Вячеслав Яковлев: Не будь у нас нефти, мы бы были и поумнее, посмекалистее, и выживали бы намного лучше

Гости
Вячеслав Яковлев
генеральный директор торгового дома «Кубаньжелдормаш»

Оксана Галькевич: Это программа «Отражение», уважаемые телезрители. Продолжаем наш прямой эфир. В студию возвращаются Константин Чуриков, как видите…

Константин Чуриков: …и Оксана Галькевич, как видите и слышите. Через полчаса вспомним о том, что у нас, вообще-то, XXI век, а у части страны, и у довольно весомой части тем временем на дворе дрова. Почему печи в России – не дань традиции, а вынужденная мера? И что такое кредиты на покупку дров? Сегодня, кстати, есть и такое. О дровяной энергодержаве поговорим в 20:00.

Оксана Галькевич: Может быть, даже о сверхдержаве. Ну и «Реальные цифры», наш новый проект на этой неделе, тоже о нем напомним. С понедельника, собственно, собираем информацию от наших учителей, друзья. За какую зарплату работаете вы в школе? Напишите нам об этом, расскажите. SMS-портал 5445 принимает от вас информацию. Есть также электронная почта, можно в социальных сетях высказываться. Расскажите, где вы живете, какой предмет ведете, какая у вас нагрузка. Ну а мы уже завтра, в пятницу, будем подводить итоги. И, кстати, сравним цифры с данными прошлогоднего опроса, посмотрим, выросла ли зарплата наших педагогов за это время. А что? Может быть.

Константин Чуриков: Беспрецедентно, да. А сейчас давайте поговорим о наших желаниях и наших возможностях. Вот есть такое известное на весь мир и Facebook предприятие «Кубаньжелдормаш» – оно выпускает не только оборудование, краны и разную технику, но и методические пособия, как нам обустроить Россию. Вот сегодня мы решили пригласить в рубрику «Личное мнение» акционера «Кубаньжелдормаша» Вячеслава Яковлева. Вячеслав, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Вячеслав Яковлев: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Регулярно читаем, конечно же, то, что пишет «Кубаньжелдормаша» на Facebook (об этом чуть позже). А все-таки хочется оттолкнуться от состояния нашей промышленности. Вы регулярно высказываетесь по этому поводу, выводы делаете какие-то не всегда радостные и веселые. Скажите, пожалуйста, вот живем в стране, которая, как нам говорят многие зрители, потеряла свои производства.

Вячеслав Яковлев: Зрители правы.

Константин Чуриков: Да?

Вячеслав Яковлев: Уже давно потеряли. Сейчас растериваем последнее.

Оксана Галькевич: Ну подождите. Вы же стоите, держитесь. И еще, наверное, кто-то по периметру держится и стоит.

Вячеслав Яковлев: Есть. Нет, ну конечно, есть. Держатся такие, да. Это мы стоим, пока здоровья хватает.

Оксана Галькевич: Ну, простого человеческого? В физическом смысле?

Вячеслав Яковлев: Да, в прямом, в физическом.

Оксана Галькевич: Ну что? А вы уйдете – и на место никто не встанет, знамя не поднимет?

Вячеслав Яковлев: Никто. Я думаю, никто.

Оксана Галькевич: Ну, как так-то?

Вячеслав Яковлев: Я имею в виду – в конкретном случае. В следующем случае кто-то другой встанет. Знаете, экономика – как организм. Где-то упало, где-то встало.

Оксана Галькевич: Ну подождите, хорошо. Держится все на человеке. Но тот бизнес, та работа, которой вы занимаетесь, она, соответственно, либо имеет, либо не имеет перспектив. Что тогда – вы впустую, зря всем этим занимаетесь?

Вячеслав Яковлев: Да нет. Ну, я живу просто сегодняшним днем, занимаюсь. Я просто ничего другого не делаю, а делаю, что знаю, машиностроение. Этим и занимаюсь.

Константин Чуриков: Давайте вы нам коротко расскажете, что вы производите, а мы дальше будем…

Вячеслав Яковлев: Завод исторически производит домкраты для железной дороги, для вагонов-локомотивов большие домкраты и маленькие домкраты гидравлические для подъема и обслуживания путей, ну, для подъема рельс и обслуживания текущего пути, путевой инструмент для обслуживания железнодорожных путей, тормозное оборудование делаем для подвижного состава. Ну, такие специфические вещи для железных дорог. И параллельно сейчас начали делать для сельского хозяйства, сельскохозяйственную технику.

Оксана Галькевич: Это новое что-то для вас?

Вячеслав Яковлев: Вообще новое направление, да, почвообработка.

Оксана Галькевич: Слушайте, вы смелые люди. Вы с «Ростсельмашем», соответственно, да?

Вячеслав Яковлев: Нет.

Оксана Галькевич: Нет?

Вячеслав Яковлев: «Ростсельмаш» «сидит на бюджете» целиком и полностью.

Оксана Галькевич: Нет, я имею в виду, что вы в эту нишу вторглись, внедриться пытаетесь и отвоевать кусочек. Да?

Вячеслав Яковлев: Нет, у нас разные ниши. У них ниша большая, у них машины самоходные. А у нас пока… Я планирую делать самоходные опрыскиватели, это в будущем. А сейчас пока почвообработка и вся прицепная техника.

Константин Чуриков: Выгодно сегодня «сидеть на госзаказе»? Все-таки «РЖД» – государственная компания.

Оксана Галькевич: Ты спроси сначала, сидят ли. Вы «сидите на госзаказе»?

Вячеслав Яковлев: Сидим. В той или иной мере сидим. Выгодно. Раз работаем – значит, выгодно.

Константин Чуриков: Давайте так – оживим нашу беседу, потому что в Facebook вы очень активны (я имею в виду компанию). Давайте сейчас короткую цитату запустим в эфир и посмотрим на это.

«Добрый вечер, машиностроительный сектор! Стоило мне вырваться в Москву на пару дней <…>, как интернет-пространство заполнили новости о процветании <…> российской промышленности. Как говорил известный ученик Сократа и учитель Аристотеля, гроза дальнобойщиков Платон: «Российская экономика полетит, когда ее лопатой подбросят».

Больше всего мне понравилось, когда журналист на прошлой неделе заявил, что надо испытывать новые ракеты «по-сталински», на главных конструкторах. Пока ехали из Армавира в Москву, обсуждали эту новость, шеф от души выговорился, в том числе о том, что у нас конструкторов по космосу на пальцах одной руки пересчитать можно.

Всем хорошего вечера. И не забывайте, что мы живем в удивительной и прекрасной стране, которая всегда готова к ядерной войне и никогда не готова к отопительному сезону!»

Константин Чуриков: Вот как раз об отопительном сезоне – через минуту двадцать.

Оксана Галькевич: Чуть позже, да.

Константин Чуриков: Вот скажите, Вячеслав, откуда столько яда? И какие к экономике претензии?

Вячеслав Яковлев: Ну, это к нему вопросы, не ко мне. Нет, мы обсуждали…

Оксана Галькевич: Вот всегда у вас пресса виновата! Понимаете?

Вячеслав Яковлев: Да. Я так понимаю, Рогозина имеет в виду, да?

Константин Чуриков: Это тот, кто пишет как раз эти тексты для Facebook.

Вячеслав Яковлев: Нет, Рогозин не пишет.

Оксана Галькевич: Рогозин вам не пишет?

Вячеслав Яковлев: Нет, Рогозин не пишет. Нет, я так понимаю, речь идет о том, как он предложил решать вопросы надежности космической техники. Ну, там можно много высказать. Я не знаю, на вашем телевидении можно ли это говорить.

Константин Чуриков: Можно.

Вячеслав Яковлев: Можно, да? Ну, вы понимаете, Рогозин же одну отрасль уже поднял, сейчас вот вторую пришел поднимать. Поэтому – ну что? Ждем дров в отоплении с управлением из космоса.

Оксана Галькевич: А что? Были такие тракторы во время Великой Отечественной, дровами топили. И ехали, кстати, между прочим!

Вячеслав Яковлев: У нас конструкторов-то реально нет. У нас кто создает технику? Когда я новости читаю… А я же прекрасно понимаю, что у нас в машиностроении людей нет. А космос – это такая отрасль, где людей десятилетиями готовят и выращивают. Это люди абсолютно из пробирки, это люди уникальные. И их там на пальцах руки пересчитать можно. И получается так, что если он там троих посадит в технику, а он даст сбой, ему на следующий день просто работать-то не с кем будет. Все. На этом все. У нас просто проблема такая всей страны: мы славим Гагарина, но мы не славим Королева. Понимаете? Вот это проблема наша инженерная основная, что мы не созидателей, тех, кто создает, кто головой, мыслительными процессами, своими мозгами приходит к этим гениальным решениям, – они у нас всегда в тени. У нас в тени всегда… Вот кто последний придет и к президенту донесет в папочке, что вот это сделали, – вот он молодец. Понимаете? А все остальные – так, фон. И это проблема.

Оксана Галькевич: А как вы тогда искали людей, если вы с нуля начали заниматься, например, сельскохозяйственной техникой?

Вячеслав Яковлев: Слушайте, сельскохозяйственная техника – извините меня, это не космическая.

Оксана Галькевич: Ну, не космическая, но все равно, я думаю, слушайте, ну не просто, особенно с нуля.

Вячеслав Яковлев: Ее делают, во-первых, 100 предприятий в мире.

Оксана Галькевич: Вы себе как искали людей-то, когда запускали линейку?

Вячеслав Яковлев: Мы пользовались… В принципе, мы своим техотделом обходились, то есть свои конструктора, мы с ними. Первые чертежи мы купили, потому что на этом рынке, в общем-то, очень много конструкторов, и они предлагают чертежи. Понятно, что эти чертежи «сырые», потому что у них все покупают, а потом начинают набивать шишки. И пошло-поехало. А сейчас уже мы привлекаем конструкторов, которые уже в этой теме.

Оксана Галькевич: Подождите. А целые специальные институты сельскохозяйственного тяжелого машиностроения – они сейчас никого не выпускают достойного уровня? В Ростове-на-Дону…

Вячеслав Яковлев: Нет, а какие институты? Институт в Ростове-на-Дону – ну, он выпускает. И сколько «Ростсельмашу» их нужно? Я же просто не знаю потребности «Ростсельмаша» в таких специалистах.

Оксана Галькевич: Я к тому, как у нас готовят сейчас этих специалистов.

Вячеслав Яковлев: Как готовят – я вам могу сказать.

Оксана Галькевич: Чтобы вы обошлись своим персоналом.

Вячеслав Яковлев: Пришел конструктор с красным дипломом, инженер-конструктор по образованию. Он чертеж открывает и вообще ничего не понимает, он вообще ничего не видит. Приходит токарь, третий разряд, закончил… Ну, сейчас они называются колледжами. Машиностроительный индустриальный колледж, третий разряд. Он приходит, а он токарный станок в глаза никогда не видел, но у него присвоен третий разряд.

Оксана Галькевич: А как?

Вячеслав Яковлев: Так это же вопрос не ко мне, это вопрос к образовательной системе.

Оксана Галькевич: А вы спрашивали – как?

Вячеслав Яковлев: Как мы спрашивали? Мы узнали от него, что он токарный станок никогда не видел, когда он пришел к нам.

Константин Чуриков: Представитель реального сектора экономики у нас в студии. Уважаемые зрители, можете задавать вопросы: 8-800-222-00-14. Вячеслав, вот недавно (тоже опять-таки из соцсетей мы это почерпнули) была публикация от имени «Кубаньжелдормаша» о том, что наши работники ни в чем не уступают тем же немцам, швейцарцам, что мы так же профессиональны, мы так же трудолюбивы. Тогда вопрос: а почему мы не видим этого экономического рывка? Ведь люди-то работают, люди трудятся.

Вячеслав Яковлев: Потому что, чтобы люди работали с пользой, нужно, чтобы над ними были грамотные управленцы. А я уже говорил, что стадо львов во главе с бараном не сильнее стада баранов во главе со львом. Понимаете? Это очень большая… У нас нет, по сути… Раньше была, в советское время, научная организация труда. Вот у нас сегодня этого вообще нет. У нас сегодня, во-первых, весь кадровый отбор снизу доверху идет «свой – чужой». Это раз. То есть полностью искоренили профессионалов. А профессионалы же отличаются тем, что это люди принципиальные. Понимаете? Он же профессионал не только потому, что он 20 лет в этой отрасли, он все там знает. Он еще профессионал потому, что он свое мнение, в принципе, может высказать и может его отстаивать. А у нас же как? Пришел человек, который вообще в этом ничего не понимает, а его при всех поставили под сомнение. А пришел не профессионал. И что он первым делом делает? Он говорит: «Убирайте его. На моих совещаниях никто не должен вообще рот открывать, потому что я здесь указ». Все. А через 20 лет мы имеем: один человек говорит, а все остальные кивают.

Оксана Галькевич: А вы вообще как с несогласными, с принципиальными?

Вячеслав Яковлев: Слушайте, я за то, чтобы все свою точку зрения отстаивали. Моя задача как руководителя, как управленца – это выбрать правильное мнение, понимаете, которое… Может быть, оно кому-то понравится, кому-то не понравится. Ну конечно, ошибки тоже бывают. И у меня бывают ошибки, и у профессионалов бывают ошибки. Без ошибок движения бы не было.

Константин Чуриков: Скажите, поскольку в нашей стране есть такое явление (его уже официально признают) «работающие бедные», а сколько надо платить профессионалам? Ну, необязательно цифры называть. Просто на что профессионалу должно хватать в этой жизни?

Вячеслав Яковлев: Профессионалу должно хватать (мое мнение), во-первых, чтобы он на работу приходил с удовольствием, это раз, и не думал о бытовых вещах. То есть считайте. Где ему жить – раз. Второе – машина должна быть, хотя бы одна на семью должна быть. И третье – чтобы он за детей не переживал, что дети будут устроены, что дети могут поступить, что он может им обеспечить… или сами поступят, или он может как-то оплачивать обучение. Ну, это то, чтобы он спокоен был еще за завтрашний день. Профессионал – это же необязательно… Понимаете, мы все переводим в категорию денег: «Вот сколько стоит профессионал? Сколько стоит профессионал?» А в итоге мы пришли к тому, что 20 тысяч профессионалов получают 20 тысяч рублей, а один футболист – вообще ноль целых, понимаете, – он получает 20 миллионов за всех. Вот мы к чему пришли. А вы говорите – профессионалы. В нашей стране не ценится профессионализм.

Константин Чуриков: Давайте послушаем Степана, который из города Владимира дозвонился. Степан, добрый вечер.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер, здравствуйте. Мне 50 лет, я жил на Дальнем Востоке, во Владимире уже давно-давно. Был знаменитый трактор… Он заводился в любых морозах, ни жары не боялся, ни холода. Во Владимире работало почти 26 тысяч человек. На данный момент, вот в том году официально завод закрылся окончательно, на металлолом фактически весь сдали. А людей… Кому-то что-то заплатили, кому не заплатили. Ну, завода нет. Также во Владимире был кирпичный завод, был тоже окончательно закрыт, в городе Владимире. А теперь что мы имеем? Например, вы идете на рынок. У нас продается кирпич белорусский. По всем улицам, которые есть в Москве, в Санкт-Петербурге, встречаем трактора «Беларус». То есть мы поднимем как бы экономику других государств, а наши люди, вот все водители, которые есть… На рынок идете, а у вас спрашивают: «Вам подороже или подешевле?» Датчик, например, китайский или еще что-нибудь. А вот владимирские приборы, которые были, они сейчас стали невостребованными. И завод тоже сейчас ликвидируется, двух третей уже нет. Остались люди, которых не сегодня-завтра… Может, через два года закроется. Вот как вы это можете прокомментировать?

Оксана Галькевич: Спасибо, Степан. Знакомая ситуация?

Вячеслав Яковлев: Знакомая. Владимирский завод, вы думаете, первый? Закрылся Волгоградский тракторный. Закрылся огромный воронежский ТВЭКС. Закрылся огромный завод на границе с Казахстаном, город сейчас не помню, он делал тракторы на гусеничном ходу. У нас все закрывается, у нас закрывается все. А оно не может не закрыться. У нас экономика построена так, что производитель в цепочке пищевой в конце стоит. Над ним только издеваются, измываются и на нем пытаются что-то урвать. Я всегда говорю, что в любом городе, в любой области стоит предприятие, и если оно на ногах, то оно всегда будет стоять, как корова в поле, а со всех сторон будут шакалы, со всех сторон будут шакалы. И вот проблема, что сегодня у ни одного завода нет пастуха, который этот завод оберегает. Понимаете?

Оксана Галькевич: А кто этим пастухом должен быть?

Вячеслав Яковлев: Губернатор. Губернатор должен. Он должен отвечать за свою промышленность, за промышленность, которая у него на его территории.

Константин Чуриков: Секунду! Нет, у нас губернатор, кажется, отвечает за удои, наоборот.

Оксана Галькевич: Я, может быть, обострю: а может быть, он среди шакалов? Он где?

Вячеслав Яковлев: У вас и это можно говорить? Нет, я просто немножечко о другом.

Оксана Галькевич: Вы не знали, куда шли, что ли, Вячеслав?

Вячеслав Яковлев: Нет, в не знали, кого приглашали. Я про другое говорю. Смотрите, у нас в городе проводилось три раза совещание по промышленности, в Армавире, губернатор проводил. Ни на одно из этих совещаний не пригласили нас. Ну, у меня логичный вопрос. Я знаю, что в Армавире все стоит, кроме пищевиков. С кем он проводил совещание по промышленности? Три раза! У нас вообще на весь край, я не знаю, десять предприятий если наберете, которые действительно живут с горем пополам, и то… Но нас же никто не приглашает. Я просто к тому, что на самом деле проблема с чем связана? Губернатор не отвечает за прибыльность. У нас любой губернатор, ну, с точки зрения президента, он должен быть эффективным. Но он должен быть эффективным не с точки зрения набора электората, а он должен быть с точки зрения эффективности, чтобы в его области работали предприятия, люди получали, понимаете, довольные были, образование получали, отдыхали и так далее. Вот за что он должен отвечать! А у него получается убыток в этом году 5 миллиардов. У нас край выставляет на конкурс – мы 5 миллиардов будем брать кредит. И они еще конкурс проводят, у кого они брать будут. Понимаете, у нас все перевернуто вообще.

По поводу промышленности я ничего не могу сказать, потому что я… Если бы я был на Владимирском заводе, может быть, я бы его вытянул. Вы понимаете, это все было бы индивидуально. Ни я, ни кто-то другой – мы не спасем в целом государство, не спасем промышленность страны. Мы можем спасать только очагами эти предприятия. Потому что таких людей, как я, вот таких фанатичных, которые преданы своему делу, их… они разбросаны по страны. Ну, я говорю, что на нас смотрят – как можно ободрать. Вот и все.

Константин Чуриков: Нам звонит теперь Людмила из Пермского края. Здравствуйте, Людмила

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Слушаем вас внимательно.

Зритель: Здравствуйте. Это я звоню вам из Пермского края. Я живу в городе Перми, приехала к маме в гости.

Оксана Галькевич: Телевизор, пожалуйста, выключите звук. Вам в трубку надо нас слушать.

Зритель: Мне очень приятно слушать сегодняшнюю вашу передачу и очень приятно слушать вашего гостя. Впервые сказано все то, о чем мы говорим все. Вот я уже на пенсии, вот приехали сюда в гости, в Пермский край, город Александровск – закрыто все, не работает ничего! И еще мне интересно. Вот вы сказали про квалификацию рабочих. Выступала Васильева, министр просвещения. Как она предлагает? Чтобы преподавать сразу несколько предметов. Мы в шоке вообще! Кого тогда будут выпускать школы на предприятия? Мне просто страшно, как мы встретим пенсию на старости, некому нас будет ни лечить… Вот я говорю, что мы боимся какой-то внешней угрозы. Да не надо нам внешней угрозы! На нас уже мосты падают, прорывает канализацию, все топит, колодцы рушатся. Мы будем просто плавать в фекалиях и умирать в этих рушащихся домах. Нам не надо внешних врагов. Просто страшно! И спасибо гостю за правду.

Оксана Галькевич: Спасибо вам, спасибо вам за звонок.

Константин Чуриков: Спасибо. Вячеслав, а как нам все это начать разгребать? Нам вот с чего начать?

Вячеслав Яковлев: В нашей стране все зависит только от президента. Власть сегодня выстроена так, что все зависит от него. Если он скажет, что ему нужна промышленность, что нужно ее поднимать, и он сам примет активное участие в наборе кадров – может быть, он что-то изменит. Но то, что сегодня…

Оксана Галькевич: Вот прямо так – централизованно, сверху?

Вячеслав Яковлев: Только централизованно, только. Понимаете, вы не сможете перевернуть. Просто он сегодня всем, кому ни поручит… Вот он в последний раз сказал Дмитрию Анатольевичу: «Окунись, вообще по земле пройдись». Ну, это же смешно. Как он может по земле пройтись, если он летает уже 20 лет? Он вообще не знает. Его соприкосновение с жизнью – это помощники, помощницы, адъютанты и так далее. Он вообще не знает, что такое жизнь. Понимаете? Поэтому для него… Понимаете, «кому-то супчик жидкий, а кому-то жемчуг мелкий». Он не понимает наших проблем и не сможет донести.

Оксана Галькевич: Кстати, когда президент сказал Медведеву, он же говорил по поводу квазифискальной нагрузки, да? «Оцените и посмотрите, что там в регионах, на местах происходит». Как у вас с этим делом-то? Растут ваши сборы, поборы, акцизы, налоги?

Вячеслав Яковлев: Все растет, все растет. И я не помню того дня, когда они не росли.

Константин Чуриков: НДС плюс 2% – что это будет?

Вячеслав Яковлев: Ну, я уже говорил, мне вопрос задавали. Я уже говорил: вы знаете, мы как предприятие, которое НДС по сути ставим к извещению, мы не сильно ощутим эти 2%, потому что, в общем-то, это 10%. А это ощутят потребители конечные. То есть как завод я не сильно это почувствую, но я как человек, как семьи, дети мои, жена – мы это почувствуем. И я прекрасно понимаю, что я эти 2% почувствую. Потому что 2% в целом для нас в ценах вырастут на 15%.

Константин Чуриков: Извини, Оксана. Нам рассказывают про социально значимые товары, которые это не затронет. Нам говорят про хлеб, про молоко, еще про что-то.

Вячеслав Яковлев: Ну а что – социально значимые товары? Вы посадите тех, кто это говорит, вот на эти товары, и все. Посадите их на три месяца – и посмотрите, как они запоют потом.

Оксана Галькевич: Ну, хотя бы чтобы они сами в магазин…

Вячеслав Яковлев: Конечно! Пусть они просто в магазин сходят, конечно.

Оксана Галькевич: Пусть сходят, да. Вячеслав, вы знаете, мы, честно говоря, ожидали, что вы будете говорить о том, какие сложные у нас условия, как вы противостоите китайскому производителю, может быть, даже белорусскому производителю. А получается, что у нас, как в звонке нашей женщины, проблема ближе гораздо, внутри, да?

Вячеслав Яковлев: У нас все проблемы внутри. У нас все проблемы внутри. Вы знаете, как говорится, «с нашим правительством враги не нужны». Зачем? Мы сами создадим столько, что мы не будем даже вспоминать, что у нас есть враги. Это беда в целом всей системы, что она не занята. Вы когда-нибудь слышали, чтобы собрал президент или премьер-министр чиновников и сказал: «Тарифы опустит на 10%»? Вы слышали когда-нибудь за 20 лет это? Почему у нас поднялись цены на перевозку? Почему у нас цены на лекарства поднялись? Давайте подумаем, что нужно, чтобы они стали ниже. Но у нас же этого нет. Именно поэтому у нас идет полностью замещение – китайское, китайское, китайское. Тут неважно – Китай, Румыния, Турция. Неважно. Они просто нас вытесняют, потому что у них государства не имеют возможности продать углеводороды – соответственно, они стараются на готовых товарах. А мы – как потребители.

Оксана Галькевич: Слушайте, но они нас и на домкратах тоже, на гидравлике вытесняют, на путевом инструменте, который вы делаете для железной дороги.

Вячеслав Яковлев: Во-первых, он тяжелый. Во-вторых, его привезти нужно, и по цене мы можем конкурировать. Но я думаю, что еще, может быть, лет пять-десять, все. Через пять-десять лет Китай нас «выкурит».

Константин Чуриков: Нефть – наше проклятие или наша возможность?

Вячеслав Яковлев: Это наше счастье. Не все понимают это. Вот то, что мы такие, понимаете, недалекие – это счастье нефти. Не будь у нас нефти, я думаю, мы были бы и поумнее, и посмекалистее, и выживали бы намного лучше, кстати. А так получается, понимаете, что нефть узурпировала, я не знаю, какая-то кучка людей, у них все хорошо, а вся страна, по сути, вы знаете, в каком-то экстазе, «опиум для народа» вот распыляют – и вроде как все нормально. Понимаете? А потихоньку, если взять и опуститься на землю, то там закрылось, там закрылось… Оно же знаете как? Ведь СССР набрал ход когда-то да? Я не говорю… У СССР много минусов и так далее, плюсов, не суть. Но он набрал ход как держава, он был державой. Он мог практически все создавать сам. То есть если он окунался, например, в войну… Ему эти санкции – вот так! Наплевать было. Какие санкции? Он сам мог санкции вводить, потому что полмира было у нас, а полмира – у них. А сейчас посмотрите, как ы трусимся. Один человек твит написал – у нас вся элита из России свалила в один день! Понимаете? Он еще раз твит написал – у нас половина уже лежит по кардиологиям. Вот вам экономика наша!

Оксана Галькевич: Звонок у нас еще есть, Константин из Петербурга. Константин, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Говорите, высказывайтесь.

Оксана Галькевич: Слушаем вас, говорите, вы в эфире.

Зритель: Я хотел бы коснуться, может, немножко вразрез проблемы образования – среднего специального и высшего.

Оксана Галькевич: Если можно, коротко.

Зритель: Да, очень коротко. Так получилось, что я много лет работал по специальности. Сейчас меня привлекли учить людей молодых. И я стал знакомиться с этой системой. И я понял, что это реальная катастрофа, это реальная профанация, а не образование. И на мой взгляд, это реально очень большая беда.

Константин Чуриков: Константин, а можно поконкретнее? В чем состоит эта катастрофа?

Вячеслав Яковлев: Во всем. В образовании – во всем.

Зритель: Катастрофа состоит в том, что в вузах и в средних специальных образованиях не учат, а делают вид, что учат. И оттуда выходят люди абсолютно не знающие, не обладающие как бы какими-то навыками профессиональными и так далее. На мой взгляд, это очень большая беда.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Вот Омская область нам прислала сообщение, телезритель: «Я профессионал, мне 65 лет. Меня не отпускают с работы. Молодежь приходит – полные нули. А так вообще ребята хорошие».

Вячеслав Яковлев: 65 лет для сегодняшнего состояния российской промышленности – это возраст идеальный. То есть мы в 65 лет берем.

Оксана Галькевич: Берете?

Вячеслав Яковлев: Абсолютно берем, да.

Оксана Галькевич: То есть у вас вообще нет возрастных категорий? Берете всех?

Вячеслав Яковлев: Абсолютно. Мы берем всех. Вот сейчас как раз человек звонил, он абсолютно прав. То, что сегодня молодежь приходит… Да, есть хорошая молодежь. Не нужно огульно, что все плохие. Нет. Попадается один на тысячу, попадается хороший. А так, конечно, это люди, которые в возрасте. К сожалению, это люди в возрасте, особенно в промышленности.

Константин Чуриков: Спрашивают: «А сколько зарабатывают рабочие на вашем предприятии?»

Вячеслав Яковлев: 23–25 тысяч.

Константин Чуриков: Это больше, чем в среднем по региону?

Вячеслав Яковлев: По Армавиру это высокая зарплата. По региону – тоже. Ну, если почитать статистику, то это, наверное, раз в десять меньше, чем по статистике у нас одни миллионеры в городе, ну, вообще все – от уборщицы и до губернатора.

Оксана Галькевич: Прости, Костя. Вячеслав, к вам вот вопрос. Вы знаете, а что вы такой простой? Я к тому, что мы думали – придет человек, предприятие такое представляет, о вас все наслышаны. У вас, наверное, должен быть, я не знаю, дом, яхта, автомобиль, что такое серьезное.

Вячеслав Яковлев: А я у ребенка деньги стреляю.

Оксана Галькевич: Нет, ну я не знаю, стреляете или нет.

Вячеслав Яковлев: Я знаю. Я просто…

Оксана Галькевич: Вы должны… Знаете, к нам иногда люди заходят, и они оттуда еще, из-за камеры…

Константин Чуриков: Они плывут к нам сюда.

Оксана Галькевич: Плывут. И они уже такой холод распространяют!

Вячеслав Яковлев: Это госкорпорации. Ему 5 миллиардов сверху упало – и «Вася, трать!» Вот это – да! Охрана, люди и так далее. Понимаете? А я даже, грубо говоря, бизнес-классом не могу лететь, потому что это дорого. И потом, я же все считаю. Понимаете, мне на завод нужно купить… Вот у меня списки лежат, что мне нужно купить. Я откладываю, откладываю, откладываю, потому что денег нет. А то, что у нас зарплата… Да, у нас просто бывают такие разнарядки из центра приходят: «У вас маленькая зарплата». Я говорю: «Вы мне дайте денег – я эти все деньги буду отдавать людям на зарплату». А другие предприятия нас тыкают носом: «У вас зарплата – 25, а у нас – 60». А то, что он по году собирает 6 миллиардов убытков – он об этом не говорит. Просто он к концу года говорит: «6 миллиардов дайте мне». И ему из бюджета дают 6 миллиардов, потому что он чей-то племянник. Понимаете?

Оксана Галькевич: А, вот так даже?

Вячеслав Яковлев: Слушайте, а у нас как-то иначе в госкорпорациях?

Оксана Галькевич: Сколько родни-то у нас, Господи! Откуда же они берутся?

Вячеслав Яковлев: Ну, это и в советское время было. Ну, это всегда было. И это всегда будет. Это начиная, я не знаю, с Ветхого Завета.

Оксана Галькевич: У вас там родни нет нигде?

Вячеслав Яковлев: У меня – нет. Потому что каждый человек должен работать, он должен приносить, чтобы завод работал. Если я начну эти вопросы попускать, то у меня завтра завод закроется.

Константин Чуриков: Елена из Ростовской области. Елена, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Очень хотелось бы сказать огромное спасибо Вячеславу за его такие правильные слова. Очень хотелось бы сказать спасибо вашей передаче, что вы поднимаете эти вопросы. К сожалению, вас не слышит правительство, и это крайне плохо. Очень плохо то, что они не хотят услышать слова простых людей, это им совершенно не нужно. Они поднимают цены для того, чтобы всем нам, простым людям, было плохо, выживают все соки. Заводы закрываются, разбирают на металлолом. Много заводов, очень много заводов закрыли. Ракетный институт разобрали тоже на металлолом, который выпускал ракетчиков, его закрыли. Теперь там готовят…

Оксана Галькевич: Ну понятно, закрыли, предприятие перестало существовать.

Вячеслав Яковлев: Продавцов для торговых центров теперь там готовят.

Константин Чуриков: Спасибо, Елена, за ваш звонок. А мне хочется понять, Вячеслав, вот спусковой крючок – после чего, в результате чего заводы стали закрываться, стали невыгодно делать то, что делали раньше?

Вячеслав Яковлев: Развалилась… Тут два аспекта. Первое – развалилась плановая экономика, это раз. А второе – институт частной собственности разрушили в советское время, и все. И получилось, что те директора, которые остались на заводах, но не будучи хозяевами, они себя не ощущали хозяевами, они стали просто разворовывать эти заводы до основания, и все. И так вся промышленность закрылась. Кстати, тут даже не нужно к правительству. Это уже, скажем так, следствие. Люди сами разворовывали предприятия, те же руководители, которые были, разворовывали. Понимаете, тут просто мне повезло, что у меня мой дед и мой отец, который меня вырастил и который мне привил машиностроение, он был другой. Когда все покупали «Мерседесы», он ездил на «ГАЗ-24», но он за этот завод дрожал. Вот что угодно произойдет, но завод должен работать. И он мне это передал. Вот и все. Понимаете? Я говорю, что это как болезнь, вы просто с ней живете.

Константин Чуриков: А почему в ходу сейчас, как кажется по истории некоторых предприятий, о которых мы рассказывали (гуковские шахтеры), в ходу другой принцип: «Ребята, предприятие-банкрот – это ваши проблемы. Я свалил, я полетел»?

Вячеслав Яковлев: Ответственности нет. Вы меня поставьте на месяц – у нас вылеты из страны закончатся, потому что я их просто закрою, просто не будут вылетать из страны никто. Давайте сначала разберемся, кто и как управляет своей собственностью. Если вы такие богатые, такие ответственные, вы ходите все козырями, светитесь – ну так покажите, как ваше предприятие работает. А когда начнем касаться, внутрь каждого окунаться, то выяснится, что там вообще профанация, все рисуется, абсолютно все.

Оксана Галькевич: Вячеслав, но там рисуется это все по заграничным документам давно – это раз.

Вячеслав Яковлев: Понимаете, это вообще не моя… Ну, если людям разрешают здесь свой народ уничтожать и уезжать за границу – что я могу, я-то что сделаю? Я-то сам пешка, понимаете?

Оксана Галькевич: Мне интересно, как вдруг вы решили диверсифицировать, так скажем, ваше производство – с гидравлики, с домкратов, с путевого инструмента переключиться на сельхозтехнику?

Вячеслав Яковлев: Потому что железная дорога – это хорошо, но завтра железная дорога не будет заказывать – и мы закроемся. Мы не только для железной дороги, а мы реечные домкраты делаем, мы лебедки освоили полностью, которые делают чехи. Очень много направлений. И сегодня одно, завтра второе, послезавтра третье. Год назад вообще «РЖД» полгода не заказывали ничего, полгода ничего не заказывали! Но мы же жили. Потому что мы то делаем, то делаем. Это не от хорошей жизни, просто выживаем.

Оксана Галькевич: А вы не распыляетесь на все на это? Вот достойного уровня качества делаете и то, и другое, и третье?

Вячеслав Яковлев: Мы не на том рынке, знаете, где нужно… Вот «Ростсельмаш» делает ответственную технику. Это самоходные машины, это серьезная техника. Наша техника не столь ответственная. Есть, конечно, какие-то узлы, потому что у нас безопасность, когда люди поднимают вагон, под ним стоят и работают. С этой точки зрения – да. Но вот таких ответственных деталей, которые требуют, понимаете, одного-двух микронов – у нас такое редкость. Вот ответственных деталей – раз, два и обчелся.

Оксана Галькевич: У меня еще короткий вопрос: а спрос есть на вашу эту линейку сельхозтехники?

Вячеслав Яковлев: Есть, есть. Если честно, я в нее влез только потому, что я увидел, сколько западных компаний заходит в Россию, и наше правительство помогает им всем сюда зайти. То есть, понимаете…

Оксана Галькевич: А что значит – помогает?

Вячеслав Яковлев: А что? У нас, в принципе, любой европейский производитель сюда заходит, и для него все условия создают. То есть меня топят, а им все условия создают. Им землю найдут, к этому участку подведут, газ, электричество подведут, воду подведут – все подведут. А если я приду и скажу, чтобы мне электричество, то мне скажут: «За технологическое подключение 3 миллиона отдай». Тут все банально. Против нас все, а для них мы открыты, потому что они к нам несут свет, добро, вечность и технологии. А те технологии, которые они приносят, у нас 30 лет назад в СССР все эти технологии были. То есть никаких чудес-то там нет, в металлообработке.

Константин Чуриков: Однажды и ваше оборудование было применено при строительстве тоннеля под Ла-Маншем, правда?

Вячеслав Яковлев: Ну, это еще в советское время, да. Ну, уже конец, перестройка началась, покупали у нас, да.

Константин Чуриков: Пишет Саратовская область: «Уважаемые ведущие, посмотрите на гостя – он спрашивает разрешения на правду. Как такое может быть?» И еще пишут: «Последнее интервью хорошего человека». Вячеслав, у нас в стране как-то принято: бизнес отдельно, политика отдельно.

Вячеслав Яковлев: Да.

Константин Чуриков: А вы смелый.

Вячеслав Яковлев: Да я не смелый. Просто, понимаете, я живу в этой стране и я переживаю за все, что здесь происходит. Вот и все. И я никуда не уедут. Я смелый, потому что я никуда не уеду. У меня нет за границей ни квартир, ничего нет. То есть, если завтра придут и скажут: «Ай-ай-ай, Вячеслав! Что-то ты наговорил лишнего против наших великих», – мне некуда деваться. Под рученьки – и выведут. И все. Я никуда… Я в этой стране вырос, я тут и умру.

Константин Чуриков: А что нужно для того, чтобы… Помните, как раньше говорили: «Догоним и перегоним». Мы можем сейчас хотя бы догнать? Зритель пишет, Челябинск: «Время – невозвратный ресурс. Японию никогда не догоним, на 28 лет отстали».

Оксана Галькевич: Белорусов бы догнать.

Вячеслав Яковлев: Китай 30 лет назад тоже на самом деле… А белорусов легко догнать, кстати, их проще всех догнать. Просто они молодцы, они занимаются, а мы – нет. Вот и все. А с точки зрения, чтобы Японию догнать… Понимаете, тут же еще столкнемся с менталитетом. И вы не забывайте, что у нас все время горки. У нас один президент, следующий президент, и все время вот так: вверх, вниз, вверх, вниз… У нас же стабильности как таковой нет.

Оксана Галькевич: У нас не так часто, не так часто, Вячеслав.

Вячеслав Яковлев: Ну, в последнее время – да. Мне кажется, что мои внуки еще, наверное, при этом будут жить. Но я просто про другое. В принципе, ситуация такая, что у нас нет… Почему бизнес в Америке силен? Потому что у них политика поддерживает свой бизнес. То есть Трамп приезжает куда-то… Ну, чего говорит? Трамп приезжает в Корею и говорит: «Слушайте, вы будете покупать наши ракеты, наши автомобили, наше то, наше се». А у нас приезжает Медведев в Китай и говорит: «Вот вам Иркутск, Чита, открывайте там производства». Вы представляете? Говорит: «Слушай, ты ее используй, как базу». Это же… Я промолчу.

Константин Чуриков: Это было личное мнение Вячеслава Яковлева. В студии у нас был акционер завода «Кубаньжелдормаш». Спасибо большое.

Оксана Галькевич: Вы знаете, тут нам некоторые пишут, из Кировской области, в частности, такое сообщение: «Удивительно, что такого правдивого человека на телевидение пустили». Друзья, ну вы как будто первый день смотрите программу «Отражение» и Общественное телевидение России.

Константин Чуриков: Как будто первый день «Отражение» смотрите.

Оксана Галькевич: Вы оставайтесь с нами, потому что у нас там дальше тема – огонь! В дрова, можно сказать. В общем, оставайтесь с нами.

Константин Чуриков: В дрова пока еще рано, еще час надо продержаться.