татьяна. Марина Калинина: Татьяна, спасибо большое. Просто времени мало остается. Вячеслав Лащевский: Мы эту систему не изменим, к сожалению. А вот содержательно… Константин Чуриков: А как в семье тогда? Вот с семьей что делать? Папа с мамой – они на работе. Они считают, что если они… Марина Калинина: Костя, но наши родители тоже же работали с утра и до вечера. Константин Чуриков: Да. Вячеслав Лащевский: У нас были кружки. Их было гораздо больше, чем сейчас. Спортивные секции – доступность была гораздо больше, чем сейчас. Улица не была такой жестокой. Мы же все общались, и у нас были совершенно другие игры, в которые мы играли. Например, сегодня у нас вообще в стране 50 тысяч школ, и в них учится около 16 миллионов человек, детей. Половина из них участвуют в каких бы то ни было секциях, кружках, а половина – предоставлены сами себе. Кстати, четверть совершивших преступления нигде не учатся, ни в каких секциях не занимаются, в школу не ходят. То есть это подростки, которые предоставлены сами себе. Поэтому, конечно, надо думать родителям прежде всего. Константин Чуриков: У нас уже мало времени. Я просто, что называется, накидываю, может быть, на будущую беседу. А может быть, дело в том, что родители понятия не имеют, что делают дети в интернете, и никак не научили какой-то гигиене, что ли? Марина Калинина: Да и вообще не в интернете, а просто когда они за дверь дома выходят, частенько и не знают. Вячеслав Лащевский: Дело в том, что действительно дети сидят в интернете гораздо больше, чем родители. То есть погруженность детей в интернет приближается к 100%, по-моему, 98%. А у нас в среднем по России 65% среди взрослого населения страны – тех, кто имеет доступ к интернету. То есть дети, конечно же, там. И контент должен быть там соответствующий. Константин Чуриков: Если почитать просто вот эти группы… Они там же еще общие группы создают. Марина, ну кому я рассказываю? Марина Калинина: Да. Константин Чуриков: Если почитать, что там происходит – ой, волосы дыбом встанут даже при нашей приглаженной прическе! Спасибо вам большое. Сейчас подведем итоги опроса. Мы спрашивали: надо ли молчать о детской преступности? «Нет» – отвечают 89%. А согласны с тем, что надо молчать, 11%. Марина Калинина: Спасибо. Вячеслав Лащевский, член Общественной палаты России, основатель Коммуникационной группы АГТ. Вячеслав Лащевский: Спасибо большое, спасибо. Константин Чуриков: Ну а сейчас – о темах вечернего выпуска программы «Отражение», о том, что будет у нас в 7 вечера по Москве.